Худенькая фигурка в джедайской какой-то курточке с капюшоном догнала Алексея и пошла с ним рядом.
- Ничего, что я курю, чувак?
Алексей поморщился. Да кури, хоть закурись. Ему-то что? Вслух сказал:
- Ты бы выражения выбирала, чувиха.
- Угу, - непонятно буркнула она. Не то согласилась, не то просто – чтобы что-нибудь сказать.
То, что она прицепилась к Алексею, в объяснениях не нуждалось. Время за полночь, окраина безлюдна, жутковато. Алексей топал с дачи пешком, опоздав на последний автобус, а вот что делала здесь, на промышленной окраине, эта худосочная девица – непонятно. Шла с работы? Здесь ни одного работающего предприятия, всё брошено ещё в девяностых. Да впрочем, и неинтересно. Ему-то что? Алексея она не стесняла. Идёт себе и идёт. Пусть.
Девица независимо шагала рядом с Алексеем, не отставая, но и не забегая вперёд. При всей своей незначительности ножками перебирала шустро. Большая, не по размеру, сумка через плечо, кажется рыжие, в лунном свете плохо видно, растрёпанные волосы. Заплутавший подросток, сбежавший из дома? Алексей поймал себя на том, что думает о незнакомке с любопытством. А оно ему надо? Взрослый мужчина, порядком за тридцать, он уже отвык бросаться на всё, что шевелится. И что ему за дело до рыжей сорви-головы, шляющейся по городским окраинам по ночам?
- Холодно.
Девица нахлобучила на рыжие лохмы капюшон. Эге, сейчас должен последовать делёж его, Алексеевой курткой. Дудки. Куртка ему самому не лишняя. Хоть и сентябрь только, а всё же свежо.
- Да ты не парься, чувак, это я не к тебе адресуюсь. Так, констатирую факт.
Мысли она читает, что ли? Вот ещё, блин, Кассандра.
Далеко впереди уже светилась цепочка огней улицы Строителей, и Алексей прибавил шагу. Даже лошадь идёт быстрей, когда чует близость дома. Девица тоже попыталась идти быстрей, но у неё это плохо получалось, задышала тяжело и часто. Курить надо меньше, - злорадно подумал Алексей. И шага не убавил.
На освещённой площадке близ старого трамвайного депо девица хрипло вскрикнула и упала. Ну, тут уж не отреагировать никак нельзя.
- Что случилось?
- Кажется, лодыжку подвернула.
Алексей заглянул в лицо и поразился. Какой, к чёрту, подросток! Взрослая женщина, пожалуй, даже старше Алексея. В голубоватом свете фонарей глаза показались огромными, бездонными, рот страдальчески искривлён.
- Да ты иди, чувак. Я как-нибудь…
Ага, вот прямо сейчас взял и ушёл. Он подхватил женщину под локоть, помог подняться.
- Идти можешь?
- Могу.
Она, прихрамывая, сделала шаг, другой, и замерла. Нет, так не пойдёт. Надо хоть такси ей вызвать, да лучше в травмпункт, а не домой.
Помог добраться до разломанной скамейки у трамвайной остановки, усадил на бетонную опору.
- Ты посиди, я попробую найти такси.
- Угу, - из-под капюшона.
И на чёрта связался? Пора домой, усталость ломала тело, сейчас бы в душ и спа-а-ать… а тут изволь – лови такси, вези в больницу. Да кто она такая вообще? Что ему до неё? Завидев приближающиеся фары, Алексей так отчаянно замахал руками, что водитель остановился.
- Куда?
- Наверное, в ближайший травмпункт.
- Наверное?
- В травмпункт. У человека с ногой что-то.
Сестра в зелёной униформе выглянула из двери кабинета.
- Вы с больной?
- Ну, я, - проворчал Алексей.
- Подождите возле процедурного. Ничего страшного, сейчас подвывих вправим, наложим повязку и забирайте. Минимум нагрузок, пусть посидит дома какое-то время. И – на приём к хирургу по месту жительства.
Господи, ему-то это зачем? Алексей попытался объяснить, что женщина ему даже не знакома, и что он просто не захотел бросать человека в беде, но дверь уже закрылась. И ему ничего не оставалось, как идти к двери процедурного кабинета, над которым светила зелёным электрическая табличка.
Через какое-то время оттуда вышел травматолог, глянул устало поверх очков, повторил сказанное сестрой и опустился на кушетку рядом с Алексеем.
- Видите ли, я ей никто, - сказал Алексей.
- Все мы им время от времени никто, - произнёс задумчиво врач.
- Нет, вы не поняли. Это просто прохожая. Не бросишь же человека без помощи.
- А, вот так. Тогда сделайте ещё одно доброе дело – отвезите её домой.
- Хорошо.
Когда Алексей поймал такси, женщина уже сидела на кушетке, держа в руках туфлю, которая не налезала теперь на отёкшую ногу. Алексей протянул к ней руки, чтобы помочь подняться, потом передумал и подхватил её на руки. Куда, к чёрту, босой ногой по улице? Тельце оказалось неожиданно лёгким, совсем детским. Рука женщины обвилась вокруг его шеи, совсем близко оказалось её лицо. Чёрт возьми, интимно-то как. Он уловил незнакомый запах её тела. Надо же, как бывает. Или зажился один? Привести какую-нибудь бабёнку поразвязней?
Нельзя сказать, чтобы Алексей испытал облегчение, запихав незнакомку на заднее сиденье машины.
- Ты где живёшь?
- Здесь – нигде.
Она беспокойно завозилась, устраивая больную ногу.
- То есть?
- Везите в какую-нибудь гостиницу.
Вот ещё! Одна, на окраине, да ещё и нездешняя. Инопланетянка что ли?
- Да ладно, переночуешь у меня. У меня две комнаты, живу один, приставать не буду. Утром поищем гостиницу.
Показалось, или таксист подмигнул ему? Да плевать. Пусть думает, что хочет. Где сейчас ей искать гостиницу – время третий час ночи.
Так же, на руках, он затащил женщину на второй этаж. Пока она, как аист, стояла на одной ноге, опираясь на его плечо, ковырялся ключом в замке. Лампочку на площадке опять вывернули, черти. В прихожей в ноги с недовольным мявом бросился Шарм, толстый старый котяра, принесённый котёнком ещё Валентиной. И кличку дурацкую коту дала бывшая жена. Впрочем, Алексею было всё равно, Шарм, так Шарм.
Устроив женщину на диване, он пошёл на кухню. Выспался, блин. Надо хоть какую-нибудь яичницу сварганить, что ли… да и кота накормить, бедолага целый день сидел один. Алексей добыл из холодильника масло и пяток яиц, выудил из дверцы банку пива, хлопнул крышкой. Чёрт, надо же и ей предложить.
- Эй, пиво будешь?
- Давай, - согласилась она.
Открыл банку и гостье. Покосился на посудницу, в которой стояли не первой свежести холостяцкие пивные стаканы, и передумал. Он пьёт из банки, почему бы ей не сделать то же самое? Она ничего не имела против.
- Спасибо. Алиса.
Ага, теперь познакомимся. Алексей усмехнулся кривовато и назвался. Когда-то он просто мечтал познакомиться с женщиной. Не очень важно – с какой. С женщиной, и всё. А тут сидит на диване, устроив повыше перемотанную бинтом ногу – Алиса. И что? И ничего. Мало ли их, Алис, по свету бродит? На всех души не напасёшься.
Он критически окинул взглядом женщину, ища, к чему бы придраться. Слишком худощава. Впалые щёки, большие тёмные глаза, круги вокруг них. Уж не наркоманка ли? Рот великоват, но губы чётко очерченные и чувственные. Не красавица, но что-то есть. Какая-то изюминка. Поймав себя на мысли о том, что думает о женщине с интересом, рассердился.
- Сейчас пожарю яичницу и спать. Ты можешь здесь, на диване. Укроешься пледом.
Она молча кивнула, отхлебнула из банки.
- Ты откуда вообще? – спросил уже из кухни, ставя на плиту сковороду.
- Из Александровска.
Фигасе! Четыреста километров от города.
- А здесь как?
- Из машины выкинули.
- То есть?
Алексей даже выглянул из кухни.
- Автобус сломался, остановила попутную машину. Ну, по дороге выкинули.
- Не согласилась?
- Ага.
Она ответила почти беззаботно. Очевидно, пиво принесло ей расслабление, сняв дневные треволнения. Алексей с жалостью подумал о том, что она – как бездомный котёнок. Беспомощна и беззащитна. Чёрт, это всё пиво. Такие мысли до добра не доводят. Подумав, положил часть яичницы на тарелку, отнёс гостье. Открыл ещё пива.
Ела Алиса как-то очень ловко и с аппетитом. Вряд ли что-то ела в автобусе, да и в попутке, насколько известно Алексею, не кормят. Прихлёбывая пиво, отодвинула пустую тарелку. Алексею понравилось то, как она, без женского жеманства, поглощала яичницу, и то, как по-мужски, держа всей ладонью, подносит к губам банку с пивом. Он сидел в кресле напротив и любовался гостьей. Теперь, когда она стащила свою джедайскую курточку, было видно, что никакой она не подросток, взрослая женщина с хорошо сформировавшейся фигурой, плавные изгибы которой никак не напоминали подростка.
Пиво подействовало как-то странно. Вместо привычной сонливости – расслабление и желание поболтать.
- А куда ехала-то?
- В Энск. По работе.
- До Энска ещё пол дня езды. Отдыхай сейчас, утром будем думать, как быть.
- Спасибо.
Алексей допил пиво и ушёл в спальню, не желая стеснять гостью. Она какое-то время возилась, скакала на одной ноге в ванную, один раз даже коротко всхлипнула. Наверное, обеспокоила травмированную ногу. Потом свет в комнате погас. Алексей успел подумать о том, что вот как судьба вертит людьми, и провалился в сон…
Проснулся он неожиданно, словно от толчка в бок. Всхлипы в соседней комнате. Плачет? О чём? Но – ему-то что? Пусть себе плачет. Алексей повернулся на другой бок и укрыл одеялом уши. Полежал так какое-то время, но сон не шёл. Поднялся, как был, в трусах, направился в комнату.
- Ты чего?
Она натянула плед до подбородка. В темноте глаза казались нереально большими.
- Чего не спишь, говорю?
- Так…
- Может, нога болит, анальгина дать?
- Не надо.
- А что случилось?
- Пустяки, пройдёт.
- Ну, нет, раз уж всё равно разбудила, рассказывай.
- Извини.
Алексей присел на подлокотник кресла и закурил. Дал сигарету и Алисе. Коль уж всё равно курит. Она выпростала из-под пледа тонкую руку, поднесла к губам сигарету, и лицо её озарилось красноватым отсветом затяжки. Странно, плачущие женщины бывают безобразными, у них кривится рот, припухают и краснеют глаза. У этой ничего не кривилось, просто катились по щекам слёзы, и всё.
- Так чего ревём-то?
- От глупости. От бессилия. Так пойдёт?
Слёзы от бессилия – это он понимал. Бывало, сам чуть не плакал от бессилия. Она – женщина, ей можно.
- Да ладно, всё пройдёт, - попытался успокоить он. И тут же понял, как коряво и шаблонно это прозвучало. – Хочешь ещё пива?
- Нет. У тебя что – маленький пивзавод на кухне?
Он усмехнулся. Слава богу, разговора «по душам» не будет. Он эти разговоры терпеть не мог. С Валентиной наговорился.
- А я выпью.
Вернувшись к Алисе с банкой пива, Алексей, подумал о том, что думает о ней, как о старой знакомой. Ну, будто не встретил несколько часов назад, а знает целую вечность. Хмыкнул про себя. В его-то годы не знать, что означают такого рода вечности.
Пиво ли так подействовало, или долгое воздержание, но Алексей начал поглядывать на Алису с интересом. Да и – сама ситуация, двое в квартире, ночь, которая, впрочем, уже кончалась, лёгкий хмель…
- Да садись уж поближе, - неожиданно сказала она, перехватив его взгляд.
- Что – можно?
Ирония, которую он вложил в это, как-то не прозвучала. Получилось слабо и неуверенно. Тем не менее, Алексей пересел на диван. Алиса подвинулась, её тело занимало не так уж много места. Неожиданно даже для себя, Алексей взял её руку и поднёс к губам. Поймал на себе взгляд Алисы, показавшийся ему слишком пристальным.
- Ну?
- Что – «ну»? – почему-то прошептал он.
- Дальше что? Срыв покровов, тискание титек, руку в трусы?
Алексея словно холодной водой обдало. Фигасе, романчик! Он обиженно отодвинулся. Зачем было приглашать сесть поближе? Ненормальная какая-то.
Всхлипнув, Алиса приподнялась на локтях, плед свалился с груди. Ничего особенного, тёмная футболка с какой-то английской надписью.
- Хочешь по-хорошему?
- На фиг не надо.
- Ну и ладно. Только – не торопи…
Утром он отвёз Алису по её просьбе на вокзал, усадил в автобус до Александровска. Уж, какие командировки с повреждённой ногой? И снова остался один. С котом, носящим идиотскую кличку, пошлыми мыслями о ночной гостье и сожалением о том, что повёл себя, как дурак. Ну да, обменялись телефонами. Обещала позвонить, как доедет. И что? Это что-нибудь значит? Или всё-таки значит? Александровск не так уж далеко. Каких-нибудь четыреста километров…