Повесть начало книги крестьянская доля

ЧАСТЬ 1 книги КРЕСТЬЯНСКАЯ ДОЛЯ П.Краснощекова
2007 г. Волгоград ISBN 978-5-85536-353-1

                Посвящается моей маме,
                Краснощековой Матрёне
                Андреевне.


                ПРЕДИСЛОВИЕ

   Эту  книгу  я,  дорогой  читатель,  начал  писать  как  рассказ  для  своих  детей  и  внуков  о  Волжской  пойме  у  села  Кислово,  которая  затоплена  уже  более  45  лет,  о  нашей  красавице  и  кормилице  Волге,  которая сейчас превращена  в  тухлое  озеро.
Затем  постепенно  стали  появляться  рассказы  о  работе  фермера  и  развитии  его  фермерского  хозяйства.
   Изучая  реформы  крестьянского  хозяйства,  я  понял,  как  мало  мы  знаем  о  наших  дореволюционных  реформах  и  великих  самодержцах – реформаторах:  Александре  11,  Николае  11,  как  искажено  наше  представление  о  Премьере – министре  П.А. Столыпине. Что  я  знал  о  нём?  Душитель  и  вешатель,  были  и  есть  какие-то  столыпинские  вагоны,  в  которых  сейчас  перевозят  заключенных,  вот  почти  и  всё,  что  знаем  мы  о  своём  великом  соотечественнике.
   История,  которую  мы  изучали  в  школе,  в  институте,  об  этом  умалчивала.  Или  преподаватели  не  обращали  на  это  внимание  -  не  входило  в  программу.  А  сам  я  так  же  не  вникал – на  экзаменах  этих  знаний  не  требовали.
   Я  стал  искать  в  библиотеках  книги  о  крестьянских  реформах,  делать  выписки,  сравнивать  все  проведённые  в  стране  реформы.  А  ведь  эти  знания  были  у  меня  все  эти  годы  в  моей  личной  библиотеке,  в  сочинениях  Ленина  и  Сталина.  Надо  было  только  внимательно  их  читать.  Этим  открытием  я  был  сражён  наповал.
   Никем  не  читанные  за  многие  десятки  лет,   страницы  томов  Ленина  и  Сталина,  были,  наконец,  мною  прочитаны,  поля  испещрены  моими  заметками,  мне  захотелось  рассказать  об  этом  Вам,  дорогой  читатель.   
   Постепенно  круг  потенциальных  читателей  стал  расширяться  и  назрел  вопрос  об  издании  книги. Книга была издана в 2007 году и встречена читателями положительно. В 2008 году она почти целиком была перепечатана в Николаевской газете «КОМПАС». Для Интернета я учёл замечания читателей, ввёл кое-какие изменения.
   Свою книгу направляю в Интернет, чтобы бывшие жители села Кислово, да и просто Поволжья, которых немало обосновалось в дальних краях не только России, ближнего зарубежья, но и на других континентах, прочитали и вспомнили нашу малую Родину. А кто захочет приехать в гости в родные края, тех я смогу принять на своей фермерской усадьбе. Познакомлю с жизнью российских  фермеров на просторах Заволжья. Несколько дней будете жить жизнью крестьянского хозяйства. Самостоятельно будете варить сыр, коптить мясо, кормить поросят, доить коров, работать на тракторах и разнообразной сельскохозяйственной технике. Вечерами предстоит обсуждение у мангала или у камина темы очередного рассказа из вашей жизни. К концу вашего посещения этот рассказ будет помещён в Интернете на вашем или моём сайте.
    Фамилии  отрицательных  персонажей  изменены  по  этическим  соображениям.  Изменены  и  фамилии  положительных  персонажей  по  их  личным  просьбам,  а  в  основном  все  события  и  люди  взяты  из  жизни.  Многие  факты  я  услышал  от  родителей,  от  них  же  я  узнал  о  преданиях моих предков,  многое  почерпнул  из  своей  жизни,  из  жизни  моих  друзей  и,  конечно  же,  из  книг.  Интересные  факты  и  документы  мне  любезно  предоставил  исторический  музей  Кисловской  школы  и  его  заведующая Н.В. Китаева.
   Я  искренне  благодарен  всем,  кто  оказывал  мне  помощь  в  написании  этой  книги.
                Автор.


                Зигзаги крестьянских реформ в России.


                ХОЛОПСКАЯ  РУСЬ

   До  конца  15  века  Россия  была  холопской.  Холопы – слуги  помещика,  находятся  на  полном  хозяйском  обеспечении,  и  хозяин  полностью  присваивает  произведённый  холопами  продукт  их  труда.  Один  раз  в  году - в  Юрьев  день,  26  ноября,  холоп  имел  право  перейти  к  другому  хозяину.
   В  конце  15  века  появляется  новая  форма  зависимости – кабала.  Вольный  горожанин,  селянин,  остронуждающийся  в  деньгах,  закладывал  себя,  свою  семью  или  своих  детей  в  кабальную  зависимость  помещику  до  возврата  своего  долга.  До  того  момента  или  до  смерти  своего  хозяина  он  обязан  был  трудиться  на  помещика,  как  бы  за  проценты  с  долга.  Кабальная  зависимость пока ещё  не  переходила  на  детей  или  на  родственников  должника.
Закабаление бедного люда, попавшего в тяжёлую, жизненную безвыходную ситуацию шло по России полным ходом.
   Вот  документ  того  времени.
1501 год.  Новгородский  помещик  Новокрещёный  берёт  в  кабалу:
  1.  Кабальный  Савёлов                - 3  руб.
  2.  Кабальный  Андреев  с  женой          - 5  руб.
  3.  Кабальный  Мануилов                - 3  руб.
  4.  Роба   Мавра                - 1,5 руб.
  5.  Арина  с  дочерью                - 2,5 руб.
  6.  Двое  детей  новгородца               - 1  руб. 
   Обычно  кабальные  люди  работали  на  барщине,  отрабатывая  несколько  дней  в  неделю  на  хозяйском  поле  или  мастерской,  а  остальные  дни  работали  на  себя,  обеспечивая  свою  семью    продуктами  питания,  одеждой,  не  требуя  содержания  от  хозяина.
   Помещикам  барщина  стала  экономически  выгодней  холопского  труда  и  в  середине  16  века  получила  широкое  распространение  на  Руси,  а  в  конце  этого  века  почти  полностью  вытеснила  его. Самодержавию России так же было выгодно крепостничество, потому что взимать налоги в казну намного легче с одного помещика, чем с сотни, с тысячи крестьян.
   Уложение  Бориса  Годунова  от  24  ноября  1597  года  устранила  формальную  возможность  освобождения  кабального  человека  путём  выплаты  долга  и  обязывала  служить  владельцу  до  смерти  последнего.  Кабальные  люди   потеряли  возможность  вернуть  свою  свободу,  а  холопы  возможность  перехода  к  другому  хозяину. (Вот  тебе,  бабушка,  и  Юрьев  день).  По  сути,  это  закон  о  закрепощении  крестьян.     Он  утвердил  реальность  возникшего  крепостного  режима.  С  этого  времени  любой  переход  дворового  или  тяглового  крестьянина  рассматривался  как  бегство, он подлежал  возврату  со  всей  семьёй  и  имуществом.  «Крепость»  стала  переходить  на  жену  и  на  детей  крепостного.  Со  смертью  помещика  крепостные уже  не  освобождались,  а  стали  переходить  по  наследству  вместе  с  землёй  и  имуществом  помещика.
   К  середине  17  века  крепостнический  строй  в  России  сформировался  полностью.  От  холопства    в  России  остались  только  барские  слуги  и  нарицательное  слово  «холоп».
   Россия  холопская  стала  Россией  крепостнической.
В  дореформенной,  как  и  послереформенной  России  все  тяготы  перекладывали  на  плечи  крестьян.  Крестьяне  затягивали  потуже  пояса  при  ведении,  как  освободительных,  так  и  захватнических  войн,  при  восстановительных  послевоенных  работах  на  военных  объектах,  на  княжеских  и  царских  палатах.
   Крестьяне  всё  так  же  первыми  гибли  на  войне,  первыми  умирали  от  голода  в неурожайные  годы.  Веками  мечтали  о  лучшей  жизни, как, впрочем, мечтают и сейчас.
   После  окончания  войны  1812  года  тяготы  восстановления  разрушенной  страны  переложили,  как  и  обычно,  на  плечи  крестьян.  Помещики  повысили  количество  дней  барщины,  величину  оброка  и  «дополнительного  сбора».  От  этого  волнения  в  стране  начали усиливаться с каждым годом.   

                *         *         *

 
                РЕФОРМА   1861  ГОДА. 

   К  1861  году  Российские  крестьяне  почти  повсеместно  в  Центральной  России  были  крепостными. Крепостного  права  не  было  за  Волгой,  в  Сибири  и  на  Севере  России.  В  остальной  части  страны  крестьянин  был  личной  вещью  помещика.  Он  его  мог  продать,  подарить  или  просто  убить.
   Вековая  мечта  о  «ВОЛЕ»  крестьянина  с  одной  стороны  и  жестокость  помещиков  с  другой  стороны  толкала  крестьян  на  бунты.  К  середине  19  века  бунты  всё  усиливались  и  по  количеству,  и  по  жестокости.  Причём  жестокость  усиливалась  и  со  стороны  крестьян  при  проведении  бунта,  и  со  стороны  помещиков  при  подавлении  бунта.
   Обычно  крепостные  крестьяне  жили  в  деревеньке  вблизи  от  усадьбы  помещика.  Каждый  крестьянский  двор  должен был отработать  барщину  на  полях  помещика  от  130  до  140  дней  в  году.  Из  них  90-100  дней  мужских  и  30-40  женских.  Причем  70%  всех  дней  должны  отработать  летом  с  12 – часовым  рабочим  днём,  а  30% -  зимних  с  9 – часовым   рабочим  днём.
   В  страду  барщина  достигала  6  дней  в  неделю,  поэтому  работа  на  своём  наделе  переносилась  на  более  поздние  сроки.
   Кроме  этого  крестьянский  двор  обязан  был  сдать  «добавочный  сбор»  натурой,  яйцами,  маслом,  грибами,  шерстью,  льном  и  прочими  продуктами.  Обычно  тяжесть  этих  поборов  ложилась  на  плечи  женщин.
   Все  эти  работы  крестьянский  двор  проводил  безвозмездно,  без  оплаты,  но  взамен  получал  от  помещика  земельный  надел  в  размере  10 -  20  десятин  (десятина – около  гектара),  на  котором  в  свободное   от  барщины  время  производил  продукцию  для  своей  семьи.  Он  мог  сдать  помещику  излишки для  продажи  или  сам  менять  и  продавать  на  рынке  свои  продукты. Крепостной крестьянин всё же был хозяином произведённой на своём наделе продукции.
   Известно,  что  полеводство  больше  нуждается в сильных мужских  руках,  так,  сколько  же  дней  в  месяц  крестьянин  мог  работать  на  своем  наделе?   
Летний сезон  в  сельском  хозяйстве  длится  с  апреля  по  октябрь – 7  месяцев.
Мужская  летняя  барщина – 70  дней. (2/3  от  100  будет  70  дней).  70  дней разделить на 7  месяцев получим 10  дней  в  месяц.
Если  считать, что  летом  крестьяне  тогда  работали  летом  без  выходных,  как  и  сейчас,  то  получается,  что  на  своем  наделе  он  мог  работать  до  20  дней  в  месяц.
   Несколько  ниже  мы  сравним  положение  крестьян  после  каждой  реформы.
Почему   же  бунтовало  крестьянство?  Думается,  главная  причина  не  в  барщине,  а  в  « крепости» -  унизительном  положении  крестьянина  быть несвободным человеком, быть  чьей-то  вещью.  Крепостных  продавали  на  рынках  как  рабов,  о  продаже  сообщалось  в  газетах.  Молодые  крестьянки  пополняли  гаремы  дворян,  кормили  грудью  породистых  щенят.  Нередко  помещики  использовали  и  «право  первой  ночи».
   Не имеет  крестьянин права  свободно  поменять  помещика,  невозможно  выехать  в  другую  местность.  Невозможно,  нельзя,  запрещено …
Можно  только  работать,  работать  и  рожать  таких  же  крепостных  детей.
   Жизнь  без  просвета.
   Некоторых  крестьян  помещик  отпускал  со  справкой  в  город  на  работу,  чтобы  они  через  обусловленный  срок  вернулись  в  поместье  и  принёсли  «оброк».  Обычно  это  было  10  рублей  в  год.  За  эти  деньги  можно  было  купить  несколько  коров.
Паспортов  у крепостных  крестьян  не  было.  Справку  на  свободное  перемещение  выдавал  помещик  и только на  определённый  срок.  При  неявке  в  условленный  срок,  крепостной  объявлялся  в  розыск, и его  по  этапу  возвращали   помещику.     Последующая  экзекуция  нередко  кончалась  увечьем,  а  то  и  смертью  беглого  крестьянина. Кроме   этого  помещик  имел  право  отправлять  своих  крепостных  в  Сибирь  на  каторгу.
   Были  крепостные и у  нас  в  Заволжье.  В  пойме  реки  Ахтуба  и  в  её  округе  царским  Указом  было  велено  разводить  тутовый   шелкопряд.  Помещику были переданы  государевы  земли  в  районе  поймы  реки,  а  уж  он  и  перевёз  туда  своих  крепостных  крестьян.
   Надо  отметить,  что  для  заселения  пустующих  земель  в  Заволжье  и  чтобы  уменьшить  возможность  набегов  кочевых  племён  на  восточные  окраины  России,  беглых  крепостных  крестьян  из-за  Волги  не  возвращали.  Переплывшие  через  Волгу  крепостные  крестьяне, становились  свободными  от  «крепости»  и  заселяли  пустующие  земли. Погоня, организованная помещиком за беглыми крепостными продолжалась только до середины реки Волга. Дальше продолжать её он не имел права. Зачастую у середины реки беглецов уже ждали жители заволжского села, бывшие крепостные, а теперь свободные селяне оказывали помощь беглецам, как на воде, так и впоследствии при обустройстве их на новом месте.
   Из  таких  беглых  крестьян  образовались  все  заволжские  сёла:  Николаевская  слобода,  Голодаевка,  Солодушино, Кислово,  Краснощёковка  и  пр.
   Среди  жителей  этих  сёл  было  много  беглых  с  Украины,  Нечерноземья.  За  Волгой  в  этих  сёлах  сформировался  своеобразный  язык – «хохлацкий» - это  смесь  русского, украинского,  татарского,  белорусского  и  польского  языков.
   Ещё  и  сейчас  здесь  иногда  поются  украинские  песни.  А  в  начале  и  до  середины   20  века  на  каждой  гулянке   пелись  в  основном  украинские,  русские  песни.  Часто  звучали  песни  донских  казаков.

У  меня  и  сейчас  ещё  слышатся  в  ушах:
            «Посияла  игурочки…»    
            «По  Дону  гуляет,  по  Дону  гуляет…»
            «Ой,  ты  Галя,  Галя  молодая…»
            «Когда  б  имел  златые  горы…»
            «Любо  братцы  любо…»
            « Распрягайте  хлопцы  коней…».
                *           *          *



                ПОБЕГ

   Три  брата  Краснощековых  были  крепостными  в  средней  полосе  России.  Наполеон  со  своими  войсками  не  дошёл  до  их  деревеньки  и  её  жители  не  видели  французов. А  вот  старший  брат  Андрей  вместе  с  сыном   хозяина,  помещика  средней  руки,  воевали  в  одном  полку,  записанные  как  два  двоюродных  брата.  Рекомендательные  письма  на  обоих  дал  хозяин.  Возможно,  что  Андрей,  одногодок  родного  сына  помещика,  был так называемым  «байстрюком»,  внебрачным  сыном.  Это  неизвестно,  но  Андрей  с  Петром  были  неразлучны  с  детства.  Их  вместе почему-то готовила  гувернантка  к  поступлению  в уездный  пансион.  Вместе жили и учились там.
   Учились  оба  очень  хорошо.  Окончить гимназию они  не  успели – началась  война  с  французами  1812  года.  Учащиеся  школ,   гимназий  рвались  добровольцами  на  защиту  Отечества.  Отец  Петра,  видя,  что  ребят  не  удержать,  дал  обоим  рекомендательные  письма  и  направил  в  свой  родной  гусарский  полк  к  своему  другу.  Он  надеялся,  что  вдвоём  им  будет  легче  переносить  тяготы  войны,  да  и  в  родном  полку  они  будут  под  присмотром.
   За  храбрость  и  находчивость  получали  награды  и  чины. Войну  они  закончили  в  Париже. Русские гусары в Париже были в фаворе.
Победа, жизнь, молодость, женщины. Париж  и  парижанки (ох уж эти парижанки)  вскружили  головы  молодым  гусарам. Но на  одной  из  дуэлей  Петро  погиб.
   Гроб  с  его  телом  из  Парижа  сопровождали  пять  человек,  старшим  был  Андрей.
За  время  войны  отец  Петра  умер,  в  усадьбе  дела  вела  его  жена  и  её  брат.  Хозяйство  всё  больше  и  больше приходило в  упадок.
Траурный  обоз  в  деревне  встретили  поздно  вечером.  Всю  ночь  Андрей  рассказывал  и  пересказывал  о  войне  и   случившейся  дуэли.
  Виноватым  в  том,  что  погиб  не  он,  а  Петенька,  был  обвинён  Андрей.
На  пятый  день  после  похорон  Петра,  Андрея  посадили  в  холодную.  В  полк была отправлена  петиция,  что  Андрей  Краснощеков  является  крепостным,  и несколько лет был  в  бегах.  А  ещё  через  два  дня  назначена  показательная  экзекуция  беглого  крепостного.
   Средний  брат  Прокоп  Краснощеков  с  детства  работал  у  помещика,  а  после его смерти  у  помещицы  конюхом.  Неплохо  разбирался  в  лошадях, хорошо  играл  на  гармони.
   Младший  брат  Павел  Краснощеков работал  уже  второй  год  у  помещицы  кучером.
Жили  они   одни,  отец  умер  за  год  до  возвращения  старшего  сына  с  войны.  Ненамного  пережила  его  и  мать. 
   Она  зимой  работала  на  обмолоте  зерна  у  помещицы  на  гумне  и  на  сквозняке  сильно  простудилась. Болела  мать  до  начала  весны.  Помещица,  жалея  денег,  не  вызвала  к  больной  врача,  хотя  её  слезно  просили  об  этом   сыновья.  Стояли  перед  хозяйкой  на  коленях,  умоляя  её  дать  подводу  отвезти  больную  матушку  в  больницу.
- Не  дам.  Скоро  посевная.  Надо  беречь  лошадей  к  весенним   посевным  работам.  Бог  даст  -  выживет,  а  нет,  так  и  доктор  не  поможет.  Идите, работайте и  не  мешайте  мне.  Я  занята, - отказала назойливым дворовым крестьянам  хозяйка.    
Тогда  они  самовольно  взяли  на  конюшне  подводу, лошадей  и  отвезли больную мать  ночью  в уездную больницу  за  15  километров.
   Их  самовольство  не  прошло  незамеченным.  К  обеду  они  оба  сидели  в  холодной  под  замком,  а  вечером  их   прилюдно  пороли  на  барском  дворе.  Двадцать  плетей  каждому.
   Через  два  дня  мать  умерла  в  уездной  больнице.
И  вот  теперь уже старший  брат  сидит  с  утра  в  холодной  и  его  ожидает  наказание – сто  плетей.  Его,  боевого  гусара,    будут  пороть,  как  беглого  крепостного,  хотя  все  знали,  что  покойный  хозяин  сам  послал  Андрея  со  своим  сыном  Петром  в  полк  на  войну. Хозяин  лично  дал  им  обоим  рекомендательные  письма.
   Вечером  у  окна  холодной  собрались  все  братья.
- Что  делать  будем, -  спросил  Андрей, -  не  надоело  крепостными  быть?
- Ты  что,  Андрей,  а  поймают?  Насмерть  засекут.
- Надо  только  за  Волгу  перебраться,  а  там -  ВОЛЯ.
  Из-за  Волги  выдачи  беглых  нет.  Там  свобода.  Сейчас  ещё  дороги  не  совсем  развезло.   За  ночь  и  день  проскачем  половину  пути. А  там  и  распутица,  она  нам  поможет  от  погони  оторваться.  Бог  не  выдаст – свинья  не  съест!
     - А  может,  на  Дон  махнём,  всё  же  ближе? – предложил  Прокоп.
     - Нет,  на  Дону  беглые сейчас на  хуторах  у зажиточных  казаков  как  крепостные  живут,  а  за  Волгой  настоящая  воля.  Это  я  знаю  точно, - сказал Андрей.
     - А давайте  напоследок  петуха  пустим  хозяйке, -  предложил  Павлик,  самый  младший.
- Нет.  Дом  и  все  наше  добро  помещице  оставим,  а  взамен  этого  возьмём  у  неё  трёх  лошадей. Это будет по-справедливости. Ты,  Прокоп,  выбери  таких,  чтобы  за  Волгой  на  них  пахать  можно  было,  но  чтобы  и  не  догнали  нас. Не  забудь  взять  продуктов  на  день-два,  не  больше.
- А  мне  что  делать?
-  Ты,  Павлик,  беги  домой  и  принеси  моё  обмундирование,  а  главное,  возьми  за  божницей  мои  документы  и  деньги.  Они  нам  помогут  в  дороге,  хоть  документы  не  совсем  и  чистые.
   Через  три  дня  братья  Краснощёковы  были  у  Волги.  От  погони  ушли  играючи.  Помог  военный  опыт  боевого  гусара,  когда  обходили  таможни  и  пограничные  заставы.
  На  Волге  был  ранний  разлив  и  сильный  южный  ветер.  Ждать  хорошей  погоды  не стали,  спешили  закончить  начатое  дело. Это  сладкое  слово  «СВОБОДА»  звало  их  вперёд  за  бурлящую  Волгу.
   С  рыбаком  из  горной  деревеньки  Сестрёнки  договорились  об  аренде  лодки,  а  в  залог  оставили  одну  лошадь.
  Переправа  прошла  тяжело,  южный  ветер  гнал  по  Волге  крутую  волну.  Были  моменты,  когда  братья  думали,  что  до  заветного  берега  никогда  не  доплывут.  Злой  Рок  и  Судьба  на  равных  спорили  друг  с  другом.  И  всё  же  Судьба  была  благосклонна  к  братьям  и  помогла  им.


 
 
СУДЬБА И РОК.
Худ. А. Ф. Краснощёков.

  Наконец,  лодка  причалила  к  заросшему  высокими  деревьями  острову. Вытащили  лодку,  привязали  лошадей  и  попадали  от  усталости,  а  главное,  опьяненные  чувством  свободы.  Свобода,  свобода,  свобода  выстукивало  сердце,  СВО-БО-ДА, -  разносилось  эхом  по  лесистому  острову  крики  трёх   счастливых  беглецов.  Только  одинокая  гармошка  молча  висела  с  растянутыми  мехами  на  дубовом  сучке.  Её  черёд  радоваться  свободе  будет  немного  попозже.  «Рэвэ  та  стогнэ  Днипр  широкый»  она  будет  выводить  не  один  десяток  лет,  вспоминая  бурлящую  весеннюю  Волгу.      
   На  острове  сделали  землянку,  надо  было  обсушиться,      оглядеться,  выяснить  обстановку.
Осматривая  окрестности  острова  и  левого  берега  Волги,  пришли  к  выводу,  что  селиться  лучше  на  небольшой  возвышенности  поймы  у спуска  со  степи  напротив  острова.
  Проток  Волги  рядом,  можно  рыбачить.  Лес  для  строительства  есть  на  острове.  Сенокос  в  пойме  рядом.  Можно  распахать  под  огород  пойменную,  нетронутую  ещё  плугом  землю.
   В  степи, сколько  ни  скакали  на  лошадях,  земля  была  целинная,  непаханая.  Готовое  пастбище  для  скота.
   Оставаться  здесь  жить  было  общее  решение  братьев.  В  случае  чего,  можно  спрятаться  на  острове,  где  шалаш  был  всегда  в  полной  готовности.
Первый  год  жили  огородом,  рыболовством,  строили  дом  из  брёвен  от  сплавляемых  по  Волге  плотов,  разбитых  в  непогоду.    Затем  к  ним  стали  прибиваться  другие  беглые  крепостные.
Потом. …  Была  новая  жизнь.
   Так  или  примерно  так  появилась  деревня  Краснощековка  на  левом  берегу  Волги  у  острова  Шишкин  в  начале  19  века.
   Андрей  Краснощеков  через  три  года  женился  и  переехал  жить  в  Быковы  хутора.  И  сейчас  в  Быково  живут  несколько  семей  с  фамилиями  Краснощековы.
  Прокоп  жил  в  Краснощёковке,  а его  сын  Павел,  названный  в  честь  дяди,   переехал  жить  в  Кислово.  Это  моя  ветвь.
Павел,  самый  младший  из  трёх  братьев – беглецов,  остался  жить  в  Краснощёковке,  но  у  него  были одни дочери.  Эта  ветвь  Краснощёковых не угасла,   наши  родственники  жили  в  Краснощёковке  вплоть  до  переселения  её  в  Кислово  и  Солодушино, но под другими фамилиями.
   Революция, гражданская война, раскулачивание и коллективизация привели село в упадок. Заброшенных подворий в селе было очень много, а ведь село перед революцией по количеству дворов и жителей почти сравнялось с Кисловым.
   Почему же к моменту переселения количество дворов в Краснощёковке так сильно уменьшилось по сравнению с другими соседними сёлами? Жители Краснощёковки в основном занимались рыболовством, огородничеством, садоводством, жили дарами Волги и поймы. Они были более мобильны со своими лодками, более информированы о текущей жизни в стране. Поэтому в годы гонения на крестьян они более активно  переселились в Николаевскую слободу, Камышин, Сталинград и Астрахань.

   С  1960  года  после  затопления  поймы  по  Волге  плыли  гробы,  вымытые  с  Краснощёковского  кладбища,  но  я  тогда  и  не  предполагал,  что,  может  быть,  это  плывут  гробы  моих  предков.
                *   *   *

   Крестьянские  бунты,  общее  недовольство  широких  слоёв   населения,  малоэффективное  сельское  хозяйство,  в  основе  которого  лежит  барщина,  подталкивали  власть  к  реформированию  крепостного  права.  С  1835  года  в  северной  части  государства было официально отмечено, что наблюдается  убыль  крепостного  населения  из-за  его  истощения  на  непосильной  работе.
В  марте  1856  года  царь  Александр  Николаевич  в  своей  речи  сказал:
- Лучше  начать  уничтожать  крепостное  право  сверху,  нежели  дождаться  того  времени,  когда  оно  начнёт  само  собой  уничтожаться  снизу. Его прозорливые слова подтвердились при проведении реформ 1861, 1906, 1990 годов, которые проходили сверху, они прошли мирно, а реформа 1917 года, проходившая снизу, переросла в кровавую революцию, а затем в ещё более кровавую гражданскую войну.
   Александр  Николаевич  пригласил  дворян  «обдумать,  как  бы  привести  всё  это  в  исполнение».
   И  от  частных  лиц  разного  сословия  из  разных  концов  России  стали  поступать  письма  с  предложениями  по  реформированию  крепостного  права.
А  в  начале  1857  года  начал  работать  «секретный»  комитет  для  обсуждения  мер  по  устройству  быта  крестьян.
     19  февраля  1861  года  опубликован  Манифест  о  «Воле»  и  «Приложение»  с  его  17 – ю  законодательными  актами.
   Но  не  всё  так  хорошо  было  здесь.  «Воля»  крестьянам  будет  предоставлена  только с  19.  02. 1863  года,  т. е.  через  2  года.  Да  и  то  личную  свободу  крепостной  обязан  выкупить  у  помещика  в  среднем  за  167  рублей  за  одного  человека.  И  землю  своего  надела  он  также  должен  был  выкупать  у  помещика.
   Так  что  крестьянин  оставался  крепостным,  если  у  него  не  было  денег  заплатить  за  себя,  семью  и  землю.  Таких  денег  у подавляющего числа крепостных  крестьян,  конечно  же,  не  было.
   И  всё  же  с  1861  года  произошли  изменения.  Барщина  уменьшилась  в  два  раза  и  стала  не  более  70  дней  в  году. Уменьшился  и  оброк.  По  сути, барщина  до  1861  года  и  после  была  платой  за  пользование  надельной  землёй  у  помещика.
   Сразу  были  отменены  только  ненавистные  «дополнительные  сборы»  в  виде  яиц,  масла,  шерсти  и  пр.  Эту  отмену  крестьяне  метко  окрестили  «бабьей  волей».

         Что  же  дала  крестьянская  реформа  1861  года  крестьянам?
1. Уменьшила  барщину  и  оброк  в  два  раза.
2. Отменила  «дополнительные  сборы».
                3.Предоставила призрачную возможность  выкупить  землю     и   «волю»    для  себя  и  своей  семьи.
                4.  Было введено демократическое  управление  в  поселениях  и  волостях.
   Хоть  Манифест  и  был  половинчатый  и  не  дал  сразу  ни воли,  ни  земли  крестьянам,  но  производство  зерна  в  помещичьих  и  крестьянских  хозяйствах  увеличилось.
   Уменьшение  количества  дней  барщины  подтолкнуло  помещиков  закупать  сельхозмашины,  улучшать  культуру  земледелия  на  своих  землях.  А  за  ними  и  крестьяне  ловко  копировали  в  своих  хозяйствах  и  агроприёмы  и  сельхозмашины.
   Наиболее  инициативные  крестьяне  выкупали  и  себя  и  надельную  землю,  а  были  случаи,  покупали  целые  поместья  нерадивых  помещиков.  Но  эти  единичные  случаи  были  как  исключения  из  общей  крестьянской  массы.

*           *           *

                СТОЛЫПИНСКАЯ  РЕФОРМА
 
   К  концу  19,  началу  20  века  вновь  начало  зреть  недовольство  крестьян  так  и  не  получивших  в  1861  году  ни  воли  ни  земли.  Число  крестьянских  бунтов  и  количество  участвовавших  в  них  крестьян  увеличивалось.  В  деревне  появилось  немало  смутьянов,  провокаторов,  революционеров,  подстрекавших  крестьян  к  бунтам  и  поджогам.
   Трезво – мыслящие  землевладельцы,  понимая  своё  положение  на  «пороховой  бочке»  были  готовы  отдать  крестьянам  часть  своей  земли,  всю  надельную  землю  крестьянам,  отдать  без  выкупа,  лишь  бы  сохранить оставшуюся  половину и  восстановить  спокойствие  в  деревне  и  в  стране. Но таких помещиков в России было немного, основная масса, привыкшая к застою, противилась всяким переменам.
   Реформа  готовилась  в  тайных  специальных  комиссиях  по  распоряжению  царя  и  была  сформулирована  и  предложена  в  1902  году,  но  была  отвергнута  правительством.
И  только  после  революционных бурных  событий  1905  года  решили  провести  реформу  в  жизнь.
   Пётр  Аркадьевич  Столыпин  не  был  автором  реформы,  но  он  проводил  её  в  жизнь  сильной,  властной  и  честной  рукой.  Два  основных  его  качества:  вера  в  Бога  и  любовь  к  России,  а  так  же  постоянная   поддержка  императора  были  немаловажными  факторами  при  проведении  крестьянской  реформы  в  такой  большой  стране,  как  Россия.
   П. А.  Столыпин  полагал,  что  аграрная  реформа  предупредит  расстройство  самой  значительной  части  населения  России – крестьянства,  будет  содействовать  экономическому  возрождению  и  даст  стимул  росту  сельскохозяйственного  производства  в  России.
Так же  предполагалось,  что  крестьянин – собственник  станет  надежной  опорой  «порядка»  в  России.
   Чтобы  крестьянин  стал  собственником  своей  земли,  хозяином  фермерского  хозяйства,  ему,  как  минимум,  надо  выйти  из  крестьянской  общины  вместе  со  своим,  укрепленным  в  личную  собственность  наделом.  До  этого  надел  принадлежал  ему  на  правах  временного  владения.  Поэтому  основной  принцип  аграрной  реформы,  это  замена  общинного  крестьянского  землепользования  индивидуальным  землевладением.
Девиз  П.А.  Столыпина – премьера  был  прост  и  логичен:  сначала  успокоение,  а  затем  перемены.  Но  времени  на  успокоение  страны  уже  не  осталось  и  реформы  приходилось  осуществлять  в  атмосфере  не  утихающих  беспорядков.
   И  всё  же  реформа  пошла,  крестьяне  поверили  правительству  Столыпина.
   Столыпинская  реформа  в  основном  реализовывалась  царскими  указами,  и  это  гарантировало  оперативность  её  проведения,  и  её  успех. А вот Дума в основном не поддерживала проведение крестьянских реформ, а зачастую просто блокировала принятие решений. В этом вопросе «левые» и «правые» силы были едины и всячески противодействовали проведению крестьянской реформы в стране. «Правые» не хотели терять дармовую силу в своих помещицких хозяйствах, а «левые» не хотели умиротворения в стране, угасания революционной ситуации. 
 
              Основные  законодательные  акты  аграрной  реформы  Столыпина:
1.  Манифест   от  3  ноября  1905 г.,  отменяющий  с 1  января  1907 г.  Выкупные  платежи  за  надельные  земли  бывших  помещичьих  удельных  и  государственных  земель.
2.  Два  Указа  12  и  27  августа  1906 г.  Разрешали  продажу  через  Крестьянский  банк  удельных  и  казённых  земель  малоземельным  крестьян  по  льготной  цене.
Крестьяне  могут  свободно  продавать,  покупать,  закладывать  свои  земли.  Этим  признавалось  крестьянская  личная  собственность  на  землю
3 .  Указ  5  октября  1906 г.  уравнивал  в  паспортном  отношении  крестьян  с  остальными  сословиями  России.
Крестьяне  получат  паспорта,  а  вместе  с  ними  и  свободу.
4. Указ  9  ноября  1906 г.  «О  дополнении  некоторых  положений  действующего  закона,  касающего  крестьянского  землевладения  и  землепользования».
Право  свободного  выхода  из  общин  с  укреплением  в  личную  собственность  своего  надела.
Право  потребовать  выделить  землю  в  отруб  или  хутор.
 5. 29  мая  1911 г.  «Положение  о  землеустройстве».
   Форсированное  создание  отрубов  и  хуторов  при  проведении  землеустроительных  работ.
Жизнь  Российских  крестьян  стала  коренным  образом  меняться.  Они  по - настоящему  стали  свободными  людьми,  получили  землю  (от  10  до  20  га)  в  личную  собственность,  получили  свободный  доступ  к  дешёвым  государственным  кредитам  в  Крестьянском  банке.
   Крепкие  мужики  покупали  ещё  земли,  расширяя  свое  хозяйство,  а  пьяные  и  убогие  продавали  свою  землю,  и  ехали  переселенцами  в  Сибирь,  на  Алтай.  Там  давали  бесплатно  земельный  надел,  получив  при  этом  подъемные  деньгами,  скотом  и  набором  инвентаря. (Переселенцу  давали  бесплатно  лошадь,  корову,  ружьё,  топоры,  пилы  и  многое  разное  другое.)  Переезд  к  месту  нового  жительства  бесплатный.  Казна  несколько  лет  платила  главе  семьи  переселенца  по  10  рублей  в  год,  а  на  каждого  иждивенца  по  3  рубля.  Налогов  не  брали.
  Часть  из  них  не  приживалась  и  там,  они  попросту  не  смогли  самостоятельно  работать  и  подавались  в  город  на  завод,  пополняя  ряды  рабочего  класса. Экономическая жизнь  в  стране бурлила,  застой  закончился.  Кто  хотел  и  мог  работать,  тот  организовывал  свое  личное  хозяйство. Инициативные крестьяне  брали доступные, а главное дешёвые  кредиты  и  расширяли  своё  производство,  покупали  новую  технику,  племенной  скот,  землю.
   Количество  недовольных  существующим  строем  в  России  резко  уменьшилось.  Революционная  ситуация,  о  которой  всегда  мечтали  левые  силы,  как  о  мутной  воде  ушла  в  прошлое  и  не  ожидалась  в  обозримое ближайшее  время.  Руководство  почти  всех  левых  сил  выехало  за  рубеж,  оставив  своих  молодых  сторонников  для  проведения  «эксов»  и  терактов.  Политически  они  уже  ничего  не  смогли  сделать,  проиграли  П.А. Столыпину  «вчистую». Америка, Англия, Германия, Франция «пригрели» русских революционеров.  Через свои разведорганы «подкармливали» их, по сути, взяли на содержание верхушки до лучших времён.
   В.И.  Ленин  в  1908  году  сделал  такой  вывод:  «Судьбы  буржуазной  революции  в  России, - не  только  настоящей  революции,  но  и  возможных  в  дальнейшем  демократических  революций, - зависят  больше  всего  от  успеха  или  не  успеха  этой  (Столыпинской  реформы)  политики».  (Ленин  В.И.  полное  собр.  Соч.  Т. 16  стр. 423).
Но  противниками  реформы  была  ещё  и  основная  масса  помещиков.  Помещичья  Россия  не  пошла  за  реформатором  Столыпиным  и  всячески  старались  помешать  реформе  и  свернуть  её.  И  это  им  удалось.  В  1915  году,  в  разгар  Первой  мировой  войны,  крестьянская  реформа  была  приостановлена,  когда  Столыпина  уже  не  было  в  живых.  Смертельно  ранил  Столыпина   1  сентября  1911  года  провокатор  Богров,  не  то  революционер,  не  то  агент  охранки, а, скорее всего, и то и другое, что случалось в то время довольно часто.  Великий  земельный реформатор  стал  жертвой  и  «правых»,  и  «левых».  Это  была  21  попытка  убить  Петра  Аркадьевича  Столыпина.  Умер  он  5  сентября  1911  года  в  Киеве,  где  и  был  похоронен. 
В  результате  проведенной  аграрной  реформы  к  1914  году  получено:
-  Россия  вышла  на  первое  место  в  мире  по  производству    и  экспорту  зерна.
-  Посевные  площади  увеличились  на  10  процентов.
-  Хлебный  экспорт  увеличился  на  30  процентов.
-  В  Сибирь  переселились  ДОБРОВОЛЬНО  на  свободные  земли  3,3  млн.  малоземельных  или  безземельных  крестьян.
-  2,5 млн.  домохозяев  вышли  из  общины  или  28  процентов  от  всего  числа.
-  Продано  через  Крестьянский  банк  3,4  млн.  десятин  земли.
-  Погибших  за  время  проведения  реформы,  кроме как от рук  убийц  и  террористов  не  наблюдалось.  Крестьянские  бунты  за  время  реформы  пошло  резко  на  спад.
-  В  стране  появились  явные  признаки  социального  умиротворения. Жизнь  крестьян  стала  изменяться  в лучшую  сторону, конечно, тех  крестьян,  которые  могли  и  хотели  работать.
Что  же  дала  Столыпинская  реформа  крестьянам  в  дополнение  к  крестьянской  реформе  1861 г.?
1. Личную  свободу  (волю  без  выкупа).  Равенство  крестьян  со  всеми  остальными  сословиями.
2. Землю  в  личную  собственность.
3. Возможность  получения  льготных  кредитов  в  Крестьянском  банке  под  залог  личной  земли.
4. Столыпинская  реформа,  по  сути  дела,  была  завершающим  этапом  отмены  крепостного  права  начатой  в  1861  году  Александром  11.
Крепостное  право  в  Российской  империи  кончилось!!? (Нет, оно скоро вновь возродится в виде колхозного крепостного права).
   Немецкий  экономист  по  заданию  кайзера  Вильгельма  А. Уаген  в  составе  специальной  комиссии  изучал  в  России  результаты  столыпинских  реформ.  В  своём  отчёте  германскому  правительству  в  1912  году  он  сообщал  из  России:  «Если  землеустроительная  реформа  будет  продолжаться  при  ненарушенном  порядке  в  империи  ещё  10  лет,  то  Россия  превратится  в  сильнейшую  страну  в  Европе».  Отчёт  потряс  Вильгельма  цифрами  и  фактами,  а  главное – основным  выводом:  с  Россией  по  завершению  реформ  станет  не  под  силу  воевать  ни  одной  стране  Европы. Возможно, именно поэтому Ленину были выделены германские деньги на проведение смут и революции в 1917 году.
   А  французский  экономист  Э. Тери  в  1913  году  отмечал,  что  население  России  с  1902   по  1913  год  возросло  с  139,3  млн.   до  171  млн.  человек.  По  прикидкам  Тери  в  1948  году   в  империи  могло  бы  проживать  уже  344  млн.  человек! 
Основные  страны-конкуренты  были  обеспокоены  такими  успехами  и  перспективами  «Российского медведя»,  они  были  заинтересованы  втянуть  Россию  в  войну  и  отвлечь  её  от  проведения  реформ.  Что  и  сделали  в  1914  году.
   Виновниками  того,  что  Россия  не  стала  в  начале  20  века  процветающей  и  великой страной являются  помещики,  революционеры  и  западные  страны – конкуренты.
       
                *          *         *

                КИСЛОВО

   Кислово.  Моё  родное  село  Кислово.
 Летом  жара,  иссушающий  ветер  с  пылью,  а  зимой  мороз  под  40 градусов – не  редкость  и  опять  ветер,  вьюга.  Сугробы  доходили  раньше  до  крыш  домов.  Засушливые  годы  случались  и  случаются  сейчас  через  3  - 4  года. Жизнь  крестьянина  в  нашем  Заволжье  тяжелая,  рискованная.  Одним  словом – зона  рискованного  земледелия.
   Кислово.  Село  образовалось  в  1773  году.  А  с  1861  года  в  селе  было  уже  волостное    управление.  Волость  состояла  из  нескольких  смежных  сельских  обществ. Обычно в  ней  числилось  в  общей  сложности  от  300  до  2000  крестьян  мужского  пола.  Образованы  волости  в  1861  году, в годы первой крестьянской реформы.  Кисловская  волость  входила  в  состав  Царёвского  уезда  Астраханского  края.  В  1877  году  в  Кислово  уже  были  церковь,  училище,  три  торговых  лавки,  два  питейных  завода,  две  кузницы,  пожарный  обоз  и  семнадцать  мельниц.
   В 1861 году в Кислово  насчитывалось  471  двор, 1500  жителей,  800  лошадей,  1500  голов  рогатого  скота,  3100  овец  и  6  верблюдов.  В  Кисловскую  волость  входили  сёла  Солодушино,  Очкуровка,  Краснощёковка.
   В  1912  году  дворов  было  уже  900,  жителей  5360  человек,  1330  лошадей,  1500  коров  и  быков,  437  верблюдов  и  3500  овец.  В  селе  было  три  школы.  Двухклассная  церковноприходская  школа  для  девочек,  сельская  двухклассная  школа  для  мальчиков  и   Министерская  пятигодичная  школа.  Была  в  селе  и  больница  на  пять  коек.
   Из  этого  видно,  что  село  развивалось,  несмотря  на  неблагоприятный  для  сельского  хозяйства  климат.
   Почему? Мне  кажется  по  двум  причинам. 
  Первая  причина - свобода.  Свобода  от  крепостного  права.  Радость  свободного  труда  и  уверенность  в  завтрашнем  дне  кисловских  крестьян.  Свобода  в  распоряжении  результатами  своего  труда.
  Вторая  причина - Волга.  Красавица  и  кормилица  Волга  с  её  зелёной  и  богатой  поймой.  Волга  и  пойма  всегда  спасали  кисловских  крестьян  в  засушливые  годы. Давали  прохладу  телу  и  отдых  душе  всем  жителям  села,  изнурённых  степной  жарой  летом.  Волга  охраняла  от  помещиков  и  кормила  рыбой.  В  пойме  в  любую  засуху  всегда  вырастала  картошка,  овощи,  луговое  сено. Когда  совсем  не  было  хлеба,  выручал  чакан.  Корни  чакана в голодные годы копали  у  берегов  озёр,  высушивали,  измельчали  в  ступах  и  ими  заменяли  муку  при  выпечке  хлеба.
С  1917  года  «Декретом.  О  земле»  у  крестьян  национализировали  землю.
Признав  дореволюционные  паспорта  крестьян  недействительными,  лишили  крестьян  свободы  передвижения.
   Продотряды,  продразвёрстка,  а  впоследствии  сталинские  «ножницы  цен»  лишили  свободы  распоряжения  своей  произведённой  продукцией,  получать  достойную  оплату.
Раскулачивание,  реквизиции,  выселение,  расстрелы  лишали  не  только  личной  свободы,  средств  к  существованию,  но  и  самой  жизни  наиболее  активных  крестьян. Искусственно  созданные  властью  голодные  годы, так  же  подталкивали  их  к  решению  покидать  село. 
   Из  секретной  переписки  Кисловского  Совета  и  военного  отдела  Николаевского  РИКа  (районный  исполнительный  комитет)  от  10  марта  1932  года  видно,  что  из  202  военнообязанных  жителей  села  33  человека  выехали  только  за  один  год.  Из  них  11  в  Сталинград,  5  в  Николаевку,  4  в  Астрахань,  3  в  Камышин.  Остальные  в  Майкоп,  Орёл  или  в  неизвестном  направлении. Депеша  подписана  председателем  Совета  Королёвым  и  секретарём  Совета  Бабаковым.
   То - есть  из  группы  военнообязанного  населения  села  в  202  человека  за  один  год  выехало  16,3% .  Эти  же  причины  подталкивали  к  переезду  не  только  военнообязанных,  но  и  всё  население  села,  поэтому  можно  предположить,  что  из  Кислово  выехало  за  1931  год  около  860  человек. Выехали при отсутствии паспортов, не давали даже справок о месте жительства крестьян.
Дети  моего  деда  Павла  Прокопьевича  Краснощекова  Кузьма,  Григорий,  Прасковья  и  Фёдор  до  1935  года  жили  в  Кислово.  Все  жили  своими  семьями,  своими  домами,  у  всех  были  дети. 
   Кузьма  работал  бухгалтером  в  кооперации  и  бывал  в  Сталинграде  по  работе. Там  встречался  с  односельчанами,  которые  уже  не  один  год  жили  и  работали  в  городе.  То,  что  в  городе  они  жили  намного  лучше,  а  главное,  не  опасались  за  свою  жизнь  и  жизнь  своих  детей,  убедило  Кузьму  переехать  в  Сталинград.  Он  убедил  своих  братьев  и  сестру  вместе  переезжать  в  город.  На  Сталинградском  тракторном  заводе  взял  ходатайство  о  переводе  четырех  семей  Краснощековых.  Сельские  власти  согласны  были  отпустить  всех,  кроме  Фёдора.  Он  к  тому  времени  был  уже  машинистом  на  молотилке,  прошёл  курсы  шоферов,  и  директор  МТС  был  против  его  отъезда. Как  ни  уговаривал  его  Кузьма  с  Фёдором,  но  он  не  подписал  разрешение,  и  семья  Фёдора  осталась  в  селе. Фёдор  и  Мотя  долго  сожалели,  что  не  смогли  переехать  в  город.
   Но  они  сделали  всё,  что  бы  их  дети  не  повторяли  их  судьбу.  Они  решили  дать   всем  своим  детям  образование.  Сначала  средняя  школа,  затем  институты.
   Как  же  трудно  простым  колхозникам в послевоенное время  поднять  и  выучить  пять  детей,  всем  дать  возможность  закончить  институты.  А  двое  из  них  закончили  и  по  два  института.
   Днём  работа  в  колхозе,  а  вечером  и  рано  утром - в  своём  подсобном  хозяйстве.
Бегство  их  из  села  было  отложено  на  следующее  поколение,  но  оно  было  запрограммировано  при  коллективизации  в  30 –х.  годах.
   Массовое  бегство  из  села  прекратилось  только  к  1937  году.  В  это  время  некоторые  семьи  даже  стали  возвращаться  в  село,  но  это  была  малая  часть. 
Революция,  продотряды,  реквизиция,  раскулачивание  с  репрессиями,  а  затем  коллективизация  полностью  ликвидировали  первую  причину  процветания  села  (личная  свобода)  и  привели  к  тому,  что  к  1940  году  в  Кислово  из  900  дворов  осталось  400,  а  из более  5000  жителей   осталось  в  селе  около  трёх  тысяч.  Но  в  селе  ещё  были  колхозы,  МТС,  мельница,  школа,  больница,  пожарный  обоз,  магазины.  На  этом   деградация  села  остановилась. Но  не  закончилась.
   В  1957  году  построили  Волжскую  ГЭС,   кормилица  Волга  затопила  пойму  и  сама  превратилась  в  стоячее   гнилое  озеро.
 
Переселение. Картина худ. П.Вальковского.

   Вот  и  вторая  причина  процветания  села  была  уничтожена.   И  деградация  села  продолжилась  с  новой  силой.  Не  помогла  введенная  система  орошения,  не  помогла  электрификация  сельского  хозяйства.  Коренные  жители  села  всякими  способами  старались  отправить  своих  детей  учиться  или  работать  в  город  с  наказом  не  возвращаться  в  сельское  хозяйство.
   И  таких  семей  в  Кислово  было  много. Как же много крестьянских Кисловских детей умных, образованных и энергичных разъехалось по стране. Каких только специалистов среди них нет. Инженеры, врачи, учителя, ученые. Лучшие умы Российского села вынуждены были покинуть свою малую Родину.
   Из  пяти  детей  Краснощёкова  Федора  Павловича  и  Матрёны  Андреевны  к  1965  году  не  осталось  никого.  Все  получили  высшее  образование  и,  хотя  могли  по  специальности  работать  в  селе,  все  устроились  в  городе  и  забрали  к  себе  в  город  родителей.  Жизнь  в  селе  с  её  трудностями,  с  мизерной  оплатой  за  труд  не  устраивала  и  молодёжь,  и  старшее  поколение.
Селу  не  помогло  ни  переселенцы  из  Мордовии  и  Чувашии,  ни животноводы- чеченцы, ни поселение  условно-освобожденных  в  60  годах.
    К  2000  году  колхоз  (к  тому  времени совхоз  Волжский)  пришёл  в  упадок,  мельницу  разобрали  перед  затоплением,  пожарный  обоз  ликвидировали  в  60 х  годах.  Коренных  жителей  Кислово  осталось  не  более  1500,  а  остальные  1500 - это  переселенцы  из  Чувашии,  Мордовии  и  бывшие  заключённые,  присланные   на  строительство  Кисловской  оросительной  системы.
  К  этому  времени  почти  все  сёла  района  были  уже  газифицированы, а  в  Кислово  газ  придёт  в  последнюю  очередь. Только  в  2005  году  начнётся  газификация  села,  но  она  будет  продвигаться  медленно  из-за  отсутствия  у  жителей  средств  на  материалы,  оборудование,  оплату  работы.  За  газификацию  своего  дома  учитель  должен  отдать  всю  годовую  зарплату,  а  пенсионер  свою  годовую  пенсию. В 2008 году газифицировано всего 10%  домовладений.
               
                *          *         *

                КОМПАНЬОНЫ

   1905  год.  Кислово.  Андрей  Петрович  Солодовников  вышел  из  деревянной  Никольской  церкви  на  площадь,  залитой  ярким  солнцем, солнце  отсвечивалось  от  светлой  металлической  крыши  и  маковки  церкви.  Снежок  под  ногами  весело  поскрипывал.  Площадь  была  уже  пуста,  только  напротив  церкви  на  высокой  пожарной  каланче  в  черном  тулупе  сидел,  вглядываясь  в  припорошенные  снегом  дома,  дежурный.
 Андрей  Петрович,  повернулся  лицом  к  церкви,  широко  трижды  перекрестился  с  поклоном  и  зашагал  домой.  Он  имел  хороший  голос  и  пел  в  церковном  хоре.
   После  окончания  службы  он  задержался  с  батюшкой.  Поговорили  о  погоде,  о том  о  сём,  батюшка  пожаловался,  что  многие  мужики  вели  себя  на  службе  шумно,  о  чём-то  переговаривались,  перешёптывались.  Даже  пришлось  сделать  замечание,  что  на  службе  бывало  крайне  редко.
- Да  я  сам  это  заметил.  Что-то  случилось  в  селе?
-  А  ты  не  знаешь, Андрей  Петрович?  Газета  в  село  пришла,  а  там…
- Что  же  там  такого,  что  мужиков  так  взбудоражило?
- Не  знаю,  я  сам  ещё  не  читал,  но  говорят,   что  Манифест  о  земле.
   Андрей  Петрович  шёл  домой  в  приподнятом  настроении.  Дома  его  ждала  семья,  накрытый  стол  с  обязательным  воскресным  пирогом  с  рыбой.  Мальчишки  Егорка  и  ещё  маленький  Сережка  уже,  наверняка,  всматриваются  в  окна,  ожидая  отца  из  церкви.
   Работник – паренёк  по  имени  Васька  уже  успел  напоить  скотину,  раздать  корм   коровам,  овцам,  верблюдам  и  лошадям. Он  также  ждал  хозяина,  выглядывая  со  скотного  двора.
- Ну  что,  Вася,  управился?  Тогда  пошли  завтракать.
   Громко  стучали  ногами  о  полы,  сбивая  снег,  а  затем  веником  обметали  валенки.
   Раздевшись,  встали  за  стол.  У  каждого  за  столом  было  своё  постоянное  место.  Стоя  прочитали  молитву,  перекрестились  на  образа с горящей лампадкой белыми вышитыми рушниками и сели  за  стол. 
   В  большой  чашке  был  налит  душистый  горячий  борщ,  по  столу  разложены  деревянные  ложки,  куски  нарезанного  хлеба  домашней  выпечки.  Все  молча  смотрели  на  Андрея  Петровича,  ожидая,  когда  он  возьмёт  ложку  и  начнёт  есть.
Он  взял  ложку  борща  попробовал  на  вкус  и  сказал:
-  Оце, добрый  борщ.
Все  разом  взяли  ложки  и  начали  есть.
После  борща  разрезали  пирог  с  рыбой.  Сегодня  в  честь  праздника  пирог  был  с  осетриной.
- Папка,  ты  что  ошибся?  Нас  же  пять  человек,  а  ты  разрезал  на  шесть  частей.
Егор  ещё  не  ходил  в  школу,  но  уже  бойко  умел  считать.  Вечером  его  обязанность  пересчитывать  на  скотном  дворе  всю  живность  и  докладывать  отцу.
- Ты  смотри,  ошибся.  Ну  ладно,  Васёк  вечером  пойдёт  домой  и  сестрёнке  отнесёт – от «зайчика».
   Закончили  пирог,  запили  его  взваром – компотом  с  сухофруктами.
Не  успели  встать  из-за  стола,  как  громко  и  тревожно  залаял  Дружок.  Кто-то  чужой  входил  во  двор,  на  близких  родственников  и  друзей  ребятни  Дружок  долго  не  лаял.  А  здесь  он  просто  разрывался.
- Папка,  к тебе  пришли  два  дядьки. -  Доложил  Егорка  от  окна.
Гости  долго  стучали  валенками  о  пол  в  сенях,  затем  дверь  широко  открылась  и  вместе  с  клубами  холодного  воздуха  в  прихожую  вошли  два  мужика.  Они  сразу  же  перекрестились  на  образа.
- Хлеб  да  соль…  -  нестройным  хором  сказали  они.
- Садитесь  с  нами.
- Да  нет,  ты  нам,  Андрей  Петрович,  бутылку  ставь  за  известие. Ты  ведь  ещё  не  знаешь  ничего,  в  церкви  на  хорах  простоял,  а  нам  рассказали.
- Ну,  рассказывайте.
- Нет,  ты  ставь  на  стол,  а  потом  расскажем.  Поверь,  жалко  бутылки  тебе  не  будет,  да  за  бутылкой  поговорить  надо.
- Егоровна,  неси  бутылку,  да  закуски  приготовь  нам. – Сказал  Андрей  Петрович,  рассаживая  уже  раздевшихся  гостей  за  стол. На столе уже стояла чашки с солёными огурцами, с  квашеной капустой с луком и политой горчичным маслом с Николаевского маслозавода, мелко нарезанным соленым розоватым салом. Тут же стояли гранёные стопки, хлеб, вишнёвый взвар.
- Как  у  вас  дела?  Закончили  ли  обмолот?  Как  скотина,  не  болеет  ли? – Засыпал  вопросами  гостей  хозяин.
- Да  ладно  тебе.  Ты  наливай  и  послушай  нас.  Вчера  староста  привёз  газету,  а  там  такое,  там  такое …
- Манифест?
- Да,  Манифест,  Андреевич,  а  по  нему  нам  землю без  выкупа  дадут  с  1 января  1907  года.  Государь  дарует  нам.  Наделы  теперь  будут  нашей  собственностью,  а  значит,  и  за  аренду  не  надо  будет  платить.
Андрей  Петрович  застыл  с  бутылкой  над  стаканом.  Затем,  придя  в  себя,  медленно  почти  по  слогам  сказал:
- Не  может  быть.  Не  может  быть.
- Да  ты  налей,  потом  поговорим.
- Егоровна,  неси  «казёнку».  Такую  весть  «казёнкой»  надо  обмывать,  а  не  самогоном.
   Мужики  сидели  и  обсуждали  свои  крестьянские  дела  до  позднего  вечера.  Они  уже  два  или  три  года  как-то  тянулись  друг  к  другу,  помогали,  когда  советом,  а  когда  и  делом.  Иногда  по  праздникам  собирались  и  гуляли  вместе  с  семьями  друг  у  друга  по  очереди.
- Если  земля  будет  своя,  да  не  платить  арендную  плату,  то  можно  и  взять  ещё  земли  у  безлошадников.  Она  у  них  всё  равно  вся  не  обрабатывается.  Можно  будет  вдвое  увеличить  посевные  площади. Только  тяжело  будет  с  косовицей  и  обмолотом  снопов.  Лобогрейку  на  жнейку  заменить  не  сложно  и  не  особенно  накладно. 
- А ещё,  Иван  Егорович,  будет  мешать  чересполосица  наших  общинных  земель. – Заметил  Степан  Федорович.
- А  вот  в  Николаевской  слободе  уже  который  год  работает  паровая  молотилка,  только  где  взять  столько  денег – задумчиво  сказал  Андрей  Петрович – даже  если   и  взять  на  паях.
- Да,  своя  молотилка  это  большое  дело.  Говорят,  она  у  них  за  два  года  окупилась.
- Не  трави  душу,  Иван  Егорович,  понимаем,  что  нужна  молотилка.  Но  деньги.  Где  их  взять?  Да  ещё  неизвестно  каким  боком  повернётся  этот  Манифест.  Может  опять  один  пшик  и  выйдет. Надо  подождать.
На  этом  мужики  закончили,  но  мысль  о  паровой  молотилке  накрепко  засела  в  головах  трёх  крестьян,  казавшаяся  им  далёкой  и  несбыточной.  Но  она  была  такой  желанной.
   Прошла  зима  1906  года.  Андрей  Петрович  договорился  с  двумя  безлошадными  крестьянами  на  совместную  обработку  их  наделов.  Петрович  выделял  семенное  зерно,  тягловый  скот – быков  и  верблюдов  для  обработки  их  наделов,  помогал  убирать  и  обмолачивать  урожай. 
   Полученный  урожай  с  их  наделов  разделили  пропорционально  произведённым  затратам  за  летний  сезон.  Итогами  совместной  работы  довольны  остались  все.
Год  получился  удачным.  После  обмолота  и  сдачи  зерна,  уже  Андрей  Петрович  завел  разговор  с  друзьями  о  покупке  на  паях  паровой  молотилки. Подсчитали  деньги – их  не  хватало.
- Может,  часть  скота  под  нож  пустим,  ведь  других  денег  мы  не  найдём?
- Можно,  Степан  Фёдорович,  у  нашего  купца  Золотарева   кредит  взять,  но …
- Но  потом  мы  у  него  на  одни  проценты  работать  будем – перебил  его  Иван  Егорович. -  Широко  шагнём – штаны  порвём.  Вдруг  на  следующий  год  недород  выйдет,  а  мы  с  молотилкой,  без  денег  и  без  скота,  боюсь,  что  за  проценты  и  молотилка  уйдет.  И  останемся  мы  ни  с  чем.  Нет,  надо  думать,  мужики.
- Всё  в  руках  божьих.  В  этом  году  мы  молотилку  не  потянем.  Надо  еще  год  работать, ещё  копить  деньги. – Подвел  итог  Андрей  Петрович. – Давайте  выпьем  за  удачу,  она  нам  крестьянам  ох  как  нужна.
Они  подняли  рюмки. 
- За  молотилку.
- За  урожай.
- За  удачу.
- А  что  с  деньгами  делать  будем,  может  их  вложить  в  дело,  а  то  они  могут  разойтись?
- Это  ты,  Иван  Егорович,  правильно  заметил.  Надо  зимой  и  весной  закупить  молодняк  скота, а  к  следующей  зиме  продадим.  Это  будет  у  нас  дополнительный  доход.
- Верно,  Андрей  Петрович. Давайте  так  и  сделаем.
Паровая  молотилка  уже  приобретала  реальные,  финансовые  очертания.
  Знали  бы  они,  чем  вся  эта  затея  с  молотилкой  закончится  для  них  через  22  года.  22  года  тяжёлых,  крестьянских  трудов  для  них  и их детей.
Но  сейчас  они  надеялись  на  лучшее,  а  в  большей  степени  на  себя,  на  свои  крестьянские  руки.
   Прошла  зима.  Петрович  продал  в  селе  свою  лобогрейку  и  купил  жнейку. Деньги,  приготовленные  на  молотилку,  были  вложены  в  молодняк  крупного  рогатого  скота. 
Среди  общинной  пахотной  земли  было  много  непаханой,  пригодной  под  пастбища  казённой  земли.  На  этих  землях  с  ранней  весны  и  до  зимы  паслась  под  присмотром  пастухов  скотина  Кисловской  общины.
Весной  Андрей  Петрович  заключил  договор  на  совместную  обработку  земельных  наделов  уже  трех  безлошадных  крестьян.
   Этот  год  был  немного  хуже  по  урожайности,  чем  прошлый,  но  за  счет  увеличения  посевной  площади  прибыль  от  полеводства  равнялась  прибыли  прошлого  года.  А  ведь  ещё  в  степи  нагуливаются  бычки  и  тёлки.
Уже  можно  ехать  в  Камышин  выяснять,  как  заказать,  а  главное  узнать  цену  молотилки  на  данный  момент.
   Решимости  купить  молотилку  придавали  августовские  Указы,  по  которым  крестьяне  могут  продавать,  закладывать    в  Крестьянском  банке  свои  надельные  земли.
Октябрьский  Указ  уравнивал  в  паспортном  отношении  крестьян  со  всеми  остальными  сословиями.  Впервые  крестьяне  получат  паспорта  и  станут  равноправными  гражданами  своего  государства. 
   А  ноябрьский  Указ  давал  право  крестьянина  выйти  из  общины  с  укреплением  в  личную  собственность земельного  надела  и  выделить  землю  в  единый  массив – отруб.
Эти  законодательные  акты  придавали  новые  силы  крестьянам,  открывали  новый  горизонт  крестьянскому  предпринимательству.
   К  середине  ноября  компаньоны  собрались  у  Андрея  Петровича,  у  него  сподручней,  он  жил  почти  в  центре  села.
- Ну,  что  мужики,  кто  поедет  в  Камышин?  Андрей  Петрович,  ты  у  нас  побойчее,  тебе  и  ехать.
- Я  бы  с  удовольствием,  Иван  Егорович,  да  у  меня  Егоровна  на  сносях,  не  сегодня-завтра разродится.
- А  кто  говорит,  что  надо  срочно  ехать?  Вот  родит  тебе  Егоровна  третьего  сына,  тогда  и  поедешь  с  заказом.  Сразу  две  радости  будет и сын,  и  молотилка.
17  ноября  1906  года  у  Прасковьи  Егоровны  и  Андрея  Петровича  Солодовниковых  родилась  дочь – Мотя.  Моя  будущая  мама.
А  в  мае  1907  года  на  барже  в  Николаевскую  Слободу  привезли  для  трех  кисловских  компаньонов  паровую  молотилку.  Тащили  её  из  Николаевки  быками.
Мечта  трёх  товарищей  сбылась!  Это  их  окрылило,  и  они  стали  работать  с  ещё  большей  энергией.
Подрастали  дети,  и  они  уже  меньше   нанимали  постоянных  работников.  Работники  были  только  на  посевных,  уборочных  работах  и   на  вспашке.
  На  молотилке  работали  только  сами  хозяева.  Иван  Егорович  обучился  на  машиниста  молотилки,  а  помощниками   у  него  были  сыновья  компаньонов,   Егор  и  Петро -  сын  Степана  Фёдоровича.
  Всю  позднюю  осень  и  половину  зимы  молотилка  на  гумне  молотила  снопы  почти  всех  крестьян  Кисловки,  зарабатывая  компаньонам  гарц.  Работа  была  не  легкая,  но  в  радость.
  Оплату  за  обмолот  получали  в  основном  зерном. Его  делили  на  три  семьи. Машина  окупилась  за  три  года,  а  затем  она  начала  приносить  чистую  прибыль.
Компаньоны  уже  подумывали  о  покупке  трактора  и  сельхозмашин  к  нему.  Они  считали,  что  оказание  услуг  крестьянским  хозяйствам  приносит  не  меньший  доход,  чем  работа  непосредственно  на  земле.
  С  начала  апреля  и  по  конец  октября  компаньоны  жили  с сыновьями  и  работниками  на,  выделенных  им  отрубах  во  временных  жилищах – землянках.  Здесь  же  на  выпасах  был  весь  тягловый  и  прочий  скот  на  откорме.  Дома  оставалась   только  одна  корова  с  теленком.
                *           *          *

                РЫБАЛКА

   Раз  в  неделю  Андрей  Петрович  ездил  на  двуколке  в  Кислово  за  продуктами,  за  водой.  Колодца  на  отрубе  ещё  не  было,  да  и  вода  зачастую  была  солоноватой. Ближайший   колодец  с  питьевой  водой  был  в  Триголосовой  лощине,  это  в  трех  километрах.
- Папаня,  надоело  уже  варить  солонину,  может,  привезёшь  свежей  рыбы.  Сейчас  на  Волге  уже  вовсю  рыбу  ловят, – попросил  Егор  отца  перед  поездкой  его  домой.
- Тогда  я  ещё  на  день  задержусь.  Попробую  наловить  рыбу  или  куплю  у  рыбаков.  Егор,  ты  за  старшего  остаёшься,  справишься?
- Справимся, – был  дружный  общий  ответ.
   К  обеду  Андрей  Петрович  был  в  Кислово,  а  с  обеда  он  был  в  застругах  на  Волге,  там,  где  заканчивался  песчаный  плёс.  Здесь  были  самые  удачливые  рыбацкие  места.
   Андрей  Петрович  прошёл  вдоль  берега,  однако  все  места  были  заняты  не  только  взрослыми,  но  и  подростками.  Шла  чехонь,  и  все  старались  заготовить  её  впрок.  Солили  и  сушили  на  лето,  осень  и  зиму.  Рыбаки  вытаскивали  закидушку  из  15-20  крючков,  а   на  волосяных  поводках  с  заглоченными  крючками  послушно,  поблёскивая  серебристой  чешуёй,  следовали  за  шнуром  до  10  чехоней,  похожих  на  сабли.
   В  погребках,  вырытых  в  сыром  песке,  почти  у  каждого  рыбака  было  по  2-4  ведра  рыбы.  Здесь  же,  чуть  дальше  от  воды,  стояли  шалаши.  По  всему  было  видно,  что  рыбаки  на  ночь  оставались  здесь  же,  а  рыбу  они  передавали  домой.
- Мужики,  где  мне  стать  с  удочками?
- Петрович,  а  мест  нет  до  самой  Голодаевки.  Свободны  только  коряжистые  места.  Но  там,  на  корягах  ты  все  удочки  пообрываешь.
- Так  вы  что,  и  домой  не  ходите  ночевать?
- Все  здесь  ночуют  или  оставляют  за  себя  своих  пацанов.  Рыба  сейчас  идёт  хорошо  и  все  стараются  сделать  запасы.
   Андрей  Петрович  взял  топор  из  повозки,  засунув  его  за  пояс,  пошёл  смотреть незанятое  коряжистое  место.  Минут  через  15  оттуда  послышался  шумный  плеск,  крик.  Затем  появился  бегущий  и  весь  мокрый  Петрович.  Молча  спешно  выпряг  из  двуколки  лошадь  и  с  хомутом,  с  постромками  поскакал  назад.  Ещё  через  15  минут  Петрович  лошадью  на  постромках  тащил  большущего  сома.
   Рыбаки   сбежались  смотреть  на  сома.  У  сома  была  разбита  топором  голова,  но  он ещё  трепыхался  в  конвульсиях. Длиной  он  был  1,5 - 2  метра.
- Андрей  Петрович,  как  же  ты  его…? – Выразил  общий  вопрос  самый  меньший  рыбачёк.
- Да,  Петрович,  расскажи.
- Пошёл  я  на  то  место,  что  было  свободно  осмотреться.  А  в  заводе  вижу  сом  на  мелководье  греется,  похоже  приснул.  Я  подкрался  к  нему,  доставая  топор  из-за  пояса,  и  прыгнул  на  него  сверху,  а  топором  сразу  начал  бить  его  по  голове.  Он  особенно  и  не  трепыхался,  даже  наполовину  туловища  вылез  на  берег.
- Да,  повезло  тебе,  Петрович.  Видно  место  это  тебе  предназначено.
- Ловлю  на  слове.  Давайте  договоримся,  что  это  место  будет  за  мной,  а  я  не  занимаю  другие  места.
- Петрович,  Бог  с  тобой,  да  какой  же  чудак  будет  рыбачить  на  корягах?  Мы  его  и  назовем  « место  Петровича», -  с  подначкой  предложили  рыбаки.
- Идёт. – Сказал  Петрович.
Он  погрузил  сома  в  двуколку  и  уехал  в  Кислово,  а  хвост  почти  волочился  по  земле.
   Не  успели  рыбаки  обсудить  удивительную  рыбалку,  как  двуколка  Петровича  показалась  на  дороге. Теперь  он  был  уже  со  своей  дочкой  Мотей.  Они  проехали  на  своё  рыбачье  место.
   До  вечера  они  лошадью  на  веревке  вытаскивали  коряги  из  воды.  Петрович  с  топором  и  верёвкой  нырял  в  воду,  на  дне  привязывал  верёвку  за  корягу,  и  лошадью  вытаскивали  на  берег.  Некоторые  коряги  приходилось  подрубывать  топором  или  подпиливать  пилой.
  На  берегу  горел  костёр  для  обогрева,  приходилось  для  согрева  принимать  и  по  100  грамм  внутрь.
   К  вечеру  на  этом  месте   уже  забрасывались  закидные  удочки.
 Домой  Петрович   с  Мотей  вечером  ехали  с  уловом.  С  небольшим,  но  он  предвещал  хорошие  уловы  в  дальнейшем.
Наутро  Петрович  ловил  рыбу  уже  на  своём  именном  месте.

                *           *           *

     1914  году  началась  мировая  война  и  Россия,  как  всегда,  ввязалась  в  чужую  войну  по  просьбе  Франции  и  Англии.  Даже  послала  экспедиционный  корпус  для  защиты  Парижа,  этот  корпус  почти  полностью  пал  на  полях  Франции,  защищая  её  для  французов.  Неоднократно  спасая  войска  Франции  и  Англии  от  разгрома,  Россия  начинала  неподготовленные  наступления,  оттягивая  на  себя  войска  Германии.  Количество  убитых  и  покалеченных  русских  солдат  мало  кого интересовало.  «Российские  бабы  ещё  нарожают».  В  войсках  и  во  всех  слоях  населения  России  назревало  недовольство,  брожение.  Активизировались  революционеры,  они  проводили  пораженческую  политику  и  призывали  перевести    империалистическую  войну  в  гражданскую.
   Сомнительная  политика  государства  с  1914  по  1917  годы  привела  к  тому,  что  Россия,  воевавшая  на  стороне  стран  победителей  в этой  мировой  войне  и  выполнившая  основную  часть  военных  действий,  оказалась  побеждённой  страной.  Россия  потеряла  большие  территории,  получила  себе  революцию  и  перечеркнула  всю  аграрную  реформу  Столыпина.  Шанс  истории  повернуть  Россию  к  свободному  труду  и   частной  собственности  был  бездарно  утерян. Страны-конкуренты блестяще добились желаемого. «Русский медведь» разорён и повержен.
   28  июня  1917  года  аграрная  реформа  Столыпина  была  отменена  Декретом  Временного  правительства.
   8  ноября  1917  года  «Декретом  о  земле»  вся  земля  без  исключения  конфисковывается  в  пользу  Государства  и  не  может  ни  продаваться,  ни  покупаться,  ни  сдаваться  в  аренду  либо  в  залог. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Это было началом нового, ещё более кабального крепостного права для крестьян России.
Известные  события  1917  года  перечеркнули  крестьянскую  реформу  Столыпина,  которая  так  много  дала  крестьянам  и всему  населению  страны  и  могла  бы  ещё  больше  дать  в  будущем.
Начиналась  новая  крестьянская  реформа.  Вернее  она  не  начиналась  и  не  проводилась,  а  все  вопросы,  касающиеся  крестьянства, решались  спонтанно  и  без  подготовки, как сейчас говорится, по мере поступления.
  Власть  заботилась  только  о  хлебозаготовке,  для  её  выполнения  использовались  старые испытанные  методы коммунистов – «эксы».  Экспроприация,  реквизиции,  голодное  существование,  выселение,  расстрелы,  химические  атаки -  всё  это  испытало  крестьянство  на  себе  не  от  иностранного  врага,  а  от  своей  родной  власти. Власти  уголовников,  которых сами на  своих  плечах  внесли  на  царский  трон  в  октябре  1917  года.

                *         *         *   

                ВОЕННЫЙ  КОММУНИЗМ.
                (первый  этап)
   Как  будто  злой  рок  преследовал  Россию.  Начиная  с  1915   и  по 1921  год,  только  1919  был  средним  по  урожайности,  а  остальные  все  были  недородными.
Недород,  война,  гражданская  война,  продразверстка  с  их  продотрядами  привели  крестьянскую  деревню  в запустение.  Производить  зерно  больше,  чем  необходимо  для  натурального  хозяйства  стало  невыгодно,  экономически  невыгодно  и  даже  опасно  для  жизни.  Излишки  зерна,  и  не  только  излишки,  всё  равно  изымались  в  пользу  государства  продотрядами – «военно-наездническими  бандами» -  так  их  назвал   В. Антонов-Овсиенко,  комиссар,  принимавший  непосредственное  участие  в  подавлении  Тамбовского  восстания  крестьян.
Производство  зерна  в  России  уменьшилось  до  катастрофических  пределов.  Насильственно  изымать  его  стало  уже  не  у  кого.
  «Крестовый  поход»  вооруженных   передовых  рабочих,  организованный  лично  В.И.Лениным,  сделал  своё  черное  дело. (Правда,  №101  24  мая  1918г)
Так  печально  закончился  первый  эксперимент  коммунистов  в  сельском  хозяйстве  под  названием   «Военный  коммунизм»,  который  проводился  с  1917  по  1921год.
Как  же  назвать  это  время  «Военного  коммунизма»,  время, когда  результат  труда  крестьян  принудительно  изымался?  С  каким  периодом  сравнить  его  из  истории  крестьянства  России?
   Только  при  холопской  Руси  до  1600  года  крестьянин  не  был  хозяином  произведённого  продукта.  Революция  и  гражданская  война,  которых  так  жаждал  Ленин,  отбросили  крестьянство  России  на  317  лет  назад.
23  марта  1919  года  в  докладе  о  работе  в  деревне  на  8  съезде  РКП (б)  В.И. Ленин  заявил: -  «Как  урегулировать  отношения  с  миллионами  среднего  крестьянства,  каким  путем  завоевать  его  доверие,  этому  мы  ещё  не  научились, - это  надо  сказать  открыто».
 Не  знали,  что  делать  с  крестьянством  вплоть  до  весны  1921  года. Да,  по сути, и не хотели знать.
Что  же  принёс  военный  коммунизм  крестьянам?
1.  Лишил  крестьян  права  владения  землёй.
2. Продразвёрстка  уничтожила  право  собственности  крестьянина  на  выращенный  им  урожай.
3. Старые  паспорта  упразднили,  новые  не  ввели. Ограничена  свобода  передвижения,  свобода  личности.  По  сути,  крестьян  лишили  гражданства.
4. Крестьянство  стало  беззащитно  перед  «человеком  с  ружьём».
А что же принёс военный коммунизм стране?
1.  Снижение валового производства сельского хозяйства до----
2.  Голод в стране, который повторялся несколько раз, унёс ----млн. россиян.

                *          *          *
               
   
                ГОСУДАРСТВЕННЫЙ     КАПИТАЛИЗМ.
                (второй  этап,  второй  эксперимент)

   За  время  «военного  коммунизма»  крестьяне  стали  производить  зерно  только  для  собственного  потребления. Если  получит  крестьянин  больше,  чем  ему  надо  для  семьи, то  ему  просто  увеличат  размер  продразверстки   и  излишки   заберут.
К  весне  1921  года  продразверстку  решили  заменить  твердым  продналогом. (10  съезд  РКП(б)  8  марта 1921г. О  продовольственном  налоге.)
  Сдай  твёрдый  продналог  государству,  а  с  остальной  продукцией  делай  что  хочешь. Но  реализовать  продукцию  имеешь  право  только  в созданной  для  этой  цели  кооперации.  Кооперация,  и  только  она  назначала  цены  на  мануфактуру  и  на  крестьянскую  продукцию.
Объявлена  зерновая,  угольная  и  водочная  монополия.
  Свободная  торговля  этими  товарами  есть  спекуляция,  а  спекуляция  влечет  судебное  преследование.  (Ст.107  У. К. РСФСР).
Жёсткий  государственный  контроль,  надзор  и  учёт  направит   НЭП  (новую  экономическую  политику)  в  русло  государственного  капитализма,  а  ценовые  ножницы  дадут  дополнительные  средства  на  развитие  нашей  промышленности  и  дополнительную  возможность  согнать  «жирок»  с  крестьян  и  прочих  нэпманов.
  «Построить  коммунизм  руками  коммунистов  это  половина  победы,  а  вот  построить  коммунизм  чужими  руками  вот  это  полная  победа - вот  основная  задача  государственного  капитализма» - говорил и начинал Ленин.   

                *           *           *

                Крестьяне  и  НЭП.

                Март  1921год. Кислово.
   С  обеда  Андрей  Петрович  с  сыновьями  Егором  и  Сергеем  занимались  обучением  молодого  верблюда.  Его  надо  научить  выполнять  команды  для  работы  в  поле.  Ложиться,  вставать,  ходить  вперёд  и  назад,  ходить  в  сбруе  и  с  повозкой.  Верблюд  отчаянно  кричал  на  всю  округу,  плевался,  старался  ухватить  кого  нибудь  зубами  за  шапку,  или  ударить  задней  ногой.
   Как  залаяла  собака,  Петрович  не  слышал  и  не  заметил,  как  его  компаньоны  вошли  на  задний  двор,  сильно  опустевший  за  время  войны, а  главное  революции  с  её  гражданской  войной,  когда  лошадей,  скот  и  зерно  отбирали  и  красные  и  белые,  не  спрашивая  и  ничего  не  оплачивая.  А  во  время  продразверстки  компаньоны  из  некогда  зажиточных  хозяев  превратились  в  середняков.  Лошадей  ни  у  кого  не  было, из  тягловой  силы  осталось  по  2-3  быков  и  1-2  верблюда.  Паровая  молотилка  стояла  в  крытом  гумне  почти  без  надобности  и  ржавела.  Дохода  она  уже  с  1917  года  не  приносила,  но  из-за  неё  компаньоны  получали  удвоенное  задание  по  продразвёрстке,  а  с  1919  года  и  вовсе - тройное.  Продать  её  было  некому.
- Бог  в  помощь,  Андрей  Петрович,  оставь  верблюжонка,  пусть  ребята  с  ним  позанимаются.  Поговорить  надо.
- Здорово,  мужики,  коль  не  шутите. -  Вытирая  руки  о  висевшую  рядом  тряпку  и  протягивая  руку  своим  друзьям,  сказал  Андрей  Петрович. – Ну,  что  новенького?  Ты,  Иван  Егорович,  часто  заходишь  в  сельсовет,  газеты  читаешь.  Что  в  газетах  пишут?
- Да  вот  и  решили  новости  все  вместе  обсудить.
- Тогда  пошли  в  дом.
- Ну  вот,  Андрей  Петрович,  пришла  газета  в  сельсовет  о  том,  что  на  1921  год  продразвёрстка  заменяется  твердым  продналогом,  а  оставшееся  зерно  после  сдачи  мы  можем  менять  или  продавать.  Даже  призывают  засевать  больше  площадей.  Землю  теперь  можно  брать  в  аренду.
- Эх,  Иван  Егорович,  в  это  смутное  время  верить  газете  опасно.  Завтра  придёт  другая  газета  с  разъяснением,  будто  в  газете  засели  враги  народа.  Да  и  как  ты  увеличишь  посевные  площади  за  две  недели  до  весеннего  сева?
- Вот  мы  тут  и  собрались  вместе  подумать. Вспаханной  зяби  у  меня  в  обрез  под  семенное  зерно. Лишнего  зерна  нет.
- Что  думаешь,  Степан  Федорович,  только  у  тебя  тройная  продразвёрстка  была?  И  у  нас  зерна  в  обрез.  Да  ещё  эта  молотилка,  как  красная  тряпка для быка, так и она действует  на  Комбед.  Вот  смотрите,  у  таких  же  середняков  продразвёрстка  одна,  а  у  нас  их  три.
- Сейчас  мы  увеличить  посевные  площади  не  в  силах.  Нет  семян,  нет  вспаханной  земли.  Вот  если  бы  с  осени  такое  предложение,  да  хотя  бы  одну  продразвёрстку  скинули  бы  тогда  бы ….
- Послушайте,  а  у  кого  в  селе  есть  зябь,  но  нет  ни  семян,  ни  тягла  засеять  поле. Может  у  них  взять  зябь  в  аренду?
- А  семена?
- Вот  ты,  Иван  Фёдорович, о  семенах  в  сельсовете  и  выясни,  а  мы  с  Андреем  Петровичем  пройдёмся  по  селу  и  узнаем  об  имеющейся  свободной  зяби.
- Да,  а  кто  из  вас в  поле  на  озимых  был?  Как  там  наша  рожь.
- А  что  с  ней  случится?  Рожь  и  не  такую  зиму  выдержит.  Хорошо,  что  посеяли  озимку,  а  то  бы  и  то  зерно  комбедовцы  замели.  Теперь  рожь,  считай,  в  кармане.
- И  всё  же,  друзья – товарищи,  я  сильно  сомневаюсь,  что  Комбеды  остановятся  на  продналоге.  Боюсь,  они  ещё  придумают  какой  нибудь  хомут  для  нас.  Лучше  бы  переждать  этот  год  и  не  рисковать  нам.  Пусть  другие  расширятся,  а  мы  молотилкой  своё  возьмём.
- И  то  верно, – заметил  Степан  Фёдорович.
Мужики  стали  собираться  по  домам.  В  сенях  Иван  Егорович  сказал:
- Да - а,  мужики, и  закрутила  нас  жизнь.
- Не закрутила, а скрутила, Иван Егорович.
На  дворе  была  уже  ночь.  Было  темно,  на  небе  ни  звёзд,  ни  луны. Стоял  густой  туман.
   Уже  у  калитки  Степан  Фёдорович  заметил:
- Да,  снег  дней  через  пять-шесть  весь  сойдёт.  Пора  готовиться  выезжать  на  отруба.  Душа  просится!
- А  я  только  в  церкви  да  в  поле  душой  отдыхаю.  Что-то  последнее  время  сердце всё больше пошаливать  стало, – пожаловался  Андрей  Петрович.
Они  расстались  у  калитки.  У  каждого  на  сердце  было  тревожное  ожидание  нового  поворота  в  их  крестьянской,  такой  нелёгкой,  судьбе.
Прошла  весна,  свободной  зяби  в  селе  не  оказалось,  да  и  семенами  государство  обеспечивать  не  собиралось.
   Весной  компаньоны  взяли  в аренду  немного  земли  и  распахали  под  пары  с  надеждой  увеличить  посевы  озимых.  Они  опять,  в  который  раз,  сомневаясь  и  надеясь  на  лучшее, поверили  власти.   
   Ещё  не  начали  косить  рожь,  а  от  сельсовета  принесли  бумагу.  В  ней  написано,  сколько  зерна  крестьянский  двор  должен  сдать,  и  к  какому  числу.
Закончили  косовицу  зерна.  Снопы  свезли  на  гумно  и  сразу  же  стали  пахать  зябь.  Подошло  время – засеяли  озимые  и  вновь  продолжили  пахать  зябь.
   Ребята  Егор  и  Сергей,  а  с  ними  и   Мотя  с  нетерпением  ожидали  переезда  из  поля  домой  в  Кислово.  Они  за  лето  уже  порядком  устали  от  тяжелой  крестьянской  работы  и  неустроенной  полевой  жизни, а больше всего от жары, суховея. Соскучились по Волге, Арапке, зелёной прохладной пойме. 
Вечером  на  двуколке  на  отруб  Андрея  Петровича приехали  Степан  Фёдорович  и  Иван  Егорович.
- Андрей  Петрович,  встречай  гостей.  Да  готовь  закуску. – Весело  сказал  Иван  Егорович.
Все  окружили  двуколку,  а  главное  лошадь. Глаза  у  ребят  загорелись.
- Ну,  двуколка  твоя,  Иван  Егорович,  узнаю  её,  а  лошадь  откуда? – Спросил  Андрей  Петрович.
- Выменял  в  Александровке  на  зерно.
- У  конокрадов?  Не  боишься,  что  хозяин  найдётся?
- Сказали,  что  конь  издалека  и  месяца  три  уже  в  селе,  а  самое  главное  недорого  и  в  обмен  на  зерно.  Да  и истосковался  я  без  лошади.  Вот  и  Степан  Фёдорович  то  же  заказал  себе.  Хочет  кобылку.
- Рисковые  вы  люди. – Только  и  заметил  Андрей  Петрович.
Мотя  хлопотала  у  стола  в  землянке,  ребята  занимались  своими  постоянными  полевыми  делами.
- Мотя,  закуску  приготовила?  Да  лампу  в  землянке  зажги.
И  уже  гостям:
- Ну  что,  друже,  пошли,  посидим.  Вижу,  что  вы  не  только  показать  коня  заехали.
- Зябь,  когда  кончать  пахать  собираешься? – уже  за  столом  спросил  Степан  Фёдорович.
- Дня  два  ещё  пахать,  а  вы?
- Я  сегодня  кончил,  а  он  вчера. Сегодня  Егорович  был  в  сельсовете.  Предлагают  нам  взять  в  аренду  ещё  по  10  гектаров  под  зябь  припахать  свободной  земли  у  своих  отрубов. Я  не  против,  чего  земля  зарастать  чёртополохом  будет.  А  ты  как?  Ведь  с  продналогом  не  обманули  нас.
- Да  я  сам  работаю,  а  эту  же  думку  думаю.
- Мы  так  и  думали  с  Егоровичом.
- Так  лошадь  на  тебя  заказывать? – уже  сидя  в  двуколке,  спросил  Иван  Егорович. – Зерно  ведь  у  нас  есть.
   Андрей  Петрович  посмотрел  на  стоящих  рядом  взрослых  уже  сыновей,  хорошо  понимал  их  состояние,  привыкших  с  детства  к  лошадям.
- Заказывай.  Две.
- Ого,  аппетиты  растут!
- А  куда  зерно  девать?  А  лошади  в  хозяйстве  нужны.  Да  и  сыновья – видишь  как  глаза  горят,  по  лошадям  соскучились.
   Гости  уехали.  К  отцу  подошли  Егор  и  Серёжка.
- Отец,  ты  серьёзно  про  лошадей  сказал  или  пошутил?
- Какие  шутки.  Я  ведь  тоже  без  лошадей,  как  сирота.  Ребята,  а  ведь  придётся  ещё  на  неделю  задержаться,  надо  зябь  увеличивать.
- Надо, так надо, - сказал Егор.
   Переехали  в  Кислово  они  в  конце  сентября.
   1921  год  оказался  снова  недородным,  однако  после  сдачи  продналога  зерно  в  хозяйстве  осталось,  да  ещё  заработали  немного  гарца  молотилкой.
Андрей  Петрович  за  сданный  хлеб  по  продналогу  получил  вексель,  в  котором  было  указано  количество  сданного  зерна,  указана  фамилия  сдатчика.  Но  о  цене  и  будет  ли  оно  оплачено,  ничего  не  сказано. Да  об  этом  никто  не  спрашивал.  Все  боялись,  что  могут  заставить  сдавать  и  второй  налог,  и  даже  третий,  как  это  было  раньше  с  продразвёрсткой.
На  ссыпном  пункте  предлагали  за  второй  вексель  сдать  ещё  зерно,  но  что  делать  с  векселем?  Зерно  есть  зерно,  его  можно  обменять,  скормить  скоту,  а  что  делать  с  векселем?
   Шло  время.  Зерно  лежало  в  амбаре  и  Комбед  никого  из  крестьян,  сдавших  продналог,  не  трогал.  Часть  зерна  отдали  за  лошадей,  ещё  часть  обменяли  в  Николаевской  слободе  на  мануфактуру,  но  это  делали  из-под  полы – боялись.  Хлебная  монополия  государства,  а  с  государством  шутки  плохи.

   Зимой  в  Сельсовет  собрали  всех  середняков  для  разъяснения  Новой  Экономической  Политики  (НЭП)  государства.
- Ну  что,  мужики, -  начал  председатель, -  сейчас  ставка  правительства  ставится  на  вас,  на  середняков.  Правительство  надеется,  что  вы,  середняки  накормите  народ  хлебом.
   Вам  разрешается  брать  в  аренду  землю  бедняков,  которые  её  не  обрабатывают,  и  даже  использовать  наёмный  труд  в  своём  хозяйстве.
- Тише,  мужики.  Дайте  говорить  человеку.
- Сейчас,  как  сказал  дорогой  В.И. Ленин,  старательный  крестьянин  становится  центральной  фигурой  нашего  хозяйственного  подъёма, – продолжал  председатель,  заглядывая  в  сложенную  вчетверо  газету.
- Ты  нам  расскажи  попроще.
- Хорошо,  давай  попроще.  Продналог  надо  сдавать  вовремя  и  в  полном  объёме.  Планируется  и  всё  остальное  зерно  закупать  у  вас  по  твёрдой  цене.  Или  в  обмен  на  промышленные  товары  и  мануфактуру.
   В  комнате  и  в  коридоре  пробежал  шумок.
- Хозяева  вы  неплохие  и  40  пудов  с  гектара  вы  всегда  возьмёте,  а  по  стране  это  500  миллионов  пудов.  Ленин  ставит  задачу  сдать  240  миллионов,  как  продналог,  а  остальные  260  продавайте  через  кооперацию,  платите  зерном  наёмным  работникам,  кормите  скот.  Это  ваше  право.
- А  как  быть  с  векселями  за  сданный  хлеб? – послышалось  из  коридора.
- Мужики,  налог  есть  налог.  Что  вы  при  царе  не  сдавали  налога?  Кто  его  вам  оплачивал? – разъяснял  председатель.
   В  комнате  повисла  тяжёлая  тишина.
- Всё,  мужики.  Работайте.  Но  сдача  продналога  не  шутка.  Имейте  в  виду,  с  меня  тоже  спрашивают.
- А  если  недород?
 - Семенное  сдайте,  а  продналог  выполнить  надо.  Не  доводите  до  греха, - в  голосе  председателя  появились  железные  нотки.
В  комнате  зашумели,  а  из  коридора  поплыл  табачный  дым.
- А  кто  там  курит?  Что,  нельзя  потерпеть?
Курящий  быстро  загасил  самокрутку.
- Ну,  вот  и  выяснили.  Если  что - заходите.  Поможем,  чем  сможем.  Да  и  вы  не  забывайте  председателя,  помогайте  лошаденкой  к  начальству  в  Николаевку  за  газетой  съездить.  Вижу  у  вас  за  этот  год  уже  и  лошади  появились,  а   всё  на  Советскую  власть  коситесь. 
Расходились  из  Сельсовета  группами.  Уже  темнело.
- Андрей  Петрович,  как  лошади?  Не  жалеешь,  что  выменял?
- Что  ты,  Иван  Егорович,  мои  сыновья  и  я  довольны.  Может,  зайдём  ко  мне?  Ещё  помаракуем.
- Можно.  А  Егоровна  не  будет  против,  ведь  у  тебя  сейчас  детей  полная  хата?
- В  тесноте,  да  не  в  обиде.  Старшие,  наверное,  уже  на  посиделки  ушли.  Они  мне  уже  хорошие  помощники,  я  даже  на  лето  работника  не  брал,  своими  силами обходились.
- Да, быстро  растут  чужие  дети.  Вот  и  дочка  твоя  подрастает.  Красавица,  скоро  жениха  надо  будет  присматривать,  да  и  приданное  готовить.
- Ещё  подросток,  15  лет  ей.  Рано  ещё  думать.
- Э-э-э.  Годы  пролетят,  и  не  заметишь.
- Ну  что?  Ведь  можно  жить.  Отдал  налог  и  работай  спокойно.  Работать  мы  умеем,  а  главное  любим  своё  дело.
- Как  озимка?
- Хороша. – Сказал Андрей  Петрович.- Мы  с  сыновьями  на  днях  вывозили  навоз  на  поля,  так  заходил  снег  разгребал.  Зелёная,  густая.  Одним  словом -  хороша.
  Они  ещё  часа  два  сидели  за  столом.  Радовались  спокойной  жизни  без  войны,  без  продразвёрстки,  без  комбедовских  продотрядов.
Разошлись они  уже  по  темному.  Все  были  в  приподнятом   настроении.
Брать  ещё  в  аренду  землю  других  хозяев  не  стали.  Нанимали  работников  только  в  крайних  случаях,  старались  обходиться  своими  силами.  Хоть  и  разрешался  наёмный  труд,  а  побаивались  последствий  в  дальнейшем.
   Компаньоны  решили  не  выделяться  из  общего  числа  середняков.  Работали  и  жили  с  оглядкой,  понимая,  что  богатеть  не  дадут.
   Прошёл  1923  год,  1924,  наступил  1925 год.  За  это  время  в  Кисловке  появились  комсомольская  организация  и  первый  пионерский  отряд.
   Учителя  местной  школы  вместе  с  другими  грамотными  жителями  села  по  вечерам  в  школе  и  на  дому  обучали  неграмотных  читать,  считать  и  писать.  Исполняли  Декрет  о  ликвидации  безграмотности  в  РСФСР.
   Организована  сельскохозяйственная  коммуна,  но  особых    успехов  у  неё  не  было.
Исправно  сдавали  продналог,  меняли  в  кооперации   сельхозпродукты  на  промышленные  товары.  Открыто  торговать  на  базаре  зерном  не  разрешали,  это  считалось  спекуляцией,  уголовно   наказуемым  деянием.  Но  из-под  полы  зерном  на  базаре  всё  же  торговали.
   Величина  продналога  ежегодно  повышалась,  а  твёрдая  цена  на  закупаемое  у  крестьян  зерно  кооперацией  всё  уменьшалась  и  уменьшалась.
Если  в  начале  НЭПа  крестьянин  мог  распоряжаться  остатком  зерна  после  сдачи  продналога  самостоятельно,  то  к  1925  году  контрактацией,  окладными  листами  почти  всё  зерно  от  крестьянства  идёт  на  ссыпные  пункты  через  кооперацию.
Ножницы  цен  между  ценой  на  зерно  и  ценой  на  промышленные  товары  расходятся  все  шире  и  шире,  оставляя  всё  меньше  и  меньше  дохода   крестьянину. Эти  цены  становятся  для  крестьянства  разорительными, способствуют сокращению производства в сельском хозяйстве.
   Кроме  того,  в  начале  НЭПа  товары  были  импортные, а  к  1925  году   товары  были  сплошь  отечественные,  низкого  качества.  Но  и  их  было  мало,  полки  в  кооперации  были  почти  пусты. 

*       *       *

   Андрей  Петрович  сидит  один  в  комнате  перед  образами  и  тихо  вслух  рассуждает:
- Ох,  что-то  не  по  себе  мне.  Что-то  меня  беспокоит.  Работа  не  приносит  того  удовлетворения,  что  было  раньше.
   Вспомнились  годы  начала  Столыпинской  реформы.  Работали  в  радость.  Все  старались  друг  перед  другом  получить  больше  зерна,  больше  скота,  расширяли  хозяйства.  Богатели.  Богаче  народ – богаче  страна.  Жилось  легче.  Может,  молодой  был,  потому  и  кажется,  что  лучше  было?  Да  не-ет.  Эти  жизни  и  в  сравнение  не  идут,  как  белое  и  черное.  Как  будто  сейчас  живем  наперекор  чему-то.
Да-а-а.  Наверное,  надо  уменьшать  посевные  площади,  обходиться  без  наёмных  работников.  А  куда  денешь  молотилку?  Не  дай  Бог,  запишут  в  кулаки  и  повесят  на  хозяйство  дополнительное  обложение – дополнительный  налог.  Ох,  Господи,  спаси  и  сохрани.
   В  комнате  стало  темнеть,  а  Андрей  Петрович   всё  сидел  один  в  комнате.  Послышались  детские  голоса,  это  Егоровна  с  детьми  пришла  от  соседки.  Он  оделся  и  молча  вышел  на  скотный  двор.  Прошёлся  хозяйским  глазом – везде  был  порядок.
   Старшие  сыновья  Егор,  Сергей  и  Иван  стали  настоящими  помощниками,  и  Миша  тянулся  в  работе  за  ними.  Переделывать  их  работу  отцу  не  приходилось.
Дочка  Мотя  растёт  работящей,  рассудительной  девушкой.  Уже  на  посиделках  на  парней  заглядывается.  В  отца  поёт  хорошо,  и  голос  есть  и  слух  музыкальный.
Недавно  с  Калиновки  приезжали Соловцовы  на  смотрины.  Семья  зажиточная  и  жених  видный,  а  Мотя  наотрез  отказалась.  Да  и  меня  что-то  останавливает.  Дочку  неволить  не  буду.
   А  ведь  если  подумать,  что  Мотя  видела?  С  ранних  лет  Мотя  работала  с  весны  до  осени  в  поле.  Только  зимой  с  подружками  и  поводится.  А  выдадим  замуж,  там,  в  чужой  крестьянской,  зажиточной  семье  работы  будет  невпроворот.
Зашёл в  дом.  Егоровна  укладывала  детей  спать.  Присел  к  столу  с  керосиновой  лампой  и  снова  мысли  лезли  в  голову  о  жизни,  об  урожае,  о  налогах.  Сидел,  пока  Егоровна  не  позвала  ложиться  спать.
- А  где  же  Егор,  Сергей,  Ваня,  Мотя?
- Ну-у,  ты  отец  вспомнил.  Сейчас  пришло  их  время  женихаться.
Где-то  недалеко  послышалась  гармошка  с  бубенцами.  Потом  замолчала,  и  Дружок  подал  голос,  но  затем  замолчал.  Стукнула калитка,  затем  дверь  в  доме  и  в  прихожую  быстро  вошла  раскрасневшаяся  Мотя.
- Вы  ещё  не  спите?
- Да  вот  вас  поджидаем. Гадаем,  кто  же  всех  позже  придёт?
- И  так  ясно.  Егорка  последним  придёт.  Ему  всех  дальше  провожать  свою  Матаню.
Она  сняла  верхнюю  одежду  и  с  Егоровной  прошли  на  кухню,  о  чем-то  тихо  разговаривая.
Андрей  Петрович  уже  собрался  идти  спать,  как  они вместе  вышли  из  кухни.
- Ну  что,  дочка,  сама  скажешь  или  мне  говорить?
- Скажи  ты,  мама.
-  Ну  ладно, - вздохнула  Егоровна – Андрей  Петрович,  будем  сватов  принимать  или  отказывать?
- Какие  сваты  ещё.
- А  то  ты,  прямо-таки  и  не  ожидаешь  их?
- Так  она  же  отказала  им,  Егоровна?
- Наверное,  не  те  приходили.
- Ну-ка,  Мотя,  скажи  кто  такие. -  Андрей  Петрович  перевёл  взгляд  на  дочку.
- Федя.  Федя  Краснощеков. -  Мотя  густо  покраснела  и  опустила  глаза.
- Кто,  Кто? – переспросил  отец,  - да  он  дом  ещё  не  достроил,  разобранный  всё  ещё лежит.  Они  в  кухне  с  матерью  живут.  Он  же  сейчас  без  отца  уже  второй  год  хозяйствует.  Мать  у  него  болеет.  И  продналог  еле-еле  сдал,  наверное,  ничего  не  осталось.  Как  вы  жить  будете?
Как  камни  кидал  он  эти  короткие  предложения – упреки  в  адрес  претендента  на  руку  своей  дочери – красавицы.
- Уймись,  отец.  Утро  вечера  мудренее.  Иди  спать.  А  мы  с  дочкой  вдвоём  немного  поговорим.
   Долго  ворочался  Андрей  Петрович,  всё  обдумывал  эту  ситуацию.
Семья  Краснощёковых  давно  в  Кисловке  живёт.  Этот  дом  построил  ещё  их  прадед,  Павел  Прокопьевич.  Двойной  тёзка  и  дед  отца  Фёдора.  Он  женился  на  Кисловской   девушке  и  переехал  из  Краснощековки  ещё  в  сороковых  годах  прошлого  века.  Павел  занялся  скотоводством  и  в  этом  деле  преуспел.  Построил  большой   дом  с  мезонином  из  целых  брёвен,  что  для  Кисловки  было  большой  редкостью.  И  сейчас  ещё  помнят,  что  в  своём  стаде  он  красил  золотой  краской  и  коровам  и  быкам  рога,  как  отличительная  метка,  а  может  для  форса.
Всё  это  неплохо,  а  вот  поговаривали,  что  у  него  в  Быковых  хуторах  жила  побочная  семья  и  дети бегают с  его  фамилией.  Наверное,  из-за  разгульной  жизни  их  род  и  не  удержал  нажитое.  Вот  и  Федькин  отец,  Павел  Прокопьевич, почему-то  рано  умер,  прожил  всего  49  лет.
  А  вдруг  Федор  пойдёт  в  прадеда  бабником  или  в  отца  долго  не  проживет,  тогда  Мотя  во  вдовах  одна  с  детьми   маяться  будет.
   С  другой  стороны  братья  Фёдора  сейчас  уважаемые  люди  в  селе.  Кузьма  был  приказчиком  у  купца,  сейчас  бухгалтером  в  кооперации  и в Совете.  Григорий  работает  продавцом  в  мануфактурном  магазине.
   А  ведь  я  и  сам  сейчас  не  хочу,  а  точнее  боюсь  богатеть.
Заснул  он  только  перед  утром.  Во  сне  его  огромный  сом  за  ноги  мягкими  зубами   ухватил  и  тянет  в  воду.  Он  от  него  отбивается,  а  тот  не  бросает,  уже  и  дно  из-под  ног  уходит,  а  сом  всё  тащит  и  тащит  вглубь, в  Волгу.  А-а-а.
   Петрович  проснулся  в  холодном  поту,  а  это  Ванятка  будит  и  за  ноги  тянет.  В  комнате  уже  светло. 
- Вставай,  сейчас  завтракать  будем.  Ребята  уже  со  скотиной  управились,  тебя  ждут. -  Улыбаясь,   говорит  ему  Егоровна.
- Фу - у.  Ну  и  сон,  как  наяву.  Ну,  я  его  поймаю.
- Кого?
- Сома. Здоровенный  такой,  кило  на  100  потянет.
- Пошли  завтракать,  Я  пирог  как  раз  из  сомятины  испекла.  Вот  тебе  и  сон.  Ты  лучше  скажи,  что  ты  решил?
- Неволить  не  буду.
- А  я  так  и  знала.  Ну,  пошли  завтракать.  Там  Мотя  уже  вся  извелась,  тебя  ждёт.
   После  завтрака  выпроводили  младшую  ребятню  гулять  на  улицу,  остальные  остались  на  семейный  совет.
   Андрей  Петрович  зачастую  старался  принимать  ответственные  решения,  советуясь  со  старшими  детьми.  Так  он  приучал  своих  детей  к  самостоятельности  в  мышлении  и  трезвой  оценке  разных  жизненных  ситуаций.
- О  новости  все  знаете? – Спросил  отец.
- Знаем,  знаем.
- Егор,  твоё  мнение  о  Фёдоре?
- Парень  он  неплохой,  не  драчун,  не  бабник. Без  отца  живёт,  но  с  хозяйством  справляется.  Надел  свой  обрабатывает  весь  и  своим  тяглом,  быками  и  верблюдом.  Вот  только  дом  у  него  разобран.  Он  был  у  них  двухэтажный,  но  «лапы»  от  времени  сгнили.  Он  его  разобрал,  «лапы»  отпилил,  и  дом  собирает  немного  меньший.  А  так  то  строительный  материал  весь  у  него  есть. Я  не  против.-  Закончил  Егор.
- Ты,  Сергей,  что  скажешь?
- Если  Мотя  согласна,  что  тут  думать.  Ты  бы,  отец,  слышал,  как  они  поют  под  гармошку.
- Мотя,  а  ты  что  скажешь?  Надеюсь,  не  одними  песнями  жить  будете?  Тако-ому  жениху  отказала.  Хозяйство  справное,  дом  большой.  А?
- Папа,  у  Феди  хозяйство  победнее,  но  всё  оно  его,  и  я  приду  туда  хозяйкой.  А  у  того  жениха? Младшей снохой.  И  шпыняли  бы  меня все, кому не лень.  Не  так  села,  не  так  встала,  не  так  сделала,  не  так  глянула.
- Да,  уж.  У  тебя  взгляд  ещё  тот, -  подтвердил  Сергей.
- Да  и  отдохнуть  после  работы  с  песней  да  под  гармошку  всё  же  приятней.
  - А  он  тебе  хоть  нравится?  А  то  у  вас  всё  хозяйство  да  гармонь  на  языке.
Мотя  густо   покраснела  и  опустила  глаза.
- Отец,  а  то  ты  сам  не  видишь? - заступилась  за  дочку  Егоровна.
- Не  передумаешь?  Может,  ещё  подумаешь? -  спросил  Андрей  Петрович.
- Нет,  не  передумаю, – твёрдо  ответила  Мотя,  глядя  прямо  в  глаза  отцу.
- Ну  что ж,  сегодня  вечером  с  Фёдором  зайдите  пока   одни.  Мы  переговорим  с  вами  вместе.  А  потом  уже  и  сватов  пусть  засылает.
Вечером  Мотя  с  Фёдором  пришли  к  Андрею  Петровичу  домой.
Фёдор  был  в  белой  вышитой  косоворотке,  в  черном  костюме.  Брюки  были  заправлены  в  хромовые  сапоги,  на  плече  была  гармошка  с  бубенцами.  Казалось,  что  он  с  нею  не  расстаётся  никогда.
Ростом  он  выше  среднего,  волосы  темно-русые,  глаза  серые  живые,  весёлые,  нос  прямой.
- Гостечки,  дорогие,  проходите  в  переднюю, -  приглашала  Егоровна.
Андрей  Петрович  молча  рассматривал  Фёдора,  затем  Мотю.  Потом  их  вместе  уже  за  столом.
   Поговорили  о  родителях,  о  стройке,  об  урожае.  Андрей  Петрович  все  мельком  окидывал  взглядом  молодую  пару,  они  подходили  друг  другу.
- А  что  это  вы  торопитесь  жениться?  Походили  бы  ещё  на  посиделки,  погуляли  бы  годок – другой? 
- Андрей  Петрович,  пока  мы  гулять  будем,  вы  Мотю  за  кого-нидудь  замуж  отдадите.  Да  и  мне  в дом  хозяйка  нужна.  Отец  в  прошлом  году  умер,  мать  болеет,  а  я  один  и  в  поле  и  дома.
- А  жить  где  будете?
- Братья  обещали  за  лето  помочь  собрать  отцовский    дом.  А  уж  эту  зиму  придётся  пережить  в  кухне.  Она  у  нас  просторная  и  теплая.
- Продналог  полностью  сдал?  Осталось  хоть  что-нибудь?
- И  продналог  сдал,  и  озимку  посеял,  и  семена  на  весну  есть,  и  корм  скотине  заготовлен.
- Как  же  ты  один  успел  всё  сделать?
- Так  с  отцом  с  детства  работали.  Всё  знакомо.  Да  и  братья  иногда  помогали.
- Обижать  Мотю  не  будешь?
- Да-а,  её  обидишь?!
- Мотя,  а  ты  чего  молчишь?  У  Фёдора  работы  ничуть  не  меньше,  чем  у  нас.
- Не  боюсь  я  работы,  я  то же  не  белоручка  какая.
- Ну  что ж,  Егоровна,  твоя  дочь,  тебе  и  слово.
- Мотя,  мы  тебя  не  неволим.  Сама  выбрала  себе  жениха.  Вам  жить.  Только  людей  не  смешите.  Где  и  поругаетесь,  так  дома  и  наедине.
- Ну  и  славно. Засылай,  Фёдор,  сватов.  Всё  остальное  с  ними  обсудим  и  решим.
Егоровна  украдкой  вытирала   слёзы,  а  Мотя  и  Фёдор  сияли,  как  два  новых  самовара.
- Да,  ребята,  я  слышал,  что  вы  под  гармошку  хорошо  поёте.  Может,  споёте  нам  с  Егоровной,  а?
Фёдор  взял  гармошку,  растянул  меха,  кинул  пальцы  сверху  вниз.
- Ну  что,  Мотя,  «Посияла  игурочки …»?
- Давай,  Федя.
    По  дому  поплыла  звонкая  заливистая  с  перезвоном  бубенчиков  музыка,  а  затем   вступил  высокий  чистый  голос  Моти,  ей  вторил  голос  Феди:
- Посияла  игурочки ….
Когда  молодёжь  ушла, Андрей  Петрович  и  Егоровна  долго  сидели  за  тем  же  столом.
- Когда  она  научилась  так  петь? – Задумчиво  спросил  Андрей  Петрович, – а  ведь  неплохая  будет  пара.
- А  то  на  наших  гулянках  не  слышала,  как  бабы  поют?  А  голос,  так  это  в  тебя,  твоя  дочка.
               
  Фёдор и Мотя с подругами. 1925 год.

   Прошла  зима.  Давно  уже  сыграли  свадьбу  Фёдора  и  Моти.  Пришлось  обменять  почти  всё  зерно  из  запасов,  продать  часть  скота  и  верблюда.  Расширять  хозяйство  не  планировалось.  Производство  зерна  стало  малодоходным,  а  главное  его  не  реализуешь  помимо  кооперации,  где  оно  принимается  за  бесценок. Решили  вдвое  уменьшить  аренду  земли  на  1926  год,  а  в  1927  году  полностью  отказаться  от  аренды.  С  зажиточных  крестьян  налоги  увеличивались  в  прогрессивной  зависимости.  Они  «съедали»  весь  доход  от  арендуемой  земли. 
  Мясо  ещё  можно  продать  на  базарах  Николаевки  и  Камышина.  Там  и  промышленные  товары  намного  дешевле,  чем  в  кооперации  и  выбор  больше.
1926  год  прошёл  без  осложнений.  Зерно  по  продналогу  и  контрактации  сдали  полностью  и  своевременно. Вернули всю  арендную  землю.  На  1927  год  окладные  листы  на  сдачу  зерна  были  уменьшены  в  связи  с  уменьшением  обрабатываемой  земли.
  За  зиму  решили  продать  излишний  тягловый  скот  и  лошадей.
Во  дворе  залаяла  собака,  и  Ванюшка  заглянул  на  задний  двор.
- Папаня,  там  Иван  Егорович  пришёл  к  тебе.
- Сейчас  иду.
Он  кинул  последний  навильник  сена  коровам  и  пошёл  в  дом.
- Здоров,  Андрей  Петрович. Что  же  ты  не  заходишь  в  сельсовет,  там  сейчас  полно  мужиков.  Шумят,  обсуждают.
- Что  же  они  обсуждают?  Чего  шумят?
- Селькор  от  газеты  нам  рассказывал  о  крестьянской  политике  партии,  о  колхозах, а  Макака  и  Кваша  его  подковыристыми  вопросами  донимали.  Часа  три  спорили,  все  мужики  в  спор  включились.  И  домой  пошли,  а  всё  спорили  да  доказывали  друг  другу.
- Что  же  их  так  зацепило?
- Индустриализацию  в  селе  собираются  проводить.
- Как  это.  Заводы  и  фабрики  строить  на  селе?
- Да  нет.  Крестьянские  хозяйства  объединять  в  колхозы. Обещают  дать  трактора, машины,  полоски  объединить  в  большие  поля  по  100  десятин,  весь  инвентарь,  скот,  склады  будут  общими,  прокатные  пункты  с  тракторами  и  молотилками  откроют.
- Да  проходили  мы  это  уже, -  перебил  его  Петрович.- Надо  ещё  жён  и  детей  сделать  общими.  Коммуны  и  колхозы  были  уже,  а  что  вышло?  Пшик.  Эх-хе-хе.  Как  уже  надоели  эти  постоянные  изменения  в  налогах,  в  законах.  Неопределенность  не  даёт  покоя  ни  днём,  ни  ночью.
- Про  жён  не  знаю,  а  детей  в  школы  определят,  а  младших  в  ясли  обещают  брать  на  время  работы  матерей.
- Иван  Егорович,  вот  бы  им  молотилку  нашу  сдать  в  этот  самый  прокатный  пункт.  Она  у  нас  как  бельмо  в  глазу.  Того  и  гляди,  в  кулаки  запишут.
- А  ведь  и,  правда,  Петрович,  давай  напишем  заявление  в  сельсовет  о  передаче  молотилки.  Пусть  она  у  них  числится,  а  себе  мы  всегда  зерно  смолотим,  ведь  машинистом  всё  равно  мне  придётся  работать.
- Надо  нам  собраться  и  сходить  к  председателю  сельсовета  и  обсудить  этот  вопрос.
Прошёл  1927  год.  Год  был  в  Заволжье  неурожайным.  Яровые  культуры  зерном  не  баловали,  а  вот  озимые,  посеянные  по  парам  и  с  ежегодным  внесением  навоза,  дали  неплохо.  А  вот  в  целом  по  стране  урожай  был  неплохой,   и  закупочную  цену  на  зерно  государство  заметно  снизило,  чем  и  спровоцировали  в  стране  хлебный  кризис.
   Зерно  по  продналогу  и  контрактации  крестьяне  сдали,  но сверх  этого  в  кооперацию сдавать зерно  по  сниженным  ценам  не  стали,  да  там  нечего  было  и  брать,  полки  были  почти  пустыми. Поэтому крестьяне и решили попридержать зерно до весны, когда цена хоть немного поднимется.
*            *           *

   В  конце  1927  года  у  Егоровны  и  Петровича  родилась  дочь  Маруся,  шестой  ребёнок   в семье.  Старшая  дочь  Мотя  стала  чаще  приходить  помогать  матери  нянчить,  убираться  по  дому. К  тому  же  в  начале  зимы  здорово  приболел  Петрович.  Опять  проблемы  с  сердцем.
   В  начале  декабря  в  сельсовете  опять  шум,  гам.   Продналог,  контрактация,  окладные  листы.  Все  хотели  уменьшить  себе  продналог,  контрактацию.
Закончилось  собрание  поздно.  Председатель  Марченко  Иван  Степанович  оставил  троих  компаньонов  по  молотилке  после  собрания.
- Мужики,  приезжали  из  Николаевского  прокатного  пункта  вместе  с  представителем  из  политотдела.  Собираются  конфисковать  у  вас  молотилку  со  всеми  вытекающими  последствиями.  А  последствия  вы  сами  знаете,  какие.
В  комнате  повисла  тяжелая  тишина.
Тут  Иван  Егорович  и  предложил  домашнюю  заготовку:
- Иван  Степанович,  мы  согласны  передать  сельскому  Совету  молотилку  для  общего  пользования  для  всех  крестьян  села  в  дар.  Только  пусть  она  у  нас  не  числится.
- А  я  вам  это  и  хотел  предложить,  ведь  жалко  будет  отдавать  машину  из  села.  А  ты   Иван  Егорович,  согласишься  машинистом  на  ней  работать,  за  плату,  конечно?
   Тут  же  написали  заявление – дарственную. Получили  расписку  о  приёме  молотилки  сельским  Советом  от  компаньонов.
   Все  расходились  довольные,  но  невесёлые.  С  чего  веселиться?  Ведь  когда-то  так  радовались  своей  молотилке. 
   Крестьяне  ещё  не  знали, что  НЭП  в  сельском  хозяйстве заканчивался,  но  они  это  чувствовали  и  реагировали  сокращением  производства  сельхозпродукции.
За  время  проведения  НЭПа,  по  сути  дела,  никакого  реформирования  сельского  хозяйства  и  не  было.  С  1921  года  товарность  крестьянских  хозяйств  повысилась,  хозяйства  «осереднячились»,  планы  хлебозаготовок  выполнялись.  С  1926  года  принята  налоговая  реформа,  увеличивающая  налоговые  ставки  на  середняков  и  поощрительные  меры  в  отношении  бедняков. Такая  налоговая  политика  крестьянские  хозяйства  толкали  с  товарного  производства  на  натуральные  хозяйства.  Началось  сворачивание  НЭПа  и  возвращение  к  военному  коммунизму. 
   Коммунисты  всё  более  при  хлебозаготовках  переходили  на  внеэкономические  методы,  а  проще – на  экспроприацию  продовольствия  у  крестьян.  Дело  для  них  знакомое.  До  революции  это «Эксы»,  а  после  революции  продотряды.
*          *          *

                «Год  великого  перелома»

   С  3  декабря  1927  года  в  Москве  проходил  15  Съезд  ВКП (б).  В  Политическом  отчёте  Центрального  Комитета,  который  зачитал  И. В.  Сталин,  отмечено,  что  темпы  роста  производства  в  сельском  хозяйстве  с  каждым  годом  падают,  начиная  с  1925  года. ( С  19%   до  3,2%)
   Была  поставлена  задача:  «…постепенный   перевод  распылённых  крестьянских  хозяйств  на  рельсы  объединенных,  крупных  хозяйств,  на  общественную,  коллективную  обработку  земли…»  (И. Сталин  т.10  стр.309  М  1949г).
Пока  переводить  хозяйства  ещё  решались  «постепенно».
   В  начале  января  1928  года  назрел  кризис  в  хлебозаготовке,  который,  по  сути  дела,  был  спровоцирован   властью,  резко  снизив  закупочную  цену  на  зерно  в  начале  хлебозаготовки.
 Из  428  миллионов  пудов  хлеба  было  заготовлено  всего  300  млн.  пудов.  Крестьяне  сдали  продналог  и  выполнили  обязательства  по  контрактации,  а  продажу -  обмен  в  кооперации  производить  не  стали.  Цена  на  зерно  была  унизительно  малой,  а  цена  на  промышленные  товары  плохого  качества  завышены.  Крестьяне  придерживали  хлеб,  надеясь  на  лучшие  цены  зимой – весной   1928  года.
 И. Сталин    в  своём  обращении  ко  всем  организациям  ВКП (б)  « Первые  итоги  заготовительной  кампании  и  дальнейшие  задачи  партии»  (И. Сталин. Т 11  стр.14  М. 1949 г.) 13  февраля  1928  года  сделал  анализ  ошибок,  допущенных  в  ходе хлебозаготовительной кампании 1927  года.
«…надо  было,  прежде  всего,  поднять  на  ноги  партийные  организации,  указав  им,  что  дело  заготовок  является  делом  всей  партии…» 
 Читай  ввести  продразверстку.
   «Надо  было,  во-вторых,  обуздать  спекуляцию  и  оздоровить  рынок  путём  удара  по  спекулянту  и  спекулянтским  элементам  кулачества,  используя  для  этого  советские  законы  против  спекуляции…»
 107  ст.  Уголовного  Кодекса  РСФСР  предусматривает  судебную  ответственность  за  спекуляцию,  а  товар  подлежит  конфискации.
   «Надо  было,  в-третьих,  выкачать  из  деревни  денежные  излишки,  используя  для  этого  законы  о  самообложении,  крестьянском  займе  и  борьбе  с  самогоном».
Выкачать  деньги  не  давая, по  сути,  взамен  ничего.
В  таком  же  духе  были  11  предложений  для  исправления  положения.   
На  пленуме  ЦК  ВКП (б)  4-12  июля  1928  г.  «Об  индустриализации  и  хлебной  проблеме»  И. Сталин объяснил:  «…  оно  (крестьянство)  платит  государству  не  только  обычные  налоги,  прямые  и  косвенные,  но  оно  еще  ПЕРЕПЛАЧИВАЕТ  на  сравнительно  высоких  ценах  на  товары  промышленности -  это,  во-первых,  и  более  или  менее  НЕДОПОЛУЧАЕТ  на  ценах  на  сельскохозяйственные  продукты – это,  во-вторых.  Это  есть  добавочный  налог  на  крестьянство  в  интересах  подъёма  индустрии….»  (И. Сталин.  Т 11.  стр. 159.  М. 1949г.).  Это  и  была  «дань»  крестьянства  государству  за  землю,  за  то,  что  освободили  от  помещиков.  Впоследствии   Сталин  ещё  долго  будет  оправдываться  за  невзначай  использованное  слово  «дань»,  оставшееся от трёхсотлетнего  татаро-монгольского  ига. 
   Из  своей  поездки  по  Сибири  в  январе  1928  года,  где  его  не  очень  приветливо  встречали,  и  где  вслед  за  ним  шли  вооруженные  отряды,  производившие  повальные  обыски  и  реквизиции  хлебных  излишков,  Сталин  приехал  озлобленный  и  с  кардинальными  предложениями:
«а)  потребовать  от  кулаков  немедленной  сдачи  всех  излишков  хлеба  по  государственным  ценам;
б)  в  случае  отказа  кулаков  подчиниться  закону, - привлечь  их  к  судебной  ответственности  за  спекуляцию  по  107  статье  Уголовного  Кодекса  РСФСР  и  конфисковать  у  них  хлебные  излишки  в  пользу  государства…
Что  касается  представителей  ваших  прокурорских  и  судебных  властей,  то  всех  негодных  снять  с  постов  и  заменить  честными,  добросовестными  советскими  людьми».  (Там  же.  Стр.4).   
   И  окончательно  пришёл  к  выводу  о  необходимости  сплошной  коллективизации,  социализации  всего  сельского  хозяйства.
   «…нужно  покрыть  все  районы  нашей  страны,  без  исключения,  колхозами  (и  совхозами),  способных  заменить,  как  сдатчика  хлеба  государству,  не  только  кулаков,  но  и  индивидуальных  крестьян». (Там  же. Стр.7).
С  колхозами  намного  легче  проводить  хлебозаготовку,  можно  обходиться  без  особого  принуждения.
   С  января  1928  в  сельской  местности  по  всей  стране  пошли повальные  обыски.  Крестьяне,  у  которых  нашли  излишки  зерна, зачислялись  в  «кулаки», судились  по  107  статье  УК. Всё  зерно  и  имущество  изымалось  в  пользу  государства.
   Зерно  тут  же  вывозилось  на  ссыпные  пункты  кооперации.  Реквизировали  не  только  зерно  и  скот,  но  и  все  материальные  ценности  вплоть  до  нижнего  белья.  Уже  не  смотрели,  сдал  или  не  сдал  крестьянин  продналог  и  другие  налоги.  Изымали  всё  зерно.  Фуражное,  продовольственное,  семенное.  Всё  под  метёлку.
   Советские  органы,  не  обеспечившие  выполнение  плана  хлебозаготовок,  распускались.
30  тысяч  эмиссаров – специальных  уполномоченных,  руководители  партийных  организаций,  органов  прокуратуры  и  суда,  ОГПУ  и  милиции  на  местах  совместными  усилиями  с  января  по  март  «заготовили»  275  миллионов  пудов  хлеба,  причём  бесплатно. А  ведь  не  хватало  всего  128  миллионов  пудов.
   Подобный  способ  хлебозаготовок  получил  название  «урало-сибирского  метода»  и  явился  пробой  сил  перед  основным  наступлением  на  крестьянство  1930  года.
Всё  реквизированное  пустили  на  индустриализацию.  Это  был  тот  «жирок»  за  которым    В. Ленин  отпускал  крестьянство  в  НЭП  в  1921  году.  Объект  отъелся,  откормился  пора  с  него  и  шкуру  снимать.  И  сняли…
   Это был конец НЭПа. Что же дал стране НЭП?
1. Некоторый подъём производства на селе.
2. За счет работы «ценовых ножниц» идёт перекачка средств сельхозпроизводства на индустриализацию страны.
3. Туда же пошли и средства от насильственного изъятия хлеба и ценностей в 1927-1928 годов.

                *           *          *


                КРЕСТЬЯНСКИЕ РАЗДУМЬЯ
 
   Вот  в  один  из  таких  дней,  когда  с  обыском  пришли  к  Солодовниковым,  сердце  Андрея  Петровича  не  выдержало  и  остановилось.  Было  ему  50  лет.  Похоронили  его  на  кладбище  в  Кислово.  Он  и  сейчас  там  лежит  без  своей  супруги,  Егоровны.  Егоровна  похоронена  в  Карагандинском  лагере  в  1938  году.  Их  детей  разбросало  по  стране  лихолетье.  Один  только  Михаил  сумел-таки  задержаться  в  Кислово, и  похоронен  рядом  с  отцом  в  1996  году.
   Весь  1928  год   прошёл  в  страхе  для  крестьян  с.  Кислово.  Всё  так  же  пахали,  сеяли.  Однако  все  чего-то  ждали  и  боялись.  Газеты  писали  о  создании  колхозов,  о  направлении  в  колхозы  тракторов. О  высокой  товарности  по  зерну  в  колхозах.  Она  якобы  достигала  35%.
    Но  слухи  говорили  и  о  другом:  о  репрессиях  в  деревне,  о  конфискациях,  об  арестах.  Рассказывали  о  том,  что  рабочие  на  Сталинградском  тракторном  из  числа наших  бывших  селян живут  спокойней  и  намного  лучше.  На  строительство  тракторного  завода  принимали  всех  крестьян,  а  особенно,  если  они  приходили  со  своей  лошадью,  тогда  зарплату  давали  и  на  лошадь.
Обмолот  снопов  на,  теперь  уже  общественной,  молотилке  проводил  Иван  Егорович,  а  помощником  у  него  был  Фёдор.  Он  уже  не  первый  год  работал  на  молотилке,    ему  нравилось  работать  с  техникой  и  с  Иваном  Егоровичем,  с  его  большим  жизненным  опытом.  Их  уважение  было  взаимным.
        Сегодня  молотилку  должны  перетаскивать  на  гумно  очередного  заказчика,  подготовили  молотилку  к  переезду. Собрали  приспособления  и  инструменты  на  свою  подводу.
- Иди,  Фёдор,  закурим.  Что-то  долго  нет  упряжки  быков.
-  Дядь  Вань,  я  же  не  курю.
- Ну,  посиди  со  мною  рядом.  Вот  мне  на  самокрутки  в  сельсовете  старую  газету  дали,  ещё  июльская.
- А  что  же  она  у  тебя  целая  ещё?  Дай  посмотрю.  Ого!  «Ленинградская  Правда»  за  14  июля  1928  года.  Как  она  у  нас в  Кислово  оказалась?
- Не  знаю.  Говорят,  что  25-тысячники  из  Ленинграда  привезли  для  изб-читален.   В  Совете  на  полке  лежала  в  пачке  с  другими  газетами. Ты  лучше  почитай  там,  где  я  подчеркнул.
- Дядь  Вань,  лучше  расскажи,  ты  же  всё  уже  изучил,  наверное,  и  продумал.
- Вот-вот,  смотри:- «Немедленная  ликвидация  практики  обхода  дворов,  незаконных  обысков…».  И  далее:- «Немедленная  ликвидация  всех  и  всяких  рецидивов  продразвёрстки…
Фёдор  молча  ждал  объяснений.
- Получается,  в  январе  у  нас  зерно  неправильно  конфисковали,  и  Сталин  ничего  не  знал?
- Так  что,  дядь  Вань,  может  вам,  ещё  вернут  скот,  вещи,  деньги  за  зерно?  Только  Андрея  Петровича  уже  не  вернуть.
- Э-х,  Федя.  Скот  уже  на  мясо  пошёл,  свои  вещи  я  на  комбедовцах  видел.  Хорошо,  что  я  жив  и  на  свободе  остался.- Он  глубоко  затянулся,  пустил  дым  в  сторону  и  продолжал,  -  а  вот  смотри  дальше,  что  сделают  с  крестьянством.
- Что,  дадут  спокойно  работать?
- Нет,  Федя,  нет.  Нас  будут  переделывать  «на  базе  коллективного  труда  в  колхозах  или  уничтожат  как  классового  врага».  Колхозы,  Федя,  дело  решённое.  Никуда  нам  не  деться.
- Но  ведь  колхоз  у  нас  в  Кислово  есть,  и  дела  там  идут  не  важно.  Они  зерна  получают  с  гектара  меньше,  чем  я,  хотя  землю  им  выделили  самую  лучшую. А  уж  в  кооперацию  они  почти  ничего  не  сдают.
- А  кто  в  том  колхозе?  Беднота  да  пьянь,  они  работать  не  умеют,  да  и  не  хотят.
- «Так-так,  сказал  бедняк,  есть  нечего – в  колхоз  пойду,  но  работать  не  буду» - так  они  сами  о  себе  говорят. – Волынщики,  что  с  них  взять.
- Вот  именно,  Федя,  а,  если  в  колхоз  придут  работящие  люди,  да  дадут  им  трактора,  как  обещают  коммунисты?  Вот  ты,  с  семнадцати  лет  сам  без  отца  работаешь,  хозяйство  у  тебя  не  последнее  в  селе.  Такие  люди,  как  ты  и  в  колхозе  работать  будут,  а  не  видимость  работы  создавать. 
  - Дядь  Вань,  а  в  газете  пишут  не  «враги  народа»?  Их  сейчас,  как  говорят,  развелось  много.
- Это  речь  товарища  Иосифа  Виссарионовича  Сталина  «об  итогах  июльского  Пленума  ЦК  ВКП (б),  Федя.- Сказал  громко  Иван  Егорович, увидев,  что  упряжка  быков  с  погонщиком  подходят  к  молотилке. -  Ладно.  Конец  перекуру,  пошли  работать.  Смотри  не  болтай.  Как  там  Мотя,  всё  плачет?
Он  сложил  газету  и  засунул  её  за  голенище  сапога,  и,  не  ожидая  ответа,  пошёл  к  молотилке.   
                *          *          *
 С  декабря  1927  по  январь  1928  года  насильственное,  внеэкономическое  изъятие  хлеба   (конфискация)  в  Кислово   опять  повторяется,  в  который  раз.  Снова  крики,  снова  плачь. Комбедовцы с  уполномоченными  из  района  выгоняют   всю  семью  подвергнувшуюся  реквизиции  на  улицу  раздетыми,  оскорбляя  и  пиная  их  ногами.
  В  одной  семье  грудная  девочка  выпала  из  рук  матери  на  пол,  один  из  комбедовцев  ногой  отбросил  её  с дорожки,  как  щенка.  Жизнь -  чудная  штука  и  иногда  преподносит  такие  повороты,  что  и  не  придумаешь.  Этот  комбедовец  через  19  лет  придёт  в  этот  же  дом  сватать  эту  девочку  своему  сыну.
 Но  сватовство  с  извинениями  будет  не  скоро,  а  пока  идет  грабёж,  изъятие  с  откровенным  воровством.  Чтобы  побольше  получить  на  «свои»  15%   от  конфискованного  или  из-за  личной  неприязни,  в  список  на  реквизицию  в  особкоме  (особая  комиссия)  при  Кисловском  сельсовете  включают  и  хозяйства,  не  использующие  ни  наёмного  труда,  ни  земельные  наделы  других  хозяйств.  Редко,  но  случалось,  что  районная  особкомиссия  не  утверждала  в  этом  списке  того  или  иного  крестьянина.      
  Конфискация - уже  не  «ножницы  цен»,  которыми  Сталин  состригал  «дань»  с  крестьян,  это  можно  назвать  разбоем,  если  бы  его  не  проводило  государство.
*            *            *
 Фёдор  и  Мотя  жили  вдвоём  в  доме,  который  сами  собрали,  не  без  помощи,  конечно,  братьев,  ещё  в  1926году.    Их  хозяйство  было  ближе  к  бедняцкому  хозяйству,  чем  к  середняцкому. Постоянно  повышающиеся  налоги  и  уменьшающиеся  закупочные  цены,  съедали  почти  весь  урожай.
Жили  в  основном  на  средства  от  продажи  мяса,  молока,  шерсти  и  яиц,  что  оставались  от  сдачи  натурального  налога  на  животноводческую  продукцию  крестьян.  Всех  налогов  было  доведено  до  13.  Сдавали  мясо,  масло,  яйца,  шерсть,  кожа  и  т.п.
Весенние  полевые  работы  прошли  тяжело,  пришлось  поделиться  семенным  зерном  с  братьями  Моти  Егором,  Сергеем  и  Иваном.  Они  теперь  обрабатывали  свой  надел  сами,  без  отца.  Помогал  Фёдор  им  и  «тяглом» - рабочим  скотом,  но  всё  это  в  тайне.  1928  год  выдался  по  урожайности  средним,  но  в  закромах  держать  зерно  было  небезопасным  делом,  его  тут  же  старались  продать,  обменять  или  осенью  засеять.  Следующий  1929  год  был  неурожайным.  Зерна  едва  хватило  сдать  по  налогам  и  контрактации.  Излишнего  зерна  у  Фёдора  совсем  не  было.  Немного  помог  заработок  зерном  за  работу  на  молотилке.
 Общее  настроение  кисловских  крестьян,  и  не  только  кисловских,  было  упадническое,  безвыходное.  От  бегства в  город  их  удерживало  своё  хозяйство,  дом  и  неопределённость,  ожидающая  их  семью  в  городе.  Решиться  на  такой  шаг  крестьянину,  было  нелегко.  Однако  многие  бросали  дома,  землю,  скот  и  уезжали.  Уезжали  куда  глаза  глядят.
Вид Кислово того времени. Полуразрушенные с заколоченными окнами дома встречаются очень часто. От некоторых домов остались только бугры, с которых ребята зимой катаются на ледянках. На некоторых улицах осталось не более половины жилых домов. Дома зажиточных крестьян давно опустели, но ещё стоят. Очень скоро их разберут на строительство колхозных помещений.
Вот  одна  краткая  история  крестьянской  семьи,  запечатлённая  в  характеристике,  выданной  Кисловским   сельсоветом.  Приводится  дословно.

   11.о3.1932 г.                Секретно.
               
                Дирекции  совхоза  «Горная  поляна».
                Копия -    Парткому  ВКП (б)  того  же  совхоза.

На  запросы  Дирекции  совхоза  от  18.02.1932г. №  13 с  и  парткома  совхоза  от  5.03.1932 г. № 9 с  Кисловский  сельсовет  сообщает,  что  Зыгало  Фёдор  Михайлович  происходит  из  кулацко-зажиточной  среды.  До  революции  жил  в  хозяйстве  своего  отца,  в  котором  систематически  применялся  наёмный  труд,  а  после  революции,  примерно   1925 – 1926 г.  имел  собственное  зажиточное  хозяйство  с  применением  в  нём  наёмного  труда.  В  каковом  хозяйстве  имелось  рабочего  скота  до  5  голов,  крупного  рогатого  до  6  голов,  овец  до  12  штук  и  посева  до  20  десятин.
Но  уже  с  1930  года,  когда  стала  проводиться  работа  по  ущемлению  и  ликвидации  такого  вида  хозяйств,  Фёдор  Зыгало  намеренно  сократил  своё  хозяйство  до  1  лошади,  1  коровы  и  2-х  овец,  а  посев  до  3  га.
Никакого  участия  в  общественной  работе  Зыгало  не  принимал,  к  проводимым  партией  и  советской  властью  мероприятиям,  в  частности  к  вопросу  коллективизации  относится  враждебно,  подтверждением  чему  служит  тот  факт,  что  Зыгало  в  1930  г.  вышел  из  колхоза  и  больше  в  него  не  вступил. 
В  мае – июне  мес.  1931  г.  хозяйство  Зыгало  было  проработано  на  предмет  раскулачивания  по  решению  сельособкома,  но  по  данному  вопросу  не  получило  утверждения  в  Николаевском  РОКе.
Старший  брат  Фёдора  Зыгало – Семён  Михайлович  Зыгало  раскулачен  в  1930 г.,  а  хозяйство  их  отца  ликвидировано  в  1931г.  по  приговору  Нарсуда  за  невыполнение  твёрдого  задания.

           Председатель  Кисловского   с/с                Королёв

           Секретарь                Бабаков

Крестьянину  Зыгало  вменяется  в  вину  аренда  земли  и  применение  наёмного  труда  во  время  НЭПа,  но  ведь  всё  это  разрешалось  и  даже  поощрялось  властью  в  то  время. 
 В  хозяйстве  1  лошадь,  1  корова  и  3  гектара  посевов.  По  тем  временам  хозяйство  является  бедняцким,  а  сельособком  планирует  его  раскулачить. Отец  с  братом   кулаки,  значит  и  он  кулак.  Не  нравится  семья  Зыгало  комбедовцам – к  ногтю  её.
 Такой  произвол  творился  в  то  время  повсеместно.

А  вот  ещё  один  документ.
                Секретно.
                Николаевскому  Райотделению  ОГПУ

По  предложению  Вашего  сотрудника  тов.  Лисицкого,  Кисловский   с/совет  препровождает  при  этом  переписку  на  2  листах  по  заявлению  уроженца  с.  Кислово  Денисова  Андрея  Петровича  о  высылке  ему  удостоверения  личности  и  метрической  справки.
Хозяйство  Денисовых  согласно  заседании  Николаевского  Райособкома  от  1931 г.,  как  кулацкое  ликвидировано  с  выселением  семьи  за  пределы. 
Причём  члены  семьи  до  момента  выселения  скрылись  из  с.  Кислово.

               Приложение:   упомянутое.


     Зам.  Председателя  с/сов.                Триголос.

                Секретарь                Бабаков.

Семья  крестьянина  Денисова  бежала  из  села  без  согласия  на  это  власти,   поэтому  должна  вернуться  и  понести  наказание.  Как  помещик  имел  право  вернуть,  а  затем  и  выслать  крепостного  на  каторгу  в  Сибирь,  так  и  теперь  власти возвращают или  высылают  своих  крестьян  в  Сиблаг,  Карлаг, сажают в тюрьмы или расстреливают.
Ну,  чем  это  отличается  от  крепостного  права?

Ещё  один  документ  из того  времени.  Это  небольшая  заметка  из  районной  газеты  Николаевского  района   начала 1932  года.

Бригаде  Вальковского  П.П.  вручено  чёрное  знамя  с  надписью: - «позорно-отстающим,  плетущихся  в  хвосте,  бригадиру  и  его  колхозникам».
По  колхозу  проводится  реализация  займа  семфонда.  Первыми  откликнулись  колхозники  тов.  КИЦЕНКО  Т.Ив.  и  ОЛЕЙНИКОВ  В.Г.  Первый  сдал  колхозу  16  кило  пшеницы,  а  второй  24  кило.
Отсталая  часть  колхозников  под  влиянием  агитации  подкулачников  продолжает  вопить – «даёшь  паёк,  нет  хлеба  и  работать  не  будем». Самопроверка  показала,  что  у  одного  из  таких  «активистов – рвачей»  Оноприенко  Ф.Ив.,  заявлявшего  бригадиру  об  отказе  от  работы  за  неимением  хлеба,  имеется  8  пудов  ржи,  2  пуда  мяса,  1  мешок  картошки.
Надо  вширь  развивать  реализацию  займа  семфонда,  усилив  работу  самопроверочных  бригад.  Отстающая  бригада  Вальковского  обязана  равняться  по  передовым  бригадам  и  колхозником.  Боевой  ударной  подготовкой  раздавить  рвачей  Оноприенковых  и  всю  кулацкую  агентуру.
                ЧЛЕН   КОМИССИИ.


Вот  так.  В  1931  году  был  средний  урожай,  но  в  счет  выполнения  заведомо  завышенного  колхозного  плана  хлебопоставок  на  ссыпные  пункты  вывезено  всё  зерно.  Не  оставили  зерна  на  семена,  уж  не  говоря  про  зерно  на  трудодни  для  колхозников.
 Хорошо!   Ни  продотрядов,  ни  криков,  ни  плача.  Просто  обязали  председателей  сдать  колхозное  зерно,  или  под  суд  пойдут.  Своя  жизнь  председателю  дороже,  чем  колхозное  зерно.  Сами  колхозы  свезли  всё  своё  зерно  на  ссыпные  пункты.   
И  вот  в  начале  1932  года  собираются  взять  семенное  зерно  у  колхозников  испытанным  способом – в  виде  займа.
А  чтобы  не  спрятали  и  не  съели  ненароком  колхозники  зерно,  создали  летучие  «самопроверочные  бригады»,  которые  проверяла  у  подозрительных  колхозников  не  только  подвалы,  сусеки,  но  и  кастрюли  в  печи.
Эти  типичные  и  подлинные  документы   начала  тридцатых  годов  приведены  здесь  для  создания  у  читателя  «атмосферы»  того  времени,  объективно  воспринять  эти  дикие,  чудовищные  факты  в  жизни  наших  отцов  и  дедов,  в  жизни  нашей  страны.
 
                *             *           *

                СТАЛИНСКАЯ   КОЛЛЕКТИВИЗАЦИЯ
            
В  конце  декабря  1929  года  перед  новым  годом  к  Фёдору  пришёл  его  брат  Кузьма.  Он  так  и  работал  в  кооперации  и  вёл  бухгалтерский  учёт  в  сельском  Совете.  Он  человек  в  Кислово авторитетный  и  информированный.
- Здорово  ночевали,  молодые.  К  зимовке  подготовились?
И  не  ожидая  ответа,  продолжал.
- Ладно,  я  без  предисловий.  Завтра  объявление  в  Совете  будет  об  организации  ещё  двух  колхозов  в  нашем  селе.  Примут  не  всех,  но  остальные  пойдут  под  раскулачку  и  выселение  или  будут  облагать  таким  налогом,  что  не  позавидуешь. Одним  словом – ликвидация.  В  газете  «Правда»  напечатали  доклад  И.В. Сталина  «К  вопросам  аграрной  политики  в  СССР».  Идёт  сплошная  коллективизация,  а  раскулачивание  является  составной  частью  образования  колхозов.  Считай,  на  базе  кулацких  хозяйств  будут  создавать  колхозы.
- Так  то  кулаков,  а  какие  мы  кулаки?
- Кулаков  в  Кислово  давно  уже  нет,  а  кого  раскулачивали  в  1928  году?  Революция,  продразвёрстка  с  продотрядами   уравняла  всех  крестьян  имущественно  ещё  до  1921  года.  И  землю  давали  по  едокам,  так  что  возможности  у  всех  были  одинаковые.  И  НЭП    давал  всем  одинаковые  возможности,  однако  производителями  зерна  стали  не  все  крестьяне. Не  пьяницы  и  лодыри,  а  те,  кто  трудился   с  утра  до  вечера,  да  и  ночь  ещё  прихватывали  для  работы   или  обдумывания,  как  лучше  поставить  дело.  Они  хозяйство  своим  горбом  «ставили».  Чакан  с  жёлудями  ели,  а  семенное  зерно  для  посева  берегли.  В  чём  они  виноваты?  Что  поверили  властям  в  очередной  раз?  Что  трудились  они,  как  проклятые?
Федя  и  Мотя  молча  слушали.
- Отдайте  всё  в  колхоз,  рабочий  скот,  инвентарь,  но  останьтесь  в  селе.  Тебя,  Фёдор,  может  и  не  коснулось  бы,  но  у  тебя  жена  из  «зажиточных».  К  тебе  с  обыском  комбедовцы  уже  приходили?
- Приходили.  Забрали   приданое  Моти,  сказали,  что  это  не  ваше. – Ответил  Фёдор.
- Могут  и  её  забрать  и  тебя  вместе  с  ней.  Федя,  прошу  тебя,  вступи  в  колхоз  в  числе  первых.  Сохрани  семью  и  себя.  Ну,  я  пошёл  домой.  Прощевайте, – и  он  растворился  в  темноте  уже  по  зимнему  холодной  ночи.
Долго  не  спали  в  эту  ночь  молодые. 
Мотя  сразу  решительно  была  за  вступление  в  колхоз,  а  вот  Федя  колебался,  жалко  было  отдавать  быков,  верблюда  Шушку,  инвентарь.
- Федя,  всё  равно  заберут.  У  наших  забрали,  всех  середняков  под  гребёнку  зачистили.  А  твоего  друга  Копылова?  Ведь  у  него  всего  на  одного  быка  больше  было.  Где  они  теперь?
- Но  их  же  не  выселили,  они  сами  уехали  в  город.
- Ага,  с  одной  котомочкой.  Посмотри,  сколько  брошенных  домов  стоит  с  заколоченными  ставнями.  Кто  в  Сталинграде,  кто  в  Камышине  на  заводах  пристроились,  зарплату  ежемесячно  получают  и  питание  на  заводе  в  ОРСе  получают,  дети  в  школах  учатся.
Так  они  спорили  почти  всю  ночь,  а  к  утру  решились.
- Видно  плетью  обуха  не  перешибёшь,  Мотя.
 Назавтра,  сумрачным  утром  Мотя  побежала  к  матери  и  братьям  рассказать  о  колхозе,  а  Фёдор  с  заявлением  пошёл  в   сельсовет.  Там  уже  стояли  несколько  мужиков  и  молча  курили  свои  самокрутки,  каждый  думал  о  своём.
Подошёл  на  работу  председатель  Марченко И.С.
- Вы  чего,  мужики,  в  такую  рань?
- А  то  не  знаешь,  Иван  Степанович?
Вопросом  на  вопрос  ответил  кто–то  из  мужиков.
- И  откуда  всем  известно  уже?  Ну,  пошли  в  кабинет.
Все  гурьбой  пошли  за  ним,  потушив  предварительно  самокрутки  и  засунув  их  по  своим  карманам.
- Так,  мужики.  Будет  пока  два  колхоза,  один  на  Бутырках,  другой  на  Песках.  Кто  в  какой - укажите  в  заявлении.  Там  же  укажите,  какой  скот  имеете,  инвентарь,  засеянную  площадь.  Одну  корову,  овец,  свиней  и  кур  оставьте  в хозяйстве.
- А  от  жены  заявление  принимаете?
- Пусть  пока  дома  сидит,  детей  нянчит  да  хозяйство  ведёт. -  Отрезал  председатель, -  ещё  баб  не  хватало  в  колхозе.
- Из  Политотдела  приедет  начальство  привезёт  председателя  и  проведут  собрание, – продолжал  председатель. - Собрание  назначено  на  завтра  на  2  часа  дня.  Ну,  раз  вы  первые  колхозники,  вот  вам  и  поручение -  пройти  вот  по  этим  дворам  и  пригласить  людей  на  собрание.  А  если  вы  такие  грамотные,  то  всё  объясните  и  им.  Сами  не  забудьте  прийти.  Всё.  Идите,  пусть  следующие  заходят.
- А  почему  только  этих,  что  покрепче  хозяйствам  нельзя?
- Пусть  хорошенько  попросятся,  а  мы  подумаем,  кого  взять,  а  кому  отказать.
Вышли  из  Совета  через  тяжелые  и  толстые  дубовые  двери.  Эта  дверь  показалась  Фёдору  чем-то  разделяющим  его  жизнь  на  две  разные  части.  «Как  это,  взять  и  отдать  скот,  отказаться  от  земли?  Как  же  без  этого  жить?  Как – как?   У  половины  кислян  забрали  скот,  не  оставили  ни  коровы,  ни  овец,  ни  свиней.  Считай,  оставили  голыми.  Вот  как  им  жить?  А  тех,  кого  выселили,  о  которых  ни  слуху,  ни  духу.  Как  они  там? Живы,  не  живы  ли  они?  А  в  колхозе  хоть  небольшое  хозяйство,  а  оставят.  Хоть  с  голоду  не  сдохнем». Такие  мысли  роились  в  голове  Фёдора.
  На  крыльце  стояли  ещё  мужики  с  серыми  задумчивыми  лицами  и  натруженными  мозолистыми  руками.  У  всех  мысли  были  одинаковые,  точно  такие  же,   как  и  Фёдора. 
- Заходите,  в  новую  жизнь  заходите,  друзья-товарищи,  не  стесняйтесь,  мужики, - пригласил  Фёдор  односельчан  к  председателю.
Так  Фёдор  стал  колхозником,  а  Мотя  женой  колхозника.  Это,  и  только  это  спасло  их  от  раскулачивания  и  выселения.
Семью  Солодовниковых  и  Степана  Егоровича  в  колхоз  не  приняли,  хотя  после  конфискации  1928  года  хозяйства    так  и  не  оправились.  Но  они  были  из  зажиточных  крестьян,  и  этого  было  достаточно  для  раскулачивания.
 Это  было  последнее  предупреждение  семье.  До  выселения  оставалось  всего  несколько  месяцев.
Организационное  собрание    проходило  бурно,  и  решили  создать  один  колхоз  «Великий  Октябрь»  на  Бутырках,  а  крестьян  с  Песок  принять  в  уже  существующую  «Показательную  артель»,  которая  работала  с  1929  года,  председатель  артели  был   Горкавенко П.Д.
Колхозники,  вновь  создаваемого  колхоза,  просили  назначить  председателем  колхоза  Марченко  Ивана  Степановича,  которого  знали  с  детства,  как  активного,  грамотного  и  человечного  руководителя.  Руководство  Николаевского  района,  куда  входил  тогда  Кисловский  сельсовет,  удовлетворило  просьбу  колхозников,  и  Марченко  И.С.  стал  первым  председателем  колхоза  «Великий  Октябрь».
Колхозу  переданы  за  символическую  плату  пустующие  дома  и  дворы,  брошенные  сбежавшими  кулаками  и  зажиточными  крестьянами, разорёнными,  непомерно  завышенными  «твердыми  заданиями».
Здесь  же  на  собрании  составили  звенья  колхозников  по  подготовке  этих  помещений  под  контору,  под  склады  и  скотные  дворы. 
Работать  колхозники  начали  сразу  после  нового  года.
Фёдор  попал  в  звено  по ремонту  и  перестройке  бычатника.  На  работу  он  пришёл  со  своим  топором,  молотком  и  пилой.  В  колхозе  пока  ещё  не  было  ни  инструмента,  ни  материалов.  Разбирали  брошенные  постройки  и  из  этих  материалов  строили  колхозные  постройки.
 Работа  была  привычной  для  мужиков,  но  отдавала  новизной  тем,  что  работали  в  звене.  Кто-то  лучше  работал  топором,  кто-то  лучше  делал  крышу,  а  кто-то  знал  присказки  и  поговорки.  Работать  было  интересно.
 Обедать  ходили  пока  домой,  но  обещали  в  скором  времени  наладить  общественное  питание  на  работе.
Дней  через  десять  к  ним  на  скотный  двор  зашёл  Иван  Егорович.
- Фёдор,  на  завтра  нам  надо  перетаскивать  молотилку на  колхозное  гумно,  наше  звено  его  уже  сделало.  С  завтрашнего  дня  переходишь  в  наше  звено.
- А  я  тут  уже  освоился,  вроде  бы  и  не  хочется  уходить.
- Не  отдадим  Фёдора,  нам  самим  гармонист  нужен, - начали  возражать  мужики.
- Надо  перетащить  молотилку,  подремонтировать  её  и  есть  заказ  на  обмолот  от  артели  Горкавенко,  а  потом  вернёшься  в  своё  звено.  Это  решение  правления  колхоза.
До  весны  колхозники  собрали  в  построенные  скотные  дворы  весь  рабочий  скот,  быков,  лошадей,  верблюдов,  коров. Свезли  на  сенник  заготовленный  хозяевами  корм  для  скота. В  амбар  свезли  семенное  зерно  колхозников.
 В  кузнице  колхоза  шёл  ремонт  плугов,  инвентаря. Колхоз  готовился  к  первой  весенней  посевной.  Крестьяне  свою работу  знали,  и  она  не  была  им  в  тягость.
 На  душе  стало  как-то  легче,  не  было  той  неопределённости,  безысходности.  Общая  работа  сплачивала  крестьян. 
«Я,  как  все  и  все,  как  я»,  и  уже  не  кажется,  что  твоя  жизнь  ужасна,  да,  она  плоха,  но  плоха  как  у  всех.  И  это  воспринимается  уже  спокойней.
Только  иногда  нет-нет,  да  и  зайдёт  Фёдор  на  скотный  двор  посмотреть  на  своих  быков,  поговорить  с  ними,  проведать  своего  верблюда  Шушку.
*         *         *

                Раскулачивание
               
Весной  1930  года  стали  раскулачивать  всех  тех,  кто  мог    успешно,  самостоятельно  обрабатывать  свой  надел.  Кто  не  вступил  или  не  взяли  в  колхоз,  а  зачастую  просто  тех,  кто  когда-то  перешёл  дорогу  новым  хозяевам  жизни.
Согласно  секретной  инструкции  ЦИК  СНК  СССР  от  4.02. 1930  года  необходимо  подвергнуть  раскулачиванию  и  выселению  более  1  миллиона  кулацких  хозяйств.  Все  эти  хозяйства   делились  на  три  категории.
Первая  категория.  Непримиримые,  склонные  к  террору,  около  63  тысячи  хозяйств – расстрел.  Около  260  тысяч  человек.
Вторая  категория.  Богатые  кулаки,  150  тысяч  хозяйств – высылка  на  север  в  Беломорье,  в  Сибирь,  в  Казахстан.  Около  600  тысяч  человек.
Третья  категория.  Умеренно  богатые,  800  тысяч  хозяйств -  выселение  на  свободные  территории  своего  района,  а  в  отсутствие  свободных  территорий – Казахстан,  Беломорье,  Сибирь.  Около  2,5  миллионов  человек.
По  этой  инструкции  репрессированных  должно  быть  около  3,5  миллионов  человек,  но,  учитывая  рвение  на  местах,  пострадавших  было  от  4  до  5  миллионов  человек.  Лучше  перевыполнить  план,  чем  не  выполнить,  иначе  можешь  оказаться  сам  среди  репрессированных.
Сколько  детей,  стариков  умерло  в  дороге,  а  затем  в  чистом  поле  Сибири  и  Казахстана,  на  островах  Беломорья, не  подсчитывал  никто. 
 До  каждого  Совета  был  доведён  план  раскулачивания  и  выселения.  Раскулачивали  в  несколько  этапов.
  Были  предварительно  составлены  списки  крестьян  на  раскулачивание,  прибыл  отряд  ОГПУ,  представитель  Политотдела,  собрали  комбедовцев,  партийцев,  комсомольцев.  Привлекли  учителей,  врачей,  разбились  на  группы.   Провели  инструктаж  и  начали  раскулачивание.  Дело  для  них  знакомое  по  военному  коммунизму  и  хлебозаготовке  1928  года.  Делить  и  отнимать,  оказывается,  всегда  в  жизни  легче,  чем  складывать  и  умножать.
Вот  один  из  документов  того  времени.

Отчет  особой  комиссии  при  Николаевском
                РИКе.
      С  1  марта  по  5  марта  1932  года.
1. Конфисковано  кулацких  хозяйств                310  хоз.
2. Кулацких  семей  подлежащих  выселению                105  хоз.
3. Кулацких  хозяйств  уже  выселенных                27  хоз.
4. Стоимость  конфискованного  имущества                118076 руб.67 коп.
5. Имущество,  переданное  в  колхозы                66287 руб.38 коп.
6. Изъятые  деньги  и  ценности                6665 руб.79 коп.
7. Особых  взысканий  за  расхищение  имущества
    на  сумму                -------------------
   Примечание:  передано  в  колхозы  озимой  ржи  на  сумму 136р.40 коп.               

По  Кислово  конфисковано  на  сумму                4897 руб.
По  району  без  Быково                43267  руб.

 Предрайособкомиссии:            подпись  без  расшифровки  фамилии.

Всего  за  пятидневку  было  раскулачено   310  хозяйств,  а  у  них  было  изъято  зерна  всего  на  136  рублей  и  40  копеек.  На  каждое  «кулацкое»  хозяйство  приходилось  зерна  на  сумму  44 копейки.  На  136  рублей  в  то  время  можно  было  купить  всего    десять  буханок  белого  хлеба.
 А  ценности  и  деньги?  Если  разделить  конфискованные  6665  руб. 79  коп.  на  310  раскулаченных  хозяйств,  то  получится  по  21  руб. 50 коп.  на  каждое  хозяйство.  И,  скорее  всего,  ценностями  были  женские  украшения:  серёжки,  крестики,  цепочки.
На  сборы  семье  давалось  30  минут.  С  собой  можно  взять  еду  и  одежду  в  небольшую  сумку.  Сумки  неоднократно   проверялись,  всё  ценное  изымалось. Всё  имущество,  скот,  зерно,  постройки  передавались  в  колхозы,  в  кооперацию,  вновь  организуемой  сберегательной  кассе.  15%  имущества  передавалось  комбедовцам,  участвовавших  в  раскулачивании.
  Семьи  раскулаченных   под  конвоем  отводили  на  колхозный  двор,  где  формировалась  колонна.  По  всему  селу  слышались  крики,  плач,  выстрелы.  Стреляли  в  тех,  кто  оказывал  сопротивление. 
До  последних  своих  дней  Прасковья  Егоровна  не  могла  себе  простить,  что  отговорила  своих  старших  сыновей  от  переезда  в  Сталинград  на  строительство  тракторного  завода  в  1928  году.  А  ведь  Копылов  их  уговаривал,  предупреждал,  что  дело  только  этим  не  кончится.  Не  дадут  жить  в  деревне.  Сейчас  он  уже  в  Москве  каким-то  начальничком.  Надо  было  бежать,  бежать  из  села,  пока  была  возможность,  а  теперь…
А  теперь  Прасковья  Егоровна  с  маленькой  Марусей  на  руках,  а  рядом  Егор,  Сергей,  Михаил,  Иван.  Идут  за  подводами,  не  понимая,  за  что  с  ними  так  сурово  обошлась  Советская  власть,  законы  которой  они  всегда  выполняли.  Вовремя  и  в  полном   объеме  сдавали  продналог.  За  что?
Понуро  бредут  они  за  повозками  с  сидящими  на  них  солдатами  ОГПУ  и  совсем  немощными,  калеками.  Вместе  с  ними  в  этой  колонне   идут  на  Николаевскую  слободу  почти  двести  человек.  Среди  них  и  один  из  компаньонов  по  молотилке  Степан  Фёдорович  с  семьёй.  Комбедовцы  не  простили  компаньонам   молотилку,  не  помог  и  их  отказ  от  неё. 
  Односельчане,  родственники,  соседи  с  заплаканными  глазами  молча  провожали  их  в  далёкий  путь,  не  зная,  кто  из  них   будет  завтра  в  этой  колонне.
Шла  Егоровна  за  подводой  в  колонне  и  молилась:
- Прости  их  Господи,  они  не  ведают  что  творят.  Прости  их  Господи.
Подходили  к  Солодушино.  Решила,  что  пора.
- Миша,  сыночек,  подойди  ко  мне. Слушай  внимательно.  Надо  бы  с  тобой  и  Ванятку  отправить,  но  вдвоём  вы  не  сможете  уйти.  Поэтому  уходи  один.  За  тобой,  пацаном,  не  погонятся,  колонну  не  бросят.  И  стрелять,  может  быть  не  будут,  но  ты,  всё-таки  беги,  беги  и  петляй  как  заяц.  Всё,  что  тебе  надо  у  тебя  в  сумке  приготовлено.  Домой  не  ходи.  Уходи  в  Александровские  степи,  они  тебе  хорошо  знакомы.  Хоронись  всё  лето,  а  к  зиме  к  Моте  с  Фёдором  прибивайся.  Примут,  не  выгонят. Помогут.
 Будем  сейчас  проходить  овраг  перед  Очкуровкой,  постарайся  незаметно  юркнуть  в  заросли  куги  и  беги  по  оврагу. Беги  не  оборачивайся  и  не обращай  внимания  на  выстрелы.  Беги,  сыночек,  беги  из  последних  сил.  Дай  Бог,  чтоб  тебе  повезло.
  Незаметно  для  других  перекрестила  его, затем  обняла  сына  за  плечи,  чтобы  он  не  видел  её  слёз.
 - А  теперь  иди  с  братьями  незаметно  попрощайся,  они  всё  знают.  Прощай,  Мишенька,  прощай  сыночек.  И  постарайся  простить  нас.  Не  забывайте  с  Мотей  могилку  отца.
Солдаты  заметили  отсутствие  Михаила  перед  Николаевской  слободой  при  пересчёте.  Но  особо  не  обеспокоились,  просто  махнули  рукой. Наверное,  это  было  в  порядке  вещей.  Одним  меньше,  одним  больше,  сколько  их  ещё  потеряется  или  умрёт по  дороге  в  КАРЛАГ  (Карагандинский  лагерь  для  спецпереселенцев).  Кто  они, узники  ГУЛАГА?  ЛАГЕРНАЯ  ПЫЛЬ.  Тянулись  скорбные  колонны  по  всей  России.  Мужчины,  женщины,  старики,  дети. Зачастую  на  руках  у  женщин  были  младенцы,  как  у  моей  бабушки  Прасковьи.
  За  что?  И  чем  оправдать  такую  ненависть  к  своему  народу  со  стороны  власти  коммунистов?  А  за  что  мучились  дети,  подростки,  младенцы?
  Убирали  из  деревни  лишних  едоков,  чтобы  повысить  товарность  сельского  хозяйства?
  Или  избавлялись  от  тех  крестьян,  которые  могли  составить  конкуренцию  колхозам?
 Или  запугивали  всё  население  страны,  требуя  рабской  покорности,  так  изощрённо  наказывая  крестьян  за  непокорность,  за  желание  самостоятельно  жить  и  работать  на  земле.
К  массовому  раскулачиванию  общество  было  уже  заранее  подготовлено  психологически.  В  стране  задолго  начали нагнетать  враждебное  отношение  к  крестьянству,  как  косной  и  инертной  массе,  как  к  носителю  мелкобуржуазного  сознания,  препятствующего  социалистическим  преобразованиям.
И  они  всего  этого  добились.  Но  самое  главное  коммунисты  кампаниями  террора  загнали  страх  так  глубоко  в  головы  крестьян,  рабочих, солдат,  интеллигенции  и  самих  себя,  что  страх  стал  передаваться,  как  по  наследству. Рабская  покорность  населения  и  вседозволенность  властей  всегда  сопутствовала  социалистическому  строю  в  СССР,  а  затем  ещё  долго  будет  иметь  место  и  в  демократической   России  в  21  веке.
*           *          *

Продолжение в части 2.