СКАЗКА при СВЕЧАХ
(или сказка-быль деревенская
для взрослых) (рабочий вариант)
I
Тишина. Ещё не пели
Петухи заре воскресной.
Вековые сосны, ели,
Подпирая свод небесный,
Дремлют; в чаще гулко стонет
Одинокий голос зверя,
И в пучине страха тонет,
Бьётся сердце. В это время
Осторожно, незаметно,
Ночь пронизывая светом,
На самом востоке где-то
Брезжит линия рассвета…
Первый луч уже над лесом
И над полем, над деревней
И над райским этим местом,
Где стеной стоят деревья…
Опустили лапы кедры, -
Мирно спят богатыри,
Солнца ждут лесные недра
От занявшейся зари.
Уж который век на страже
Всей округи великаны,
Здесь земля родная даже,
Здесь росли. Чужие страны
И неведомые дали
Им, конечно, не знакомы,
А случилось бы – едва ли
Выжили вдали от дома.
С высоты своей взирая,
Наблюдают, как течёт
Жизнь в деревне непростая,
Много лет из года в год.
День и ночь, зима и лето,
Не проходит интерес.
Может многое поведать
О страстях нам местный лес…
II
Здесь, на солнечной опушке,
Домик, стайка, огород…
В тёплой низенькой избушке
Настя с дедушкой живёт.
Нет так нет у них богатства,
Но порядок внучка знает:
Скромным вышитым убранством,
Чистотой изба сверкает.
Здесь приветливо всегда
Гостя всякого встречают:
Медовуха – не вода,
Дед Никита привечает
И уставшего с дороги,
И забредшего в ночи,
Не задержит на пороге;
Золотые куличи
Настя с пылу, с жару ставит,
Благо, в доме есть мука,
И Буренка в теплой стайке
Не жалеет молока…
Дед посмотрит, подивится:
Сирота, - а что откуда –
На все руки мастерица
Дорогое его чудо!
Русая коса прилежно
С лентой шелковой сплетЁна,
Синий взгляд открытый, нежный, -
Хороша душа Настёна!
И покладиста, послушна,
И хозяйка – лучше нет!
Коль пришлось бы – отдал душу
Дед, чтоб век жила без бед.
На другом конце деревни,
Той, что улицей одной,
Дом стоит (не то, что древний)
Пятистенный. И резной
И наличник, и ворота;
Лес ядреный, строевой –
Бригадирская работа.
Дом - что надо, сам собой
Стал уже особым местом,
Украшением села.
В нем мечтают о невестке,
Чтобы умницей была.
И хозяйка, и хозяин
Сына взрослого женить
Собираются не в мае –
Осенью, знать, так и быть
Свадьбе. Дети – пять мальчишек,
А девчонки – ни одной,
Будет девонька не лишней,
Станет доченькой родной.
Ваня парень работящий,
Научился у отца:
Срубит терем настоящий
От подложки до венца…
Старикам есть, чем гордиться –
Статен молодец, пригож,
Горд, умен, как сокол-птица,
В деле он любом хорош!
Надо ль выбирать невесту,
Коль влюблён уж без ума:
Посмотрел, и всем известно,
Что запал. Она сама
Взгляды робкие бросает
На вечерках синей ночью.
Все в округе понимают, –
Будет пара, это точно.
III
Век двадцатый, век кипучий,
Политические страсти…
А в глубинке люд дремучий
Жил и веровал в напасти…
С бабкой прадед Николай –
Коренные вятичи –
Прибыли в сибирский край,
На соседей глядючи.
Как переселенцы эти
На подводах в глухомань
Добирались,– нет ответа,
Средь болот тьму-таракань
Кто определил им местом
Проживания, теперь
Никому уж не известно,
Кто открыл им чудо-дверь
В край, богатый птицей, зверем,
В край невиданной красы,
В край, где не сыскать потери
В топях средней полосы.
Обустроились добротно,
Животину завели.
Работящая порода –
От зари и до зари
По хозяйству, толи в поле,
Толи по другим делам,
Для себя по доброй воле
Труд их с потом пополам
И с хорошим оборотом
Стал началом всех начал.
Раньше так, – мужик работал
И об этом не кричал.
Самой главной в нашей были,
Странной нереальности,
Колдовство и бабка были.
По причине давности
Излагаемых событий
В ленте временных просторов,
Знаю (строго не судите),
Вспыхнет много разговоров
Об источниках неверных
И о сказочном сюжете,
Даже и о рифмах скверных
Или о другом. На свете
Столько мнений, сколько люди
Могут их перелопатить,
Значит, мы страдать не будем –
Что имеем, станем тратить!
Бабка Ака-Акулина –
Нам не кровная родня,
Не ходила на крестины
И не нянчила меня,
И по праздником с народом
Не гуляла никогда,
И в любое время года
Взгляд – как в омуте вода.
Приторно она приветлива.
А слова – как молот…молот…
Вкрадчиво ступает, медленно,
Словно льется холод…холод…
Видел всё, ведь есть глаза,
Ох, и дед же наш упертый!
Говорят, любовь-то зла,
Влюбишься и в черта:
Старая колдует, шепчет,
Может оборотнем стать,
Никогда других не лечит,
Может вороном летать…
По хозяйству хороша
Бабка Акулина.
А вот что её душа? –
Темнота…чужбина…
IV
Слушаешь? В чем суть да дело
Мне б хотелось рассказать.
Вроде, только солнце село,
А уже пора вставать.
Лето яблочком ядреным
Да на блюдечке златом
Не лежит: нощно и дённо –
Всё работы полон дом.
Но однако же девчата
(верь – не верь, а подивись)
Там, где днем паслись телята,
На вечерку собрались.
На большой поляне травка
Бархатистая растет,
Заполночь дымит костер,
Иногда пролает шавка
На туманную луну…
Размыкает тишину
Песня русская над лесом:
Звонким голосом, не резким,
Но высоким и красивым
Поют девки о России,
О любви. Под небом млечным
От души поют о вечном…
Настя в синем сарафане
Среди девушек – цветок-
Незабудка на поляне.
И атласный поясок,
Что на талии повязан,
Очень даже ей к лицу,–
Ваня словно им привязан.
Ох, непросто мОлодцу
Подойти. Но он решился
На серьезный разговор.
Улыбнулся и смутился:
– Рассветает. Скоро сбор
На работу. Ты, Настюшка,
Что, не хочешь отдохнуть?
Знаешь, без тебя подружки
Обойдутся как-нибудь.
Провожу тебя до дому.
Дед не спит, ему дымить
Не впервой. Я по другому:
Надо нам поговорить.
– Знаю, – Настя отвечает,
–Знаю все твои слова.
Да, дедуля уж серчает.
Проводи. Пускай молва
Посудачит хоть немного
Беспричинно и о нас.
Очень темная дорога,
До рассвета целый час.
В облаке луна. Лишь звезды,
Словно точки, слабо светят.
На обочине цветочки –
Одуванчики. О лете,
Ластясь, им напоминает
Тёплый лёгкий ветерок,
А в лесу не умолкает
Соловьиный голосок.
Вот костер ребята тушат,
И совсем стает темно.
Ночь. Во многих избах окна
Спят уже давным-давно…
–Ой! – За грудь схватилась Настя. –
Тень мелькнула у ворот.
Что за страхи? Что за страсти?
Может, зверь какой ползет?
–Никого! – Смеется Ваня.
–Показалось.
–Может быть.
–Ах, как кстати ты сегодня
Меня вздумал проводить!
–Я, Настюша, слабый мастер
Всяким грамотным словам…
И замялся… - Вижу счастье
Я свое с тобой. Что дам
Я тебе? В моих карманах
Нет, конечно, серебра, -
Он вздохнул, - но постараться, -
Заработаю добра…
Ваня преданно с надеждой
Смотрит: Без тебя не жить!
Море чувств его безбрежно,
Но красиво говорить
Не умеет. Вдруг как в омут:
–Настя, будь моей невестой!
И насупился сурово…
Только «да» не слово – песня!
Жар в груди - как пламя пышет!
Прошептал: «Ведь я не сплю?»
«Настя, милая, пусть слышат!
Я тебя люблю! Люблю!»
Эхо всюду подхватило,
Не последнее – лю! – л-л-ю!–
А как надо, с полной силой:
«Я люблю… люблю! Люблю!!!»
V
Поздней ночью воздух гулкий:
Скрипнет где, – и сердце в пятках.
Только в мрачном закоулке
Тень маячит: непонятно, –
Или там тумана сгусток,
Или это человек…
Где-то ухнет… что-то хрустнет…
Звезды, словно талый снег,
Еле видимы, чуть светят,
И без лампы не пройти:
Кто пойдет, того и встретят
Страхи тут же, на пути.
Спят давно в избе добротной
Бабка Ака, рядом – дед.
Допоздна была работа,
Сладко спят, им горя нет.
Вдруг вскочила бабка, будто
Вовсе не смыкала глаз:
–Далеко ещё не утро.
Кто же потревожил нас?
Кто скребется тихо мышкой?
–Бабка Ака, это я…
–Девка, ты в своем умишке?
Так людей пугать нельзя!
Бабка Ака отпирает,
В дом заходит гость ночной.
–Маша, что ли? – Замирает
Бабка. – Ты ли предо мной?
–Не серчай, я не хотела,
Чтобы видели меня.
Помоги! Такое дело…
Стой! Не зажигай огня.
Я молю тебя, нет силы,
Помоги в моей беде.
Недалеко до могилы
Так замучиться. Ты мне
Дай совета или зелья
Прочь соперницу свести.
Вечерами им – веселье,
Мне лишь косу расплести
Да в болоте утопиться,
Чтоб не видеть вместе их.
Собирается жениться!
Ваня мой теперь жених
Этой Насти проклятущей!
И чего он в ней нашёл?
– Успокойся, девка. Лучше.
На, попей-ка. Хорошо…
–Я всё сделаю, как скажешь,
Баба Ака, ты же можешь!
– Ты сейчас пойдешь и ляжешь,
Только деда мне тревожишь!
Уходи, а то проснется.
Как ему я объясню
Твой приход? А встанет солнце,
У деревни на краю
Буду ждать, как будто в стадо
Я корову погоню.
Только выть, как зверь, не надо,
Бабьих слез я не люблю!
Я скажу тебе, девица,
Что потребую взамен,
Не захочешь согласиться, –
Не увидишь перемен.
–Я согласна.
–Ты ж не знаешь,
Что я от тебя хочу?
–Видно, ты не понимаешь:
Все отдам, но заплачу.
…
Пошептались и расстались.
…
VI
Дело движется к утру.
Петухи, уж просыпаясь,
Горлопанят. На ветру
Где-то сушится бельишко,
Где-то колются дрова,
Где мычит корова, – лишку
Задержались с дойкой, да
И пора бы ей на волю,
Сочной травки пощипать,
Погулять зеленым полем, –
Время в стадо отгонять.
Вот и тянутся к загону
Все по улице одной:
Коль не родственник – знакомый,
То один, а то – другой.
А пастух, он сам из местных,
Кнут закинув на плечо,
Ждет. Похоже, интересно,
Кто последний? Кто еще?
Лошадь привязав к сосенке,
Сало с хлебом надкусив,
Важно он жует в сторонке
Свой обед. Аперитив –
Молоко таится в крынке
Под прохладою кустов.
Слышит бабьи перебранки,
Да мычание коров.
Эх, пастух! Ведь есть же где-то
И большие города,
А тебя в дыру вот эту
Как загнали навсегда!
Нет! Ему, наверно, все же,
Невдомек, что где-то есть
Жизнь иная. Да, похоже,
Хорошо ему лишь здесь.
Слово Родина, обычно,
Для него звучит – мой дом,
И не девочка фабричная,
А жена-крестьянка в нем.
Слово Родина – свобода
Звукам, ветру и душе.
Здесь вся Родина – природа, –
В том и счастье есть уже!
Тут родные и погосты,
Дни и в радости, и в боли,
Все в итоге очень просто:
Счастье – собственная доля.
…Как лихой наездник, споро
Он взбирается в седло.
За работу! Станет скоро
Жарко. Рано рассвело.
VII
В ярком платье, в кофте белой,
С длинной смоляной косой,
Наклоняясь то и дело
Над зеленой полосой,
В лапоточках на опушке
Травку шелковую мнет
Наша Маша. И старушка
Ака c туеском идет:
Суетлива, угловата,
Видно по глазам – хитра,
Суховата, глуховата,
Только – штучка ещё та!
Маша смотрит вглубь лесную.
Что тревожит молодую?
Интерес свой соблюдая,
Встречи ждут та и другая.
.
–Бабушка, скажи мне прямо:
Сможешь ли ты мне помочь?
Стонет сердце – ком упрямый,
Плачет сердце день и ночь.
Ничего душа не хочет –
Ни забыть, ни разлюбить,
Мучает меня и точит
Грудь мою. Ах, как тут быть?
Да, попроще б что спросила.
Бабка села на пенек,
Смотрит пристально. Скосила
Правый глаз: – Ну, и денек!
Слушай, девонька, я много
Повидала на веку.
Грубо пусть скажу и строго:
Это грех, но я могу
Повлиять на волю хлопца,
Ваши линии скрестить,
Что к тебе он повернется.
Но не сможет он простить,
Если правду вдруг узнает,–
Будет гнев его велик.
–Да, но я не отступаю.
Мне хотя бы только миг
Рядом с ним побыть, коснуться
Губ, широкого плеча.
Может всяко обернуться,
Только страсть так горяча,
Что внутри огонь пылает,
Ревность яд змеиный пьет,
Разум недоумевает,
Что творится, не поймет.
Мне один лишь Ваня дорог.
Взгляд его – небесный свет !
–Вижу, девка, это морок,
От него спасенья нет.
Знать, тогда с тобой нам важно
Здесь же сделку совершить.
Страсть-любовь – почти, что жажда,
Раз пришла, то тут и быть
Ей, властительнице судеб,
Двигающей всяким веком,
Что дышать под небом будет,
В том числе и – человеком.
Мне же выгода простая,
От тебя не утаю,
Мои силы быстро тают,
Молодость хочу твою!
Я тебя не принуждаю, –
Ты сама ко мне с поклоном, –
И помочь я обещаю,
Но расплату непреклонно
Требую я тем, что видишь
Пред собою в зеркалах.
Маша побледнела, сидя
Перед бабкой. И в глазах
Потемнело. Бедной Маше
Предстоит теперь решить,
Что дороже ей и краше:
Ваня или жажда жить ?
–Как же ?–Только прошептала .
–Добровольно ты должна
Мне сказать, чтоб мною стала
Юная краса твоя.
Но за это ты получишь
Парня, милого тебе,
А случится, и окрутишь
Вдруг его, что сам себе
Не найдет он в мире места
Без твоей любви, на спор:
Станешь ты его невестой –
Наш отменишь договор,
Будешь жить и наслаждаться,
Я умру седой и старой.
А не хочешь…Расставаться
Нам пора. Вон солнце жаром
Пышет. Дед меня заждался,
Потерял, наверно, бабку.
В доме он один остался
На печи больной, и в шапке
Среди лета, и в пимах, –
Кровь-то нас совсем не греет,
Надвигается зима.
Каждый человек стареет.
Возраст – невеселый друг,
А придет, и не прогонишь,
Смотришь,– разомкнулся круг,
И опять родных хоронишь…
Все, мне недосуг с тобою
Возле-около ходить.
–Я согласна,– стороною
Вздох ли, шепот,– заплатить…
VIII
Сумерки. На мягких лапах
Облака ползут с востока,
Двигаясь в них тихой сапой,
Месяц смотрит однобоко.
На крыльцо выходит Ака.
Вслушиваясь в плач гармошки,
Что-то делает. Однако!
Толи ворон, толи кошка,
Или…Вот пыхтя сердито
И похрюкивая мерзко,
Козье обогнув корыто,
С места затрусила, резко
Взвизгнув вдруг не по-кошачьи,
Скрылась в лопухах: старушка
В зарослях лесных маячит,
Иль топочет поросюшка!?
Вот уже и на поляне,
Где резвится молодёжь, –
То чуть-чуть поодаль встанет,
То под ноги – не поймёшь –
Вдруг бросается кому-то.
Надоела, ну, дела!
Чья? Бесхозна почему-то.
Ах ты, выдала, дала! –
Укусила, как собака,
Ваньку в кровь, сама – чесать.
И ведь, правда, не догнать, –
Полетела вслед ей плаха
От скамейки! В точку! Визг!
Через лужу – море брызг –
Словно лошадь ускакала,
Видно, хорошо попало.
Как там Ака колдовала,
Ни к чему нам даже знать.
Христьянину не пристало
В дело тёмное вникать.
Но вот солнышко макушку
Показало лишь чуть-чуть,
Потихоньку сон старушку
Одолел, легла вздремнуть.
IX
Утро… Белые туманы
Над болотами ползут,
Ватным облаком-обманом
Привиденья топи пьют.
Ты сюда не суйся, путник,
Так затянет – не спастись:
И сомкнётся, и закрутит,
И твою проглотит жизнь
Почва жадная. Лишь тот,
Кто в тайге дорогу знает,
По такой земле пройдёт
И в лесу не заплутает.
Жёлтый глаз прищурив, в кроне
Затаила тело рысь,
В дебрях дички куст зелёный
Мнёт медведь – поберегись!
И, хотя, земля богата,
Может встретить, накормить,
А захочет вдруг расплаты –
Может с легкостью сгубить.
Малой родиной зовутся
Благодатные края
И туда, к востоку, рвутся,
Где рождается заря.
Да, просторы! Есть пока
Чистые леса и дали,
Чьи зеленые шелка
Человека не видали…
Ваня вышел на охоту.
Братьев не берет – мальцы –
Только лишняя забота,
Ну, какие с них стрельцы?
Как-то не идёт везенье,
Даже заяц обхитрил,
Скрылся. Что за настроенье, –
Отчего-то нету сил.
Сутки, двое кружит, бродит, –
Ни один ушёл зверёк, –
Путь домой он не находит,
А ведь вдоль и поперёк
Эту местность с детства знает,
Но землянки нет и близко,
Где обычно отдыхает…
Рыщет ветер… тучи низко…
Сел под кедрачом, коряга,
Извиваясь, как змея,
Затрещала. Вдруг дворняга
Забрехала, глядь – своя,
А за ней из леса – Настя…
–Настенька! А ты как здесь?
– Галка на хвосте с ненастьем
Принесла плохую весть:
Занемог, мол-де, твой Ваня,
Не вернётся, не встречай.
Сгинет он в глухой елани,
Смяв душистый иван-чай.
За тобой на крыльях будто
Полетела наугад
И нашла уже наутро.
Милый, разве ты не рад?
И стоит она тростинкой –
Настя-любая краса,
А под газовой косынкой –
Чёрная, что смоль, коса.
X
Почему так происходит,
Ей никто не объяснит,
Словно солнышко заходит,
А внутри огонь горит…
Злыми чарами опутав,
Кто накинул пелену
На глаза его, как будто
Он в другую сторону
Смотрит. Смотрит и не видит,
Когда Настенька идёт,
Или хочет так обидеть:
Машу он своей зовёт.
Обнимает и целует,
Провожает девку-смоль,
Настя плачет и тоскует.
Больно – как на рану соль…
Подойти бы надо к Ване
И сказать, что любит, ждёт.
Только Ваня вечно занят,
Да и гордость не даёт!
Что же делать? К бабке Аке
Настенька идёт, смущаясь.
–Успокойся ты, однако!
Прогуляйся. Дурью маясь,
Совершишь одну ошибку,
А исправить невозможно.
Помогу тебе не шибко,
Даже если будешь слёзно
Умолять. Я не всесильна.
Да и в чём мой интерес?
Эк, как вы любвеобильны!
В лес ступай, поможет лес!
Лес бескрайний…Сколько ходишь –
Кедры, сосны, да берёзы…
Если выход не находишь,
Здесь без всяческих вопросов
Можешь долго-долго слушать
Птичий неуёмный хор.
Как излечивает душу
Живоструйный разговор!
Настя на знакомой тропке…
Но опомнилась когда,
Смотрит, – всюду дланью топкой
Обошла её беда.
Бережок-то недалёко,
Но трясина пузырит.
Глядь – на кочке белоокая
Страсть-кикимора сидит.
Пальцы грязные в волосики
Запустила, не тая
Радости, ехидно косится
И смакует: «Ты – моя».
Шаг ещё, – и нет дороги
Ни вперёд и ни назад!
Как языческие боги
Грустно светятся глаза
Белых плачущих туманов,
Наползающих, сгущаясь…
Вот и всё. Как глупо, рано
Потеряться, не прощаясь.
Люди! И тоска вселенская
Рвётся криком из груди
Так, что слышат деревенские:
–Ваня, милый, помоги!
XI
–Настенька, моя родная!
Что случилось? Он спешит.
Собачонка в ноги с лаем
И куда-то в лес манит.
То бурьян, то мох и кочки,
То водица под ногами…
Вечер спрятан тёмной ночью,
Только месяц вверх рогами
Опрокинулся, и филин
В гулкой ухает тиши
И смеётся от бессилья…
–Ваня, милый, поспеши!
Видно, вот и лес редеет,
И светлеет сажа ночи,
И никто ему не смеет
Преградить дорогу. Очень
Он торопится. Что это?
Худосочный мелколесник
Расступился, – топь повсюду.
Ворон каркает – предвестник
Бед. Небесную посуду
Где-то грозы Зауралья
Бьют о старые вершины…
Здесь же облаком астральным
Над болотною пучиной,
Где трава посеребрённая,
Руки протянув в мольбе,
В бледный призрак превращённая,
Настенька зовёт к себе.
Шага он ступить не может.
Голос плачет, сердце рвёт.
Быть нельзя неосторожным,
Но любовь ведёт вперёд.
–Стой!
Откуда бабка Ака?
–С головой проглотит зыбь!
Своего побойся страха, –
Глыбь там, Ваня, ох уж – глыбь!
– Остеречься надо, Ваня! –
Из-за левого плеча
Голос Насти. Сгоряча
Обернулся резко:
– Маня?
Закружился белый свет…
Чур, меня! Какой-то бред!
Бабка Ака, Маша, Настя…
Оборотень, чары, страсти…
Сам себя не понимая,
Сердцу глупому внимая,
Парень бросился вперёд,
Где его погибель ждёт,
Знал: кто много рассуждает,
Тот любовь свою теряет.
Тут, откуда ни возьмись,
Появился лучик-жизнь,
А уж с солнечным лучом
Нам все бесы нипочём!
Закудахтали и скрылись
Тени, блики появились,
В них туман плывёт клоками,
Шевелится пауками,
Чудищами уползает…
Тает…тает….тает…тает…
Спала липкая завеса –
Перед юношей невеста:
В своём синем сарафане,
Нити солнца в волосах,
На щеках горит румянец,
А в заплаканных глазах
Светится такое счастье,
Что не вычерпать до дна…
Ваня!
Настя!
Ваня!
Настя!
Слова два, а жизнь – одна.
XII
Растворился сумрак вязкий.
Месяц тайны сторожит,
Как колдун из доброй сказки,
Той, где будут долго жить
И царевич и царица,
Да и семь богатырей;
Бабки, сватьи помириться
Там с царём спешат скорей,
Умный кот мурлычет сладко:
«Спи, Кощея не зови»,
И Яга там в ступе-кадке
Вмиг владения свои
Облетает. Всё отлично.
Русский добрый дух в делах
Может зло единолично
Разгромить и в пух и в прах!
Окрыляемый любовью,
На пути преграды встретив,
Он, не поведя и бровью,
Одолеет всё на свете.
Ох, гуляла-пела свадьба!
Ели-пили много дней.
Взять, подробно описать бы
Всё, что помню я о ней.
Это было в прошлом веке,
А, быть может, и вчера…
О судьбе, о человеке
Лишь движением пера
Можно рассказать. Но память
С тем туманом исчезает.
Чтобы душу нам не ранить,
Тает… тает… тает… тает…
XIII
В сказке кончилось на диво
Всё удачно и красиво.
Но вопрос завис с тех пор:
Как решился договор
Маши с бабкой? Кто ответит?
Есть ли знающий на свете,
Есть в забытой той деревне
Хоть какой свидетель древний?
Говорят, колдунья Ака
В мир отправилась иной.
И не на погост, однако,
Увезли её. Одной
Под холмом в углу пустынном –
За околком две осины –
Ей придётся вечно спать,
Деду – горе горевать.
Вытер слёзы и вздохнул:
– Отпустите на покой.
Кол осиновый воткнул
В холмик собственной рукой.
…Времени прошло немало,
Он прирос. Осинка наша
Трепетала и шептала:
«Я ведь Маша…Маша…Маша…»
Маша – странная девица –
Часто деда навещала,
Не дала дедуле спиться,
По хозяйству помогала,
А когда пришёл черёд –
Помогла собороваться.
…Брови чёрные вразлёт…
Не взяла с собой богатства,
С лёгким узелком ушла
В даль, неведомо какую.
Где приют она нашла,
Скрыла тайну ледяную?
Шепчут мне:: «Пойдёшь дорогой
Мерено-немерено
Средь пшеницы златоокой
До просторов севера,
Есть места – ещё не тундра,
Но уже и не тайга.
На пути далёком, трудном
Встретишь домик, где Яга,
Подряхлевшая старуха,
Среди нечисти своей
Из утиного из пуха
Вяжет сети для людей.
Слух идёт: дивчину ищет,
Хочет молодость вернуть…
Там разбойный ветер свищет,
Лает, воет – просто жуть,
Замороженные льдинки-
Звёзды бьются по ночам,
Собирает, как крупинки,
Их колдунья в старый чан.
Дни коптит она бесстрастно
Очень долго, сотни лет,
Но бессмысленно, ведь счастья
У неё в помине нет».
XIV
Вот и всё. Рассказ закончен,
Да и нам пора вздремнуть бы.
Лишь деревья днём и ночью
Наблюдают чьи-то судьбы.
С высоты полёта птицы
Видят чётко, как в кино,
Что случилось, что случится.
Им, по сути, всё равно.
Это нам, простым и смертным,
Надо всё переиначить.
Не прожить на этом свете
Нам без цели и задачи,
Не прожить без пораженья,
Без любви и без участья.
Век в стремленьях и движенье
Составляет наше счастье.
Счастье где-то затерялось,
И спросить людей неловко:
Хоть бы тропочка осталась
В мир с названьем Пол-Кедровка…
XV
…За окошком перед нами
Ночь – что ворона крыло.
Бело-колдовское пламя
Давней тайной оплыло...
Тени на стене качает…
Ты, лукаво щуря глазки,
Скажешь:
«Что ж вы замолчали?
Я б ещё послушал сказки».