Пипа - это лягушка такая. Полное имя ее - Пипа суринамская. Особа, как видно из названия, она не местная и живет, понятное дело, в Суринаме. Из-за своего необычного внешнего вида Пипа является желанным экспонатом для зоомузея или зоопарковского террариума.
Но прежде чем рассказать вам о том кто же ее выпил и как это вообще возможно - выпить пипу, мне придется сделать отступление и поведать о некоторых особенностях повседневного быта биологов.
Вообще-то биология наука очень разноплановая. И объекты изучения у разных отделов биологии отличаются и методы работы соответственно тоже.
По разному выглядят и комнаты лабораторий. У ботаников вы увидите на столах гербарные листы с пришитыми засушенными растениями, заспиртованные цветки и плоды, бинокулярные лупы, инструменты для препарирования растений. У генетиков можете найти штабеля пробирок с копошащимися мушками-дрозофилами и почувствовать неистребимый, кислый запах питательной среды для этих самых мух. Если зайдете к биохимику — вам предстанут столы заставленные химической посудой и какими-то непонятными приборами и приспособлениями.
Но есть и некий объединяющий все лаборатории момент. Есть нечто общее. Нет я имею в ввиду не компьютер. Я имею в ввиду один химический реактив. Так уж сложилось, что с тех пор как были открыты уникальные и полезные для науки свойства этого вещества этот реактив стал уже не разделим с лабораторной практикой.
Так-что в какую бы лабораторию вы не пришли и чем бы она не занималась - изучением окаменевших остатков мезозойского периода или напротив – тонкостями устройства современных животных и растений - можете быть уверенным, что есть здесь шкафчик или даже сейф, где стоит запертая на ключ объемистая бутыль литров в 5 или 10. Заполнена эта бутыль прозрачной жидкостью. И жидкость эта отнюдь не аква дистиллята. В бутыли тот самый, абсолютно необходимый каждому биологу реактив - Этиловый спирт.
Естественно человек слаб и часть этого бесценного реактива используется не по прямому назначению. Не знаю как в других лабораториях, но в нашей, на рабочую душу приходилось этого самого этанола, как его еще называют, в несколько раз большечем реально требовала лабораторная практика.
Часть спирта шла на оплату работы различного подсобногоперсонала, который либо не обязан был делать, то что тебе необходимо, либо делал это слишком медленно. Взятки раньше тоже давались спиртом. Если посланец института отправлялся к московскому начальству - ему вручался соответствующий презент. Если решался рядовой вопрос (покупка центрифуги или микроскопа) — то литровая бутылка, если же требовалось что-то из ряда вон выходящее — например ассигнования для строительства нового корпуса — тут уже одним литром было не обойтись. У институтского посланца помимо своего багажа был еще один чемодан, в котором что-то подозрительно булькало.
Ну а часть спирта конечно выпивалась. На лабораторных праздниках или просто в процессе разговора «за науку». Когда наличные запасы кончались в дело могли идти напитки совсем экзотические. У генетиков например - «дрозофиловка». После того, как мухи послужат для науки их (усыпленных) смахивают с лабораторного стола в банку со спиртом (в «могилу» на лабораторном жаргоне). Ну и в критические минуты могла пойти в ход красноватая жидкость из этих "могил". Энтомологи же говорят баловались «лепидоптеровкой» (Lepidoptera – чешуекрылые, бабочки).
Но спирт употребляется биологами не только для приема внутрь и не только в качестве валюты. Он используется и по своему прямому назначению - для различных лабораторных нужд.
В нашей лаборатории он употреблялся, в частности, при экстракции ДНК. Финальный этап этой самой экстракции – осаждение ДНК из раствора. К раствору, получившемуся в результате длинного ряда манипуляций, приливают два объема спирта (спирт должен иметь крепость 96 градусов, никак не меньше!). В пробирке появляется белый, медузоподобный комок ДНК. И в этот момент ты понимаешь, что, по всей видимости, твой труд, иногда многодневный, прошел не напрасно и у тебя есть материал для дальнейшей работы.
Однажды сотрудник нашей лаборатории Саша Е. добавил эти самые два объема, встряхнул пробирку, посмотрел ее на свет и ничего не увидел. Добавил спирта еще (иногда это помогает). Никакого эффекта. Положил пробирку в низкотемпературный холодильник на — 70 градусов. Без результата. Но Саша знал - ДНК в растворе точно есть. И он обратился за советом к сотруднику соседней лаборатории Олегу Васильевичу М. - признанному авторитету в вопросах качества и крепости спирта.
Олег достал из шкафа фанерную коробочку с денситометрами. Денситометр – это такая стеклянная трубочка с запаянным внутри грузиком и с делениями, как у градусника. Его можно бросить в стакан с жидкостью и узнать ее плотность. Олег открыл коробочку, пробежался пальцами по ее содержимому и вынул денситометр, подходящий на данный случай. Измерительный прибор был опущен в стакан со спиртом. Олег взглянул на деления:- Самое то. Даже разводить не надо. Под огурчик хорошо пойдет!
Но Саше с нашим завлабом Александром Федоровичем было не до огурчиков. Раисе Степановне, нашей лаборантке ответственной за хранение спирта был устроен допрос с пристрастием. По его результатам было принято решение лишить ее права распоряжаться спиртом и передать его мне, как человеку надежному.
В течении нескольких лет мне пришлось таскать со склада тяжелые бутыли и заполнять журналы прихода и расхода этого реактива. Однажды я тащил очередную бутыль в наш корпус. Меня окликнул водитель газика, что-то привезшего к нам в институт. Его интересовало - не дистиллированная ли вода в моей бутыли ?(очевидно она была нужна ему для заливки аккумулятора) Я ему сообщил о содержимом своей емкости. Не помню, снял ли он шляпу после этого, но взглядом он меня проводил очень уважительным.
Ну теперь можно бы перейти и к пипе, но мне вспомнилась еще одна история случившаяся на биофаке МГУ. Одна студентка-арахнолог (арахнологи — это люди считающие, что пауки и прочие членистоногие с восемью конечностями - это самое прекрасное, из того, что создала природа), так вот эта самая студентка привезла с летних каникул бутылку из-под шампанского наполненную миниатюрными пробирками.
Каждая пробирка была подписана и содержала в себе множество заспиртованных мелких почвенных клещиков. Сверху для надежности все это было еще раз залито спиртом. Начинающая арахнологиня ходила по общежитским комнатам и рассказывала - какой богатый материал она собрала и радовалась, что теперь о дипломе можно не беспокоиться.
Но счастье её было недолгим. Однажды придя в свою комнату эта студентка не обнаружила бутылки на своем месте. Деталей её поисков и сопутствующих им переживаний я не знаю. Но когда она попрощалась уже мысленно с той бутылкой и соответственно дипломом, кто-то принес ей потерянную емкость. Бутылка была найдена в коридоре под батареей.Спирта в ней не было.
После этого она снова ходила по комнатам и рассказывала о новой своей радости. И просила объяснить самое непонятное. Почему же злоумышленники спирт взяли, а самое ценное - образцы арахнофауны оставили? Она заглядывала в глаза собеседников и разводила руками в недоумении, искренне не понимая психологию неведомых похитителей.
Ну а теперь о пипе. До поры до времени банка с заспиртованной пипой стояла на одной из полок Дарвиновского музея (это в Москве). Однажды один из сотрудников не обнаружил ее на привычном месте. Стали думать и искать виновного. Участие сотрудников музея отмели сразу - биолог, конечно же не способен на такой вандализм. Сошлись на том, что это был кто-то из рабочих проводивших ремонт. Рабочие давно уже ушли с этого объекта, так что раскрыть преступление, решили, вряд ли удастся. Жалко было конечно не спирт, а заспиртованное земноводное. Но ситуация эта разрешилась благополучно. В этом же зале стоял пустотелый гипсовый бюст Чарльза Дарвина. Кому то пришла мысль заглянуть внутрь — пипа была там.