фантастический рассказ
Солнце не припекало, а ласково и нежно ложилось на кожу, растекаясь по ней блаженной истомой, отчего на коже там и сям появлялись, как от щекотки, тугие пупырышки, через минуту, впрочем, исчезавшие без всякого следа, чтобы затем возникнуть вновь и опять пропасть. Волны таинственно шуршали что-то отборному, крупнозернистому, ослепительно-белому песку, навевали дремоту и даже погружали в непродолжительный транс. Хотелось ничего не делать, просто лежать здесь – под ласковым солнышком, на этом великолепном песке, раскинув руки и принимая в себя всю благодать этого райского местечка.
– А знаешь, Серёж, – надо мной, мелькнув мимолётной тенью, которая умчалась вслед расслабляющему тёплому ветерку, бродившему по пляжу, нависло лицо потрясающе красивой девушки, – на Марсе в это время года тоже очень интересно.
– Мариш, ну опять ты об этом Марсе. – Я недовольно поморщился и сел. – Разве плохо нам здесь? Или – вообще на Земле? Тут столько интересного, что за всю жизнь не увидишь и сотой части. К тому же, ведь мы так мечтали побывать на Сейшелах. И не забывай про Гоа и Мальдивы. А ещё плюс Барбадос и Бали…
Я начал было заворачивать пальцы на руке, но меня быстро остановили:
– Да, это прекрасные места, – согласилась со мной Маринка, придвинувшись ко мне и обняв меня за плечи. – И мы обязательно побываем там. Ведь у нас впереди ещё столько отпусков…
Она замолчала, покусывая соломинку от коктейля и глядя куда-то вдаль, туда, где океан соприкасался с небом, и линия этого соприкосновения была почти неразличима. Если бы не стайка перистых облачков, рванувших к горизонту, её не было бы заметно и вовсе.
– А сейчас у нас в запасе ещё пол отпуска, – как бы невзначай напомнила мне Маринка, оставив наконец соломинку в покое.
– И что?
– Как – что! Это же целых две недели.
– И что ты предлагаешь? – насторожился я.
– Ну, нам ведь не обязательно проводить весь отпуск здесь…
– А что, есть другие варианты?
– Варианты есть всегда, – глубокомысленно изрекла Маринка. – Главное, выбрать из них самый нужный.
– Нужный, говоришь? А поконкретнее? Что ты называешь самым нужным?
– Ну, например, поездку на Марс…
– Почему-то я не сомневался, что ты ответишь именно так, – сказал я и вздохнул.
С тех пор как однажды мы провели неделю на Луне, Маринка загорелась идеей слетать и на Марс. Не много, не мало. Она и на Сатурн махнула бы, но туда ещё не добрались наши колонисты. А Марс… Лично меня такой отдых не бог весть как привлекал. Сами подумайте, велика ли радость ползать по пещерам, совершать экскурсии на однообразные кратеры, дышать в жилых отсеках синтезированным воздухом, а в местных барах глотать пойло из восстановленной из мочи воды, пересушенных и выдохшихся фруктовых порошков и забористого спирта-ректификата?
Но Маринка, в отличие от меня, была закоренелым романтиком. Её вечно тянуло в необжитые уголки, туда, где цивилизацией если и пахло, то весьма ненавязчиво и отдалённо.
– Ну, хорошо, Мариш, смотаемся мы и на Марс, – дал слабину я, – но давай это сделаем позже.
– Когда?
– Годика эдак через два. Или через три… Да, через три – будет лучше.
– У-у, как долго ждать, – надула губки Маринка.
– Ничего не долго, – возразил я, выпив свой коктейль одним махом. Соломинки я не признавал.
– Да-а, не долго, – как обиженный ребёнок, протянула самая очаровательная, а я был в этом абсолютно уверен, женщина на всей земле.
Я крепился, как мог. Но в силах ли был я устоять перед чарами своей любимой? Особенно, когда она так непосредственно просила о чём-то.
– Ладно, уговорила, – проворчал я, сдавшись окончательно. – Следующий отпуск – твой. Куда скажешь, туда и поедем.
– Серёж, ты у меня такой хороший. – Маринка поцеловала меня в ухо и ещё жарче стиснула в объятиях. – Вот только…
– Что – только, Мариш?
– У нас ведь осталось целых две недели…
– Куда ты клонишь, дорогая? Хотя я, кажется, догадываюсь.
– Но ведь целых две, Серёж!
– И замечательно. Мы славно проведём их здесь. Посмотри, как тут здорово! Пляж, солнце, океан. А благоухает как! Аж голова кружится. Мы словно в Эдеме оказались, честное слово. Просто рай на Земле.
– Вот именно – на Земле, – буркнула Маринка.
– Чем тебя не устраивает Земля?
– Но ведь целых две недели, Сереж!! – втолковывала мне Маринка как непонятливому ученику. – Мы же здесь от скуки загнёмся.
– С чего ты взяла? Ничего не загнёмся.
– Вот посмотришь.
– А я думал, тебе тут нравится, – огорчённо произнёс я.
– Нравится, нравится, – поспешила успокоить меня Маринка. – Здесь не может не нравиться. Пляж, солнце, океан, – перечислила она, повторив мои доводы, но с каким-то иным подтекстом.
– Так в чём же дело?
– Видишь ли, дружочек мой, – зашептала Маринка, одуряющее, обжигающе касаясь кончиком языка мочки моего уха, – вода, если она не проточная, имеет свойство застаиваться. Она начинает пахнуть тиной, зарастать ряской. А я не хочу пахнуть ряской.
– Ты и не пахнешь… то есть, у тебя такой очаровательный парфюм.
– Не выкручивайся, – фыркнула Маринка. – Ты ведь понимаешь, о чём я говорю.
Я задумался. Уезжать отсюда, от этого восхитительного пляжа, от нагретого шезлонга, от тропических коктейлей мне, откровенно признаться, не хотелось.
– Слушай, Серёж, может, у нас туго с финансами? – округлив глаза, спросила Маринка, по-своему интерпретировав моё молчание. – Скажи, ты поэтому не соглашаешься? Мы стеснены в средствах, да?
– Ну что ты! – тут же кинулся возражать ей я. Возможно, страх, что любимая расстроится из-за денежных затруднений и только по этой причине откажется от своей мечты, и подвигнул меня к мгновенному принятию решения. – В этом смысле – нет проблем. Я на заводе закажу в профкоме путёвки с девяностопроцентной скидкой. А если путёвки окажутся «горящими», так и вовсе за бесценок возьму. Сейчас ведь все на курорты устремились, на солнышке понежиться. Так что есть шанс.
– Надеюсь, это не поставит под удар нашу экономическую империю? – шутливо вопросила Маринка, хлопая ресницами. – Не понизит наш статус и потребительский индекс?
– Ну, давай ещё блесни тут своими институтскими терминами, – отшутился я и бесповоротно констатировал: – Уж десять процентов от стоимости поездки на Марс мы как-нибудь осилим.
– Ура-а!!! – Маринка вскочила и побежала к океану, последний раз окунуться. – Мы едем на Марс!! Чур, я первая ступлю на марсианскую почву!
… А через две недели мы вернулись. Время, проведённое на Марсе, и вправду произвело неизгладимое впечатление на нас с Маринкой. Нам будет что вспомнить зимними долгими вечерами.
Когда Маринка легла в постель, она тут же заснула как убитая. Вымоталась, бедняжка, подумал я, любуясь её лицом, по которому блуждала детская счастливая улыбка. Я был готов отдать всё на свете за то, чтобы эта улыбка никогда не сходила с её губ. И нет такой цены, какую не заплатил бы я за это!..
Так разве мог я открыть своей любимой тёмную и неприглядную правду о том, как всё обстояло на самом деле?!!
А на самом деле всё было гораздо страшнее. Моя Маринка, благодаря постоянному гипномодулю, который я установил ей без её ведома после того, как у неё умер отец и она ходила чёрная от горя, существовала в несколько ином мире, а точнее, совсем в ином мире, который расходился с настоящим по всем параметрам.
Начнём с того, что ей казалось, будто живёт она хотя и действительно в 2061 году, но только не в нынешней Российской Федерации, а в СССР, который никогда не распадался, зато преуспел в своём развитии настолько, насколько это могли себе только представить в самых радужных видениях его основоположники. И в этом преуспевающем Советском Союзе Маринка была учительницей младших классов, она обожала свою работу и своих вихрастых и вечно галдящих подопечных. Вечерами я наблюдал, как моя любимая сидела за столом с отсутствующим взглядом, – там, в той своей реальности, она проверяла тетрадки учеников: контрольные работы, домашние задания, диктанты и изложения. Когда человек удовлетворён своей работой, у него по-особому светится лицо. Так вот, лицо у Маринки в такие моменты не просто светилось, оно сияло. Подобно крещенскому или пасхальному солнышку, когда оно, светлооокое наше светило, не просто безразлично и холодно взирает на нас с высоты, а подпрыгивает в небе и переливается совершенно неповторимым образом.
Мог ли я в такие минуты разрушить её иллюзии и вернуть в мир, где в космос по-настоящему давно уже в нашей стране не летали?! Только свихнувшиеся от прорвы денег олигархи могли позволить себе дикие пьяные оргии в невесомости – кувыркаясь и блюя вокруг себя мгновенно сворачивающейся в шарики рвотной массой на своих сверкомфортабельных суборбитальных яхтах. Выше ста километров над поверхностью планеты эти яхты не поднимались, однако олигархам хватало, чтобы пощекотать себе нервы и посмотреть на старушку Землю свысока. Но разве это космос?! Разве это Марс или хотя бы Луна?!
И разве посмел бы я вернуть любимую в мир, где чудовищная несправедливость и неравенство делали людей несчастными и одинокими! Мою Маринку – которая всегда мечтала побывать на Луне и на Марсе! Её, которая всегда хотела быть учительницей, возиться со своими первоклашками, но в нашей подлой действительности ей, скорее всего, была бы уготована участь безработной!
Нет, конечно же, допустить этого я не мог. Я жил с ней вместе, под одною крышей, но как бы параллельно: мы двигались в разных плоскостях, в разных галактиках и даже в разных Вселенных. Миры наши не походили друг на друга, но всё же мы с Маринкой, вопреки всем законам физики и логики, были вместе. Каждую минуту и каждую секунду! А отпуска, когда они случались, мы проводили вместе уже по-настоящему.
Я покупал синхронную пару временных, чаще всего месячных и непременно предварительно адаптированных к Маринкиной версии, гипномодулей – и мы воссоединялись в едином мире. В таких ситуациях я не мог оставить супругу одну. Ведь мы должны были обмениваться впечатлениями, а впоследствии – и воспоминаниями. Так что я просто обязан был быть в теме. И общие наши воспоминания не должны были разниться – иначе это вызвало бы у неё ненужные подозрения. Да и самому мне было безумно приятно видеть окружающую реальность – ведь осознавал я, что это была псевдореальность, только после, когда автоматически, по истечении оплаченного срока, отключался от своего модуля – одними с Маринкой глазами…
А дальше мы расходились по своим мирам. Она – в мир постоянного гипномодуля: к школьным партам, непоседам-троечникам, старательным хорошистам и блистательным отличникам, которых она учила и была счастлива тем на полную катушку. А я оставался в суровой реальности – зарабатывал деньги нам на жизнь и на отпускные гипномодули. Всё это стоило немалых средств. Инфляция, нестабильность, периодические кризисы, в которые с удивительной настырностью – по-иному и не сформулируешь – впадала Российская Федерация, не облегчали мою задачу. Но я готов расшибиться в лепёшку, чтобы всё продолжалось так, как оно есть сейчас. За радость видеть улыбку на лице любимой я заработаю любые деньги – достану, если надо, украду, – чем бы это для меня не обернулось.
Тем более, что теперь денег мне понадобится ещё больше. В последнее время Маринка всё чаще заговаривала о собственном ребёнке. Ведь там, в своей безоблачной жизни, она не знала, что не может иметь детей. Запущенная экология делала людей бесплодными – увы. А суррогатных, синтетических детишек, мода на которых била все рекорды, не хотел я. Лучше уж куплю жене дополнительный модуль, и там, в своих грёзах, она станет счастливой матерью.
Ну а я… я по-прежнему буду находиться здесь. Ведь человечество не имеет права поголовно сбежать в гипнореальность. В таком случае оно просто вымерло бы. И кто тогда, скажите на милость, освоит Марс? Пусть не сейчас, пусть через много-много лет. Главное чтобы оставалась надежда. А я продержусь. Ничего у меня хватит сил, я стойкий. И может, когда-нибудь в будущем мне во сне приснится настоящий Марс. Тот Марс, на котором так мечтала побывать моя любимая…
.