Доведенные до отчаяния

Ольга Хамдохова
1

Конец декабря. В Прохладненском отделе внутренних дел шло совещание. Подводили итоги оперативно-розыскной деятельности за уходящий год. Настроение у всех было если не праздничное, то похожее на это. Отработали по совести. Все показатели раскрываемости были выше прошлогодних. Об этом как раз докладывал начальник криминальной милиции Замир Питович Сохов. Представители МВД не скрывали своего удовлетворения работой сотрудников.
 Вдруг в зал неожиданно вошел дежурный по отделу. У Сохова екнуло сердце: в районе  случилось что-то серьезное. Он напряженно слушал доклад дежурного и сразу понял, что информация о происшествии не требует промедления: в пойме реки Малка обнаружен труп.

Следственно-оперативная группа собралась в считанные минуты и во главе с Соховым выехала на место обнаружения трупа.

Всю дорогу Замира Питовича не покидало чувство тревоги. Во-первых, не было обращения в ГРОВД о без вести пропавшем мужчине, во-вторых, если этот груз принесла вода с территории других республик, то, считай, это явный «глухарь». Раскрытие такого преступления стоит не малых физических сил и уйму времени. Вот тебе и подарок к празднику! О встрече Нового года можно было забыть.

На берегу реки у двух хозяйственных сумок и полиэтиленового мешка стояли незнакомые мужчины. От этой находки у обоих пропал голос. Они никак не могли прийти в себя, чтобы рассказать о случившемся. Каждый работник милиции - психолог со стажем. Замир Питович не стал утруждать вопросами. Достал сигареты, предложил всем присутствующим, закурили, обсудили состояние реки, сегодняшнюю зиму. Тут и разговор завязался. Мужчины оказались экскаваторщиками, которые в пойме Малки перекрывали русло реки.

Один из них – Алексей – увидел на берегу пакет из пленки и две сумки. Он вышел из кабины и подошел к находке. Развернув пакет, увидел какие-то вещи, приглядевшись, заметил человеческие руки и ноги. Далее он не стал смотреть содержимое.

Когда Алексей сообщил о страшной находке своему напарнику - Александру, тот не стал даже заглядывать в сумки, а сразу пошел в милицию и сообщил об увиденном Алексеем.

Мороз крепчал. Начался сильный ветер. Деревья со скрипом гнулись почти до земли. Но группе было жарко. Полным ходом шло документирование. Руки с пишущей ручкой отогревали у разведенного экскаваторщиками костра. Оперативникам было ясно, что труп принесли, сумки и мешок были чистыми и сухими. Появилось два варианта версии: их доставили из города или из прилегающих к нему станиц. В этом случае - раскрытие по горячим следам неизбежно.

Однако Сохов допускал вероятность, что труп могли привезти в машине и оставить в этом месте. К этой версии склонялись многие работники уголовного розыска: подъезд к реке был идеальным, к тому же на песке виднелись протекторы шин.

Раскрытие любого преступления – это уравнение со многими неизвестными. В отдел возвращались молча. Каждый думал о трупе. Кто он, как настигла его смерть, почему расчленили?

Смеркалось. Под деревом у отдела стояла женщина. Она кого-то ждала. Входя в дежурную часть, Сохов спросил:

- Что там мерзнет гражданка? Кто вызывал, к кому пришла?

Дежурный отрапортовал, что к нему она не обращалась. Посмотрев в окно, следователь отметил:

- Да она и вчера там стояла. Кто-то из участковых даже поинтересовался, не случилось ли что, нужна ли помощь. Но она отрицательно махала головой.

Замир Питович вошел в свой кабинет, и к нему устремились все оперативники. Предстояла очередная бессонная ночь.

2

Лада Иванько, только что стоявшая у здания ГРОВД, тут же покинула свое место. Медленно шла и вспоминала свою жизнь. Она вроде бы началась только в университете. Что было до этого, в памяти практически все стерлось.

…Летние каникулы пролетели быстро. Студенты слетались в стены своей альма-матер. Расселялись по комнатам общежития, вечерами до поздней ночи рассказывали друг другу о новых покупках, курортных романах, путешествиях, от которых порой дух захватывал.

Но многие были еще в пути. Кураторы по мере их прихода на занятия интересовались, почему не прибыли 1 сентября на торжественное посвящение первокурсников, выслушивали теперь уже от второкурсников давно приготовленные оправдания, все похожие на криминальные страшилки, которым преподаватели не знали, верить или нет.

К пятому числу все подтянулись, так как знали, что в эти дни, как правило, университет отправляют на сельскохозяйственные работы. Пропустить это мероприятие, – значит, лишиться стипендии на первый семестр. Поэтому ехали все, да и как не поехать – полевые работы - увлекательное путешествие в какой-нибудь отдаленный колхоз, чьи угодья обязательно располагались среди леса и рек. Все, кто бывал на сельскохозяйственных работах, вспоминают эти дни с грустью об ушедшей юности, когда могли до утра танцевать и петь под гитару, а потом сразу идти на сбор картофеля или моркови.

Наконец-то наступил долгожданный день: утром сообщили, два дня на сборы в колхоз. Старшекурсники, уже народ бывалый, все снаряжение давно припасли, а первокурсники понеслись по магазинам скупать спальные мешки, резиновые сапоги, теплые носки…

Три неразлучные подружки, прожившие вместе год в общежитии, отправились на рынок за продуктами. Они-то уж знают, что первые дни в колхозе кормят не ахти. Инна была родом из Краснодара, Капа – из Донецка, Лида – из Пятигорска. За год девочки так сдружились, что летние каникулы были не в радость. Очень скучали по своей теплой компании. За два месяца лета успели друг друга навестить, и сентябрь ждали с нетерпением. Поселились вновь в комнате № 13. В приметы не верили, считали для себя это число счастливым: оно их случайно объединило и связало на многие годы.

Прибыли в колхоз ненастным днем. До этого два дня лил дождь. Собирать картофель по непролазной грязи, какая бывает после дождя в центральной России, руководство не позволило. Было решено, пока не просохнет земля, перебирать и транспортировать уже собранный колхозниками урожай.

Девчонки сидели на кучах картошки, пели песни Юрия Визбора, очень популярного среди студенческой молодежи, и быстрыми движениями бросали в большие плетеные корзины.

Мальчишки вдвоем тут же подхватывали их и забрасывали в прицеп трактора. Работа спорилась, всем было весело. Потом все как-то поутихли, призадумались, загрустили. И вдруг Капа запела: «А он ушел к другой, а я не верила…» Слов она дальше не знала, некоторое время, помолчав, она вновь повторяла уже в который раз эту навязчивую строчку песни. Этим она рассмешила всех не только на целый день, не только на время пребывания в колхозе, а на все годы учебы в университете. Потом часто студенты вспоминали этот эпизод, так он всем запал в душу.

Лада, их однокурсница, тоже рядом перебирала корнеплоды. Но не успеют девочки набрать корзину, как она одна тут же бросала ее в тележку. Все были молоды, но где-то, когда-то слышали, что женщинам нельзя поднимать такие тяжести. Инна стала учить Ладу уму-разуму:
 
- Ты что себя не жалеешь, а то у тебя детей не будет.

Лада ссылалась на мальчишек:

- Они не успевают, вон опять у них перекур, - хватала корзину и мигом на трактор.

Мальчишки, хоть еще и несмышленые в женских вопросах, но тоже давали наставления Ладе:

- Ты в секцию тяжелой атлетики готовишься? Куда хватаешь такой груз?

Лада только улыбалась и отшучивалась.

Как весело месяц назад принимали известие о поездке в колхоз, с такой же радостью узнали новость о возвращении на занятия в университет. Уставшие, но довольные с песнями неслись студенты по деревенской дороге в город и уже строили планы на предстоящий семестр.

Начались университетские будни. Тут не заскучаешь, тьма заданий на каждый день, конспектирование трудов критиков, чтение обязательной литературы … После занятий - сразу в библиотеку. Не успеешь оглянуться – вечер, пора в общежитие.

Инна, Капа и Лида были девушками экономными, они сами готовили еду, в столовых питались исключительно редко. В общежитии считались самыми обеспеченными: Капе родители из Украины высылали сало и яйца, Лида возила всякие домашние консервированные заготовки, а Инне вообще каждую неделю приходила посылка с деликатесами, отец у нее был какой-то высокопоставленный чиновник. Кто хотел поживиться за чужой счет, все шли в 13 комнату.

Девчонки с радостью всех кормили, поили чаем и растворимым кофе, по тому времени - товар очень дефицитный.

После колхоза три подружки с Ладой близко не общались, она снимала квартиру и жила в ней одна. Как-то вечером однокурсница забежала к девчонкам за учебником. Девочки с присущим им гостеприимством угощали Ладу, и у всех троих зародилась мысль, что она беременна.

Спросить напрямую ни у кого смелости не хватило. А вдруг подозрениями обидят человека!
Время катилось к Новому году. Подружки каждый вечер обсуждали состояние Лады. Она вроде бы и была беременна, и в то же время девчонки в этом очень сомневались. Лада по-прежнему ходила на уроки физической культуры, лазала по канату до потолка спортивного зала.

Однокурсницы решили закрыть эту тему для себя навсегда. Капа сказала: «Если кажется, нужно перекреститься». Все трое так и сделали и об этом больше не вспоминали.

3

Со второго января началась сессия. Подружки были добросовестными студентками, хорошо учились и уже сразу после праздника начали готовиться к экзаменам. Шестого сдавать первый – философию. Накануне просидели за учебниками почти до трех. Спешить некуда, обед готов на два дня, поэтому утром дружно спали.

Вдруг в дверь кто-то постучался. Никто вставать не собирался. Лида что-то пробурчала в виде: «Опять кто-то проголодался», - но повернулась на другой бок, натянула на голову одеяло и собралась продолжить свой сон. Инна в комнате негласно играла роль старшей. Она хоть и была моложе девочек, в комнате к ней относились с уважением. Инна хорошо готовила любые блюда, утром вставала раньше всех, соображала, что на завтрак и по очереди будила подружек, так как за год изучила, сколько каждой нужно на сборы: Лида вечно копалась, Капа собиралась быстро и сразу садилась за стол, очень любила поесть.

В дверь стучали уже настойчиво. Инна тихонько встала. Не успела открыть дверь, как в нее чуть ли не вбежала Лада. На ходу сбросила полушубок, села к Лиде на кровать и заявила: «Девчонки, я у вас буду рожать». Секунду назад сонные однокурсницы не собирались просыпаться. Но услышанные сквозь сон слова Лады взбодрили их мгновенно. Все они мигом сели на свои кровати, натянули ночные рубашки на колени и, не отрываясь, смотрели на Ладу.

Однокурсницы, еще далекие от взрослой жизни, не могли представить, как Лада собирается рожать в общежитской комнате. Инна сообразила сразу, она побежала к вахтеру и вызвала «скорую помощь». Ладу, как она не сопротивлялась, увезли в родильный дом.

Девчонки целый день были под впечатлением. Значит, они были правы по поводу беременности Лады, но она как-то странно себя вела. К вечеру втроем отправились к роженице. В приемном покое сообщили, что Лада родила мальчика. И вес, и рост были подстать богатырю. Да и мамаша справилась с родами за полчаса.

Лада лежала на первом этаже роддома. Однокурсницы весело и радостно приветствовали ее и поздравляли с малышом. Когда они, попрощавшись, уходили, Лада в окно выбросила письмо. Всем хотелось тут же прочитать его, но Инна сказала:

-Нечего торопиться, это послание надо читать вдумчиво. Видели, какой несчастный вид был у Лады. Что-то она нам написала сокровенное.

Не успели раздеться – все уселись за стол. Инна развернула лист, исписанный мелким почерком, и начала медленно читать, чтобы не пропустить главное. Лада писала:

Девочки вы мои дорогие!
Мне очень стыдно перед вами за то, что не открылась вам сразу. За время своей беременности я многое переосмыслила и пережила. Даже не знаю, с чего начать…
В конце апреля, когда мы учились на первом курсе, у меня разболелся зуб. К врачу (не буду называть его имя) я попала только в конце рабочего дня. Зуб он быстро залечил, и мы вместе отправились по домам. Он предложил мне пройтись пешком. День был удивительно теплый. Мы шли и любовались каштанами, которые собирались вот-вот выбросить свои цветные свечи. Подойдя к одному из домов, врач сказал, что в нем он живет один. Стоя у подъезда, мы еще долго говорили с ним о поэзии Серебряного века, о Бэлле Ахмадуллиной… Потом он пригласил к себе показать новое издание книги Маяковского, в котором листы были красные и черные. Я, конечно, согласилась.

Мы пили чай, разговаривали уже обо всем на свете. Как это получилось, я не могу вам описать. Все спонтанно, на уровне чувств, а не разума. После этого я сразу ушла домой и целую ночь не могла прийти в себя. Я вся дрожала от ужаса. К утру успокоилась, в надежде, что я не забеременею с одного раза.

Но уже через два месяца я была уверена, что у меня будет ребенок. Все летние каникулы хотела поделиться своим горем с мамой. Но так ничего ей и не рассказала. Дома пила какие-то травы для выкидыша, однако мне они не помогли.

Надеялась на поездку в колхоз. Помните, как меня все ругали, что носила тяжелые корзины? Это я делала специально, чтобы лишиться ребенка. Но, видно, такова моя судьба, пришлось мне рожать. И вот сегодня я стала мамой и у меня есть сын.

Я не знаю, как мне теперь жить? Тут в роддоме интересуются, рад ли отец, когда придет… А мне что отвечать? Что у меня нет мужа, а у сына отца? Мне очень стыдно за свой поступок. Стыдно перед мамой, преподавателями и однокурсниками.

Мне нужна ваша поддержка. Больше никому свои тайны я не могу рассказать. Пожалуйста, очень вас прошу, помогите мне в столь критической ситуации. Посоветуйте, что делать? Хозяйка, у которой я жила, сказала, чтобы с ребенком к ней не возвращалась. Жду от вас письменных советов, так как говорить об этом в открытую при соседях по палате не хочу. Или мне отказаться от мальчика?

Лада



Пока Инна читала письмо, Капа с Лидой не проронили ни слова. Сидели молча. Но после последней фразы все, как по команде, произнесли одно и то же: «Она что с ума сошла? Что значит отказаться?»

Обсуждение ситуации с Ладой напоминал совет в Филях. Каждая по очереди предлагала свой вариант. Остановились на предложении Капы. Оно, по мнению всех девочек, было самым приемлемым.

Капа встречалась с мальчиком с пятого курса. Звали его Юра. Любовь у них была не земная. Все, что просила Капа, выполнялось им незамедлительно. Так и решили, что Юра на время станет «мужем» Лады, а Капа – его «сестрой». Уже вечером, собрав гостинцы, девочки с Юрой отправились к Ладе. Весь план был изложен письменно и передан новоиспеченной маме. Все любопытные роженицы разглядывали Юру, но он так искусно играл роль радостного отца, что никому и в голову не пришло усомниться в реальности.

Наступил день выписки. До обеда в комнате у подружек проходила генеральная репетиция Юры встречи Лады с сыном. Девчонки вымуштровали его до автоматизма: кому шампанское, кому цветы, кому торт, как обнимать и целовать Ладу, как принимать у акушерки сына.

В назначенное время за Ладой на такси приехал Юра с Капой и Инной. Встреча была радушная, никто бы не поверил, что мамашу встречает не муж, а посторонний человек. Везти Ладу с ребенком было некуда. Еще на досуге девчонки решили Ладу забрать в общежитие, а потом решать ее дальнейшее пребывание.

Подружки, хоть никогда не были близки с Ладой, прониклись к ее судьбе с огромным вниманием и пониманием. Пока Лада находилась в роддоме, собрали с однокурсников деньги, на них купили все необходимое для ребенка.

Вечером опять устроили совет. Обсудили дальнейшие действия по устройству Лады, сдачи экзаменов и, главное, выбор мальчику имени. Лада предложила эту благородную миссию Юре. Он, даже не задумываясь, предложил богатыря назвать Вадимом, простым древнерусским именем. Все дружно согласились.

Вадим, будто чувствовал, что в общежитии нужно вести себя достойно. Он спокойно спал в ванночке для купания, спокойно ел и тихо лежал в своем ложе. Никто не догадывался, что в общежитии живет ребенок... Гостей теперь принимали только за дверью, уточняли причину обращения в 13 комнату и тут же прощались с посетителем. Все студенты недоумевали: что случилось с гостеприимными девчонками?

4

Ночью к Вадику вставали по очереди. На экзамены ходили по двое. Лада с Инной ушли на последний экзамен. Капа с Лидой остались за няньку и прачку. Лида взяла грязные пеленки и спустилась в душевую. Капа кормила мальчика.

Вдруг в комнату неожиданно вошел комендант. Борис Васильевич был грозой для каждого, кто жил в общежитии. Он прошел всю Отечественную, был строг и принципиален. В общежитии боялись пить спиртное, потому что знали, если даже «не застукает» за употреблением спиртного, но найдет пустые бутылки, то тут же вся комната пойдет на ковер к проректору университета. А там пощады не будет – выселят из общежития в два счета. Желающих жить за полтора рубля в месяц всегда больше, чем положено.

Колючий взгляд Бориса Васильевича с его косматыми вздернутыми бровями Капу поразил почти на смерть. Она чуть не уронила Вадика. Несколько секунд молча смотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Капа. Она дрожащим голосом стала объяснять, что ребенок ее родственницы, которая пошла на прием к врачу. Но Бориса Васильевича не проведешь:

- А что это она к тебе явилась с раскладушкой, ванночкой и кучей пеленок, которые развешены как флаги сдающейся армии?

Капа не знала, чем парировать. Да комендант и не собирался выслушивать, как он выразился, «этот бред».

- Чтобы завтра ни ребенка, ни его мамаши здесь не было. Проверю к вечеру. - И закрыл за собой дверь.

Капа не могла дождаться Ладу и Инну. «Хорошо, что я уже сдала последний экзамен, а точно бы завалила от такого страха», - повторяла про себя Капа. Через разрисованное морозом окно увидела возвращающихся девочек, у которых явно было веселое настроение. Несмотря на нервные переживания, загруженность с маленьким ребенком, сессию все сдали хорошо.

А тут Капа с печальной вестью. Девочки сразу загрустили, и настроение испортилось на несколько дней. Нужно было решать, что делать с Ладой и Вадиком. Оставалось одно – искать квартиру. Но кто в зиму пустит мать-одиночку с новорожденным ребенком?

Утром стали смотреть объявления. Обошли, чуть ли не весь город, но все впустую. Потом Инне, как всегда, пришла хорошая идея: найти настоящего отца Вадика. Они знали от Лады его координаты. Сначала пошли в поликлинику, но он уже ушел домой, так как работал в первую смену. Долго мерзли на улице, решая, навещать ли его дома. «Была-не была, пойдемте, сходим, хоть просто в его бесстыжие глаза посмотрим», - сказала Инна, и все вошли в подъезд.

На звонок дверь открыл симпатичный, интеллигентный молодой человек лет 30. Галантно расшаркался, увидев трех молоденьких девушек. Подружки вошли в гостиную. Все втроем присели на диван. Геннадий, так звали врача, весело спросил: «У кого проблема с зубами?» Все молчали, будто в рот воды набрали. Он повторил свой вопрос. Тут Инна осмелилась и повела свой рассказ:

- Вы знаете, что у вас сын родился?

Геннадий, широко улыбаясь, спросил:

- Не вы ли мне его подарили, прекрасная мадонна? – и громко засмеялся.

Инна еще больше рассердилась на такой тон:

- Нет, вам его подарила Лада Иванько. Знаете такую?

Геннадий сдвинул на мгновение брови, но тут же ответил:

- Первый раз слышу. У меня таких знакомых отродясь не было. И не надо пытаться повесить мне чужого ребенка. Пусть ваша Лада хорошенько вспомнит, кто отец ее мальчика.

После этих слов он сразу пошел к двери, демонстративно распахнул ее и громко произнес:

- Прощайте и не пытайтесь еще раз у меня нарисоваться. Спущу с лестницы. – Помолчал и добавил, - всех сразу.

После такого приема врача по дороге обратно в общежитие подружки не могли прийти в себя. Не удивительно, что Геннадий не помнит Ладу. Не осталась она у него в памяти за один раз. Видно, таких девушек была у него сотня, а может и больше. А как однокурсницам хотелось, чтобы он обрадовался сыну, помчался к Ладе, забрал к себе в квартиру. Как хотелось, чтобы у такого славного мальчика Вадика был папа.

Возвратившись в общежитие, подружки Ладе ничего не сказали, решили, что это останется только между ними на всю жизнь. Лада встретила их печальными глазами, красными от слез. Девочкам сказала перед сном: «Мне хоть в петлю лезь, куда мне деваться в такую стужу с моей крошкой».

Подружки попытались уговорить Ладу сообщить обо всем маме. Она живет на Кавказе. Там тепло. Возьмет внука к себе и все будет хорошо, надо хотя бы второй курс окончить, не бросать же его на полпути. Но Лада категорически ответила: «Никогда. Мне стыдно перед мамой, соседями, одноклассниками». Больше подружки к этому вопросу никогда не возвращались.

5

Вечером к девочкам заглянул Юра. Свидания с Капой теперь проходили только в комнате общежития. Все были заняты воспитанием Вадика. В это дело втянулся и Юра. Он с удовольствием нянчился с малышом. Но сегодня у него для всех была обнадеживающая новость: однокурсник дал адрес хозяйки, которая сдает квартиру только семейной паре.
Опять предстояло напрягать усилия по поиску мыслей, как устроить туда Ладу с мальчиком. Капа сказала:

- Юра, придется тебе, наверное, опять сыграть роль мужа Лады.
Юра от такого предложения оторопел.

- Ты что хочешь, чтобы я с ней жил в квартире вместе с ребенком? Может, ты меня на ней официально женишь?

Капа успокоила:

- Это будет только на одни сутки, а потом ты уедешь в командировку.Только вот не знаю, какую тебе профессию подобрать.

Все напряженно стали думать: летчика, но он может быть в полете не более недели, инженера на заводе – у него командировка длится не больше месяца… Инна сразу определила род занятий Юры.

- Будешь военным. Ждал рождение сына, теперь срочно улетаешь вАфганистан. А там, всем известно, командировки длительные, год, как минимум.

Легенда всем понравилась. Вадика быстро завернули в одеяло, вызвали такси и Юра со своей «семьей» отправился по адресу. Хозяйка оказалась бабулькой лет семдесяти. Приняла радушно, прослезилась над судьбой молодой семьи и охотно приняла ее к себе. Юру все время не покидала мысль о том, как ему оставаться с Ладой в одной комнате, где стоит только диван. Но что не сделаешь ради любимой Капы. Придется ночь просидеть за столом или нянчить Вадика, если он будет капризничать на новом месте.

Со старой квартиры вещи тут же перевезли. Полночи обустраивались. Бабуля все укладывала Юру:

- Ложись, милок, тебе завтра рано вставать к самолету. Мы сами с Ладой управимся.

Но Юра делал вид, что собирает свои вещи в дорогу, складывая в сумку пеленки Вадика.
 
Утром, пока хозяйка не встала, Юра тихо выскользнул за дверь и помчался в общежитие. За ночь он не сомкнул глаз. Он целую ночь сидел за столом, положив голову на руки, и думал, какие виражи преподносит жизнь. Такой сценарий можно придумать только для фильма, а зритель скажет «сказки», но эти сказки произошли с ним в реальной жизни.

У девочек в комнате уже горел свет. Он не мог не засвидетельствовать свое возвращение от Лады. Подружки собирались завтракать. По внешнему виду было видно, что у них тоже была бессонная ночь. Больше всего они боялись, что хозяйка не примет «семью» с новорожденным ребенком. Благо наступили зимние каникулы. Только Лида уехала в свой Пятигорск. Девчонки остались в общежитии, они не могли не помочь Ладе с Вадиком.

- Все, на этом  моя миссия закончилась. Роль отца и мужа я больше играть не буду. От переживаний за чужую судьбу у меня уже глаз дергается.

Капа что-то хотела ему сказать, но Юра даже не стал слушать.

- Девчонки, ну пожалейте меня! Я сделал все, что вы от меня требовали. Теперь хоть в актеры иди. Сыграю любую роль.

Девчонки хохотали:

- Зато теперь у тебя есть практика по встрече жены из роддома. Да и нянька из тебя замечательная.

Но дали слово, на этом его роль закончилась навсегда.

6

Подружки по очереди навещали Ладу. Вадик стал для всех сыном. Девчонки в нем души не чаяли. Мальчик был хорошенький, общительный, ко всем шел на руки, всем улыбался. Хозяйка как настоящая бабушка помогала Ладе, интересовалась, как проходит служба Юры в Афганистане.

Три недели каникул были на исходе. Теперь подружки решали вопрос, как Лада сможет посещать занятия. Решили, что по очереди будут сидеть с мальчиком. В график напросилась и бабуля. Один раз в неделю кто-нибудь из подружек на занятиях отсутствовал. Так продолжалось два месяца.

Куратор группы, Галина Федоровна, доктор наук, своим аналитическим умом вычислила цикличность отсутствия лучших студенток этой группы. После занятий вошла в аудиторию и попросила остаться трех однокурсниц. В этот день отсутствовала Лада.

Будучи человеком образованным и деликатно-вежливым, она сумела разговорить второкурсниц. Девчонки прониклись доверием к своему любимому преподавателю, и все изложили, как оно есть. Галина Федоровна не верила своим ушам. Лада, такая скромная, тихая студентка, о которой плохого слова не скажешь, оказалась матерью-одиночкой. Пока она слушала подружек, мысленно решала, как помочь Ладе, запутавшейся в своей недолгой жизни.

Конечно, мать должна об этом знать. А пока надо решать вопрос с ребенком. Не дело, что девочки пропускают занятия, это может отрицательно сказаться на их знаниях, сессии и даже стипендии.

Теперь Галина Федоровна целыми днями придумывала всякие варианты, звонила знакомым, узнавала, как можно временно устроить мальчика в какое-нибудь детское учреждение. И выход нашла. Помогла Ладе собрать документы и сама с ней отправилась в Дом ребенка. Нет, Лада не отказалась от сына. Она, пока на полгода, оставила Вадика воспитателям, чтобы окончить второй курс и решить свое дальнейшее пребывание в университете. Галина Федоровна не могла смотреть, как Лада прощалась с сыном, как долго не могла от него уйти. Обслуживающий персонал стал успокаивать: «Можешь приезжать к сыну в любое время, мы этому препятствовать не будем».

Через неделю к Вадику приехала Лада и целая делегация во главе с Юрой. Все соскучились по мальчику и с нетерпением ждали своей очереди подержать Вадика в руках.

Директор Дома ребенка пригласила Ладу к себе в кабинет. Поинтересовалась папой Вадика, родителями, материальным положением Лады. Лада, ничего не подозревая, честно, без утайки, рассказывала все.

- У нас в очереди на усыновление есть очень хорошая семья, обеспеченная, она вам заплатит столько, сколько скажите. Вы молоды, у вас еще будет семья, а ребенок может быть помехой. Отдайте Вадика им.

Лада сидела едва живая. Ей стало страшно от слов директора. Отдать любимого своего мальчика, с которым так настрадалась… Она так резко встала, что стул упал:

- Никогда! Слышите, никогда, никогда! - и со слезами выскочила из кабинета.

Поджидающие у двери подружки и Юра с Вадиком на руках едва успели подхватить ее под руки, и она потеряла сознание. Директор не ожидала такого поворота, она поняла, что Лада не из тех матерей-кукушек, которые с радостью бросают своих детей и никогда больше ими не интересуются. Она просила у Лады прощение, умоляла забыть ее предложение навсегда.

Уезжали из Дома ребенка как с похорон. Лада молчала. Ее попутчики только догадывались о состоявшемся разговоре между директором и Ладой. Но они и не настаивали, чтобы подруга посвятила их в эти тайные переговоры. Инна констатировала: «Мы всегда будем сопровождать Ладу в эту поездку».

7

Капа, то ли от расстройства, то ли простудилась в дороге, но в общежитие еле пришла. Девочки засуетились, Юра все губами трогал ее лоб и никак не мог понять, есть ли температура. Когда Инна поставила градусник и через минуты три на него взглянула, то по ее растерянному виду можно было определить температуру Капы: она была около сорока.

Юра помчался вызывать «скорую помощь». Дождавшись неотложку, он вышел в коридор: неудобно находиться в комнате девочек в присутствии медицинской бригады. Врач долго фонендоскопом слушал Капу, измерял пульс, биение сердца, осмотрел горло и вынес вердикт: фолликулярная ангина. Сделал сам два укола, потом долго писал назначения лекарств, которые необходимо незамедлительно принимать.

Инна вынесла Юре этот список и тот кометой понесся покупать лекарства для любимой. В молодости долго не болеют. Организм быстро справляется с хворью. Капа к вечеру следующего дня была уже почти здорова.

Тут кто-то неожиданно постучал в дверь. Нет, не Юра, у него был свой особый стук, по которому девчонки безошибочно узнавали его приход. Лида, которая как раз домывала полы у порога, выглянула. Там стоял молодой человек и широко улыбался, будто век ее знает. Лида позвала Инну: «Наверное, к тебе». Инна вышла, посмотрела на незнакомца и спросила:
- Вы, случайно, не ошиблись дверью?

- Нет, не ошибся, вы же меня вчера вызывали, а сегодня уже не узнаете. Как больная?
Только после последней фразы дошло до Инны, что это доктор. Да и узнать его без маски и халата было практически невозможно. Сейчас перед ней стоял приятный молодой человек, совсем не похожий на врача. Инна растерялась, как-то неудобно получилось. Она сразу пригласила его в комнату. Капа, лежа в кровати, читала книжку.

- А это вот зря портишь зрение, потом очки наденешь и сразу станешь бабушкой, - смеясь, говорил гость.

Капа мельком взглянула на незнакомца и продолжила чтение. Она тоже не узнала доктора, тем более не ожидала его еще раз увидеть у себя в комнате.

Инна напомнила, кто перед ней. Капа смутилась. Но врач представился:

 - Вячеслав Игоревич, для вас просто Славик. Хочу еще раз осмотреть больную. Такая ангина дает осложнение на сердце.

Подружки переглянулись, такого они не помнят, чтобы доктор «скорой помощи» так заботился о пациентах. Но Славик осмотрел только горло. Похвалил Капу, что добросовестно отнеслась к лечению и завтра можно уже идти на занятия.

Инна за это время приготовила чай и стала угощать гостя. Все дружно сели за стол и налегли на печенье, которое только что испекла Инна.

Проводив гостя домой, начали подтрунивать над Капой: «Хорошо, что Юры не было. Смотри, он этому доктору прическу помнет». Капа злилась: «Я что приглашала его к себе?». Но Славик появился и на следующий день. Принес торт и опять все вместе пили чай. Инна всячески намекала, что у Капы есть жених. Но доктор к этому отнесся хладнокровно, вроде даже не обратил внимания на предупреждения Инны.

Славик работал сутки через трое. Эти три дня он каждый раз проводил в гостях у девчонок тринадцатой комнаты. Как-то раз на чаепитие попала Лада. Девчонки, чтобы отвязаться от назойливого гостя, приняли все меры, чтобы Славику понравилась Лада. И это у них получилось очень быстро. Через неделю оба редко стали появляться в общежитии у подружек.

Девочки их встречали то в парке, прогуливающимися за руку, то в кино, то в кафе. Они радовались за подругу. Только вот беспокоились о Вадике, сказала ли Лада, что у нее есть сын. Но с расспросами к ней не приставали.

Теперь у них в голове была только летняя сессия, шесть экзаменов на носу, так что не до романа Лады со Славиком.

8

На каникулы опять разъезжались со слезами. Но обещали друг другу писать, звонить, по возможности приехать в гости. О Ладе целое лето ничего не знали. В сентябре съехались все повзрослевшие, отдохнувшие, начинался третий курс. Ладу вспоминали, но где ее искать - не знали.

Через неделю Лада и Славик явились к подружкам в гости, как будто и не расставались. За традиционным чаем сообщили, что женятся и приглашают всех на свадьбу. Славик вышел покурить, девчонки сразу к Ладе с вопросом, знает ли жених о ребенке. Оказалось, что Славик об этом знает давно и вместе с Ладой всегда посещает сына в Доме ребенка, Вадик даже пытается сказать «папа». Они заберут его сразу после свадьбы. Только вот матери Славика об этом пока говорить не хотят. Славик – один у нее, она в сыне души не чает, поэтому неизвестно, как воспримет эту новость.

К свадьбе, как всегда, готовились всей комнатой. Кто комбинацию подшивал, кто платье на Ладе подгонял, кто фату пышнее делал. Потом на церемонии регистрации девчонки пришли к единому мнению: красивее Лады во дворце бракосочетания невесты не было.

Свадьба была веселая, по-домашнему теплая. Когда гости разошлись, девчонки вместе с мамой Славика и молодоженами отправились к ним домой. Помогли отнести из кафе кое-какие продукты и поддержать Ладу. Она тряслась, как осиновый лист, от мысли, что сейчас свекровь узнает о Вадике. Дома уселись попить холодного лимонада. Тут-то без предисловий Славик и выпалил:

- Мамочка, у тебя уже есть внучок. Пока, правда, не общий ребенок. Это сын Лады. Мы завтра заберем его из Дома ребенка.

Славик говорил это скороговоркой, мать, уставшая от суеты, свадебного волнения и напряжения, не могла понять смысл сказанного сыном. Она попросила повторить еще раз, но не так быстро. Славик повторил, как просила мать. Она секунду смотрела, не мигая, на сына, потом схватилась за сердце и упала без чувств.

Хорошо, что сын - доктор. Сразу начал ей оказывать помощь, тем самым женщина избежала инфаркта миокарда. На утро все-таки пришлось уложить ее в больницу.

Мать просто убило это сообщение. Никогда такого не ожидала от сына. Он всегда был откровенен, дорожил ее любовью и вниманием. Молчание о ребенке мать расценила как предательство. В очередной раз посещения мать сказала ему:

- Славик, выбирай: или я, или Лада с сыном. Если выберешь их, считай, матери у тебя больше нет.

Славик долго метался в своих чувствах: не хотел расставаться с любимой, и маму было жаль, ведь она его практически с рождения поднимала одна. Отец оставил семью, когда сыну не было и года. И Славик выбрал мать. Судить трудно, на чьей стороне правда. Лада поняла, ей в жизни не везет, выбирают других, но не ее. И это надо принимать как знак судьбы.

Она перевелась на заочное отделение, забрала из Дома ребенка сына и уехала к себе на Кавказ, в свой родной город. «Будь что будет, родная мать условий, вероятно, ставить не будет, примет, как есть», - решила Лада.


9

Так и осталось тайной, кто сообщил матери Лады о рождении Вадика. Неслучайно ежемесячно Таисия Николаевна направляла дочери денег больше, чем обычно. Она все ждала, что Лада сама расскажет о своей судьбе, но дочь до конца держала это в глубочайшей тайне.

Лада приехала без предварительного сообщения. Таисия Николаевна, возвращаясь с работы, увидела на своей лоджии ребенка. Следом вышла Лада. Она что-то сказала мальчику, и он стал весело махать бабушке. Таисия Николаевна смахнула набежавшую слезу и чуть ли не бегом устремилась на третий этаж.

Мать и дочь обнялись, расцеловались. Бабушка сразу бросилась к внуку. Долго кружила его по комнате, приговаривая: «Какой богатырь, какой красавец. Весь в маму!» Лада с нескрываемым удивлением наблюдала за родными людьми. Она готовилась к длительному и неприятному разговору, а оказалось все так просто.

На следующий день Таисия Николаевна взяла отпуск, и целый месяц не отходила от дочери и внука. Теперь каждый день от Лады узнала все подробности ее жизни. Но ничего трагического в этом не усматривала или делала вид, что у дочери все хорошо сложилось, главное – есть ребенок.

Лада устроилась на работу и продолжала обучение в университете заочно. Находясь на сессии, с Инной, Капой и Лидой встречалась как с родными и очень близкими людьми. Она помнила их доброту и отзывчивость в самые трудные дни ее жизни. Привозила фотографии сына, девчонки их внимательно, с любовью рассматривали, замечая, что Вадик рос не по дням, а по часам.

Подружки дневной факультет университета окончили на год раньше, все разъехались по распределению, и Лада с ними связь вскоре потеряла. Жила любовью к сыну. Бабушка тоже не отставала от дочери, выполняла пожелания внука. Вадик рос умным и красивым мальчиком. Однако рано понял, что в этой жизни ему дозволено все. Учителя пытались образумить родных Вадика, но были ими не поняты. Каждый его поступок мама и бабушка оправдывали. Иной раз даже путем лжи и выгораживания. «Чем бы дитя ни тешилось». Вот и тешился Вадик, не плакал. Зато плакали вокруг него другие.

Вадик рано стал дружить с мальчишками намного старше его. Первый гром грянул, когда Лада увидела Вадика с сигаретой. Это было в пятом классе. Увещевания и призыв к совести не увенчался успехом, Вадик курил, не скрывая это от окружающих. В шестом - он позволял без страха за последствия являться домой навеселе. Родные люди для него уже не были авторитетом, он был подчинен улице, друзьям-разгильдяям, многие из которых имели условный срок наказания к лишению свободы.

Лада металась, она не знала, что делать, как оторвать сына от пагубной компании. Увлеченная своим сыном, она так и осталась одна, у нее даже подруг не было, с кем могла бы посоветоваться или хотя бы кому-то поплакаться. Вся предыдущая жизнь теперь казалась благом, а сегодняшняя – хуже ада.

Свой четырнадцатый год от роду Вадик отмечал с друзьями в известном в городе кафе. Пришел домой под утро. Мать с бабушкой глаз не сомкнули. Все дурное передумали. Но, увидев, живым и невредимым, обрадовались. Но радость была преждевременной. Вадик стал вновь требовать деньги. Ему объясняли, что отдали все на празднование дня его рождения. Вадик стал бить посуду, стекла в окнах, кричать, что деньги ему «надо на дозу».

Таисия Николаевна, обессиленная и раздавленная услышанным, села в кресло, схватилась за сердце и, никому не сказав ни слова, тихо умерла. Лада чуть не потеряла рассудок. Она понимала, что сына уже не вернуть. Ее опора и надежда, дорогая мама, умерла из-за внука, любимого Вадика.

После смерти матери жизнь Лады превратился в сплошной кошмар, светлых и радостных дней в ее жизни больше не было. Вадик вел себя все агрессивнее. Деньги требовал ежедневно. Лада уже устроилась на две работы, но и этих денег сыну не хватало. Отсутствие денег Вадик вымещал на посуде, стеклах и на всем, что под руку попадалось. Они дожили до того, что не из чего стало пить чай. После этого Лада купила посуду из металла.

Ей было стыдно перед соседями, коллегами. Она слышала, как они судачили: «Загнали в гроб Таисию Николаевну, ей до пенсии надо было работать еще три года». Лада плакала каждый день, высохла, сама превратилась в старуху, но исправить сына уже не могла. Она стала его бояться. Теперь возвращение после работы домой для нее было пыткой. В наркотическом опьянении Вадик мог сделать все, что угодно.

10

Как-то раз Лада бежала к автобусу. Но он отъехал. Запыхавшаяся присела на лавочку. У мужчины, стоявшего на остановке, спросила: «А вы какой маршрут ждете?» Мужчина с ответом не торопился. Лада уже пожалела, что заговорила с незнакомцем.

- Да я уже ничего в этой жизни не жду. Просто гуляю. Тоскливо мне одному. Детей у меня нет, жена два года назад умерла, тяжело болела, ухаживал за ней долго. А теперь так, существую, лишь бы день быстрее прошел. А вам куда? Давайте вместе пройдемся, и я вас провожу до места.

После борьбы с сыном, она уже ничего не боялась и охотно согласилась. Шли медленно. Лада приглядывалась к мужчине: да он и не стар, вероятно, они ровесники. Что делает горе с людьми… «Вот и встретились два одиночества», - думала Лада. «Интересно, а как его зовут?»

- Меня Геннадий зовут, а вас?

Лада остановилась, вспомнила врача-стоматолога и спросила:

- А я что вслух спросила ваше имя? Меня Лада.

Геннадий засмеялся:

- Нет, не спрашивали. Просто я подумал, раз мы с вами идем вместе, значит, нужно познакомиться.

С этого дня Геннадий каждый день встречал Ладу у остановки, потом они шли пешком до дома Лады. Лада никогда его не приглашала к себе, беспокоилась: Гена увидит сына и бросит ее. Этого она не хотела и даже боялась. Ей было спокойно рядом с сильным мужчиной.

Они много гуляли. Оба любили природу. Каждый рассказывал о своей жизни. Сначала в общих чертах, потом откровеннее и откровеннее. Через месяц знали друг о друге все без утайки. Гена жалел Ладу, поддерживал ее, предлагал деньги на лечение сына. Но когда Лада сказала об этом Вадику, он чуть дом не разнес. Соседи со всех сторон начали стучать в стены. На этом разговор о лечении прекратился навсегда.

Лада и Геннадий решили официально вступить в брак. Может, присутствие в доме мужчины образумит сына. Но наркомания – страшное явление, у людей с этим пороком отсутствует стыд и совесть. Вадик вел себя еще хуже, но Геннадий не собирался уходить от Лады. Он только предложил ей переселиться к нему, но Лада категорически не хотела жить в квартире Гены. Она боялась оставить сына одного. Так, то быстро, то медленно катился год за годом.

Прошло пять лет. Лада и Гена устроили себе праздничный ужин в честь деревянной свадьбы. Скромно накрыли стол на двоих, выпили по бокалу шампанского и стали вспоминать день их знакомства. Если бы не поведение сына, жили бы они в любви и согласии.

Не успел Гена налить второй бокал шампанского, как явился Вадик, как всегда, то ли пьяный, то ли обкуренный. С порога стал требовать деньги. Его еле успокоили и положили спать. Лада и Гена сидели молча. Каждый думал о своем, но вместе - о Вадике. Гена предложил перед сном прогуляться, Лада охотно согласилась.

Когда вернулись, Вадика дома не было. Такое бывало часто. Он мог заночевать где угодно, хоть на улице. Под действием алкоголя и наркотиков не чувствовал ни жары, ни холода.
Утром Лада собиралась на работу и думала, где искать сына. По пути зашла к двум его знакомым, но они  видели Вадима только вчера днем. «Надо заявить в милицию», - сказала Лада друзьям.

После работы пошла в отдел внутренних дел. Долго стояла под деревом напротив милиции, но смелости зайти не хватило. Решила подождать до утра. Утром вновь постояла у дверей минут пять, и быстро ушла в свою организацию.

11

Следственно-оперативная группа по установлению личности трупа, обнаруженного на берегу реки Малка, работала почти до утра. Сохов решил отпустить домой на несколько часов сотрудников. Сам тоже поехал домой в Майский Есть не хотелось, усталость чувствовалась во всем теле. Замир Питович привел себя в порядок, прилег на диван, но, взглянув на часы, тут же оделся и отправился в ГРОВД. Подъезжая к отделу, вновь увидел женщину, стоящую у дерева. «Неужели не уходила? Что ее заставляет стоять по такому холоду?» Он не выдержал, и сам подошел к ней.

- У вас какие-то неприятности? Вам нужна помощь? Вы можете мнеоб этом рассказать? Я вас внимательно выслушаю и, думаю, помогу. Пойдемте в кабинет.

Женщину долго уговаривать не пришлось. Она тут же чуть ли не бегом последовала за Соховым. Замир Питович усадил гостью. Извинился, что должен дать кое-какие указания, поговорил с кем-то по телефону о вчерашнем трупе и приготовился слушать женщину.

- Я к вам тоже по этому трупу. Это мой сын. Хочу вам рассказать, как это было.

Сохов чуть не присвистнул. «Вот тебе и удача в уходящем году», подумал он. Он приготовился слушать мать, пусть рассказывает все по порядку. Лада начала спокойно, будто речь шла не о сыне, а о постороннем человеке. В ее глазах не было ни боли, ни печали. За столь длительное время борьбы с сыном душа ее очерствела.

Хроника событий.

- Мы отмечали с мужем пятилетие совместной жизни. Тут явился мой непутевый сын. Стал ругаться, сбросил скатерть со стола, разбил стекло в кухонной двери, порезал руку. Кровь струилась как маленький фонтанчик. Я бегала за ним, пытаясь перебинтовать руку. Он схватил меня и закричал: «Сейчас выброшу тебя с балкона». Стал обзывать меня, вытирать кровь о мое новое платье, которое подарил муж. Я успокаивала его как могла. Уложила в кровать и, видно, под действием дурмана, который он принимает каждый день, сын уснул.

Я сидела на краю кровати, вглядывалась в родные черты сына, вспоминала маленьким, послушным и очень красивым мальчиком. И все твердила, что жить так больше нельзя и что с ним надо что-то делать. Муж не мог смотреть на мои страдания. Геннадий взглянул мне в глаза, махнул рукой сверху вниз, дав понять, что он хочет убить Вадика. И я на это предложение согласилась, кивнула головой, что согласна. Вы скажете, что я плохая, жестокая мать. Но такой меня сделал собственный сын. Он превратил мою жизнь в каторгу.

Геннадий взял полотенце и попросил, чтобы я вышла. Находясь на кухне, я услышала голос Вадика: «Вы что делаете, дядя Гена? Не убивайте меня». Он проснулся от первого удара ножом. Через минуту все стихло. Муж позвал меня к себе, попросил помочь отнести сына в ванную комнату. Мы вместе перенесли труп сына в ванну, где Геннадий его расчленил, при этом я подавала ему хозяйственный нож и топорик для разрубки мяса. Не поверите, у меня в тот момент не было ни страха, ни сострадания, ни жалости к собственному ребенку.

Вдвоем уложили расчлененные части трупа сына в две сумки, полиэтиленовый мешок и отнесли к реке Малка. После этого вернулись в квартиру, убрали, постирали забрызганное кровью белье и легли спать.

Утром я действительно спрашивала у друзей сына, не ночевал ли он у них. Но на самом деле я шла в милицию, чтобы рассказать все, как сейчас это делаю вам. Я три дня приходила к отделу и никак не могла найти в себе силы зайти и признаться во всем. Не знаю, если бы вы прошли мимо меня, хвалило ли сил рассказать сегодня об убийстве единственного сына. Но я так больше жить не могу и не хочу. Пусть меня расстреляют. Жить-то мне теперь не для чего и не для кого. Я не боюсь осуждения со стороны коллег, знакомых, соседей. Чтобы до такого дойти, нужно прожить мою жизнь, каждый день полную страха.
 
…Сохов смотрел на отчаявшуюся женщину, и неожиданно на память пришло известное изречение Фирдоуси:

На радость потомство судьбою дано,
Нам собственной жизни дороже оно.
Для сердца роднее прибежища нет,
И связей теснее не ведает свет.

Лада действительно любила сына больше собственной жизни. Все тревоги, огорчения, заботы Вадика она взваливала на свои плечи. Много лет он был для нее гордостью и радостью, глотком свежего воздуха. Своей безмерной любовью, вседозволенностью она дала понять сыну, что свободное время – это время, свободное от ответственности перед родными людьми и перед обществом. К чему это приведет - ей не могло присниться в самом страшном сне…