В соседнем доме страшный пожар. Люди бегают, кричат, тушить пытаются, но огонь сильней. Старый клён стоит как раз между огнём и её домом.
-Защити, родной, - шепчет клену Антонина.
Ей бы молитву прочитать, да не знает ни одной. Только мысли бьются в голове не переставая, только страшные предчувствия,
- Куда нам без дома. Пропадем. Уж и войны утихли, в лагеря никого не отправляют, горя, зла меньше стало. Оттепель в России, а у меня в семье похолодало всё.
Материнское сердце никого ещё не обмануло. Устоял клен, сберег дом от пожара, но избили Володеньку, почти до смерти. Те избили, кого вместе с политическими выпустили, да раньше срока видимо. Так и оставили лежать его на снегу ранней весной. В Сибири это смертельный приговор. Долго лежал, замёрз, заболел очень. Жена его как узнала, что это туберкулез, так в дом и не пустила. А мама, разве мама не пустит? Кричит Анна, надрывается, - Увози его отсюда, дети заболеют.
-Куда ж я его увезу? Помирает он, да и дом то его тоже, родной.
Тоня сидела у кровати сына и тихо плакала,
-Сыночек мой родненький, да за что ж тебе болезнь эта. Ты у меня и добрый и весёлый, да и умный такой. Кому ты мог помешать? Даже не окрестила тебя, да церквей нет, никому они здесь не нужны.
Умер Володя тихо, но дети заболели, не убереглись. Внучки смотрели на бабушку тусклыми глазами и постоянно кашляли.
-Маришка, Иришка, молочка бы попили с булочками.
-Нет, бабушка, мы спать хотим. Не будем есть, - капризничала Маришка.
Младшая внучка молчала, ей досталось болезни больше всех, как нарочно. В свои четыре годика была она слабенькая, в чём душа держалась. Слава Богу, внучек не заболел, с рук у бабушки не сходил, всего - то годик малышу.
-Девочек забирают в санаторий, а ты с Витюшкой водись пока, - резко сообщила своё решение сноха.
Поняла уже Тоня, что с этого дня не будет больше мира у нее с Анной, не простит она её. Понимает, что за детей обидно, потому и молчит, да зла не держит. Зла и без неё на этой земле хватает.
-А надолго их заберут?
-Надолго!
Сашка совсем злой стал, после смерти брата голову потерял. Брат младший умер, а он живой и здоровый. На жене и вымещает, не выдержал горя, не в мать пошел. Тоне сноху жалко, стыдно, как будто виновата в чем. А в чём и сама не поймёт. Качая Витюшку на руках, она пела, скорее подвывала тихонько, скучала по сыну и внучкам.
-Мам, нам письмо от Жени. Прочитать, - крикнул Сашка с порога.
-Прочитай Саш, я пока картошку почищу.
-Ладно, слушай, - согласился сын.
"Здравствуйте дорогие мои мамочка, Саша и вся ваша семья. У меня большая новость. Мужа моего направляют работать на Украину, в Одессу, начальником электростанции. Мне тоже предложили преподавать в университете. Мама, если хочешь, то поехали с нами. Нам дадут двухэтажный дом, всем места хватит. Дети в порядке. Извините, писать некогда, нужно срочно собираться. Жду ответа в течение пяти дней".
Женя.
Сердце Тони подпрыгнуло и больно ударилось,
"Украина, Одесса, это совсем рядом с Бердичевым. Живы ли братья и сестры, хоть кто – ни будь? Тепло, яблоки, сливы, груши.".
А как же Сашка с Олей? Кто им тут поможет. Особенно этому непутёвому. Что ей делать, как поступить? Так хочется увидеть родину. В Одессе есть море, которое ей только снилось иногда.
-Ты поедешь? – угрюмо спросил сын.
-Не знаю сынок, не знаю.
Старушка взяла внука на руки и вышла в сад. Старый клен, опаленный пожаром, выживший, но как будто постаревший, встретил ее вопросом,
-Что ты маешься? ПОЕЗЖАЙ. Погрейся на старости лет, сколько можно здесь мерзнуть. Ради чего? Дети выросли, у внуков есть родители. Там твоя родина, твоя земля.
Витюшка посапывал на руках, прижавшись к бабушке, и улыбался во сне.
-Нет, сейчас не поеду. Девчонки вернутся, их нужно кормить получше. Витя маленький, а у Жени дети уже взрослые, им бабушка не очень нужна. Может потом, попозже, - ответила Антонина клёну.
Клён пошумел ветвями и замолчал, - Не поедет, никогда.
Девчонки вернулись, жизнь пошла своим чередом. Утром кухня, печку протопить, зима приближалась. Потом постряпать, постирать в тазу детские вещи, развешать на улице. Дождаться хозяйку дома.
-Как дети? – сухо спросила Анна.
-Нормально. Лепят из пластилина.
-Не кашляют?
-Вроде нет.
-А этот скотина еще с работы не приходил? Опять пьёт где то.
-Может, не пьет.
-Да пьёт он! Вырастила гада. Трое детей, а ума нет.
Иришка снова разболелась. Слабенькая она, жалкая. Теперь за неё бабушка переживала больше, чем за других.
-Только бы выжила, только бы выжила, - повторяла она целыми днями.
-Опять заберут в санаторий, теперь уже на год, - объявила сноха, - И ты собирайся и уходи к Ольге. Не могу видеть тебя, после того, что ты с детьми сделала.
Антонина оцепенела, -Может и виновата, но куда же из своего дома? У Ольги муж злой.
Внучки сидели тихо, боялись сказать слово, а то мамка заругает.
-А как же Витенька?
-В ясли пойдет. Так будет лучше.
Как во сне собрала вещи, вышла из дома. Опять один узелок и всё. Больше ничего нет, всё что нажила. Уже за шестьдесят, а её опять гонят из родного дома, как ненужную вещь выбрасывают. Слёзы текли по морщинистым щекам, а душа будто закаменела. И боль, боль внизу живота. Мешает идти. Автобус вёз ее к дочери, которая пока одна не отказалась от неё, не оставила.
-Если не примет, то уеду к Жене. Только денег совсем нет.
Но дочь не только не выгнала, наоборот, она выгнала мужа. У бабушки забот только прибавилось. Легко ли, три мальчика, всех кормить надо. Они не то, что внучки. Ели много и часто. Мать дома редко появлялась, клубом заведовала. То праздники, то выступления, то просто репетиции. В дома музыка, баянисты, балалаечники. Играют, поют, веселятся. Улыбается Антонина Ивановна, а душа всё болит,
-Как там Иришка, выздоровела ли бедная?
Анна назад не позовет – гордая очень. Обиженная она, так и есть причина. Её тоже пожалеть некому.
-Мам, ты что грустная? Поедем к Сашке, внучек попроведуешь. У Анны день рождения. Я подарок куплю.
-Да, поехали. Только я в магазин схожу, за пряниками и красками. Девчонки рисовать любят.
-Ну, сходи, сходи. А то я вижу, измучилась совсем.
Тоня медленно, по-старушечьи брела к магазину,
" Спасибо, что за Володеньку государство немного пенсии выделило. Стажа то нет, вроде всю жизнь и не работала. Только детей растила, да за огородом ухаживала. А куда детей было девать? Садики только теперь появились. Ольга молодец. Мать принарядила, юбку отдала новую совсем и кофточки, донашивать. А Анну понять можно, ей любви не хватает, заботы. Непутевым сын рос, таким и остался. Зато детей его я больше других люблю. Никому не скажу об этом, чтобы не обижались".