Светлой памяти подруги.
На самом деле это вовсе и не сказка, а скорее рассказ о судьбе одной женщины. Но мы не станем описывать все перипетии ее жизни, да это, по большому счету, не важно.
«Итак, она звалась», ну, Яна. И была младшей сестрой нашего с женой друга Бори. То есть, моя жена помнит, как в далеком детстве на даче в Подмосковье Янка хвостиком бегала за братом, а тот по-мальчишески грубо отшивал ее: «Отстань, малявка»!
Для нашего рассказа имеет значение только несколько некоторых фактов ее биографии. Она окончила московский Ин. Яз., трудилась сначала в небольшой фирме, владельцем которой был американец, а потом на одном из каналов Российского телевидения. Она владела английским не хуже, чем это делают коренные жители Британии и Америки. Хотя и не красавица, но с ореолом шарма, она очаровала одного питерского парня по имени Костя, и тот променял город на Неве на московскую прописку. В результате этого альянса на свет появился сын Сергей.
Несколько слов о предках. Дед с бабкой по отцовской линии Яны и ее брата Бори в начале тридцатых годов двадцатого века прибыли в Советский Союз, дабы помочь большевикам в деле построения тогда еще не развитого социализма. С собой, кроме хороших мозгов и рабочих рук они привезли детей – будущего папу Бори с Яной и его старшую сестру. С дедом судьба обошлась круто, поскольку в тридцать седьмом не церемонились и со своими, а уж чужих записать во вредители было как раз плюнуть. Дед, ложно обвиненный по этой статье, пропал без вести в одном из многочисленных лагерей того времени. Отец Яны и Бори тоже не избежал судьбы детей "врагов народа". Не сумев найти работу в Москве, он устроился учителем в одном из сел Новгородской области. Только после смерти Сталина он сумел найти себе место переводчика. В последствие он работал в Агенстве Печати и Новости (АПН. А теперь перенесемся во вторую половину девяностых. Яна с матерью и уже зрослым сыном Сергеем переехали на ПМЖ в Америку. Незадолго до этого она развелась с Костей по причине его пристрастия к бутылке, продала квартиру в Москве и обосновалась в городе Нэшвилле, столичном городе штата Теннеси. Здесь обреталась бывшая родня по дедовской линии, и, наша Яна, без страха и боязни начала новую жизнь.
Примерно тогда же, в переписке с Борей, мы и узнали об этом судьбоносном событии в жизни его сестры. Мы в это самое время жили в штате Коннектикут. И неудивительно, что решили навести мосты. Созвонились, затем наладили переписку по электронной почте. Ну, и, в конце концов, решили пообщаться с глазу на глаз. Как-то, одним чудным мартовским днем мы приземлились в нэшвиллском аэропорте. Яна – к тому времени, цветущая дама немногим старше бальзаковского возраста повезла нас в свой собственный каменный дом, в который они с сыном и мамой переехали незадолго до нашего приезда. Мама была пожилой, но хорошо сохранившейся женщиной с гордой аристократической осанкой. Нас радостно приветствовала лаем маленькая собачка–пудель по кличке Чапа. Яна повела осматривать дом, и мы искренне дивились, увидев, что камин зажигают при помощи газовой горелки. Яна с мамой приготовили нам на обед маленьких курочек, которых мы тоже в Америке еще не видали и не едали. Мама играла нам на фортепиано. Потом пришел с дискотеки Сережка и показал нам как классно он танцует. Ну, и потом Яна возила нас по городу Нэшвиллу, как заправский гид, и знакомила с историей и культурой этого города, еще хранившего традиции старого американского юга.
Яна рассказала нам, что в миллионном Нэшвилле проживает около сотни русскоязычных эмигрантов. Как-то получилось, что примерно половина из них сдружилась семьями, и стараются как можно чаще встречаться и общаться, сохраняя традиции покинутой родины. И одно из мест притяжения интересов -– общественный клуб, где они отмечают разные события жизни, в том числе ставят любительские спектакли. Она включила кассету с записью доморощенного спектакля «Лисистрата» по пьесе Аристофана. Было забавно видеть, как взрослые дяди и тети в купленных или сшитых костюмах всерьез разыгрывали античную комедию.
Вскоре представилась возможность встретиться с ее друзьями и подругами в теплой застольной обстановке. Справлялся чей-то день рождения. Веселье било через край. Музыка. Шутки. Танцы. Смех.
Яна рассказывала нам о своем житье-бытье, о проблемах с сыном, который грозится бросить колледж и уйти в диск жокеи, о своих материальных проблемах, когда не могла себе позволить те траты, которые позволяли себе друзья. Ее угнетало то, что все собираются парами, а она одинока, хотя периодически у нее случались короткие романы. Так, например, с американцем, который никак не мог забыть свою жену из Кентукки и плакался Яне в жилетку. Или с неким Игорем. У него были золотые руки, и он здорово помогал ей по дому. Но пил он так же безбожно, как и ее питерский Костик. Чтобы иметь возможность вести относительно нормальный образ жизни, Яне приходилось пахать на двух работах. Она показвала нам достопримечательности города, а в один из дней повезла в какие-то удивительные пещеры в двух с половиной часах езды от Нэшвилла.
Расставались мы добрыми друзьями. Когда улетали, Яна не могла проводить нас. Это с удовольствием сделала одна из ее многочисленных подруг. С тех пор наши отношения с Яной стали еще больше доверительными. Мы часто переписывались по Интернету. Она была шумной, энергичной и порой не стеснялась крепких словечек. Помним, под Новый год Яна прислала письмо, в котором выплеснула свое отчаяние, ибо была разочарована в жизни. Как надоели своим нытьем ухажеры, как тяжело крутиться на двух работах, а сына никак не заставишь взяться за ум.
Но о, чудо! Буквально через две недели она пишет нам следующее: «Жизнь прекрасна! Жизнь удалась»! В чем же дело? Оказывается, почти разочаровавшись в жизни и в мужчинах, она по Интернету познакомилась с необыкновенно милым и обаятельным американцем из Нью-Йорка. И теперь они часами, по ночам болтают по телефону. И, что интересно, не надоедают друг другу, а темы для разговора никогда не исчерпываются.
В следующем письме Яна сообщила, что Джо собирается прилететь к ней из своего Нью-Йорка на день святого Валентина. И она, не сомневаясь в его к себе чувствах, боится за свои. Одно дело – общаться по телефону, другое дело – словом, не разочаровал бы он ее как женщину.
После дня святого Валентина Яна ошарашила нас снова.
«Да, прилетал. Да, очаровал всех, и маму и друзей. Но самое главное, не разочаровал меня в ожиданиях. Все прошло на «ура», и как мужчина он оказался на высоте положения. Но и это не главное. А главное, уезжая, сделал мне предложение. Представляете? Он же коренной американец. Вы же сами знаете, современные американцы не торопятся заключать брачные союзы. Люди живут годами, проверяя свои чувства, прежде чем надеть обручальные кольца. А этот настаивал. Да, он был когда-то женат, но разошлись мирно, детей не было. Я ему сказала, что мне это не нужно. Джо, мы с тобой взрослые люди. Живем в разных городах. Ну, давай просто встречаться, когда получиться. Ты – ко мне. Я к тебе. А он, нет, Яна – солнышко (это он произносит смешно с моей подачи). Мы должны пожениться. Тогда у тебя будет моя страховка, а это в Америке очень важно. И давай, переезжай ко мне в Нью-Йорк. Что ты киснешь в своей деревне? Я понимаю, что Нэшвилл не Нью-Йорк, но возражаю. Не могу оставить свой невыплаченный дом и маму. А он мне: -О чем речь? У меня хотя и небольшая квартира в Манхеттене, но вы все будете жить у меня. И ваша собачка Чапа подружится с моей кошкой Малкой. Теперь вот не знаю, как быть. Перед таким натиском трудно устоять».
Словом, жизнь Яны с тех пор кардинально переменилась. Она летала к нему в Нью-Йорк, он – к ней. В конце апреля Джо подарил ей обручальное кольцо. Помолвку отмечали в сногсшибательном французском ресторане. Их столик обслуживала едва ли не дюжина мужчин-официантов. Яна описывала нам, сколько там было перемен блюд, хотя каждое по количеству подаваемого напоминало по ее словам "плевок" в центре красивого ресторанного блюда. А потом был Лас Вегас. Здесь, в городе, где ни на миг не смолкает шум игровых автоматов, без дальних церемоний их объявили мужем и женой. Сказка продолжилась, когда Джо перевез всех заинтересованных лиц, включая Чапу, в свой манхэттенский дом. Сын остался учиться в Нэшвилле. Джо относился к маме Яны как к собственной матери. Жену буквально носил на руках. Убедившись в том, что в его кондо, рассчитанном на одного, стало тесно, обменял его с серьезной доплатой на большее в том же доме. Теперь у матери Яны была своя комната с чудесным видом из панорамного окна на статую Свободы.
Яна сменила работу, устроившись редактором на один из каналов местного русского телевидения. Работу освоила играючи и вскоре стала незаменимой и всеми любимой сотрудницей. Джо баловал свою жену. Вывозил в круиз по Аляске, погружался с ней в лазурные теплые карибские воды на Арубе, возил по волшебным городам Италии.
Обо всем этом мы узнавали из электронной переписки, телефонных разговоров. Яна светилась счастьем, которое, казалось, ничем не омрачить. Конечно, не все было так безоблачно в ее жизни. После того, как она похоронила старенькую маму, настал очередной кризис. Джо, проработавшему аналитиком в крупной компании не один десяток лет, предложили уйти на пенсию с неплохой компенсацией. По зрелому размышлению, он согласился. Теперь не было нужды держаться за дорогущий апартамент в Нью-Йорке. Яна мечтала о собственном доме. Можно было подумать о переезде в один из соседних штатов, чтобы находиться в пределах досягаемости от города большого Яблока.
Итак, Яна с присущей ей активностью приступила к поискам достойного жилья. В конце концов, супруги остановили свой выбор на штате Нью Джерси. Чтобы осмотреться и не спеша подыскать себе подходящее, для начала сняли сроком на год уютный дом в этом штате. Параллельно Яна с Джо выставили на продажу манхэттенское кондо. Прошло относительно немного времени и им здорово повезло. Они успели продать его незадолго до обвала цен на недвижимость. Теперь супругам стало проще в финансовом плане подыскивать дом на свой вкус. В поисках прошел год. В один прекрасный день Яна позвонила нам и сообщила, что они с Джо купили сравнительно недорого почти что новый дом. И он недалеко от знаменитого Принстона. И теперь обустраивают его по своему вкусу. Яна призналась позднее, когда мы наведались в гости, что перелицовка и меблировка обошлось в копеечку. На это стоило посмотреть. Дизайн и меблировка, которым хозяйка уделила немало времени и сил, оказались выше всяких похвал. К тому же дом располагался в поселке, жителями которого были в основном ушедшие на покой врачи и адвокаты.
Идиллия продолжалась примерно год. За это время сюда приезжали многочисленные друзья, которые наслаждались великолепным приемом гостеприимных хозяев.
Веселая и сердечная, она легко общалась со всеми. Приезжала к нам в Коннектикут с мужем и братом. А сколько смешных и интересных «штучек» приходило от нее на наш электронный адрес и не счесть.
И вот тут, когда жизнь наладилась и потекла в нужном русле, все рухнуло в одночасье. Нет, Джо по-прежнему оставался любящим и чутким мужем. А вот у Яны обнаружили рак поджелудочной железы. Это было как гром среди ясного неба. Не теряя ни минуты, Джо привез больную на операцию в Нью-Йорк. яну прооперировали. Назначили биохимию в качестве лечения. И отпустили домой. Несколько месяцев после этого прошли спокойно.
В начале осени, перед началом очередного курса лечения, супруги отправилась в круиз в Канаду. Мы получили чудные фотографии Яны и Джо. Казалось, все нормализуется.
Но когда, вернувшись из плавания, Яна пошла на плановый осмотр, анализы показали, что из желудка «вся эта гадость» (по ее собственным словам) просочилась в легкие. С того момента всякое лечение теряло свой смысл. Оставалось только уповать на чудо. За этим чудом они с мужем мотались по всей Америке, побывали даже в Аризоне. Но все тамошние светила и целители не в силах были помочь. Чтобы как то облегчить страдания, Яне периодически откачивали жидкость из легких, но дышать становилось трудней, давил и мучил кашель.
Увы, чуда не случилось. Когда, после очередного откачивания жидкости из легких, ее отпустили домой, всю обвешанную трубками и кислородными баллончиками, она сказала родным, что ее помещают в домашний хоспис.
Последние дни своей жизни эта сильная духом женщина не искала утешительных слов. Она отдавала полный отчет неизбежному и встречала его с достоинством. Последний раз, когда мы общались по телефону, на вопрос о ее состоянии, Яна ответила: «Ну, ничего. Что будет, то будет».
Она как бы утешала нас. И это было ужасно. Слышать ее спокойный голос. Последние свои дни она провела с кислородными подушками и на морфии.
Отпевание Яны проходило в небольшой часовне в Манхеттене. А тело было захоронено на кладбище на Лонг Айленде, где последние три года покоилась ее мать.
А мы, друзья, коллеги, единственный сын и безутешный муж оплакали столь рано ушедшую жизнь.