Большая оплеуха от Большого театра.
Вчера довелось посмотреть оперу «Руслан и Людмила» на основной сцене Большого театра. После просмотра захотелось поделиться с Вами, уважаемые писатели и читатели, сложившимся впечатлением.
Для тех, кто в совершенстве знает творения Пушкина, это излишне, а для остальных вкратце напомню сюжет оперы. Старого образца.
На пиру киевского князя Светозара злой волшебник Черномор похищает его дочь Людмилу.
Руслан, жених Людмилы, и два других соискателя руки княжны, Ратмир и Фарлаф, отправляются на её поиски.
Во втором действии Руслан попадает в пещеру Финна и узнаёт его историю. Фарлаф встречается с Наиной, бывшей возлюбленной Финна, а теперь недоброй волшебницей, обещающей помочь ему овладеть Людмилой.
Далее Руслан попадает на поле старой битвы в поисках меча и встречается с головой. Голова рассказывает грустную историю о том, что брат (карлик Черномор) хитростью отрубил голову великану. Ветром голову унесло на это поле битвы, где она теперь является хранительницей меча.
В третьем действии представлен волшебный замок Наины, в который завлечены наши витязи, разыскивающие Людмилу, с целью погубить их.
Горислава, покинутая Ратмиром невеста, появляется здесь же, в надежде вернуть жениха. Но девы Наины увлекают его за собой.
Появившийся здесь же Руслан, очарован Гориславой, но Финн разрушает колдовские чары и превращает замок Наины в лес.
В четвёртом действии в волшебных садах Черномора томится Людмила. При упоминании о злом карлике Людмила падает без чувств и приходит в себя, когда Черномор уже рядом и пытается обольстить Людмилу.
Но тут раздаётся звук труб – вызов Черномора на поединок Русланом.
Черномор усыпляет Людмилу и отправляется на поединок с Русланом.
После поединка Руслан в сопровождении Ратмира и Гориславы появляется на сцене и возвещает Людмиле о победе, но она под властью волшебных чар не слышит его.
В пятом действии по дороге в Киев «духи ночи» вновь похищают Людмилу. Руслан бросается на её поиски. Появившийся Финн вручает Ратмиру волшебный перстень, способный разбудить Людмилу, и отправляет Ратмира в Киев, чтобы вручить перстень Руслану.
В следующей картине в Киеве, в княжеском дворце, Светозар обращается к Фарлафу, похитившему в лесу Людмилу, с мольбой, разбудить дочь, но тщетно.
Появляются Руслан и Ратмир с Гориславой. Фарлах в ужасе, его преступление раскрыто. Он бежит с позором.
Руслан посредством перстня оживляет Людмилу. Все ликуют. Хор славит богов, отчизну и Руслана с Людмилой.
Примерно в такой интерпретации я смотрел эту оперу в Ленинградском театре Оперы и Балета в далёких семидесятых.
Помпезности и пышных декораций было поменьше, но новаторство присутствовало. В частности Черномора на канатах поднимали вверх, а догоняющий его Руслан отрубал волшебную бороду. Это, конечно же, вызывало улыбку, но канву оперы не нарушало.
А теперь попытаюсь поделиться увиденным на сцене.
Сразу скажу, я не знаток и не тонкий ценитель театра, а тем более оперы и балета. И представляю здесь чисто субъективный взгляд по этим вопросам.
И так. В настоящее время спектакль представлен в трёх действиях, разбитых на несколько картин.
Первое действие начинается традиционно, со свадебного пира Руслана и Людмилы у князя Светозара в Киеве.
Потрясающее начало, замечательные декорации, неплохое исполнение партий артистами.
Далее, после похищения Людмилы, действие несколько удивляет. Промелькнули на пиру пресловутая голова великана, несколько (из тридцати) витязей прекрасных и карлик Черномор.
Далее появляется в тех же палатах Руслан, но уже почему-то в современной одежде, грязной и бомжёвского вида.
Во второй картине первого действия Руслан в поисках меча попадает в пещеру Финна. Пещера смотрится горой с лежащими трупами в камуфляже. И не понимаешь, то ли Руслан ищет меч, то ли автомат Калашникова, дабы покосить очередями врагов неизвестных.
Затем вместо головы является проекция говорящей головы обычного человека, которая всё же объясняет, где искать меч.
Второе действие начинается якобы в замке Наины. Замок собой представляет бордель тридцатых-пятидесятых годов прошлого века или ранее (образца голливудских вестернов). Массовка, полуобнажённые девушки, пытается совратить героев Ратмира и Руслана. Катаются, плохо, на роликовых коньках. Наина предстаёт в образе мамочки – хозяйки борделя. Всё это развивается под Глинковскую музыку и партии героев из старой интерпретации спектакля. Это, мягко говоря, вызывает удивление и совершенно не способствует пониманию развития сюжета.
Надо заметить, что из всего действия больше всего запомнилось прекрасное соло на сцене, исполненное на флейте Екатериной Гофман, спускающейся медленно по лестнице борделя.
Третье действие переносит нас в волшебные сады Черномора. В них пытаются охмурить Людмилу.
Сады представляют круглую стеклянную витрину в глубине зала, со скромной экзотической растительностью и живым попугаем.
Далее действие переходит в открытый будуар, где Людмилу подвергают тайскому массажу, потом появляется якобы арап Черномора, с мускулистым торсом и современными цветными татуировками, впоследствии неплохо исполняющий лезгинку.
Ко всему, действие происходит то ли в бутике с витриной современных шмоток, то ли в ресторане, где поворёшки-поварята лихо жонглируют кровавыми бифштексами, сковородами и кастрюльками. А возможно, и в больнице, где впавшую, скажем так, в летаргический сон Людмилу пытаются оживить с помощью разного рода массажей и поглаживаний.
Появление Руслана несильно оживляет картину спектакля.
Последняя картина оперы вновь возвращает нас во дворец киевского князя Светозара, куда приносят невменяемую Людмилу. К сожалению, на фоне исторических декораций Руслан появляется всё в тех же современных и грязных одеждах.
Ура! В финале Людмила оживает. Спектакль заканчивается славословиями в стиле Глинки (а-ля Иван Сусанин).
По окончании спектакля в этот раз никто не кричал: «Позор»! Но число зрителей за четыре часа уменьшилось заметно для глаз.
О чём бы хотелось сказать в заключение. Остаётся множество вопросов к режиссёру-постановщику Дмитрию Чернякову. Не понятно, что он хотел выразить своей интерпретацией оперы. Хотел ли он представить спектакль в современном ключе? Тогда зачем музыка Глинки и Пушкинские стихи, звучащие в диссонансе с происходящим на сцене? И уж будь добр – напиши либретто со своим пониманием сцен и вставь его в программку, дабы не вводить в заблуждение зрителя.
Или это такая запоздалая попытка угнаться за западными театрами, которые в надежде привлечь зрителя, обнажают актёров, неестественно выкручивают сюжет, воспевая человеческие пороки.
Впрочем, и в данной постановке обнажённые статистки мелькали на втором плане. Что по ходу спектакля смотрелось не совсем естественно.
Попытка, разбавить спектакль эротикой в Большом, не нова. Доводилось уже видеть Анну Большову в новой постановке «Мёртвых душ» в Ленкоме, представляющую свой замечательный бюст ( но там хотя бы отчасти уместно); и Гошу Куценко или Марата Башарова, обнажено скользящими по сцене и прикрывающими руками причинное место.
В драматических театрах такие сцены уже пять-семь лет присутствуют, а где и раньше. Там, где подобная сцена обусловлена сюжетом и не вызывает зрительского отторжения, это, может быть, и уместно. Но когда это делается в угоду потрафить недалёкому и неумному зрителю (чтобы он в последствии восклицал: «А я вот прямо на сцене Гошу Куценко голяком видел»!), то это, надо полагать, откровенный перебор, низводящий великое театральное искусство до дешёвого балаганного потакания низменным чувствам.
Или некоторые театральные деятели не совсем понимают, что подобным образом опускают высокий театр до бродвейского мюзикла? Не понимают, что в погоне за мюзиклом они изначально отстали, при том безнадёжно?
-А что ты хотел увидеть, если действительность в стране начинает развиваться по западным лекалам? – Спросят меня читатели.
Наверное, всё-таки классический вариант, пусть и несколько скучный, более достоин сцены Большого театра. Или хотя бы имелась возможность посмотреть старый вариант на привычной сцене и обновлённый – на новой. И тогда бы зритель имел возможность выбирать и решать, что ему ближе.
Впрочем, даже в данном спектакле было не всё плохо. Отличная акустика, хорошая музыка Глинки, неплохие голоса – всё это, если слушать, а не наблюдать за сценой, многого стоит.
Вот таким получилось моё первое, а возможно, и последнее посещение Большого театра.
Ещё раз замечу – я не тонкий ценитель оперы и балета. Мне всегда больше нравились драмы, трагедии и комедии.
По молодости лет доводилось в живую видеть Андрея Миронова в роли Чацкого и Папанова – Фамусова (в театре Сатиры); Олега Табакова и Константина Райкина (в Современнике, в спектакле «А по утру они проснулись»); Олега Басилашвили (В «Ревизоре» БДТ); Караченцова (в «Тиле» Ленком московский); Алису Фрейндлих и Владимирова во многих спектаклях Театра им. Ленсовета и не единожды.
Я видел, как рыдала, наверное, половина зала на спектакле «Мать» по Карелу Чапеку, когда играли молодые Боярский, Луппиан, Мигицко и Соловей, а потом их не отпускали со сцены в течение сорока минут. Всё это было в моей юной жизни.
В те же годы имел возможность лицезреть «Щелкунчика» в Кировском (Мариинском); «Барышню и хулигана» в Ленинградском (сейчас Малом Оперы и Балета), «Лебединое озеро» в постановке Пермского Оперы и Балета театра; «Жизель» в исполнении Большого, но на московской театральной сцене.
Оперы смотрел реже. И всё же – «Свадьба Фигаро» - в Одесском, «Евгений Онегин» - в Кировском; «Руслан и Людмила» - в Ленинградском Оперы и Балета.
Безусловно, всего этого далеко не достаточно, чтобы по достоинству оценить высокое искусство, но вполне достаточно, чтобы отличить его от дешёвой поделки.
Возможно, от того и бегут артисты из Большого, что не хотят участвовать в разрушении традиций театра, и иначе, как только таким образом, выразить своё отношение к происходящему процессу не могут.