Глава 2.
Заместитель мэра Степан Степанович Хваленко был не дурак. И вчерашняя находка тому подтверждение. «Хоть не в мраморе, но уже в глине, и ни какой тут мистики - заработал «образ нерукотворный», вот и всё, - размышлял он. - С малых лет как себя помню, работаю, рук не покладая, как золушка...»
Он ехал на служебной машине на работу. Город был подозрительно пуст, а редкие граждане казались ему лишь бледными изваяниями, копиями тех, глиняных и окаменевших из подвала мэрии. На мгновение он даже почувствовал себя героем фантастического фильма, где одинокий герой, обязательно с каким-то хитроумным оружием бродит по вымершему городу, где всё вокруг затихло, словно остановилось время, и лишь кое-где, в окнах домов, в подворотнях улиц ещё заметны живые, а точнее выжившие люди. Они тоже одиноки - не доверяют и бояться друг друга. В городе неизученная болезнь, эпидемия, монстры или вампиры, а может и вовсе кто-то или что-то неведомое, чего никто не знает и не может понять, одним словом - необъяснимое, и поэтому ещё более зловещее, от чего люди начинают бояться самих себя и от этого становятся одиноки вдвойне. Эти «актёры поневоле» странно смотрятся в этом застывшем мире, они не более чем чужая и равнодушная декорация...
«Какая дребедень однако лезет в голову, - очнулся Хваленко и переключился на более знакомые и привычные ему предметы. - Ключ мне! – передразнил он шефа голосом шефа и усмехнулся, - ха, дубликаты ключей от всего подвала у меня уже дома давно валяются. Синяя борода! Удивил бабу!..» - усмехнулся, но потом задумался о практической и так сказать эмпирической стороне находки.
Хваленко прекрасно понимал, без разрешения хозяина, т.е. мэра нет ему «зелёного света» ни к мебели, что сложили в подвале, ни к статуям, что нашли там же, да вообще нет доступа к материальным ценностям – этому двигателю и кислороду жизни. Будь у него хоть тысячи дубликатов ключей от всех замков, главного ключа – должности мэра у него нет, а потому он пешка, хоть и первая, идёт в авангарде, но и погибнуть может раньше всех остальных. Погореть.
Мистическая сторона вчерашней находки не сильно взбудоражила зама. Вот примерная классификация его прозаических ответов: интересно конечно; бывают и в наше время открытия; чудное совпадение; есть ещё загадки в 21 веке; встречаются «белые пятна», и остальные в том же духе.
По правде говоря заму было не до «мистики» и разных «пятен», он был человек другого склада ума, а скорее дела. С детства был занят и постоянно куда-то шёл: учился, боролся, карабкался, цеплялся, подсиживал... ни минуты без дела «телу и делу», только в голове строки, как музыка: «служить бы рад, прислуживать вот тошно». А прислуживать приходилось всегда и до сих пор. «Живётся не то, что этим «по праву рождённым», всё у них с пелёнок гладко да сладко. А у меня как с детства? - вспоминал зам. Ну, думал, отучусь в школе и свободен, отучился – опять ярмо - армия, отслужил, а после институт, вот его закончил и вроде бы свобода – иди, гуляй, но нет, какая то сила снова петлю нашла – толкает вперёд, а то и тянет - иди, борись, ищи, завоёвывай место под солнцем и так до сих пор – вся жизнь борьба. А ведь ко всему привыкают и к борьбе тоже в том числе. Ну а самые страшные мысли вот о чём. Вот, умер он Хваленко Степан Степанович, год рождения такой-то, смерти такой-то, как отпуск оформленный, всё вроде в порядке - упокоился благополучно, наступил долгожданный отдых, но вдруг как засвербит эта борьба, вдруг как защемит, позовёт и обрадуешься наконец ей, этой борьбе проклятой, но тут - нетушки, как приговор – «покой», да ещё и вечный, как плита могильная. Всё - спокойной ночи! Вот что страшно, вот она не состыковка, ошибка бытия...»
Зам подъехал к воротам учреждения. Много забот было вчера, а сегодня ждало ещё больше.
***
- Что наша жизнь!? Игррррррррра! – поздоровался и пропел своему заместителю мэр.
Самохвалов был в отличном настроении, в каком Хваленко не видел его давно. «Вот он беззаботный кот, все у них начальничков легко и просто». Хотя первый зам и был начальником тоже, однако свободы не ощущал, не чувствовал её так остро, как должен - как должность обязывала. «Кому игра, а кому борьба» - подумал он и спросил мэра: Чем мне сегодня заняться?
- А займись-ка ты Степан Степанович... своей пиписькой! Ха-ха-ха! – заржал шеф. На него бывало, находило такое настроение, но что бы с утра...
- Иван Иванович...
- Шучу, шучу уважаемый, - душевно успокоил шеф и спросил по чиновничьи:
- Что у нас там с ремонтами? Кстати ребятки твои расчистили лестницу к той двери, петли смазали?..
- Ещё вчера.
- Тогда, вот, в моём кабинете пусть завершат, этот шкаф вынесут, - показал на большой шкаф, - и всё, прекращаем модернизацию. – А куда складывать остальное - сам подумай? Уже все помещения барахлом забиты. Начнём искать свободные и наткнёмся на какую-нибудь мумию какого-нибудь фараона, - переключился мэр на тему со скульптурами. - Вчера звонил, кстати, Следопытову, ну ты помнишь его – мой кореш. Так вот, просил его узнать про то НИИ...
- И ты ему рассказал? – назвал на «ты». Зам имел это право, но пользовался им редко.
- Нет, нет, не беспокойся - ничего я ему не рассказывал. Просто позвонит и мне сообщит что узнал. Самих «научников» трогать бестолку, представляю, какую они на меня обиду после суда держат. Жлобу затаили.
- Может быть...
- А где твои орлы, почему мы раньше их на работе? Начальство понимаешь ли на работе, а подчинённые хрен знает где! Займись Степан Степанович воспитанием, - спохватился «никогда не поздно» мэр, имея в виду двух рабочих грузчиков, и кивнул на шкаф, - на зарядку их ко мне – шагом марш!
- Сейчас пригоню этих ухриков, - строго сказал зам и покинул кабинет.
***
«Ухриков» в учреждении не было, на работе сегодня они не появлялись, их контактные телефоны были отключены. «Да что за чёрт! Совсем молодёжь разболталась... Администрация такое место... да на их месте!..» - негодовал зам. Грузчики подставляли не только себя, но и первого заместителя. Конечно, он мог найти и других работяг, шеф запросто бы выделил людей, но нужны были именно эти – Коля и Вася. Вчерашней находкой они были теперь связаны, как преступники бывают повязаны своим преступлением. «Да что за чёрт!» - еще раз выругался Степан Степанович. Уже с утра ему приходилось раздражаться. Чтобы успокоиться он включил телевизор. В это время он иногда смотрел региональные новости. Вот они, знакомые ему мероприятия, обычные проблемы города и их необычные решения: прорвало канализацию там-то, заткнули тем-то, сгорел посёлок, зато заасфальтировали в нем переулок... Голос продолжал:
«А теперь криминальные сводки. Громкое происшествие на окраине Н. Вчера, в районе 23 часов был задержан выстрелом местный житель. Задержавший злоумышленника, стрелявший в него - сержант полиции ППС Зверев, сообщил, что применил табельное оружие, когда злоумышленник, по всей вероятности находившейся в алкогольно-наркотическом опьянении, попытался завладеть табельным оружием его напарника – сержанта ППС Мудакова. По словам Зверева, это не являлось с его стороны превышением служебных полномочий - он стрелял на поражение лишь после трёх контрольных выстрелов в... ой извините, трёх предупредительных выстрелов в воздух. Напавший на сотрудника, сержанта полиции ППС Мудакова злоумышленник от полученного ранения не скончался. В крайне тяжёлом состоянии он доставлен в Н-скую городскую больницу. В его кармане найден пропуск на имя Николая...»
Хваленко узнал подчинённого и с облегчением выдохнул: «Фу-ххххх, ну слава Богу, не прогул!» У рабочего была уважительная причина, было что доложить шефу. Зам боготворил КЗОТ.
***
Шеф сидел в кресле и курил. На столе стояла нэцкэ. «Сходить туда и посмотреть большие? - имел он в виду терракотовую комнату со скульптурами, но тут же трезво рассудил, - а что я там не видел?.. Глина она и есть глина. Действовать надо! Себе на участок двойную вывезти, поставить, загнать кому нибудь несколько... Ведь купят, хоть и не ахти качество, не Эрмитаж, но возьмут, возьмут...» При появлении зама сунул фигурку в карман.
От новости, которую принёс зам, шеф не упал в обморок. Не было и сострадания: ну налетел на пулю, ну даже если и погиб - умер, с любым может случиться, все там будем, не надо печалиться... Самохвалов был оптимист.
- Так, Стёпа, - по дружески назвал он зама, - езжай-ка ты ко второму грузчику домой, найди его, узнай: где он, что он, где они были вчера, что делали. Странно всё это. Короче не нравиться мне это.
- Сейчас?
- Да.
- Хорошо, к обеду вернусь, - сказал зам и развернулся к двери.
***
«Вот они – мои красавцы! Все папу встречать вышли, - сказал шеф, стоя на парапете терракотовой комнаты. Он всё-таки не усидел в кабинете. - А что сидеть, чего высиживать? Бумажки перебирать или недовольных встречать? Остальные замы на что? Свои делишки только обтяпывают... Стоите тут огурчики, ну доберусь до вас...
- Вот монумент! Шеф почему-то с теплом стал смотреть на Степана Степановича, когда увидел, узнал его в двойной скульптуре. - Конечно Стёпа карьерист, как и все эти в первых рядах, никто не сомневается, но чтоб тут, с самим мэром, - похлопал копию по плечу, - уважаю!...
- А вот вчерашний вояка, ну и рожа... на сундук похожа... А... а почему... почему пистолет на месте... цел? Или кто здесь?.. – шеф испуганно оглянулся по сторонам, а потом приблизился и рассмотрел глиняный пистолет, осторожно дотронулся. - Сухой... и совсем не пахнет. На земле осколков нет...
Мэру стало не по себе, холодок по спине, металлический привкус и всё такое. Он точно помнил - глиняный пистолет осыпался, рассыпался... Вот это уже пугало, эти остекленевшие глаза. - Нет, поосторожней с этими... людьми, назвал он скульптуры. Теперь в них просматривалось что-то зловещее.
- Ага, - шеф повеселел, - вот она вчерашняя красавица, заметил он скульптуру женщины с портфелем. - Одно лицо! А, вот сейчас проверим, что на меня вчера нашло, на секс пробило, в небольшом городе! Так, делаем контрольную закупку! - и он поцарапал грудь, галантно обнял за талию холодную и пыльную фигуру. – Пара – гусь и гагара! Сейчас проверим...
Либидо охватило шефа уже на лестнице подземелья.
***
- Я знала, ты - настоящий лев, Ваня! – восторженно произнесла запыхавшаяся секретарша натягивая чулки. - Ты такой, такой...
- Ну хватит Маша, хватит комплиментов, дорогая. Я всегда такой, - заговорил шеф, стараясь быстрее проводить секретаршу, - ступай, у тебя дел полно.
Мэр знал, что он вовсе не «лев», как себе представляла его подчинённая. Таким его сделала та комната, а вернее всего лишь одна в ней скульптура. «Вот что тут, какие силы... В любом случае надо осторожней с этими игрушками – это не игрушки», - заключил шеф. Он жалел, что не может ни с кем поделиться своим открытием, разделить радость. Но он ошибался, как говориться не зарекайся и всё такое.
***
В кабинете взволнованный Хваленко докладывал спокойному, более того улыбающемуся мэру о поездке домой к рабочему Васе:
- Крыша поехала, ты представляешь. Так мать этого Васи и говорит, с ума сошёл, свихнулся, бред какой-то несёт про какие-то скульптуры, какую-то там силу приплетает. Может пьяный, а может и обкурился, ну разве человек в своём уме начнёт в футбол играть? Да ещё в квартире! Схватил мяч и давай по стенам лупить, бабку на ворота в коридоре поставил. Потом плакал, говорил, что не понимает что с ним происходит, мол виноват какой то склад, подвал с какими-то глиняными статуями. Рыдал там, причитал, а потом ржать начал. Короче она перепугалась, и за него и за домашних, а хрен его знает, что он может в таком состоянии натворить, учудить... Короче отправила его в нашу Н-скую психушку, четверо санитаров еле удержали... Выхода не было. Вызвала карету и увезли его ночью. А сегодня увидела по телевизору что дружок его, напарник в реанимацию попал. Ну и в слёзы там...
- А теперь слушай меня, Стёпа.
И шеф изложил ему о посещении подвала и о целом пистолете, который вчера рассыпался на его глазах, и интересной пикантной проверке, которую устроил с глиняной, а потом и с живой секретаршей. Рассказал всё - как на духу. Зам стал ему своим.
- Слушай Ваня, - обратился зам. Он впервые почувствовал в нём друга и хорошего человека, не начальника и сурового конкурента, а коллегу, который не борьбой, а судьбой поставлен в мэры, поставлен над ним, над всеми. - Слушай, как бы не поднялась шумиха, Вася этот плетёт невесть что, начнутся вопросы, проверки, переполох...
- За этого Васю можешь и не переживать, - заявил шеф и спросил, - куда он попал?
- В психбольницу.
- А кто станет психов слушать, правильно?
- А вдруг захотят допросить?
- И на каком основании? Если всех пациентов начнут допрашивать, такое начнётся, - рассмеялся шеф, - не ссы в трусы! Ха-ха-ха!
- А если другой, Коля - выживет?
- А вот это другой вопрос, этого будут в любом случае допрашивать - здесь уже криминал.
- Тут как быть? – спросил зам.
Тут Самохвалов начал перечислять такие имена и фамилии - хоть стой, хоть падай. Нет, фамилии не смешные, наоборот - слишком серьёзные, в народе такие вызывают только теле-благоговение. Портреты таких лиц обычно вывешивают в красном углу, словно иконы святителей, с трепетом посматривают на них, бояться поминать всуе, а кое-кто и молится им.
- Ну, теперь вкурил? – спросил мэр.
- Ясно!
- А кстати, - вспомнил вдруг мэр, - начальник Н-ской полиции приходится моему... а городской больницы тому...
Тут он с лёгкостью градоначальника поднял телефонную трубку и набрал номер:
- Да... В коме?.. Да, если выживет... как только придёт в себя, сразу... проинформируй... нет, нет, никакой полиции, сразу сообщи мне, понял? Он у меня в учреждении работал, да... мой сотрудник... да, заранее благодарен...
- Чудеса! – восторженно сказал зам.
- Кумовство, - спокойно заявил мэр.
***
«Если в подвале не просто склад скульптур, а в расположении их заложена некая... строгая закономерность, - размышлял Иван Иванович расхаживая по кабинету, - то это... это похоже на некую модель общества - иерархию, горизонталь, как вроде пресловутая вертикаль власти, а если я стою во главе её, я мэр, на вершине пирамиды... и обращён лицом к другой, - тут мэр резко крутанулся на месте и посмотрел под ноги, - вертикали, тьфу... горизонтали идущей снизу, от земли и от сохи, так сказать, и первый, кто встречает меня в иерархии это Степан Степанович, то стало быть Степан... хуля гадать! Проверить – вот и всё! Голову не ломать!»
- Маша! – крикнул мэр.
- Да Иван Иванович, - секретарша вошла и с порога стала расстегивать блузку.
- Нет, нет, Маша, без шуток, позови-ка ты мне Степан Степановича, - строго сказал мэр.
- Ну как хотите, - обиженно ухмыльнулась секретарша, застёгивая блузку, - ну знаете ли, - фыркнула и вышла за дверь.
Через пару минут появился зам.
- Иван Иванович, вызывали?
- Да Степа. Слушай мои соображения.
Мэр изложил заму соображения и свой план. Стёпа побледнел. Он был готов хоть под танки, но чтобы под Машу, нет... у него семья, дети, "ёлка на носу", да и вообще, связываться с этой чертовщиной...
- Я не...
- Надо Стёпа, надо.
***
- Вот как ты это объяснишь, а? – указал мэр на глиняную скульптуру человека в форме, - пистолет вчера рассыпался, я это точно помню...
- И я видел что рассыпался, его Коля ковырял, - осторожно приблизился зам к пистолету, - что за...
- А! – резко крикнул мэр, схватив за плечи зама.
- Бл*дь! – вздрогнул и вскрикнул зам.
- Ха-ха-ха! - заржал начальник.
- Ну и шутки у тебя. А кстати, смотри, солддафон-то этот на тебя похож... - обратил внимание повеселевший зам на лицо скульптуры солдата, у которого отсутствовало оружие.
- Да ну нет, - не захотел признать мэр обнаруженное заместителем сходство в лицах. - Я тут - на своём месте! - торжественно заявил он. - Ты смотри руками их не трогай, мало ли, один доигрался... а вот эту, - подвёл шеф ватного подчинённого к глиняной коллеге. – Узнаёшь?!
- Узнаю...
- Дарю бабу! Ха-ха-ха!
- Иван Иванович, а может не надо? – сделал скорбное лицо Степан Степанович.
- Надо. Погладь её, ну смелей, поцарапай, она не укусит, - словно ребёнка, которого знакомят с котёнком, учил мэр своего зама. - Вот так молодец, а теперь - дуй к ней. Потом мне расскажешь. – А, я вот что... - постучал пальцем по бутылке, по фигуре человека с бутылкой объёмом 0,5л. - Беги за «Клинским»! Шучу, не беги, у меня в баре есть. Первым делом самолёты.
***
- Ну что рассказывать? Ничего не было, вернее было и сейчас есть некое... некое влечение к ней, ну как примерно, когда она только в контору устроилась, лет 5 назад, - словно пациент на приёме у сексопатолога, рассказывал зам своему врачу-мэру, а вернее докладывал о ходе эксперимента, - ну а так ничего сейчас не вышло, заартачилась, это как знаешь «сучка не захочет, кобель не вскочет». – Пригласил её в кабинет, а она как поняла куда я клоню, так и раскудахталась: я, мол все Иван Ивановичу расскажу, да это подсудное дело, статья, штрафы и прочее. Пугала. Вообщем Вань, она тебя любит, а это дело со скульптурами по ходу на тебя только и действует.
- Выпей, расслабься, - сказал мэр.
Он сидел и пил один, а начал, когда зам отправился на «эксперимент». К нему действительно пришла сильная жажда спиртного в стиле: «Жажда всё, имидж ничто». В тот день мэр напился и «запалился» перед подчинёнными, а зам всё время боялся, как бы он с пьяного глазу не разболтал про находку и снова бы не побежал в подвал.
Приходила к шефу и Маша, плакала, говорила про спектакль, который он, Иван Иванович устроил себе на потеху, додумавшись подкладывать её под своего заместителя, её, которая его безумно любит. Шеф оправдывался и извинялся.
«Если вся эта композиция у меня за спиной, то я на вершине этой иерархии. И логично предположить, если учесть, что оно и действует, оно... – рассуждал зам, размышляя над вопросами непривычными для его мышления. - Тьфу, голову сломаешь! Мне это не опасно, я прошёл эту иерархию, а вот шеф... Шеф может дров наломать, - и передразнил его безо всякого сарказма, - никому, тайна! Сам же разболтает всем»
Вечером ему пришлось транспортировать тело начальника домой. Он видел испуганные глазёнки его двоих малолетних детей и подозрительные шары его законной супруги. Заму даже пришлось давать вразумительные ответы на её невразумительные вопросы. На этот раз он спас своего начальника и это было только начало.
***
Продолжение следует.