Василий Васильевич Кандинский родился в декабре 1866 г. в Москве. В возрасте двадцати лет он поступил в Московский университет, чтобы изучать право и экономику, в 1893 г. получил диплом юриста и стал доцентом юридического факультета Московского университета. Неожиданный перелом в судьбе Кандинского произошел в 1895 г., после посещения выставки французских импрессионистов. Он оставил многообещающую карьеру адвоката и в 1896 г. отправился в Мюнхен учиться живописи. В следующем году Игорь Грабарь так рассказывал в одном из писем о появлении Кандинского в мюнхенской школе Антона Ашбе: «Он какой-то чудак, очень мало напоминает художника, совершенно ничего не умеет, но, впрочем, по-видимому, симпатичный малый». В 1900 г. Кандинский поступил в Академию художеств в Мюнхене. Но и здесь его ученичество оказалось мало результативным. Позже художник сам признавал, что так и не смог стать хорошим «рисовальщиком». Впрочем, рисование никогда и не влекло его к себе по-настоящему. Своей стихией он считал красочную, живописную среду.
В картинах Кандинского начала 1900-х явственно проступают русские истоки. Своими мотивами они чем-то напоминают полотна Васнецова и Билибина. Возникают образы русских красавиц в сарафанах и кокошниках, старинные изукрашенные корабли, города с златоглавыми куполами. Не только в сюжетах, но и самом исполнении рождается поэтический мир русской сказки. В некоторых произведениях можно почувствовать настроения, близкие мастерам «Мира искусства»: появляются дамы в кринолинах, галантные кавалеры. Но постепенно на него начинают оказывать все более сильное влияние современная немецкая культура, прежде всего символическая живопись.
После нескольких поездок по Европе Кандинский в 1908 г. надолго осел в небольшом городке Мурнау у подножья баварских Альп. В этот второй баварский период он, освободившись от всех прежних влияний, превратился в оригинального художника. Сам он так описывал минуту постигшего его озарения: «Я вернулся домой, погруженный в раздумья после работы над эскизами, и, открыв дверь студии, вдруг оказался перед картиной неописуемо и раскалено прекрасной. Изумленный, я остановился перед ней, вглядываясь. В картине не было сюжета, объект был неузнаваем, и все состояло из ярких цветовых пятен. Наконец, я подошел ближе и только тогда понял, что это такое на самом деле – это была моя собственная картина, повернутая живописной стороной к мольберту… И я понял главное: присутствие объектов, их изображение – вовсе не обязательно для моей живописи, а вернее, вредно для нее». Этот апокалипсический случай произошел в 1908 г., но прошло еще два года, прежде чем Кандинский достиг той степени убежденности, которая позволила ему намеренно создать первую беспредметную акварель. В 1911 г. появилась цветная гравюра на дереве «Лирическое».
Отныне Кандинский ставил перед собой задачу не изображать реальность как таковую, но «духовным взором проникнуть в глубину мироздания» и услышать ее «тайную и прекрасную музыку». В 1912 г. вышел его трактат «О духовном в искусстве», явившийся первой попыткой обоснования беспредметного искусства. Здесь Кандинский заявил о своем убеждении, что человечество движется к совершенно новой эпохе в истории искусства. Пророчество это стало первым откровением новой художественной веры. Книга получила широкое признание со стороны художников авангардных направлений.
Если цвета могут производить физический эффект, писал Кандинский, если их можно сочетать для выражения широкого спектра настроений и эмоций, если формы и очертания – тоже силы, которые проникают в наше сознание, оказывая физическое воздействие (как это делают звуки), тогда почему бы не использовать эти возможности намеренно, чтобы вызвать определенную эстетическую или даже духовную реакцию у зрителей? Все построение, оркестровка формы и цвета заведомо экспрессивны: возникает некая смутная и неопределенная внутренняя необходимость, и художник интуитивно ищет такое сочетание красок, которое может выразить не сформулированное до сих пор чувство.
Стремясь освободить искусство от гнета натуралистических форм, найти изобразительный язык для выражения тонких вибраций души, Кандинский настойчиво сближал живопись с музыкой. По его словам, «музыка всегда была искусством, не употреблявшим свои средства на обманное воспроизведение природы», но делавшим из них «средство выражения душевной жизни художника». Опасность, подстерегающая беспредметное искусство – это тенденция живописи превратиться в «простое геометрическое украшение, вроде галстука или ковра». Чтобы избежать этого произведение искусства всегда должно быть выразительным – выражать глубокие эмоции или духовный опыт.
Кандинского всегда раздражали утверждения, будто бы он особенно причастен к разрыву с традицией и хочет опрокинуть здание старого искусства. В противоположность этому он утверждал, что «беспредметная живопись не есть вычеркивание всего прежнего искусства, но лишь необычайно и первостепенно важное разделение старого ствола на две главные ветви, без которых образование кроны зеленого дерева было бы немыслимо».
У Кандинского быстро появились единомышленники, объединившиеся в 1911 г. в группу «Синий всадник» (так именовалась картина Кандинского, написанная в 1903 г.).
В 1913 г. Кандинский пишет два своих известных абстрактных полотна «Композиция VI» и «Композиция VII», которые мыслились как некие новые миры, возникающие так же, как возник космос, - «путем катастроф, подобно хаотическому реву оркестра, выливающемуся в конце концов в симфонию, имя которой музыка сфер». Характер распределения форм, наложение их друг на друга, свойства самой краски, которая, по словам художника, «может выступать или отступать, стремиться вперед или назад», помогало ему построить «идеальную плоскость», но вместе с тем дать ее «как пространство трех измерений». «Хор красок», состоящий из множества «голосов», разных по характеру, тембру и силе, сливался в мощную, экспрессивную картину. Эти абстрактные экспрессии не имели внешней связи с окружающим миром. Кандинский словно творил новую реальность, воспринимаемую лишь эмоционально-чувственно.
http://proza.ru/2012/03/03/427
В августе 1914 г., после начала Первой мировой войны, художник бежал из Мюнхена и через Швейцарию пробрался в Москву. В 1917 г. Кандинский пишет три программных произведения: «Синий гребень», вихреобразное «Смутное» (http://proza.ru/2012/03/03/430) и причудливое «Сумеречное», исполненные тревожных предчувствий. Неспокойные, как бы бурлящие темные фоны этих картин подобны морскому шторму с сильными волнами, все поглощающими и неожиданно выбрасывающими обломки и остатки некогда прекрасных жизненных форм. Их столкновение, переплетение и концентрация в центре картин, цветовая экспрессия создают впечатление симфонического звучания во всей его полноте, силе и мощи.
В начале 1920-х гг. творческая манера Кандинского заметно меняется, чему в немалой степени способствовало воздействие русских художников-авангардистов, прежде всего Малевича. В полотна Кандинского так же входят геометрические элементы, прежде в них отсутствующие. Свободно положенные на плоскость, они как бы плавают в безвоздушном «космическом» пространстве. Его композиции тяготеют теперь к аскетическому геометризму, к жесткому немногословию.
В России Кандинский оставался до 1921 г., занимаясь после революции реорганизацией Академии художеств, художественных школ и музеев. В 1918 г. он стал членом Комиссариата по образованию, в 1919 г. – директором Музея живописной культуры в Петрограде, в 1920 г. – директором Института художественной культуры в Москве и профессором Московского университета, а в 1921 г. – вице-президентом Академии художественных наук. В конце 1921 г. он отправился в Германию для организации международного отдела Российской Академии. Обратно на родину Кандинский больше не вернулся. По приглашению архитектора Вальтера Гропиуса он принял участие в создании Баухауза (школы дизайна) в Веймаре. В 1926 г. появился второй важный трактат Кандинского «Точка и линия на плоскости». Здесь с научной строгостью была изложена новая формальная теория элементов рисунка.
В 1925-1944 гг. Кандинский создал совершенно новую форму бесфигурального искусства, в которой больше не существует органической целостности чувства и символа, стоящего «за этим». Его искусство стало выражать некую духовную реальность, элементами которой служили беспредметные пластические символы. Он обнаружил, что «круглое пятно в живописи может быть более значимым, чем человеческая фигура, что воздействие острого угла треугольника на круг создает не меньший эффект, чем палец Бога, касающийся пальца Адама на фреске Микеланджело». Причем эти выразительные формы вовсе не обязательно должны быть геометрическими – абстрактные формы бесконечно свободны и неисчерпаемо ассоциативны. Они создают, как считал Кандинский, новую силу, которая позволяет человеку постичь сущность и содержание естества, таящегося в глубине и более значимого, чем внешнее проявление.
В 1930 г. состоялась первая персональная выставка художника в парижской галерее «Зак», а в 1932 г. Кандинский совсем перебрался во Францию, где и остался жить до конца своих дней, сначала в Париже, затем в Нёйи-сюр-Сен. В 1939 г. он принял французской гражданство. Влияние его творческих идей стало широко распространяться по всему миру. В многочисленных «синтетических» картинах парижского периода Кандинский как бы соединил все найденное им ранее, создал новые формы живописных композиций. В них появляются комбинации свободно плавающих изогнутых форм, напоминающих клетки живой природы. Тема микромира становится лейтмотивом таких его работ, как «Полосатое» (1934), «Голубое небо» (1940), «Разнообразные действия» (1941). Умер Кандинский в декабре 1944 г.
Модернизм и постмодернизм http://proza.ru/2010/11/27/375