Жизнь человеческая такова, что таит в себе великое множество парадоксов и массу загадок, что волнуют наше воображение и требуют своего разрешения: НЛО, снежный человек, да и прочие барабашки… «Товарищи учёные, доценты с кандидатами! Замучились вы с иксами, запутались в нулях…» Ну зачем вы лезете в такие дебри, где сам чёрт ногу сломит? Обратите свой пытливый взор на вещи более земные и повседневные! Например на такой вопрос: и школа, и семья, и драмкружок со спортивной секцией заблаговременно начинают готовить потенциального защитника Отечества к невзгодам армейской службы, но, как правило, повестка из военкомата в урочный день и час сваливается на «неокрепшую» восемнадцатилетнюю психику как снег на голову. И вот здесь уже каждый поступает по велению собственной совести!..
Не хочу никому петь дифирамбов, никого не клеймлю позором, но это действительно НАСТОЯЩИЙ ПОСТУПОК: отдать «за спасибо» два лучших года молодости и юношеского азарта только за то, чтобы на практике научиться применять знания и навыки, полученные в школе на уроках начальной военной подготовки (или ОБЖ, как сейчас витиевато называется этот предмет). Да, это маленький подвиг – служить в ТАКОЙ армии, где «неуставщина» возведена в ранг закона, где «боевую» службу солдаты несут на строительстве генеральских дач, где гламурный модельер занимается пошивом военной формы… Но, только пройдя через все эти костедробильные жернова и мясорубки, выстояв не сломавшись, ты можешь с гордостью сказать: «Я МУЖЧИНА! Я там был! Я всё преодолел!» Другое дело, хотим ли мы, чтобы наши подрастающие сыновья служили в этой армии?! И мне кажется, что что-то сделать, что-то изменить сможем только мы сами! За нас это не сделает никто!
Мне очень бы хотелось, чтобы суровая «школа жизни» для каждого мужчины осталась ярчайшим событием жизни. Чтобы чаще её мы вспоминали с улыбкой, а о чём-то, некогда казавшемся жутким и страшным, говорили как о «делах давно минувших дней, преданьях старины глубокой»…
***
Мой процесс «подготовки» к будущим армейским невзгодам, по воле случая, плавно отодвинулся на четыре года. Подаренную судьбой отсрочку я постарался максимально задействовать с пользой для дела: стал дипломированным специалистом, окончив институт физической культуры в Челябинске, нашёл работу по специальности, потом – ещё одну, для того, чтобы деньги не переводились, познакомился с замечательной девушкой, которая, по моему мнению, была достойна стать хранительницей семейного очага… Словом, медленно, но верно я врастал в гражданскую жизнь. И всё это в один прекрасный день с треском обрушилось!..
…Призывная комиссия в военкомате. Мне уже идёт двадцать третий годок, чем я вызываю неподдельный интерес психолога:
- И ты ещё не женат?.. У нас вон один кадр пришёл: восемнадцать лет, а уже двое детей… Неужели ещё и с желанием идёшь служить?
Я врать не стал! Да и с чего ему было взяться-то, этому «желанию»?.. А тут я ещё чуть не нажил себе проблем тем, что несколько легкомысленно отнёсся к вопросу призыва на действительную военную службу, своевременно не явившись на последнюю медкомиссию. Зато суровые работники городского военкомата добросовестно выполнили свой воинский долг: в моём личном деле призывника появилась броская пометка как о злостном «уклонисте», которую я имел счастье лицезреть собственными обалдевшими глазами. И если мне не изменяет память, то капитан Сергей Михайлович Козедуб лично пригрозил мне самыми суровыми санкциями, вплоть до… Бр-р-р!... К счастью, эту угрозу в действие ему привести не довелось, так как я быстро перевоспитался, предпочтя стать положительным во всех отношениях призывником.
Самое интересное, что эта история нашла своё неожиданное продолжение несколькими годами позже, когда, вернувшись со срочной службы, я пришёл служить по контракту в городскую дивизию внутренних войск. Летом 1996 года я был откомандирован из своего подразделения в учебную роту к молодым бойцам, где был поставлен на должность старшины. В мои обязанности входила ежедневная подача данных о наличии бойцов в строевую часть, где их у меня принимал… майор Козедуб, который к тому времени получил очередное звание и новое место службы. Такую шутку сыграла с нами жизнь! Не знаю, помнил ли Сергей Михайлович о нашей давней беседе, про необходимость отдать Родине свой воинский долг, но, по крайней мере, тот давний инцидент никоим образом не отразился на наших служебных и товарищеских отношениях. В общем, оказалось, что Серёга – очень даже славный парень!
***
Военкомат остался далеко-далеко… Начались суровые флотские будни на Краснознамённом Северном… Правда, мы не принадлежали к «плавсоставу»… На берегу тоже кому-то служить надо! Что мы и делали в Отдельном 85-ом полку связи и радиотехнического обеспечения. Возможно, что кто-то из моих сослуживцев грезил морскими походами, но, я, с высоты своего третьего десятка лет, был твёрдо убеждён, что лучше плохо стоять на земле, чем хорошо испытывать морскую качку на палубе корабля. После института срок моей службы был «оценён» Родиной в один год, и мне было абсолютно без разницы, где и как выполнить свой воинский долг.
Конечно, в глубине души хотелось экзотики, необычности, но я как-то никогда не задумывался над тем, что некоторые особенно дерзкие фантазии могут быть реально наказуемыми. Вспомнился бородатый анекдот про солдата-кочегара, который всю свою, так называемую военную службу, кидал уголь в топку котельной и мечтал о подвиге героическом. И вот решил он написать письмо домой, а что родным расскажешь о службе? Крутил-вертел боец листок бумаги в руках… А потом опалил уголок и начал торопливо выводить свои каракули: «Извините, дорогие мои, за корявый почерк… Пишу вам из горящего танка…» К чему это я?
Как-то стоим в курилке: травим анекдоты, делимся перспективами на ближайшее будущее. Пару дней назад мы приняли присягу, и теперь отцы-командиры решают наши судьбы: кому-то суждено будет остаться служить в подразделениях полка, а кого-то раскидают в самую глушь на отдалённые «точки». Поодаль о чём-то шепчутся свежевыбритые «глобусы». По их меркам, мы уже служивые, а у них всё только начинается. Делятся первыми впечатлениями, говорят о том, что описывают в своих посланиях к родным . Всё как у всех на первых днях службы, сами через это прошли. Но тут один из новоиспечённых «мореманов» изрекает тираду, которая стала для него роковой:
- А я своим отписал, что через месяц мы принимаем присягу, а потом уходим в кругосветное плавание. Мол, писем не ждите!..
Обычный трёп, но нам почему-то показалось, что у нашего командира отделения старшего матроса Андрея Евдошенко на эту реплику оказалось своё особое мнение. Вечером того же дня страстный любитель «дальних морских походов» был крещён нарядом на уборку близлежащего гальюна (туалета) с поучительной формулировкой: «Заморские страны подождут, а вот матери писать чаще надо!»
***
А время службы летит… Вот и «старшинка» (сержантская школа в Североморске) осталась позади! Этот первый день свободы, после полутора месяцев отсутствия в родном полку, я запомнил на всю оставшуюся жизнь. Меня встречали как героя Шипки и узника Бухенвальда одновременно.
Я отличался небывалой стройностью кипариса (семь кило живого веса как не бывало), зато был увенчан заново отросшими усами и был «утяжелён» тремя лычками на погонах. Днём я отсыпался: меня не тревожили, давая возможность хоть частично взять реванш за бессонные ночи учебки. На ужин я пошёл вместе с нашим сменившимся караулом «в расход», то есть после основного времени приёма пищи. Разносолами стол не изобиловал, но обычное для нашего полка овощное рагу, после бурды из порошковой картошки на воде «а-ля Анкл-бэнкс», которой нас пичкали в 8-ом флотском экипаже чуть ли не ежедневно, мне показалось верхом кулинарного изыска. Короче, когда я со своей тарелкой подошёл к окошку раздачи в третий(!) раз, глаза у начальника камбуза прапорщика Жихарева чуть не вывалились из орбит:
- Ты откуда будешь такой оголодавший?
- Из восьмого экипажа…
Изумление начальника камбуза сменилось неподдельным сочувствием и отеческой заботой:
- Родной! Обожди… Я сейчас…
В тот памятный вечер я наконец познал настоящее счастье матроса – до отвала набитый желудок! В белом хлебе, масле и сахаре недостатка не было!
***
Это был нонсенс! Но факт остаётся фактом: летом 1994 года, когда начался чемпионат мира по футболу, командир нашего полка полковник Цыганков издал распоряжение, по которому разрешался просмотр футбольных матчей для личного состава срочной службы после отбоя. Мы ликовали, так как часто под видом спортивных трансляций смотрели боевики и комедии на «ХХI» канале Мурманска, прозванном в народе «Ха-Ха-И».Так продолжалось целый месяц. Ночные киносеансы сильно измотали парней, ведь несмотря на «добро» смотреть футбол в ЛЮБОЕ ночное время, на зарядке должен был присутствовать стопроцентный состав полка. Вот и получилось, что финал футбольного первенства Бразилия-Италия изъявил желание смотреть только я. Собственно, и спать мне было не положено, так как в тот день я заступил дежурным по батальону. Большим любителем футбольных баталий я никогда не был, вот и предпочёл финальной игре крутой каратэшный боевик с виртуозным Боло Енгом. И вот в самый пиковый момент, когда добро должно было вот-вот размазать зло по стенке, в батальон с проверкой заглянул майор Митусов. Дабы не испытывать судьбу, я оперативно переключил канал на футбол. Но, в отличие от меня, товарищ майор оказался болельщиком до самых кончиков своих шикарных усов. Первый вопрос предугадать было нетрудно: «Какой расклад игры?» Ответить, что я, вообще-то, футбол не очень… Тогда почему телевизор после отбоя не выключен? Эх, будь, что будет:
- Да бразильцы дерут макаронников…
Майор Митусов остался в батальоне до конца финальной игры. Но самое интересное: сборная Бразилии в тот раз стала чемпионкой!
***
По воскресеньям нам показывали кино. Нечасто. Раз или два в месяц. И я бы не сказал, что эти киносеансы пользовались у нас большой популярностью. По выходным, если в плане полка не было спортивных праздников или иных мероприятий, чтобы матросам жизнь мёдом не казалась, нам разрешали устроить отсыпной. И если в такой вот «досуговый» день бойцы безбожно игнорировали завтраки, обеды и ужины, то о каком кино могла идти речь?
Но на показе одного фильма был полный аншлаг. В полк привезли югославскую ЭРОТИЧЕСКУЮ комедию «Жикина династия», многим памятную ещё по «гражданке». Ещё бы, незатейливость сюжета про двух дедков, мечтающих скорее женить своего внука, лихо компенсировался обилием женского тела на белой простыне киноэкрана. Начало показа мы встретили очень даже оживлённо. А что можно было ждать от «голодных» до женской ласки мужиков, которым полтора часа, будто дразня или издеваясь, показывают ТАКОЕ?.. Но столь бурной реакции с сальными шуточками и комментариями хватило минут на пятнадцать. Потом воцарилась полная тишина. И я готов поклясться, что в те минуты звенящей тишины мы все думали об одном и том же…
По окончании фильма состояние у всех бойцов было просто угнетённое. То, что изначально было в кайф, обернулось жуткой тоской и унынием. Никто ни с кем не хотел общаться. Вечером весь батальон сел за написание писем своим любимым, оставшимся в далёкой гражданской жизни.
***
Путь следования на камбуз у нас в полку пролегал мимо штаба. Любому служившему ясно-понятно, что значит такое соседство, когда по ходу шествия батальона раз пять-шесть приходится командовать колонне «смирно» при встрече с командиром полка и его замами. Надо быть всегда начеку, дабы не обидеть своим невниманием какой-нибудь военный чин с большими звёздами на погонах. Со мной как-то раз произошёл казус, когда я, в условиях полярной ночи и снежной пурги, скомандовал «смирно» начальнику продовольственного склада старшему прапорщику Таранкову, приняв его за одного из замов командира полка. Получив свою неожиданную «минуту славы», прапорщик дико изумился, но не забыл отдать честь батальону, а потом долго стоял и чесал лысую голову. Ведь очень плох тот прапорщик, который не мечтает о почестях полковника. Вот такое оно – большое счастье маленького начальника склада!
***
Нет, всё же стоило послужить на Кольском, хотя бы для того, чтобы узнать, как можно педагогическими методами, причём довольно эффективно, бороться с «зелёным змием». К счастью, эта участь постигла не меня, а двух залётчиков из нашей роты, которые нарушили один не писаный закон: виноват не тот, кто пьёт, а тот кто попадается!
Их не стали лишать увольнения, их не отправили на стройбатовскую(!) кичу, практиковалось у нас и такое… Всё было более прозаично и менее сложно. Нерадивых воинов сняли со штабной вахты, вывели со всех батальонных нарядов и караулов, а всю нереализованную энергию (вот наука другим) бросили на вычистку летнего гальюна (тот же деревенский нужник, но «очок» на двадцать). Эта военно-морская баталия бывших «алкоголиков» с тем, что не тонет, длилась почти два месяца. Кажется, что после этого у них выработался стойкий антиалкогольный иммунитет. Кому же захочется пить водку, которая ассоциируется с неповторимым и устойчивым запахом переполненного гальюна?! Тут уж семь раз подумаешь, прежде чем раз отхлебнёшь!
***
Мне, как разводящему караула, неоднократно приходилось снимать с вышки спящих бойцов. Это могло бы уже давно войти в привычку, если бы не постоянный риск получить пулю из автомата от внезапно очухавшегося часового. Это по-своему возбуждало и щекотало нервы! Но речь не о том.
В один из таких памятных караулов я пошёл производить смену часовых. Сашка Пичугин, которого я выводил на пост, глядя на караульную вышку, изрёк:
- Что-то не видно Аникея. Дрыхнет, наверное.
Самое смешное, что он действительно оказался прав. Когда, не дождавшись признаков жизни часового, я полез на караульную вышку прояснить обстановку, Вова Аникаев, тот самый «Аникей», был мною обнаружен пускающим слюни во сне в одном из углов своего высотного поста.
Для того, чтобы разбудить нерадивого воина, мне пришлось использовать весь свой богатый словарный запас. Но самое интересное было внизу. Дело в том, что Сашка с Вовкой были такими заклятыми друзьями (или закадычными врагами), поэтому Пичугин не преминул воспользоваться ситуацией, высказав Аникаеву всё, что он думает о нём лично. После этого, отвалив Вове увесистый подзатыльник, Саня с чувством выполненного долга полез на караульную вышку. Весь его вид говорил о том, что он-то знает, как надо нести службу по охране вверенного объекта.
С Аникаевым мы вернулись в караул. Палить перед начальником я его не стал, взяв с него слово, что тот поможет довести мне парадную форму до «дембельского» лоска. Сели обедать. И тут раздаётся телефонный звонок. На другом конце провода – дежурный по полку. По его, громыхающему в телефонной трубке, голосу абсолютно точно можно предположить, что у нас начинаются крупные проблемы:
- Где ваш ох*евший часовой? Почему я его не обозреваю на вышке? Если он спит, то я вас всех… Караул в ружьё!.. Выдвинуться на пост… Проверить… Снять с поста… Произвести замену… Доложить…
Через десять минут подзатыльники, причём не только от Аникаева, уже получал матрос Пичугин!..
***
Я ушёл на «дембель» 31 октября 1994 года. В декабре начались военные действия в Чечне. В феврале 95-ого я получил письмо от Сашки Пичугина. Он сообщил, что из состава полка был сформирован сводный батальон, который был придан 61-ой бригаде морской пехоты Северного флота, уходящей в Ичкерию для восстановления конституционного порядка. В новогодних боях за Грозный погибли двое наших ребят из батальона связи. Матросы Биянов и Курнасенков навеки зачислены в списки части. А в моей памяти они навсегда остались девятнадцатилетними.