День за днем и жизнь за жизнью. 1945 год

Н. Романов.
День за днем и жизнь за жизнью. 1945 год
Это произведение — в пяти томах. Каждый том — год Великой Отечественной войны.
День за днем и жизнь за жизнью раскрываются перед читателем в рассказах краснолучан. Говоря о своем видении события, дня, минуты, они помогают представить общую картину трагедии, постигшей нашу Землю. Есть в книге и исторические документы,  и письма с фронта,  и свидетельства оккупантов.
Книга особенно полезна людям, которые родились после войны. Тем, кто разминулся со своими отцами, бабушками, дедами.


Григорий Шевченко:
Примерно в половине первого ночи 1 января 1945 года на опушке леса вблизи аэродрома появились первые небольшие отряды фашистов. Они наступали развернутым строем, вели интенсивный огонь из автоматов, ручных пулеметов, а из глубины леса аэродром обстреливался минометами. Летчикам была передана по радио команда огонь не открывать. Мелкие подразделения батальона аэродромного обслуживания заняли оборону и завязали бой с фашистами. А гитлеровцы этого только и ждали. Им хотелось выяснить, какими силами обороняется аэродром. И как только убедились, что огонь со стороны аэродрома ведется только из личного оружия, что оборона не имеет плотной огневой системы, решили снять мелкие подразделения и очистить себе путь.
***
Иосиф Вощенко:
Особенно тяжелыми для меня были бои на Сандомирском плацдарме. Гитлеровцы атаковали по несколько раз в день, не считались с потерями. Теряли и мы своих боевых товарищей. Но плацдарм остался за нами. Потом отсюда началось наше наступление, известное как Висло-Одерская операция.
***
Григорий Шевченко:
Часа в три ночи из лесу начали выдвигаться 3-4 колонны вражеских войск. И только тогда по радио послышалась новая команда:
— Приготовиться к бою. Огонь — по моей команде!
 И когда фашисты приблизились, из пушек и пулеметов истребителей обрушилось море огня. Противник был обращен в бегство, оставив у границ аэродрома около батальона убитых солдат и офицеров.
На рассвете 1 января 1945 года разгоряченные ночным боем летчики и весь линейно-технический состав авиачасти поздравляли друг друга с наступившим Новым годом. А вскоре техники снаряжали самолеты боеприпасами, летчики получали новые задания. Предстоял напряженный боевой день в небе Прибалтики.
***
С. Величко:
В Венгрии 2 января тяжелые бои развернулись в районе Банхиды. Обстановка с каждым часом осложнялась, до Будапешта оставалось чуть больше 30 километров.
Соседняя стрелковая рота гвардии лейтенанта И. И. Панина окружена противником на железнодорожной станции у Банхиды. Около станции находились два кирпичных двухэтажных здания. В одном закрепились гвардейцы.
На них враг двинул три танка и четыре бронетранспортера с пехотой. Приближавшиеся к дому гитлеровцы открыли огонь и стали обходить его со всех сторон. В первые же минуты боя лейтенант И. И. Панин погиб, и командование сводным подразделением взял на себя парторг седьмой роты старший сержант М. С. Стариков.
Гитлеровцы били из орудий, минометов, пытались уничтожить смельчаков. Советские автоматчики несли значительные потери, но не сдавали позиций.
Гвардейцы, находившиеся на первом этаже, меткими выстрелами уничтожили расчеты двух станковых пулеметов. Со второго этажа в гитлеровцев полетели гранаты. Ефрейтор В. И. Сорока по траншеям подобрался к бронетранспортеру и двумя гранатами разбил вражескую машину. Старшина Н. С. Онопа с двумя гвардейцами гранатами подбили танк и уничтожили его экипаж. Умело действовали пулеметчики.
В течение пяти суток враг штурмовал опорный пункт гвардейцев. Во время артподготовки они спускались в подвал. Когда же враг вновь пытался захватить здание, гвардейцы открывали ружейно-пулеметный огонь.
Боеприпасы были на исходе, положение становилось критическим, и все же маленький гарнизон продолжал сражаться. Оставалось двадцать восемь человек.
Парторг сказал:
— Товарищи, панфиловцев под Москвой тоже было двадцать восемь. Мы выполним воинский долг, как они, будем держаться до последнего.
Ночью 15 фашистам удалось ворваться в дом, завязалась рукопашная схватка, в которой опять победителями стали наши воины. За пять суток они отбили 40 вражеских атак. На шестые сутки с востока донесся мощный гул. Он нарастал, вскоре послышался знакомый свист. Снаряды «катюш» пролетели над крышей, наступающие советские войска овладели станцией Банхида.
Двадцать восемь бойцов предстали перед командиром полка. Подполковник Б. Мусаэлян никак не мог поверить, что они живы. Каждого обнял, расцеловал.
***
Николай Лесик:
В начале победоносного года я работал составителем поездов на станции Красный Луч. Сложилось так, что группу молодых ребят вместо призыва в армию направили работать на железнодорожный транспорт, в том числе и меня. Все работали не покладая рук. Иногда по 2–3 смены подряд. А в свободное от основной работы время шли грузить уголь в вагоны, строили и ремонтировали служебные помещения, изучали стрелковое оружие, чтобы в любую минуту быть готовыми стать на защиту Родины. Когда нам было очень трудно, мы спрашивали себя: «А как же на фронте?»
И все-таки мы смотрели фильмы, гуляли по городу. Любимое место отдыха — сквер возле кинотеатра им. С. М. Кирова. На площади установили большую карту Европы, на которой ежедневно красной ленточкой отмечалось положение линии фронта. В первую очередь, мы шли к этой карте. С огромной радостью мы наблюдали каждое передвижение ленточки на запад. Ежедневно десятки крупных городов, областей перемещались за ленточку с нашей стороны, с каждым днем все ближе подвигалась линия фронта к фашистскому логову.
Изучив положение линии фронта, мы отправлялись посмотреть еще одно уникальное устройство. В сквере на улице Ленина были установлены часы с циферблатом диаметром около одного метра.
На циферблате часов закреплен вырезанный из фанеры солдат. Внизу, у ног солдата лежали Гитлер и его прихвостни. Минутная стрелка медленно проходила свое часовое расстояние. Вместе с ней подымал солдат свою винтовку. Гитлер тоже подымал голову. Как только минутная стрелка становилась на цифру 12, солдат стремительно обрушивал приклад винтовки на голову Гитлера, и тот снова падал, принимая горизонтальное положение, и увлекал за собой всю свою свору. Через час совершалось тоже самое. Здесь всегда было много народа, особенно детей. Они часами сидели на месте, чтобы еще и еще раз посмотреть поражение фашистов.
Тот, кто создал эти часы, настоящий солдат-герой. Он нашел свой способ борьбы с ненавистным врагом.
***
Зинаида Шишкова (Ширкова):
На окраине венгерской деревни молодой капитан охрипшим голосом подавал команды в телефонную трубку артиллеристам. Они отражали танковую атаку. Враг зажимал с неистовой силой.
В критический момент осколки перебили телефонные провода, соединяющие артиллерийскую батарею с командным пунктом полка.
Комбат приказал мне восстановить связь во что бы то ни стало и как можно быстрее. Полевой аппарат на грудь, гранаты за пояс, винтовку в руки и — бегом. Пригибаюсь, словно это может помочь, когда мчишься между взлетающими комьями земли и осколков. Просвистела над головой очередь пуль. Я легла. Отдышалась и поползла, держась рукой за провод, лежащий на земле. Вскоре нашла обрыв. Подсоединила аппарат — связи нет. Это означало, что где-то впереди еще есть обрыв. Двинулась дальше. Мины, снаряды и авиабомбы продолжали рваться, отравляя воздух удушливым чадом. Когда рассеялся дым, увидела возле кустов трех немцев. Разведчики?
Они тоже увидели меня и приказали:
— Сдавайся!
— Русские не сдаются!
Поднялась во весь рост и швырнула в них гранаты.
Потом нашла новый обрыв. Но аппарат не работал. И только когда соединила четвертый разрыв, услышала в телефонной трубке голос командира:
— Молодец, Зина! Чистая работа.
***
А. Островский:
Заведующий вентиляцией шахты № 5-бис Кривко изобрел машинку для резки стекла на аккумуляторные лампы, благодаря чему шахта не имеет теперь недостатка в этих стеклах.
Изобретение Кривко должно найти применение и на других шахтах.
***
Мария Козьмина:
Нас было две девушки. Женя еще. Она основательно подготовлена. Разведчица. Кончала Берлинский фармацевтический институт. Женя ходила на связь в Братиславу и в другие города по явкам. Чудесно пела под гитару немецкие песни. И если она куда-то ехала в поезде, то успех был ей обеспечен. Красивая. Блондинка. Фотография у нее красивая была. У березки стоит. Если она эту фотографию покажет, в нее влюбляются.
Она приходила, мы делились. Но она мало в отряде находилась. Больше — на задании.
С ней работал словак Войтех. Она с ним ходила, вроде он — ее молодой человек. В самом деле он прикрывал ее.
Однажды Женя получила задание найти предателя. Дали фамилию и описание человека. Он из Советского Союза, работал за границей, но потом почему-то стал работать на немцев. Ей поручили уничтожить его.
Несколько раз Женя и Войтех встречались с ним. В конце концов, она подсыпала предателю стрихнин в вино. Он пожелтел. Извинился и пошел в туалет. Вслед за ним ушла и Женя. Скрылась. Она все время у него просила фотографию. На память. А он ей ответил:
— Однажды я уже подарил свою фотографию. Больше я никому не дарю.
А ей же надо было подтверждение, кого она достала. Чтобы быть уверенной, что задание выполнено.
Она пришла в отряд, так нервничала... Несколько дней пробыла в лесу. Никого не хотела видеть. Мы-то шифровку передали, а подробностей никто не знает. А ее там било и трясло после этого.
Я у нее спрашиваю:
— Ты принесла мыло, чтобы голову помыть?
Она махнула рукой. Мол, какое там мыло, когда убила человека. Она очень переживала.
***
Георгий Малидовский:
Пять часов утра. Небо над Вислой вспыхнуло багряным сиянием. Началось зимнее наступление Советской Армии. Наш 696 полк тоже пошел в атаку. В одном месте уцелевшие фашисты открыли из дота пулеметный огонь. Бойцы залегли. Но не надолго. Мы повернули пушку и ударили по амбразуре.
***
Николай Болдырев:
Форсировали Вислу. Снарядом разбило плот. Кто-то погиб сразу, кто-то устремился к берегу. Я увидел тонущего солдата и поспешил к нему. Воин ранен и без помощи доплыть до берега не смог бы. На фронте говорили: у Болдырева три достоинства — быстро бегает, отлично ползает по-пластунски и хорошо плавает. И это действительно так.
***
Яков Дербенцев:
Мы Вислу когда форсировали, а там болоты, а наши 54 и 47 гвардейские дивизия пошли туда. Прошли целый километр. А он бросил такую армию! Нас окружили. Две дивизии 15 суток в окружении стояли, а не сдались. Оборонялись. Все время оборонялись. И потом, когда подошли наши танковые армии, и как даванули!
Командир приехал и спрашивает у командира роты:
— Сколько людей?
— Со мной и старшиной 32 человека.
32 осталось в роте. Остальные погибли.
***
С. Величко:
В Венгрии полку приказали не пропустить танки. Наш третий батальон занимал оборону на южном побережье Озера Веленце, положение оставалось напряженным. Командованию необходимо знать, что замышляет противник. Нужен язык. Начальник разведки капитан Сухин П. С. подобрал группу гвардейцев из отдельной разведроты во главе с бывалым разведчиком гвардии старшиной А. Г. Красновым.
Под покровом ночи перешли линию фронта и углубились в тыл противника на 15 км, расположились в небольшой роще, недалеко от шоссе, идущего к линии фронта. Весь день разведчики вели наблюдение за дорогой, по которой двигались колонны солдат, танки, автомашины и другая боевая техника.
Примерно в полночь, когда прошла очередная колонна и последняя машина поравнялась с разведчиком, старшина бросил под ее колеса противотанковую гранату. Взрыв, машина остановилась. Шофера сразила автоматная очередь, а сидящий рядом гитлеровец с кожаным портфелем захвачен в плен.
Все это произошло в считанные минуты. Гитлеровцы, которые двигались на передних машинах, оказались от места события на расстоянии 500 метров. Когда же они поспешили на помощь, группа прикрытия открыла огонь из автоматов. Потеряв до двух десятков солдат, враги отошли.
Пленный оказался фельдфебелем из танковой дивизии. Его показания и портфель с документами представляли ценность.
***
Владимир Борсоев:
6 января. На Сандомирском плацдарме 5 января снялись из района Радомышль — Вельке и вышли на Сандомирский плацдарм. Готовимся к наступлению. Перешли в наступление. Прорыв сделали блестяще. После 107-минутной артподготовки в первый же день углубились на 15-20 километров. Вышли к Нов. Корчин.
***
Н. Козлов:
Прорыв неприятельской обороны в Польше на Сандомирском плацдарме. Не утихала канонада. Враг знал, что отсюда нашим войскам открывается путь в центральную Германию. Но мы выбили противника из опорных пунктов, погнали его и вступили на немецкую землю.
***
Виталий Катриенко:
Наша часть вела упорные бои с превосходящими силами противника. Мы несли значительные потери. В боях за город Замзау в Чехословакии я уничтожил 13 фашистов и подбил танк. В перерыве между боями командир дивизии генерал Иванов вручил мне орден.
***
Иосиф Вощенко:
На территории Чехословакии мне пришлось арестовывать генерала Власова. Наши разведчики откуда-то узнали, в какой машине и по какой дороге поедет этот предатель. Остановили. Сидит неприятного вида перепуганный пожилой человек. Руки трясутся. Мерзко было видеть такого генерала. Что же, предателем быть трудно. Хотя сначала, наверное, и сладко.
***
Василий Высоцкий:
В Югославии наша группа получила задание добыть языка. Он непременно должен быть офицером. Мы, перебравшись через какую-то небольшую речку, прошли линию фронта. В тылу у немцев пробыли трое суток, пока нащупали штаб саперного полка. Ночью сняли часового, офицера подняли с постели, забрали документы и двинулись домой.
***
Н. Лагуткин:
Три года находился я в лагере смерти Маутхаузен. Несколько раз был в тяжелом состоянии. Но больше не обращался в лазарет за помощью. Я знал: если слягу, то это будет смерть. Гитлеровцы били меня так, что я не мог ни лечь, ни сесть. После таких побоев пробирался в туалет, когда все спали, и делал себе примочки.
***
Иосиф Яроцкий:
10 января корректировал огонь минометной батареи, которая громила скопление гитлеровцев при освобождении Будапешта. Замаскировавшийся вражеский снайпер выследил меня, ранил.
***
Владимир Ружин.
12 января за героизм и мужество, проявленные в боях с фашистскими захватчиками, Владимир Михайлович Ружин удостоен звания Героя Советского Союза.
До войны В. М. Ружин жил в Красном Луче. Учился в горном техникуме, работал на шахте имени «Известий».
Свободное время посвящал учебе в аэроклубе. В 1938 г. Владимира Михайловича Ружина зачислили в авиационную школу, и он уехал из Красного Луча.
С июля 1941 г. и до конца войны он сражался с фашистами на Южном, Закавказском, Прибалтийском и других фронтах.
***
Владимир Скрипников:
12 января наш полк в составе других частей 1-го Украинского фронта завязал бой за польский город Кельцы. Мое отделение — десант на танке. Штурмовали укрепленную оборону противника. Под сильным минометным и артиллерийским огнем прорвались к опорному пункту. Гранатами и очередями из автоматов истребили более 20 фашистов. Потом стали пробиваться к высоте, с которой по нашей атакующей пехоте ударили из пулеметов замаскированные дзоты.
Я устремился к высоте первым, увлекая за собой бойцов. Уже выскочил из лощины и метнул гранату в амбразуру ближнего дзота, как почувствовал сильный удар в грудь. Пробежал еще метра два. Успел выпустить автоматную очередь в черную пасть ожившего дзота и упал, захлебываясь кровью. Санинструктор рядовой Гончарук, отчаянной смелости человек, следовал за первой цепью атакующих и немедленно пришел мне на помощь.Туго обмотав бинтами грудь, Гончарук взвалил меня на спину, прокричал:
— Всю жизнь береги, Володя, свой гвардейский знак! Здорово он ослабил удар пули, иначе бы тебе несдобровать.
***
Леонид Тимченко:
Василий Курка погиб геройской смертью 12 января 1945 года. Сына 395-й шахтерской дивизии похоронен в польском местечке Кумелиши.
***
Александр Агуреев:
«12.1.45 г. Привет с фронта!
Здравствуйте, дорогие родители папа Дмитрий Григорьевич, мама Мария Макаровна и дорогая сестричка Раиса Дмитриевна!
К вам с боевым фронтовым приветом ваш Саша. Семь дней, как мы на фронте. Во время марша ночью я, вероятно, простыл: на правое ухо не слышу, течет и болит нос. А возможно, это и Карпаты «выходят». Сейчас я в лесу, за Вислой. Снег у нас небольшой, пятнами; первые дни января был мороз, а сейчас оттепель. В декабре выслал вам 4. 40 денег, а 2. 01. послал удостоверение о моей службе. Как получите, сообщите.
Жизнь наша проходит однообразно: в лагерных условиях — учения, на фронте — в боях. Приходится по-всякому, иной раз хорошо, а иногда и туговато. С ребятами я свыкся, как в родной семье: второй год в одной части, всех по фамилии и имени знаешь, как будто я с ними с самого мальства жил. В свободную минуту развлекаю товарищей на большой губной гармошке. Играю на ней все, что только желаете.
Со дня на день ожидаем, вперед пойдем — ускорим приближение конца войны...»
***
Иван Беседин:
После прорыва с Висловского плацдарма зимой наши части стремительно продвигались по польской земле на запад, устанавливая по пути надписи «Вперед на Берлин!». Отряд же из 47 солдат во главе со мною и старшиной Прокопенко, задержавшийся в одном тыловом местечке по делам службы, догонял теперь то пешком, то на попутном транспорте далеко ушедший фронт.
Приближаясь к центру города Петракуа, я вдруг услышал за спиной:
— Пан комендант...
Так называли поляки наших офицеров. Я увидел бегущую к нам женщину. Она рассказала, что в 12 километрах от города, в небольшом, домов на сто, селе, которое мы только что миновали, в домах крестьян живут себе поживают фашисты.
А дело в том, что многие разбитые немецкие части и подразделения укрывались тогда в лесах. Приказом по фронту запрещалось задерживаться для их ликвидации, которая поручалась тыловым частям во взаимодействии с польской милицией и гражданами. Но долго ли в голодном и холодном лесу высидишь? Вот и выходили в села, притесняли и грабили жителей.
Так поступили и эти под Петракувом. Затаились в тепле и сидят. В селе никто из наших не задерживается: рядом-то ведь город. Пройдет поспешно небольшое подразделение, группка бойцов, пронесется отдельная машина... На всякий случай немцы выставили у входа и выхода из села посты — каждый из двух солдат, одетых в советскую форму и с советским оружием. Заметят опасность — подадут сигнал тем, что в домах, — и все укроются в близком лесу. Что же делать? Со мной-то всего несколько десятков солдат, вооруженных только винтовками, да и много боеприпасов никто с собой в дорогу не брал.
Обратились мы в комендатуры города. В советской нам смогли выделить 15 бойцов, в польской и того меньше — 10. Но вдруг предлагает свою помощь паренек — поляк Василий лет двадцати двух: отлично знает село и окружающую местность, хорошо владеет немецким, готов идти с нами хоть сейчас. Тут же вместе с комендантами — польским подполковником и нашим капитаном — и при участии Василия разработали план операции.
Полпути до села проехали на машинах, а затем «спешились», свернули с дороги и вскоре приблизились к селу. У леса, в 200-300 метрах от домов, оставили заслон — большую часть наших бойцов, а с другой, открытой, стороны — лишь на всякий случай залегли несколько дозорных. Затем я с группой в 5 человек и старшина Прокопенко с тремя бойцами направились в противоположные концы села к дороге с тем, чтобы по возможности без шума снять немецких постовых. У моей группы это вышло удачно. У Прокопенко же — не совсем. То ли чем-то выдали себя наши бойцы, то ли разглядели немцы, что «коллеги» их в другом конце улицы подняли руки, а может, насторожила их польская конфедератка на голове у Василия. Во всяком случае, прежде чем удалось их уложить, один успел выстрелить в парня, хотя и промахнулся. Услышав стрельбу, фашисты стали выскакивать из домов полураздетые и многие без оружия. Как мы и предполагали, они бросились к лесу, но оттуда прогремел залп, и немцы залегли в снегу. Василий устремился к ним и, перебегая от одной группы к другой, переводил наши распоряжения: встать, оружие оставить на месте, одеться и собраться на краю села. Пробежал по домам, проверил, не остался ли там кто, собрал «позабытое» немцами оружие и лишь тогда пришел к выстроившейся колонне, в которой мы насчитали около 150 человек.
Особого сопротивления гитлеровцы не оказывали: «рыцарский дух» пропал, а в том, что «Гитлер капут», они уже не сомневались. Да и как-никак понимали, что в плену им будет не хуже, чем в голодном и холодном лесу или среди враждебно настроенных поляков.
Когда отвели их километров на пять от села, из леса вышла еще одна группа человек в 50. Несколько раз останавливались, совещались, прежде чем подойти к колонне, недоумевая: куда направляются и зачем зовут их к себе собратья? А когда приблизились и из-за колонны навстречу им вышли наши бойцы, то все поняли и сделали «Хенде хох».
Лишь с одних носилок вдруг раздался пистолетный выстрел — это раненный немецкий полковник пытался «оказать сопротивление».
Почти 200 пленных привели мы в Петракув.
***
Николай Инякин:
Зимой мы приуныли. Идут бои под Варшавой, а мы бездельничаем. Наконец, 10 (15) января получили приказ двигаться на юго-запад, в направлении Варшавы.
— Вот это дело, — оживились артиллеристы.
Подъезжаем к Варшаве. Впереди — густой дым. Чем ближе, тем ощутимее пожары. Слышу команду:
— Орудия с платформ не снимать. Привести в боевую готовность.
Через три дня мы оказались в городе Лодзь, где нам предстояло охранять заводы.
***
В. Дятчин:
При горпромкомбинате, где директором тов. Малкин, работает кукольный цех, который изготовляет детские игрушки и принимает заказы на изготовление их из материалов заказчиков. Создан гончарный цех, где изготовляется посуда: чашки, миски, кувшины, горшки.
***
Л. Тимофеев:
Уже железный смыкается круг,
Нет отступления фрицам.
Узкою лентою Западный Буг,
Мост взорван. Граница.
Польши старинной большая река.
Берег — обрывом, оврагом.
Город — крепость, но наши войска
Штурмом ворвались в Прагу.
Бранных походов таишь ты не мало,
Висла, в безбрежных просторах глубин.
Утро. В молочном тумане Варшава.
Путь от нее — это путь на Берлин.
***
Василий Чернявский:
Форсировали Одер, перешли германскую границу, наносим врагу сокрушительные удары. Последние упорные сопротивления гитлеровских войск сломлены. С каждым днем расстояние до логова главарей фашистской шайки — Берлина — становится меньше. Наш танковый полк, захватив город Люкенвальде, неудержимо приближается к Берлину.
***
Семен Бороденко:
На территории Польши и Германии с 14 января наши подразделения за две недели прошли более 570 километров на запад, прорывая сильно укрепленную полосу фашистской обороны на подступах к реке Одер, и 31 января захватили на западном берегу реки плацдарм. Переправляя личный состав наступающих наших частей через Одер, мы отражали натиск врага.
***
Егор Еременко:
Это было в Восточной Пруссии. Поручили провести разведку в составе отделения. Пошли в разведку 10 человек, вернулись двое. Привели «языка». Задание выполнили. В тылу у немцев были пять дней. За эту операцию наградили орденом Славы.
***
Василий Кирьяков.
В середине января в Восточной Пруссии рота Кирьякова уничтожила много врагов и пулеметов, минометов и автомашин.
***
Василий Бойченко:
15 января после артподготовки 5 гвардейская армия перешла в наступление на Берлин и вышла к Одеру. За 15 дней пройдено с боями 500 км. Форсирование Одера было успешным, но расширение плацдарма шло с большими трудностями, враг оказывал яростное сопротивление. Мы подошли к городу-крепости Кюстен, отсюда — прямая железная дорога на Берлин. Командование поставило задачу — захватить город и перерезать железную дорогу. Еще было темно, когда капитан Бердников повел свой батальон в бой. По нам била артиллерия. Взрыв снаряда и... Очнулся я на операционном столе.
***
Иван Алехин:
Во время штурма Кенигсберга враг бил по атакующим из орудий, минометов, пулеметов. Выбывали из строя бойцы и командиры. Вскоре фашисты перешли в контратаку. Их густые цепи надвигались на вырвавшееся вперёд подразделение.
Я поднялся во весь рост и громко крикнул:
— За мной, товарищи!
Бойцы стремительно бросились на гитлеровцев. Враг не выдержал натиска и начал отходить.
***
Иван Гордеев.
Гордееву не спалось. Он вглядывался в ночное небо. Как будто в этой бесконечной звездной глубине сходились невидимые нити всей его жизни. А прожил он ее незатейливо: воевал и работал. И чего больше в нем — солдата или токаря, ответить бы не мог.
Мрак вспухал валом и осыпался сухими комочками земли на лафет пушки. В рамке прицела росла стальная махина вражеского танка. Лейтенант в окровавленной гимнастерке разворачивал орудие, потрескавшиеся губы его исступленно шептали: еще, еще, еще, еще. Но пушка словно вросла в окоп. А танк все ближе.
— Снаряд! — выдыхает лейтенант. И его тело, туго перетянутое ремнями, вдруг отрывается от земли и уже невесомое падает в бездонный тягучий мрак...
***
Николай Головко:
Под  Кенигсбергом я был пулеметчиком. Мой пулемет «максим». Я — первый номер пулеметного расчета. Здесь я потерял много друзей. Но все равно это место отстояли.
***
Владимир Борсоев:
18 января. Штурмом взяли Краков. В приказе Верховного Главнокомандующего в числе других отмечена бригада полковника Барсова (вместо Борсоева).
***
Василий Коленский:
Наш полк идет на Клайпеду хмурым январским днем. И вдруг — напротив — злое рыканье фашистского ручного пулемета. Мы на ровном открытом месте. И тогда командир Филевский выходит из жиденького укрытия, идет во весь рост вдоль передовой цепи и, не кланяясь близким пулям, басит:
— Ну, будет, ребята. Отдохнули и вперед. Не испугались же вы одного паршивого пулемета.
 И ребята поднимаются и идут вперед — за ним, за любимым комполка.
***
Михаил Карась:
В январе наша мотострелковая часть вела сражения на берегах Вислы. В числе первых я форсировал водную преграду и вместе с товарищами-разведчиками в тяжелых боях удерживал захваченный плацдарм. В минуты короткого затишья представитель политотдела вручил мне партбилет.
***
Василий Коленский:
Мы на тяжелом, изнурительном марше в весеннем ночном лесу под Либавой. Идут пешими все — и солдаты, и офицеры, потому что лошади и так из последних сил тащат тяжелые повозки по перевязанной корневищами дороге. Идет с нами даже он, командир полка Филевский. Он гневно обрушивается на штабного офицера:
— Все идут!.. Все почти валятся с ног! И лошади, лошади, наши спасители, — тоже! А ты, ты лучше всех!.. Ты на повозке...
***
Евгений Субботин:
 «Привет из Польши, извини, что стал редко писать, сейчас я очень загружен работой: нахожусь уже километрах в 60 от польской границы на немецкой территории. Осталось добить зверя и водрузить знамя Победы над Берлином, и тогда будет все в порядке».
***
Василий Мякишев:
Пехота пошла в наступление и вдруг залегла под пулеметным огнем. Впереди оказался немецкий дот. Мой орудийный расчет прямой наводкой несколькими выстрелами ликвидировал огневую точку врага, и наступление на этом участке продолжалось.
***
Алексей Подопригора:
Подбросят, бывало, в окоп треугольничек, а ты его — за пазуху. Прочесть ох как охота. А тут горячка: бой идет, земля горит. Перебьет кабель — и командование парализовано, артиллерия ослепла. Что делать? Хватаешь провод и — вперед, навстречу пулям, по минным полям ползешь, ищешь. Найдешь — какая радость! Соединил. Жизнь воскресла. Связь есть!
***
Григорий Макеев:
27 января мы освободили Освенцим в Польше. Я видел своими глазами следы зверств фашистов. Территория лагеря обнесена бетонной стеной, опутанной проводами под током высокого напряжения. Бараки для узников замаскированы под цвет местности и охранялись часовыми на вышках, на которых установлены пулеметы.
Когда мы вошли во двор лагеря, к нам со слезами радости бросилась детвора 8-10 лет. На руках у них выколоты тушью личные номера. Но двигаться могли только дети. Взрослые лежали на нарах и, не имея сил встать, приветствовали освободителей лежа.
Больные, истощенные, изуродованные пытками, они напоминали собой живые мощи. Здесь были люди всех национальностей: и русские, и поляки, и чехи, и французы. Подошел к старушке, которая оказалась из-под Бобруйска, и спросил ее, как сюда попала? Ведь ей уже, наверное, за восемьдесят.
— Знаете, сыночек, фашисты не разбирались: стар или мал, всех хватали. У меня вся семья в партизаны ушла. Я по старости не могла с ними вместе бороться против фашистов, так вот сюда на мучения попала. Что только здесь делалось... Людей травили, сжигали в печах, расстреливали, испытывали на нас медикаменты, как на подопытных животных. Они заражали вшей, блох чумой и испытывали на обитателях лагеря, проверяя действенность своих новых чудовищных средств. Мы видели печи, в которых сжигали людей, кости и волосы, которые не успели убрать, кровь на месте расстрела.
***
Данил Шоленко.
«Участнику боев в Восточной Пруссии
Товарищ гвардии майор Шоленко Д. С.!
Приказом № 258 Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина от 27 января 1945 г. нашей армии, а, следовательно, и Вам — участнику боев, объявлена благодарность за отличные боевые действия по завершению прорыва мощной долговременной глубоко эшелонированной обороны противника в районе Мазурских озер.
Военный Совет поздравляет Вас и выражает твердую уверенность в том, что Вы будете еще крепче громить и уничтожать заклятых врагов.
Вперед, на Запад! Водрузим над Берлином знамя победы!
Военный Совет Армии.
Войсковая часть Полевая почта 66861».
***
Наталья Кладова:
28 января получила похоронку за мужа. Не верила, успокаивала себя и детей. Мало ли что бывает, это ошибка, наш папка жив. Не верю. Так и живу с надеждой, что вернется. Смотрю на портрет и говорю: «Родной, как мне тебя не хватает!»
***
Федор Баранов:
За участие в прорыве вражеской линии на реке Висла получил орден Александра Невского и звание лейтенанта.
***
Василий Коленский:
Не легче, а, пожалуй, еще труднее живется, и воюется нам в Курляндии, куда наши части перебрасываются после освобождения 28 января литовского города-порта Клайпеды.
Фашисты, оказавшиеся здесь в устроенном для них гигантском «мешке», сопротивляются с особым ожесточением, хотя и знают, что никто и ничто им уже не поможет. Изводит нас вконец и здешняя гнилая зима: ползаем ночами на заданиях в воде и грязи, так что одежда на нас никогда как следует не просыхает.
***
Иван Литовченко:
Одер не широк, но его низкие берега заболочены, форсировать его трудно. Десантники с танков пересели на резиновые лодки, плоты, скаты. Это был кромешный ад. Горела сталь, и выдерживали только советские солдаты.  Командир взвода ранен, и строй вел я, его помощник. Припадая на еще незажившую ногу, шел впереди бойцов.
За форсирование Одера награжден третьим орденом Славы и стал его полным кавалером.
***
Александр Агуреев:
 «01. 45 г. Привет с фронта! Здравствуйте, дорогие мои родители: папа Дмитрий Григорьевич, мама Мария Макаровна и дорогая сестричка Раечка! К вам с боевым приветом ваш Шура. Мы сейчас идем вперед, и уже за отличные боевые действия получили от тов. Сталина благодарность. Скоро подойдем к логову фашистского зверя. Все дороги нашего наступления забиты войсками, грозной лавиной движущимися на Запад. По дорогам горит вражеская техника. Злодеям не удастся уйти от руки правосудия. Душа радуется, когда грохочет наша славная «катюша», когда мы идем на Запад, в этот момент я уверен, что с каждой минутой близок конец войны, близка встреча с родными».
***
Виталий Катриенко:
В столице Австрии Вене в доме на втором этаже засели немцы. Из окна вели прицельный огонь. Выбрав удобный момент, я продвинулся вперед по улице, и несколькими выстрелами подавил огневую точку.
***
Андрей Ревин:
Из всех боевых действий своего пулеметного расчета мне особо запомнились боевые действия за Вену. Когда мы вступили в город, немцы оказали яростное сопротивление, нам пришлось вести уличные бои за каждую улицу.
***
Владимир Борсоев:
Альберун. Освободили от немецкой нечисти Домбровский угольный и промышленный район.
***
Алексей Петров:
Части 31 танкового корпуса неудержимо рвались к Варшаве. Полку, в котором служил комсоргом, приказано занять город Владислав. Машины идут на полной скорости. Вокруг тихо. Когда до города оставалось не больше километра, справа, из лесочка, стали бешено стрелять по нашим танкам немецкие орудия. Мгновение, и головной танк, ведомый командиром роты капитаном Павловым, загорелся. Я находился в третьем танке. Вижу, положение аховое. Раздумывать некогда. Командую по радио:
— Слушай мою команду. Двум первым танкам — полный ход и в кустарник, обнаруживать цель. Остальным двум — свернуть в лес и начать его прочесывать.
Замолчала одна пушка. Десанту (с танками был небольшой отряд пехоты) приказал заходить с тыла. Незаметно подкрадываются машины и бьют по расчетам. В итоге — 18 пленных фашистов. Пока обезвреживали орудия, подошло подкрепление, и город взяли. В этом бою и меня ранило — пуля пробила правую руку выше локтя.
***
Иван Литовченко:
Лодзь брали легче. Но фашисты закрепились на окраинах и оседлали дорогу, ведущую дальше на запад. Четыре «фердинанда», укрытых за пригорками, взяли дорогу в кинжальный огонь. Наш танковый десант безуспешно пытался прорваться. Я с группой бойцов сидел на третьем танке после головного.
Вот крутнулся первый — слетела левая цепь, разбитая бронебойным снарядом. Затем задымил второй. Командир взвода подбежал к третьему танку:
— Сержант, берите трех бойцов и ликвидируйте самоходные пушки противника!
Нам удалось подобраться на близкое расстояние незамеченными. Первым поднялся Федорчук, метнул бутылку с горючей жидкостью. Вторую бутылку он бросить не успел, его сразила пулеметная очередь. Вторую и третью бутылки бросил уже я. И самоходная пушка запылала. Еще два факела вспыхнули в степи. Но два бойца остались лежать на чужой земле.
Я — один на один с «фердинандом». Свист пуль над головой и черный дым — вот что отложилось в памяти. А еще — доклад командиру о том, что задание выполнено, пушки противника уничтожены. Путь на запад был открыт.
***
Василий Коленский:
Через пять минут мы, трое саперов и группа разведчиков, уходим в опасный ночной поиск. И он, командир полка Филевский, пришедший сюда с вечера и пролежавший вместе с нами до наступления этой безлунной полуночи, бережной рукой останавливает меня и негромко говорит:
— Не надо, оставь при себе. Офицерское удостоверение клади здесь: тут и номер полка, и дивизии... А комсомольский билет оставь при себе. И тайны тут никакой, — он чуть заметно улыбается. — Знаю: все равно же ведь за так никому его не отдашь...
И я легче иду туда, и я твердо знаю: я действительно ни за что и никому не отдам на чужой земле эту маленькую картонную книжечку с силуэтом Ильича на обложке...
***
Т. Безгинский:
Мы форсировали Вислу в районе станции Варта и заняли оборонительный рубеж. В нашем тылу, километрах в семи от реки, осталась механизированная часть фашистов. Но, несмотря на угрозу с тыла нам во что бы то ни стало нужно не пустить эту часть к мосту.
Наша группа небольшая. В нее входит танк Т-34, самоходная установка калибра 85 миллиметров, а также батальонный миномет.
В пригороде Варты мы заняли огневую позицию. Противник нас обнаружил, и «мессеры» до самого вечера осыпали «картошкой». Мы называли так лотки, которые начинялись минами небольших размеров. В воздухе лотки раскрывались, и мины разбрасывались по большой площади.
К вечеру бомбежка прекратилась, и мы с минуты на минуту стали поджидать моточасти противника.
***
Евгений Хлебников:
Позади 700 километров боевого пути. Нелегок труд танкиста — ночью заправляемся горючим, боеприпасами, продуктами, делаем техосмотры, а днем ведем бои. Многие однополчане не дожили до победы. Мы получили пополнение, но танков «Краматорск» осталось три — Виктора Новикова, Бориса Шелуханова и мой. Заменили мотор, заделали пробоины — и в путь, на порт Данциг. После упорных боев мы овладеваем портом.
***
Т. Безгинский:
К утру я задремал. И вдруг над головой услышал немецкую речь:
— Хальт! Хенде хох!
Мои глаза широко раскрылись. Над окопом без оружия, в очках, посасывая трубку, стоял немец. Из-под его сапог на меня сыпался песок. Мгновенно я схватил его за ноги и потянул на себя, пытаясь в то же время выхватить из-за пояса пистолет.
— Что ты делаешь? — уже по-русски прокричал мой «противник», сбрасывая очки и выплевывая трубку. И тут я узнаю своего заряжающего Соломатенко. Оказывается, он и несколько бойцов побывали ночью в оставленных немцами бункерах, собрали там трофеи. Вот и решили, устроить маскарад. Но дальше уже было не до шуток...
***
С. Орловин:
На 1945 год на восстановление и благоустройство города отпущено 3 миллиона рублей. Будет восстановлено в этом году 51500 квадратных метров жилплощади, 13 километров электролиний, 2 километра новой водопроводной линии, банно-прачечный комбинат. Дом Советов, 2 средних школы, тубдиспансер, поликлиника, инфекционная больница, роддом, детская больница для лечения туберкулезных детей, оздоровительный детский санаторий, дом ребенка, 2 детских дома, акушерские пункты. Кроме того, будет производиться новое мощение улиц, асфальтирование тротуаров, посадка 20 тысяч штук декоративных деревьев.
Эти задачи при активном участии общественности мы должны с честью выполнить и сделать Красный Луч еще более красивым и благоустроенным.
***
И. Сухов:
29 января на Одере в 20 километрах южнее Франкфурта после двадцатиминутной артподготовки наш батальон, преодолев пятиметровую дамбу на восточном берегу, двинулся по льду на врага.
Справа от меня капитан Уруслан Едзиев. Слева — ординарец старшина Осипов.
Это место переправы выбрал я.
Мост оказался взорванным, остальные три батальона 757 стрелкового полка форсировали реку и сражались на западном берегу, неся большие потери. Им нужна помощь. Командир полка подполковник Гонтарь приказал мне переправиться на тот берег и поддержать батальоны. Изучив обстановку, доложил командиру полка:
— Товарищ подполковник, зачем же идти в лоб? Батальон наш здесь понесет большие потери от интенсивного огня противника, да и лед здесь разбит, много людей погибнет. Мы лучше спустимся ниже по реке и там, где враг нас не ждет, ударим по нему. Переправимся на тот берег, захватим населенный пункт Фогельзагель и ударим по немцам с тыла.
— Блестящая идея, — сказал командир полка, — действуй, капитан.
***
Т. Безгинский:
Тишину рассвета нарушил танковый выстрел. Один, другой, третий. Слева завязывался бой — к мосту подходила немецкая моточасть. Значит, нам надо подаваться левее. Мы быстро передислоцировались. И сразу же открыли огонь по вражеской пехоте, которая шла под прикрытием танков. Мины ложились точно в цель, и немецким солдатам пришлось залечь. Но танки продолжали идти прямо к мосту. Сильная лобовая броня делала «пантеры» почти неуязвимыми.
Вот одна из «пантер», ускользнув от прицельного огня нашей самоходки и тридцатьчетверки, под прикрытием домов проскочила улицу и вышла нам во фланг. Она прямо шла на минометный расчет и не стреляла. Намеревалась проутюжить гусеницами.
Но тут открыла огонь самоходка. Она вышла из укрытия и двинулась навстречу вражеской машине. Прозвучал первый выстрел «пантеры», и орудие остановилось. Оно молчало долго. Мы думали, что весь ее экипаж погиб. Но когда «пантера» проходила в каких-то десяти метрах от орудия, раздался последний выстрел. Это был удачный выстрел. Снаряд попал под основание башни, и хобот пушки фашистского танка, описав в воздухе дугу, свесился набок.
И вновь мы продолжали вести огонь из миномета. Наша «тридцатьчетверка», меняя позиции, не прекращала поливать снарядами врага.
Противник стал отходить. Это спасение. Силы неравные, и долго мы не смогли бы продержаться. Севернее нас, по асфальту, ведущему к мосту, двигались советские танки и прославленные гвардейские минометы.
***
И. Сухов:
Прошли пять километров, остановились, развернулись в цепь. Протянули по цепи веревки, так как от взрывов вражеских мин и снарядов лед будет разрушаться, а бойцы тонуть.
Надо пройти всего 600 метров по льду. Казалось, так близок другой берег, но ожили огневые точки врага, открыли ураганный огонь.
На середине реки я угодил в водяную яму, выбраться на лед помогли капитан Едзиев и старшина Осипов. Сделав полста шагов, я снова провалился в яму, и снова спасли товарищи.
Вскоре батальон достиг западного берега и закрепился там. И тут фашисты поняли, что русские у них в тылу, и начали яростно атаковать мой батальон. Тем временем подполковник Гонтарь не мешкал. Он отозвал свои батальоны назад и пустил их по коридору, уже проложенному моими бойцами. А потом сюда устремилась и 222 дивизия.
Разгромив фашистов на Одере, войска 1-го Белорусского фронта двинулись на Берлин, до которого оставалось 100 километров.
А я отвоевался. Меня из Фогельзагеля отправили в госпиталь в г. Чкалов.
***
Василий Коленский:
Стрелковый полк, участвовавший в освобождении Клайпеды, после двухдневного отдыха в нем менял дислокацию. Переход выдался тяжкий, прямо-таки изнурительный. Шквальный встречный ветер валил людей с ног, а не перестававший ни на минуту дождь вперемешку со снегом окончательно лишал сил. Тяжелые, насквозь промокшие шинели тянули бойцов книзу, но даже на привалах отдохнуть не удавалось: не сядешь же в сплошное месиво из воды, снега и грязи. А происходило это в последний день января. Что поделаешь: Прибалтика!
Полк вступил в мертво молчащее литовское селение. Командир дал команду на постой до шести часов утра.
Полковой саперный взвод, в котором к началу последнего военного года насчитывалось всего четырнадцать человек, направился к небольшому одинокому дому, в одном из окон которого светился огонек. Вошли и застыли в немом восхищении: напротив стояли две молодые, без сомнения, только что искупавшиеся женщины с нежными, румяными после горячей воды лицами. У каждой — по малолетней дочери на прижатых к груди руках. И, как некая демаркационная линия, блистал желтый, ослепительно чистый пол...
Прошла минута-другая изумления, страха одних и стеснительности других, и вот уже сдвинуты вплотную два нехитро сколоченных стола, накрытые и гостями, и хозяйками тем, что у них нашлось, и уже светятся улыбки на лицах, и уже кочуют по загрубевшим, но бережным солдатским рукам, две крохи-девчушки...
Пришла пора спать. Старшина взвода, казах Умаров, увидел и не узнал ранее стерильно чистую, а теперь неузнаваемо затоптанную «демаркационную линию» и сказал бойцам:
— Ай-яй-яй, ребята!.. Стойте, предлагаю для завтра лотерею: все листочек бумаги чистый, а два с крестик. Кто с крестик вытащит, тот и помоет утром полы. Согласен все? Ха-ра-шо.
Над двумя «счастливчиками» все добродушно посмеялись, в том числе и женщины, конечно же, принявшие разговор о полах за шутку. Старшина негромко скомандовал:
— А-ат-бой.
Спустя минуту-другую солдаты крепко спали, заняв всю застеленную шинелями «демаркационную линию».
А утром... Утром, когда зазвенел старенький походный будильник старшины, заведенный на полчаса раньше назначенного командиром полка времени подъема, хозяйки смущенно, с растроганно-влажными глазами следили за тем, как старательно драили полы все их недолговременные постояльцы.
Выпятившись, в конце концов, за порог, положив на него промытые и досуха отжатые тряпки, солдаты прощально козырнули хозяйкам и ушли в темень раннего утра. А женщины, радуясь про себя нарушенному однообразию дней, долго еще молча стояли у двери, стояли до тех пор, пока одна из них не сказала, словно оценивая пережитое за последнюю половину суток:
— Русский — кароший человек. Правда?
— Да, очень кароший.
***
С. Александров:
На берегу Балтийского моря, в самом центре Прибалтики, стоит портовый город Лиепая. Недалеко от него есть отделенное узкой полоской земли озеро Лиепаяс. Вот в этом районе капитан Рычков со своей эскадрильей атаковал гитлеровские суда и войска, сдерживавшие продвижение наших войск к городу. Кроме того, в отдельных вылетах, взаимодействуя с бомбардировщиками, он с малых высот подавлял огонь зенитной артиллерии. В одном из вылетов при выходе из четвертой атаки он заметил, как со стороны озера противник ведет стрельбу по самолетам его эскадрильи. И он решил подавить врага, этим самым сохранить жизнь подчиненным. Резко перевел самолет в пикирование, открыл огонь из всех пушек. Обстрел самолетов прекратился. Но наш герой из пикирования не вышел, видимо, он был убит или смертельно ранен еще в воздухе. Его вместе с самолетом поглотила морская пучина.
***
Павел Дербенцев:
В сорок пятом году на прибалтийском хуторе обнаружил группу эсэсовцев и один вступил с ними бой. Продержался до подхода своих. Ни один гитлеровец не смог уйти...
***
Петр Тихонов:
Польша. Наши части, прорвав оборону противника, вышли к предместьям города Радом. Враг огрызался жестоко, но Радом мы освободили.
Ничто не могло остановить наше победоносное наступление на Берлин.
***
Н. Банько:
Мы сражались в Прибалтике. Наши войска, прорвав вражеские укрепления, устремились к Рижскому заливу. Бой за город Тукумc. Нашему истребительному артдивизиону было приказано передислоцироваться и окопаться у высотки возле железной дороги. Нам предстояло поддержать пехоту, отбивающую контратаки врага. Вместе с нами прибыли автоматчики. Они заняли оборону неподалеку от орудий, почти у самой железной дороги.
Впереди, в лесу, идет бой. Но нам пока еще ничего не видно. Вдруг появляется бронепоезд. Он своеобразный: на платформах установлены танки, борта обложены мешками с песком — получились высокие стенки. За ними укрывались фашисты. Десять таких платформ толкал паровоз. Палили танковые орудия, строчили пулеметы. Захватчики стремились вновь овладеть городом.
Но вот «заговорили» наши пушки. Мы били прямой наводкой. Ударили по паровозу. Остановился бронепоезд. Враги прыгали с платформ и бежали по направлению наших орудий. И тут в бой вступили автоматчики. Они забрасывали фашистов гранатами, косили их из автоматов. И хотя нас гораздо меньше, чем врагов, нам удалось победить. Почти три сотни захватчиков осталось лежать на поле боя. Многие сдались в плен.
Руководил боем командир батареи капитан Михаил Григорьевич Панасенко. Когда все было кончено, он приказал мне:
— Позови-ка автоматчика, того, что в маскхалате. Уж очень здорово он дрался. Пожалуй, три десятка фрицев уложил.
Я передал приказ командира стройному пареньку с красивыми волнистыми волосами.
— Товарищ капитан! Рядовой Шувыкин по вашему приказанию явился.
Крепко пожимая руку отважного воина, капитан говорил теплые слова благодарности юноше за смелость и отвагу, за любовь к Родине и ненависть к фашистам. Потом о геройском воине-автоматчике В. И. Шувыкине писала дивизионная газета «Вперед».
***
Федор Чубарь:
Командиру пятой батареи гвардии старшему лейтенанту Николаю Грачеву приказали занять огневые позиции возле одной загородной виллы. В сумерках мы спустились к озеру, на берегу которого стояла эта шестиэтажная вилла.
Ночью над самой головой пронесся взлетевший неподалеку самолет. Утром, как только взошло солнце, нас заметили фашисты. Один солдат показывал офицеру пальцем в нашу сторону. Через несколько минут посыпались, как град, «фаусты», срезая ветки деревьев. Но они не задевали нас. Слева ударил фашистский пулемет. Смертельно ранило нашего наводчика москвича Анатолия Петрова. Убило еще двух солдат.
По телефону мне передали приказ открыть огонь по противоположному берегу. Под прикрытием этого огня решено переправить на плоту танк и пехоту. Возле орудия вместе со мной остались рядовые Панкратов и Рак, мало обученные солдаты-новобранцы.
— А ну, Рак, давай бронебойный.
И полетели в стороны куски серого гранита. Стреляя, я инстинктивно почувствовал, что фашистский снайпер берет меня на прицел. Поворачивая орудие, чуть отклонился в сторону, и пуля зацепила мякоть левой руки. Откуда бил снайпер, я не знал, но пули вспахивали землю, и видно, что бьет с того берега от причала. Там стояли три баржи и паровой катер. Вдруг катер словно качнулся. «Там они сидят», — мелькнуло в голове. И я из трофейного пулемета дал очередь ниже ватерлинии. Катер сразу сел в воду. Потом — длинными очередями по фашистам. Выпустил целую ленту.
Стало тихо. Когда мы переправились на противоположный берег, в живых там никого не осталось.
***
Анна Максимова:
С первым батальоном форсировала Одер. И пока шло сражение, переправляла через реку на маленьких плотах тяжелораненых солдат и офицеров.
***
Сидор Квитка:
При форсировании реки Одер я ранен. Третий раз за войну. Эвакуировали с поля боя и отправили в тыл.
***
Виктор Глазков:
В густом лесу неподалеку от города Эльбинга в Восточной Пруссии разместился лагерь военнопленных. Здесь на узниках проводили опыты, прививали разные болезни. Не покидала мысль о побеге. И вот под бетонными плитами, которыми вымощен пол, начали делать подкоп. Рыли, чем могли. Землю выносили в карманах. Несколько месяцев прошло, и вот весной победного года мы докопали тоннель и выглянули наружу, по ту сторону ограды. Мы увидели, как в лагере пылали строения, а вместе с ними и люди, зараженные чумой. Фашисты заметали следы преступлений. Наши подходили к лагерю.
***
Александр Шаравин:
В Австрии вражеский снаряд попал в танк. Из горящего танка выбрался благополучно, но попалась «шальная пуля»... привезли в госпиталь. Ухаживала за мной молоденькая санитарка Надежда.
В 1942 году немцы угнали ее в Германию. После четырехлетнего пребывания в лагере освобождена нашими войсками, работала в госпитале. Между нами сразу вспыхнула искра симпатии. Эта искра разгорелась в любовь. И мы поженились.
***
Мария Козьмина:
В Чехословакии у меня лошадь была белая Мица. Взяли на конном племзаводе верховых лошадей. Они такие изнеженные, такой уход за ними строгий. Если какой-то ручеек, лошадь стоит и думает, куда ей поставить ногу. Сразу не перепрыгнет. Стоит, выбирает, чтоб аккуратно переступить. А я в это время ногами держу ее, потому что, если она прыгнет, то я окажусь в болотце или ручейке, а она будет на той стороне. Мне не везло, я часто падала с лошади.
***
Михаил Сидоренко:
На работу ночью водили меня под руки, ведь ничего не видел. Стали посылать в дневную смену. Как-то говорю охраннику (он не такой злой был, как другие), что ты меня, слепого, стережешь, гони, я никуда не пойду от своих, пропадать, так вместе. Он оглянулся, проверил, никто ли не видит? Протянул мне кусочек хлеба с маргарином:
— Скоро война капут. Ты к мамке поедешь...
***
Евгений Кузницын:
На юге Чехословакии, недалеко от австрийской границы, расположен город Йиндржихув-Градец. В конце второй мировой войны около него проходило ожесточенное сражение. В схватках погибло немало советских солдат, в том числе и мой земляк — Федор Лукин.
Рядом с ним лежат Яков Данилович Редько, Василий Иванович Герге, Борис Григорьевич Джимов, Симон Филиппович Кушнерев, Филипп Кузнецов, Иван Сергеев, Степан Спиридонов, Александр Ершов, Иван Завьялов.
***
Мария Козьмина:
В Чехословакии группа находилась в таком месте, что мы полностью зависели от взятия Будапешта. Там месяца два мясорубка была. Возьмут Будапешт — значит, и мы скоро попадем к своим. Такое наше место в Татрах было.
***
Н. Забелина:
Тихие желтые воды Дуная. Впереди — мощный плацдарм немецкой обороны Будапешта. Вместе с небольшой группой бойцов я, санинструктор стрелковой роты, переправилась на плоту через Дунай. Закрепились на правом берегу. Шесть раз мы отбивали атаки, и немцы, оставляя на поле боя сотни убитых и раненых, вынуждены отступать.
***
Владимир Борсоев:
1 февраля. Гросс Радрен. Мы уже в логове фашистского зверя. Я вижу пылающие дома на немецкой земле, слышу немецкую речь детей, стариков, старух, молодых женщин. Я на германской земле. Достиг своей цели. В высшей степени рад и счастлив! Да здравствует Красная Армия! Ура!
***
Андрей Григорьев:
В начале февраля 1945 г. мы двинулись на Одер. Я обеспечивал телефонную связь командных пунктов генерала Пухова.
На Одере наши войска прорвали оборону и овладели несколькими городами.
***
Семен Бороденко:
С 1 по 14 февраля в исключительно трудных условиях отразили более 150 атак и контратак противника, авиация фашистов беспрерывно бомбила плацдарм, а главное — водные переправы через Одер. Кроме того, на плацдарм и переправы, которые мы, саперы, обеспечивали, фашисты периодически запускали «ФАУ-2». К счастью, ни одна из них не попала в цель. Но это были не все трудности. Дело в том, что на правом берегу Одера в руках гитлеровцев долгое время находилась мощная крепость Кюстрин. Этот город лежал на кратчайшем пути к Берлину. Это железнодорожный узел. Перед Кюстрином были подготовлены к обороне сверхмощные доты, которые могли выдерживать огонь любой силы, надежно защищали неприступные убежища.
***
 Тимофей Суконный:
Саперам-разведчикам 15 лыжной десантной бригады приходилось трудно. Гибли рядом товарищи. Горячая кровь прожигала проталины в грязном от копоти снегу, покачивалась земля. А ты бежишь и не слышишь ничего и понимаешь только одно: «Вперед! Вперед!».
***
Столбов:
На подступах к Будапешту немцы рвались к своей окруженной группировке.
На рассвете небольшая группа гвардейцев во главе со мной получила задание задержать противника у железнодорожной станции. Мы заняли оборону в каменном доме с глубоким подвалом.
Вскоре гитлеровцы окружили дом и открыли огонь. Из-за железнодорожного полотна вышли 4 немецких танка и 6 бронетранспортеров с пехотой.
Шквал огня обрушился на дом. Стены некоторых комнат развалились. Танки подошли вплотную к дому.
Метким огнем мы истребили расчеты двух вражеских пулеметов. Потом в немецкую машину полетели противотанковые гранаты. Танк загорелся.
На третий день вражеские атаки усилились. Немцы лезли напролом. В этот день мы отразили 32 атаки.
***
А. Турбина:
Красная Армия подошла к фашистскому логову. В это время наша часть вела бои на подступах венгерской столицы Будапешта. Артиллерия и минометы врага мешали нам пойти в наступление. Нужно обнаружить их расположение и уничтожить. Старший лейтенант Иванов объявил нам о намеченном плане вылазки в тыл врага. Нужны желающие выполнить это задание. На это задание пошла и я. С группой в 19 человек мы отправились в тыл врага. Задание мы выполнили и, кроме того, привели несколько языков. И когда наши бойцы ринулись на штурм города, я была вместе с ними, делала перевязку раненым и выносила их с поля боя до тех пор, пока саму не ранили. За участие в боях у Будапешта награждена орденом Красной Звезды.
***
Михаил Головин:
Снова, как и в довоенное время, на всю страну гремят трудовые подвиги героев Донбасса. Иван Гурин, Михаил Афонин, Афанасий Кедя, Иван Панащатенко, Мария Пекова — сыновья и дочери Донбасса — стали вожаками новых отрядов ударников и стахановцев восстановления.
Восстановление Красного Луча показало, на какие чудеса способны советские люди.
***
Евгений Кузницын:
В Будапешт мы попали через несколько дней после его освобождения. Дивизиону предстояло нести боевое охранение уцелевшего железнодорожного моста через Дунай. Этот мост соединял две части города — Буда и Пешт. И хотя фронт был за несколько десятков километров от нас, немцы все еще пытались бомбить город, стремились уничтожить мост, повредить наплавные переправы. Две батареи, в том числе и наша, оборудовали огневые позиции в Буде, а третья под командованием старшего лейтенанта Сахарова закрепилась в Пеште. Чаще всего фашистские самолеты появлялись ночью, да и то на большой высоте. Но наши орудия все равно поражали их. Прожектористам да зенитчикам работы было предостаточно. Не успеешь привести в порядок технику, как снова боевая тревога. И так несколько раз в сутки. Однажды среди ночи посты наблюдения за воздухом сообщили нам, что к Будапешту устремились немецкие бомбардировщики. Высота до 4 км. Гул приближался. Мы уже поняли, что это «юнкерсы». Первыми вступили в бой прожектористы. Мощные лучи разрезали темень. Мы открыли огонь. Вскоре увидели, как пошел в пике бомбардировщик. А через несколько минут — второй, третий. Переправа и железнодорожный мост остались невредимыми.
***
Столбов:
На четвертый день появились новые группы немцев. Мы стреляли по ним в упор. В сумерках 15 немцев ворвались в дом. Но все они тут же были уничтожены.
Не добившись успеха в открытом бою, фашисты попытались задушить нас дымовыми шашками. Они стали бросать в дом банки с горящим бензином и подожгли его. Но мы спустились в подвал. Там огонь нам не страшен.
На пятые сутки получили приказ отойти в свою часть. Темной ночью вышли из вражеского тыла, вынесли четырех тяжело раненных товарищей. Вокруг дома осталось около 100 убитых немцев, три уничтоженных бронетранспортера и сожженный танк.
***
Мария Козьмина:
Когда 12 февраля Будапешт взяли, приняла радиограмму, в которой говорилось, что нам следует перейти реку Грон. Потому что иначе мы попадаем под удары наших регулярных частей.
Грон — горная холодная река, скорость бешенная. С гор течет. Сказано в радиограмме, что на противоположном берегу стоят румынские войска, они нас прикроют и помогут натянуть переправу — канат через реку. А наш берег крутой.
Еще не подошли к Грону, как нас обстреляли. И мы вынуждены были уходить под гору. А немцы как-то снизу нас обстреляли. С нами был еще один отряд, маленький, Зорича. Радистке этого отряда пулей пробило ногу. Мы помогли ей. Укрыли, пересидели. Это нас спасло. Мы живы остались, хоть нас и обстреляли. А те, кто добрался до Грона, ухватились за канат. Канат оборвался, и многие погибли.
Но командир наш — капитан Путилов первым перебрался. Румыны стреляли. Они нас не видели. Но они целый день нас под огнем держали. Мы не высовывались. А ночью отошли, уже не пошли на переправу. Что будет, то будет. Остались. Муж Козьмин Дмитрий Васильевич уже стал командовать. Вот мы тут пересидели, потом в другое место перешли. Скрылись с этой линии. Это линия фронта была. Дня через три командир наш является. Улыбается. Чуб кучерявый. Дмитрий Васильевич Козьмин с ним сильно ругался. Я должна была передать шифровку, кто погиб. А командир крутил, вертел. Говорит, невозможно определить, подсчитать... так я и не передала ничего в штаб. Он не дал, а без разрешения командира я не имела права.
***
Иван Фролов:
Второй орден Славы получил за взятие Кенигсберга. Я тогда был уже командиром отделения. В феврале, когда мы готовились к штурму города, командование решило провести разведку боем и взять языка. Мы, автоматчики, обязаны были прикрывать разведчиков. Вечером все участники операции собрались в двух домах, стоящих неподалеку от переднего края.
Планировалось начать операцию в шесть утра. Но у немцев были свои планы, и они появились здесь на час раньше. Шли в белых маскировочных халатах, но наши ребята заметили их вовремя. Мы открыли огонь. Со мной 23 человека. Встретив огненный заслон, немцы удалились, но не надолго. Потом мы поняли, что обстановка изменилась и что мы в тылу у немцев. У нас был станковый пулемет, противотанковое ружье, двенадцать автоматов, винтовки. Патронов и гранат достаточно.
Минами отбило часть дома, в котором мы находились. Так что обзор прекрасный. Пленный немец рассказал, что их части потеснили наших километра на три. Не подозревая, что в тылу могут оказаться столько советских бойцов, враг вел себя неосторожно. Когда мы видели из своего укрытия небольшую группу фашистов, открывали огонь и полностью ее уничтожали. Таким образом, потом, когда наши снова отбросили врага, оказалось, что мы неплохо повоевали.
***
Н. Лагуткин:
Три года я видел только смерть, ходил и спал с нею рядом. За три года не было и одного дня, чтобы крематорий в лагере смерти Маутхаузен не изрыгал смрадного дыма. Вокруг меня умирали люди. Зимой трупы лежали на морозе, летом ими забивали умывальники, и приходилось ходить по живым и мертвым, чтобы напиться воды или умыться. Крематорий не успевал пожирать человеческие тела.
Красная Армия спасла меня и миллионы других людей от смерти, от фашизма.
***
М. Головин:
За два года созидательного труда коллектив трудящихся треста «Краснолучуголь» восстановил и ввел в эксплуатацию 4 основных, 13 средних и мелких шахт.
Хорошо работает коллектив шахты № 160 (зав. шахтой тов. Каретников, секретарь парторганизации тов. Волков), который дал стране за 2 года 9156 тонн угля сверх государственного плана. Шахта вырастила десятки мастеров угля и передовиков социалистического соревнования. Лучшие из них зарубщики Корсун, Пономарев, Шаповалов и отбойщики Гадецкий, Скидан и др.
Сейчас на всех шахтах имеются общежития, столовые, магазины, бани, прачечные, детские сады и ясли, клубы. Каждая шахта имеет свои подсобные хозяйства, которые являются дополнительным источником улучшения питания трудящихся.
***
Иван Мирошниченко:
Фашистский гарнизон, осажденный советскими войсками в городе Бреслау, отчаянно сопротивлялся. Наша артиллерия систематически, один за другим уничтожала укрепленные пункты противника.
— Снарядов! Подбросьте снарядов! — требовали артиллеристы.
И я доставлял снаряды на огневую позицию. Столько, сколько было нужно, чтобы победить.
***
М. Головин:
За два года штергрэсовцы восстановили три турбогенератора и дали электроэнергию нашим шахтам и предприятиям. Восстановлено также 5 котлоагрегатов, две плотины. Восстановлены подъездные пути, топливоподача, химводоочистка, подстанции, школа, больница, столовые, детские ясли, парк культуры и отдыха, заново выстроен летний театр.
За отличные показатели в работе коллективу Штергрэс трижды присуждалось знамя Государственного Комитета Обороны.
***
Николай Скнарин:
В феврале в Польше в какой-то деревушке продвижение наше застопорилось. На костеле засели два пулеметчика. Командир говорит:
— Бери Антипова, по две противотанковые гранаты и уберите их оттуда.
Ползком, короткими перебежками, добрались до костела, выломали дверь. Но дальше не пройти. Немцы держали вход под обстрелом. Улучив момент, мы бросили гранаты.
***
Иван Беседин:
Самые трудные — уличные бои. Если в степи знаешь, откуда идет враг, можешь сориентироваться, какие принять меры, рассчитывать хотя бы на огневую поддержку соседей, то в уличных боях это исключено. Здесь линией фронта может служить улица, коридор, этаж. Дом или этаж в течение суток может несколько раз переходить из рук в руки.
***
Павел Звирин:
После сильной артподготовки по переднему краю противника мы поднялись в наступление. Это было в Прибалтике. Крепкого мороза и поземки, тут же заметавшей следы, мы не замечали. Только слышалось громкоголосое «У-р-а!». Слева и справа падали сраженные товарищи, а я думал: «Родился в рубашке, почти всю войну везло, и на этот раз посчастливится». Но лучше бы ничего не думал. Почти рядом грохнула тяжелая вражеская мина.
Как пушинку подбросило, лизнуло огненным языком смерти.
Очнулся в госпитале. Уже после операции сестричка, заметив мое пробуждение, улыбнулась, протерла влажной марлечкой воспаленные губы и тихо прошептала:
— Ну, двухметровый солдатик, теперь жить будешь. Самое страшное уже позади. Врачи у нас хорошие, выходят.
И выходили. Потом в своей карточке прочитал: «21 февраля получил слепое осколочное проникающее ранение левого и правого коленных суставов и слепое осколочное проникающее ранение грудной клетки».
***
Иван Беседин:
Бреслау. В нем скопилось 120 тысяч вражеских солдат. Нам надо взять город. Я командую пулеметным взводом 1196 стрелкового полка 359 дивизии. Ожесточенные бои завязались в районе трамвайного парка. Один из домов 8 раз переходил из рук в руки. Вот снова связь прервалась. Предположительно дом наш. Комбат приказал взять с собой один расчет станкового пулемета и идти в тот дом, чтобы поддержать стрелковое подразделение. Ночью, соблюдая осторожность, мы двинулись к дому. На пути препятствия не встретили. Идем открыто. Уже убеждены: здесь — наши.
В противоположной стороне длинного сквозного коридора в проеме окна при свете горящих соседних домов вырисовывалась фигура человека с автоматом на шее. Настороженности в нем не замечаем. Человек направился к нам, что-то весело говоря... по-немецки.
Командир отделения, сибиряк, старший сержант Медведев потянулся к автомату. Я придержал его руку, шепнул:
— Подойдем вплотную...
Так и сделали. Когда подошли, Медведев выстрелил из пистолета в упор.
Мы оказались в доме, занятом немцами. Нас 8 человек. Станковый пулемет, гранаты. Сколько немцев, чем вооружены, мы не знали. Но и уходить нельзя. Во-первых, мы, как говорили в то время, зацепились за угол дома, занятого противником, и это уже считается частью нашей территории, которую нужно отстоять. Во-вторых, уходить уже поздно. Немцы всполошились и перебили бы нас, как беспомощных котят. Кроме часового, как выяснилось, он, к счастью, всего лишь ранен, на первом этаже никого не было. По его словам, немцы находились на втором этаже. Их 70-80.
Пулемет мы установили напротив лестничного марша. Остальные бойцы заняли места у окон. Три попытки предприняли немцы, пытаясь выбить нас из дома. Но «максим» — грозное оружие. Атаки отбиты. А на лестнице оставались трупы. Помощи обеим сторонам ожидать неоткуда. Подступы к дому простреливались и немцами, и нашими.
Поединок длился до 16 часов. Не имея возможности выбить нас из дома, немцы решили выкурить. В разных местах пробили отверстия в потолке и начали забрасывать первый этаж дымовыми шашками, выбрасывать которые мы не успевали.
Удушливый густой дым заволакивал первый этаж, затруднял видимость и дыхание. Мы условным сигналом запросили помощи.
Наш батальон во взаимодействии с соседями предпринял быстрое наступление на соседние дома и выбил из них немцев. Взвод стрелков пробился к нам на помощь. Поняв, поддержки из соседних домов уже не будет, «наши» немцы приняли предложение сдаться в плен. К этому времени их осталось около 50 человек.
Интересная деталь: мы спросили немца, которого ранили первым, как он мог допустить такую оплошность, принять нас за своих? (Он даже не спросил традиционное: «Кто идет?»).
— Мы ожидали подкрепление с фаустпатронами и пулеметом, — ответил он. — А с вашей стороны никакого подозрительного движения не заметили.
Так 8 человек оказались хозяевами дома, в котором силы противника превосходили почти в 10 раз.
***
М. Головин:
Штергрэсстроевцами проделана огромная работа по созданию базы производства стройматериалов из местного сырья. Построены и работают кирпичный и черепичный заводы, завод шлакобетонных камней, создана деревообделочная мастерская, введено в эксплуатацию 4300 квадратных метров жилплощади.
***
Михаил Макашутин:
Февраль. Наши части накануне форсирования Одера. Группе полковой разведки, куда входил и я, командование поручило достать языка. Несколько попыток ночью не увенчались успехом, немцы массированно простреливали местность у своих траншей. Тогда решили взять языка днем. И это удалось. Внезапным броском очутились в траншеях гитлеровцев. Перехитрили врага. Язык оказался кстати.
***
Николай Федоров:
Мы стояли в Польше и ждали наступления. Плохо спалось в сырой землянке. Многое передумано, вспоминались образы родных и близких, друзей и товарищей, измученных войной.
Вспоминалась родная заплаканная земля, поруганная и истерзанная фашистскими извергами и палачами.
И чем больше воспоминаний о Родине, тем больше появлялась ненависть к фашистам, тем сильнее билось сердце и хотелось мстить и мстить врагу без конца. Ничем нельзя измерить силу ненависти.
День 22 февраля выдался туманный, мы так и решили, что наступление, назначенное на 10.00, будет отложено, потому что совершенно нелетная погода и на расстоянии 20 метров ничего не было видно, а авиация в бою играла решающую роль. Без авиации бессмысленно начинать наступление.
Все с нетерпением ждали той долгожданной минуты — часа расплаты с фашистами на их земле.
И чем меньше оставалось времени, тем сильнее билось сердце, и руки крепче сжимали оружие. Вот... вот... сейчас. Еще одна последняя секунда...
И вдруг...
Дрогнуло небо, застонала польская земля от тяжести орудийных залпов, мы поняли, что наступление началось. Гудела земля, стонал лес, звенел и ухал воздух — это наши тяжелые дальнобойные орудия вели артиллерийскую подготовку.
Нельзя различить отдельных выстрелов, а был общий сплошной гул. И казалось, все смешалось вместе: и гудение земли, и стоны воздуха и леса, и рокот прогреваемых авиационных моторов, и человеческие голоса. Прошло два часа артиллерийской подготовки. Залпы дальнобойных орудий разогнали туман. Появилось солнышко, но не надолго. Теперь зачернело небо от наших тружеников — самолетов-штурмовиков «ИЛ-2».
Пошли в бой наши прославленные самолеты — броневые «Ильюшины».
Самолеты все шли, шли туда и обратно. Шли уверенно, не торопясь. Шли ровным строем: звеньями, эскадрильями. Эшелон за эшелоном. Их нельзя сосчитать. Не видно ни конца, ни края. И душа радовалась этой силе, могучей технике. Весь день гудела и дрожала польская земля. К фронту подтягивалась наша могучая техника: тяжелые танки «ИС», новейшие самоходные пушки «КВ». Шла пехота.
Шли солдаты твердым шагом, шли, не торопясь... Наши ночники 889-го авиационного полка с нетерпением ждали темноты, чтобы вырваться вперед, вступить в общую борьбу и успеть нанести бомбовые удары по отступающим фашистам.
Это опытные экипажи — летчики и штурманы: И. М. Зезюлькин — И. С. Иншаков; В. В. Пржегалинский — М. Токарев; А. М. Панин — А. Ф. Никонов; Ф. Максимов — Григорьев; В. Я. Носков — В. А. Мартыненко.
Командир эскадрильи капитан И. М. Зезюлькин обратился к летному составу и призвал:
— Славные соколы, боевые друзья! Пока ваши руки держат штурвал, пока глаза видят землю и бьется сердце — беспощадно бейте фашистских стервятников в воздухе и на земле. Помогайте пехотинцам еще сильнее громить врага на пути к берлоге фашистского зверя.
Прошло время, небо стало чистым, наступила тишина. И это было всего лишь мгновенье. Запели «катюши».
Небо зарделось красным пламенем. Заухали минометы, заработала полевая артиллерия. Заревели танки. И вся эта мощь была началом долгожданной атаки.
Наши солдаты, закаленные в боях, с обветренными лицами и неугасимой ненавистью к врагу шли в бой, шли в атаку, шли не щадя своей жизни. И слышно было, как раздавалось вдалеке наше русское победоносное «Ура!»
Оно катилось лесами и полями на сотни километров. И чем быстрее затихало «Ура», тем быстрее наши славные советские войска двигались с боями вперед. Вперед, на Берлин.
***
М. Головин:
Трудящиеся Донбассэнерго восстановили 242 км линий электропередачи, ввели в эксплуатацию 9 электроподстанций и 160 км линий связи.
***
Иван Беседин:
На следующий день намечалось наступление на высокую железнодорожную насыпь, где засел противник, сковывающий своим огнем действия наших стрелковых подразделений.
На этом участке в двухстах метрах находился одноэтажный каменный дом. Решили установить в нем один расчет «максима». Он должен обеспечить огнем продвижение двух строевых рот на стыках. Расчет старшего сержанта Гусака занял эту позицию ночью. Он решил установить пулемет на подоконнике. Видимость хорошая, и сектор обстрела широкий.
Подоконник оказался узким, и пулемет «не хотел» стоять на нем, скатывался. Прибили колеса к подоконнику. Своим огнем расчет должен был прижать противника к земле, не давая возможности подняться и вести прицельный огонь по нашим цепям. Наши стрелки в это время поднимутся и пойдут в атаку. Я находился в соседнем расчете.
Пулемет Гусака сделал две короткие очереди и умолк. В чем дело? Неужели неисправность? Сорвать наступление недопустимо. Стрелковые подразделения находились уже на исходном рубеже для атаки в непосредственной близости от противника. Возможны большие потери.
Я побежал к Гусаку. Оказалось, после первых выстрелов пулемета их засек снайпер. Он не позволял открыть огонь. При малейшем движении пули обивали штукатурку на противоположной стене.
Что предпринять, как сорвать пулемет с подоконника?
Объяснил бойцам, в какое положение они поставят стрелков, если не обеспечат их прикрытие своим огнем.
Боец 23 лет, еврей по национальности, родителей, брата и сестру которого немцы сожгли где-то в Одесской области, спросил разрешения снять пулемет с подоконника. Сказал, что знает, как это сделать, что понимает — может сорваться наступление, а в случившемся виноваты мы — недоучили людей.
Я не снимаю с себя вины, понадеялся на его находчивость и не поинтересовался, что он решил предпринять. Просто не было времени. Каждая минута могла стоить человеческих жизней, так как немцы с верха железнодорожной насыпи безнаказанно вели прицельный огонь по нашей пехоте.
И я разрешил ему.
Он бросился к окну, схватил за колеса пулемет, сорвал с подоконника и опустился рядом с ним на пол. Вражеская пуля пробила ему грудь.
Пулемет установили в другом месте. Расчет справился с поставленной задачей. Пулемет заливался не умолкая, пока в кожухе не закипела вода.
***
В. Дятчин:
Трудящиеся Красного Луча провели месячник по сбору средств для оказания помощи семьям фронтовиков. За январь отчислено в фонд помощи семьям фронтовиков 63210 рублей. Городской отдел гособеспечения выдал в январе остро нуждающимся семьям фронтовиков 1300 кг хлеба, 2100 кг помидоров, 3051 кг огурцов, 155 кг кукурузы, 100 кг растительного масла, 5450 кг капусты. Трудящиеся шахты № 152 отчислили двухдневный заработок, что составило 12380 рублей.
***
Владимир Шувыкин:
За три месяца до конца войны наш стрелковый полк вел изнурительные бои с сильным вражеским гарнизоном, окруженным в латвийском городе Приекуле. Зима была суровая и многоснежная. В ночь на 23 февраля батальон, в котором я служил автоматчиком, оседлал шоссе на западной окраине города. И вдруг на наши позиции ринулись фашистские танки, а за ними пехота. Фашисты шли на прорыв кольца окружения. Батальон открыл огонь из всех видов оружия. При свете ракет и пожаров обезумевшие гитлеровцы бросались в беспрерывные атаки, устилая снег телами убитых. Горели четыре немецких танка. А когда наступил рассвет, мы увидели заснеженное поле, сплошь усеянное трупами и разбитой техникой. Около 200 фашистов нашли здесь бесславный конец. И мне невольно вспомнилась заснеженная Донецкая степь под Ивановкой и павшие воины 7 кавалерийского корпуса. Это было возмездие. Близился час нашей окончательной Победы.
***
М. Головин:
За полтора года после освобождения Красного Луча коллектив машиностроителей выполнил колоссальную работу — поднял завод на ноги и ввел его в строй действующих предприятий. Восстановлено и работает в настоящее время из 10 существовавших 8 цехов: литейный, кузнечный, котельный, паровозный, инструментальный, механический и др. Большую работу по восстановлению завода и жилищно-бытовых сооружений проделало стройуправление завода (директор Марголин).
***
Михаил Потий:
Февраль 1945 г. в Западной Европе был теплым, хотя в отдельных местах еще лежал снег. Мы, трое друзей, только что окончили фронтовые курсы политсостава в г. Сибиу (Румыния) и добирались до места своего назначения.
Навстречу движущемуся по дороге потоку на запад шла нескончаемая вереница немецких военнопленных. С понурыми головами, в ободранном обмундировании, они удалялись от своей родины, и ненависть застыла в их глазах. Кто-то из нас в шутку сказал: «Капут Москва!» В миг один из этой нескончаемой колонны поднял гранату, чтобы бросить ее в кузов нашей автомашины. Трудно предположить, чем бы это закончилось — окружающие выбили из его рук гранату, и она взорвалась там же, посреди толпы. Убитые, раненые, стоны.
Машина наша движется вперед. Вот уже стали слышны артиллерийские разрывы. Воздух насыщен пороховой гарью. Все это напоминало, что недалеко идут бои. На горизонте в туманной дымке стали видны очертания города. Чем ближе мы подъезжали, тем мрачнее и мрачнее он был. В серо-черных зданиях, казалось, нет признаков жизни. Гражданских лиц почти не видно, только солдаты, офицеры, военная техника.
***
Иван Фролов:
На Земландском полуострове в Восточной Пруссии гитлеровцы сопротивлялись ожесточенно. Обороне способствовали условия местности и разветвленная система долговременных укреплений. Однако войска 3-го Белорусского фронта под командованием маршала Василевского серией мощных ударов взломали оборону противника, овладели крепостью Кенигсберг и портом Пиллау.
***
Евгений Хлебников:
Перед нами крепость на реке Висла — город Граудейц. Задачу на штурм ставит командир дивизии генерал Рахимов.
До города десять километров пересеченной местности прошли, ведя огонь с ходу.
Уже и полночь, а бой продолжается. Пехота ведет бой позади танка. Под утро в мой танк угодил снаряд. Тяжело ранен механик-водитель Сергей Кулик. Танк вильнул вправо, затем влево и въехал в канал, занесенный снегом. Танковая пушка воткнулась в противоположный берег. Защелка люка механика-водителя оторвалась при ударе артиллерийского снаряда. Люк открыт. Механику Кузьмину перебило правую руку. Он не может управлять машиной, стонет от боли. Что делать? Вытащили его в боевое отделение, сделали перевязку, уложили на боеукладку и укрыли тулупом.
К нам бегут фашисты, забрасывают гранатами, кричат:
— Рус плен! Плен!
Нажал кнопку стартера. Мотор — молчок. Еще нажал. Тишина. Раненый простонал:
— Товарищ старший лейтенант, откройте кран воздухопуска.
Открыл кран и снова нажал кнопку. Мотор чихнул дважды и зарокотал.
— Ух!
Включил заднюю скорость, и танк медленно пополз из ледяной ловушки. Развернул его на 180 градусов, дал залп огнеметом по фашистам и помчал вперед, где шел бой.
***
Евгений Субботин:
 «Извините, что стал редко писать. Мы идем по немецкой земле. Осталось добить зверя и водрузить знамя победы над Берлином. Тогда будет все в порядке. 28 февраля 1945 г.».
***
Елена Задорожная:
В последнем письме из Германии, датированном 3 марта, за 4 дня до гибели, Владимир Бузинаевич Борсоев писал мне:
 «Пишу из логова зверя. Уже второй месяц наслаждаюсь тем, что топчу вражескую землю. Вереницей по дороге движутся женщины, дети, старики от линии фронта в тыл с мешками, на детских колясках. Роли поменялись — не так давно так шли наши женщины, теперь идут они...
Из всех домов по мере нашего продвижения выбрасываются белые флаги. Это означает: «Сдаемся». А из некоторых домов красные — это означает: «Красные пришли». Мы не детоубийцы, не убийцы стариков и женщин, но мы сделаем так, чтобы здесь долго помнили следы победоносных русских воинов...»
Это были слова победителя, но победителя благородного, гуманного и великодушного.
На этом наша переписка оборвалась.
***
Евгений Субботин:
 «Мы уже совсем близко от Берлина. За последние бои представлен к награде. 5 марта 1945 г.».
***
Николай Юров:
По косе Фришнерунг, по этой узкой песчаной полоске, гитлеровское командование стремилось вывести войска прусской группировки, чтобы использовать их на защите Берлина. Морской десант, которому придан минометный взвод, где я был помощником командира, высадился с моря, перерезал косу. Враг с двух сторон пытался сбросить нас в море. Были минуты, когда полоса, занимаемая десантом, сужалась до 100 метров. В такой обстановке авиация не могла оказать поддержку. Это, пожалуй, самый тяжелый бой в моей фронтовой жизни. Но мы выполнили свое назначение. Вскоре подоспели главные силы, и вражеская группировка прекратила сопротивление.
***
Алексей Жук:
В марте батарея била прямой наводкой по гитлеровцам. Я находился рядом с командиром батареи капитаном Афанасьевым, когда его ранило. Он не мог сам передвигаться, а немцы напирают. Могут захватить в плен. Я взвалил командира на себя и понес. Нужно вынести его в безопасное место. Такое место оказалось в пяти километрах от того боя. По пути встречались немцы. Приходилось делать привал и отбиваться от них. Командира я донес. После госпиталя он предложил сфотографироваться на память.
***
Анатолий Горбатько:
Март. Восточная Померания. Город на берегу Балтийского моря. Немцы предприняли не одну отчаянную атаку, пытаясь ворваться в город. Но полк не дрогнул.
В том бою ранен. Взрывом выбросило из самоходки «СУ-57», остальные члены экипажа погибли. Вероятно, и я бы погиб, но в это время (солдатское счастье) проезжала санитарная машина с ранеными, и меня подобрали. Такие же молодые, как я, спасли мне жизнь.
***
Семен Бороденко:
Начав бои 6 марта, вынудили гарнизон капитулировать. Только из одного форта вышли более 6000 фашистов и сдались в плен. Этот бой — кромешный ад. Нам пришлось обеспечивать переправу войск и на всем пути наступающих частей ликвидировать минные поля, проволочные заграждения, подрывать дзоты и доты, штурмовать фортификационные заграждения. В боях за Кюстрин многие мои однополчане отдали свои жизни, а чудом оставшиеся в живых ранены и контужены. 19 марта ранило и меня.
***
Тихон Михайличенко:
Нашему экипажу было поручено взорвать военный завод в г. Либава. После выполнения задания, когда мы уже повернули на свой аэродром, самолет подбили зенитчики. Пробили масляный бак. Принимаем решение: сделать посадку. Я определил, что мы на своей территории. Посадили самолет на опушке леса. Сообщили на аэродром о случившемся. Вскоре прилетел самолет с ремонтниками.
***
Петр Долгих.
6 марта 1945 года Петр Николаевич Долгих погиб в бою за город Шверин. Не дожил до победы 63 дня.
***
Владимир Борсоев:
7 марта. На западном берегу Одера мы захватили плацдарм. Шли бои местного значения. Выдохлись. Теперь привели себя в порядок, готовимся к штурму г. Ратибора.
***
Людмила Васютина:
В конце войны мы получали за свою работу на немецком заводе по две марки в месяц. Подсобрали денежек и уехали в самоволку. В Вену. С 7 утра до 17 вечера радовались мирной жизни. Ходили в парк, слушали чудесные венские вальсы, катались на карусели... А по возвращении в лагерь получили сутки отсидки в карцере.
***
Федор Давыдов:
Март. Я с группой танкистов прибыл в Челябинск за получением материальной части. 10 марта мы получили тяжелые танки «ИС» и в составе полка отправились на Второй Белорусский фронт.
***
Федор Баранов:
В девяти километрах южнее Франкфурта в начале марта последнего года войны командир полка приказал моей роте форсировать Одер, захватить плацдарм и удерживать его. При форсировании враг обстреливал роту из артиллерии, минометов, пулеметов и автоматов. С обеих сторон большие потери. Лишь шестерым храбрецам удалось форсировать реку и зацепиться за берег. Фашисты через некоторое время пришли в себя и начали наседать на нас. Двое суток контратаки следовали одна за другой. Все мы ранены, но оружие не бросали. Патроны и гранаты на исходе. Что делать? Плацдарм надо удержать. Ночью взял одного бойца, пробрались к господскому двору, уничтожили охрану. В подвале оказалось много оружия. Немецкие пулеметы и ящики с лентами патронов перетащили к дамбе. Когда фашисты снова атаковали нас, мы уничтожали их оружием врага. Фашисты еще пять раз контратаковали нас, пытаясь сбросить с плацдарма, и каждый раз с потерями откатывались назад.
***
Александр Агуреев:
«16. 03. 45 г. Привет из Германии!
Здравствуйте, дорогие мои родители: папа Дмитрий Григорьевич, мама Мария Макаровна и дорогая сестрица Раиса Дмитриевна! Сообщаю вам, что до настоящего времени я жив и здоров, чего и вам желаю от всей души. Последнее письмо от вас получил за 8. 02. и больше не получал. Далеко я от вас теперь: в Германии, под Берлином, на реке Шпрее. Готовимся к удару прямо на Берлин, на центр фашистского логова.
Погода у нас весенняя. Снегу, как я уже писал, здесь нет с первых чисел февраля.
Вчера видел американского летчика, бомбили предместье Берлина и по ошибке приземлились у нас. Посылаю вам в этом письме фотографию. Групповой снимок комсоргов дивизионов и батальонов на семинаре в дивизии. Только одна, у меня может затеряться, а у вас сохранится. А жив останусь — для памяти большая будет ценность. Заведите ее в рамку для лучшей сохранности. Опять наши будут обижаться, но ничего не сделаешь. Когда сам лично сфотографируюсь, тогда вышлю всем...»
***
Алексей Морозов.
«Краснолучскому городскому военному комиссару.
Извещение.
Прошу известить гражданку Морозову Викторию Терентьевну, проживающую по ул. Московской, № 8, о том, что ее муж командир стрелкового взвода младший лейтенант Морозов Алексей Петрович, находясь на фронте, убит 18 марта 1945 г. Похоронен у костела Сшенбуин Ратиборского повиту.
 Командир части Иванов».
***
Григорий Савенков:
Самое обидное — нелепая смерть. Мы заскочили в отбитый у немцев блиндаж. Они убежали, оставив продукты и оружие. Солдаты решили подкрепиться. Говорю ребятам:
— Не стоит. Здесь что-то не так. Уходим.
Выскочил из блиндажа, отошел несколько шагов. Услышал взрыв. Оглянулся, увидел, как накат накрывает всех, оставшихся там. Блиндаж превратился в братскую могилу.
***
Василий Кирьяков.
В бою 23 марта в Польше погиб командир роты Василий Кирьяков. Его похоронили в населенном пункте Мельзаке (Пененжно).
***
Александр Перепелица:
26 марта 1945 года мы перешли реку Грон, начали освобождать чехословацкий народ. В это время я уже был не механиком-водителем, а помощником начальника штаба по разведке самоходно-артиллерийского полка. Тяжелые и кровопролитные бои в Словакии и Чехии, форсирование множества рек и штурм перевалов. Мы, разведчики, всегда были впереди. Чем дальше мы продвигались на запад, тем упорнее сопротивлялись фашисты.
***
Иван Прокопенко:
27 марта при прорыве обороны на подступах к Гданьску батарея, которой командовал, поддерживала огнем пехотную роту, получившую в эти дни значительное пополнение из числа освобожденных из немецкой неволи военнопленных. Обстановка перед наступлением на этом участке фронта складывалась не в нашу пользу. Положение подразделений на рубеже атаки крайне невыгодно. Боевые порядки находились в низине на открытой заболоченной местности, а противник занимал господствующие высоты, покрытые лесом.
Для быстрой и внезапной атаки наши подразделения в ночь с 26 на 27 марта, соблюдая меры предосторожности и маскировки, подошли к переднему краю противника на 25-50 метров, окопались. А рано утром началась артподготовка. Кроме того, по обороне противника нанесли несколько бомбовых ударов. Еще не стихли разрывы, пехотные подразделения пошли в стремительное наступление и овладели первыми траншеями противника и закрепились в них.
Опомнившись, враг пошел в контрнаступление. Наша пехота дрогнула, попятилась, оставляя рубежи, занятые несколько часов назад. Нас стали теснить к болоту. Возникла паника, начали отступать.
 Моя батарея меняла позиции, а я находился на наблюдательном пункте неподалеку от переднего края. С группой своих бойцов вместе с командиром роты пехотинцев и его боевой группой мы сумели погасить панику, вернуть пехотинцев на рубеже моего НП.
 К счастью, подоспели огневые взводы нашей батареи. Они не знали обстановку, подъехали к указанному месту и оказались почти у самой передовой. Считанные минуты потребовались батарейцам, чтобы развернуться и открыть по врагу огонь прямой наводкой.
Оставив по 2 человека у каждого миномета, с остальными бойцами, вооружившись автоматами, ручными пулеметами и ПТР, вместе с пехотой включились в бой.
Мы выбили фашистов из траншей и отбросили их на 1,5–2 км Противник понес значительные потери в живой силе и технике. У нас оказалось трое раненых, в том числе контузило и меня.
***
Николай Кобзев:
27 марта часа в 4 дня наш полк подняли по тревоге. Шли часов до 10 вечера (делали несколько маленьких привалов для перекура). С ходу заняли какое-то село. Быстро поужинали, получили каски, патроны, гранаты и снова — марш.
Шли всю ночь. Впереди нас иногда время от времени грохотали взрывы огромной силы. Небо озарялось, и моментами было видно, как днем. Из темноты стали вырисовываться какие-то темные очертания. Выслали разведку. Оказалось, что это лесополоса и железнодорожный переезд.
Прошли еще немного вперед, стал виден город. Справа рядом — железная дорога идет прямо в город. Параллельно ей — немецкие окопы. Наша рота без шума заняла их. К бою готовы, ждем команды.
Наблюдаем за городом, он в каких-нибудь 500 метрах. В городе и не подозревают, что рядом советское войска. Видно, как гражданские идут на работу. С лопатами. Окопы, наверное, копать. Все спокойно.
Командир роты, старший лейтенант Бобровский сказал:
— Бери отделение, ручной пулемет и прочеши посадку, только тихо, возможно, там немцы. Времени тебе не более 30 минут.
Выслал вперед двух человек. Пошли, развернулись в цепь, но держимся друг к другу близко. Двигаемся тихо, прислушиваемся. А тишина стоит какая-то обманчивая, душой чувствую, где-то рядом немцы. Посадка поредела, и на восточной стороне ее видим три 75-миллиметровых орудия, а немцы роют для них укрытия (капониры). Их человек 15. Мы рассредоточились полукольцом, подползли ближе. Был у нас один здоровяк, Василий Ганжа. Громадная в нем сила, а за голос его прозвали иерихонской трубой.
Ганжа крикнул: «Хенде хох!» Немцы остолбенели, потом бросились к оружию. Но поздно. Заработал наш пулемет и десяток автоматов. Два немца подняли вверх руки с криками: «Гитлер капут», «Сталин карошо». Смотрим дальше — посадка что-то больно густая. Дали туда очередь из пулемета, и давай уходить в окопы к своим. Вдруг из того места, куда дали пулеметную очередь, что-то ярко вспыхнуло, поднялось пламя, повалил черный дым. Пленные сказали: «Машинен». Оказывается, это были тягачи орудий и боеприпасы. Вот они и полыхнули. Но одна машина все же ушла.
В это время наши танки стороной обошли завод, заработала артиллерия, заиграли «катюши». Рота наша занимала немецкие окопы. Но тут раздалась команда:
— Приготовиться к отражению атаки. Смотрим, от завода к окопам бегут немцы — охрана завода, эсэсовцы. Они, по-видимому, считали, что в окопах свои. Мы не стреляли, подпускали их ближе, пусть перевалят через железнодорожную насыпь, а до окопов от насыпи 70-80 метров. Перевалили через дорогу, и попали в ловушку. В окопах — мы, сзади — насыпь. Готовили ловушку нам, а сами в эту ловушку попали.
В 10 часов бой шел уже в самом городе. К вечеру мы его очистили. Нам рассказывали, что немцы говорили, будто русские в 60 км, и они, мол, не в состоянии преодолеть по непролазной грязи это расстояние за 2 суток. Мы же прошли его за 15–16 часов. Город этот назывался Дьер. Недалеко от австрийской границы.
***
Борис Королев:
Я — рядовой стрелкового полка. В марте наш полк шел во втором эшелоне наступающих войск. Пересекли границу Германии и остановились на отдых. Ночью подняли по тревоге. Из Польши в Германию прорывалась какая-то группировка врага. Нам надо ее задержать.
На окраине села на большом поле начали копать траншеи и окопы. Выкапывали на одном месте, переходили на другое, и так мы копали сутки до следующего утра. На рассвете показались немцы, более дивизии. Наша задача — не пропустить их, не дать соединиться с другими немецкими частями.
Начался бой. Немцы шли кучно. Танки, пехота, тут же обозы и артиллерия. Бой длился до вечера. Силы явно не равные. Когда уже темнело, сзади послышались крики «ура!». Это нам на помощь пришла 33-я дивизия и погнала немцев. Мы остались на месте ценой больших потерь.
***
Василий Мякишев:
В конце марта наши войска, успешно развивая наступление, стали прижимать гитлеровцев к Балтийскому морю. Здесь они грузились на баржи, катера, так как по суше бежать им уже некуда. Командир взвода лейтенант Сотников подозвал командира лучшего орудийного расчёта старшего сержанта Тыртышного. По колени в грязи, через лужи и выбоины выдвинули орудие в боевые порядки пехоты, открыли огонь. Я и тут цели поражал без промаха. Немецкие автоматчики отбивались, прикрывая погрузку отступающих. Ударило в ногу, словно молотом. Пуля прошла навылет, но я продолжал вести огонь. Пока меня не заменили.
***
Аким Музыка:
В самом воздухе уже, казалось, пахло Победой. Все понимали, что до полного разгрома фашистской Германии остались считанные дни. Но враг цеплялся за каждый населенный пункт, каждую высоту. И по-прежнему гремели раскаты артиллерийских залпов, по-прежнему шли в бой солдаты, по-прежнему теряя в каждом бою товарищей.
Весной Карпаты особенно красивы. А если ты молод, здоров, красив, то чувствуешь себя заодно с этой красотой, и несмотря на прошедшие 4 года войны, на все ее ужасы, начинаешь верить, что теперь, когда до победы осталось только шаг шагнуть, с тобой ничего уже не случится.
Командир полковой разведки лейтенант Назаров возник как всегда внезапно, бесшумно. Он знал, что бойцам нравится, когда он вот так неожиданно появлялся. Молодой, подтянутый, уверенный в себе. Его уверенность в успехе любой операции передавалась всем. Он любил своих разведчиков, и эта любовь была взаимной.
— Ну, что, орлы, отдохнули? — обратился он к разведчикам, хотя отлично понимал, что времени на отдых мало. Но он знал и другое: через двое суток артиллеристы должны получить координаты огневых точек врага. От того, как они сработают, как по их данным сработают артиллеристы, зависит успех наступления.
Построил взвод, внимательно посмотрел на солдат.
— В тыл пойдут только добровольцы. Нужно 8 человек. Возглавлять группу буду сам.
Добровольцами оказались все. С группой должны идти двое из армейской разведки, но вместе они только перейдут линию фронта, углубятся в тыл, а там уже пути наши разойдутся. Задачи поставлены четко: разведка огневых точек противника, захват языка, скрытное возвращение назад. Никакого боя.
— В процессе поиска придется делиться на группы, вести наблюдение, потом собираемся вместе, анализируем, наносим на карту данные. Первой группой командую я, второй — ефрейтор Музыка. Повторяю: наша главная задача — разведка. Никакого шума. Наши сведения нужны как воздух.
Трижды за двое суток мы собирались вместе. На третий раз лейтенант объявил, что теперь расходимся и встретимся уже за линией фронта — у своих. До вечера моей второй группе необходимо исследовать ущелье с извивающимися ручейком и дорогой.
***
Михайло Сапатюк:
Загiн одержав наказ вийти на лiнiю фронту для з’єднання з регулярними частинами Радянської Армiї, якi вступили на територiю Словаччини. При переправi через рiчку Нiтру гiтлерiвцi обрушили шалений вогонь по народних месниках, серед яких були пораненi i кiлька полонених фашистських офiцерiв. У бою за переправу партизани втратили чимало бiйцiв. Тут же був поранений i я.
***
Мария Подлипаева:
Нервы взвинчены до предела. Боже мой, пусть будет проклята эта страшная война. Алексей, брат мой, тоже погиб. Месть сдавливает горло тисками. Но нельзя позволить ей овладеть собой.
***
Аким Музыка:
Расположились в густом кустарнике. Весь день по дороге сновали мотоциклисты, проходили солдаты. Неподалеку от нас немцы в небольшой лощине установили пулемет и стали переносить с бронемашины фаустпатроны. Видимо, это была одна из точек контроля дороги. Нанесли ее на карту. Перемещение в сторону линии обороны вдоль дороги начали в сумерках. Продвигались осторожно, часто по-пластунски. Только через открытые поляны мчались во весь дух. По подсчетам, до линии фронта оставалось час-полтора ходу.
Залегли. Разрешил передышку двадцать минут.
— Аким, а Аким, слышишь, тракторами пахнет?
— Какими еще тракторами, — отмахнулся я. Но сам глубже потянул воздух носом. Действительно, ветерок донес чуть различимый запах.
 «Да это же, наверное, танки, — блеснула мысль. — А что они здесь делают, много ли их?»
Группа ползком начала продвижение вперед. Почувствовали запах немецких эрзац-сигарет. Значит, рядом немцы. На небольшой поляне стояли четыре танка. Вокруг них, пыхтя сигаретой, вышагивал часовой. Ползком обследовали поляну со всех сторон. Танкисты спали. С другой стороны поляны отлично просматривался поворот дороги. Немцам стоило только подъехать ближе, и они будут полностью ее контролировать. Это была ловушка, хитрей, опасней для наших войск, чем пулемет. В голове застучало: надо что-то придумать, чтобы помешать ловушке сработать. Нашим артиллеристам стрелять через козырек скалы, нависшей над дорогой, почти невозможно. Что же делать? Забросать танки гранатами? А если рядом еще танки прячутся? Немцы их обязательно на эту поляну перегонят. Значит, и сами погибнем, и нашим не поможем. Нужно, чтобы танки вышли из строя именно во время наступления. А что если танки взорвутся, когда начнут двигаться? Гранаты заложить в середину гусениц. Танки начнут двигаться, нарушается запал, — и взрыв.
Часового сняли бесшумно. Друг друга понимали по взмаху руки, по кивку головы. Это были бесшумные тени. К своим вышли за пятнадцать минут до наступления. Передали сведения и с передовым отрядом — вперед, ведь дорогу на несколько километров мы знали и могли быть проводниками. Как только наши передовые части подошли к козырьку, нависшему над дорогой, со стороны поляны раздались взрывы.
Нам так и не удалось посмотреть на результаты своей работы. Надо было идти вперед.
Вечером собрались все вместе. Назаров поздравил разведчиков с представлением к наградам. Его самого командование представило к награждению орденом Красного Знамени.
***
Григорий Савенков:
За месяц до окончания войны полк расположился в районе Шпантемюль.
Около полуночи я вышел на улицу и заметил, как из леса выходят люди. «Наверное, немцы», — мелькнула мысль. Поднял по тревоги своих. Завязался бой. Мы окружили их и разбили, а 400 фрицев взяли в плен. Когда прочесали лес, ужаснулись: офицеры эти, чтобы не выдать себя выстрелами, вырезали санитарный обоз — 150 раненых и 100 медиков.
***
Петр Трофимец:
Страшный лагерь смерти Гарцунген гудел, словно огромный улей. Стало известно о приказе Гиммлера уничтожить всех узников концлагерей. Более того, мы узнали, что входы в штольни, некогда нами же пробитые в горе для военного завода, заминированы. Планировалось взорвать их после того, как нас загонят в штольни.
***
Екатерина Якунина:
С одним легкораненым бойцом доставила с поля боя тяжелораненого пулеметчика Райнулова в санроту. Когда шли потом обратно, все поле, где только что отгремел бой, было выжжено, перепахано гусеницами танков. Не осталось на нем, кажется, ничего живого, ни единой травинки. Но вдруг мой солдат-помощник остановился и сказал:
— Сестричка, смотри-ка! Цветок! — Он наклонился, сорвал крохотный синий подснежник, бережно сдул с него пыль и гарь и преподнес мне. — С весной тебя, дочка, с последней военной весной!..
***
Петр Трофимец:
Уже несколько дней с востока доносились раскаты орудийного грома, в небе то и дело проносились краснозвездные стальные птицы. Все знали о готовящейся расправе, но в глубине души каждый надеялся на чудо, которое сможет предотвратить трагедию. 5 апреля из пяти тысяч узников Гарцунгена отобрали и отправили на запад пешим ходом около двух тысяч, тех, кто покрепче. Но к вечеру сопровождающий их конвой вернулся, и кто-то из эсэсовцев проговорился, что все узники расстреляны в десяти километрах от лагеря.
***
Мария Козьмина:
Мы ночуем в охотничьей избушке в горах. Вдруг наши ребята заметили какие-то тени. Задержали двух парней в белых халатах. Оказалось, фронтовые разведчики. Радости нашей нет границ. А для меня особенно: парни — из Донбасса. Я с ними разговариваю по-свойски, а Франчишек, чешский студент, спрашивает:
— Почему вы с ними разговариваете так, словно они ваши братья?
— Мы же земляки.
— Что такое земляки?
— Это значит, близко живем.
— Насколько близко?
— Ну, 200 километров...
— Ёй, у нас такое расстояние от южной до северной границы!
Я написала два письма маме. Треугольником свернула. Адрес разведчики выучили. Писать же нельзя.
Один треугольник одному солдату дала, второй другому.
Если погибнет один, другой, может, уцелеет. Ведь ребятам предстояло пересекать линию фронта, горы, реку. Ушли ребята. Больше о них ничего не слышала.
***
А. Бачурин:
6 апреля. Утро. Встает заря за спиной. Тихо в окопах, тихо, как перед грозой. Все готово, все ждут начала атаки.
— Скоро ли? — нетерпеливо спрашивают бойцы у офицеров.
Сейчас начнется свинцовый ливень, и не всем суждено увидеть, как взойдет весеннее солнце. Воздух потряс гром артиллерии. Ураган артиллерийской подготовки бушевал два часа.
Закопались в землю солдаты, они готовы выполнить любой приказ. Но кто поднимется первым, покажет пример? И первым поднялся Василий Попов.
— Комсомольцы! За мной! — и весь взвод откликнулся на этот клич. Громкое «ура» пронеслось над полем. Лавиной обрушились бойцы на врага и захватили рубеж. Спустя несколько минут они во главе с Поповым были уже за Неманом, в расположении немцев.
***
Григорий Варганов:
Рота за ротой втягивалась в сосновый лесок. Между обгорелыми, искромсанными снарядами и минами деревьями в закатных лучах солнца блеснул широкий Неман.
Сумерки быстро сгущались. Нам предстоит форсировать реку.
— К переправе! — раздалась команда. Мы выскочили из окопа, огибая воронки, побежали к реке. У низкого песчаного берега стояли понтоны, за широкой и тихой рекой простиралась заросшая кустарником пойма, вдали чернела гора. Вот откуда фашисты бьют, подумал я. Им видно все как на ладони. И будто в подтверждение моей догадки на горе вдруг заухало. В воздухе пронзительно завыли снаряды и мины. Фашисты, видимо, прозевали. Мы уже сидели в понтонах. Вцепившись руками в борт, я видел только красные от напряжения и жары потные лица гребцов. Когда в понтон тяжело обрушился столб воды, окатив всех, я стал глядеть по сторонам. Высокие пенистые столбы вздымались справа, слева, спереди и сзади. Но вот понтон мягко ткнулся носом в песчаную отмель, мы прыгнули в воду. Кругом выло, свистело, с треском лопались мины, срезая осколками бегущих рядом со мной товарищей. Гору взяли сходу. Развернули радиостанцию и установили связь с командованием бригады танкового корпуса.
***
Петр Трофимец:
Перед рассветом 6 апреля остальных обитателей лагеря построили в походную колонну. Подгоняемые усиленным конвоем, мы спешно покидали лагерь. Остались только больные в лагерном лазарете. Едва колонна отошла от лагеря, как оттуда донеслись автоматные очереди, взметнулись в небо языки пламени. Это зондеркоманда вершила свое черное дело.
Где-то рядом шел бой. Эсэсовцы с опаской посматривали в ту сторону и все свирепее кричали на узников, все чаще на наши головы сыпались удары прикладов. Мы с тоской и надеждой смотрели туда, где кипел бой.
***
Данил Шоленко.
«Участнику боев за Кенигсберг.
Товарищ гвардии майор Шоленко Д. С.!
Приказом № 333 Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина от 9 апреля 1945 г. нашей армии, а, следовательно, и Вам — участнику боев, объявлена благодарность за отличные боевые действия по овладению крепостью и главным городов Восточной Пруссии — Кенигсберг.
Военный Совет поздравляет Вас и выражает твердую уверенность в том, что Вы будете еще крепче громить и уничтожать заклятых врагов.
Вперед, на Запад! Водрузим над Берлином знамя победы!
Военный Совет Армии.
Войсковая часть Полевая почта 66861».
***
Леонид Пивнык:
Довелось мне, правда, мимолетно, видеть самого Сталина. Это случилось в Кремле. В числе 12 фронтовиков меня представили к награде — английскому кресту — за успешное обеспечение проводки английского военного транспорта по Северному морскому пути при его движении из Англии в Мурманск.
В нашем авиасоединении, дислоцировавшемся на Кольском аэродроме, воевали на своих «аэрокобрах» и английские летчики. На боевые операции мы вылетали с разными заданиями: если англичане шли на выполнение боевого задания, то мы отвлекали на себя немецкие истребители и наоборот. В одной из операций, когда мы выполняли боевое задание, нам удалось, хотя и не без потерь, обеспечить охрану транспорта и при этом потопить шесть немецких средних и легких кораблей и две подводные лодки.
За участие в этой тяжелой операции оставшихся в живых представили к наградам. Награды вручал сотрудник МИДа Майский.
Мы стояли в строю, слушали Майского и принимали награды. В это время в сопровождении нескольких человек появился Сталин. Он подошел, поздоровался с нами, поинтересовался, что за люди и по какому случаю.
***
А. Бачурин:
Ночной бой на улицах Тильзита. И снова Василий Попов впереди. Бойцы привыкли видеть своего командира там, где становилось особенно жарко, привыкли слышать его голос — призывный, ободряющий.
***
Петр Трофимец:
У самого подножья горы, перед входом в штольню, фашисты остановили заключенных. В эти минуты у многих созрело решение: если уж суждено умереть, то сделать это надо под открытым небом, в схватке с врагом. Как только закончилась поверка, солдаты с собаками рванулись вперед, загоняя узников в подземелье. Людей толкали, били прикладами, собаки рвали одежду и тело, но мы упорно стояли на месте. Когда солдаты послали несколько очередей в полосатую толпу, кто-то крикнул:
— Да что же мы смотрим, братцы, бей их!
Смысл этого русского призыва всем понятен. Узники сцепились в рукопашной с гитлеровцами. Лавина измученных, безоружных людей, тая на глазах, сметала ряды фашистов. Откуда только силы брались?! Странно видеть, как злые овчарки, приученные рвать людей в полосатой одежде, трусливо поджав хвосты, убегали с места схватки. Узники падали вперемежку с охраной. Многие уже успели вооружиться, и теперь лишь смерть могла заставить их выпустить оружие из рук. Солдаты на вышках огня не открывали, боясь поразить своих.
В горячке сражения никто не заметил, что советские солдаты уже ведут бой почти рядом, что сторожевые вышки опустели: фашисты спешно оставили их и скрылись.
Не сразу дошел до сознания чей-то крик:
— Братцы, наши! Русские! Свобода!
Советские бойцы уже спешили на выручку. Бывшие узники бросились обнимать освободителей. На глазах слезы, слезы радости. Радовались русские и немцы-антифашисты, голландцы и французы, чехи и поляки. Радовалось весеннее солнце и голубое небо.
***
А. Бачурин:
Бой за высоту. Одна за другой чередовались пять вражеских контратак. Но наши защитники не дрогнули перед численно превосходящим противником. Взвод, в котором воевал Попов, принял на себя первый удар. Василий не раз ложился за пулемет и в упор расстреливал врага.
***
Василий Кузовов:
Я — сапер. Четыре долгих года прошагал по фронтовым дорогам. Сопровождал разведчиков в их поисках в тылу, проделывая для них проходы в минных полях, возводил противотанковые заслоны, под бомбами и артиллерийским обстрелом наводил мосты. Орел, Гомель, Речица, Севск, Тернополь, Дрогобыч, Моравская Острава, Прага... Вот города, по которым шагал. 18 благодарностей командования записано в моей солдатской книжке.
***
Федор Давыдов:
На подступах к Кенигсбергу меня назначили командиром роты. Началась усиленная подготовка к штурму города.
***
А. Бачурин:
Схватки на улицах Кенигсберга. Враг на каждом шагу оказывал сопротивление. Сражения шли за каждый дом. Фашистские солдаты из подвалов и окон зданий вели пулеметный огонь. На каждом шагу подстерегала смерть.
Командир полка подполковник Амбарьян, представляя Василия Попова к званию Героя Советского Союза, писал:
«С 6 по 9 апреля стрелковое отделение старшего сержанта Попова в составе штурмовой группы вслед за взрывами своих снарядов бросилось вперед. Попов, увлекая за собой бойцов отделения, с криком «ура» ворвался в первую траншею, где лично уничтожил 14 немцев. Овладев первой траншеей, стремительно ворвался во вторую, затем в третью, где отделение взяло в плен 96 немцев. Ведя уличные бои, ворвался в большое здание, забросал противника гранатами и уничтожил два станковых пулемета, не дававших возможности нашей пехоте продвигаться к центру города. Сам Попов, следуя с отделением вперед, очищая дом за домом, уничтожил еще 34 немца и более 84 гитлеровцев взял в плен».
***
Константин Трембач.
За высокое мужество, храбрость и отвагу, проявленные в боях, Указом Президиума Верховного Совета СССР
10 апреля старшему сержанту Константину Григорьевичу Трембачу присвоено звание Героя Советского Союза.
***
Василий Попов:
«Дорогая Мама! Война близится к концу. Полки наших войск громят остатки фашистской армии. Но последние бои особенно кровопролитны, немцы ожесточенно сопротивляются. Трудно остаться в живых, но я надеюсь быть в числе счастливых».
***
Дмитрий Вишняк:
Война продолжалась, а нашу часть перебрасывали на Дальний Восток, так как на Крымской конференции Советский Союз принял обязательство после окончания войны в Европе вступить в войну против милитаристской Японии.
***
Степан Кириллов:
Восточнопрусские рубежи, которые обороняли хорошо вооруженные гитлеровские дивизии, считались неприступными. И все-таки в апреле мы преодолели эти рубежи и разгромили мощную группировку фашистов. Победа была близка, и солдаты дрались с воодушевлением.
Под Кенигсбергом мой танк дал немцам последний бой.
Как выносили меня с поля боя, не помню. Больше сражаться мне не пришлось.
***
Александр Малов:
Отправили в концлагерь Гроссрозен. Затем был Освенцим, Бухенвальд. В Бухенвальде восстание началось точно по плану.
Когда стало известно, что гитлеровцы ввиду приближения линии фронта получили распоряжение полностью уничтожить концлагерь, чтобы скрыть следы преступлений, подпольный штаб Сопротивления отдал приказ: начинать!
В ночь на 12 апреля узники с голыми руками бросились на штурм казарм охраны, сторожевых постов, складов оружия, завладели оружием и сами себя освободили.
Среди руководителей восстания, которые вели узников в бой, был и я.
На следующий день к воротам Бухенвальда подъехал первый советский танк.
***
Пашков:
«Уважаемая мамаша! Ваш сын Василий Попов для меня как командира был очень дорог. Он выполнил не одну сложную операцию при штурме крепости Кенигсберг, за что представлен к званию Героя Советского Союза. Его подвиг заключается в том, что он первый ворвался в опорный пункт врага, уничтожил расчет батареи, подорвал дом, взял в плен сначала двух солдат, а затем сорок немецких солдат и офицеров. Второй его подвиг — он подполз к танку и сжег его вместе с вражеским экипажем».
***
Е. Волков:
Наши войска подошли к крепости Кенигсберг, последнему оплоту фашизма у границ Германии. Его мы взяли штурмом. Драться приходилось за каждую улицу, за каждый дом. Каштановая аллея забаррикадирована поваленными телефонными будками, перевернутыми трамваями. Вся она простреливалась из высокого углового дома. Два моих товарища Глаголев и Полтавский получили приказ уничтожить огневую точку противника. Полчаса еще продолжал строчить пулемет, но раздались два взрыва, и из окна повалил дым.
Наша часть быстро выдвинулась по улице и заняла окраину города. К вечеру этого же дня враг капитулировал.
***
Федот Садовников:
В конце войны командовал транспортным взводом. Сколько было таких моментов, когда именно от бойцов моего подразделения зависел вылет самолета. Старался помочь своим подчиненным вырабатывать такие качества, как решительность и находчивость, умение находить выход из любого тяжелого положения.
***
Михаил Зайчук:
Из московского госпиталя меня перевезли в Пятигорск для продолжения лечения. Я не мог мириться с тем, что буду инвалидом. Разработал для себя комплекс упражнений и, преодолевая нестерпимую боль, изо дня в день настойчиво занимался. Целебные радоновые ванны Пятигорска, занятия физкультурой, беспредельный оптимизм постепенно возвращали меня к полноценной жизни. С одной здоровой рукой научился плавать, стрелять.
За два года пребывания в госпитале сдал экстерном экзамены за десятый класс и поступил в педагогический институт. Получил первый разряд по футболу, легкой атлетике, туризму. И право на преподавание физкультуры в школе. Так доказал, что жажда жизни сильнее смерти, сильнее увечья.
***
Тамара Хребтий:
В апреле нас эвакуировали в тыл, дальше к немцам. Как-то наши ребята сделали дыру в изгороди из колючей проволоки и, мы, восемь человек, ночью убежали в лес. Утром ребята принесли хлеба и повидло, а к вечеру открылась стрельба, пошли танки, начали пускать ракеты. Это было в лесу г. Чиртенберг.
На второе утро мы услышали русский разговор и увидели красноармейцев. Двое высокие, а третий — автомат до земли. Такой маленький и молодой.
***
 Николай Воробьев:
 «Бьем проклятых фрицев. Знаю, что скоро конец войне. Ждите меня с победой».
***
А. Бачурин:
Казалось, крепость Кенигсберг пала. Но бои не утихали. Остатки гитлеровских войск с яростью обреченных продолжали оказывать сопротивление. Василий Попов со своими бойцами, находясь в разведке, попал в засаду, принял неравный бой. 13 апреля вражеская пуля оборвала жизнь героя.
***
Федор Давыдов:
Наши войска подходят к Данцигу — крупному портовому городу. Гитлеровцы прижаты к Балтийскому морю. Их наглости и подлости нет предела. Здесь мы еще раз убедились в жестокости фашизма. В городе находились тысячи мирных жителей. Гитлеровцы стали убеждать их не сдаваться русским и уходить на остров. Они запугивали людей. Говорили, что русские очень плохо обращаются со стариками, женщинами и детьми.
Узнав об этом, наше командование обратилось с призывом к народу не слушать фашистов и предложило оставаться на местах. Мы гарантировали жизнь, питание и медицинское обслуживание мирному населению. И немецкий народ поверил нам. Колонны стариков, женщин и детей двинулись домой. Фашисты открыли по ним огонь из дальнобойных орудий.
От взрывов снарядов тяжелых орудий и минометов, от бомбежки валились дома. Танкисты, жертвуя собой, ринулись вперед, чтобы спасти мирных жителей. Враг был подавлен. Данциг взят. Спасены тысячи ни в чем неповинных людей. Но многие мои боевые друзья навечно остались лежать в земле у берегов Балтийского моря.
После этого боя я стал свидетелем допроса фашистского летчика. Когда его спросили, не жалко ли было ему стрелять в своих, он ответил:
— Люди не нужны, нам нужно жизненное пространство.
Такова логика фашизма.
***
 Иван Дибров:
Темень апрельской ночи. Время от времени вспыхивают ракеты. Это фашисты. Нервничают. Нейтральной полосы нет. Ею служит 70-метровая ширина Шпрее. Я — председатель партийной комиссии бригады прибыл в район немецкого городка Котбуса. Он включен в состав оперативной группы. Задача проста: надо организовать форсирование последней водной преграды перед Берлином.
Еще гремели взрывы мин и снарядов, а специальный батальон уже вбивал первые сваи.
— Гвардейцы! — обратился я к солдатам. — До рассвета переправа должна быть готова. Таков приказ командования. Танки должны пройти. Не успеем — утром авиация разбомбит то, что удастся сделать, а главное — ребята на том берегу истекают кровью. Им нужна помощь. Днем гитлеровцы их уничтожат. Мы понимаем, что после этой операции недосчитаемся многих...
***
 Тимофей Суконный:
На окоп медленно и неотвратимо ползет немецкий танк. Эта гора железа надвигается, кажется, только на тебя. Но фашисту нет дороги. Двух «тигров» я подстрелил.
***
Владимир Бебко:
В концлагере Флоссенбюрг мы были рабами в полном смысле этого слова. Когда в апреле 1945 года нас освободили американцы, мы были живыми трупами.
После освобождения из концлагеря долго лечился в госпитале, потом вернулся к родителям на Винничину, откуда уходил служить весной 1941 г. Но в живых никого не застал. Отец погиб под Курском в 1943 г., мать умерла. И тогда я поехал в Донбасс, где требовались рабочие руки для восстановления шахт.
***
 Григорий Леонов:
Форсирование Одера. К этой водной преграде мы подошли в ночь на 13 апреля. При впадении в Балтийское море она разделяется на два рукава шириной по 200 – 250 м каждый, а местами затопленная пойма шириной до 3 км. Чтобы помешать нам форсировать реку, немцы открыл шлюзы, и воды Балтики затопили пойму. Поддержанные огнем артиллерии, мы по колено, а где и по пояс в воде двинулись вперед. Противник вел артиллерийский и пулеметный огонь. Пока передовые части шли по пояс в воде и достигли Вест-Одера, на лодках за нами переправлялись основные части дивизии, при этом неся потери. Добравшись до берега, мы вступили в рукопашный бой и выбили немцев из первых траншей. Развивая наступление, мы вышли на шоссе Берлин — Штеттин и, закрепившись на нем, не давали немцам перебрасывать свои силы к Штеттину, где еще шли бои.
***
 Иван Малиев:
Служил в гаубичном артполку, освоил специальность разведчика и вычислителя. В составе Первого Украинского фронта сформировали первую артиллерийскую дивизию. Обычно она действовала на направлениях главного удара, сокрушала укрепления противника, расчищала путь наступающим войскам. Особенно дивизия отличилась при форсировании Нейсе и взятии Берлина.
***
И. Добров:
Я услышал речь товарища Сталина, в которой он приветствовал Красную Армию, соединившуюся с армиями наших союзников, в центре гитлеровской Германии. Радость охватила мое сердце: скоро победа! Мой труд направлен на быстрейший разгром немецких захватчиков.
Я обучаю своей специальности 3 человек, которые в ближайшее время смогут самостоятельно работать на сварке.
***
Василий Чернявский:
Был теплый весенний солнечный день. Танкисты вышли из машин, грелись на солнце. Настроение у всех приподнятое. Ведь мы шли на Берлин! Агитатор полка майор Ососков рассказывал о предстоящей задаче, которая стояла перед нашими тяжелыми танками при штурме Берлина. К нам подкатили три «виллиса». Из одной машины вышел Маршал Советского Союза И. С. Конев. Майор Ососков отрапортовал командующему фронтом.
— Вот что, товарищ майор! Видите ту деревню? Весь боекомплект танков — на нее! И хорошо «проутюжить».
В деревне засели фашистские смертники и обстреливали нашу переправу. Воинские подразделения, которые уже переправились на левый берег реки, не могли выбить фашистов. И вот 22 наших тяжелых танка на быстром ходу, стреляя с коротких остановок, ринулись на штурм. Тяжело механикам-водителям, когда огонь ведется с коротких остановок. Через полчаса мы уже утюжили находившихся в блиндажах и подвалах эсэсовцев. Не помогло им и новое оружие — известные «фаусты». Налет получился настолько стремительным, что фашисты не успели даже пушки развернуть. Мы уничтожили артиллерийскую батарею, несколько минометов и много гитлеровцев. Подсчитывать трофеи некогда.
Переправившись на западный берег, устремились вперед на Берлин. Предстояли еще тяжелые бои, но на танках уже красовались надписи: «Даешь Берлин!».
***
Евгений Хлебников:
Ночью форсировали Западный Одер, а утром взобрались по извилистой дороге на крутой берег. Отбив контратаки, удержали плацдарм. Подошли основные силы — и снова вперед. Город Штеттин остался справа, город Росток — позади. Только вперед!
***
Семен Бороденко:
Апрель. При поддержке сильного огня артиллерии и массивных налетов авиации Краснознаменная Херсонская дивизия начала штурм Кюстрина. Для обеспечения стремительного броска нашей дивизии на левобережье Одера перед саперным батальоном, где я был командиром роты, поставлена задача обеспечить переправу пехоты и всех технических войск. Выполнить задачу почти невозможно. Каждая складка местности и правый берег реки обстреливался артиллерийским и пулеметным огнем противника. Но нас окрыляла мечта быть в Берлине и водрузить там знамя Победы. И батальон справился с задачей. Переправу обеспечили.
***
Федор Молостов:
16 апреля. Окрестности Берлина. Впереди Зееловские высоты. Все, кто был здесь, ожидали этого дня — дня, который решил исход самой жестокой в истории человечества войны. Мы выбили немцев с Зееловских высот.
***
Василий Коленский:
Их в стрелковом полку было трое. Двоих можно видеть каждый день: подтянутые, в новеньком обмундировании, с золотыми звездами Героев на груди, они всегда находились у входа в штаб, охраняя по очереди его безопасность. Служба, честно говоря, не трудная. Я недавно попал в эту часть, и судьба моих ровесников — молодых, здоровых ребят показалась мне слишком благополучной и странной.
— Все просто, — объяснил мой начальник, полковой инженер, — командованию нашему хочется иметь Героев во плоти и крови, в наличии, так сказать. А на передовую пошли — мало ли что может случиться. Вот и держат их при штабе пятый месяц, с тех пор как отличились. Едят себе хлопцы, отсыпаются. Зато кто ни явись к нам — нечего в летописи боевой славы рыться: Герои наши на виду.
— Ну, а сами-то они как же? Неужели довольны?
— Да как тебе сказать. Сначала не соглашались, а потом привыкли.
— А третий?
— Ну, этого здесь не встретишь. Хотели и его при штабе оставить, да не вышло: Лебедев — Герой настоящий.
***
Николай Чудаков:
 «Жди меня, учитывая возможность разочарования, ибо я на войне. Ну, а если встретимся... Разве можно это передать на бумаге! Как бы я тебя лелеял, берег, благодарил и безумно любил, мое славное счастье. После долгой и жестокой разлуки и я, и ты поняли остроту расставания, а это значит, настоящее чувство, оно сейчас всколыхнулось, забурлило и ищет выхода, и как мы встретимся после этого с тобой...»
***
Владимир Пахоля.
16 апреля наши войска форсировали Одер. До Берлина оставалось 90 километров. Неожиданно с фланга к нашим артиллерийским позициям прорвались фашистские танки. Они пытались прямой наводкой расстрелять штабеля боеприпасов. Володя разгадал замысел врага. Вскочил на подводу, стоящую в укрытии, и галопом помчался наперерез танкам, прикрывая собой боеприпасы. Лошади и подвода с Володей оказались между танками и нашими боеприпасами. Наши артиллеристы и бронебойщики воспользовались замешательством фашистов и сильным метким огнем заставили врага отступить. Но несколько снарядов, выпущенных фашистами в склад боеприпасов, попали в Володину повозку.
Пионера похоронили с воинскими почестями в немецком городе Цибингене Бранденбургской провинции.
За образцовое выполнение заданий командования пионер сержант Пахоля Владимир Иванович награжден медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Кавказа».
***
Алексей Подопригора:
Воевал как все. Одер форсировал. Нелегкое это оказалось дело. Форсировали мы на плоту удачно, из взвода даже ранен никто не был. Закрепились на вражеском берегу, и тут началось. Артиллерия и авиация противника сосредоточили массированный удар на крохотном пятачке земли, где зарывались в землю наши бойцы. Казалось, земля поднялась стеной, гудели самолеты, но их тоже не было видно из-за огня и дыма. Окопчик, где находился командир отделения с рацией, засыпало землей. Я по-пластунски добрался до того места, где он находился. Руками разгребал землю. Откопал. Мой товарищ оказался живым, контузило его немного. (Погиб он уже в Берлине, за 3 дня до окончания войны). Развернули рацию и начали корректировку огня.
И надо же, чтоб осколком от разорвавшегося шального снаряда размолотило рацию. О восстановлении ее не могло быть и речи. Через полчаса подполз командир взвода. Посмотрел на рацию. Покачал головой. Написал записку.
— Вот что, ребята, одному из вас надо идти на тот берег, — сказал он.
Пошел я. Только у самой воды вспомнил, что почти не умею плавать. Увидел бревно, столкнул его в воду, обхватил одной рукой и... А вода холодная до ужаса. Мысль в одном направление работала: обязан доплыть. Доплыл все-таки. Вручил донесение командиру дивизии — и обратно. Так 4 дня — туда и обратно и мотался. Не поверите, бревно это мне уже родным стало. Плыву и рассказываю ему, мысленно, какие у нас на Полтавщине места красивые. Как заговоренное оно. Ни одного выстрела по мне немцы не сделали.
Потом... Потом  снова бой, связь, связь, связь. Не только минуты, а секунды без связи — смерть. И тут — на тебе, все онемело. Я только из окопа, а снаряд рядом — грох! Чувствую, правую руку обожгло, кровь бьет из рукава. Перетянул руку проводом, чтоб кровь остановить. В глазах туман, а на уме — связь. Ползу. Нашел разрыв. Соединил — радость. Возвращаюсь еле живой. Майор Гладков — навстречу. Обнимает:
— Ай да молодчина, Алеша! Теперь наша победа!
Потом приказ зачитали: за успешное форсирование реки Одер и проявленный при этом героизм наградить орденом.
***
Николай Скнарин:
18 апреля. Город Зеелов укреплен всевозможными инженерными сооружениями. Говорили, что это была линия Манергейма № 2. Проходила она многие километры. Наши войска, успешно прорвавшие оборону и стремительно продвигавшиеся, вдруг встали, как вкопанные. Танки остановились, пехота залегла, артиллерия тщетно пыталась проделать проходы. Стали помогать танки, но безуспешно. Снаряды рвались, ударяясь о железобетонные «скульптуры», и не причиняли им никакого вреда. Создавала этот укрепрайон дармовая рабочая сила под страхом смерти.
***
Степан Тодышев:
В конце войны меня направили в трофейную команду, а затем и в охрану пленных немцев, транспортируемых эшелонами в Донбасс, на восстановление разрушенного хозяйства.
Во время движения в эшелоне попал под бомбежку и был контужен. Долечивался в Красном Луче, в госпитале, который располагался в СШ № 4 им. Горького. После выздоровления служил в составе войсковой части, охранявшей пленных немцев, восстанавливавших шахты им. «Известий», «Краснолучская», «Хрустальская», «Миусинская», Дворец культуры им. В. И. Ленина. Немцы же построили Дворец пионеров и другие объекты.
***
Владимир Боженко:
Я офицер оперативного отдела штаба 135 стрелкового корпуса по особым поручениям. Началась Балатонская битва. Немцы сосредоточили 11 танковых дивизий на узком участке фронта. Перешли в наступление и потеснили наш корпус.
Командир корпуса генерал-майор Гнедин Петр Виссарионович вручил мне пакет и приказал доставить в штаб полка 236 стрелковой дивизии. Сел в броневик поехал. В г. Фюле узнал обстановку и поехал дальше. На пути следования располагался господский двор Шандорка. Там кипел бой. С южной стороны стояли 10 немецких танков, их скрывали строения. Я увидел их, когда уже было поздно.
— Жми вперед, — сказал водителю.
Танк выстрелил. Броневик подбит и горит. Водитель Вася Молочный убит. Удивляюсь, как я остался жив. Соскользнул с броневика на землю, пополз. Дверка броневика открыта. Оглядываясь, я каждый раз видел Васю, склоненного на руль. Он горел вместе с машиной.
За 8 месяцев службы в корпусе это первое задание, которое я не смог выполнить.
***
Семен Акименко:
К 18 апреля нашему батальону приказали сходу захватить мост через реку. Фашисты сопротивлялись отчаянно. На этот раз мне не повезло окончательно. В танк угодил вражеский снаряд. И снова полоснуло по ногам.
***
Тимофей Диоминский:
Наша газета, как и все фронтовые, звала бойцов вперед, на штурм Берлина. Как-то я подумал, что солдату без песни нельзя. Но не все знают слова хороших песен. Решил помочь солдатам петь. В нашей типографии дивизионной газеты мы отпечатали тексты популярных песен на листках форматом 10 х 13. Это были песни о Днепре, «Священная война», «Самовары — самопалы», «Как вернее бить врагов». Песни стали чаще звучать в подразделениях
***
Андрей Дудник:
Наш полк получил приказ форсировать Одер и развернуть наступление на Щецин. Стояла холодная ненастная погода. Противник вел сильный прицельный огонь. Переправляться решили на лодках небольшими группами. И полк переправился на противоположный берег, занял плацдарм и начал наступление. До города оставалось всего 17 километров.
Неожиданно на нашем пути раскинулось огромное поле. Продвигаться по нему было опасно. Все бойцы видны как на ладони. Остановились в овраге. С противоположной стороны из леса нас обстреляли фашистские танки. Из района Щецина начала бить. Командир полка Темрюхин приказал занять оборонительные позиции и уйти глубже в лес, окопаться. Раздался мощный взрыв, и что-то горячее обожгло руку. Я оказался в госпитале. Но полк, хотя и понес огромные потери, отразив несколько атак противника, взял город.
***
 Иван Дибров:
Мины и снаряды попадали в уже готовый настил. И солдаты начинали все снова. Упорство, с которым строили мост, было необычайным. Убита последняя лошадь. Теперь доставлять бревна можно только на себе... Несколько раз командир отделения сержант Бабичев и рядовой Грицов оказывались на краю пропасти, и каждый раз чудом оставались живы. Они шли в авангарде. Вбивали сваи, клали первые бревна. И когда взрывной волной кого-то сбрасывало в воду, помогали выбираться ему, чтобы продолжать выполнять приказ. И выполнили.
***
Е. Фундуков:
В апреле наши войска завершали окружение столицы Австрии Вены. На нашем участке фронта, где действовала 66-я гвардейская дивизия, противник большими силами закрепился на высотах вдоль магистральной шоссейной дороги и задержал продвижение наших войск, в частности, 145 гвардейского стрелкового полка, где я проходил службу в полковой роте автоматчиков. Нам приказали скрытно, под покровом ночи, пробраться через линию фронта и ударить в тыл противника. Нейтральную зону метров 400-500 проползли по-пластунски. На это ушло не менее двух часов. Вместе с солдатом Александром Шугайло мы находились метрах в 15 от боевого охранения. Фашисты, не подозревая, что мы так близко, спокойно разговаривали между собой. Наши нервы напряжены до предела. Так и хотелось нажать на курок автомата. Но мы ждали сигнала.
На рассвете крики «ура» возвестили о начале операции. Надо было видеть, что творилось в стане противника. Мы с Шугайло держали под обстрелом понтонный мост через речушку (не помню название). Враги бежали к переправе и находили смерть от наших пуль.
Во время этой операции противник оставил большое количество техники, много убитых и пленных. С нашей стороны ранен один солдат. Я перенес его на руках в санчасть, которая к этому времени вместе с нашими батальонами продолжала преследовать отступающего врага. Главное — мы выполнили задание командования, открыли путь нашей дивизии вперед. После этой операции мы прошли километров 50, не встречая сопротивления врага.
Через день лично генерал Афанасьев вручил нам боевые награды, в том числе мне — орден Славы.
***
Василий Коленский:
В беспросветно темную слякотную ночь я забежал в землянку командира пулеметного взвода: мы как раз прикрывали минами его участок. Не успел выкурить папиросу, как, откинув плащ-палатку, заменявшую дверь, в землянку стремительно вошел коренастый человек в телогрейке и в теплых брюках, забрызганных грязью.
— На одну секунду, товарищ лейтенант, пальцы отогреть, — объяснил он командиру. — Все равно положу сегодня эту сволочь. Так и бреет по брустверу, так и бреет. Ладно, скоро уймется.
Он часто и жадно прихлебывал из жестяной кружки, перехватывая ее озябшими руками и сердито поглядывая из-под густых бровей на меня, на пузатый медный чайник, весело шумевший на печурке, и даже на командира.
— Спасибо, бегу, — коротко бросил он через минуту и исчез так же стремительно, как и появился.
— Лебедев, — с гордостью сказал командир. — Герой.
***
 Иван Дибров:
По радио доложили: мост готов. И в это же время вражеский снаряд угодил в мост. Оторвало угол. К разрыву моста первыми бросились сержант Бабичев и рядовой Грицов. Под огнем противника они ликвидировали разрыв. Золотыми звездами Героев наградила их страна еще в 1943 г. за мужество и бесстрашие при форсировании Днепра.
***
Николай Гараймович:
Стал капитаном, командиром танковой роты.
В полку мое подразделение зарекомендовало себя такой боевой единицей, которую можно безбоязненно посылать в разведку в глубокий тыл противника. Это подтверждалось успешно проведенными многочисленными сложными операциями.
В апреле нам предстояло углубиться километров на сто, блокировать мост через приток Одера реку Нейсе и ждать прихода основных сил. После тяжелых боев и потерь танковой роте удалось захватить мост и удерживать его в течение суток. Немцы, охранявшие мост, не ожидали увидеть перед собой советские танки. Поняли — сопротивление бессмысленно. Их пленили. В полк полетела радиограмма: приказ выполнен. Кроме того, еще сообщили, что ночью рота по пути к реке Нейсе выполнила непредвиденную работу.
Я находился на головном танке. В стороне от дороги заметил населенный пункт. Оставлять его у себя в тылу не хотелось. Уничтожили гарнизон. А когда забрезжил рассвет, на противоположной стороне увидели проволочное заграждение и дальше — 6 зениток. Прислуга суетилась у орудий, готовясь прямой наводкой ударить по танкам. Но не успели. Наши ребята упредили их. Зенитчики разбежались. Как потом выяснилось, в населенном пункте располагалась охрана подземного лагеря военнопленных, собранных из разных стран. Сбиты замки, открыты двери, и 15 тысяч узников после долгого пребывания под землей увидели ласковое весеннее солнце.
***
Алексей Богатырев:
В Восточной Пруссии поручили добыть языка. Задание выполнили. Офицер нам попался — важная персона.
***
 Иван Дибров:
Уже переправили танковую армию генерала Рыбалко, уже на той стороне советские танки, громя немецкие порядки, наводили ужас на фашистов, уже раскатистое русское «Ура!» неслось над рекой. И вдруг для меня наступила жуткая тишина... Поднялся. Огляделся... Горит танк... Лежат на земле товарищи... Посмотрел в небо и увидел ту же картину, что и перед наступлением тишины — «мессер» заходил в пике. Вот от него отделилась черная точка и полетела вниз, увеличиваясь с каждой секундой. Взрыва не слышал. Только видел взметнувшийся столб воды, как в немом кино. Что оглох, понял позже. Тогда была радость, что успели выполнить задание. А еще боль потери друзей.
***
Семен Акименко:
Апрель. Я — командир танка. Ведем бои за освобождение Гдыни... Перед нашим танком у причала — железобетонный дот. Он отрезает от нас огнем пехоту. Летят фаустпатроны. Что делать? По рации запрашиваю начальника штаба бригады, тот отвечает: «Действуйте по собственному усмотрению». Решение приходит мгновенно — закрыть амбразуру дота танком. Ну а остальное — дело техники. Мы потеряли танк, но пехота ворвалась во вражеские траншеи.
***
Николай Скнарин:
18 апреля на Берлинском направлении наш танковый корпус подошел к Зееловским высотам вплотную.
До деревушки оставалось метров 50. Дорога заминирована, путь преграждали и надолбы. Здесь создана глубокоэшелонированная оборона. За этими надолбами лежали автоматчики. Нам, взводу разведки, приказано уничтожить автоматчиков. Мы вступили в бой.
Уже утром меня ранило, но в санчасть не пошел. Приказ еще не выполнен. Бить немцев продолжал и 19, и 20.
***
И. Курощепов:
Шла вторая половина апреля. Близился конец войны. Ее священный огонь жег фашистскую нечисть уже на земле Чехословакии. Враг ожесточенно сопротивлялся, цепляясь за каждый оборонительный рубеж. Перед частями Красной Армии, наступающими в направлении Остравы, оказались сильно укрепленные оборонительные позиции гитлеровцев. Разрабатывая план прорыва обороны противника, командование 4-го Украинского фронта 19 апреля поставило перед нами, разведчиками, задачу — взять языка. Задача не из легких. Почти сплошь открытая местность перед позициями фашистов простреливалась пулеметно-минометным огнем. Подступы к переднему краю были насыщены минными полями и проволочными заграждениями. Всякая попытка разведчиков преодолеть нейтральную полосу успеха не имела.
***
Михаил Бондаренко:
7 кавалерийский корпус имел задачу обойти Берлин с северо-запада. 19 апреля наши войска прорвали третью позицию немцев и создали условия для выдвижения конницы. 7 кавалерийский корпус вошел в прорыв. Конники избегали мелких стычек, обходили мелкие опорные пункты врага. Мы вышли на автостраду Штеттин — Берлин и создали условия для выдвижения других частей.
***
Николай Скнарин:
Задача пехоты проста, но для выполнения очень трудная. Мы пошли обходным путем — левой стороной вдоль центральной дороги, ведущей в город.
Линия укрепления многоэшелонная и разнообразная. Одни фигуры из железобетона сменяли другие. Одни ниже, другие выше. Фронт сужался. Солдат много и с нашей, и с их сторон. Почти за каждым надолбом сидел фашист и стрелял из пулемета, автомата, миномета... Окопаться здесь невозможно. Спрятаться можно только за надолб. Но его надо отнять у фашиста, выкурить его оттуда. Они расположены шахматным порядком, и трудно сориентироваться, кто и откуда по тебе стреляет. Отвечали огнем на огонь. Мы продвигались от надолба до надолба. От столба к столбу. Наша артиллерия и танки перенесли огонь в глубь расположения противника. Но и фашистская артиллерия не давала нам поднять голову. В те мгновения каждый солдат был сам себе командиром на поле боя. Ориентиром служил Берлин. Другие указания не нужны. Выбить фашистов, дойти до Берлина. На животе, в пыли, в грязи, не поднимая сильно головы, мы дрались, и продвигались все-таки вперед.
***
Иван Карташов:
Вызвал командир и сказал, что один полк армии попал в окружение. Ему нужна помощь: питание и боеприпасы.
Нелегкое это дело. Но все шесть «студебеккеров» прорвались через кольцо окружения, благополучно прибыли в полк. Забрав раненых, мы возвратились в расположение своей части. Получив подкрепление, полк с боями вышел из окружения.
***
Николай Скнарин:
Сутки солдаты не видели кухни.
В воздухе авиация, стрельба из всех видов оружия. Вой снарядов и бомб. По сторонам смотреть нам некогда. Держись товарища справа, а тебя держится товарищ слева. И так цепочкой друг за другом. Ползком, с огнем, вперед. Смотри в оба за фашистом. Или ты его, или он тебя. Ибо чуть отвлекся — до свиданья мама, не горюй, не грусти...
***
Евгений Колесников:
Через шесть месяцев после ранения поехал на медкомиссию. Решение врачей категорично: инвалид. Советовали подыскать место полегче, поспокойней. Возвратился в Красный Луч и снова пошел в шахту. В трудную минуту вспоминал ребят из погибших экипажей.
***
Николай Скнарин:
В наших рядах слышны стоны.
— Сестра!
— Галя!
— Пить...
Медсестра Галя везде успевала, и у нее все быстро получалось. Мы не можем поднять головы из-за огня, а она ползает от одного раненого к другому. Она не может позволить себе прятаться. Ее ждут раненые. Тяжелораненых перетаскивает в ближайшую воронку. И по два-три человека, чтобы потом можно было легче найти.
***
Владимир Богуславский:
В апреле меня и моих друзей из концлагеря освободили американцы. Предлагали поехать, кто куда хочет, но почти все выбрали Родину.
***
Андрей Григорьев:
20 апреля 1945 г. мы вышли к Эльбе.
В 35 километрах от Берлина встретились с американцами.
***
Николай Скнарин:
От военной гари во рту пересохло. Хотелось пить. Перезаряжая автомат, шершавым языком облизывал потрескавшиеся губы. В голове стучит: «жить»... «пить»... «жить»... Тебе только двадцать будет лет... а ты в этом пекле мечешься...
Налетела уже в который раз наша авиация и нанесла по фашистской артиллерии удар. В рядах противника возникло замешательство. Они начали понемногу сокращать огонь и отходить. Ну а мы тут как тут. Саперы взрывами стали проделывать проходы танкам, чтобы они могли двигаться вперед.
***
Федор Молостов:
А 20 апреля дан первый артиллерийский залп по Берлину. Бои в Берлине изобиловали многочисленными примерами героизма, храбрости и умения советских воинов. Каждый стремился к центру города в район Тиргартена, где находится здание рейхстага. Логово фашизма обороняли отборные войска эсэсовцев. Шел бой за каждый дом на подступах к рейхстагу. Основным оружием являлись гранаты всех типов, автоматы и бутылки с горючей смесью — незаменимое средство для боя в зданиях.
***
Николай Скнарин:
С большими для нас потерями в живой силе и технике мы продвигались за световой день на два-три километра. А потом обошли город и пошли дальше. Наша задача — только вперед. То, что не добили мы, сделают те, кому это положено. Зачистят территорию, наведут порядок. В этом бою я тоже ранен, но двое суток не покидал поле боя, продолжал сражаться. Уничтожил два десятка фашистов. Так что моя кровь, которая осталась на Зееловской земле, для многих фашистов оказалась роковой. Наша часть, не сбавляя темпов, двигалась вперед, не давая фашистам возможности опомниться.
В наших сердцах был такой патриотизм! А у гвардейцев закон: там, где гвардия наступает, врагу не устоять. А там, где гвардия обороняется, там врагу не пройти. Эти слова закона, да еще ответственность комсомольца, да еще эта проклятая надоевшая война, близкая победа, все это воодушевляло нас, солдат, на истребление фашистов, на освобождение Европы от насилия и грабежа.
***
Т. Кулик:
Пришел радостный день. 20 апреля Родная Красная Армия освободила нас. Трудно понять наши чувства тому, кто не был рабом. А кто пережил подобную жизнь, какая выпала на мою долю, тот понимает, какой восторженной радостью наполнились наши души, когда мы встретили русского разведчика. Смотрели на него и не верили, что мы свободны. Мы все хотели прикоснуться к нему. И он жал нам руки. Наверное, пожал всем...
***
Николай Скнарин:
20 апреля меня доставили в армейский госпиталь. Немного подлечили. Все ходячие рвались в Берлин.
***
И. Курощепов:
Утром 21 апреля нашей группе разведчиков, состоящей из 9 человек, удалось проникнуть по неглубокому ходу сообщения к переднему краю. Мы ворвались в траншею противника и захватили унтер-офицера, но в схватке ранили его в ногу, и это усложнило выполнение задачи. Гитлеровец успел выстрелить, нарушил тишину. Немцы предприняли отчаянную попытку отбить его. Противник охватил нашу группу тесным полукольцом. Мы с трудом тащили на руках грузного языка, а мы с Дмитрием Еровенко огнем из автоматов прикрывали их отход.
Дмитрий, сраженный вражеской пулей, упал. Несколько сот метров я нес по ходу сообщения безжизненное тело Еровенко и его оружие, фашисты бежали справа и слева почти рядом с нами. Несколько гранат разорвалось впереди нас. Я уложил в нишу тело Дмитрия, бросив две последние гранаты, успел выбежать из смыкающегося кольца окружения. Не добежав несколько сот метров до своей траншеи, услышал, как в треск автоматных очередей плеснуло громким русским «Ура!». Это поднялись в контратаку наши гвардейцы.
Разведчик Дмитрий Георгиевич Еровенко, сраженный вражеской пулей, остался лежать на дне окопа на нейтральной полосе.
Дмитрий не новичок. Прошло два года с тех пор, как у железнодорожной станции Амвросиевка в Донбассе шестнадцатилетний партизан перешел линию фронта, встретился с нашими разведчиками. С тех пор шел рядовой Еровенко с разведчиками по фронтовым дорогам. Воевал в Крыму, в Западной Украине, Польше, Чехословакии...
Отважного и смелого паренька любила вся фронтовая разведка. Вот почему, доставив языка, мы единодушно решили вынести тело Дмитрия с поля боя и отдать ему последние воинские почести, как подобает герою.
Еровенко мы нашли там же, где я его оставил. Он лежал, раскинув руки. Склонились над ним боевые друзья и увидели, что его откинутое назад лицо было черным от пороховой копоти, подбородок раздроблен выстрелом в упор. Перехватило дыхание. «Убитого расстреляли», — подумал каждый из нас. Четыре пары рук подняли и уложили тело Дмитрия на плащ-палатку. В этот миг почудилось, что дрогнули и приоткрылись веки на обезображенном лице боевого друга. Припали к груди.
— Жив!
Не одолели советского солдата фашистские пули.
Теплился в нем огонек жизни. Скорее! Сберечь его, не дать погаснуть. Донесли. Во фронтовом госпитале врачи несколько суток боролись за жизнь Дмитрия. Не сдался воин.
***
Екатерина Якунина:
22 апреля меня ранило на Одере. Перед отправкой в госпиталь командир части сказал:
— Ничего, Катюша, мы дойдем до Берлина.
И тут он мне прямо в медсанбате вручил вторую медаль «За отвагу». Мне было присвоено звание старшины медицинской службы.
***
Евгений Субботин:
«23 апреля 1945 г. Командую отделением 246 гвардейского Краснознаменного стрелкового полка. Варшавско-Познанская наступательная операция, тяжёлые бои по разгрому хорошо укрепленных группировок врага в районе Варшавы, Познани, Лодзи. За четкие и умелые действия в боях был награжден медалями, орденом Красной Звезды. Скоро разобьем немцев, а потом приеду в свой родной городок. Хочется сейчас на паровозе поработать, пронестись с ветерком».
***
Б. Кравченко:
25 апреля нас погрузили в эшелоны и направили на Дальний Восток.
***
Иван Волкодав:
Балтийск. Десант 11-й гвардейской армии на косе Фрише-Нерунг при взятии города-крепости Пиллау.
В ночь с 25 на 26 апреля отряд погрузился на катера в районе Краестепеден. В пути следования приняли морской бой с 6-ю немецкими быстроходными баржами, в результате которого одну потопили, а остальные повернули обратно.
При подходе к Вальдхале, превращенному противником в опорный пункт и узел сопротивления с системой морских фортификационных сооружений и мощной береговой артиллерией, отряд благодаря сноровке и выучке, полученным в дни учебы, высадился в течение 2 минут на берег и, приняв боевой порядок, сходу вступил в рукопашную схватку. Ворвавшись в траншеи береговой обороны, мы удерживали плацдарм до подхода основных сил.
Продолжая наступление, отряд вышел на противоположный берег косы, «оседлал» дорогу, отрезав тем самым пути отхода противника на запад.
Пытаясь восстановить утерянный рубеж и соединиться с разрозненной группой, противник, сосредоточив численно превосходящие силы, перешел в яростную контратаку.
Создалось критическое положение в первом батальоне.
За мужество и отвагу, проявленные в боях на косе Фрише-Нерунг, многие участники десанта, удостоены высоких наград. А восьми их них: лейтенанту Каменных Ивану Иосифовичу, старшему лейтенанту Круглову Леониду Семеновичу, рядовому Липчанскому Ивану Карповичу, майору Митракову Виктору Дмитриевичу, капитану Некрасову Леопольду Борисовичу, капитану Пронину Константину Никаноровичу, младшему лейтенанту Ротко Федору Никитовичу, старшему лейтенанту Шишигину Василию Михайловичу — присвоено звание Герой Советского Союза.
***
Николай Скнарин:
26 апреля из нашей бригады в госпиталь пришла машина за выздоровевшими воинами. Мы, шестеро недолеченных, решили вместе с ними убежать из госпиталя.
«Как же так, рассуждали мы, столько шагать по фронтовым дорогам, дойти до Берлина и в самый ответственный момент находиться в госпитале?. Нет, мы обязаны поставить точку в этой священной войне. Как же так, что война кончится без нашего участия. И мы сбежали из госпиталя на войну, добивать зверя в его логове».
Берлинские бои были тяжелыми. Уличными, этажными, квартирными. На одном этаже мы, на другом — немцы. Но мы их крушили. Сбрасывали их с этажей огнем и смелостью. Гоняли их по крышам домов и чердакам. Вот так, из дома в дом, из квартала в квартал, все ближе подходили к рейхстагу.
***
Александр Ермоленко:
В Германии в бою за небольшую деревеньку получил ранение в правую руку. Осколок разорвавшейся мины попал в локоть, застрял на изгибе кисти, оставив рваный след на руке.
— Отвоевался пехота, — сказал врач. Вынул осколок, обработал рану. Выписал направление в госпиталь.
Я прочел и замер.
— Что с тобой, тебе плохо? — спросил санитар.
— Теперь уже нет. Могло быть и хуже. Дата... Сегодня 26 апреля? У меня день рождения... 19 лет...
— Будем считать, что второй раз в один и тот же день родился.
— Возьми подарок на память, — предложил врач.
Я взял фашистский подарок, открыл дверь, швырнул осколок...
***
В. Даньшин:
Особых подвигов я не совершал, воевал, как и все.
В апреле наш полк получил приказ прорвать линию обороны, провести рейд по тылам врага, занять с обеих сторон участок шоссейной дороги, отрезать город Грац от Вены, оставить вражеские войска без подкрепления.
Мы выполнили приказ. Враг сопротивлялся, наседал на нас, стремился снова овладеть дорогой, взять нас в кольцо и уничтожить. Не зная точного количества наших сил, ему пришлось оттянуть от Вены большие силы мотопехоты, танки, артиллерию, в надежде разгромить нас. Наши войска освободили Вену. За два дня до окончания войны мы получили приказ оставить позиции. Снова — прорыв линии фронта и радостное, волнующее соединение со своими войсками.
***
Юрий Отченко:
Пришло извещение о том, что отца убили бандеровцы. Он погиб в самом конце войны.
***
Дмитрий Боровой:
Бои шли за Берлин. Наша часть под командованием Героя Советского Союза подполковника Семикова наступала по Фридрихштрассе. Вокруг все горело. Трудно дышать. Смрад застилал улицы. Но впереди был рейхстаг. И каждый советский солдат знал: чем ближе рейхстаг, тем быстрее победа, за которую почти четыре года сражались, не щадя жизней.
Наши танки, а за ними и бойцы, продвигались медленно, но уверенно. Гитлеровцы отступали. На перекрестке из подвала дома строчил пулемет. Бойцы залегли. Несколько смельчаков пытались подойти поближе к злополучному дому, но остались неподвижно лежать на асфальте среди развалин. Прошло минут двадцать, фашисты продолжали стрелять. Среди общего гула послышался рокот наших тридцатьчетверок. Они — где-то рядом. Бойцы оживились. И в тот же миг несколько танков, не останавливаясь, прошли вперед, увлекая за собою воинов. Последний танк не успел пройти перекресток, на него обрушилась стена горящего здания. Мы бросились разгребать кирпичи. Через несколько минут показалась башня. Как бы почувствовав свободу, слегка качнулся ствол орудия. Танкисты дали знать: «Атаку можно продолжать».
Вдруг несколько бойцов, находившихся на вершине, уставились в одну точку, будто вкопанные.
Вокруг свистели пули, осколки, но бойцы их не замечали.
— Чего стали? — раздался голос командира. — Жить надоело?
— Цветы, товарищ лейтенант, — почти шепотом проговорил Рустамов.
— Какие цветы, ты что спятил, Рахим? — Однако подошел, посмотрел и улыбнулся, снял пилотку. Повеяло мирным, весенним, почувствовался запах Родины... У ног солдат в груде кирпичей лежал букетик ромашек, бойцы улыбались. В эти считанные секунды каждый вспомнил о жене, невесте, детях. Рахим Рустамов наклонился, поднял цветы, прижал к груди, как реликвию.
— Закончится война, уеду домой и первое, что сделаю, подарю своей Лейле цветы.
Казалось, прекратилась стрельба. Кто-то из солдат проговорил:
— Просто не верится, война, огонь, смерть — и цветы. Красиво, товарищ лейтенант.
— Да-а-а, а ведь я в последний раз перед войной фотографировался как раз в степи, среди ромашек. Фотографировался с невестой. Вот это фото.
Разорвался вблизи снаряд, напомнив бойцам, что война продолжается, и что нужно еще дойти до рейхстага, что нужно еще победить. Танк рванулся вперед, а мы — за ним. Бой за победу продолжался.
***
Анна Нетудыхатка:
Последний лагерь — Равенсбрюк — я воспринимала с трудом. К тому времени заключенные мало походили на людей — полосатые тени в деревянных башмаках с потухшими, ничего не выражающими взглядами. Немцы спешили расправиться с последними свидетелями их злодеяний. А мы назло им продолжали жить. Две недели о нас никто не вспоминал. Потом принесли пищу — хлеб и суп. Голодные люди с жадностью набросились на еду. Последовала жестокая расплата. В суп был подмешан мышьяк, хлеб оказался со стеклом. Я чудом осталась жива. Просто уже не могла есть.
Тех немногих, кто остался в живых, возрождали к жизни англичане. Потом, когда дело пошло на поправку, машинами перевезли в армию к Рокоссовскому.
***
Василий Бойченко:
После излечения беру в госпитале направление в свою 35 гвардейскую стрелковую дивизию. В это время бои уже шли в Берлине, и я еду в Берлин на попутке из своей дивизии. На ней и приехал в свою роту.
***
Федор Нагайцев:
В Берлине бои шли за каждый дом. Немцы засели в верхних этажах двух домов, и наши воины продвинуться вперед не могли. Моей группе минеров поручили взорвать эти два дома и тем самым обеспечить продвижение наших солдат. Задание, конечно, было выполнено.
***
C. Ожередов:
Нас трое: Иван и Василий Верещагины и я. Иван родился в 1913 году, Василий — на два года позже. Родились они в семье старого шахтера Тихона Григорьевича. Шло время. Мы росли и учились. Перед войной Иван по окончании горного техникума уехал в Новосибирск, в институт. Василий поступил в военное училище. Меня призвали в армию. И вот — случайная встреча. Шел к концу 1944 год. В это время нам всем троим довелось побывать в родном Красном Луче. Небывалая радость!
Василий в то время был в звании капитана. Он командовал батальоном автоматчиков. После третьего ранения прямо из госпиталя приехал навестить родных. Иван — военный инженер по спецпереправам, майор. Я — командир разведгруппы.
Это и была моя последняя встреча с другом детства Василием. Я узнал, что Василий в последние дни войны был тяжело ранен под Берлином. Лишившись обеих рук и ног, он скончался в госпитале.
***
Михаил Зайчук:
Наступила весна 45-го. Оставалось несколько дней до победы. Части Красной Армии — в Австрии. 28 апреля вступили в бой с отступающими власовцами. В этом бою получил тяжелейшее ранение, после которого, как думали врачи, мне уже никогда не встать с больничной койки. Лежу в госпитале в Вене, потом — во Львове, Перемышле, Запорожье, и, наконец, — в Москве.
Ранение в живот, перебита правая рука, поврежден позвоночник — двадцатилетний человек навсегда прикован к постели. Но я хотел жить. И заботливые руки хирургов помогают мне. Терпеливо переношу операцию за операцией. Правая рука навсегда остается неподвижной.
Учусь писать и рисовать левой. Для тренировки переписал первый том «Войны и мира» Л. Толстого.
***
Алексей Лысенко:
Перешли через Альпы. Уже чувствуется, что война заканчивается. Идет полк. Немцы в штольне в горе расположили авиационный завод. От этой горы — равнина. Потом через километра полтора — опять горы. На равнине справа налево тупик какой-то железнодорожный. Стоят три цистерны. Солдаты, как муравьи, посыпались к цистернам. Это метров 400 от того места, где я стою. Открыли стрельбу из автоматов по этим цистернам. В них оказался метиловый спирт. Он льется из всех пробоин. Подставляют котелки, каски. И через каких-то 15-20 минут уйма пьяных. И тащат, и кричат, и поют. Командир полка с офицерами бегают ничего не могут сделать. Какой там! И офицеры пьют. Погибло более 300 человек.
Прошел метров сто. Будка какая-то возле дороги стоит. И в ней вповалку, на чем попало, солдаты лежат, офицеры. Что моторошно — люди с глазами настоящими, а не видят ничего.
Один капитан, хороший мой друг, говорит:
— Алеша, дорогой, я погибаю. Я же вас не вижу.
Еще там был баянист. Хороший баянист. Я его даже не заметил. Потом он подал голос:
— Ну, братцы-кролики, я вам сыграю напоследе.
И начал играть «Дунайские волны». Настолько он играл хорошо, какую он душу вложил в эту музыку! С каким пристрастием он сыграл эту вещь... свалился и умер.
***
Василий Чернявский:
28 апреля танковый десант группы «Т-2» и вместе с ней экипаж нашего танка ворвался в южную часть Берлина. Последний опорный пункт — районный центр Потсдам пал.
***
Л. Румянцева:
Апрель. Молодых советских невольниц освобождают союзники. Слезы радости, ликования... А вскоре все это опять сменяется тревогой и нуждой: никаким властям нет до девчат дела...
Работали на военном заводе, но вывеска гласила: «Шоколадная фабрика». Делали мины, патроны. Самая грязная и тяжелая работа — наша. Над нами все начальники — от мастера до полицая-надсмотрщика, которым позволено все: ударить, оскорбить.
На лицах девчат — печаль, тоска. По одежде, походке издали можно определить — эта русская. Почему? Не знаю, но так было...
Еще два месяца после освобождения были мы в нищенском положении, без приюта и жилья... Наконец, в один прекрасный день на плац въехали несколько легковых автомашин с большими красными звездами. Когда девушки увидели представителей советского командования, началось такое, что ни описать, ни рассказать. Все бежали навстречу военным. Спотыкались, падали, крестились, целовали офицеров. Каждой хотелось хоть пальчиком прикоснуться к ним — великим освободителям. От счастья смеялись и плакали...
Нас поздравили с Великой Победой, пообещали помочь скорее вернуться на Родину, а пока — заботу и защиту.
***
Григорий Чернобривец:
29 апреля. Нашим войскам предстояло освободить Чехословацкий город Моравская Острава. Готовился штурм. Пехота залегла в окопах, артиллерия поддерживала ее огнем. Но вот связь КП полка с передовой прервана. Время — 17 часов. Командир полка приказал начальнику связи майору Пигливаньяну восстановить связь. Майор послал связиста. Прошло 15 минут, а связи нет. Майор послал еще одного связиста, снова связи нет. Третий, четвертый... пятый связист ушел, а передовая по-прежнему молчит. На КП остался только телефонист.
Рядом с КП полка стояла наша минометная батарея, сюда и прибежал майор.
— Дайте мне одного связиста, — обратился он к командиру взвода лейтенанту Адилову.
— Рядовой Чернобривец, поступайте в распоряжение товарища майора.
— Товарищ Чернобривец, — сказал майор, — связь КП полка с передовой прервана. Вражеский снайпер снимает наших. 18 бойцов послал, а передовая молчит. Тебе должно повезти, уже темнеет, будь осторожен.
— Есть! — ответил и побежал к передовой вдоль лежащего на земле провода. Справа показался лесок. Он смутно выделялся в темноте. Догадался — здесь опасная зона. Лег на чуть пробившуюся травку и пополз дальше. Метров 200 полз, прощупывая провод, пока не нашел обрыв. Как раз в воронке, образовавшейся от взрыва снаряда.
При форсировании р. Буг меня контузило, а ротного старшего лейтенанта Павлова убило. 10 дней ходил я глухой и немой, но в медсанбат не лег. А когда отпустило, снова — в бой.
***
Александр Бесчастный:
29 апреля 1945 г. нас погрузили в эшелон. И вновь стоны страдающих под стук колес. Нас везли, как выяснилось потом, чтобы утопить в Балтийском море. Но на каком-то полустанке эшелон остановился... Долгожданная свобода! Нас освободили воины Советской Армии.
Война в жестокой слепоте своей творит невообразимое. Дети беспощадной волей войны оказались в пекле страданий и невзгод. Но они, как правило, вели себя как герои. Они осилили, вынесли то, что, казалось бы, и взрослому преодолеть не всегда под силу. Мы выдержали войну и победили вместе с взрослыми.
***
Н. Шатилов:
С улицы, с верхних этажей и со двора — отовсюду доносились перестрелка, хлопанье гранат. Наши успешно очищали от фашистов здание. Гул уходил все дальше и дальше, а к полуночи он постепенно начал затихать и, наконец, совсем замер. Гремя котелками, обступили солдаты повара.
— Сестренка письмо прислала, — сказал Середа. — Матерь голодом заморили фашисты. Жену брата расстреляли. Отец в госпитале.
— А нашу деревню выжгли.
— У каждого свое горе, — подытожил Середа. — А вот еще письмо. От подруги Гриши Канивца, вы помните его?
— А что ж не помнить, в Польше вместе атаку отражали.
— А я учился с ним в Алчевске, в один день на фронт уходили.
— В Алчевске, говоришь? — вдруг обрадовался разведчик Мелитон Кантария. — Земляк, выходит?
— Как земляк?
— Ты из Донбасса, и я из Донбасса. Ты учился в Донбассе, а я освобождал его от фашистов, ранен под Ворошиловградом.
— С Гришкой мечтал до Берлина дойти. Я дошел вот, а он где-то в госпитале потерялся.
— Найдется. Вылечится и, глядишь, догонит, — ободряюще заметил Кантария.
***
Петр Лазаренко:
В конце апреля, заметая следы, немцы приняли решение уничтожить узников концлагерей. С этой целью было предложено превратить «Кап Аркона» (трехтрубный красавец с роскошными каютами, с хрустальными люстрами) в плавучую могилу для особо опасных политических преступников. Этот корабль стоял в Любекской бухте. Он-то и должен выйти в море и бесследно исчезнуть в морской пучине. Почти пять тысяч человек обречены на неминуемую гибель. В числе их находились и два краснолучанина — я и Федор Федорович Леонтьев. Узники концлагерей стали узниками корабля смерти «Кап Аркона».
***
Семен Бороденко:
Завязались уличные бои. На помощь пехотинцам приходили артиллеристы, которые прямой наводкой уничтожали одну за другой огневые точки противника.
От дома к дому подразделения нашей дивизии подходили к центру Берлина. 30 апреля центр был взят.
***
Н. Шатилов:
Все ждали команды сверху, все были напряжены, нетерпеливо посматривая на часы. А верхи торопили тылы, подтягивали основные силы, готовили генеральное наступление — штурм рейхстага.
Началась артиллерийская подготовка. Полчаса гремела канонада. Полчаса содрогалась земля, метался воздух, город купался в густом дыму. И вдруг из окон хлынули люди. Все пошло вперед, все двинулось на штурм.
 — Ура! — катилось по площади.
Михаил Егоров и младший сержант Мелитон Кантария понесли алое знамя...
Едва пелена пыли и дыма рассеялась, мы увидели яркий кумач знамени, сверкнувший на фоне серой колонны рейхстага.
— Ур-ра! — покатилось по всем этажам.
— Пиши, корреспондент, — крикнул мне Середа и посмотрел на часы, — четырнадцать двадцать пять, 30 апреля. Наши донесли знамя до рейхстага. Историческое время!
Появился командир взвода Ильичев.
— Собирайтесь в рейхстаг, — приказал он пулеметчикам. — А это вам пополнение.
— Гришка Канивец! Каким ветром?
— Из госпиталя, — ответил высокий черный парень в лихо сбитой набок пилотке. К другу бросились и другие ребята. Они обнимали Канивца, жали ему руку.
— Ну и как? — спросил Кирюша.
— Все в порядке. Торопился к вам, чтоб успеть в рейхстаг.
И ребята, подхватив пулемет, бросились к выходу.
Середа устроился на балконе и бьет по левую сторону от себя, по парку.
— Ну, как, Гриша, отвык от пулемета?
— Даже во сне грезился.
— Тогда держи фланг, а я разведаю, что вокруг делается.
Пулеметчики цепочкой потянулись к выходу. Канивец, склонившись к пулемету, стал перезаряжать ленту. Где-то в помещении раздался выстрел. Сержант покачнулся, упал.
— Гришка, хлопче! — бросился к Канивцу Петр Агарков.
А Канивец лежал на боку. Под него подтекала кровь из простреленной головы...
***
П. Петрухненко:
Мы вместе служили в разведке полка. Он был моим командиром. При взятии Берлина его смертельно ранили. Я лично вынес его с поля боя.
Он погиб как герой. У него осталась жена с двумя детьми. Имя его — Андрей Цыганков. Он из Красного Луча.
***
Эмма Ткаченко:
По весне сорок пятого работала в поле. Трактор вспахивал прошлогодние картофельные делянки, мерзлую картошку можно было забирать домой, а неповрежденную полагалось сажать. А еще работницам раз в день положена была еда...
***
Федор Леонтьев:
В апреле вместе с тысячами других узников фашисты загнали меня на морской лайнер «Кап Аркона» в Любекском порту, чтобы потопить вместе с пароходом, спрятав, таким образом, концы в воду — замести следы своих преступлений. В числе немногих мне удалось тогда спастись, удерживаясь за якорную цепь, пока не подоспела помощь союзников. В одной каюте на «Кап Аркона» со мной был Жора Петунов.
***
Николай Малеванец:
В ненастье ощущалась боль в боку от недавно зажившей раны (ранили под Варшавой). Но боль забывалась при мысли о скорой победе. Закипали силы, и танк рвался вперед, на штурм последней опоры гитлеровцев.
В жарких схватках на подступах к Берлину мы ломали оборону противника. Мы ворвались в город и сражались за рейхстаг. Сражение длилось несколько дней. Соединение попало в Берлине в окружение противника, защищавшего рейхстаг. Мы прорвали окружение и обрушили огонь на остатки фашистских группировок.
***
Михаил Зимницкий:
Мы с товарищем прошли всю войну. Фамилия его Бугаев Иван Михайлович. Он со Смоленщины.
На подступах к Берлину меня с Иваном Михайловичем послали связаться с другими воинскими частями. Когда мы переходили улицу, застрочил пулемет. Мы упали на землю. Но, падая, не заметили, что сзади стоял немецкий офицер. Он поднял пистолет и направил в меня. Бугаев заметил это и прикрыл меня грудью. Прозвучал выстрел мой друг погиб. Заслонив меня от немецкой пули.
***
Н. Шатилов:
Над городом занимался рассвет. Середа, устроившись у восточной стороны рейхстага, крепко держал пулемет. Он смотрел в небо, смотрел и плакал. От горечи за погибшего друга, от того напряжения, которое вдруг спало, расслабило его.
— Эх, Гриша, Гриша, — шептал Кирюша, глотая слезы.
Из темных подвалов в полумраке показались темные тени. Их много металось на фоне обгоревшего здания. Они тянулись целой колонной, которая, как уж, выползала из подземелья.
***
Иван Савенков:
Мы уже подходили к Берлину. Часть передислоцировалась. Из небольшой рощи вывалился «тигр». Пехота стала отходить, а мы развернули наши 76-миллиметровые. Это была суровая и неравная дуэль. Наши пушки — как на ладони. Противник одет в броню, которую наши снаряды не берут.
— Прямой наводкой, целься в ходовую часть, — спокойно говорит командир батареи, и сам становится за наводчика к крайнему орудию. Я передаю снаряд заряжающему Сергею Смолину. Залп. Танк продолжает идти. Еще залп. Танк идет.
Нервы напряжены до предела. Холодный липкий пот на ладонях. Танк раздавит нас, вомнет в землю. Первый выстрел из него накрывает наше орудие. Командир тяжело ранен, убит Сергей — в грудь угодил осколок.
Но мы не прекращали огня. Мы должны выстоять, выстоять во что бы то ни стало. Залпы и взрывы сливаются в один страшный гул. И когда я подбегаю к орудию, Виктор не открывает замка. Не рехнулся ли он? А он поглаживает горячую сталь пушки, шепчет:
— Не подвела, родимая... Я глянул вперед. «Тигр» развернулся и уходил. Что ж, наша взяла, фашист. Выдюжили мы. Выстояли.
На чужой земле похоронили Сергея Смолина, студента с Кировоградщины. Чудесного товарища, стойкого бойца.
***
Андрей Диденко:
Был праздничный день. Хоть бой за Берлин продолжается, у ребят первомайское настроение.
— Товарищ сержант! Андрей Фокич, давайте сфотографирую на память.
— Да чо там, дойдем до логова, тогда уж...
— То само собой, только медали наденьте.
— Тебе что, двух орденов Славы мало?
— Много. Но если вы еще и четыре боевые медали из вещмешка достанете, будет лучше. Пошлете домой, все увидят, какой герой наш сержант.
— Ладно, снимай так, а то передумаю.
Сказал, взгрустнул, защемило сердце. Дома жена и дочурка. Каково им там? Уходя на войну, об одном просил: «Вы только живите и ждите. Я вернусь...»
Были трудные дороги отступления и первые победные бои. Как рвались мы на Запад! Ведь многие в неведении до сих пор о судьбах родных и близких. Какова была радость узнать, что они живы!.. И опять бои. Днепр, граница, Варшава, а вот теперь — Берлин. Сколько суток осталось до окончания войны, какими они окажутся, эти сутки! Кто из нас доживет до присвоения очередного звания — вечного звания: Победитель?
***
Николай Анохин:
Первого мая мы вели бои в центре Берлина на улице Фридрихштрассе. Временами дом переходил то в наши, то в руки врага.
Появились гитлеровцы с фаустпатронами. Они в упор били по нашим танкам, остановили их продвижение. Ночью мы подкрались к этому дому и забросали фаустников гранатами. Наши танки опять пошли вперед. А 3 мая на стене рейхстага я вывел крупные буквы: «Анохин Николай, 312-я стрелковая Смоленская дивизия».
***
Николай Малеванец:
Мне пришлось участвовать в боях за взятие рейхстага. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись. Но что может устоять против гвардейского напора! Мы разгромили врага.
***
Алексей Кулиш:
Немцы вкопали у входа в метро танки «тигры». Это не давало возможности продвигаться нашим танкам к рейхстагу. Командование решило обойти немцев по улице Унтерлинштрассе и уничтожить «тигры». Это поручили экипажу Комиссарова и мне. Продвигались по улицам с десантниками на броне, под градом снарядов и фаустпатронов. Нам было трудно, но мы уже подбили пять немецких танков и истребили много живой силы. И вдруг танк Комиссарова подбили. Я пошел на выручку. Его уже окружали три «тигра». Я дал команду механику задним ходом проломить кирпичную стену и заехать в дом. Таким образом, я уберег танк от фаустпатронов. Из укрытия вел стрельбу по немецким танкам. Подбил еще три «тигра». В это время под огнем противника экипаж Комиссарова ремонтировал свой танк. Отремонтировав, пошли дальше выполнять задание. Танки у входа в метро мы подавили.
Танк Комиссарова был трижды прострелен, и два человека убиты. Моя машина имела шесть пробоин. Ранен радист.
***
Григорий Личковаха:
Первомай победного года мне посчастливилось праздновать уже в самом логове фашистского зверя — в Берлине. Чрезвычайно тяжелым и трудным был путь к нему. И нас, победителей, столица фашистской Германии встречала не салютом праздничных фейерверков, а сплошным шквалом огня. Вокруг рвались снаряды, мины, строчили автоматы, ревели моторы машин, танков, черный смрад стоял над городом, едко пахло пороховой гарью. Фашисты отсчитывали свои последние часы, но стояли насмерть. Поэтому для многих наших наступающих бойцов и командиров этот Первомай был последним.
***
М. Гурилева:
Крематорий работал каждый день. Черный густой дым поднимался высоко в небо. Больно смотреть на него, особенно когда стали слышны звуки наших орудий и самолетов. Фронт приближался, бои шли уже у Равенсбурга. Не успев сжечь всех, гитлеровцы вывели нас из бараков и повели к реке, чтобы утопить. По дороге мне и еще четырем девушкам удалось бежать. Темная ночь и густой туман спасли нас, мы скрылись в лесу. Не было пищи, воды, но мы пробирались по сырому холодному лесу навстречу бою. И утром 1 мая встретили советских солдат.
И разве забыть этот день, когда смогли мы спеть нашу любимую песню о Москве, когда слезы наши впервые за столько лет были слезами радости и счастья!
***
Ц. Калиновский:
Весной дали нам три трактора из МТС. Сколько радости! Втроём заводили один трактор, сил не хватало, мы ведь голодные. Один управлял трактором, а другой шел впереди с факелом. Мы ведь и ночью пахали. Уставали очень. И земля благодарила нас буйными хлебами. Вот так прошло наше военное детство.
Мой труд был отмечен медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941 – 1945 годов». Такой же медалью награждена и моя мама.
***
Владимир Кавун:
Когда до рейхстага оставалось несколько сот метров, дорогу преградил глубокий канал шириной метров пятнадцать. Пришлось идти в обход. Мы били по рейхстагу, а враг бил по нам с флангов. Но ничто не могло уже остановить нас. А как ликовали все, когда услышали победное «Ура!» и сообщение, что рейхстаг взят, когда увидели над ним Знамя Победы.
***
Василий Коленский:
Первое мая. Одинокая латышская усадьба, где расположился штаб полка, затерялась в негустом лесу, километрах в сорока от Лиепаи. День кончался. Все ниже клонилось к верхушкам деревьев щедрое весеннее солнце. Но мы, полковые саперы, готовились не к отдыху и не к гулянью. Нас ждало дело, опасное и привычное ратное дело. Мы острили и без того не тупые ножницы, крепко вязали к метровым доскам толовые шашки, мастеря подрывные заряды.
Завтра на рассвете резервный батальон полка должен провести разведку боем. Гитлеровцы вряд ли рассчитывали, что это может произойти Первого мая, но, пожалуй, именно поэтому наше командование решило прощупать их силы как раз в такой день. Что ж, на фронте выходных не бывает.
В 24 часа мы осторожно двинулись к немецким позициям, чтобы сделать проходы в минных полях и оставить толовые заряды под проволочными заграждениями. Мы собирались отправиться раньше, но, как на зло, над передним краем висела огромным фонарем почти полная луна. Каждый надеялся, что в конце концов облака набегут и скроют нас в темноте, однако этого не случилось, а ждать больше мы не могли. Слева и справа так же осторожно двигались вперед две группы помогавших нам дивизионных саперов.
С нашей стороны для отвода глаз постреливали пулеметчики, немцы лениво отвечали им.
Несчастье пришло неожиданно. Боец Сазонов, паренек отчаянно смелый, вдруг поднялся чуть ли не во весь рост.
Под ногами у него разорвалась граната, грохнув, кажется, на весь мир. Бешено застрочил из близкой траншеи пулемет, за ним другой, третий, четвертый... Весь передний край осветился заревом ракет. Двое ребят подхватили под руки раненного товарища, и вся группа стала отходить. Но дошли не все... один убит наповал, трое — ранены.
Так легкомыслие, самоуспокоенность привели к беде. Разведку на время отложили. Сазонов умирал долго и трудно. Он лежал посреди землянки на постели из плащ-палатки и еловых ветвей. Когда силы ненадолго возвращались к нему, он едва слышно повторял одно и то же:
— Мне бы самую малость, ребята... Мне бы до победы, а?.. Только бы дотянуть до победы... А, ребята?..
Мы сидели вокруг него и, будто соблюдая очередь, кто-нибудь всякий раз непременно отвечал ему, собравшись с духом:
— Доживешь, Петро, доживешь! Все доживем, недолго осталось!
И Сазонов умолкал, то ли снова слабея, то ли потому, что чувствовал себя успокоенным и счастливым.
А потом докатилось до передовой невероятно радостное, неизмеримо большое: «Вчера, 30 апреля, взят Берлин! Над рейхстагом пламенеет наше алое знамя!»
Когда об этом сказали Сазонову, он слабо шевельнул руками, пытаясь подняться. Мы догадались, помогли ему. Он светло поглядел на нас, непослушные губы его сложились в улыбке, и мы скорее догадались, чем расслышали:
— Тогда все... Тогда ничего мне больше не надо...
Через несколько минут Сазонова не стало.
Лес молчал, залитый ярким весенним солнцем.
***
Михаил Бондаренко:
1 мая Родина салютовала войскам 1-го Белорусского фронта за взятие Бранденбурга, в овладении этим городом немалую роль сыграли и конники.
На следующий день получили приказ взять город Кремниц. Гвардейцы быстро овладели им. Конникам помогли русские рабочие химического завода.
Русские люди, угнанные фашистами на каторгу в Германию, помогли нашим войскам и в уличных боях в городе Ратенове.
***
Николай Чудаков.
2 мая Николай Васильевич выехал в штаб дивизии. В дивизию не доехал, в корпус не вернулся. В извещении сказано: «Пропал без вести».
***
Григорий Савенков:
2 мая мы расписались на рейхстаге. А потом нашу часть отвели к Эльбе. Здесь мы увидели американцев, которые переправились на резиновой лодке с противоположного берега. Пообщались. Потом американец дает мне зажигалку. Я благодарю, думал, что дарит сувенир. А он показывает на мою медаль «За отвагу», мол, отдавай взамен. Вернул я ему его зажигалку. Каждая медаль солдата крови стоит.
***
Яков Дербенцев:
Я пулеметчик. Первый номер. Всю войну прошел.
Как форсировали Одер, сразу пошли в окружение Берлина. Тут были сильные укрепления. Мы их разбили и заняли Берлин. Наша Армия. Мы с Юга заняли оборону. Наша рота начала двигаться по улицам. Встречали немцев. Они обстреливали нас. Мы по ним. И так продвигались до самого 2 мая.
Мы уже близко к Рейхстагу подходили.
Не так близко, далеко еще, но все-таки. Прошли много улиц.
Приходит к нам генерал. Сдался нам. Берлинского гарнизона.
— Моя армия, — говорит, — 70 тысяч, сейчас будут сдаваться.
И они сдались нам. Колоннами шли.
Второго они сдались, третьего их отправили, а 4 мая я был ранетый. Как раз в десять часов, наверное, утра. И больше я не знаю, как рейхстаг брали. Меня в госпиталь забрали.
Мы подходили туда, а они снизу, хто их знает, или с подземелья, начали отстреливаться. Фаустпатронами бросали под нас. Меня, правда, нечажело ранило в левую руку, об самую кость пробил осколок. Рука отнялась, висит.
— Сдайте пулемет, и в госпиталь, — приказал командир.
***
Василий Коленский:
По обочинам двигались молчаливые колонны побежденных. Вдруг в стороне от дороги возник веселый шум, но я прошел бы мимо, если бы не расслышал чье-то просящее:
— Лебедев, ну, плесни еще чуток, будь другом.
— Проходи, говорю, — отрезал кто-то смутно знакомым, сердитым баском. — Вернешься домой — хлещи сколько влезет, а тут... проходи, говорю!
Свернув с дороги, я увидел цепочку наших солдат: дождавшись очереди, они протягивали кто кружку, кто котелок, а кто и просто листок лопуха, свернутый в незатейливую чарку; а один, пристроившись под деревом, то и дело наклонялся над термосом с трофейным спиртом и, наливая понемногу товарищам, чуть ни каждому говорил:
— Живо, живо! Хлебнул — и догоняй роту. Да не вздумай кто второй раз — по шее дам.
Я вгляделся в него и узнал пулеметчика Лебедева. Вскоре мы вместе с ним влились в толчею на дороге. По-прежнему заросший щетиной, он, совершенно трезвый, зорко поглядывал по сторонам
— Сам-то что же, ни капли?
— Не время еще, — сухо обронил он. И, будто подтверждая правоту его слов, где-то вдалеке в лесу глухо захлопали выстрелы. Туда с тревогой поглядывали и наши, и немцы, движение замедлилось. Я так и не успел ничего больше сказать, как Лебедев выхватил у кого-то из товарищей ручной пулемет и первым рванулся туда, где вспыхнул короткий и, возможно, действительно последний бой...
***
Барашкин:
Я дошел до Берлина и расписался на исчерченных стенах рейхстага. Я написал: «Мы дошли».
Прочитал, и самому понравилось, что мы дошли. Замечательно это, что мы дошли.
***
Василий Бойченко:
2 мая рота готовилась к штурму следующей улицы. В это время по улице едет автомашина, и диктор объявляет: война окончена, враг капитулировал. Радости не было конца.
Вскоре нашу 8 гвардейскую армию вывели в Потсдам, где мы выполняли отдельные функции, связанные с окончанием войны.
***
Эрвин Гешоннек:
На борту «Кап Аркона» был целый интернационал — люди из всех стран Европы. Все прошли через нацистские застенки. Мы держались крепко, плечом к плечу.
***
Федор Леонтьев:
Я был в лагере Нойнгамма. Числился под номером 37856. Правда, к особо опасным меня не относили. Тем не менее, тоже попал на «Кап Аркона» и пережил все ужасы разыгравшейся здесь трагедии.
***
Петр Лазаренко:
На «Кап Арконе» я попал в носовой отсек — бывшее багажное отделение. Двери и иллюминаторы были зарешечены. На палубе — эсэсовские караулы. Все пути к бегству отрезаны.
Но руководители лагерной организации сопротивления, в числе которых был и Эрвин Гешоннек, думали иначе. Двое русских и итальянец отправились на разведку. Они осторожно спустились через иллюминаторы в воду, проплыли к якорной цепи и по ней проникли на палубу.
3 мая. Часов 11 дня. До нас в носовые отсеки и нижние этажи, где находились особо опасные (политически опасным считался и я, так как в моем личном деле числилось два побега из лагерей и подозрение в убийстве жандарма), дошла тревожная весть: на «Кап Арконе» пожар. Оказывается, увидев корабль, английские самолеты бомбили его, и он загорелся. Поднялась паника.
Пытаясь вырваться из носового отсека, бил деревянными трапами по металлическим решеткам. Некоторые люди погибли от жары и дыма, но многим удалось вырваться на палубу. Было ясно, что корабль обречен. Люди прыгали с головокружительной высоты в воду. Зловещее шипение огня и воды заглушало душераздирающие крики гибнущих людей...
Я спустился в воду с помощью подвернувшегося пенькового каната. Едва коснулся поверхности моря, как тело словно обожгло. Поплыл прочь от корабля. Но накренившийся «Кап Аркона» тащил волну на себя. Силы уже оставляли меня, когда корабль вдруг в одно мгновение опрокинулся на другую сторону. Я вмиг оказался далеко от корабля. Это вернуло самообладание и силы. Успел заметить якорную цепь, густо облепленную людьми. Показалось, что услышал голос Эрвина Гешоннека, которого хорошо знал еще по Дахау и Нойенгаму.
— Прощайте, друзья, — прошептал я. Теперь у меня оставалась одна забота — добраться до берега.
Это нелегкая задача. Судорогой сводило ноги. Спасла молодость (мне 20 лет) и умение хорошо плавать. Почти два часа находился в воде («Кап Аркона» стояла километрах в четырех от берега).
 Фашисты не оставляли нас в покое. Их катер бороздил залив. Плывущих к берегу уничтожали из пулеметов. Фашисты хотели похоронить нас в море. Продолжался налет английской авиации.
Обстрел прекратился, но берега не видно. Спасшись от смерти на корабле, стал тонуть в открытом море.
И снова помог случай. Подоспели английские катера. Они подбирали пассажиров с «Кап Аркона».
***
Василий Коленский:
Майские дни. Мы не знали, что больше суток уже минуло с той поры, как гитлеровский фельдмаршал Кейтель подписал акт о безоговорочной капитуляции всех вооруженных сил вермахта, не знали, что в те же истекшие сутки командование курляндской группировки отвергло гуманное предложение советской стороны сложить оружие и тем самым избежать ненужного пролития крови. Мы знали только, что в 15.00 взовьются ракеты и мы двинемся вперед; что еще раз прольется кровь.
Мы с моим начальником, полковым инженером Тулуповым, вытащили стол и устроились рядом с блиндажом на зеленой траве. Легкий ветер мешал нам, рвал из рук склеенные топографические карты с прочерченным на них маршрутом движения нашей штурмовой группы. Мы так увлеклись, что не сразу услышали взволнованный голос связного из штаба полка:
— Товарищ лейтенант, к телефону!.. Командир полка с НП!..
Я побежал за ним к штабу, едва успев бросить недоумевающий взгляд на Тулупова. «Что случилось, почему именно меня, а не Тулупова, через которого я получал обычно даже непосредственные приказы командира полка?» Но вот и знакомый дом, комната связистов, телефон и знакомый голос:
— Беите двух-трех ребят с толовыми зарядами и щупами и — сюда, ко мне! Зарядов побольше! И быстрее! Как можно быстрее!.. Ясно?
— Ясно, товарищ подполковник!
На полпути поравнялся с нами странный всадник: он мчался на взмыленной лошади к штабу, взлохмаченный, размахивая руками, распевая во все горло. Это был казах Умаров — ординарец командира полка. Он глянул на нас ничего не видящими от безмерной радости глазами и унесся дальше, только ветер, кажется, донес до нас хмельные слова:
— Война кончал! Ура! Война кончал! Ура!..
Остановилось время, и качнулась над нами голубая чаша неба, и заплясали деревья, и запела трава. И мы поняли тогда, четверо двадцатилетних ребят: никогда еще не было в нашей жизни такой минуты. Никогда, никогда, никогда!..
А спустя несколько минут в перспективе лесной просеки мы увидели подполковника и нескольких офицеров, стоящих на открытом месте, прямо на шапке блиндажа. Слева и справа от НП, осторожно обходя мины, шли и шли нам навстречу люди в мышиного цвета мундирах. Молча перешагивали через наши траншеи, складывали на землю оружие и становились поодаль молчаливыми, все еще испуганными кучками. Это сдавались в плен передовые подразделения фашистов. Это значило: войне конец!
А еще через минуту мы, саперы, уже занимались удивительным, еще совсем недавно невероятным для нас делом: приникнув к земле, мы лихорадочно снимали противопехотные мины. Мы расставили их когда-то против врага, а теперь ловили затуманенными счастьем глазами мелькавшие рядом с нами чужие короткие сапоги, широкие кверху, и, рискуя собственной жизнью, заботились об этих чужих ногах. Это казалось странным, это поражало. И только потом, закончив свое дело и относительно успокоившись, мы поняли: так начинался Мир!.. И мы желали одного: чтобы чужие ноги, которые мы спасали, никогда больше не ступили на нашу землю.
***
Алексей Юдин:
Линия фронта проходила в живописных Альпах. Вражеские позиции хорошо просматривались. Моей группе из 3 бойцов дано задание доставить языка. 7 мая пробрались к вражеским окопам. Броском приблизились к одиночному окопу. В схватке немца оглушили спецколотушкой (мешочек с песком).
***
Григорий Савенков:
8 мая расположились на отдых. Устроились на штабелях досок. В полдень горн позвал на сбор. Спрыгнули с досок, завернули за угол и... прозвучал взрыв. Погибли 83 человека. Это место оказалось заминировано.
***
Николай Инякин:
В Лодзе мы встретили долгожданную Победу. Вечером 8 мая узнали, что Германия капитулировала. Мир. Конец войне.
***
Григорий Савенков:
Я не мог предположить, что всего на волосок сам находился от гибели.
После сбора нас отпустили отдыхать. На земле лежал новенький ППШ.
— Возьми, — сказал друг Нестеров.
Взял автомат. Перекинул через плечо. Придерживаю правой рукой за приклад на груди. Стоим, разговариваем. Вдруг — выстрел. В то же мгновение почувствовал боль. Пуля снайпера угодила в приклад автомата. Он лопнул в нескольких местах, погасил силу удара. Но рука травмирована.
Обработали рану, успокоился, а наутро испугался. Как никогда за всю войну.
Автомат спас жизнь. За день до ее окончания.
***
Владимир Шувыкин:
Долгожданное окончание войны встретил в Прибалтике, где войска Ленинградского фронта блокировали и прижали к морю 300-тысячную курляндскую группировку противника в составе 16-й и 18-й немецких полевых армий.
Над поверженным Берлином уже реяло алое знамя Победы, на Эльбе союзники пожимали руки нашим солдатам, в израненной Европе тоже понемногу стихали последние залпы и наступала непривычная тишина. А у нас, в Курляндии, продолжались ожесточенные бои, немцы оказывали яростное сопротивление, не отступая ни на шаг.
29 гвардейская стрелковая дивизия, где я служил полковым связистом, вела тяжелые бои за овладение латвийским городом Салдус. Все попытки прорвать оборону врага кончались неудачей — немцы сильно укрепились в лесисто-болотистой местности на всех господствующих высотах.
***
М. Ковтунова:
8 мая наш госпиталь принял 2 тысячи тяжело раненных.
Мы всем своим существом старались облегчить страдания воинов.
***
Владимир Шувыкин:
Утром 8 мая после залпа «катюш» и короткой мощной артподготовки батальон, где я тогда находился, поддерживая связь с полком, трижды атаковал немецкие позиции и всякий раз, встречаемый шквальным огнем, неся потери, откатывался назад. В то солнечное последнее утро войны только в этом батальоне погибло 40 человек.
Отбив наши атаки, немцы изредка открывали стрельбу, затем притихли, а с 12 часов неожиданно замолчали совсем. Одна из последних пулеметных очередей ударила в землю у меня под ногами, окатив болотной грязью до пояса. В наступившей тишине было что-то необычное и тревожное. Возбужденные, взволнованные солдаты не находили себе места в траншеях.
В 14 часов увидели белый флаг, затем появился второй, и скоро вся оборона противника украсилась белым цветом. Последовала команда, и мы с криком «ура» бросились вперед. Перескочили колючую проволоку, немецкие окопы, в которых не было ни души, и цепью двинулись дальше, но вдруг остановились: за развалинами большого кирпичного дома увидели колонну немецких солдат с офицером во главе, без оружия, молча стоящих в строю.
На коне прискакал командир дивизии полковник Лазарев. Офицер подошел к нему и что-то коротко отрапортовал. Мы еще не знали, что это капитуляция, что окончилась война, и в боевых порядках снова двинулись дальше. А вскоре навстречу нам потянулись нескончаемым потоком безоружные колонны немецких солдат, автомашин, артиллерия, обозы.
Это потрясающее, грандиозное зрелище продолжалось целую неделю, 180-тысячная группировка «Курлянд» сдалась в плен.
***
Александра Щукина:
9 мая, примерно в 4 часа утра мы услышали несколько ударов палкой по раме окна, и радостный крик бойца:
— Хозяйка! Вставай! Война окончилась!
Все мы пятеро сразу проснулись и подумали, что кто-то пугает нас. Посмотрели в окно. Бойцы стучат и к соседям...
Это действительно было радостное сообщение, мы плакали и обнимали друг друга, потом вышли на улицу и увидели, что солдаты побежали сообщать эту радостную новость на другую колонию Фромандировка № 1.
***
Эмма Ткаченко:
Прискакал в поле на коне посыльный с ошеломляющей вестью: «Победа!»
Все сбежались в аул. Возле школы говорили, плакали, смеялись. А мама держала в руках две бумажки...
Она, как взрослой, сказала тогда мне:
— Твой папа Назар — погиб, а Витя, твой старший брат, жив и нашел нас.
***
Александра Щукина:
Кругом слышалось:
— Победа!
— Победа!
В Петровском стреляли.
В 8 часов утра ко мне пришли школьные подруги. С радостью сказала им, что сегодня занятия отменят. Мы все пойдем на митинг, который будет посвящен Дню Победы. А подружки на перебой:
— Откуда ты знаешь?!
С букетами сирени побежали в школу.
***
Иван Савенков:
В Берлин мы входили через Бранденбургские ворота. Война окончена. Над миром занимался первый день без выстрелов, без крови, без огня. Пустынная Мюллерштрассе заполняется грохотом колес, цоканьем копыт, русской речью. Здравствуй, победа!
***
Александра Щукина:
На площади в Петровском много людей. Нас подвели ближе к трибуне. Среди выступающих был солдат Родин Иван Васильевич, один из участников 7 гвардейского кавалерийского корпуса. Он рассказал о страшных сражениях. Родин Иван Васильевич рассказывал о боях, захлебываясь слезами...
Плакали все... Потом все целовались, обнимались. Играли гармони и пели песни о победе, сатирические частушки о Гитлере, о том как немцы с позором удирали... Кричали «Ура!»
Потом слушали выстрелы из боевых винтовок в честь Дня Победы.
Получившие похоронки о гибели своих родных: отцов, дедов, жен, невест, женихов — голосили.
Одни плакали от горя, другие — от радости.
***
Валентина Токарчук:
День Победы встретила на венгерской земле. Что это был за день! С утра царила веселая суматоха. Одни смеялись, другие от радости плакали. Больше всего хотелось домой.
***
Евгений Хлебников:
9 мая. Личный состав нашего полка стоял в торжественном строю на берегу немецкой реки Эльба. Хрустальными горошинками искрились слезы в радостных глазах. Теплые яркие лучи майского солнца согревали огрубевшие от ненависти к врагу сердца фронтовиков. Начальник штаба полка И. Г. Попов читал приказ Верховного: «Враг разбит, наше дело правое — мы победили!» Командир полка Г. В. Ситков вручал ордена и медали победителям.
Утихла земля, на которой в 1410, 1557, 1807, 1813, 1914, 1945 годах грохотали сражения, определявшие пути истории.
***
Геннадий Турчин:
Запомнилась ночь Победы. Ведь весть о победе на наш хутор, пришла в три часа ночи. Каким образом, кто оповестил, непонятно, но все люди вышли на улицы. Целовались, обнимались, радовались... Не спали. Шумели, ходили, поднимали тех, кто еще не знает. Это была необыкновенная весть, наверное, вот такого всеобщего ликования, такой радости никогда уже не будет. Настолько у людей изболелось... Мытарства, военные страхи. Особенно в период оккупации душа холодела от неизвестности. Куда наши ушли, когда вернутся, что это будет с нами? А общий восторг этот... Это было что-то неповторимое. Может ли такое повториться. Что такое свобода? Просто свобода. Обыкновенному человеку это словами трудно выразить. Это нужно почувствовать, увидеть. Такой крик души, такое ликование, как будто все стали одной семьей, как будто все родственники. Такого единства никакое событие не вызывало у людей, как сообщение о победе над фашистами.
***
Дмитрий Фильченко:
Освобождение Праги досталось ценой крови. Оставались уже не дни, а считанные часы войны. Танки шли в атаку. Минометы вели навесной опережающий огонь по отступающему противнику. Вдруг по полю прогремел шквал вражеского огня. Ударами снарядов связь наблюдательного пункта с батареями прервана.
— Товарищ капитан, — обратился к комбату, — я восстановлю нитку.
Выполз из укрытия и стал пробираться по ровному полю под огнем. Вот и прерванный кабель. Соединяю концы, вражеский осколок ожег плечо. Превозмогая боль, восстановил связь.
***
Александр Солониченко:
Ночью на 9 мая домой к нам прибежала дежурная телефонистка:
— Приказано немедленно включить радиосеть.
— Да ночь же, спят люди.
— Приказано включить.
Просыпались недовольные шахтеры, тянули руки к репродукторам, чтобы выключить — какой-то шутник мешает отдыхать. Вчера был трудный день — завтра еще труднее будет. Город поднимается из руин, начинают оживать шахты. И делают это все они, трудовые люди...
Тянулись руки к репродукторам, да так и застывали, потому что радиопередача была необычная. Передавали сообщение, которого ждали четыре долгих года. Знали, что настанет время, но все равно не верили, что свершилось.
Я не успевал отвечать на телефонные звонки. Люди спрашивали: «Правда ли то, что сейчас передают?» Не обижался на них за назойливость, у самого было приподнятое настроение, мурашки ползли по телу.
Уже через полчаса площадь им С. М. Кирова заполнилась людьми. Они кричали приветствия, целовались, смеялись, плакали, а над ними, над площадью все звучал и звучал голос Москвы, вещающий о великой нашей победе.
***
Александр Копытенков:
Весна вовсю бушевала зелеными листьями и травами, туманно-дымчатым садовым цветеньем, золотистым теплым солнечным разливом, голубизной чистого неба, сияньем радостных улыбок на лицах людей. Весь мир ликовал: пришла, наконец, весна Победы! Многие палаты госпиталя почти пусты. Все, кто мог ходить, высыпали во двор и наслаждались прелестями весны. Кое-кто осторожно, точно младенец, неуверенно и нетвердо ставя ноги, передвигался при помощи санитарок. Я остался в палате один. Неподвижно лежал на своей койке у окна в пижаме с пустыми штаниной и рукавом. Такая тоска и отчаяние охватили все мое существо, что впору было завыть. Чем ближе подходил день выписки из госпиталя, тем больше думал о беспросветном будущем. Как жить дальше, что буду делать с одной рукой и ногой?
***
И. Сапун:
Будучи заместителем командира полка, участвовал в руководстве стремительным наступлением Советской Армии. Наш полк вместе с другими подразделениями овладел городом Морава-Остравская и, выполняя приказ генерала армии Еременко, ворвался в Прагу. Незабываема встреча с чехословацким населением. Улицы древней Праги превратились в цветущие сады. Нас осыпали цветами, нам, освободителям, вручали хлеб-соль.
***
Александр Копытенков:
В палату неслышно вошла медсестра Катя и приблизилась к койке.
— Ну что ты все маешься? — погладила по стриженой голове теплой мягкой рукой. Точно так когда-то в детстве делала мама. — Пойдем, Сашенька, во двор, прогуляемся на свежем воздухе, погреемся под солнышком, пока я свободна от дежурства. Хватит тебе вылеживаться.
Катя старалась говорить бодро, но я слышал в ее голосе боль.
Из всего медперсонала госпиталя больше всех уважал эту сестричку — чистой и добрейшей души человека, готовую помочь каждому, облегчить боль и страдания.
Как-то в порыве откровенности рассказал Кате, что за печаль грызет меня, какой беспросветной вижу будущую жизнь.
***
Евгений Хлебников:
Мой танковый экипаж неоднократно совершал рейды в тыл врага, наводил страх и панику на фашистов. Много наград заслужил на войне. Но самая почетная — орден Александра Невского.
***
Александр Кравченко:
Мне повезло. Я встретил Победу. Девятнадцатилетним парнем воевал к концу войны рядом со старшим братом, подполковником авиации, который разыскал меня в сорок четвертом. И только тогда узнали родные, что я жив.
***
Николай Инякин:
Утро 9 мая солнечное. Таким и должен быть первый день Мира.
— Ура! — ликовали мы.
— Победа! — ликовали все.
Повсюду стреляют, салютуя победе. Стреляли и мы.
9 мая на батареях прошли митинги. 10 мая митинг, посвященный победе, состоялся в городе. Для участия в нем выделяли делегатов от подразделений. От нашей батареи попал я. Были теплые встречи с поляками.
— Конец фашистской своре! — говорили лодзяне.
Митинг, манифестация, массовые гуляния до поздней ночи... В этот день Лодзь не работал. Но наши воины несли боевое дежурство. А вечером салютовали из всех орудий, дислоцированных в городе.
За время войны наш 4-й отдельный зенитно-артиллерийский дивизион сбил 5 самолетов противника и более 160 светящихся авиабомб.
***
Александр Копытенков:
Когда фашисты оккупировали мое село на Смоленщине и узнали, что два сына старого инвалида Копытенкова сражаются — один на фронте, другой в партизанах — против гитлеровцев, они предали огню наш большой рубленый дом со всеми надворными постройками, а маму и отца расстреляли. Вскоре погиб и младший брат-партизан. Теперь я остался один на белом свете.
***
Евгений Хлебников:
Мой старенький «Краматорск» еле успевает за другими новыми танками. Встретились с английской армией. 9 мая — долгожданная победа!
Танк прошел с боями 1500 километров. Я выполнил наказ краматорцев. На поле боя, на марше — везде и всегда я чувствовал ответственность за порученное мне дело. Ведь в сердце у каждого из нас было: разгромим врага — спасем Родину!
***
Дмитрий Вишняк:
День Победы вместе с друзьями встречал в пути на Дальний Восток. Сколько было радости! Но нам предстояло воевать еще с японскими империалистами.
***
М. Стороженко:
В городе Красный Луч пробыл всего несколько месяцев, но полюбил его навсегда. В Красный Луч попал после ранения в 1945 г. и находился на излечении в госпитале, который располагался в школе, неподалеку от вокзала. Военные врачи творили чудеса, борясь за наши жизни. Выздоравливать нам помогали жители. Они встречали нас на вокзале, когда санитарный поезд приехал в шахтерский город. Потом часто приходили в палаты, рассказывали о восстановлении шахт, добыче угля, приносили скромные гостинцы — самим-то не всегда хватало, а нас, раненых, баловали.
Мне было двадцать лет. Может, потому месяцы, прожитые в Красном Луче, запомнились так хорошо, а может, потому, что здесь я встретил день Великой Победы. Так что я тоже немножко краснолучанин.
***
Алексей Фурсов:
9 мая мы узнали, что кончилась война. И нам объявили, что едем во Владивосток, где нас погрузили на корабль, мы вышли в открытое море. Советский Союз объявил войну Японии. В бухте Ольга нас ожидали солдаты, которые погрузились на наши корабли, и мы пошли к берегам Японии. При высадке десанта японцы нас обстреляли, мы открыли ответный огонь, и стрельба прекратилась.
***
Надежда Чуприна:
В Кенигсберге мы узнали о Победе. Сколько было радости. Мы обнимались, целовались, кричали, стреляли в воздух, кто как мог, так и выражал свою радость. И, конечно, с болью вспоминали о тех, кто не дожил до этого светлого дня.
На второй день наш старшина завел список батарейцев, доживших до Победы. И захотелось ему завести этот список в рамку под стекло и повесить его в блиндаже на КП. И вот он, движимый этой идеей, ушел в город за рамкой и не вернулся. Мы долго разыскивали его среди убитых. Только на третий день отыскали труп своего старшины и похоронили батареей со всеми воинскими почестями.
А как тяжело терять боевых товарищей!
***
Зоя Иванова:
Перед концом войны в отделении, где я работала, лежали в основном тяжелобольные. Без рук, ног. И когда пришла весть об окончании войны, плакали и врачи, и раненые. Плакали от радости нашей победы и горя. Радость победы омрачалась слезами. Но оно и понятно. Отсутствие рук или ног создает определенные трудности в жизни солдата. Естественно, каждого из них волновал вопрос: как жить дальше?
***
Николай Болдырев:
День Победы и первый послевоенный день своего рождения праздновал в Праге. На фронте, как и в гражданской жизни, должность у меня неприметная — фельдшер. От первых дней войны до самого Дня Победы воевал в составе 51 армии.
***
Мария Зеленская:
Радовались люди победоносному шествию. А мне не было счастья. Только отметили праздник весны и труда, наступил великий День Победы. Торжествовал народ. На митинге была и я. Радовалась и плакала вместе с другими женщинами, не дождавшимися своих солдат.
***
Евгений Кузницын:
Конец войны мы встретили в Венгрии, на озере Балатон. Перед рассветом 9 мая радисты сообщили нам весть о Победе. Трудно передать, что тогда было. Комбат подал команду зарядить орудия. Наводчики подняли стволы вертикально.
— Огонь!
Это был последний залп нашей батареи, который я не забуду никогда. Всегда буду помнить нашего комбата капитана Барботько.
***
Олена Спеціальна:
Як все радiло в день Перемоги! Не тiльки люди, кожна травинка.
***
Лидия Васильченко:
Наш 76-й гвардейский саперный батальон 67-й гвардейской стрелковой дивизии стоял в Латвии. Утром 9 мая один шофер, проезжая мимо, крикнул нашему капитану:
— Капитан, развертывай знамя, война кончилась!
Мы думали, что он шутит.
Недалеко от нашего расположения находилась длинная траншея. День был теплый, солнечный. Кругом зеленели трава и деревья. Почти весь батальон уселся на край траншеи, чтобы погреться на солнышке. Вскоре подошел наш капитан и официально объявил о капитуляции фашистской Германии. Мы были потрясены. Первая наша реакция на такое сообщение — слезы. Бойцы, закаленные в боях, не раз смотревшие смерти в лицо, плакали, не стесняясь.
***
Евгения Богуш:
Чем больше приходилось переживать, видеть горя, тем желанней становилась победа. И, наконец, наступил день, когда радость переполнила душу. Было это в Венгрии. В этот день я была дежурным врачом. Пришла в госпиталь, а там такое ликование!..
***
Мария Пчелинцева:
9 мая 1945 года мы опять бежали к шахтной столовой, где из репродуктора голос Левитана сообщал о ПОБЕДЕ. Как же мы радовались, ликовали, целовались и плакали, плакали!
Началась мирная жизнь. Старший брат Ваня вернулся с фронта инвалидом. Мама не дожила до этого светлого дня две недели.
***
Зоя Иванова:
В День Победы много плакали. Врачи, санитары, раненые, поодиночке и группами. Думали, последние это слезы...
Но госпиталь подняли по тревоге и застучали колеса... Когда перевалили за Урал, все чаще приходила мысль о Японии...
***
Иосиф Вощенко:
Нет, не окончилась для меня война 9 мая. Группировка гитлеровцев на территории Чехословакии отказалась капитулировать. Военные действия продолжались еще несколько дней после того, как в Москве прогремел салют в честь Великой Победы.
***
Екатерина Мордовина:
Вместе с матушкой-пехотой, передовыми частями фронта за рулем то «ЗИС-5», то «студебеккера» провоевала-проехала через Прибалтику, Польшу, Восточную Пруссию, Германию, до самого Берлина.
Закончила войну и остановилась с машиной на ночевку в День Победы на площади у Бранденбургских ворот.
***
Борис Юрьев:
Светлый майский день праздновал в далеком Кельне. Руки устали сжимать смертоносный металл, сердце тосковало по мирной песне труда.
 Колеса мчавшего домой поезда, казалось, пели в такт сердцу: «Домой, домой, в родной Красный Луч».
***
Александр Кравченко:
10 мая, Германия. Едем на открытой бортовой машине, в кузове. Дорога проходила между деревьев. Ветви низко так наклонились и образовали арку. Весна. Мы — молодые, радостные: Победа! Прыгаем, срываем ветви с молодой яркой торжествующей зеленью. А посредине, опершись локтями на кабину, молчаливо стоял мужчина, по нашим тогдашним меркам, — «старик», было ему 44 года. Дома — жена и двое детей. И вдруг... Среди нежных веток оказался сук... Этим суком вырвало мозг, выбросило человека из кузова...
Останавливаемся... Выпрыгнули из машин... К нему... Мертв... Нелепая, мгновенная смерть... Жутко...
А фамилия его была Зеленый.
***
Николай Федоров:
Победа! Сколько радости на душе. Кругом ликуют люди. Лица радостные. Песни, музыка. Незнакомые люди, говорящие на разных языках, обнимаются, целуются, понимают друг друга.
***
М. Матвеев:
Закончил войну сержант Бутенко в Берлине и расписался на рейхстаге. Итогом его боевой деятельности были 20 благодарностей Верховного Главнокомандующего, орден Красной Звезды, медали. С Бутенко мы прошли от Сталинграда до Берлина, а Лавров и Михеев пропали без вести.
***
Федор Молостов:
Вот он, рейхстаг, завоеванный кровью и потом. Праздник Победы наши бойцы отметили по-своему. Я подхожу к стенам фашистского логова. Все они испещрены: «Мы из Москвы», «Мы из Ленинграда», «Мы из Сталинграда», «Мы из Донбасса»... Земляки... Кто вы? Мы не знакомы, но мы близки по духу, мы победили.
***
Семен Грошев:
Победу встретил за Прагой (Чехословакия), добивая несдавшиеся группировки немецких войск. 11 мая ранен. В части меня считали без вести пропавшим. Родителям послали извещение. Но случилось так, что меня подобрали чехи и доставили в свой госпиталь. Там из меня извлекли 16 осколков.
***
Михаил Григорьев:
Солдаты любили, когда их командир брал гитару. Они мне сами ее подарили. В короткие часы отдыха подсаживались поближе и подпевали. С ними дошел я до Берлина.
***
Александр Борисов:
Победа! Упоительное слово Победа реально обозначилось для меня, как и для всех воинов 1-й гвардейской, 11 мая 1945 г., именно в этот день была завершена операция по уничтожению южной группы немецких войск в Чехословакии, в предместьях Праги. А 13 мая я чуть не остался в той земле. Затаившийся на одном из чердаков фашист открыл огонь, и если бы не счастливая случайность... Пуля, просвистев у моего уха, ударила в стену за спиной, брызнув осколками кирпича... Ко многому, в конце концов, привыкаешь на войне — к бомбежкам, обстрелам, приходилось сутками обходиться без пищи, но когда пуля у виска...
***
Василий Коленский:
Дней через пять я увидел Лебедева снова. Ласковое майское солнце висело над мирной землей: бушевали цветы и травы; заливались в лесу осмелевшие птицы. Не верилось, что еще недавно здесь гуляла смерть. И только мы, саперы, все еще не знали отдыха. Тысячи мин, самых разных, таились на земле и под землей. И мы с каким-то ожесточением, изо дня в день, каждую минуту находили и подрывали их; и казалось, что этому не будет конца. Я не расставался со своими ребятами, следил за каждым их движением: они так спешили покончить с опасной работой, что нельзя было не тревожиться за них. И только сегодня, обалдевшим от непрестанного напряжения, черным от пыли и копоти, нам разрешили немного передохнуть. Прямо у бывшего переднего края, на импровизированной сцене у засыпанных траншей, готовился к выступлению армейский ансамбль.
***
Иван Комаров:
11 мая подходит ко мне старшина, говорит:
— Все ездят в Берлин посмотреть, мы тоже хотим.
— Что вы там забыли?
— Ну логово... посмотреть.
Я не соглашался, но уговорили. И я двоих своих отпустил. Старшину эскадрильи и одного солдата. Я предупредил: никуда не залазьте. Ходите и смотрите там, где наши есть. Если что и попадется, никаких водок, ромов не брать, и тем более, не пить там. Попадется, очень захочется, привезите сюда. Вместе посмотрим. И меня угостите, и все в порядке будет. Вечером чтоб были дома.
Они поехали. Там рядом — 18 километров до Берлина было.
Вечер подходит — нету. Переночевали, — нету.
А война закончилась, построение каждое утро. Адъютант докладывает мне:
— Нету.
А я начальнику штаба докладываю:
— Все нормально, все на месте. В строю.
День, два нет. Сколько ж можно. Это же два человека. Я на третий день докладываю:
— Товарищ подполковник, так и так, два человека отсутствуют.
— Как?
— Были отпущены, до сих пор не вернулись.
— Когда были отпущены?
— Два дня тому назад.
— Ты что!?
А перед этим была шифровка Жукова: никаких, ни под каким видом посещений Берлина не должно быть.
— Ладно, пойдем в штаб.
Приводит к командиру полка, докладывает.
— Да ты что же наделал. Елки палки!
При мне звонит командиру дивизии. Тот:
— Я сейчас приеду.
Через полчаса приезжает. А в войну он всегда с нами летал. Брал вторую эскадрилью его прикрывать. И всегда он только у нас бывал. Он на меня:
— Ну, что ж ты наделал! Как так?
— Виноват.
Он доложил командиру корпуса.
Через три дня приказ командира корпуса: разжаловать до капитана, перевести на должность заместителя командира эскадрильи.
— Ясно?
— Ясно.
— На, расписывайся.
Я расписался, все понятно. Потом командир дивизии говорит:
— Вот так вот. Знает командир полка, я и ты. Как работал командиром эскадрильи, так и будешь, но деньги и прочее, будешь получать, как капитан. Я ж не могу нарушить приказ. Звание тоже. Погоны не меняй. Пусть так и остается. Обойдется, пройдет время соответствующее, и мы восстановим.
Ну, а что ж бойцы мои? Три дня проходит, появляется один. Бледный. Еле идет.
Я к нему, как же так?
— А вот так, — рассказывает, — в склад подземный какой-то зашли и ходили там. Потом чувствуем, что нам становится плохо. Вероятно, поврежден газопровод. Мы еле добрались до какого-то света. Нас там нашли немцы. Попали в немецкий госпиталь. Мы полежали там, нас начали отхаживать, поняли, что мы отравились. Отходили. Немцы боятся сообщать нашим, а мы не можем связаться, и ходим еле-еле. Потом товарищ мой умер, а я немножко окреп и ушел.
И вот он только на четвертый день пришел в полк.
Командиру нельзя быть мягкосердечным. Поступил приказ — нельзя ехать в Берлин — умри, а приказ выполни.
***
Екатерина Алисова:
В мае 1945 г. в Кенигсберге мы украсили наш поезд цветами, готовились к отправке домой. Но вскоре пришлось все украшения снять, путь наш лежал на Дальний Восток. У меня уже было удостоверение медсестры военного времени, большой опыт работы, и хотя мне очень не хотелось отправляться на вторую войну, но я знала, что где война, там нужны руки сестер милосердия. Без них бойцам не обойтись. И только шестого декабря 1945 г. я отбыла на родину.
***
Тамара Хребтий:
После концлагеря добирались домой как могли: и с солдатами на машинах, и пешком, и на товарняке до станции, измученные, высохшие от голода до ребер, со слезами о ближних.
***
Иван Лупандин:
В Праге благодарные чехи называли русских солдат просто и ласково «братушка». Для этого слова перевод не нужен. А на утренней поверке командир взвода награждал достойнейших из достойных. Это была победа. Мне — 21 год.
***
Зинаида Илюхина:
Западная Украина. На фронте хоть знаешь, где он — враг твой. А вот там — где враг, где друг — разобрать трудно. Из числа изменников Родины создавались группировки, которые под видом освободителей украинского народа терроризировали население, запугиванием забирали к себе людей слабовольных. Многочисленные и хорошо вооруженные гитлеровцами, банды творили страшные злодеяния на украинской земле. Сколько ребят погибло от злой пули, от удара ножом. Бандиты устраивали засады, убивали, жгли людей.
Уже в конце войны, в 1945 году, наши товарищи Леня Стрельченко и группа ребят в лесу наткнулись на бандеровцев. Погибло почти 30 человек.
***
 Тимофей Суконный:
Наша дивизия 12 мая завершила разгром фашистской части. Официально война закончилась 9, но мне пришлось еще воевать. Потом наступили мирные дни, даже не верилось, что они пришли, такие желанные и радостные.
***
Василий Коленский:
Мы смотрели и слушали вместе со всеми. И чудесные песни, и зажигательные танцы, и девичьи улыбки, от которых мы давно успели отвыкнуть. И когда со сцены зазвучало еще не слышанное «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, пусть солдаты немного поспят...», сотни зрителей замерли, потрясенные.
В эту минуту я случайно увидел Лебедева среди множества людей. Увидел и сначала не узнал. В чистой и даже выглаженной гимнастерке, гладко выбритый, он казался совсем другим. Нет, с лица его еще не успела сбежать суровость, но он жил уже другими мыслями и чувствами... Он сидел поблизости от меня, и я просто не поверил себе, когда увидел, как повлажнели его глаза. Казалось, еще минута — и он не выдержит и заплачет, он, на счету которого было около двухсот убитых гитлеровцев. Но я тут же понял, что удивляться нечему. Просто он всегда оставался самим собой, этот настоящий Герой и человек.
***
Александр Копытенков:
Я распрощался с товарищами и пожилой санитаркой. Она проводила до самых госпитальных узорчатых металлических ворот. Едва успел отойти от них несколько шагов, услышал издали:
— Саша-а!
Остановился, посмотрел вдоль улицы и увидел бегущую что есть мочи незнакомую девушку. Разрумянившаяся и запыхавшаяся от бега девушка настигла его и схватила за пустой рукав.
— Фу, — перевела дух, — чуть не опоздала.
Сердце мое часто и тревожно запрыгало. Я никогда не видел Катю в таком убранстве. Сколько времени пролежал в госпитале, но помню ее только в белом халате и такой же белой косынке, увенчанной красным крестом. А сейчас передо мной стояла, глубоко дыша и радостно улыбаясь, совсем другая, незнакомая Катя. Теплый легкий ветерок теребил мягкие каштановые локоны.
— А я думал, что не увижу тебя, не попрощаюсь. Спасибо тебе, дорогая сестричка. За все спасибо.
— Давай понесу вещмешок.
— Да ничего, я сам. Я и так очень рад, что ты пришла.
— Давай-давай. Ну, а теперь пойдем.
Она крепко вцепилась в пустой рукав гимнастерки и потянула меня за собой.
— Куда ты меня тащишь? На вокзал ведь в другую сторону.
— Домой, Сашенька, домой, миленький.
— Как — «домой»?!
— Ко мне, к нам домой. Навсегда домой. Ведь я же люблю тебя, Саша!
В груди разлилась приятная теплынь, а на сердце стало легко и радостно.
Мы не спеша зашагали рядышком. Солнце по-весеннему широко улыбалось нам с небесной выси.
Шли мы навстречу новой жизни, неизведанному счастью, любви.
***
Михаил Григорьев:
Мы стояли во втором эшелоне. 12 мая командир полка полковник Л. Ивановский повез своих лучших бойцов в Берлин. Посмотреть на логово. Тогда и я оставил на стене рейхстага свою подпись. «Здесь был гвардии лейтенант Григорьев из Донбасса» написал я. Надеюсь, что заслужил это право.
***
Анна Гуленко:
В Берлине в доме на стене увидела в траурной рамке письмо с фронта. Хозяин дома объяснил, что это последнее письмо от сына, погибшего под Москвой. Очень мечтал он попасть в Москву. Специально для этого случая берег сапоги, собираясь в них пройти по брусчатке Красной площади. Но не дошел.
А я, совсем еще девчонка, дошла. Не берегла сапог для победного марша. В стертых, разбитых сапогах ходила по берлинским улицам, где толпились у солдатских кухонь голодные женщины, старики, дети. И советские люди, не помня великого зла, какое причинили нашей стране их соотечественники, старались всех накормить.
Моя первая медаль — «За боевые заслуги». Она была первой наградой в ансамбле...
Работа на фронте у нас была общая. Никто не делил обязанности: я — медсестра, ты — радистка. За 4 года войны никто мне ни разу не сказал, что я — певица и больше никто.
Артисты стали бойцами, мы сутками не выходили из палаток, когда привозили раненых с поля боя.
Достался осколок и мне. Но в госпиталь не пошла, боялась отстать от своих.
***
Яков Дербенцев:
Мы скрозь разминировали. В Чехословакии, возля Берлина. Возля реки Одер. Мы и там разминировали. Тоже опасная работа. Только и дела, глядишь «бух!», полетела одежда. А я был подрывником как раз. И взрывали, и разминировали.
***
Александр Борисов:
Наша 1-я Гвардейская армия закончила боевые действия не 8, а 13 мая в Чехословакии.
***
Мария Козьмина:
Вернулась с войны домой в мае. Мама рассказала интересную историю. Те парни, разведчики, которым я дала свои треугольнички в тылу врага в Татрах, оказывается, донесли мои письма.
Мама каждый день, встречая почтальона, спрашивала:
— Ты не принесла письмо от дочечки?
— Нет, не принесла.
В один из дней почтальон спрашивает у мамы:
— Ну что пишет ваша дочечка?
— Как, что пишет? Письма же не было.
— Как же, не было! Я вам вчера бросила два письма. Два треугольника.
— А где же они!?
— Коридор был закрыт, вас не было, я в эту щелку бросила.
А в коридоре мама держала козлят. И козлята сжевали мои письма. Можно только представить, как плакала и горевала мама Анна Савельевна после случившегося, тем более что она ждала с войны отца, брата и меня. Но для мамы, в конце концов, добрая весть уже то, что письма были. Значит, я жива.
В тыл, в Чехословакию, нас забросили в сентябре сорок четвертого, а это уже весна наступила, и ни одного письма за полгода.
Вот такой оказалась история моих писем из-за линии фронта. Бойцы пронесли эти два треугольника через горы, реки, леса, пересекли линию фронта, отменно сработала полевая почта, а заветные письма так никто и не прочитал. Их съели козлята.
***
Николай Инякин:
В конце мая начал расформировываться наш полк. Мы влились в 1876 зенитно-артиллерийский полк. Нас вывели из Польши во Львовскую область, город Самбор, где продолжали вести борьбу с бандами украинских националистов.
Почти три месяца усмиряли бандеровцев. Потеряли троих друзей, которые дошли через войну до Победы, но домой возвратиться не смогли.
***
Евгений Устименко:
Победа. Первые эшелоны с веселыми улыбающимися солдатами потянулись на Родину. Слезы радости — вернулись домой сыновья, мужья, отцы. Вернулись к земле ее пахари, к станкам — их хозяева, в аудитории — повзрослевшие студенты.
***
Мария Подлипаева:
 «Сегодня начальник штаба вручил нам медали «За взятие Берлина». Радость огромная. Особенно потому, что награда вручена в Берлине».
***
Сергей Шмаков:
Возвращались через Краков, две недели жили в Ковеле. Отсюда от имени всех пленных обратились с письмом к Сталину с просьбой  послать нас на восстановление Донбасса. Так я попал в Антрацит.
***
 Тимофей Суконный:
День Победы. Сколько радости! Самые суровые бойцы, способные выдержать любую боль, плакали от счастья. Война закончилась. Радость наша была такой огромной, что, казалось, все праздники, не отмеченные на фронтовых дорогах, выплеснулись на улицу.
***
Иван Комаров:
Войну закончил в Берлине.
310 боевых вылетов, 13 сбитых фашистских самолетов (не считая тех, что сбили в групповых боях), сотни воспитанных боевых летчиков.
Отгремели бои. Зачехлили самолеты, подаю рапорт о демобилизации. Вызывает командир корпуса Захаров:
— Ты это что задумал?
— Хочу в шахтерские края податься, да и раны ноют...
— Ты, товарищ Комаров, не мудри, раны не только у тебя. Езжай, погуляй, поразвейся, да и жениться тебе время, а потом поговорим.
***
Историческая справка:
В ознаменование Победы советского народа в Великой Отечественной войне было решено провести в Москве на Красной площади Парад.
Для участия в нем направляли самых отважных, самых доблестных и заслуженных воинов. В их числе были и краснолучане — Виктор Васильевич Алейников, Василий Елисеевич Мараханец, Тимофей Степанович Суконный, Иван Лазаревич Танцюра.
Представляли они разные фронты, но делали общее дело и 24 июня прошли по Красной площади в одной общей колонне победителей.
***
 Тимофей Суконный:
Встал вопрос — кого послать на Парад Победы в Москву? Выбирали лучших из лучших.
В числе лучших воинов (лучшими считались те, кто имел большее число боевых наград) от нашего седьмого гвардейского полка второй гвардейской стрелковой дивизии 18-й армии Четвертого Украинского фронта направили в Москву меня.
Из всего четвертого Украинского фронта был сформирован только один сводный полк, комиссаром которого стал генерал-майор Л. И. Брежнев.
***
Виктор Алейников:
Берлин. Мы только улеглись спать, но нас разбудили. Меня и Мишу Тетушкина из Ельца. Ничего не объясняя, сняли мерок одежды, записали размер обуви и головных уборов, сказали, что если поднимут в 5 часов утра, значит, поедут в Москву. О сне уже не могло быть и речи. В 5 часов нас повезли в штаб бригады...
***
 Тимофей Суконный:
Заботливо, как самых близких, провожали нас в Чехословакии. Радушно встретила ликующая столица. Наш сводный полк расквартировался на Красной Пресне, в школе № 105. Несколько дней строевой подготовки: в одиночку, отделением, взводом, «рамой», «коробкой». Занимались по много часов в день. Очень хотелось пройти по Красной площади четко, красиво, гордо, как и подобает солдатам-победителям.
***
Виктор Алейников:
— Я об этом даже не мечтал.
В штабе бригады собрались уже 100 человек. В бригаде была мандатная комиссия. Нас построили в парке по 3 человека, и мы должны были пройти 50 метров строевым шагом. Меня и еще 11 человек зачислили в состав сводного полка от 1-го Белорусского фронта для участия в Параде Победы.
В Москве нам подогнали форму, и мы целый месяц каждый день занимались в Сокольниках строевой подготовкой. Отрабатывали каждую команду, каждый шаг. Жили в казармах.
После обеда ездили на экскурсии, в театр. Москва встречала победителей. Двери театров, музеев, концертных залов — все было открыто для нас. Мы были самыми желанными гостями на предприятиях и в школах.
***
 Тимофей Суконный:
За несколько дней до Парада Победы комиссар сводного полка 1 Украинского фронта Л. И. Брежнев лично подписал удостоверения и вручил медали «За победу над Германией» бойцам своего полка. Сердечно поздравлял с победой, жал руки солдат.
***
Виктор Алейников:
На нас смотрели с восхищением. Мальчишки с горящими от любопытства и восторга глазами тянулись к нашим орденам. Солдаты, не привыкшие к такому вниманию, даже робели. Хотя среди участников Парада робких не было.
***
 Тимофей Суконный:
24 июня в 9. 45 на трибуну Мавзолея поднялись руководители партии и правительства, на специальной площадке впереди выстроились видные военачальники. Ровно в 10 часов командующий Парадом Маршал Советского Союза Рокоссовский и принимающий Парад Маршал Жуков объехали полки, поздравили воинов с праздником. Затем была дана команда к движению...
***
Виктор Алейников:
Утром 24 мая прошел теплый летний дождь, все блестело. Г. К. Жуков, принимая Парад, объезжал строй. Все остальное, как в тумане. От волнения гулко стучало сердце, а в висках отдавало: «Победа! Победа! Победа!»
***
 Тимофей Суконный:
И какой гордостью, каким восторгом полнилась душа, когда отбивал вместе со всеми строевой шаг по Красной площади! Счастливые лица москвичей были обращены к советскому солдату-победителю.
***
Иван Танцюра:
Парад Победы. Пасмурный июньский день. Я стою на Красной площади. В руках — Знамя дивизии. Оно набухло под дождем, трудно удерживать его склоненным. Но вот звучит команда. Четко печатая шаг и делая строевые повороты, проходим мимо Мавзолея. Участник Парада Победы — это высокая награда.
***
 Тимофей Суконный:
Стройными рядами, чеканя шаг, идут советские воины, представители всех фронтов Великой Отечественной. 1418 дней и ночей шли мы сюда, к сердцу нашей Родины, на Парад Победы. Шли под пулями и бомбами, теряли товарищей, истекали кровью, лежали в госпиталях, поднимались — и вновь шли. Более торжественных и счастливых дней в моей жизни не было.
***
Виктор Алейников:
Я шагал в шеренгах победителей, в составе 7-го батальона сводного полка 1-го Белорусского фронта. Шел правофланговым и только краешком глаза видел приветствовавших нас москвичей, Мавзолей В. И. Ленина, руководителей партии и государства.
***
Василий Мараханец:
Я участвовал в историческом Параде 24 июня на Красной площади. Правда, шагать в строю по главной площади страны не пришлось, я ехал по ней на артиллерийском лафете.
***
Виктор Алейников:
После Парада нам вручали медали за победу над Германией. Это было самое счастливое время в моей жизни, беззаботное, интересное. Война кончилась, а впереди была еще целая жизнь...
***
Иван Танцюра:
В 1945 году, возвращаясь в свою часть с московского Парада Победы, заехал в родное село на Маньковщине. Грустно смотрел на меня отцовский дом. Не порадовалась моему приезду мама. Оказывается, она погибла от вражеского снаряда еще в 1941 году.
***
Николай Федоров:
Грузимся в вагоны с песнями, с невиданной радостью в душе. Мы едем домой!
***
Екатерина Мордовина:
Месяц отдыхали, ремонтировали технику, получали новые машины. А затем... Подогнали железнодорожные эшелоны, погрузились и двинулись на Дальний Восток. Выгрузились у границ с Маньчжурией, и попали на вторую войну. С первых же часов войны с Японией подвозила военное снаряжение и имущество вслед за наступающими войсками. По бездорожью и в любую погоду, днем и ночью. И так до окончания войны. Девушек демобилизовали в октябре 1945 года.
Вернулась домой, в колхоз. Село фашисты сожгли. Жили в погребах и землянках.
***
Алексей Лысенко:
Закончилась война. От Кенигсберга из госпиталя возвращается Федя, муж сестры моей. Симпатичный, хороший, но заморенный.
Он ранен.
И осколок возле сердца. Извлечь нельзя.
Он идет домой.
Приходит. Стал на одну ступеньку крыльца, поднялся на другую ступеньку, упал и умер.
А-а...
Дома.
Даже не поздоровался.
***
Николай Федоров:
Никак не дождемся, когда поезд пересечет границу, и мы окажемся на родной земле. Хотя мы еще в форме солдат, но мы уже не воины, мы возвращаемся домой, к истоптанным нивам, к израненным городам и селам.
Как нам тебя пожалеть, как обнять тебя, истерзанная, измученная войной, Мать-Родина. На коротких остановках мы выскакиваем из вагонов, чтобы прильнуть обветренными губами к твоей высохшей груди. Вот она снова, белорусская земля, молчаливая и грустная, но сильная духом. Грустная потому, что каждый четвертый белорус не вернулся домой с поля боя. Молчаливая — потому, что встречает своих сыновей пепелищами.
***
Иван Волкодав.
29 июня 1945 г. Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза гвардии майору И. Е. Волкодаву.
***
Василий Кирьяков.
29 июня 1945 года Президиума Верховного Совета СССР присвоил звание Героя Советского Союза капитану Кирьякову Василию Федоровичу. Посмертно.
***
А. Шендерович:
В целях быстрейшего возрождения Штеровской электростанции мы построили подсобные предприятия, которые выпускают кирпич, черепицу, известь, шлакобетонные изделия и другие виды материалов, необходимых для выполнения работ.
Создана ремонтно-механическая база, максимально механизируются все строительные работы, проводится работа по замене ввозных дефицитных материалов: леса, кирпича и других, Для этой цели применяются безлесные перекрытия из кирпичных сводов, изготовляются стандартные и подшивочные щиты, паркет, штукатурные дранки из отходов леса, внедряется новая конструкция безлесных полов в жилых зданиях. Эти полы дадут возможность получить большую экономию в лесе и гвоздях.
***
Николай Федоров:
Первая станция на советской земле. Кругом тишина. А где же люди? Я вижу, бежит по железнодорожному перрону мальчик лет восьми. Одет в старую отцовскую фуфайку, подпоясанную солдатским ремнем. На голове буденовка с большой красной звездой, на ногах большие кирзовые сапоги. В левой его руке солдатский котелок. Он бойко и радостно кричит:
— Товарищ капитан, разрешите обратиться?
— Ну, что ты хочешь, сынок, говори!
Перед капитаном И. М. Зезюлькиным русоголовый мальчик с голубыми, как небо, глазами. Он по-военному взял руку под козырек, смотрел на капитана и в глазах его теплились искорки надежды.
— Я Миша, Миша Морозов. Нас четверо: я, две младшие сестренки дома да старая бабушка. Маму мою убили немцы, а папа погиб на войне под Берлином. Но я не верю, что мой папа погиб. Он был сильным и смелым. Я каждый день прихожу сюда на станцию его встречать. У нас нечего есть, — Миша опустил голову и еще тише добавил: — Мне бы хлеба немножко...
К горлу подкатил комок. Мальчика услышали и те, кто выглядывал из окон вагонов. Бросились к котомкам, чтобы поделиться с мальчиком припасами.
Такой наш солдатский характер.
Много сапог топтало твою землю. И немцы-рыцари, и шведы, и Наполеон, и снова немцы-фашисты. Но ты стоишь, и стоять будешь вечно. Ничто тебя не сломит, потому что мы есть у тебя, твои сыновья.
***
Прасковья Александрина:
Война закончилась. Начали возвращаться солдаты, бывшие рядовые, сержанты, старшины становились шахтерами. Мужчины начали заменять нас, женщин, на самых трудных участках.
Руководство шахты решило послать меня и еще нескольких рабочих на курсы горных мастеров. Я их успешно закончила и стала горным мастером.
***
Владимир Хугаев:
Оперативную группу послали в Польшу для борьбы с бандитизмом. В районе Варшавы старший сержант Ищенко был ранен в грудь. Он вскоре скончался. Умирая, он просил меня (как командира и земляка) известить родителей о его смерти и передать им фотокарточку. Наш отряд был разбит, и старший сержант так быстро скончался, что не успел сообщить мне адрес своих родителей. Он умер у меня на руках.
***
Вера Тупикова:
Мы вернулись в Красный Луч. Дом наш разрушен, а папа на фронте. Он до войны работал на шахте «Краснолучская». Так с войны и не вернулся. Пал в бою под Белой Церковью Иван Григорьевич Тупиков.
***
Дмитрий Фильченко:
Отшумели битвы. Победители возвращались в родную страну. Я ехал и не знал куда: семья где-то в эвакуации. Правда, в вещмешке хранилась не одна сотня адресов. После того, как по радио объявили, что Фильченко разыскивает семью, я получил множество ободряющих, с приглашениями писем. Судьба одного человека волновала сотни и тысячи советских людей.
Много хороших мест на земле, но всего милее сердцу родной совхоз в обжитой донецкой степи. Ведь его создавали в годы первой пятилетки и мои руки. Пришел в совхоз «Краснолучский» после строительства Штеровской электростанции. Был землекопом, грабарем, плотником, учился на курсах, закончив которые стал бригадиром животноводов. И вот после войны снова принял ферму: два полуразрушенных сарая...
***
Алексей Павлов:
Не мог вернуться после войны и в родной Ленинград. В послевоенные годы обошел Ленинград потому, что в блокадные годы в нем погибли родители, братья, сестры. Я предпочел жить в других городах, Ленинград на всю жизнь остался моей болью.
***
Любовь Скороходова:
Наверное, каждому запоминается возвращение домой. Вот и в моей памяти многократно повторяются, словно отснятые кадры: наша теплушка, граница, украинские хаты, дымок над ними. Невольно пришли на, ум слова: «И дым Отечества нам сладок и приятен». Да, ничего нет лучше Родины.
***
Екатерина Романовская:
Наступил день и час, когда мы, наконец, возвращаясь на Родину, подошли к границе Союза Советских Социалистических Республик. Командир роты приказал перестроиться. В одну шеренгу вытянулись вдоль границы. Политрук говорит:
— Товарищи! Еще один шаг и мы будем на своей земле. Так сделаем же этот шаг!
И мы сделали его. И склонились перед своей землей, стали на колени и целовали землю. Целуя родную, снова свободную, землю мы клялись павшим, клялись себе, что никогда не забудем их, что всю оставшуюся жизнь будем бороться за мир, укрепляя обороноспособность любимой Родины.
***
Раиса Злобина:
Часть, в которой я служила, охраняла подъезды и регулировала движение у здания в Потсдаме, в котором 17 июля — 2 августа проходила конференция представителей СССР, США, Англии. Я стояла на самом ближнем посту к зданию. Машины с руководителями великих держав проходили мимо меня. Я видела Сталина, Черчилля в двух шагах от себя.
Любопытный момент. Очень медленно движется открытый лимузин Черчилля. Он всматривается в лица наших солдат. Очередь дошла до меня. Я выдержала зрительную атаку Черчилля, даже не моргнув. Удалось ли ему прочитать на наших лицах то, что ему хотелось, — осталось загадкой.
***
Иван Васильченко:
Все военные годы был разведчиком. Трижды тяжело ранен. Искусство врачей помогало снова становиться в строй. Но последнее ранение настолько тяжелое, что медики оказались бессильны. В госпитале признали инвалидом первой группы, то есть человеком абсолютно нетрудоспособным. Это прозвучало на врачебной комиссии как приговор.
Приехал в родной Красный Луч, почти не умея ходить. Предложили инвалидскую коляску как средство передвижения. Отказался. В своем дворе смастерил перекладину и стал заниматься спортом. Придумал специальные упражнения для укрепления мышц рук и ног. Постепенно увеличивал нагрузки от двух-трех минут до трех часов в день. Спорт помог. Настало время, когда инвалид смог свободно ходить по двору, а затем преодолевать и большее расстояние.
***
Мария Зеленская:
Меня вызвали в военкомат и сообщили: муж Иван Алексеевич Зеленский вместе с сыном Егором Зеленским геройски погибли при освобождении лагеря военнопленных на Одере. Встреча сына с отцом произошла в концлагере. Так распорядилась судьба. С приближением Советской Армии военнопленные подняли восстание. Активными организаторами этого восстания были вместе с другими и Зеленские — отец и сын.
***
Василий Турчин:
Мы жили и работали, как и весь советский народ. Ничего героического мы не совершили, а Родина высоко оценила наш труд. В частности, меня наградили медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.»
***
Михаил Григорьев:
Вернулся домой и на месте своей шахты нашел груду развалин. Засучил рукава и вместе с сотнями других демобилизованных воинов принялся за восстановление шахты. Работали дружно, по-стахановски, и скоро шахта поднялась из руин и стала давать угля еще больше, чем до войны.
***
Зоя Иванова:
Мы прибыли в Хабаровск 2 августа, а 9 объявили войну Японии. Наш госпиталь изменил свой номер, но от этого не изменился характер и стиль работы. И опять раненые. Опять кровь и слезы... Сколько же мы вынесли на своих плечах, бабушки, жены и мамы... Мы по-прежнему работали, круглые сутки не зная покоя. Всеми нами владела мысль, как быстрее вернуть здоровье солдату.
***
Любовь Скороходова:
Когда возвратилась домой в своей серой шинели, мама меня не узнала. Да и сама я себя узнавала с трудом. В Германии впервые за время войны увидела себя в большом зеркале и не поверила: оно отражало чужое лицо, незнакомую девушку.
***
Иван Лупандин:
Поступил приказ: СССР находится в состоянии войны с Японией. Едем на Дальний восток. Хоть и горел там в танке, но и тут судьба хранила, успел все-таки выбраться из горящей машины.
***
Мария Подлипаева:
26 августа. Все! Домой... Страшная война позади. Какой теперь будет жизнь? Конечно же, прекрасной. Главное, мы победили. Какое красивое это слово: «Победа!».
***
Федор Панченко:
Часть нашу направили на Дальневосточную границу. Потом это был Первый Дальневосточный фронт.
И снова сражения, но теперь уже против японцев.
Сильно укрепленная крутолобая сопка нависла над шоссе, которое имеет стратегическое значение. Наш третий батальон 384-й Краснознаменной стрелковой дивизии атаковал несколько раз.
Был в нашей роте парень, весельчак — младший сержант Александр Фирсов, первый номер пулеметного расчета. Мы в шутку так его и звали — рязанский соловей. Саша Фирсов горячий парень. И смелый.
Прижатые к земле кинжальным огнем, мы не продвинулись ни на шаг, хотя до сопки не более двухсот шагов. Уже страшно подниматься, уже прополз слух, что не взять сопки. Группа саперов, посланная для уничтожения дота, не вернулась. Уже погибло несколько бойцов девятой роты, пытавшихся в одиночку уничтожить вражеский пулемет. Решил попытать счастья и я. Но меня опередил мой друг Александр Фирсов.
— Федя, прикрой! — шепнул мне Фирсов и быстро пополз в сторону сопки.
Он полз к доту, изворачиваясь ужом. Использовал каждую неровность местности. Когда до дота оставалось метров 150, он, стремительным рывком преодолев это расстояние, бросился на амбразуру и, распластавшись всем телом, закрыл ее, ухватившись руками за решетку.
Пулемет захлебнулся Сашиной кровью. На амбразуру вражеского дота Александр Яковлевич Фирсов бросил самое дорогое — жизнь.
Я бежал вместе со всеми и кричал во весь голос «ура!». Но «ура» не получалось. Вылетал лишь какой-то хрип, да неудержимо лились слезы. Напрасно враги поднимали руки. Пощады быть не могло. Ручной пулемет строчил безжалостно. Я мстил за отца, за друга-героя. Героя Советского Союза Александра Фирсова.
Фирсов спас жизнь многим моим товарищам, в том числе и мне. Помог нашей дивизии овладеть Дунинским укрепленным районом, который японцы считали неприступным. Дорога в глубь Манчжурии была открыта.
***
Иван Танцюра:
В августе 1945 года снова маршировал по Красной площади: участвовал в параде физкультурников.
***
Сергей Шмаков:
Первая моя стройка — Антрацитовский хлебозавод. Как имеющего некоторый опыт, меня назначили начальником стройучастка. В качестве рабсилы мне выделили около 200 пленных немцев, в основном, эсэсовцев.
С этими «строителями» восстанавливал шахты: Центрально-Боковскую, № 7/7-бис, а затем мой участок перевели в Красный Луч.
***
Николай Кузьминский:
Уже к сентябрю Родина получила от краснолучан 235 тысяч тонн угля и на 3 миллиона рублей продукции местной промышленности. В 1945 году продукцию выпускали 7 цехов машиностроительного завода, вступили в строй хлебозавод, мясокомбинат, более 40 магазинов, 35 столовых, 7 школ распахнули свои двери перед учениками, возобновил работу горный техникум.
***
Б. Кравченко:
12 сентября началось общее наступление нашей армии на Харбин.
***
Дмитрий Вишняк:
Стремительными ударами, предпринятыми на огромном пространстве, в сложнейших условиях Дальнего Востока Советская Армия смела оборону противника и за короткий срок разгромила основную часть японских вооруженных сил — Квантунскую армию.
Япония безоговорочно капитулировала.
В результате победы над империалистической Японией восстановлены исторические права Советского Союза на Южный Сахалин, Курильские Острова, Порт Артур и Порт Дальний.
Великая Отечественная война закончилась полной победой Советского Союза над фашистской Германией и империалистической Японией.
***
Алексей Фурсов:
После окончания войны с Японией мы разминировали Японское и Желтое моря. Во время проведения этих работ ходили на Курильские острова, Петропавловск-Камчатский.
***
Зоя Иванова:
После окончания войны с Японией госпиталь расформировали, всех врачей старшего возраста демобилизовали, а меня перевели в госпиталь для военнопленных японцев, который находился в Комсомольске-на-Амуре.Сколько терпения надо иметь, чтобы работать в госпиталях для военнопленных. Не могла забыть наших раненных парней, в которых, возможно, стрелял этот японский офицер. Он и в госпитале покрикивает на солдат, надменно поглядывает на окружающих, вроде он — победитель. Не он ли очередью из автомата сразил молоденькую санитарочку? Врачи так и не смогли ее спасти...
***
Василий Бойченко:
 В октябре нашу дивизию сменила другая, а нашу часть вывели в Плауэен. В ноябре я демобилизовался. За время войны я был и автоматчиком, и пулеметчиком, снайпером и писарем, и даже старшиной роты, а вот звание — гвардии рядовой.
***
Эмма Ткаченко:
Осенью переехали в Донбасс. До весны пришлось жить в сарае. Ночью дежурили в очередях за хлебом. Холодно и голодно жилось многим. Вдовы, матери собирались по вечерам у кого-нибудь в доме, шили, вязали, плакали над своей судьбой и говорили о не вернувшихся с войны. Утешали себя надеждами, что, может, похоронка обманула. Им так хотелось знать хотя бы местечко, где покоятся дорогие им люди.
***
Виктор Шиков:
На трофейной машине я въехал в Берлин. На этой машине и вернулся с войны домой и передал ее в народное хозяйство.
***
Н. Спицин:
Нашему батальону поставлена задача демонтировать судостроительный завод и транспортировать его в Ленинград.
Демобилизован в ноябре. За отличную службу и работу уже после войны премирован немецким велосипедом.
***
М. Головин:
Уже в 1945 году шахтеры Красного Луча дали стране 1 миллион 117 тысяч тонн угля.
***
А. Шендерович:
Штергрэсстроевцы восстановили и заново построили 230000 кубических метров промышленных зданий, 4300 квадратных метров жилой площади. Помимо этого построена и пущена в эксплуатацию новая узкоколейная железная дорога, высвободившая, необходимый для других целей, автотранспорт. Замечательно трудятся на восстановлении ШГРЭС грузчик Перепальский, бетонщица Чабидулина, арматурщик Скоробогатов, столяр Барсов, слесарь Баглачев.
***
Александр Анисимов:
Командиром зенитно-артиллерийского расчета я был еще без малого пять лет. Вдали от родных мест, на Дальнем Востоке, обеспечивал безопасность советских границ.
***
Мария Котова:
Весной на подступах к Берлину я со своими товарищами встретила Победу. А демобилизовалась только в декабре в звании сержанта медицинской службы. Дома никто не мог узнать во мне когда-то тихую скромную девчоночку.
Эпилог
Владимир Шувыкин:
Окончилась война. Ликование, радость, пьянящее торжество. Солдаты обнимались, целовались, плакали и смеялись. Не умолкал грохот праздничных салютов, в небе беспрерывно висели разноцветные ракеты. Мы были молоды, уцелели в этой страшной войне, а впереди манящими огнями сверкала целая жизнь. С гордостью победителей мы проходили улицами Риги и других городов, восторженно встречаемые цветами и слезами десятков тысяч людей. Это был апогей нашего торжества, нашего солдатского и человеческого счастья.
***
Яков Дербенцев:
Три года четыре месяца и восемнадцать дней шел к Берлину. От самого Сталинграда. Покорились мне и Буг, и Висла, и Одер... До самого, поди уж, рейхстага дошли, да на какой-то «штрассе» выбрала именно меня фашистская пуля... Такая вот штука — война...
***
И. Ушаков:
Тяжело. Невыносимо тяжело было воинам шагать по фронтовым дорогам. Но еще тяжелее эти невзгоды было переносить женщинам — связистам, санитарам, регулировщикам, разведчикам. И все-таки они были всегда мужественны, стойки и в то же время по-женски внимательны, терпеливы, трудолюбивы. Они вытаскивали нас с поля боя под огнем врага. Ухаживали за ранеными в полевых госпиталях, штопали наши рубашки, варили еду, кормили нас.
***
В. Ф. Зеленская:
В 1942 – 1945 гг. в Казахстане и Карагандинской области была заведующей мясомолочной фермой. Старалась работать так, чтобы моя частица труда была внесена в победу над врагом. Мясо, молоко и другие продукты выпускали только высшего качества. Планы надоев молока и привесов поголовья скота перевыполнялись. Первые эшелоны скота пошли в освобожденные районы Украины при моем непосредственном участии.
***
Екатерина Романовская:
Все четыре года войны, каждый день — это горе и страдания. Не было такого дня, не было такой минуты, когда бы ты не был на грани между жизнью и смертью. Я была связисткой в стрелковом полку. Снаряжение простое: катушка с проводом да телефонный аппарат. Надо обеспечить надежную постоянную связь. Повредилась линия — приказа не ждешь. Провод в руку взял и — вперед. Бегом, ползком, как когда придется. Главное, чтобы быстрее и надежней.
Но как не забываются тяготы войны, так и радости победы, даже самые маленькие, помнятся со всеми подробностями. Наша дивизия прошла Белоруссию, брала Кенигсберг, Берлин. Запомнилась встреча на Эльбе с американцами.
***
Василий Шоленко:
Вряд ли найдется в нашей стране такая семья, которую бы не поразила война. В нашей семье война забрала пять братьев. Вот что такое война. Братья Носко (г. Красный Луч, Воровского, 27) Павел, Иван, Александр добровольно пошли на фронт и не вернулись. Они погибли в 1941 — 1943 годах. Павел пал на Керченском перешейке.
***
Ювеналий Розенман:
200 дней и ночей продолжалась битва на Волге. Мы выстояли, мы победили. Как поется в песне, «здесь победы путь начинали мы». Сталинградские дивизии дошли до Вены и Берлина .
***
Иосиф Стоцкий:
На фронт из нашей семьи пошли 31 человек. 30 погибло. Я остался один.
***
Нина Янчин:
Я так мечтала получить медаль «За отвагу». Никаких орденов не хотела. Меня спрашивали, зачем медаль «За отвагу»? А чтоб было написано, что за отвагу. Вот для меня самая большая награда. И всем говорила, если что-нибудь сделаю, не нужны мне ордена, пусть наградят медалью «За отвагу».

Мария Козьмина:
А я думала, зачем мне медаль «За отвагу»? На ней танк нарисован, а я этих танков и не видела. Что же я буду носить эту награду совершенно не заслуженно! Потом, конечно, были и танки... Утюжили нас в местечке Мир.
***
Иван Ермаков:
Говорят в народе, что время сглаживает все. Да, зарастают раны и окопы, проходит физическая боль, но боль душевная за те страшные дни и ночи Великой Отечественной войны останутся навечно в сердцах фронтовиков.  С каждым годом мы уходим все дальше от этих кошмаров. И с каждым годом все больше овладевает нашими сердцами воспоминания о прошлом и боль за тех, кто сложил свои головы на поле брани за нашу Победу.
***
Иван Атюшевский:
На фронте с 1941 г. Прошел всю войну до самого Берлина. Трижды ранен. Дважды — в битве за Москву и под Берлином. При форсировании Днепра контужен. Был младшим сержантом.
На фронте погибли два брата.
***
Евгений Субботин.
Командир отделения 246 гвардейского Краснознаменного стрелкового полка старший сержант Евгений Данилович Субботин 17 марта 1945 г. награжден орденом Красной Звезды. Последнее письмо Евгений Данилович написал 23 апреля 1945 года, а 24 пал смертью храбрых в Берлине. Восемью медалями отметила Родина его подвиги. Бой за боем, пядь за пядью продвигались наши части на запад, и в этих боях вместе со всеми он — двадцатидвухлетний сержант. Какое нужно было иметь мужество, чтобы видеть каждый день смерть товарищей, ходить каждый день в атаку и писать домой спокойные, ровные письма. Он не хотел волновать маму.
***
Мария Козьмина:
По месяцу мы не имели возможности побыть в теплом помещении. Даже не всегда можно костер жечь. Как ногам сейчас не болеть... Костер далеко виден. Хоть ты и в горах или в лесу, он все равно виден на дальнее расстояние. Если и позволяли разжечь костер, то в углублении, оставшемся от вывороченного огромного бука. У меня ноги болели, ну и другие ребята сушились. Мы в село попросимся, ночуем. Ночь-две обогреемся и снова дальше пойдем.

Нина Янчин:
Радистка — это все. Чтобы вы ни сделали, какую бы информацию ни собрал отряд, без связи все это насмарку. Без связи отряд, как немой. И никому не нужны эти сведения через месяц. Они нужны сейчас.

Мария Козьмина:
Раций портативных в начале войны не было. Что такое разведчики без раций! Ковпак получил рацию в марте 1942 г., а начал действовать отряд в августе 1941. Из-за того, что не было рации, какие сведения пропали! Сколько людей, переходивших линию фронта, погибло. Они несли разные сведения. И не дошли.

Нина Янчин:
Разведчики обнаружили аэродром, или через железнодорожную станцию проследовал на восток эшелон с танками, самолетами или живой силой. Эту информацию надо бы немедленно передать своим, чтоб перехватили эшелон, попытались разбомбить. Да даже хотя бы учли при планировании операции... Эти же сведения нужны штабу немедленно.

Мария Козьмина:
Нас, радистов, берегли. Потому мы и живы остались. Девичьими силенками помогали добывать победу.

Нина Янчин:
А сколько погибало радистов!..
***
Алексей Подопригора:
Был радиотелефонистом. Не забуду 93 дивизию, форсирование Буга, Вислы, Одера. Надпись на рейхстаге: «Сухомячка — Берлин. Подопригора». Сухомячка — это родное село мое. Да, был связистом. А что такое связь, да еще в бою? Это все! Нерв!
***
Валентин Тельнов:
В первые дни войны я потерял маму. Нас бомбили враги с самолетов. Отец в то время к Москве отступал. Остался один. Пришли немцы, как жить? Воровал у них еду. Был битым, лежал под забором. Пытались даже убить, но я убежал. Ночевал на разбитой станции Криндачевка. Пристроил к лазу веревку и обосновал себе жилище. Так дожил до счастливого дня. Меня разбудили разрывы снарядов. Русские пушки громили врага. Я плакал от счастья.
***
Анна Макарова:
Жизнерадостную Елену Парфеновну Шеховцову считала счастливой, обойденной войной. Оказалось, я ошибалась. 40-летней была она, когда ушел кормилец Петр Алексеевич, а следом — их девятнадцатилетний сын Иван защищать Родину. Старшая дочь Маша работала воспитателем в детсаду, в поссовете. Андрей и 12 летняя Варенька помогали матери. Перед приходом немцев сожгла Маша свои фотографии, кое-что из бумаг и ушла. Забилось материнское сердце о доченьке: куда, зачем ушла? А тут письмо от супруга из госпиталя. Под Сталинградом, мол, я. И сынок Ваня под Сталинградом воюет.
— Отец — артиллерист, а сын — пехотинец, — читая письмо, приговаривает мать. Совсем рядышком, да война — не до свиданий. Тоскует, печется сердце материнское. Да кому пожалуешься? Доченька Варенька все понимает. Погладит ее мать по головке и легче становится. А когда пришли немцы, надела черный платок.
Машенька стала приходить домой по ночам. Измученная, молчаливая, она что-то таила от людей. Мать услышала, что есть в Ивановском районе отряд партизан. В последний раз пришла Маша в крови, измученная. Мать слышит, как люди между собой шепчутся: разбит, мол, отряд партизан. Дочь в подвале горит от высокой температуры. Мучит ее рана. Нагрянула полиция, рыщет по всему дому. Спустились в подвал. Забрали дочь и отправили в жандармерию Красного Луча. Отправили и сынишку Андрея в Германию. Но не согнулась мать от горя. Добрые люди нашлись, добрым словом поддержали. Да и видела она — не у нее одной беда. Расстреляли Машу и товарищей в противотанковом рву. Подкосились ноги у Елены Парфеновны. Затуманились глаза. Не было слез, только возле сердца что-то огнем обожгло. Пришла освободительница — Советская Армия. Смех и слезы появились на лице.
Андрей из Германии вернулся. И сын Иван откликнулся: жив, мол, жди. Потом — похоронка: Ваш муж Петр Алексеевич, пал смертью храбрых. Дрогнул серенький листочек в руке. Упала солдатская вдова, закололо что-то внутри. Открыла глаза — никого нет. Деток хотя бы не испугать. Поднялась, водички глотнула, умылась.
Воротились дети из школы, улыбнулась им. А ночью сон не приходит. Дума за думой голову сушит.
***
Екатерина Романовская:
Пока Зоя не скажет: «Береза» не отвечает. Порыв», я отдыхаю. Но как только прозвучали эти слова, молниеносно хватаю катушку с проводом, телефонный аппарат и бегу. Тяжелый этот бег, когда рядом в двух шагах тебя преследует смерть. Летит снаряд или мина, если слышен их свист. Это не мой, думает каждый солдат. А если что-то зашуршало, мгновенно падаешь и всей своей тяжестью прижимаешься к земле. Еще несколько мгновений лежишь, затем, очнувшись, бежишь дальше. А вот и порыв. Провод перебит осколком. Связь восстановлена. Можно возвращаться. Бегу по картофельному полю. А сейчас будет лощина... там пушки артдивизиона. Слышен рев пикирующих бомбардировщиков, а картофельное поле для немецких летчиков — чудесная площадь обстрела. Картофельное поле — это не укрытие. Оглушительные взрывы... Неужели конец?
Если суждено погибнуть здесь, посмотрю последний раз в небо...
А оно такое синее... и почему-то хочется домой. Наверное, потому что дома мама... и, наверное, поспели яблоки в саду...
Прямо надо мной летят снаряды. Считаю: один, два, три. Они приближаются и увеличиваются в размере. Знаю, что разорвутся где-то рядом. Учащаются удары сердца. На душе безмерная тяжесть...
Рядом падают несколько осколков. Пронесло. Отбомбились. Улетели. Артдивизион меняет позицию. А мы с Зоей еще не один раз на этом картофельном поле устраняем порывы. Такими были почти все дни войны. Менялись лишь ландшафт и время года.
Качается рожь несжатая,
Шагают бойцы по ней.
Шагаем и мы, девчата,
Похожие на парней.
Где только ни прокладывала свои ниточки за четыре года. И по улицам городов, сел, по лесам и болотам, через реки, холмы и долины, в жаркие летние дни и в морозную стужу...
Мы шли, в походах отдыха не зная,
Чтобы в конце дорог
Земля уродливая, грязная, больная
Такой красавицей легла у наших ног.
***
Александра Щукина:
Война все разрушает, что строит человек,
Война уничтожает, что дарено на век,
Война — это разлука, только боль и жаль.
Война приносит людям горе и печаль.
***
Виктор Мозылев:
Не вина солдат, когда танки оставались без горючего и боеприпасов, артиллеристы без снарядов, а пехота без патронов. В такой обстановке вынуждены были отступать. В 1941 солдаты вели борьбу в труднейших условиях. Без линии фронта, без тылов. Когда очень многое зависело только от самого человека...
***
Михаил Григорьев:
Сначала было страшно. А потом не мог оторваться от фронта. Мы прорвали фронт, выбили немцев из землянок и траншей. Наше вооружение — винтовки русские пехотинские. А командирам взводов давали СВТ — винтовки со штыком. Мне пришлось одного навздогнать, и в спину — раз. Сам был худощавый, но спортсмен был. Штык воткнул, а вытащить не могу. Помог один товарищ. Вытащил — и опять в наступление. А тут немцы танки пустили... И мы опять отошли на свои старые позиции.
***
А. Остапенко:
У меня сохранился фронтовой пропуск. Смотрю на отметки, сделанные на нем, и не верится самому, что столько фронтов прошел, столько городов пришлось освобождать от фашистской нечисти: Старая Русса, Крым, Белоруссия, Польша, Пруссия... Это не просто география. Это боевой путь моей части, моих товарищей, боевых друзей. Когда сформировали нашу батарею, в ней насчитывалось 102 человека. А в конце войны в Германии осталось нас двое. Остальные погибли. Мы устали копать могилы. За каждый город — бой. А значит, кровь и смерть. Мы били по закрытым целям. Дали задание, отстрелялся — и дальше. На прямую наводку орудия не выкатывали, в рукопашную не ходили... Потом лишь говорили нам, сколько уничтожили своим огнем мы танков, машин, пехоты. Да, ничего такого необычного мы не делали... Только вот в польском местечке почти весь наш полк погиб. Спасибо разведчикам — вынесли знамя.
И все же мы все, кто выступил против врага, каждый на своем месте приближали победу. И мы победили, сломив хребет фашисту.
***
Нина Янчин:
Мы получили извещение, что папа пропал без вести. Второе извещение, что он погиб под Вязьмой. Третье — уже написано: капитан Янчин пропал без вести. И вот у нас три извещения — два рядовых, а третье извещение — капитан. И не знаем, где погиб.
***
Иван Заикин:
Три тяжелые ранения и контузия... Видимо, родители передали мне в наследство твердость характера, душевную силу, добросовестность. Это помогло выстоять и победить.
***
Н. Чудин:
Артиллеристы 183-й гаубичной бригады зачислили меня и моего друга Сашу Чумака в свой состав. Саша попал к разведчикам, а я был на батарее. Его, а потом и меня наградили медалями «За отвагу». Воевали недолго — с февраля по май. Но и за это время имели возможность понять, как страшна война. Чтобы попасть на фронт, мы с Сашей сбежали из дома, когда Красный Луч уже был освобожден. Мне хотелось отомстить фашистам за боль и унижения, которые они причинили мне во время оккупации. Однажды они схватили меня, привели в жандармерию и ни за что избили так, что я несколько дней не поднимался с постели. У Саши тоже были счеты с врагом.
***
Владимир Шувыкин:
С чуть заметной улыбкой смотрит на меня с фотографии Ваня Малюгин, незабвенный друг детства с добрым, спокойным, уравновешенным характером. Командир артиллерийской противотанковой батареи убит прямым попаданием снаряда в Польше в январе 1945 г.
***
Леонид Моргунов:
В Вене встретил День Победы. Люди всего мира ликовали, а мы с боевыми товарищами семь дней разминировали Вену. И опять жизнь висела на волоске. Демонтировали заводы, и вот радость. Глажу руками электромотор, на котором светится: «Сделано в СССР». Вокруг бойцы смеются, щупают мотор, как будто кусочек Родины.
***
Анна Гуленко:
Через все фронтовые дороги пронесла я любовь к родному городу. Огорчалась, когда кто-то не знал, не слышал о нем ничего. Тут же принималась рассказывать о своей родине. Помнила множество разных подробностей и деталей. В обычных фронтовых спорах, — чей город лучше, я не уступала никому. Однажды восклицание: «А у нас целых пять цветочных магазинов!» — «сразило» даже ленинградца.
***
Виктор Кравченко:
Шестилетним ребенком вместе с матерью Александрой Кравченко (девичья фамилия Климова) в 1942 году фашисты увезли в Германию. Отец, Павел Иванович Кравченко, к тому времени погиб на фронте. Три года, вплоть до капитуляции гитлеровской Германии, мы с мамой находились в фашистской неволе. Сидели в концлагерях, голодали, видели пытки. Пережили такое, что и по сей день снятся страшные сны.
***
Ювеналий Розенман:
Говорят, кто не отступал, тот войны не видел. Я видел всю войну. От Белоруссии до Сталинграда.
***
Николай Левченко:
Самой памятной и важной наградой для всех фронтовиков была Победа. Передать словами чувство, которое охватило нас, когда мы узнали, что война закончилась, невозможно. Бойцы, прошедшие войну от самого ее начала и до конца, не стыдились слез. Я и сейчас вспоминаю это с трепетом. Мы выстояли несмотря ни на что, мы победили. И это было нам самой высшей, самой памятной наградой.
***
Мария Подлипаева:
Война унесла трех моих братьев, шестерых двоюродных братьев, четырех дядей.
***
Петр Михайлуца:
Память о минувшей войне, о моих товарищах, отдавших жизни за победу, стучится в мое сердце.
Николай и Василий Фроловы, Олег Колесников, Шура Соломатина, Анатолий Мунтьянов, Иван Потапов, Василий и Филипп Зотовы, Иван Паршин, Павел Демин, Андрей Малыхин и многие другие краснолучане — мои товарищи детских и юношеских лет, с кем провел босоногое счастливое детство, с кем гонял тряпочный мяч и голубей — полегли в сырую землю, защищая и освобождая ее от фашистской нечисти в грозные годы войны.
Мы рано познали, как дорог и вкусен ломтик черного хлеба. С шести-восьми лет ощутили «радость» труда, никогда не хныкали, без подсказки становились рядом с родителями, помогали им.
Я часто разглядываю небольшой потускневший фотоснимок. Сделан он в трудный и голодный 1933 год, в период весенней прополки от сорняков пшеничного поля совхоза «Молочарка» (г. Красный Луч). Здесь, на снимке, все мои мальчишки и девчонки 2-3 классов неполной средней школы шахты «Сталинский забой». Где они сейчас? Что мы знаем о них? Как сложились их судьбы? Знаю, что почти все в 1941 году ушли на защиту Родины и многие не вернулись.
8 августа 1942 года, поднимая свой взвод в атаку, на Сталинградском фронте вражеской пулей сражен мой друг, учащийся 3 курса энерготехникума, лейтенант 333-й стрелковой дивизии Николай Петрович Фролов.
При штурме фашистского рейхстага погиб командир танка, бывший работник маркшейдерского бюро шахты «Знамя коммунизма» Иван Потапов.
В октябре 1941 года погибла комсорг школы-интерната Шура Соломатина.
Где-то на границе в первые дни воины погиб бывший работник маркшейдерского бюро шахты «Знамя коммунизма» Иван Федорович Паршин. Я уходил на фронт 27 сентября 1941 г. В нашей группе было 250 человек, в живых осталось четверо: Василий Иванович Третьяков, Николай Федорович Паршин и Дмитрий Давыдович Луговой.
Мы служили и воевали в третьем Воздушно-десантном корпусе. Большинство моих однополчан-краснолучан сложили головы 17 июля — 6 сентября 1942 г. в боях на дальних подступах к Сталинграду (в районе ст. Чернышевская), в донских степях, а затем в боях за город на Волге. Участвовали мы и в освобождении Донбасса; в районе сел Дмитриевка, Степановка, Григорьевка.
Не часто приходится бывать в дорогом и любимом мною Красном Луче. Но всякий раз, когда бываю в нем, в первую очередь посещаю близкую, родную и дорогую мне семью Фроловых, в которую с войны не вернулись два сына и муж.
Стучу... Вхожу в комнату. Ирина Филипповна — мама моего друга, каждый раз очень тихим и милым голосом не то спрашивает, не то просто с нежным упреком говорит, обращаясь ко мне:
— Петро, милый! Ты опять один приехал?! А где же мой сынок Коля?!
А на лице ее такая печаль и грусть, что кровью обливается мое сердце. Чем утешить, успокоить материнское сердце? Ну как ответить ей? Плакать она уже не может, слез нет... За много лет бессонных ночей в ожидании своих сыновей и мужа, под жгучей и гнетущей болью в сердце они высохли, оставив на печальном и тоскливом лице глубокие следы морщин. И всякий раз в такие минуты шлешь все проклятия, какие есть на свете, войне и всем тем, кому ее уроки не пошли впрок.
Мое поколение, завершая свой жизненный путь, думает о детях и внуках: как уберечь их и весь мир от войны и голода? И если мы хотим, чтобы наши дети, внуки, внуки наших внуков не знали, что такое война и голод, надо помнить, что пережило поколение минувшей войны. Память и Долг — надежный фундамент нравственности.
Память и Долг — главные враги войны.
***
Валерий Бигдан:
Собирая «Летопись Великой Отечественной», я увидел такой документ:
«Дорогая Диденко Любовь Дмитриевна! В боях с немецко-фашистскими захватчиками за свободу и независимость нашей Родины Ваш муж, Андрей Фокич Диденко, проявив образцы стойкости, бесстрашия и героизма...»
Далее следуют много хороших слов о воине. И в конце письма:
«...Муж Ваш награжден орденом Славы 3 степени. Командование горячо поздравляет Вас с награждением Вашего мужа, от души желает Вам успехов в Вашей работе на благо Родины».
Война, фронт, бой. Не знаешь, будешь ли жив ты в следующее мгновение, но командир части гвардии майор Кузов находил время думать о семье воина. Подобные поздравления рассылались с каждой наградой. Подписи, правда, на всех разные. Может, стал майор подполковником, а может, и сложил свою голову, ведя солдат в атаку. Но заботу о солдатах, как эстафету, принимали другие, и опять летели в тыл весточки радости. На обыкновенном листе, обыкновенными чернилами написанная, шла с фронта в семьи воинов информация: жив, герой. Радостью и гордостью наполнялись сердца домашних. И глубоко в тылу хотелось помогать фронту.
***
Борис Безкоровайный:
Наши отцы отстояли Родину. Благодаря им мы живем.
Когда началась война, я был ребенком. Я не помню отца, ушедшего на фронт защищать Родину. Лишь похоронка, как реликвия и как наказ о продолжении жизни, хранится у нас.
Отец геройски погиб под Москвой в Волоколамском районе, навечно уснув в братской могиле. А сколько отцов легло в сырую землю во имя победы и мира на землю, чтобы счастливо жили их дети.
Памяти отцов и своего отца я посвящаю вот эти стихи:

Родной отец, пусть я тебя не помню,
Не помню, как ты уходил на фронт,
Как на меня смотрел с горячею любовью,
Но в сердце память о тебе живет.
И вот я вижу ветеранов лица,
Побагровевшие от ветра и свинца.
Стоим за мир! Война — не повторится.
А если что... Я заменю отца!
***
Алексей Камышанов:
С боями дошел до Кенигсберга, здесь встретил долгожданную победу. Не передать той радости, когда об этом узнали. Настроение было приподнятое, ведь скоро домой. Вернулись и мои братья: Василии и Владимир. Сколько радости было в семье. Всю войну прошли и остались живы. Отец нам тогда сказал:
— Я горжусь своими сыновьями, вы славно повоевали, а теперь работать в шахте надо. Родине нужен был уголь.
***
Александр Мезеря:
Случилось так, что почти четыре десятилетия я не был в селе Хрустальском, где проходило мое детство. Зашел в школу. Внимание привлекли знакомые лица на фотографиях скромного школьного стенда «Они отдали жизнь за Советскую Родину».
Мезеря Надежда Кузьминична, Мезеря Иван Кузьмич, Мезеря Григорий Кузьмич. Это дети одной матери — Марии Андреевны. Я знал их хорошо. С Григорием сидел за одной партой в первом классе. Когда наступили военные дни, Григорий по малолетству еще не подлежал мобилизации. Осенью 1941 года семья вместе с местным колхозом эвакуировалась за Волгу. И там уже на новом месте Григорий добровольцем ушел защищать Родину. Танкистом громил орды под Сталинградом. И пал смертью героя. Было ему в ту пору 18 лет. Пал в бою Иван под Москвой. В 1942 году погибла Надежда, сражаясь в Ивановском партизанском отряде. Три человека из одной семьи. Ужасная судьба выпала на долю родителей. Невыносимое тяжкое горе свалилось на плечи Марии Андреевны. Не перенес удара Кузьма Федорович, скончался.
Прошли годы, притупилась боль утрат и пережитого. Марии Андреевне под девяносто. Прожила она тяжелую жизнь. Это поистине, героическая мать. На ее морщинистом лице отразилась боль утрат и переживаний. И хотя у нее в шкафу хранятся похоронки на погибших детей, она не верит, что они ушли из жизни. Как и каждой матери, потерявшей на войне своих детей, ей кажется, что они и сейчас где-то живут. Да, действительно, они живут в памяти народа.
Отсидел полицай Алешка М. меньше, чем давали. Возвратился после смерти И. В. Сталина — попал под амнистию.
Работал. Пошел на пенсию. Последнее время из дома почти не выходит. Больше всего лежит. Понукает женой. Все люди в поселке знают, кто он такой, и обходят его стороной. Даже взрослых детей называют полицайками.
Однажды, во время выборов в Верховный Совет, я был членом избирательной комиссии. И пришлось столкнуться с ним вплотную. К двенадцати часам у нас уже все проголосовали. Остался он один. Пришел только в 23.55. Мы спросили, почему он так поздно, неужели никого из нас не уважает. Ведь из-за него вся комиссия целый день просидела на избирательном участке. Он стал оправдываться, что ездил в Красный Кут к родственникам. Но мы потом узнали, что нигде он не был, а не шел голосовать, как все люди, специально, чтобы внести нервозность, сидел дома.
Второй полицай З. тоже отсидел и возвратился в поселок.
Он тоже все еще зол на власть и на всех нас. Однажды избил дошкольников за то, что они сорвали черешни с деревьев в проулке, которые проросли от черешни, растущей за его забором. Другой раз пытался оскорбить ветерана войны Ермоленко. Сказал: «Ты хоть и воевал, а пенсию государство назначило тебе маленькую, а вот у меня пенсия большая». Он работал на шахте. Об этом полицае даже городская газета написала однажды. Дед Ермоленко не выдержал и хорошенько огрел его кружкой.
***
Н. Козлов:
Все пять лет войны провел в боях с врагом. Все пять лет не разлучался с ручным пулеметом. Был несколько раз тяжело ранен. Но жизнь победила смерть. После войны я возвратился к мирному труду.
***
Иван Соловьев:
«Дорогой сынок Яша! Помогай маме, учись. Слушайся старших. Будь трудолюбивым, сынок, уважай людей и всегда помогай им в трудную минуту. До скорой встречи».

Ивану Соловьеву не удалось встретиться с сыном. За три дня до победного салюта — 6 мая — он погиб в уличных боях в Берлине.
***
Мария Козьмина:
В палисаднике растет тополь — высокий, стройный, шумит его зеленая крона и радует в летнее время, кружат и падают с высоты золотые листья осенью, перелетая через крышу дома и устилая все вокруг. А в эту зиму, когда случались большие морозы, тополиные ветки как-то тревожно стучали, снежные комья, срываемые ветром с верхушки дерева, глухо били в оконные стекла. И вспомнила я рассказ своих родителей, которых уже нет на свете, что тополь этот посадил паренек, живший здесь перед войной. Звали его Володей, приехал он в Красный Луч с отцом и матерью. Рассказывали, что весной 1941 г. Володя посадил около дома 3 тополиных саженца: один не прижился сразу, второй рос, но был сломан, а третий — тот самый, который растет и поныне. А Володя Иваненко ушел на войну и больше его никто не видел. Нет человека, но осталось дело рук его.
И письма. 13 писем, солдатских треугольников, Володины письма. Это же письма с войны! Первое датировано сентябрем 1943 г., последнее — 15 октября 1944 г.
«...Привет с дальней стороны на родную Украину. Сначала находился на учебе, а потом нас перебросили на Белорусский фронт. Стал минометчиком в стрелковом полку, все время находился на передовой линии фронта... Разобьем немцев, отплатим за то, что они сделали... Останусь жив — увидимся, мама».
«...Пишу в окопе под свист снарядов, на крышке котелка».
«...Прорвали мы сильно укрепленный район и гоним фрицев, не давая им остановиться».
«Пишу в окопе, на прикладе автомата. Мама, шел дождь, потому чернила расплылись».
***
Александр Малов:
Когда прибыл на нашу сторону, обратился в особый отдел НКВД и попросил, чтобы доставили по паролю «Победа-150», но у меня открылась старая рана, и меня отправили в госпиталь. И лишь 17 декабря 1946 года я вновь встретился с контрразведчиками. Даже через полтора года после окончания войны я оказался полезен: опознал еще шестерых немецких агентов, оставленных Абвером на нашей территории.
***
Владимир Шувыкин:
Мне повезло. За всю войну только однажды посекло осколками. Награжден двумя медалями «За отвагу». Ничего выдающегося вроде и не было. Просто воевал. Честно, как и подобает солдату.
***
Мария Лысенко:
Изо дня в день дежурство и тревожный сон под стук колес: и дни, и ночи, и месяцы, и годы. Всякий, кто бывал в дороге двое-трое суток, жалуется на усталость. А тут почти пять лет, практически не выходя из вагона, — суровая, беспокойная и ответственная служба. Налеты и бомбежки эшелона вражескими самолетами на станциях и в пути следования, спасание раненых в кромешном аду — эту жуть трудно представить. Систематические бомбежки и расстрелы санитарного поезда фашистскими стервятниками у передовой, во время погрузки раненых и в пути следования, за 300 – 500 километров от фронта, несмотря на то, что на вагонах четко просматриваются опознавательные знаки. И все находящиеся в эшелоне знали, что никуда не денешься, не спрячешься, с поезда не спрыгнешь, раненых не бросишь. Каждый медработник постоянно находился в психологическом и физическом сверхчеловеческом напряжении. К сожалению, кроме фашистских стервятников, санитарные поезда подвергались набегам банд, диверсиям на дорогах и нужна была постоянная воинская бдительность и готовность к обороне раненых от нападения, величайшая ответственность за жизни сотен беспомощных воинов.
Долгие 5 лет сурового милосердия. До самой демобилизации в 1946 году, день и ночь, стук да стук на стыках рельс, бесконечный звон буферов, тревожные гудки да въедливые дым и гарь паровозов, постоянная дорожная пыль, удушающая людей и покрывающая все лежащее и движущееся, словно в кузнечном цехе. И никому не пожалуешься и не скажешь, потому что это явление природное и с ним всеми подручными средствами может бороться только человек в условиях суровой и безжалостной войны.
***
Михаил Никифоров:
Из первого состава полка долетели до Победы, вернулись домой всего шесть человек.
***
Таисия Боева-Богатырева:
Наконец, Берлин. Побывала 11 мая у Бранденбургских ворот, у жалких остатков райхсканцелярии Гитлера.
Смотрела и думала: «Что ж, всему бывает конец. Даже такому злодею, каким был ты».
***
Олег Вольный:
Декабрь 1972 года. Город Красный Луч Ворошиловградской области. На улице имени Переверзева останавливаюсь возле дома номер 109. Ватага мальчишек играет в снежки. Спрашиваю раскрасневшегося паренька:
— Малов Александр Федорович здесь живет?
— Это вы про папу Сашу? Так он на работе.
— Он — твой отец?
— Нет, у меня свой есть.
— А почему же ты сказал: папа Саша? — удивился я.
Паренек снисходительно посмотрел на меня, мол, ничего эти взрослые не понимают, и объяснил:
— У нас его все так зовут. Добрый он и справедливый, и всем нам — как отец.
В тот миг я не мог знать, что через полгода А. Ф. Малова — горняка шахты «Миусинская», скромного и мужественного человека — не станет, что умрет, изможденный войной сорокавосьмилетний папа Саша по-солдатски, в строю.
***
Иван Серов:
Кто был на войне, тот никогда не захочет, чтобы она повторилась.
***
Е. Кругликова:
Когда Советская Армия освободила Красный Луч, мы все свободно вздохнули, все обрадовались несказанно.
 В 1945 году, после победы над врагом, вернулась из немецкого концлагеря Зина, возвратился с фронта Сергей. Нам не забыть никогда того сурового времени.
***
В. Сметанин:
Мне хочется сказать не столько о своей радости оттого, что я живу на свете, сколько о тех, кто отдал свои жизни в яростных боях за высоту 277,9 — Саур-Могилу, за наш Красный Луч, за Донбасс, за нашу Великую Родину.
Они так же, как и я, не думали о смерти, пренебрегали ею, идя в атаку, и пали в сражении за наше счастье. И я помню, думаю о них, кажется, каждый день, каждый час, каждую минуту...
Но особенно живет в моей памяти командир нашей роты, гвардии капитан Бондарчук.
Это было в день контрнаступления фашистов. Их танки и мотопехота вдруг ударили на Кринички, где расположился штаб нашего полка.
Оказавшись в кольце врагов, горстка наших бойцов и командиров отбивалась от наседавших гитлеровцев. Заело пулемет. Гвардии капитан Бондарчук, оттолкнув пулеметчика, сам принялся устранять неисправность. Я отстреливался рядом из снайперской винтовки. Но высокий бурьян впереди служил хорошим прикрытием для немцев, и они подползли совсем близко.
Я понял, что нас вот-вот забросают гранатами, и окликнул командира. И едва он со словами: «Где они?!» — приподнялся, как тут же был сражен пулеметной очередью.
Так, пусть и невольно, пули, предназначавшиеся мне, принял на себя мой командир гвардии капитан Бондарчук.
***
Мария Чумак:
Я храню солдатские письма. Их писал домой старшенький Ваня. Простой он был, ласковый. Я никогда не перестану его ждать.
Как хотелось, чтобы пуля обошла сына, облетела стороной. Не обошла.
***
Николай Спикин:
Всё приходилось делать на войне. Ходить в атаки, делать проходы в минных полях, доставлять пакеты в штаб. Зимой спать на снегу, а летом изнывать от жары.
Иногда трое суток всего лишь один сухарь помогал побеждать голод. Почти ежедневно в полку гибли люди. Теряли технику и обозы, но никогда не теряли веры в победу.
Назло всем смертям шли мы на запад, освобождая города и деревни, возвращая народу свободу и радость жизни, побеждая смерть — утверждая жизнь.
***
Михаил Карась:
Случилось событие, которое заставило радостно биться сердце. Просматривал газеты, и в «Известиях» попалась на глаза заметка, в которой говорилось, что находящийся в Польской Народной Республике маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский передал в дар десятой Судетской танковой дивизии автомат рядового Советской Армии Михаила Карася, с которым советский воин прошел от Волги до Берлина. Усмехнулся: тезки, тоже, значит, одной дорогой шагали, и отложил газету. А перед глазами уже «Красная Звезда» и тоже сообщение об этом торжестве. Между прочим, там указывался и номер автомата, подаренного советским маршалом польским воинам. И вот номер пистолета-пулемета заставил быстрее биться сердце.
Сомнений не было, речь шла обо мне. Многое может забыть солдат, но номер оружия, которым бил врага — никогда.
Автомат № ВН-45011 в моих руках был грозным оружием. После войны мой автомат, как реликвию, поместили в музей Вооруженных Сип СССР. Теперь мой автомат хранят в своем музее польские друзья.
Пять раз был ранен. И каждый раз после лечения возвращался на передовые позиции.
***
Владимир Тараскин:
Едва начали пробиваться усы, я надел солдатскую шинель и взял в руки тяжелую с непривычки винтовку. Стал солдатом...
Несколько долгих военных лет слышал свист смертоносного металла над головой. Однажды большой осколок плашмя ударил о каску.
Еще горячий металл сунул в карман.
***
Г. Никулин:
Был пять раз ранен, но после лечения оставался в строю.
Два раза вражеская пуля попадала в звездочку на головном уборе, и оба раза звездочки спасали меня; ранения были не смертельными... За эти три года боев я видел и ощущал состояние солдат перед каждым боем. Все, идя в бой, знали, что в данном бою будут убитые, раненые, кто-то останется в живых, но выбор никому не предоставлялся: вражеское оружие не выбирало, в кого попасть, поэтому у всех идущих в атаку была одна мысль — скорее освободить родную землю от нечисти!
***
Нина Янчин:
Прошли годы. Во Львове в оперном театре встреча украинских писателей. Мы узнали что, Платон Воронько есть в составе делегации. Пришли мы, сидим в зале, писатели — на сцене за столом. Люська написала записку: «Если вы помните тех, кто кормил вас шоколадом и хотите с ними встретиться, то положите руку на плечо Остапа Вышни. Мы будем знать, что вы согласны». Когда ему передали эту записку, он еще не дочитал до конца, а руку уже положил на Вышню, потом он его обнял и так, и так. Вышня ничего не поймет... потом записка пошла по всем рядам... Они что-то там пошептались на сцене, пошли за кулисы. Потом Платон говорит, что здесь находятся мои однополчанки. Вызвал нас на сцену, встал на колено и подарил нам полный поднос шоколада. И рассказал всем, как это было. Сказал:
— Вы своим шоколадом мне спасли жизнь.
Это была правда. Так считали тогда и врачи. В него попали четыре пули. В том числе — в живот.
***
Валерий Бигдан:
Читаю справку: «Валерия Зубова (Матвейцева). Год 1944 — эвакогоспиталь № 1127. Ранение в правую кисть с ампутацией трех пальцев». Какие еще характеристики нужны? Какие награды могут быть почетней тех шрамов, что кромсали девичьи тела, какие льготы заменят настоящим фронтовикам их главную льготу, отпущенную войной, — жизнь? Какую привилегию и кто им может дать, больше и величественней?
***
Николай Лесик:
Похоронка сообщила семье о том, что разведчик Николай Степанович Демичев погиб и похоронен в Латвии. Оставшись с тремя детьми на руках, жена Николая Степановича еле сводила концы с концами. Но нашелся хороший человек — и вдова вышла замуж. А через время... возвратился с войны солдат... — один из редчайших случаев, когда соврала похоронка. Сколько женщин отдали бы все самое дорогое за такую ошибку!
***
Николай Демичев:
Как выйти из этой ситуации, в которой никто не виноват?
Собрались вечером за столом, откупорили бутылку, поговорили... И вынесли решение: чьи дети — тот им и отец.
— Заходи, живи, — сказал тот мужчина, — а я пойду искать другую семью, войной разбитую...
***
Николай Кузьминский:
За проявленное мужество в годы Великой Отечественной войны 7000 краснолучан награждены орденами и медалями.
***
Василий Каралкин:
Я уцелел, вернулся домой уже из Манчжурии в ноябре 1945 года. Меня восстановили на прежней работе — заведующим Краснолучским гороно. Печать гороно была плохая, не гербовая. Никому не заявляя, я вытащил из кошелька печать, которая со мной провоевала три года, прикрепил к колодочке и проработал с ней 13 лет. Цела она и сейчас, только лежит в архиве.
***
Алексей Лысенко:
Моя мать проводила на фронт шестерых сыновей, зятя, внука, дочь на окопы и испила чашу постоянной тревоги до дна.
Самый младший, Тимофей, отбойщик шахты 7/8, командир противотанкового орудия, погиб в первый день войны под Гродно.
Иван — пал в боях за Москву.
Александр погиб, обороняя Крым.
Зять вернулся из под Кенигсберга с осколком под сердцем, и на пороге родного дома скончался.
Разными ранениями и контузиями отделались Афанасий, командир саперного батальона, дошедший до Праги. Полвойны партизанил Николай, направленный сразу после войны на восстановление города начальником Главкиевстроя.
Я день Победы встретил в Австрии, а жена, Мария Павловна, отвоевавшая от звонка до звонка, — в Вене.
Внук матери Миша, минометчик, прошел с боями от Сталинграда до Берлина. Ему повезло: окончил Академию, защитил кандидатскую степень, 22 года работал в военной академии. Вот только мы с ним дожили до этих дней. Жизни остальных зарубки войны значительно укоротили.
***
Г. Герасимов:
На знакомом мне с детства кургане ничего не изменилось. Такая же оградка, обелиск со звездочкой. Та же могила, и проржавевшая солдатская каска на ней с царапинами и вмятинами от пуль и осколков, цветы. Тот же разбитый ручной пулемет на огромном седом валуне. Давно я не был здесь. Помню, еще бабушка приводила меня на этот курган. Она всегда приносила васильки. И, смахивая слезу с морщинистого лица, клала их к подножию обелиска.
...Случилось все это летом сорок первого года, в первые дни войны. Неизвестный солдат пожертвовал своей жизнью ради того, чтобы спасти жизни 30 людей. В тот же день на этом кургане похоронили солдата. Никто не знает его имени (документов при нем не оказалось). Но с тех пор люди приносят неизвестному герою васильки.
...Я долго стоял над могилой. Было тихо-тихо. Лишь в лазурной вышине заливался жаворонок, да чуть слышно шуршала созревшая рожь. Вокруг цвели васильки. Они покрыли все кругом пышным голубым ковром. Казалось, голубую папаху надел на себя курган. Васильки от легкого ветерка качались, будто радовались и этому свежему ветру, и чистому небу, и ясному, светлому дню.
Когда я спускался с кургана, на тропинке повстречал деревенских ребятишек. У каждого из них в ручонках было по букетику васильков. Они несли эти цветы ему, Неизвестному солдату, человеку, который отдал здесь свою жизнь, чтобы для них всегда было солнце.
***
Николай Козлов:
Перед атакой на подступах к Бреслау познакомился с новичком — Николаем Морозом. Тот был родом с Волыни. Невысокий, лицо побито оспой. Разговорились.
— Не боишься идти в бой? — прямо спросил его.
— Нет, — ответил Мороз. — Я должен отплатить за брата. Они его повесили...
— Да, неоплатный у них счет перед нами.
В небе загудело, зашелестело.
— Началось! — Мороз посмотрел на запад, где поле укрылось огнем и дымом.
— «Катя» заговорила.
Когда рота поднялась в атаку, Мороз бежал первый. Он колол фашистов штыком и приговаривал:
— За брата! За слезы моей матери!
Фашисты поднимали руки, но Мороз будто этого не видел.
— Стой! — схватил я его за плечо. — Теперь их правосудие будет наказывать...
— А ты видел, что Мишко Подмазок погиб?
— Видел. И все же не надо. Мы — люди...
Вскоре рота остановилась возле осажденного Бреслау. Уже пал  Берлин, а в Бреслау фашисты еще оказывали сопротивление. Наши же войска не хотели применять всей силы своего удара: жалели и гражданское население, и его жилье. В конце концов, 7 мая вражеский гарнизон капитулировал. А восьмого произошло невероятное: стрельба, восклицания, поцелуи...
— Все! — с неистовой радостью кричал и я.
В воображении уже возникала донецкая земля. Терриконы, составы с блестящим антрацитом, гул станков, разливы пшеницы. Мы все сделали, чтобы все это расцветало на нашей земле, соскучившейся по своим сыновьям.
***
Григорий Савенков:
Мы освободили Ковель. Командир построил и вручил награды. В запасе у него не было орденов и медалей, поэтому вручал справки о награждении, в которых так и написано, что боец такой-то представлен к такой-то медали. В той справке, что вручили мне, было сказано: представлен к награждению орденом Красного Знамени. Я берег эту справку, но когда форсировали Одер, она размокла и пришла в негодность. Награду так и не получил.
***
Евгений Хлебников:
На фронте я не новичок, но привыкнуть к потере боевых друзей так и не смог. Конечно, я понимал, что война без потерь невозможна. Но примириться с этим трудно. Сердце не знает логики. И всякий раз гибель друзей, которая случалась на моих глазах, и от которой я их не мог уберечь, опаляла гневом и болью. В Белостоке стоял над могилой павших в бою друзей, не виновен, и все равно, словно бы виновен в их смерти.
***
Иван Горобец:
Мы с Иваном Комаровым не раз выручали друг друга в боях. В первые минуты войны он увидел с высоты птичьего полета в рассветной дымке: армады фашистских стервятников шли на Советскую Родину... Он с того момента и до последнего дня войны за штурвалом своего истребителя водил в бой прославленную эскадрилью.
***
И. Кошовенко:
Я принимал участие в прорыве линии обороны противника на Миусе, участвовал в освобождении Ровно, Ковеля, форсировал Вислу. Наша часть заняла Варшаву, за что правительство, как и многих других, наградило меня орденом. На реке Одер, прорвав оборону противника, наша часть 2 мая вошла в логово фашистского зверя.
Демобилизовавшись, пришел на свой завод. Работаю мастером паровозного цеха. В соревновании моя смена добивается высоких показателей.
***
Александр Ткаченко:
Девять человек из Ворошиловградской области удостоены звания Героя Советского Союза за защиту города Ленина. Кроме нас, немало краснолучан, которые мужественно защищали колыбель революции. Героически сражался и защищал ленинградское небо и «дорогу жизни» летчик-истребитель Петр Рябцев.
Сын горняка с шахты № 12 Володя Федоров в самый ответственный момент боя своим горящим танком преградил дорогу удиравшему «тигру», таранил его. Мне со своим экипажем удалось выполнить 240 вылетов на бомбардировку и разведку.Мы сбили 5 самолетов.
***
Александр Кравченко:
У меня в вещмешке всю войну лежали... два медицинских учебника. Где-то подобрал, полистал просто так да и выучил к концу войны назубок.
***
Ирина Рябцева:
Трое моих детей погибли на фронтах Отечественной войны.
Федор пал в 1941 под Можайском.
Алексей — солдат, зенитчик, убит под Гродно.
Петр погиб, охраняя небо Ленинграда.
Александр и Виктор были офицерами.
Виктор после гибели Петра подал заявление в летную школу. Окончил ее и сражался. Сбил 10 немецких самолетов.
***
Л. Хлобустина-Моисеева:
Когда принесли пятую похоронку, у бабушки уже и слез-то не хватило... Все выплакала... Один остался. Последняя надежда.
Вернулся! Раненый да контуженный, чтобы в родном селе умереть... Собрались сельчане пяти сел в колхозе им. В. И. Ленина, братскую могилу сделали и памятник соорудили. И еще раз заплакала бабушка Ульяна, да и все мы...  У каждого из шести ее сыновей семьи были, детишки малые. Где сыновья положили головы? В Чехии или Венгрии, Австрии или под Берлином? Да перечтешь ли все страны, что Гитлер захватил, а нашим солдатам освобождать пришлось да свои головы сложить?
***
Иван Литовченко:
Отгремели последние залпы войны. Фашизм уничтожен и раздавлен. Германия стоит на коленях. Руины и пепел. Европа освобождена советским солдатом. Рейхстаг стал визитной карточкой победителей. Его облупившиеся и пробитые снарядами стены испещрены русскими именами. Оставил свою надпись и я: «Я, старший сержант Литовченко, закончил здесь свой боевой путь».
 ***
Яков Дербенцев:
Сколько лет снится эта война, ой, а некоторые люди не видали ничего. Вот у нас Игуменнов был, немцам служил, выгонял людей копать окопы, а сейчас выписывает уголь бесплатно, а я плачу. Обидно. Пенсию я получаю 119 руб. 60 копеек.
Всю войну прошел. Ранетый 3 раза, крови сколько...
Когда мне это ранение было, то верите, я потерял сознание. На второй день, когда мне вынули осколки, разрубали тут и в плече вынули. И повыше колена, а этот сказали, что погодите, а то чажело, три операции в день сделали, хватит, потому что он стоит в теле, он может и после вынимут. Так он остался и остался.
Кадушку подавал, смешно, он, как кольнул... Ай! Ну, верите, смерть. Скорую помощь вызвали, забрали. Операцию. Вырезали. Сейчас дома осколок лежит. 8 гр. 200 миллиграмм. Они его мне дали, в вату завернули...  Внучка говорит, дедушка, дай я его погляжу. А он черный-черный. Или от крови. Сорок лет почти пробыл в теле. Это на Курской дуге ишо было...  А я своим сказал, если я завтра, послезавтра, может, год проживу ишо... Мне же 82-й год идеть, положите этот осколок со мной. Они говорят ладно, положим. Смеются надо мной, говорят, надо этот осколок в музей положить.
***
Владимир Шувыкин:
Прошли с тех пор десятилетия. Многое изменилось в мире. С высоты прожитых лет, опыта долгой и трудной жизни многие события прошлого уже воспринимаются по-иному. Осмысливая историю минувшей воины, я вижу, прежде всего, насколько это страшная трагедия для всего человечества. По воле обезумевших маньяков в ее чудовищный круговорот были втянуты миллионы людей. Война своим кровавым плугом перепахала наши судьбы и души. Я ненавижу всякую войну, насилие, жестокость. Ведь жизнь — это бесценный дар, и ее нужно беречь и делать лучше. И все мы, бывшие фронтовики, стоящие уже на пороге вечности, хотели бы верить, что наши потомки сумеют сохранить мир, согласие и доброту. И всегда будут свято чтить наш великий праздник весны и жизни — День Победы.
***
Алексей Петров:
Э-эх война, война. Да будь ты трижды проклята во веки веков! Ведь человек-то по природе своей рожден для счастья, как птица для полета. А ты, война, разбиваешь это простое людское счастье.
****
Александра Щукина:
В 1948 г. летом подполковник Милованов С. И. приехал в совхоз Петровское к Подопригоре Сергею. Побывал на всех братских могилах. Собрал всех своих спасителей и подробно рассказал о своей жизни. Он пришел к нам на колонию, и мама возвратила ему его семейную фотографию. В пятидесятые годы Милованова посадили в тюрьму за то, что он попал в плен. В письмах он жаловался на несправедливость такого решения. После заключения приехал в Петровское к дяде Сереже Подопригоре, который, рискуя жизнью, лечил и прятал его во время оккупации. После допроса Милованова в полиции были арестованы Карпова, Заверюха, Шейко, Токарева, Карасева и мама. После отбытия наказания Милованов собрал все документы и выехал в Москву, где после доследования его дела был реабилитирован. Были возвращены ему все документы, и звание, и награды. Потом он женился и приезжал каждое лето к Крыловым, где проводил свой отпуск и всегда обходил все братские могилы и посещал всех знакомых.
***
Иван Денисов:
Мы хорошо знаем, как обращались немцы с советскими военнопленными. Миллионы их погибли от голода, холода и были уничтожены в газовых камерах. Военнопленные немцы у нас, по выражению гл. механика стройконторы М. Я. Таранова, жили как у Христа за пазухой. В лагере у них было сносное питание. При перевыполнении дневного задания на 1 процент им в лагере выдавалось дополнительное питание, чего не полагалось советским гражданам при карточной системе. Пленный Хорст прилагал все свои способности, чтобы его бригада выполнила задание на 101% и ни больше, ни меньше. Подсчеты он вел с аптечной точностью. У пленных было 4 выходных дня в месяц. Мы же выходные проводили на воскресниках.
***
Александр Кузьминов:
Осень, сентябрит. В Украине хмурая питерская погода. Около магазина заросший, в лохмотьях, с орденом Великой Отечественной войны на потрепанном пиджачишке дед ищет какой-то проволокой окурки в урне. Из булочной выходит старушка, на глазах слезы:
— Опять повышение цен на хлеб! Будь они прокляты! Звери! Что они наделали!
Она хватается за стену руками. Хлеб падает на землю. Ноги ее подкашиваются, падает и она... А у меня перед глазами блокадный Ленинград, и в памяти звучат слова матери, как на магнитофонной пленке: «Звери! Что они наделали! Звери... зве... в...»
А может, это стонет наша Родина-мать?
Сегодня колокола звонят по тебе, товарищ!
***
Г. Бронников:
Вместе с войсками Северо-Кавказского фронта, а затем Украинского фронта я прошел боевой путь от Кавказских гор и до фашистского логова-Берлина. Демобилизовавшись, возвратился к горняцкому труду. Я стал работать врубмашинистом на шахте № 22. Боевую закалку, полученную в боях Отечественной войны, использую в борьбе за уголь, выполняя сменные задания на 150— 200 процентов.
***
Иван Скворцов:
Был праздник Победы... Готовился к нему, брился. Вдруг бритва больно зацепила что-то.
— Тамара. Попросил жену, — посмотри, что это тут у меня.
Она без особого труда извлекла маленький осколок металла.
— Что это, Ваня? — испуганно спросила она.
— Это Северный Кавказ... блиндаж... Адыгей...
***
Семен Акименко:
Больше двух лет бились врачи московского госпиталя за то, чтобы спасти мне жизнь. Жизнь спасли, а ноги все же потерял.
Брат Василий считал меня погибшим. Не решался я написать о своем несчастье. Но потом все же написал. И нашел в семье брата приют, тепло и ласку.
***
Владимир Шувыкин:
Все приказы Верховного Главнокомандующего по поводу очередных успехов нашей армии неизменно заканчивались словами: «Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины».
Верилось, что иного и быть не должно. Кощунственной и дикой казалась сама мысль о том, что можно когда-то забыть обо всех неисчислимых муках и страданиях народа, наших великих жертвах.
Горькое, щемящее чувство вины перед ними. И за то, что их нет, а мы остались живы, и за то, что в жизни своей не все сделали так, как мечтали, и за короткую память людскую. Да простят они, безгрешные, нас за грехи наши.
***
Иван Денисов:
Мне пришлось работать с военнопленными немцами в песчаном карьере «Стройконторы» в качестве электрослесаря и выполнять функции десятника. Давал им наряды, принимал работу, отпускал песок.
Бригада пленных до 40 человек была постоянной. Среди них 14 офицеров от обер-лейтенанта до майора. Взаимоотношение у меня с пленными натянутое. Все воевали, а многие с начала войны, но ни один не признался, что он убил советского солдата или мирного жителя. Прямо все ангелы. Ни один немец с кем мне приходилось общаться, не высказал сожаления по поводу нападения Германии на СССР, но активно высказывались сожаления о том, что Гитлер оказался плохим полководцем. Выходит, что немцы имели большое желание заиметь богатые земли Украины, и некоторые открыто высказывались:
— Если бы мне такую землю, я бы миллионером был...
Но вот беда, полководец оказался никудышным.
И это настораживает меня по сей день. Проходит время, стираются грани ненависти, но сомнения остаются. Предлагается гуманитарная помощь. Неужели совесть заговорила? Стыдно стало за содеянное? Если так, то дай Бог. Ну, а если это попытка уже мирным путем захватить земли у «варваров»? Хочется в это не верить.
***
Елена Козюберда:
В декабре 1941 года, защищая Донбасс, погибли многие воины краснолучане, служившие в 172 полку 71 бригады НКВД. В их числе и мой дедушка Константин Иванович Волков. Лейтенант, командир взвода.
Полк посылали на трудные участки фронта. Сначала защищал Штеровскую электростанцию, потом был Краснодон, а когда в декабре создалось угрожающее положение в районе Дебальцево, сражался там.
Константин Иванович был из числа тех людей, для которых идея — не средство к существованию, а способ жизни. То, во что он верил, утверждал делом. Не прятался за чужими спинами.
Его гражданская специальность — плотник. Бригада под его руководством участвовала в строительстве Дворца культуры им. В. И. Ленина. Константин Иванович являлся еще и председателем профкома. В то время это была общественная работа. Он строил жилые дома по ул. Ленина, школу. По воспоминаниям бабушкиной племянницы Веры Федоровны Зеленской дедушка был человеком светлой души. Время нелегкое, семья испытывала материальные трудности, но в его сердце хватало тепла для всех, а в доме находились и хлеб, и место для нуждающихся.
На фронте с первых дней войны.
Последней из нашей семьи его видела жена старшего сына. Было это в Краснодоне. Там располагалась и часть сына, там оказалась и невестка Надежда Максимовна. Совершенно случайно услышала где-то далеко знакомую песню. Показались ей знакомыми и голоса. Их она слышала, когда носила тормозки свекру в Штергрэс. Побежала в ту сторону, откуда неслась песня. И не ошиблась. Это была рота Константина Ивановича.
Он обрадовался невестке, сказал, что их отправляют в Дебальцево. Просил передать сыну, в какой школе рота будет отдыхать. Но встреча не состоялась. Отдыхать дедушке не пришлось. В сорок первом дедушке было 45.
Многие годы наша семья не знала, где погиб дедушка. Папа очень переживал, пытался найти дедушку. Мы ездили к братским могилам, по местам боев, но все безрезультатно.
И только благодаря журналисту из Углегорска В. Ф. Семину мы смогли побывать на могиле деда. Оказалось, что находится она совсем рядом, в Дебальцево.
***
Анатолий Коробкин:
Сколько жизней забрала война. Только из нашего подразделения — тысячи. На место погибших приходили новые люди. И тоже погибали. Назову лишь самых близких.
Командир полка полковник Козюлин Кирилл Иванович погиб за «Блюменталь 19» 10 сентября 1943 года в полдень.
Комбат 2-го батальона майор Масловский Андрей Константинович (родом из Воронежской области) тяжело ранен осколком танкового снаряда в бою под Макеевкой 6 сентября 1943 года.
Капитан Котенев, возглавивший 2-й батальон после ранения Масловского, погиб, сраженный пулеметной очередью перед противотанковым рвом в бою за с. Коробкино.
Командир минометного батальона Беспалов Александр убит ночью под новый 1944 год вместе со своим ординарцем Сергеем (Бондаренко или Литвиненко) у пос. Верхний Рогачик.
Майор Зорин, заместитель командира батальона, погиб в бою за село Калиновка в начале февраля 1944 года.
Командиру роты Хасанову оторвало ногу при штурме горы Верблюд за селом Артемовкой.
На горе Верблюд погиб командир взвода мл. лейтенант Красиков.
Подорвался на мине в саду под Артемовкой Женя (Георгий) Мамедов.
При форсировании Днепра 10 февраля 1944 года ранен осколком снаряда комбат Федосеев Г. В.
За с. Шевченко в конце февраля 1944 года при атаке на курган убит осколком в висок командир батальона Иванов.
Капитана Парфенова, зам комбата по политчасти в последний раз видел под Токмаком, когда тот вел пленного немца.
Старший лейтенант, командир роты связи Мерщий М. П. (пел под Саур-Могилой песню «Меж крутых бережков»).
Ординарец Масловского Гусев.
Ординарец Беспалова старшина Николай.
Петька — ординарец Парфенова и многие другие, которых помню по походке, по манерам разговора, по взгляду, но фамилий не помню, да и не до того было.
Как только начинаются воспоминания за праздничным столом о военных годах, перед глазами встают образы боевых командиров, однополчан.
Командир полка Козюлин Кирилл Иванович — невысокого роста, плотный, энергичный. Голова бритая, на груди ордена Красного Знамени, Александра Невского.
Очень уважал капитанов Масловского, Котенева, Беспалова, а может, даже и любил эту тройку за их бесстрашие, веселый нрав и юмор, за командирскую хватку. Масловский Андрей Константинович — быстрый, резкий, но ни кого не обижал, всегда подтянутый, стройный. Капитан Котенев — почему-то напоминал мне Фурманова. Капитан Беспалов — голова бритая, наверно подражал командиру полка. Голос грубоватый. Человек он быстрый, резкий, среднего роста, плотный. Впечатление такое, что он рожден быть командиром. Никогда не унывал. Был очень требователен.
***
Евгений Хлебников:
Обладая разумом, человек — единственный на земле, кто сознает смысл своих поступков и потому обязан нести за них ответственность. Не раз думал о том, что война не совместима с самой сущностью человека. Что может быть бессмысленнее и безответственнее, чем уничтожение себе подобных? Кому не ясно, что нет на свете ничего значительнее и дороже жизни, что утрату ее ничем не возместить, что вместе с ней уходит целый мир, который никогда не повторится. А раз так, что можно положить на чашу весов, чтобы перевесить эту простую и бесспорную в своей очевидности истину? Может, ради нее создала человека в вечном поиске эволюции природа, чтобы не только познать, но сберечь в нем самое себя?
***
Александр Кузьминов:
Время быстротечно. Сегодня я из больничной палаты смотрю в окно. На небе не видно солнышка. Небо заволокло черными тучами дыма. Тревожно на душе... Из больничного коридора доносится моление какой-то старушки:
— Спаси, сохрани... И спаси нас от лукавого!
— Спасем и сохраним! — невольно говорю я вполголоса.
— Что ты сказал? — спрашивает вылезший из-под одеяла сосед.
— Спасем и сохраним! Только все вместе! Всем народом! Не поймем этого — останется лишь легенда обо всех нас, о нашей великой Родине — тысячелетней Киевской Руси!
1965-2005 гг.





О себе, товарищах, войне
рассказали:
А
Агуреев Александр.
Акименко Семен.
Алейников Виктор Васильевич.
Участник Парада Победы
Александрина Прасковья Федоровна. Герой Соцтруда.
Александров С. С. Генерал.
Алехин Иван.
Анисимов Александр.
Анохин Николай.

Б
Банько Н.
Баранов Федор Егорович. Кавалер ордена Александра Невского.
Барашкин.
Бачурин А. Гвардии подполковник.
Безгинский Т. Рабочий очистного забоя шахты № 16 им. «Известий», старший сержант.
Безкоровайный Борис Иванович.
Белевский Иван Матвеевич.
Первый секретарь горкома партии. Почетный гражданин Красного Луча.
Беседин Иван Сергеевич. Участник обороны Красного Луча.
Богатырев Алексей Григорьевич.
Богуславский Владимир Яковлевич.
Богуш Евгения Ивановна. Врач.
Боева-Богатырева
Таисия Григорьевна.
Боженко Владимир Игнатьевич.
Командовал ротой.
Бойченко Василий Дмитриевич.
Болдырев Николай Николаевич.
Бондаренко Михаил Порфирьевич. Полковник в отставке.
Борисов Александр.
Боровой Дмитрий Федорович.
Бороденко Семен Прокофьевич.
Командир саперной роты.
Борсоев Владимир Бузинаевич.
Командир истребительно-противотанковой артиллерийской бригады. Герой Советского Союза. Защищал Красный Луч.
Бронников Г.
Мастер врубовки шахты № 22.

В
Варганов Григорий Лукич.
Сержант. Участвовал в Курско-Орловской битве, освобождал Белоруссию, Литву.
Васильченко Иван Иосифович.
Разведчик. Учитель.
Васильченко Лидия Лаврентьевна.
С боями прошла Белоруссию, Украину, Литву, Латвию.
Васютина Людмила.
Величко Семен Матвеевич.
Ветеран 34 гвардейской стрелковой дивизии. Подполковник.
Вишняк Дмитрий Андреевич.
Кавалер двух орденов Славы.
Волков Е.
Волкодав Иван Егорович.
Герой Советского Союза.
Воробьев Николай.
Вощенко Иосиф Евстахиевич.
Его боевой путь – это боевой путь 50-й стрелковой дивизии.
Высоцкий Василий Кириллович.
Кавалер двух орденов Славы.

Г
Гараймович Николай Иванович.
Командир танковой роты.
Герасимов Г.
Герге Василий Иванович.
Гешоннек Эрвин.
Глазков Виктор Трофимович.
Головин М. Секретарь ГК КП.
Горбатько Анатолий.
Горобец Иван.
Григорьев Михаил Владимирович. После восьмого класса пошел работать учеником электрика на шахту имени «Известий».
Грошев Семен.
Гуленко Анна Михайловна.
Гурилева М.

Д
Давыдов Федор
Даньшин В. Кавалер ордена Славы.
Демичев Николай.
Денисов Иван Федорович.
Дербенцев Яков Филиппович.
Деркач А.
Рядовой, плитовой шахты № 12.
Джимов Борис Григорьевич.
Дибров Иван Сергеевич.
Родился 24 сентября 1907 г. В июне 1924 г. вступил в комсомол.  Был секретарем комсомольской организации шахта 8/9, зав отделом пропаганды райкома комсомол Антрацитовского района. Член бюро райкома комсомола. В Великой Отечественной войне участвовал с 1941 по 1945 гг. комиссар отдельного 1472 инженерно-саперного батальона. Зам командира батальона по политчасти. Агитатор бригады, секретарь парткомиссии политотдела бригады. Защищал Сталинград, участвовал в боях на Орловско-Курской дуге. Освобождал Румынию, Польшу, Чехословакию. Войну закончил в Берлине. После войны работал горным мастером, помощником начальник участка на шахте № 45, начальник отдела кадров комбината «Донбассантрацитшахтострой».
Диденко Андрей Фокич. Заслужил два ордена Славы, медали «За отвагу», «За взятие Берлина».
Диоминский Тимофей Константинович. Редактор дивизионной газеты «На боевом посту».
Дудник Андрей Кондратьевич.

Е
Ермаков Иван Семенович.
Капитан. Директор школы-интерната № 1, зав.  гороно.
Еровенко Дмитрий Георгиевич.
Ершов Александр.

Ж
Жук Алексей Васильевич.

З
Забелина Н. Санинструктор роты.
Заверюха Анна Андреевна.
Завьялов Иван.
Задорожная Елена.
Заикин Иван Филиппович.
Зайчук Михаил Прокофьевич.
Звирин Павел.
Зеленская Мария.
Зеленская Вера Федоровна. Родилась 18 октября 1916 г. В комсомол вступила 1 сентября 1929 г. Была старшей пионервожатой, ликвидатором неграмотности, членом отряда «легкой кавалерии», пропагандистом, член бюро комитета комсомола. В КПСС с декабря 1964 г.
Злобина Раиса Ефимовна.

И
Иванова Зоя Филипповна. Военврач.
Илюхина Зинаида Алексеевна.
Инякин Николай Андреевич.
Зенитчик.

К
Кавун Владимир Емельянович.
Кавалер ордена Славы.
Калиновский Цезарь Михайлович.
Камышанов Алексей Иванович.
Каралкин Василий Васильевич.
Учитель, минометчик, заведующий Краснолучским гороно.
Карась Михаил Петрович.
Бульдозерист дорожно-строительного управления.
Карташов Иван Алексеевич. Навалоотбойщик шахты № 16. Организатор физкультурного движения в городе.
Катриенко Виталий Миронович.
Квитка Сидор Ефимович.
Работал в шахтоуправлении «Алмазное» с 1927 года машинистом врубовой машины.
Кириллов Степан.
Кладова Наталья.
Кобзев Николай Иванович.
В 1945 году ему было 20 лет. Старший сержант. Помощник командира первого взвода.
Ковтунова М.
Козлов Николай Ильич.
Все дни войны был рядовым солдатом, пулеметчиком. Несколько раз ранен и контужен. Награжден орденами Красного Знамени, Славы трех степеней...  До войны и после работал кондуктором грузовых поездов и дежурным по станции Красный Луч. Любил напевать украинские песни. С большим уважением относился к учителям, которые учили его детей, и часто говорил, что учитель — это святой человек. Откуда он знал, кто такой учитель, если сам ни одного дня в школе не учился?! Он стал сиротой в 6 лет. Занимался самообразованием. Он выполнил свой родительский долг, воспитал четверых детей, всем дал высшее образование, привил любовь к труду, честность, добропорядочность.
Козьмина Мария Михайловна.
Радистка партизанского соединения. Товарищам известна как Люся Михайлова.
Коленский Василий Петрович.
Учитель. Писатель. Журналист. Сапер. Старший лейтенант.
Колесников Евгений Петрович.
Лейтенант, командир танка.
Комаров Иван Евдокимович.
Командир полка, заместитель командира дивизии.
Копытенков Александр.
Королев Борис Нифатович.
Котова Мария.
Кошовенко Иван. Мастер паровозного цеха машиностроительного завода. Кавалер ордена Славы.
Кравченко Александр Иванович.
Дважды тяжело ранен. Хирург высшей категории, 16 лет руководил горздравотделом.
Кравченко Б.
Кругликова Е.
Кузнецов Филипп.
Кузницын  Евгений Алексеевич.
Кузовов Василий Владимирович.
Сапер. Герой Социалистического Труда. Проходчик шахты им. «Известий».
Кузьмин Саша.
Кузьминов Александр Александрович. В блокадные дни жил в Ленинграде. Рабочий шахты «Новопавловская».
Кулик Т.
Курощепов И.
Кушнерев Симон Филиппович.

Л
Лагуткин Н. Узник лагеря смерти Маутхаузен.
Лазаренко Петр Степанович.
Узник концлагеря Нойнгамма.
Левченко Николай.
Леонтьев Федор Федорович.
Лесик Николай Владимирович.
Почетный железнодорожник. Директор музея железнодорожной станции Красный Луч.
Литовченко Иван Филиппович.
Кавалер трех орденов Славы. После войны работал в совхозе «Хрустальный».
Личковаха Григорий.
Лупандин Иван Петрович.
Танкист.
Лысенко Алексей Прокофьевич.
Почетный краснолучанин.
Лысенко Мария Павловна.

М
Макарова Анна.
Макашутин Михаил Терентьевич. Награжден орденом Славы.
Макеев Григорий Иванович.
Максимова Анна.
Малеванец Николай.
Механик-водитель танка.
Малидовский Георгий Федорович. Герой Советского Союза. Почетный гражданин Красного Луча.
Малиев Иван Филиппович.
Работал в автобазе.
Малкин Виктор Семенович.
Разведчик. Учитель.
Малов Александр Федорович. Разведчик. Работал на шахте № 160.
Мараханец Василий Елисеевич.
Участвовал в освобождении  Красного Луча, в Параде Победы.
Матвеев Михаил Алексеевич.
Мирошниченко Иван Максимович. Шофер.
Михайличенко Тихон Григорьевич. Штурман авиации.
Михайлуца Петр Павлович.
Мозылев Виктор Александрович.
Молостов Федор Иванович. Майор. Участник штурма Берлина.
Молчанова Р.
Моргунов Леонид Федорович.
Мордовина Екатерина Петровна.
Музыка Аким.
Мякишев Василий. Проходчик шахты имени «Известий».

Н
Нагайцев Федор Яковлевич.
Кавалер ордена Славы. Участник обороны города.
Нетудыхатка Анна Антоновна.
Никифоров Михаил Павлович.
Зам. командира эскадрильи.
Никонов Алексей Яковлевич.
Старшина стрелковой роты.
Никулин Г. Н.

О
Орловин С.  Заместитель председателя Краснолучского горсовета.
Остапенко А.
Островский А.
Отченко Юрий Григорьевич.
Начальник смены на участке подземного транспорта шахты им. «Известий».

П
Павлов Алексей.
Панченко Федор. Взрывник.
Пашков. Майор. Командир части.
Петров Алексей Иванович. Майор. Танкист. Бригадир проходчиков шахты «Христофоровская».
Петрухненко П.
Пивнык Леонид Александрович. Летчик-истребитель. Совершил свыше 100 боевых вылетов.
Подлипаева Мария.
Подопригора Алексей.
Попов Василий.
Попов Иван Егорович. Лейтенант.
Прокопенко Иван.  Участвовал во взятии Варшавы и в штурме Берлина. Дважды ранен.
Р
Ревин Андрей.
Розенман Ювеналий Юльевич. Заместитель управляющего трестом «Краснолучуголь»
Романовская Екатерина Ивановна. Дошла до Берлина и расписалась на рейхстаге.
Румянцева Л.
Рябцева Ирина Игнатьевна.
Мать героя Петра Рябцева. Прожила 96 лет. Вместе с Сергеем Константиновичем Рябцевым  воспитали 9 детей. Награждена орденом «Материнская Слава».

С
Савенков Григорий Дмитриевич.
Савенков Иван Андреевич. Артиллерист. Помощник начальника шахты 17/17-бис, директор УМТС комбината «Донбассантрацит».
Садовников Федот.
Сапатюк Михаил. 
Партизан. Художник.
Сапун И. Ф. Кавалер орденов А. Невского, А. Суворова.
Сергеев Иван.
Серов Иван Яковлевич.  Подвиги его отмечены двумя орденами Славы. Слесарь-сантехник.
Сидоренко Михаил Федорович.
Скворцов Иван Гаврилович.
Скнарин Николай Карпович.
Солдат. Разведчик.
Скороходова Любовь Захаровна.
Скрипников Владимир Павлович. Учился в средней школе № 1. Семнадцатилетним пареньком взял в руки оружие. Удостоился ордена Славы.
Сметанин В.
Сметанин Леонид.
Солониченко Александр Яковлевич. Работник городского узла связи
Специальная Елена Павловна.
Войну запомнила ребенком
Спикин Николай Трофимович.
Спиридонов Степан.
Спицин Н.
Столбов. Зарубщик шахты № 55.
Стороженко М. Старший сержант.
Субботин Евгений.
Старший сержант.
Суконный Тимофей Степанович. Участник Парада Победы.
Сухов И. Я. Майор. За умелое руководство войсками награжден орденом Кутузова.

Т
Танцюра Иван Лазаревич.
Герой Советского Союза. В 1935 – 1936 гг. учился в горнопромышленном училище в г. Красный Луч, в 1936 – 1939 гг. работал в шахте № 17/17-бис машинистом врубовой машины и бригадиром посадчиков.
Тараскин  Владимир Михайлович.
Тельнов Валентин Павлович.
Тимофеев Л. Работник электролаборатории Штергрэса, фронтовик.
Тимченко Леонид Петрович.
Участник обороны города. Редактор газеты 395 шахтерской стрелковой дивизии «На боевом посту»,  редактор Краснолучской городской газеты «Знамя коммунизма».
Тихонов Петр Игнатьевич. Прошел войну от первых ее залпов до последних. День Победы встретил в Берлине, на поверженном рейхстаге написал свое имя.
Ткаченко Александр Кузьмич.
Герой Советского Союза. Почетный гражданин Красного Луча.
Ткаченко Эмма Назаровна.
Тодышев Степан Николаевич.
Токарева Пелагея Георгиевна.
Токарчук Валентина Никитична.
Медицинская сестра госпиталя,  в городе Петровское.
Трофимец Петр Никитович.
Командир отделения краснолучского истребительного комсомольского батальона. Узник концлагеря.
Тупикова Вера.
Турчин Василий Дмитриевич.
Турчин Геннадий Викторович.
Директор Краснолучского предприятия электрических сетей «Донбассэнерго». Войну запомнил подростком.

У
Устименко Евгений Владимирович.
В составе третьей гвардейской воздушно-десантной бригады прошел с боями от Миуса до Вены.

Ф
Федоров Николай Дмитриевич.
Авиамеханик.
Фильченко Дмитрий Андреевич. Гвардии ефрейтор.
Фирсова Александра.
Фролов Иван Сергеевич.
Кавалер двух орденов Славы.
Фундуков Евгений Михайлович. Кавалер ордена Славы.
Фурсов Алексей.

Х
Хлебников Евгений Николаевич. Танкист. Председатель совета ветеранов шахты «Алмазная».
Хлобустина-Моисеева Л.
Хребтий Тамара Тихоновна.
Хугаев Владимир Иванович.

Ч
Чернобривец Григорий Федотович. Кавалер ордена Славы.
Чернявский Василий Павлович.
Старшина, механик-водитель Т-34. Освобождал Львов, Тернополь. Кавалер ордена Славы.
Чубарь Федор. Лейтенант.
Чудин Н.
Чумак Мария.
Чуприна Надежда.

Ш
Шаравин Александр Николаевич. Танкист.
Шатилов Н.
Участник штурма рейхстага.
Шевченко Григорий Иванович.
Полковник. Летчик.
Шейко Полина Федотовна.
Шендерович А.
Директор Штергрэсстроя.
Шиков Виктор Николаевич.
Шишкова (Ширкова) Зинаида
Шмаков Сергей Филиппович.
Шувыкин Владимир Ильич.
Директор школы № 6.

Щ
Щукина (Кичко) А. А.

Ю
Юдин Алексей Егорович.
Юров Николай Григорьевич.
Забойщик ш. № 17-бис.
Юрьев Борис.

Я
Якунина Екатерина.
Янчин Нина Петровна.
Разведчица. Подполковник. Среди товарищей известна как Нина Марьина (Марьяна).
Яроцкий Иосиф.





Воспоминания ветеранов записали и сохранили:
Алтынников В.И.
Андриянов В. И.
Антоненко М.
Безкоровайный Б. И.
Белевитнева Т. В.
Белушенко И.
Беседин И. С.
Бигдан В. Н.
Бобрицкий А. В.
Богатырь И.
Бокарев Г. М.
Боровко Е.
Бузяков З.
Булкин С.
Васильченко А. И.
Васина О.
Ващенко В. И.
Вдовиченко И.
Виноградова Е. А.
Виноградова Т. В.
Власенко В.
Власова О. В.
Войнилович В. И.
Войтова О. А.
Волошин С. П.
Вольный О. Ф.
Высторобская Г.
Гай Д.
Гайдамака В. М.
Гараймович Л.
Горбатов Б.
Горобий Н. И.
Городецкий И.
Горяинов В. Г.
Грейчус Р.
Гришина.
Громак Т.
Губченко Елена
Гурьев Г.
Демченко Д. С.
Дивинский Г. А.
Дивинский Ю. Г.
Долинская Е. Ф.
Дьяконова Е.
Ельшин Н. А.
Еремин М. П.
Ещенко Т.
Зайцев А. И.
Засовский Г.
Здоренко В. Ф.
Золотарев Г. А.
Иващенко Юрий
Кандель В.
Ковалева А. И.
Коленский В. П.
Колесниченко Н. Н.
Коньков Н.
Конюхова Н.,
Корж Геннадий
Коркишко В. Г.
Костенко В. П.
Красноставский Л.
Криворука В. К.
Кривченко П.
Крупка А.
Кузницын Е.
Кулик Я. Я.
Куперман В.
Лазаренко Дм.
Лепс В. Г.
Леткая Н.
Лисицын В.
Лифлянд Р. Е.
Лысенко А. П.
Лысенко Александр
Львов Александр.
Ляшенко С.
Макарова А. П.
Мартыненко Л. И.
Мезеря А. С.
Милютин И.
Молчанова Р. Н.
Мохов И.
Мухин В. П.
Мячин А.
Нападовская В. И.
Неволина Л. Н.
Никифорова М. Г.
Озерной И. П.
Паламарчук И.
Панарин В. Г.
Пекин В. Л.
Пивоваров Д.
Полеводин Е. И.
Попова А. М.
Попытченко Ю.
Проскура В.
Протасов К. М.
Пульная В.
Пятова С.
Радченко В.
Рамазанова М.
Распопова А.
Репин А. М.
Решетняк Л. И.
Романенко С.
Романенко Н.
Ростовцев А.
Рудов В. П.
Рыкованов С.
Рябенко Г.
Рязанов В.
Сахно А. В.
Селиванов Н.
Семенова А.
Семенов Г. Т.
Сергеев Е. В.
Серенков Н. М.
Скнарин Н.
Слепцов И.
Снегур О.
Соловьева Ж. А.
Сомова Р. А.
Стецун А. В.
Стреблянская Л.
Тараканова Яна.
Тимченко Л. П.
Ткачева Т. В.
Трофимова Е. Я.
Трущалова О.
Турцов А. А.
Уколова Н.
Ульянова Т. П.
Федорова В. И.
Филипенко С. Г.
Фролов П.
Хвостикова Н.
Хромова О.
Черноморов Н. А.
Шелюто В. М.
Шембель В.
Шпилевский Р. И.
Штивель Н. Л.
Шульга П.
Щетинина Е. К.



Алфавитный указатель
А
Абазов К. 1942: 108.
Абакумов, генерал 1942: 80.
Абаноков Залимгери 1941: 258.
Абарцумов А. 1942: 12.
Абасов А. 1942: 38.
Абдуллазаде Магомед 1943: 326.
Абдумаликов Ф. Ф. 1941: 18, 19, 21, 42, 48, 79, 134; 1942: 9.
Абзанов Фарпин 1941: 234.
Абинякин Г. 1942: 199.
Абитов Ю. 1942: 39.
Абрамов, лейтенант 1944: 102.
Абул Каимов 1942: 134.
Абусейн Агаджан 1942: 55.
Авакинян Б. С. 1942: 107.
Авдотьев П. Р. 1941: 291.
Аверин, сержант 1943: 351, 352.
Авраменко П. 1942: 71.
Агапов Андрей 1941: 223.
Агарков Петр 1945: 85, 86.
Агашальян Вашай 1941: 225.
Агеев Михаил 1943: 78.
Аглигулина В.
1942: 171, 177, 212, 214, 220.
Агун Сардаш 1942: 125.
Агуреев Александр 1945: 11, 19, 46.
Адамчик Г. 1942: 18.
Адамчук 1943: 361.
Адыгей 1942: 267.
Азерный Каим 1941: 235.
Акименко Демьян 1942: 260.
Акименко Иван 1941: 75, 154, 156, 179, 213, 246, 271; 1942: 8, 25, 26; 1943: 151.
Акименко Семен 1943: 215, 343; 1945: 68, 71, 156.
Акименко Ф. 1942: 117, 120-123, 125, 126; 1943: 28.
Акопян Сергей 1943: 176.
Аксенов Константин 1941: 147, 182.
Аксёнова Рая 1943: 77.
Аксеров Иса 1942: 11.
Акулов Георгий 1941: 91.
Акульшин Д. 1942: 96.
Алактаров Хасмамот 1941: 248.
Алейников В. 1942: 121; 1943: 190; 1945: 116, 117, 118, 119.
Александрина П. А.
1943: 315; 1945: 122.
Александров 1941: 156.
Александров С.
1944: 130, 133; 1945: 1945: 25.
Алексеев В. С. 1943: 280, 281, 286.
Алексеев Григорий 1941: 277.
Алексеев М. 1941: 155, 168;
1942: 159; 1944: 40, 41.
Алексеенко Евгений 1943: 206.
Алексеенко, капитан 1942: 68.
Алехин Дмитрий 1941: 233, 265.
Алехин Иван 1945: 15.
Алехина Нина 1943: 360.
Алешин Г. 1942: 52.
Алещенко О. П. 1941: 63, 70.
Алиев Абдул 1942: 106.
Алиев М. 1944: 91.
Алиев Ч. 1942: 23.
Алиев, лейтенант 1941: 266.
Алисов Виктор 1943: 176.
Алисова Е. 1943: 228; 1945: 111.
Аллабергенов М. 1943: 282.
Алякин П. 1943: 294, 358; 1944: 119.
Аляскин 1941: 69.
Амакабедова 1941: 254.
Амбарьян, подполковник 1945: 58.
Амиров К. Оглы 1942: 71.
Амраков Мусса 1942: 136.
Ананенко Александр 1944: 42.
Ананко Александр 1941: 262.
Ананьев 1941: 220.
Ананько Федор 1941: 253.
Анашкин А. Д. 1943: 132.
Андреев 1943: 32.
Андриашвили Дмитрий 1941: 268.
Андриенко Лазарь Ильич 1943: 57.
Аникеев Григорий 1943: 166.
Аникин Ф. 1942: 90.
Анисимов Александр 1945: 129.
Анисимов Павел 1941: 235.
Анисков А. 1942: 224.
Анисов, капитан 1943: 260.
Анищенко Василий 1941: 105.
Анкушев 1941: 259.
Анненкова 1942: 59.
Аносов Василий 1941: 247.
Анохин Александр 1941: 20, 23.
Анохин Н. 1943: 42; 1945: 88.
Анохин Петр Гаврилович 1941: 132.
Анохина Евдокия 1941: 132.
Антипенко В. 1942: 150.
Антипов 1942: 29.
Антипов 1942: 68, 69; 1944: 39.
Антипов, красноармеец 1941: 193.
Антипова 1945: 35.
Антоненко 1941: 66.
Антонов П. 1943: 119.
Антонов Яков 1943: 292.
Анфиногенов Артем 1943: 196.
Анчугов А. Г. 1944: 102.
Аныж Вацлав 1944: 69.
Аня, медсестра 1943: 281, 284.
Апраксимов Валентин 1944: 15.
Апраксин, капитан 1944: 26.
Арабидье Ахрад 1942: 26.
Аракилов Арсен 1942: 55.
Арефин И. 1942: 72.
Аровин Михаил 1943: 338; 1944: 27.
Арсеев Повар 1944: 118.
Арсенов Т. 1941: 281; 1942: 12.
Артеменко Михаила 1944: 169.
Артемьев Т. М. 1944: 73.
Артемьев, капитан 1942: 127.
Артунян А. 1942: 92.
Арутюнян Авердык 1942: 107.
Архипов 1944: 125.
Асирбабан Вартан 1942: 21.
Асламан Аванес 1942: 19.
Асланян Валашак 1941: 264.
Астафьев С. 1942: 107.
Астахова М. М. 1942: 146.
Атабаев Абдурахман 1943: 80.
Атальян Константин 1941: 225.
Атопина Феня 1944: 16, 135.
Атюшевский Иван 1945: 132.
Афанаскин 1942: 216.
Афанасьев 1943: 228.
Афанасьев В. 1942: 138.
Афанасьев, генерал 1945: 69.
Афанасьев, капитан 1945: 1945: 44.
Афанасьев, лейтенант
1942: 228; 1943: 161.
Афеднели Альфи 1942: 38.
Афлитунов 1942: 72.
Афонин Михаил 1945: 31.
Ахитсафин Фатфан 1942: 90.
Ахматов, лейтенант 1943: 55.
Ахмедов Али 1942: 77.
Ахмедов Хачбаба 1941: 248.
Ахметов Аглям 1943: 7.
Ахметов Давлетин 1942: 71.
Ахметов Рашид 1943: 238.

Б
Бабаев Алексей 1943: 322.
Бабаев Ахун 1943: 322.
Бабак Василий 1944: 96.
Бабашев Челбали 1942: 19
Бабиенко Ф. 1942: 38.
Бабаян 1941: 201, 242.
Бабин Николай 1941: 223.
Бабин, шофер 1943: 171.
Бабич Александра 1941: 85, 91, 93.
Бабичев 1943: 143; 1945: 68, 70.
Багиев Мали 1942: 111.
Баглачев, слесарь 1945: 129.
Багно Г. 1942: 135.
Баграмян И. X. 1944: 130.
Бадаев, майор 1942: 228.
Бадальян Аркадий 1941: 43.
Базаров С. 1942: 22.
Базлов Владимир 1943: 51.
Бай Влас А. 1942: 27.
Байрамов Мамед 1942: 37.
Бакаев Всеволод Иванович 1941: 40.
Бакаич Т. 1943: 7, 306; 1944: 161.
Бакай Н. 1942: 108.
Бакиев Сафдин 1942: 71.
Бакрадзе Давид 1944: 62.
Баленко А. 1941: 9, 205; 1942: 46, 65, 67, 274; 1944: 96.
Балин Н. И. 1944: 13.
Банаев С. 1942: 234.
Банникова 1942: 213.
Банько Н. 1945: 26.
Барабанщиков В. 1942: 210.
Барабанщиков Михаил 1941: 155.
Барабанщикова А. 1942: 210, 222.
Барабаш В. 1941: 14; 1942: 108.
Барабаш Д. Ф. 1942: 171.
Бараников Григорий 1941: 264.
Баранов Андрей 1944: 77.
Баранов З. 1942: 260.
Баранов Федор 1941: 247; 1943: 256; 1945: 18, 45.
Барановский Б. 1942: 137.
Баранчук Яша 1944: 52.
Барашкин 1941: 47; 1945: 93.
Барботько, капитан
1944: 40; 1945: 106.
Бардюха А. 1942: 134.
Барков С. 1942: 115.
Бармет, лейтенант 1942: 101.
Барсов, разведчик 1944: 166.
Барсов, столяр 1945: 129.
Бархатов 1944: 10.
Барышников Александр 1943: 178.
Барышников, бригадир 1944: 74.
Бас 1944: 159.
Басалкин Л. 1942: 84.
Басилаев Г. 1942: 9.
Баско, майор 1943: 73.
Батиев Юнус 1942: 107.
Баткаев, сержант 1943: 179.
Батурин, подполковник 1944: 64.
Бауман Лев 1941: 200.
Бахунова Клава 1943: 179.
Бачурин А. 1945: 54, 56, 57, 61.
Башкатов Д. 1944: 151, 153 - 155.
Бебко Владимир 1941: 74, 76, 84.
Бегунов Макар 1941: 235.
Бедашвили Илья 1941: 247.
Бедин Е. 1942: 37.
Бежан О. 1943: 40.
Безбородов Иван 1941: 27, 32;
1942: 79; 1943: 60, 318.
Безгинский В. 1942: 247, 248.
Безгинский Т. 1945: 21, 22, 23.
Безкоровайный Борис 1945: 141.
Безуглов 1942: 249.
Белан И. 1942: 78.
Белевский Иван 1941: 12, 32, 45, 64, 65, 72, 110, 111, 121, 131, 133, 143, 162, 165, 174, 209, 277; 1942: 26, 28, 179.
Белик Д. 1944: 158.
Беликов Василий 1943: 288.
Беликов Виктор 1943: 117.
Беликов М. 1943: 105.
Беликов П. 1941: 123, 126, 130; 1942: 41, 44 172.
Беликов, слесарь 165.
Белишко Сергей 1941: 266.
Белобров, староста 1942: 177.
Белов 1943: 182.
Белов, лейтенант 1942: 93.
Беловодов М. И. 1943: 37.
Белогрудов Семен 1944: 156.
Белогрудов Юрий 1943: 104 - 106, 108, 109, 113, 121 - 143.
Белогрудова Прасковья1941: 163.
Белоконь П. 1943: 203, 349.
Белоусов Д. 1941: 8, 12, 24, 99.
Белоусов Ерофей 1941: 227.
Белоусов, предатель 1943: 306.
Белый Ефим 1942: 43.
Белый Иван 1944: 96.
Белый Михаил 1943: 363.
Бельцев Павел 1941: 236.
Белявцев Иван 1943: 325.
Беляева Р. 1942: 241.
Бенидзе Ермолай 1942: 38.
Бергер Ю. 1943: 67, 77.
Бердников, капитан 1945: 1945: 15.
Бердус Иосиф 69.
Бердышев Леонид 1943: 121.
Бережной А. 1942: 134.
Березины 1942: 204.
Березовский, политрук 1941: 77.
Берия П. Х. 1942: 112.
Бернавский, капитан 1942: 293, 294.
Бершадский А. 1942: 82
Бершанская Е. Д. 1942: 63, 119.
Беседин В. 1942: 159.
Беседин И. С. 1941: 201, 202, 208, 228, 238, 242; 1942: 24, 26, 45, 196, 246; 1945: 11, 35, 36, 39.
Бесов, капитан 1943: 117.
Беспалов 1943: 220 - 224, 265; 1944: 3; 1945: 159, 160.
Бесчастный Александр 1941: 104.
Бесчастный А. 1944: 10; 1945: 83.
Бехер 1943: 141.
Бец 1941: 214.
Бжеленко Александр 1943: 157.
Библый Леня 1942: 189.
Бигдан Валерий 1945: 140, 149.
Биделенко Иван 1941: 172.
Бидинский Д. Г. 1941: 62, 113, 135, 136, 145, 146, 148, 158.
Биляченко Митрофан 1943: 157.
Биркус 1941: 222.
Бирюков Иван 1943: 257; 1944: 6.
Бирюков Ф. 1942: 108.
Бледнев Л. 1942: 59.
Близнюк А. 1942: 137.
Блинков Ефим 1944: 137.
Бложкин Дмитрий 1941: 223.
Бобрицкая Л. 1941: 169.
Бобрицкий 1943: 229.
Бобрицкий Д. П. 1941: 163.
Бобров, капитан 1943: 281, 282?287.
Бобровский, лейтенант 1945: 48.
Бобрус Николай Фадеевич 1941: 40.
Богадюн, лейтенант 1943: 176.
Богатырев А. 1943: 250; 1945: 71.
Богатырева М. 1943: 141 - 143, 148.
Богатырева Т. 1943: 293.
Богачев Александр 1943: 95.
Богдан 1944: 31.
Богдасаров Шалева 1942: 21.
Боговик Иван 1941: 192.
Боговиковы 1941: 238.
Богуславский Владимир 1943: 137, 138; 1945: 74.
Богуш Евгения 1943: 305; 1945: 106.
Боев, лейтенант 1942: 182.
Боева-Богатырева Таисия 1943: 170, 171, 278; 1945: 145.
Боенко Вера 1942: 168; 1943: 359.
Боженко В. 1941: 240, 260, 262;
1942: 44, 120, 143, 196, 272, 283, 307; 1943: 10, 18, 21, 146, 153; 1944: 51; 1945: 67.
Божко 1944: 21.
Бойко 1941: 63.
Бойченко Василий 1943: 43, 149, 180, 209, 240; 1944: 11; 1945: 15, 80, 94, 128.
Бойченко Екатерина 1944: 86.
Боков Лука 1941: 183.
Болдырев Н. 1944: 58; 1945: 7, 105.
Болошников Василий 1941: 225.
Болтасов И. 1942: 259
Большинский А.
1941: 288, 289, 293; 1942: 89.
Бондарев Вася 1943: 5.
Бондаренко (погиб) 1943: 246.
Бондаренко 1941: 160, 214;
1943: 6, 275; 1945: 159.
Бондаренко Валентина 1943: 354.
Бондаренко Василий 1941: 264.
Бондаренко Е. 1942: 102.
Бондаренко М.
1943: 48, 50, 54, 56, 57, 59, 60, 72, 74; 1944: 79; 1945: 72,  92.
Бондаренко П. Д. 1943: 162.
Бондаренко, крепильщик 1944: 66.
Бондаренко, политрук 1942: 64.
Бондаренко, староста 1943: 248.
Бондарчук, капитан 1945: 1945: 146.
Бондарь В. 1941: 70, 148; 1942: 10, 303; 1944: 4.
Борзыкина, медсестра 1942: 150.
Борисенко И. 1943: 192.
Борисенко Октябрина 1941: 60, 269, 270; 1942: 167.
Борисенко Сергей 1944: 158.
Борисенко, сварщик 1941: 165.
Борисов 1942: 219.
Борисов А. 1942: 39, 121, 123, 306; 1943: 163, 187, 345; 1944: 121; 1945: 109, 114.
Борисов И. 1944: 165.
Борисов М. Д. 1943: 26, 32, 33, 36, 37, 41, 46, 50, 54, 58, 62, 71.
Борисовская Алла 1944: 77.
Борисовский Александр 1943: 281.
Боровой Давид 1941: 266.
Боровой Дмитрий 1945: 79.
Боровой М. 1942: 17.
Боровый Т. 1942: 90.
Бороденко 1943: 91, 266, 296, 299.
Бороденко С. 1944: 52; 1945: 14, 30, 44, 64, 85.
Бородкина Л. 1942: 161, 175.
Борозенец П. 1941: 108.
Бороненко Н. 1943: 272, 273.
Бороненко П. 1942: 163.
Борсоев В. Б. 1941: 67, 68, 72-75, 77, 79, 81, 101, 102, 108, 109, 111-113, 119-121, 128, 132, 136, 138, 140-143, 145, 147, 160, 170, 174, 175, 183, 184, 187, 189, 204, 207, 208, 210, 212, 213, 216, 217, 223, 227, 231, 233, 234, 249, 261, 267, 268, 270, 271, 273, 275, 277, 291; 1942: 12, 26, 27, 32, 34, 39, 40, 42, 48, 53, 56, 59-61, 63-65, 70, 83, 92, 111, 112, 117, 119, 121, 124, 128, 131, 143, 148, 173, 174, 186, 188, 193, 195, 196, 202, 205, 215, 226, 243, 247, 250, 254, 266, 278, 284, 296; 1943: 8, 12, 19-21, 25, 27, 33, 41, 52, 95, 99, 103, 104, 106, 109, 110, 116, 156, 209, 224, 251, 266, 300, 315, 317, 348, 350, 352, 353, 356, 362, 364, 365, 368; 1944: 25, 43, 45, 46, 49, 53 - 56, 58, 64, 99, 103, 106, 113, 120, 121, 125, 128, 159, 165, 167; 1945: 9, 16, 20, 30, 43, 45.
Босов Е. 1942: 90.
Ботыль М. 1942: 90.
Бочаров И. Е. 1941: 291.
Бочаров К. 1941: 106, 111, 120;
1942: 63; 1943: 278.
Бояринов Николай 1941: 225.
Бояринцев, майор 1944: 64, 106.
Боярко П. П. 1943: 153, 196-199.
Боярчук, лейтенант 1941: 78.
Браверман Л. 1944: 128.
Брагин В. Н.
1942: 249; 1943: 61, 86; 1944: 77.
Брайлян 1943: 152.
Братков И. И. 1944: 24.
Братченко Филипп 1943: 229.
Брежнев Л. И.  1941: 139; 1942: 302; 1943: 27, 29; 1945: 116, 117.
Брехов В., полицай 1943: 101, 197.
Бричкин 1941: 238.
Бродский Е. 1943: 354, 370.
Бронников Г. 1945: 156.
Бронников Фрол 1943: 71.
Брусник А. 1942: 6, 41; 1943: 120.
Брыксин Максим 1941: 243; 1942: 28, 49, 96, 106, 191.
Брылев А. 1942: 116.
Брябрин Лешка 1942: 169.
Бугаев Иван Михайлович 1945: 87.
Будников Ефив 1941: 264.
Будный А. 1942: 60.
Бузов Степан 1941: 224.
Букаев П.
1942: 270, 292; 1943: 11, 162.
Буков Иван 1941: 11, 23, 30, 102; 1943: 319, 321; 1944: 150.
Буланов Г. 1942: 125.
Булатов, сержант 1943: 153.
Булыгина П. Е. 1942: 13.
Бурдукова Александра 1941: 173.
Буренин Петр 1941: 286.
Буриханов Б. 1943: 307.
Бурлака Свирид 1944: 159.
Бурлаченко Ф. X. 1942: 13
Бурмистров Петр 1944: 90.
Бурмистров С. Н. 1942: 209;
1943: 71, 196, 198, 153, 201, 202.
Буробин М. 1942: 131.
Бурцев Г. Б. 1943: 174.
Бутенко 1942: 296; 1945: 108.
Бутко Н. 1942: 20.
Бутков Виктор 1943: 27, 28, 126.
Бутлер 1944: 159.
Бутырев А. 1944: 91.
Бухарметов Исмаил 1942: 38.
Бухаров Василий 1943: 114, 115.
Бухнин А. 1942: 137.
Буцов Ф. 1942: 43.
Бучнев, комиссар 1942: 244.
Бушма 1944: 105.
Бушман 1944: 17.
Бушуев П. В. 1943: 174.
Быков 1944: 66.
Быкодоров В. И.
1942: 199, 204, 217, 222, 232, 241, 242, 245-247, 249, 253.
Быця 1942: 287.
Бычков Я. 1942: 43.

В
Вандышев 1943: 209.
Ванников 1941: 62.
Ваньков 1941: 197.
Ванюшка, ординарец 1943: 193.
Варганов Григорий 1945: 54.
Варламов, рядовой 1943: 174.
Варяскин Николай 1943: 7.
Васенин 1943: 209, 233.
Васик Павел 1941: 234.
Василевская Ольга
1942: 27; 1943: 357; 1944: 8.
Васильев Г. 1942: 47.
Васильев М. 1941: 69, 83; 1942: 303.
Васильев Николай 1941: 241; 1942: 219; 1944: 73, 78, 81, 83.
Васильев П. Л. 1943: 341.
Васильев, лейтенант 1943: 98.
Васильева 1944: 105.
Васильева М. 1942: 194.
Васильченко 1942: 60.
Васильченко А.
1941: 262; 1942: 60, 88.
Васильченко И.
1942: 21; 1943: 291; 1945: 124.
Васильченко Лидия 1943: 166, 372; 1944: 68; 1945: 106.
Васин Василий 1944: 93, 158.
Васюк Ф. 1942: 107.
Васютина
1941: 69; 1942: 221; 1945: 45.
Васютина, прессовщица 1941: 144.
Васюченко Григорий 1941: 224.
Вахабов Мирза 1941: 261, 264.
Вахлаев А. 1943: 164, 229, 335, 344.
Вахлаев С. 1943: 284.
Вахначев
1941: 162; 1942: 179; 1944: 66.
Вахрин 1943: 198, 208, 209, 239, 238.
Вдовиченко, подполковник 1944: 15.
Ведерников
1941: 51; 1943: 92, 209, 233.
Ведерников А. Г. 1944: 85.
Великий, командир полка 1941: 261.
Величко К. 1941: 164; 1942: 236, 251; 1943: 134; 1944: 53.
Величко Максим 1944: 69.
Величко Н. Г. 1943: 61.
Величко С. 1942: 294; 1943: 152, 176, 181, 197, 212, 213, 249, 255, 259, 264, 345; 1945: 4, 8.
Величко, снайпер 1943: 168.
Вельмакин Яша 1944: 119.
Вербицкая 1943: 137.
Вергус П. 1942: 75.
Вердин Сатабула 1941: 237.
Веребукин Владимир 1943: 166.
Веревкин Василий 1944: 157.
Верещагин Василий 1945: 81.
Вернигорова 1941: 134.
Верниченко Семен 1941: 66.
Вероховский Петр 1943: 126, 163, 165, 166, 218, 219, 232.
Вертиев 1944: 10.
Верушкин В. 1944: 70.
Верушкин, полковник 1942: 103.
Верцанов С. 1941: 69.
Верченко 1941: 69.
Вершигора Петр Петрович 1944: 4.
Вершилов Николай 1941: 157.
Вершин Н. 1942: 293.
Веселов И. 1942: 38.
Весенеев 1943: 65, 82.
Весенняя 1941: 86.
Весновский В. 1944: 137.
Видибура П. 1942: 129.
Викторов Н. 1942: 116.
Викторова Валентина 1941: 32, 259.
Вилли, комендант 1943: 59.
Вильченко Н. 1942: 87, 93, 94, 97-105, 113-115.
Винник 1941: 211.
Винниченко Б. 1942: 223.
Винниченко Борис 1941: 256.
Винокуров В. 1943: 89.
Вислогузов Леонид 1943: 317.
Вихров 1943: 7.
Вихтинский Н. А.
1942: 164, 304, 236.
Вишняк Д. 1945: 58, 104, 127.
Вишняков П. 1942: 127.
Владимиров 1942: 271, 272.
Владимирская Е. 1942: 130.
Владимирский К. 1943: 61, 64, 65.
Владимирский С. Я. 1942: 107, 130.
Владько Алексей 1941: 225.
Власкин 1944: 16.
Власкин Н. С. 1943: 48.
Власов Николай 1943: 89, 98.
Власов, генерал 1945: 9.
Власова М. 1943: 363.
Внуковский 1941: 208, 228.
Вовк А. Т. 1944: 90.
Вовк Ф. Ф. 1943: 182.
Вовченко И. 1944: 114.
Вовченко, лейтенант 1941: 78.
Водопьянов Вася 1944: 67.
Войнилович В. И.
1942: 124, 155-158; 1943: 29, 300-302, 369; 1944: 34, 36.
Войпан В. 1941: 206.
Войтова В. 1942: 165.
Волков В. 1942: 108.
Волков Е. 1945: 59.
Волков К. И. 1941: 291, 1945: 158.
Волков П. 1943: 197, 203, 208, 209, 233, 238.
Волков, старшина 1941: 36.
Волкодав Иван 1945: 77,  120.
Волобуев 1942: 214.
Воловик Г. 1941: 191, 194, 197, 201, 229; 1942: 133, 137, 139.
Воловик Иван 1944: 116.
Володин 1941: 134, 196.
Волокитин В. 1941: 42.
Волошин И. 1941: 223, 280; 1942: 66.
Волошин Николай 1943: 148.
Волошин Петр 1941: 235.
Вольный Олег 1945: 145.
Вольных Петр 1941: 223.
Вольсович Михаил 1941: 236.
Воробьев Николай 1945: 60.
Воробьев П. П. 1943: 33.
Воробьев С. И. 1941: 184.
Воробьев, комиссар 1942: 237.
Воробьев, лейтенант
1943: 259, 260; 1944: 139.
Ворожейкин Арсен 1943: 335.
Воронин
1941: 198, 207, 232, 233, 272.
Воронин В. 1942: 61, 154, 167.
Воронин И. 1942: 234.
Воронина П. Г. 1943: 160.
Воронков П. 1942: 71.
Воронов В. У. 1943: 333.
Воронов И. 1942: 17.
Вороновы 100, 155, 196.
Воронько Мария 1944: 23.
Воронько Платона 1944: 112.
Воропаев И. Е. 1942: 185.
Ворохин 1943: 97.
Ворошилова Р. 1943: 285.
Вострикова 1944: 74.
Вострухин 1943: 105.
Вощенко Е. 1942: 12.
Вощенко И. 1944: 75; 1945: 3, 9, 107.
Вуд Ден 1944: 82.
Вульферт, лейтенант  1942: 284, 285, 287, 289; 1943: 8.
Вшанова В. 1942: 159.
Вшивков И. В. 1943: 108.
Выпирайленко Ф. 1942: 142.
Высоцкий В. 1944: 165; 1945: 9.
Вышко Н. 1942: 274, 279, 300.
Вьюхин Г. 1943: 61, 75, 77, 84, 276.
Вялов Иван 1941: 198, 207, 220, 232, 233; 1942: 8, 61, 154, 159, 167; 1943: 29.

Г
Гавриленко Владимир 1941: 30, 75, 94, 165, 166, 168 - 170, 177, 178, 182, 190, 197, 198, 209, 244 - 246.
Гаврилов Михаил
1941: 24; 1943: 186, 252.
Гаврилова Ю. 1943: 187, 275.
Гадецкий, отбойщик 1945: 34.
Гадиев Масхуд 1942: 107.
Газин Федор 1943: 300.
Гайван С. 1942: 70.
Гайван Семен 1941: 140, 191.
Гайнулин Николай 1943: 246.
Галанов Б. 1941: 190, 257; 1942: 16.
Галахтин С. 1941: 114; 1942: 104; 1944: 115.
Галимов Байрат 1942: 91.
Галитулаев Гасо 1941: 225.
Галкин, боец 1944: 160.
Галонска 1942: 290.
Ганжа Василий 1945: 48.
Гапонов И. 1944: 92.
Гараймович Николай 1945: 70.
Гармаш Зинаида
1941: 93, 265; 1942: 110, 180.
Гарный Яков 1941: 22, 109.
Гассанов, капитан 1942: 237.
Гатажоков X. М. 1943: 38.
Гатченко Иван 1944: 43.
Гашлашвили Г. 1942: 38.
Гелашвили Л. 1942: 107.
Гельштром “Саша” 1944: 148.
Георгадзе Н. 1942: 19.
Георгиевский М. 1944: 20.
Георквян Рубей 1941: 248.
Герановский, политрук 1941: 291.
Герасимов Г.
1941: 87 - 89, 91; 1945: 150.
Герасимов Костя 1941: 147.
Герасимчук 1941: 220.
Герасимчук Трофим 1942: 19
Геркоян Сагатель 1942: 33.
Гербулов В. 1944: 91.
Герванишвили Кирилл 1941: 247.
Герге Василий Иванович 1945: 29.
Геремаловский В. С. 1941: 291.
Гершензон 1941: 183.
Гершова Ф. 1942: 268, 269.
Гесо Григорий 1941: 226.
Гетьман Василий 1943: 308, 362.
Гешоннек Эрвин 1945: 94, 95.
Гиргун Павел 1944: 52.
Гитлер 1941: 62.
Глаголев 1945: 59.
Гладилин 1944: 23.
Гладков,  майор 1945: 66.
Гладков, сержант 1944: 79.
Гладун Василий 1944: 163.
Гладышев Николай 1943: 366, 367; 1944: 6, 9, 13, 59, 61.
Глазков Виктор
1943: 210; 1944: 123; 1945: 28.
Глазков, шофер 1944: 122.
Глазов Н. 1942: 182; 1943: 30, 154, 155, 189, 190.
Глазов, лейтенант 1942: 190, 252.
Глазунова А. Г. 1943:  99.
Глазычева, медработник 1943: 95.
Глиненко А. Б. 1942: 13.
Глушко Д. 1942: 140.
Глушков 1941: 66.
Глущенко 1944: 14.
Глущенко В. 1941: 130; 1943: 342.
Глущенко Л. Д. 1943: 8.
Гляденов, майор 1943: 360.
Глянько И. 1944: 94.
Гнедин П. В. 1945: 67.
Гнетнев 1943: 15.
Гнилицкая Нина 1941: 160 - 164, 166, 175, 176, 180, 207, 230, 233, 234, 236, 244 - 246; 1943: 117.
Гнилицкий Т. М.  1941: 164.
Говоров Т. 1943: 38, 217, 328.
Гогитидзе Юзеф 1941: 225.
Гоголев И. 1942: 16.
Гоголев Н. М. 1941: 275.
Годин П. 1943: 105.
Годскорадзе Давид 1941: 225.
Голенев И. И. 1943: 72.
Голенко 1943: 361; 1944: 9, 16.
Голикова Е. 1943: 192.
Голицын Николай 1941: 291.
Голов, капитан 1941: 180.
Голованов, полковник 1943: 65.
Головатая К. 1941: 144.
Головин Д. 1942: 74.
Головин М. 1943: 250, 251; 1945: 1945: 31, 34, 37, 39, 41, 129.
Головко Николай 1945: 16.
Головчанский Н. 1941: 31.
Голопузов 1941: 99.
Голоскок, артиллерист 1943: 107.
Голофеев Н. М. 1943: 134, 213, 307.
Голощапов 1942: 66, 151; 1943: 57.
Голуб Я. М. 1942: 108.
Голубев А. 1942: 73, 75, 76, 78.
Голубев, лейтенант 1944: 146.
Голубов Яков 1943: 45, 48, 108, 109, 133, 155, 158, 161, 184, 191, 208, 234, 235, 243, 261, 262, 264, 284, 329, 330, 335; 1944: 16, 40, 112.
Голубов, врубмашинист 1944: 66.
Голубовская 1944: 74.
Гонтаренко Андрей 1941: 222.
Гонтарь, лейтенант 1944: 139.
Гонтарь, подполковник 1945: 23, 24.
Гончар 1942: 61.
Гончаренко
1942: 263; 1944: 23.
Гончаренко А. 1942: 269; 1943: 52, 61, 151, 162.
Гончаренко И. Ф.
1941: 16, 17, 35, 83; 1942: 135.
Гончаренко Николай 1943: 205.
Гончаренко, комендант 1941: 137.
Гончаров 1943: 15.
Гончаров А. 1941: 68, 271; 1942: 149.
Гончаров Анатолий 1944: 96.
Гончаров Е. 1941: 83; 1942: 180-186; 1943: 219, 224.
Гончаров И. 1942: 20; 1943: 212.
Гончаров М. 1942: 25.
Гончарова Д. Т. 1944: 96.
Гончарук, рядовой 1945: 10.
Гоняев, капитан 1942: 237.
Горбанев А.
1942: 241; 1943: 354 - 358.
Горбань А. 1942: 135.
Горбатов Борис 1941: 280.
Горбатько Анатолий 1945: 44.
Горбач Н. 1942: 21.
Горбачев Сергей 1941: 156.
Горбачева Т. 1942: 274; 1943: 362.
Горбунова 1942: 213.
Гордеев Иван 1945: 15.
Гордиенко Николай С. 1943: 173 .
Гордиенковы 1942: 204.
Горобец 1943: 105, 169 - 171; 1944: 81, 87; 1945: 152.
Городецкий И. 1942: 98.
Городний И.
1941: 266; 1942: 119, 126.
Горохов М. 1942: 107.
Горюшкина 1943: 366.
Горяинов Василий
1944: 74, 76, 150, 160.
Горяной Петр 1941: 191, 192.
Госпольян Гурин 1941: 248.
Готов Ахмед 1942: 91.
Грабарь С. С.
1943: 83, 88, 91, 95, 160.
Грабович Л. 1942: 127, 129.
Гранин Б. М. 1941: 205.
Графский В. 1941: 26
Грачев И. 1942: 304; 1943: 141, 147.
Грачев Николай 1945: 27.
Грачевский Н. 1942: 135.
Гребенькова М. 1941: 85, 134, 136.
Грейчус Римантас 1941: 35.
Греков Л. 1942: 298.
Гречишкин В. 1942: 128; 1943: 34, 249, 332, 334, 336, 337, 338, 339, 364, 365, 367.
Гриб 1941: 141; 1942: 28.
Гривцов К. Ф. 1942: 17.
Григоренко Е. Н. 1942: 206.
Григоренко И. 1942: 207.
Григоренко С. 1942: 36.
Григоров Л. 1943: 188.
Григорьев 1945: 38.
Григорьев А. Е. 1942: 185.
Григорьев Андрей
1944: 58; 1945: 30.
Григорьев М. 1942: 78.
Григорьев Михаил
1941: 125, 185; 1944: 138; 1945: 108, 113, 125, 136.
Григорьев, командир орудия
1943: 353.
Григорьев, лейтенант 1945: 113.
Григорьева, комсомолка 1943: 8.
Григорян 1941: 237.
Григорян Авежик 1942: 107.
Гринев, лейтенант 1943: 54.
Гринкевич 1943: 186, 275.
Грицай, лейтенант 1941: 220.
Гриценко Григорий 1941: 154, 157.
Грицов, рядовой 1945: 68, 70.
Гричук Ольга 1942: 245.
Гришанин Витя 1941: 12.
Гришняков Павел 1943: 174.
Грищенко 1941: 62, 63.
Грищенко И. Е. 1943: 51.
Грозный 1941: 81.
Грошев Семен 1945: 108.
Грошилин В. 1942: 90.
Грубый Александр 1941: 228.
Груздев И. И. 1942: 84.
Груй М. 1941: 177; 1942: 110, 179.
Грызункин К. 1942: 227.
Грязнухин А. 1943: 350, 353.
Губченко В. 1942: 62.
Гугунашвили Шалва Д. 1941: 281.
Гудзь Ф. 1942: 15.
Гузенкова В. 1942: 34; 1943: 313.
Гукова Екатерина 1943: 183.
Гулеватый Тимофей 1943: 141.
Гулевич, полковник 1942: 83.
Гуленко А. М. 1941: 68, 265, 266, 269; 1942: 20, 164; 1943: 355; 1945: 113,  138.
Гуленко Дуся 1942: 244.
Гуленко П. И. 1942: 215, 217.
Гуленко Петр 1941: 131, 155, 160, 186, 199, 221, 242, 243, 251; 1942: 28, 35, 78, 85, 107, 145, 149, 159, 253; 1944: 60, 66.
Гуленков, подполковник 1943: 73.
Гулюкин Тихон 1943: 80.
Гуманюк, командир дивизиона
1941: 100.
Гуменюк Н. 1942: 20.
Гуреев Е. 1942: 120.
Гуреев, комендор 1943: 339.
Гуржий Николай 1941: 235.
Гурилева М. 1943: 356.
Гурилева М. 1945: 89.
Гурин Иван 1945: 31.
Гурин Михаил 1941: 235.
Гусак Иван 1941: 200.
Гусаров 1944: 74.
Гусаров Дмитрий 1943: 226, 227.
Гусев 1945: 159.
Гусев Александр 1943: 80.
Гусев В. 1942: 23.
Гусев Максим 1943: 7.
Гусев, лейтенант 1944: 58.
Гусев, ординарец 1943: 220, 221.
Гусейнов Гавобил 1942: 111.
Гусеница, майор 1943: 240.
Гуташвили М. 1942: 112.
Гуц 1943: 255.
Гущин Иван 1941: 261, 263, 264.

Д.
Давидьян Михаил 1941: 225.
Давыдов 1941: 135, 158.
Давыдов И. 1942: 131.
Давыдов Михаил 1943: 240.
Давыдов Ф.
1944: 63; 1945: 45, 57, 61.
Дадомбров Марсахат 1941: 248.
Дадыко А. Д. 1942: 159.
Дайнека Иван 1943: 337.
Даниленко Ф. 1942: 23.
Данилов 1941: 65.
Данилов А. В. 1943: 179.
Данильченко Иван 1941: 262.
Данченко 1942: 99, 100.
Даньшин В. 1945: 78.
Дацко А. 1942: 71.
Двоеглазов, полицейский 1943: 59.
Дворник Лидия 1941: 97.
Дегтярева Л.П. 1943: 88, 160, 91.
Дед Сергей 1941: 202.
Деев Дмитрий И. 1941: 27, 28; 1942: 154, 156, 206, 280, 281; 1943: 225, 240, 251, 293, 314, 370.
Дейнега Г. И. 1942: 106.
Демешкин 1941: 208.
Демид, дед 1943: 43.
Демиденко, лейтенант
1943: 209, 233.
Демин Павел 1945: 139.
Демин, адъютант 1943: 210.
Демичев Николай 1945: 149.
Демотко, паяльщик 1941: 63, 144.
Демченко
1942: 72; 1943: 153; 1944: 72.
Денисов Иван 1941: 170, 206, 210; 1945: 155, 157.
Денисов Николай 1944: 63.
Дербенцев Павел 1945: 26.
Дербенцев Яков 1943: 19, 24, 190.
Дербенцев Яков 1944: 71, 76, 110; 1945: 8, 92, 114, 130, 154.
Дерван И. 1942: 20.
Деревянко, капитан 1943: 223.
Деркач 1941: 276, 277; 1942: 98, 116.
Деркач А. 1943: 232.
Деркс Н. 1942: 55.
Дехтрев Ф. 1942: 43.
Джас Т. 1942: 20.
Джегерян В. 1942: 108.
Джежелин В.  1942: 8, 23, 25.
Джежелин В. 1941: 184.
Джимов Борис Григорьевич
1945: 29.
Джось Николая Савельевича 1941: 114; 1942: 104.
Джугай Гаврила 1941: 257.
Джугели Константин 1941: 248.
Джунько М. 1942: 136.
Дианов Василий 1943: 82; 1944: 92, 93, 121, 158.
Дибров И. С.
1942: 203, 215, 216, 280; 1943: 25, 131; 1945: 61, 68, 70, 71.
Диброва М. 1943: 339;
Дибров И. Д. 1943: 122.
Диденко Андрей 1945: 88,  140.
Диденко Любовь Дикан И. 1942: 134.
Диденко Маша 1944: 78.
Дикий Петр
1943: 257, 329;  1944: 140.
Диоминский Тимофей 1945: 68.
Дирюхин, сержант 1943: 197.
Дмитренко Павел 1941: 264.
Дмитриевна 1945: 140.
Дмитриенко Абрам 1942: 43.
Дмитрин, разведчик 1944: 7.
Дмитров 1944: 6.
Дмитрюхин А. 1942: 118.
Добров И. 1944: 22, 31, 54.
Довженко 1942: 159.
Довженко И. 1942: 159.
Довженко, красноармеец 1943: 112.
Довженко, старшина 1943: 153.
Довшалидзе Д. 1942: 43.
Долгих Петр 1941: 35; 1943: 311, 311, 313, 330;  1945: 45.
Долгов П. 1942: 25.
Долгополов Михаил, лейтенант 1943: 173.
Долгополов, лейтенант 1941: 79.
Долгоруковы 1942: 204.
Долженко 1941: 279.
Долин Анатолий 1941: 66.
Домашенко Г. 1942: 38
Домашов Виктор 1941: 207, 233, 272; 1942: 167.
Доненко Д. 1942: 189.
Донских М. 1942: 169.
Донченко 1941: 210, 211.
Донченко Владимир 1943: 285.
Дорохов Леонид Григорьевич
1943: 357, 358.
Дорошенко Петр Арсентьевич
1943: 357, 358.
Дорошенко, капитан 1942: 189.
Дробезко А. 1942: 107.
Дробот И. 1941: 113, 118, 136, 146, 150, 258; 1942: 13.
Дробышев Дмитрий 1944: 63.
Дружинин С. 1941: 191; 1942: 70.
Дрынов А. Г. 1943: 33.
Дрюшина А. 1944: 5.
Дряпа Л.
1942: 44, 46, 59, 235, 237, 238.
Дубенко Александр 1944: 151.
Дубинский 1944: 114.
Дубовецкий 1944: 6.
Дубовик Роман 1941: 247.
Дубовицкая Полина 1943: 13, 93, 126, 128, 129.
Дубровский Михаил 1943: 75.
Дугошвили Г. 1942: 42.
Дударев И. И. 1943: 58.
Дудка, подполковник 1943: 273.
Дудкин А. 1942: 135.
Дудкина, семья 1943: 101.
Дудко С. И. 1943: 71, 72, 76.
Дудник А. 1945: 68.
Дудник Н. 1942: 214.
Дудоладов Михаил
1941: 103; 1942: 30.
Дудуян 1941: 201, 202.
Дулевич О. Н. 1942: 208.
Дундарева Л. 1941: 169.
Дураков Ф. 1942: 20.
Дуся, бабушка 1943: 61.
Духан, староста 1943: 22.
Дымарецкий Алексей
1941: 193, 253; 1942: 29.
Дынин, майор 1943: 248.
Дыхович Иван 1941: 176.
Дюба, полицай 1942: 212.
Дягилов М. 1942: 113.

Е.
Евгеньев С. 1942: 30.
Евграфов, лейтенант 1941: 293.
Евдокименко 1942: 212.
Евич А. 1942: 286.
Евсеева А. 1942: 233.
Евтушенко 1941: 245, 246.
Евтушенко, сержант 1941: 7.
Евтых М. 1942: 71.
Егор, дед 1943: 232.
Егоров 1943: 136.
Егоров А. А. 1943: 224, 225.
Егоров В. 1943: 163, 171-174, 178, 179, 181-183, 185.
Егоров Михаил 1945: 85.
Егоровы 1941: 238.
Едзиев Уруслан 1945: 22.
Едзиев, капитан 1945: 1945: 24.
Ежов К. 1943: 308.
Ежов Н. 1942: 282.
Елизаров 1941: 137.
Елин И., полковник
1942: 222, 225, 226,230
Елкашев М. 1942: 17.
Елопов 1942: 10.
Ельшин 1941: 155;
Емельченко 1942: 276.
Емельченко З. 1942: 274.
Емельяненко А. 1942: 38.
Ералиев 1941: 243,  269.
Еремеев Толик 1943: 368.
Еремеев, офицер 1943: 252.
Еременко 1942: 266.
Еременко 1943: 24.
Еременко Егор 1945: 14.
Еременко, варщица 1941: 144.
Еремин Б. Н. 1943: 30.
Еремин, командир полка 1943: 154.
Еремцов В. 1942: 295.
Ересев С. 1942: 84.
Ермаков В. 1942: 207.
Ермаков В. 1943: 290, 291, 294.
Ермаков И. 1942: 135.
Ермаков Иван 1943: 168, 170, 221, 254, 258; 1945: 132.
Ермаков, шахтер 1943: 226.
Ермаченков 1941: 119.
Ермашкевич А. 1942: 39.
Ермоленко 1943: 200, 202.
Ермоленко А. 1941: 85 - 89.
Ермоленко В. П. 1944: 5.
Ермоленко Саша 1943: 196, 198.
Ермоленко,  дед 1945: 143.
Еровенко Дмитрий Георгиевич
1945: 75, 76.
Ероменко Сергей 1941: 175.
Ерохин, боец 1943: 97.
Ерошевич, комсомолец 1943: 43.
Ершов 1941: 66.
Ершов Александр 1945: 29.
Есина 1942: 245, 247.
Ефименко Марк 1941: 265.
Ефимов 1942: 30; 1944: 160.
Ефимов Д. 1942: 116.
Ефремов 1941: 211.
Ехлаков Н. Е. 1941: 137.

Ж
Жариков 1942: 72.
Жданов Андрей 1941: 223, 282.
Железный Спартак Авксентьевич 1941: 3, 30, 75, 76, 94, 128, 129, 161, 164, 177, 211, 224, 228, 244-246.
Желтухин Елизар Матвеевич
1941: 291.
Женщина беременная 1942: 237.
Жерздев В. 1942: 199, 201, 241.
Жернов 1942: 159.
Жибика 1941: 221, 243.
Живлюк М. 1941: 92, 179, 228.
Живлюк М. 1943: 346.
Живонов Иван 1941: 237.
Жигалов, мальчик 1943: 77.
Жидков В. Ф. 1943: 173.
Жидов 1941: 25, 81, 82.
Жиленков Василий
1943: 118, 120, 123.
Жиленков Василий 1944: 153.
Жмаев Н. 1944: 90.
Жора, дядя 1943: 4.
Жук Алексей 1945: 44.
Жукинов 1942: 267.
Жуков Г. К. 1945: 118.
Жуков Михаил 1943: 239.
Жукова 1944: 114.
Жукова Юлия Федоровна
1942: 247, 248, 249, 253.
Жуковский Сергей Яковлевич
1941: 65.
Журавлев Андрей 1941: 207.
Журавлев Иван 1941: 138, 151, 198, 292; 1942: 205.
Журавлев Петр 1941: 70.
Журавлева Мария 1941: 249, 251, 253, 254, 279.
Журба Лаврентий 1941: 262.
Журнал оперативных записей Главного управления пограничных войск 1941: 16 - 25.
Журнал оперативных записей истребительного авиаполка
1941: 25, 81, 82, 123.

З
Забелина Н. 1945: 29.
Заболотный 1942: 45.
Заброда Мария 1943: 370; 1944: 45.
Завдовьев Н. 1942: 22.
Заверюха 1945: 155.
Заверюха Анна 1943: 61, 66, 67, 69, 103, 160, 195, 196, 198, 199, 201, 218, 230, 232, 250.
Заверюха, дочь 1943: 199.
Заволович 1941: 155.
Завьялов Василий 1944: 69.
Завьялов Иван 1945: 29.
Загорская М. 1942: 232.
Загоруев Г. 1942: 281; 1943: 299, 349.
Загоруйко Ф. 1942: 107.
Загорулько А.
1941: 169; 1942: 59, 159.
Загорулько, майор 1944: 32.
Заграй П. 1942: 108.
Задорожная 1941: 209, 210.
Задорожная Валентина 1941: 172, 187, 189, 204, 231, 233; 1942: 39.
Задорожная Елена
1941: 149, 183, 187, 204, 210, 216, 231, 267; 1942: 31, 40, 59, 202; 1943: 368; 1945: 43.
Задорожный А. 1941: 195, 200; 1943: 135, 138, 139, 237.
Задорожный Василий 1943: 53.
Задорожный Владимир Михайлович 1943: 61.
Задорожный, тракторист 1944: 78.
Задорожняя 1943: 361.
Заикин Иван 1941: 104; 1943: 131; 1945: 137.
Зайцев 1941: 182, 183, 194, 211, 221.
Зайцев А. 1942: 182; 1943: 154, 190.
Зайцев Коля 1944: 27.
Зайцев Петр 1943: 166.
Зайцев, капитан 1944: 154.
Зайцев, сержант 1943: 41.
Зайцева Е. 1943: 43.
Зайчук Михаил 1941: 255; 1943: 204; 1945: 60, 81, 123.
Закиров, майор
1943: 48, 173, 181, 256.
Закотный 1943: 32.
Замятин, сержант 1941: 89.
Заненберг Лидия 1944: 42.
Заплетнюк А. П. 1942: 86.
Запольский 1944: 128;
Запорожец П. 1941: 215; 1942: 136, 137, 139; 1943: 270, 279.
Запорожский Михаил 1944: 101, 102.
Зарецкий А. 1942: 114.
Зарубин Федор Яковлевич 1943: 253.
Затуливетер И. 1942: 111.
Захаров 1941: 156.
Захаров Г. Ф. 1943: 180.
Захаров Н. 1942: 101; 1943: 188, 308.
Захаров, инженер 1944: 74.
Захарченко М. 1942: 299.
Зацепилина П. 1942: 194.
Заянчковский, комиссар 1942: 254.
Збанацкий Ю. О. 1943: 51.
Зборец Г. 1942: 84.
Зверев 1941: 37, 215.
Звирин П. 1943: 17.
Звирин Павел 1945: 35.
Звонарев Леонид 1943: 87.
Звягин Д. 1943: 274; 1944: 42.
Зеггер, майор 1943: 16.
Зезюлькин И. М.
1945: 1945: 38,  121.
Зеленская М. 1941: 36, 87; 1942: 228, 243; 1943: 350; 1945: 105, 124.
Зеленская В. Ф. 1945: 131, 158.
Зеленский Егор 1945: 124.
Зеленский Иван Алексеевич
1943: 350; 1945: 124.
Зеленый 1945: 108.
Земляной В. 1942: 38.
Земнухов Ваня 1943: 5, 13.
Зиберт, жандармейстер 1943: 9.
Зилотин Михаил 1943: 80.
Зимин А. 1942: 30, 52, 93.
Зимницкий Михаил 1945: 87.
Зиненко 1942: 30.
Зиновьева Ф. 1942: 235.
Зинченко 1942: 44; 1943: 343.
Зинченко В. 1942: 268.
Зинько Николай 1941: 176, 185;
Зирапашвилье Л. 1942: 10.
Златопольская Сара 1943: 360.
Злобин Петя 1943: 311.
Злобина Раиса
1943: 27; 1944: 18; 1945: 124.
Знова Иван 1941: 110, 252; 1944: 41.
Золотарев 1944: 128.
Золотарев Л. 1943: 158.
Золотовский 1943: 19.
Золочев 1943: 97.
Золтых Егор 1941: 223.
Зоненберг 1942: 187.
Зорин Иван 1944: 11.
Зорин,  майор 1944: 19; 1945: 159.
Зосиев Лейло 1942: 12.
Зотов Василий 1945: 139.
Зотов Петр 1943: 174.
Зотов Филипп 1945: 139.
Зубашова Т. 1942: 8.
Зубенко 1944: 14.
Зубенко Володя 1941: 233.
Зубенко, техник-лейтенант 1941: 126.
Зубков 1943: 192.
Зубова (Матвейцева) Валерия
1942: 79; 1943: 34.
Зудин Александр Иванович 1941: 40.
Зуев 1942: 299
Зукаринов Искак 1942: 132.
Зыгул Григорий 1943: 117.
Зыкин, ефрейтор 1943: 309, 311.
Зяблов Юрий 1941: 276.

И
Ибрагимов Тимур 1941: 273.
Иван, дед 1943: 61.
Иваненко А. 1942: 83.
Иваненко Володя 1945: 144.
Иваницкий Андрей 1941: 175.
Иванников Ф. 1944: 90.
Иванов 1941: 77, 111, 151, 162, 196, 226, 242, 261, 264; 1942: 30, 81; 1943: 202, 295.
Иванов А. 1942: 294; 1944: 129.
Иванов В. 1942: 209; 1944: 52.
Иванов Василий 1943: 69, 71, 102, 153, 197, 198, 201.
Иванов М. 1942: 112.
Иванов С. 1942: 109.
Иванов Федор Степанович 1943: 102.
Иванов,  командир части 1945: 46.
Иванов, генерал 1945: 9.
Иванов, комбат 1944: 29;
Иванов, начальник полиции
1943: 195.
Иванов, старший лейтенант 1945: 31.
Иванов, старшина 1944: 118.
Иванова 1944: 74.
Иванова Дарья 1941: 60, 260; 1942: 173, 219; 1943: 40.
Иванова Зоя 1944: 111; 1945: 105, 107, 125, 128.
Ивановский Л. 1945: 113.
Ивашенко Петр Иванович 1941: 151.
Ивашко 1941: 68.
Ивашко Г. Ф. 1942: 164.
Ивашко Ю. 1942: 165.
Иващенко Георгий 1943: 25.
Иващенко, снайпер 1942: 87.
Ивликов А. 1941: 162.
Ивченко В. 1942: 234.
Ивчик С. 1942: 33.
Игнатенко Николай 1941: 215.
Игнатенко Тимофей 1941: 160.
Игнатенко, лейтенант 1944: 10, 13.
Игнатенкова 1943: 361; 1944: 10.
Игнатов Трофим 1943: 240, 247.
Игнатова Мария 1943: 62, 78, 85, 119, 183, 187, 204, 207, 217.
Игнатова Н. 1942: 171, 240, 243.
Игнатовы 1942: 209.
Игуменнов 1945: 154.
Изотов Михаил
1943: 357; 1944: 67, 70.
Иллензеер Павел 1944: 123.
Илуридзе Василий 1941: 271.
Ильин Иван 1943: 57, 141, 143, 216.
Ильина 1943: 368.
Ильичев, взводный 1945: 85.
Илюхина Зинаида 1943: 132, 157; 1944: 100; 1945: 111.
Имангулов Куслен 1942: 107.
Иманов Абас 1942: 23.
Имас Г. И. 1943: 264.
Инапшба Ливерсан 1941: 248.
Инкин Н. 1942: 47, 187.
Иншаков И. С. 1945: 1945: 38.
Инякин А. А. 1941: 111.
Инякин Николай 1941: 111, 190; 1943: 207, 268, 310, 341, 364, 367; 1945: 13, 97, 103, 115.
Ипатов 1941: 243.
Исаев Джамал 1942: 117.
Исаев Илларион 1944: 83, 87.
Исаев С. 1942: 218.
Исаков Алексей 1941: 214.
Исаков Д. И. 1942: 19.
Исмаилов И. 1942: 39.
Ичнев, ефрейтор 1943: 125.
Ишмаметов А. 1944: 114.

К
Кабаненко 1943: 111.
Кабанов 1943: 255.
Кабацкий 1942: 164,  287.
Кабиров Б. 1942: 25.
Каблучко А. 1942: 183.
Кавун Владимир 1945: 90.
Каганов Сурхей 1942: 107.
Каганская Н. 1943: 15.
Каграманов Мортусь 1942: 108.
Кадечкин 1942: 212.
Кадиров Вахит 1942: 38.
Кадурин 1942: 257.
Казаков 1943: 112.
Казаков Владимир 1941: 123.
Казанцев Г. 1942: 131.
Казанчи Кадхшмус 1942: 108.
Казацкий Г. 1942: 47.
Казачук 1944: 125, 127, 129, 130.
Кайда В. 1941: 135.
Каймаков, майор 1943: 186.
Кайнару, Т. А. 1942: 246.
Калабухов, лейтенант 1944: 80.
Калабушкин 1941: 81.
Калайтжан Малик 1942: 91.
Калач В. 1942: 262.
Калашников 1941: 240, 261.
Калинин, лейтенант 237
Калиничев В. 1942: 37.
Калиновский Ц. 1941: 60;
1944: 51, 52; 1945: 90.
Калита К. 1942: 189.
Калитвянский 1943: 102.
Калитвянский С.Т. 1942: 209.
Калитеин Владимир
1943: 100, 114-116.
Калитов Джумагул 1942: 132.
Калмыков М. 1942: 76.
Калюжная Вера 1943: 142.
Калюжный 1942: 67.
Калюжный, лейтенант 1944: 115.
Камашина А. С. 1944: 5.
Каменев Г. 1942: 22.
Каменев Григорий 1941: 141, 146.
Каменных Иван 1945: 77.
Каменская Н. 1944: 17, 23.
Камустинин Борис 143.
Камышанов А. 1942: 280;
1943: 172; 1945: 141.
Камышанов Иван 1944: 36.
Камышанов, сержант
1943: 300, 302, 363, 369.
Камышацкая Нина 1944: 78.
Камышов, капитан 1942: 165.
Канаева Л. 1942: 220.
Канивец Гриша 1945: 85.
Кантария Мелитон 1945: 84, 85.
Капашин, лейтенант 1941: 40.
Капленков Д. 1942: 161, 166, 239, 257; 1943: 22, 26, 235.
Каплун Н. 1943: 144, 146-149, 166.
Капустин П. 1942: 108.
Капустин, командир 1943: 339;
Караев Ибрагим 1942: 91.
Каракшов Каврун 1941: 275.
Каралкин Василий
1943: 297; 1945: 150.
Каралкина Л. 1941: 193.
Карапетян 1942: 294.
Карасев 1941: 227; 1944: 162.
Карасева 1945: 155.
Карасева Надя 1943: 85, 87-90, 196, 198, 218, 230, 232.
Карась М. 1942: 156, 273; 1944: 59, 63, 65, 106.
Карась Михаил  1945: 16, 147.
Караульный Иван 1941: 225.
Карепов 1943: 153.
Каретников Иван Петрович
1941: 121.
Кариков Сирадин Каратович
1941: 207.
Каримов Абзал 1942: 91.
Каркачев С. 1942: 190.
Кармаев Василий 1941: 149.
Карнут, лейтенант 1943: 308.
Карнута И. 1942: 33.
Карпенко Андреем 1941: 117.
Карпенко И. 1942: 213.
Карпенко С. К. 1943: 280, 281.
Карпинская 1943: 83.
Карпов 1943: 69, 184, 195, 196, 202.
Карпов Миша 1943: 198.
Карпов, сержант 1943: 212.
Карпова 1945: 155.
Карпова В. С. 1944: 85.
Карпова В. А. 1943: 69, 77, 102, 160, 195, 196, 198.
Карпова Надежда 1943: 68, 77, 81, 83, 90, 100, 103, 152, 153, 156, 194, 197, 199, 200, 202, 218, 231.
Карпушенко 1943: 73.
Карпушин, майор 1943: 207.
Картавенко
1942: 120, 132, 133, 138, 200.
Картавенко Николай
1941: 230; 1943: 339.
Картавенко, наводчик 1943: 339.
Карташев Иван 1941: 198.
Карташов Иван 1943: 143; 1945: 73.
Карук Архип 1941: 185.
Карякин 1944: 23.
Касаткин 1944: 14.
Касимов 1943: 343.
Касимов Габит 1942: 15.
Касимов Кенжа 1943: 325.
Касумов 1943: 145, 147.
Касьянов Алексей 1941: 235.
Касьянов Илья 1944: 57.
Катриенко Виталий 1945: 9, 19.
Катульский 1942: 200.
Катушев Алексей 1943: 214, 224.
Катькало Степан 1941: 225.
Катюков Матвей 1941: 185.
Кахиян Роберт 1942: 33.
Качанович Ицкок 1942: 21.
Каша 1941: 109.
Кашубо Михаил 1944: 80.
Квадибадзе 1941: 238.
Квитка Сидор 1944: 161; 1945: 28.
Кедов Алексей
1941: 222, 227, 229; 1942: 126; 1943: 124, 164, 309, 311.
Кедя Афанасий 1945: 31.
Кельбас Г. Д.
1941: 185, 188, 189, 213, 217, 218; 1942: 72, 73, 81, 82.
Кельман 1941: 69.
Кибальник Р. 1942: 108.
Кибальниченко Н. 1942: 5.
Кибальченко, лейтенант 1943: 349.
Кизов Кобон 1941: 258.
Кизявка В. 1942: 108.
Кипиани Шалва Иванович 1941: 155, 160, 166, 170, 171, 213, 276.
Киргизбаев Сатвалда 1943: 80.
Киреев 1944: 128.
Киреев Захар 1944: 72.
Киреев, сержант 1943: 125.
Кирепчев, боец 1943: 335.
Кириленко, лейтенант 1944: 73.
Кириллов П. 1943: 185.
Кириллов Степан 1945: 58.
Киричек Я.С. 1943: 63.
Кириченко 1941: 193; 1944: 35.
Кириченко Иван 1941: 27, 121, 185.
Кириченко О. 1942: 263.
Кирпонос М. 1941: 10.
Кирьяков Василий 1945: 15, 47, 121.
Кирюхин 1941: 162; 1943: 259.
Кирюшин Борис 1944: 42.
Киселев Сережа 1944: 22.
Киселев Филипп 1944: 57.
Киселев, старшина 1941: 73, 121.
Кисиль Ф. 1942: 77.
Кислицын П. 1941: 159.
Кислый В. 1942: 294; 1943: 18, 20, 96, 99, 102.
Кичко Александра 1941: 33, 238.
Киян Анна 1944: 38.
Кладов Михаил 1944: 163.
Кладова Наталья 1941: 51, 56, 59; 1944: 168; 1945: 18.
Клепов А. 1941: 32; 1942: 110, 122.
Клецов Г. 1942: 266, 270, 278.
Клименко 1943: 142.
Клименко Данил 1944: 60, 61.
Климов, лейтенант 237
Климова 1945: 138.
Клиндух Т. 1942: 33.
Кнышевы 1943: 108.
Князев Яков 1941: 225.
Князьков М. 1942: 258, 259, 261.
Кобец Г. 1942: 127.
Кобзев Н. 1945: 48.
Кобзев Федор Павлович 1941: 40.
Кобяков Ион 1943: 273.
Кобяковский  1944: 69.
Ковалев 1941: 155, 160, 166, 170, 179, 280.
Ковалев А. 1942: 107.
Ковалев Еремей 1941: 266.
Ковалев И. 1943: 26, 44, 52, 76.
Ковалев М. 1942: 125.
Ковалев Павел 1943: 141-143.
Коваленко Яков 1941: 83.
Ковалерчук, майор 1944: 26.
Коваль Федор 1941: 238.
Ковальский, лейтенант 1943: 60.
Ковальчук Виктор 1944: 36.
Коварго Юрий 1941: 36, 286.
Ковачева Вера 1941: 9, 29, 92, 189; 1942: 187; 1944: 139.
Ковба 1944: 17.
Ковин, подполковник 1944: 64.
Ковпак 1945: 133.
Ковпак В. Я. 1941: 145.
Ковпака 1944: 53, 146.
Ковторадзе Г. 1942: 43.
Ковтун 1942: 212; 1944: 6, 66.
Ковтун Алексей 1943: 182.
Ковтун В. 1941: 215.
Ковтун Г. 1942: 72.
Ковтун Павел 1944: 66.
Ковтун, наводчик 1943: 339.
Ковтуненко 1944: 23.
Ковтунова М. 1944: 157; 1945: 98.
Ковшова 1941: 86.
Коган И. 1944: 77.
Коган Ю. М. 1944: 105.
Коглаев Удцы 1942: 21.
Когосьян Б. 1942: 22.
Кожан В. 1943: 360.
Кожемякин В. 1942: 45.
Кожергенов Курмамчий 1942: 91.
Козачек 1944: 74.
Козенко К. 1942: 160.
Козицкий П. 1943: 240, 255, 256.
Козлов Н. И. 1941: 131; 1944: 100, 106, 108, 128; 1945: 9, 143, 151.
Козлова В. А. 1942: 237, 238
Козлов Вася 304.
Козлова Мари Павловна 1943: 57.
Козловский И. 1941: 57, 62, 69, 83, 135, 144, 158.
Козорезов Василий 1944: 15.
Козуля В. Д. 1943: 275.
Козупице Яков 1941: 235.
Козырев В. 1942: 32.
Козых 1942: 260.
Козырев, лейтенант
1944: 106, 107, 128
Козьмин Д. В. 1941: 5; 1944: 7,  152.
Козьмина Мария 1941: 24, 29, 109, 140, 221, 252; 1942: 58; 1943: 96, 145, 150, 155, 172, 185, 191, 215, 253, 261; 1944: 5, 11, 14, 15, 35, 44, 62, 71, 112, 141, 142, 144 - 147, 149, 152; 1945: 6, 28, 29, 32, 53, 114, 132, 133, 143.
Козюберда Елена 1945: 158.
Козюлин К. И.
1943: 222, 272, 273; 1945: 159
Кокушкин Олег 1942: 223.
Кокшаров Дмитрий Порфирьевич 1943: 132.
Колбалюк 1941: 43.
Коленский В. П. 1941: 44, 46, 47, 49, 56, 58, 66, 76, 89, 116; 1942: 6, 103, 161, 198, 200, 210, 245, 256, 263, 275; 1943: 35, 264; 1944: 157, 158, 159, 161; 1945: 16, 18, 21, 24, 64, 69, 90, 93, 95, 109, 112.
Колесник П. 1943: 77, 83.
Колесников Евгений
1943: 204, 205, 206; 1944: 15, 16, 149, 155; 1945: 73.
Колесников Егор Николаевич
1941: 183.
Колесников Николай 1943: 87.
Колесников Олег 1945: 139.
Колесникова В. 1942: 164, 165, 167, 169, 170; 1943: 322.
Колесникова Прасковья
1941: 160, 164, 165, 226.
Колесниченко Николай 1943: 327.
Колечко И. 1943: 313.
Колодица В. 1942: 165.
Коломиец С. Т. 1942: 192.
Коломиец Т. К. 1943: 169.
Коломийцев И. 1942: 115.
Колоскова М. 1942: 195; 1944: 150.
Колосов, капитан 1941: 195.
Колосовский, лейтенант 1942: 64.
Колупаев 1941: 261, 263, 264.
Колыхалов, парторг роты 1943: 172.
Коляда 1943: 360.
Комаристый П. 1942: 131.
Комаров Иван 1941: 7, 10, 11, 14, 15, 18, 23, 34, 39, 41, 43, 46, 56, 59, 65, 107, 272; 1942: 34, 241, 251, 285, 295, 305; 1943: 105, 106, 169-172, 199; 1944: 72, 77, 81, 83, 86, 87;  1945: 109, 116, 152.
Комарова Л. 1942: 164.
Комарь А. 1942: 5; 1943: 29.
Комендантов 1943: 302.
Комиссаров 1945: 89.
Комов 1943: 284.
Комов, автоматчик 1943: 174.
Кондратенко 1941: 113, 153, 182.
Кондратьев 1942: 219, 254.
Кондратьев Александр 1944: 96.
Кондрашин Г. 1942: 33.
Конев 1945: 63.
Коников К. 1942: 37.
Коннов Алексей 1943: 178.
Коноваленко, полтавчанин 1941: 254.
Коновалов 1942: 48.
Кононенко Василий 1941: 266.
Кононенко, лейтенант 1943: 329.
Конопкина Л. 1942: 293.
Концуров 1944: 155.
Конько А. 1942: 277; 1943: 130.
Конько Анастасия
1943: 75, 77, 84, 276.
Коньшина Мария 1943: 261.
Конюхова Н. 1943: 196.
Копа В. Ф. 1942: 113.
Копупаев 1941: 261.
Копыт Иван 1941: 236.
Копытенков А. 1945: 102, 103, 112.
Копытко Александр
1943: 122, 124, 357.
Копытко В. 1943: 163, 340; 1944: 27.
Кореневский И. 1942: 4.
Коренко 1941: 156.
Коренков Алексей 1943: 326.
Корецкий Станислав 1941: 69.
Коркишко А. 1942: 251.
Корнеев И. 1942: 259, 289, 294, 295;  1943: 4, 7, 23, 280-282, 286-288; 1944: 170.
Корнеев Петр 1941: 275.
Корнеевский 1943: 32.
Корнеевы 1941: 187, 217.
Корниец Григорий 1941: 223.
Корнилов Б. 1943: 259.
Корницкий П.
1942: 258; 1943: 41, 54.
Коробкин Анатолий 1943: 23, 42, 44, 45, 49, 55, 58, 88, 158-161, 167, 175, 178, 210, 211, 213-221, 223, 225, 227, 230, 257, 258, 260, 265-267, 269, 272-274, 276-278, 281-285, 287, 298, 299, 301, 303, 308, 337, 343, 345, 347, 348, 351, 354;  1944: 3, 17, 18, 21, 23, 25- 34, 36, 46, 49-51, 115;  1945: 159.
Коробкин Н. Г. 1943: 45.
Коробкин Петр 1943: 45.
Коробков Н. 1942: 234.
Коробчук Александр 1944: 56, 70.
Короваев Алексей Константинович 1941: 291;
Корозин, капитан 1942: 189.
Королев Б. 1945: 49.
Коропцев П. В. 1943: 28, 31.
Коростылев Н. 1942: 91.
Коростылев, рядовой 1941: 16.
Коротких В. 1941: 169; 1942: 159.
Коротких С. 1942: 84.
Коротков Владимир 1941: 292.
Короткова Мария 1941: 30, 98.
Корпулев, капитан 1943: 203.
Корпяк М. С. 1941: 128, 152, 156, 161 - 164, 166, 167, 170, 175, 180, 181, 186, 188, 190, 193, 207, 211, 228, 230, 233, 234, 236, 244 - 246, 252, 253, 263, 279; 1942: 5, 35, 80, 83, 97, 105, 144, 150, 153, 253.
Корсикой Д. 1944: 67.
Корсун, зарубщик 1945: 34.
Корсунская В. 1944: 163.
Кортоев Джабраил 1943: 254.
Корчуганова В. В. 1944: 139.
Коршун П. 1942: 9.
Коршунов 1941: 140.
Корягин 1941: 211, 224.
Корягин Николай 1943: 167.
Косарев И. 1942: 29.
Косенко М. 1942: 71.
Косенко Ольга Васильевна 1943: 164.
Косенко Утич 1942: 43.
Косенков В. Т.
1943: 324, 325, 333, 366.
Костенко 1943: 15.
Костенко В. 1942: 98.
Костенко М. 1942: 84.
Костенко Ф. 1943: 170.
Костиков Петя 1941: 140.
Костин 1943: 15, 229.
Костин А. Н. 1941: 140.
Костырина Т. 1942: 65.
Костюк А. 1942: 19.
Костюк Е. 1943: 212.
Котенев 1943: 221, 222, 265-267, 272, 282, 286; 1945: 1945: 159, 160.
Котляр Т. 1942: 136.
Котов В. 1942: 197.
Котова М. 1941: 132; 1942: 233; 1945: 129.
Котовский 1943: 18.
Котыгроб П. 1942: 108.
Кочетков 1942: 144.
Кочетков В. 1943: 89.
Кочетов Василий 1941: 223.
Кочкетов Г. 1942: 131.
Кочубей 1944: 44.
Коша И. 1942: 153.
Кошевой 1944: 34.
Кошевой, связист 1944: 31.
Кошовенко И. 1942: 164; 1945: 152.
Кравцов И. 1942: 41.
Кравченко (Климова) А. 1945: 138.
Кравченко А.
1941: 85, 99, 293; 1942: 80, 124;  1945: 103, 107, 153.
Кравченко Б. 1941: 69; 1945: 77, 127.
Кравченко Виктор 1945: 138.
Кравченко Гавриил 1941: 174, 185.
Кравченко Д. 1942: 102.
Кравченко И. А. 1941: 144.
Кравченко И. К. 1941: 215.
Кравченко К. А. 1941: 291.
Кравченко П. И. 1945: 138.
Кравченко Степан 1943: 176.
Крайний Петр 1941: 172.
Крамской Григорий 1941: 172.
Крапивин 1944: 74.
Красиков, лейтенант
1943: 225; 1945: 159.
Красников Григорий
1941: 157; 1942: 36.
Краснов А. 1944: 121, 122; 1945: 8.
Краснов С. 1942: 302;  1943: 170.
Краснопевцев 1941: 193.
Красноставский Л. 1944: 56.
Крачин 1942: 68, 69.
Крестник А. 1942: 186.
Кривко 1945: 6.
Кривовязов Евгений 1941: 226.
Криворучко Сергей 1941: 264.
Кривоченко Г. 1943:  9.
Кривуца И. Х. 1942: 111.
Крикунова 1941: 155; 1943: 371.
Кропот М. 1942: 12.
Кротов 1942: 242.
Крошко Алексей 1941: 223.
Кругликов С. В. 1942: 164.
Кругликова Е.
1942: 177, 182; 1945: 146.
Круглов Леонид Семенович 1945: 77.
Крыжановский Иван 1941: 223.
Крылов 1945: 155.
Крылова 1943: 368.
Крыщенко Н. 1942: 140.
Крюков Дмитрий 1944: 63.
Крютченко Константин
1943: 293, 296.
Крючков 1941: 237; 1943: 15.
Кряжева Зоя 1943: 200, 301.
Ксавье Поль, лейтенант 1942: 305.
Кубенко П. 1942: 43.
Кубузов Макар 1942: 43.
Куделина Р. 1942: 196, 298.
Куделя Ф. 1942: 28.
Кудрвцев 1943: 258.
Кузин 1943: 229.
Кузин Н. 1942: 234.
Кузнецов 1941: 222; 1942: 167.
Кузнецов В. 1943: 65, 82, 322.
Кузнецов И. 1942: 47.
Кузнецов М. 1942: 111, 165, 169, 170; 1943: 322.
Кузнецов Филипп 1945: 29.
Кузнецов, боец 1942: 96.
Кузнецов, генерал 1941: 197.
Кузнецов, лейтенант 1942: 267.
Кузнецова М. 1943: 228,  331.
Кузницын Е. 1945: 29, 31, 106.
Кузовов Василий 1945: 57.
Кузьменко Прасковья 1943: 334.
Кузьмин Александр 1944: 39.
Кузьмин,  механик 1945: 42.
Кузьминкин, полковник
1942: 244, 250.
Кузьминов А. 1941: 241; 1942: 3, 6, 14, 307; 1945: 156, 160.
Кузьминский 1944: 10, 160.
Кузьминский Виктор 1941: 48.
Кузьминский Михаил Никитович 1941: 291.
Кузьминский Николай
1943: 320; 1945: 127, 149, 200.
Кузьмичев В. 1942: 141.
Кукушка 1942: 27.
Кукушкина М. С. 1942: 108.
Кукуяшный (полицай) 1943:  183.
Кукуяшный П. А. 1943: 253.
Кулабухов Андрей 1941: 175.
Кулаев В. 1942: 196, 298.
Кулебатов Нусурат 1941: 248.
Кулешов Владимир 1944: 109.
Кулешов П. 1942: 27, 28.
Кулик 1943: 207.
Кулик Виктор 1944: 104.
Кулик Николай
1943: 37, 38, 75, 126, 280.
Кулик Сергей 1945: 42.
Кулик Т. 1942: 238.
Кулик Т. 1945: 75.
Куликов 1941: 229.
Куликов Матвей 1941: 73, 120.
Куликова 1944: 159;
Куличев А. 1942: 292.
Куличев Алексей 1943: 318.
Кулиш Алексей 1945: 89.
Кульбако, командир 1944: 15.
Куляпко В. 1942: 34.
Куманикин Николай 1943: 7.
Куников Цезарь 1943: 37.
Куницын Василий 1941: 171.
Куперштейн Роман 1943: 168.
Купин 1944: 167.
Купин, полковник 1944: 64.
Куприянов 1942: 241, 305; 1944: 72.
Курбаналиев Евгений 1941: 265.
Курзупов И. 1942: 33.
Куриленко К. 1942: 4.
Куриленко Константин
1941: 117, 147, 149; 1943: 236.
Курилов Сергей 1941: 215.
Курка 1942: 106, 191, 192.
Куркин, лейтенант 1941: 256.
Курмашев Каир, красноармеец
1943: 84.
Курощепов И. 1945: 72, 75.
Курта Иван 1943: 338.
Куртамин, автоматчик 1943: 174.
Курчанский Степан 1942: 18.
Кустов 1941: 183; 1943: 184.
Кутлач Джордж 1944: 82.
Кутневский 1944: 61.
Куц П. 1942: 42.
Куценко-Компаниец Т.
1942: 189, 190.
Куцый 1942: 45, 108.
Кучер Иосиф 1943: 11, 12, 140, 201.
Кучеренко, агент 1944: 156.
Кучеров В. 1942: 161.
Кучмиев Леонид 1943: 338; 1944: 27.
Кучмиева бригадир 1944: 159.
Кушнерев Симон Филиппович
1945: 29.
Кушнирская Нина 1941: 31.
Кыкова 1943: 142.

Л
Лабутьев П. 1942: 35, 36.
Лавлишин Иван 1941: 237.
Лавренчук Анатолий 1941: 223.
Лавринов Прокофий 1941: 281.
Лавров 1945: 108.
Лаврова 1942: 296.
Лагуткин Н.
1942: 100; 1945: 10, 34.
Лазарев 1942: 287; 1943: 20, 21.
Лазарев, полковник 1945: 98.
Лазарев, сержант 1944: 85.
Лазарев 1944: 107
Лазарева М. 1943: 20, 29, 107.
Лазаренко Петр
1943: 275; 1945: 84, 94.
Лаздовский Казимир 1943: 158.
Лазебник Николай 1943: 153, 176.
Лазуткин 1943: 366.
Лакай, командир взвода 1944: 165.
Лактионов В. 1942: 229.
Ландадзе Елистрат 1941: 236.
Ланина Валя 1941: 189.
Лаптева 1943: 203, 205, 206.
Лапчук, капитан 1944: 102.
Лариенко П. 1942: 111.
Лариков Михаил 1941: 175.
Ларин, лейтенант 1943: 65, 82.
Ларкин, политрук 1941: 291.
Лахманюк М. 1942: 134.
Любченко Н. 1942: 33.
Лебедев 1943: 63, 68, 79, 84, 91, 97, 98, 104, 105, 107, 112-114;
1945: 64, 65, 70, 93, 112.
Лебедев Василий 1941: 273.
Лебедев, повар 1943: 208.
Лебединская Вера
1941: 60, 112, 186, 196.
Лебедь 1942: 248, 249.
Лебедь Иван 1943: 51.
Лебедь С. 1943: 292.
Левашовы 1942: 59.
Левин 1941: 154.
Левин, майор 1942: 202.
Левитан 1945: 106.
Левицкий В. 1942: 229.
Левицкий Василий 1941: 231, 254; 1943: 157, 217, 311.
Левицкий, лейтенант 1942: 85.
Левкин Г. 1942: 132.
Левченко Н. 1942: 202.
Левченко Наташа 1941: 133.
Левченко Николай 1945: 138.
Левша 1944: 168.
Легкий Николай 1944: 169.
Лежнев Н. 1942: 64, 76, 77, 82, 83, 85, 87, 111, 130, 140, 149.
Лейко Иван 1941: 235.
Ленкин 1944: 62.
Ленский, лейтенант 1941: 77.
Леонов Г. 1941: 141; 1943: 315; 1944: 126, 128, 142; 1945: 62.
Леонов И. 1942: 19; 1944: 66, 67.
Леонтьев Н. В. 1942: 13.
Леонтьев Федор 1941: 10, 13, 17, 18, 34, 48, 52; 1945: 86, 94.
Леонтьева 1941: 69.
Лепеношев К. Ф. 1943: 302; 1944: 36.
Лепшин Алексей 1944: 63.
Лесик Николай 1941: 151; 1943: 255;  1945: 5, 149.
Лесняк Александр 1944: 78.
Летошко Василий 1941: 183.
Летучий Ф. 1942: 91.
Лещенко Иван 1943: 319.
Лещенко Павел 1941: 281.
Лещенко Явтух 1942: 84.
Ливинский А. 1942: 14.
Лизогуб Никита 1941: 187.
Лимин 1944: 69, 70.
Линке 1942: 304.
Линник 1944: 68.
Липатников Виктор Григорьевич 1944: 139.
Липилкин С. В. 1942: 98.
Липчанский Иван Карпович
1945: 77.
Лисицын Григорий 1941: 248.
Лискоф Альфред 1941: 13.
Литвин, стрелок 1942: 44.
Литвиненко 1945: 159.
Литвиненко В. Н.,  разбраковщица 1941: 144.
Литвиненко,  механик 1941: 62, 63.
Литвинов А. И. 1943:  228; 1944: 76.
Литвинов Александр 1941: 223.
Литвинов, заведующий шахтой 1944: 66.
Литвинова Ефросиния
1941: 161; 1943: 96.
Литвяк Лиля 1942: 175, 225, 241; 1943: 192, 194.
Литвяк, солдат 1943: 110, 111.
Литовченко Иван 1944: 138, 144; 1945: 19, 20, 154.
Личковаха Григорий 1945: 89.
Лобов 1943: 153, 160, 176.
Лобода И. 1944: 122.
Лобода П. 1941: 269; 1942: 164.
Лобок З. Д., капитан
1944: 82; 1943: 369.
Лобурец К. 1942: 253, 258.
Лозовкина Ю.П. 1944: 79.
Локаев 1942: 72.
Локтев 1943: 15.
Ломакин 1941: 211.
Ломонов, лейтенант 1943: 353.
Лосев, лейтенант 1942: 227.
Лось Сергей Яковлевич 1943: 349.
Лошакова Мария 1944: 124.
Лубяновы 1941: 187.
Луговенко Филипп 1943: 134.
Луговой Д. Д. 1945: 140.
Луговой М. 1942: 157; 1943: 341.
Лузан Иван 1941: 171.
Лузган З. 1942: 105, 199, 214, 224.
Лузин Федор 1941: 207.
Луканенко Федор 1941: 264.
Лукин 1943: 141.
Лукошкин Саша 1943: 262, 264.
Лукьяненко И. 1943: 203, 205, 226.
Лукьянов 1943: 182.
Лукьянчук Михаил Федосеевич 1943: 187;
Лунев Е. 1942: 43.
Лупандин Иван
1943: 330; 1945: 111, 125.
Лустенко, сержанта 1941: 78.
Луценко Д. 1942: 29.
Лушенко Е. 1942: 33.
Лушина А. И. 1943: 88.
Лушников 1943: 71.
Лыков А. 1942: 64.
Лыков, полицай 1942: 222.
Лысенко 1942: 304.
Лысенко Александр 1943: 112, 117.
Лысенко Алексей 1941: 12, 23, 30; 1944: 67, 71, 80, 93, 95, 97, 113, 118; 1945: 81, 120, 150.
Лысенко Борис Алексеевич 1941: 86.
Лысенко Григорий
1941: 25, 116, 133, 146, 169.
Лысенко Иван 1943: 7.
Лысенко Инна Алексеевна 1941: 86.
Лысенко Мария Павловна 
1941: 31, 42, 109, 278; 1945: 144.
Лысенко, майор 1943: 353.
Лысюк, капитан 1944: 80.
Львутин А. 1941: 197, 249; 1942: 56.
Любарский Николай 1941: 13, 30, 229; 1943: 349, 351.
Любашенко Иван Герасимович
1941: 276.
Любимов Г. 1941: 84, 100, 227; 1942: 31, 32, 82.
Любимов Ефим Федорович 1943: 15.
Любинский, полковник 1944: 94.
Любицкая П.
1941: 112, 286; 1944: 80.
Любомирский, лейтенант 1943: 36.
Любченко Н. И. 1943: 253.
Ляпин С. 1942: 19.
Лярский Василий 1941: 256.
Лях 1942: 27.
Ляхов Боря 1943: 56.
Ляхова Катя 1944: 78.
Ляшенко И. 1944: 106, 107
Ляшенко С. 1943: 196, 372.
Лященко И. 1942: 37.
Лящук Николай 1944: 52.

М
Магазинера 1942: 116.
Магриашвили Тавет 1941: 247.
Мадоян Аралюк 1942: 135.
Маевская Е. 1941: 258; 1942: 213.
Мажаев, капитан 1941: 25, 82.
Мазеев Г. С.
1943: 69, 103, 196, 160, 198, 195.
Мазепа Т. М. 1941: 291.
Мазник В. 1942: 57.
Мазур Р. 1942: 211.
Мазур Роза 1941: 260.
Мазур Федор 1941: 183.
Майборода 1941: 214, 225.
Майоров И. С. 1944: 92.
Майский 1945: 56.
Макаренко, полковник 1943: 186.
Макаров Николай 1941: 235.
Макаров, водитель 1944: 31.
Макарова Анна 1945: 134
Макашутин М. 1942: 260; 1945: 37.
Макашутин, староста 1943: 59.
Макеев Григорий 1945: 17.
Максименко 1941: 121.
Максимов
1941: 183, 184, 210, 217, 223.
Максимов А. 1942: 299.
Максимов Ф. 1945: 1945: 38.
Максимова 1943: 368; 1945: 28.
Макуха В. 1942: 233.
Макуха М. Д. 1942: 282.
Макухин Петр 1941: 274.
Макущенко 1941: 120; 1943: 248.
Макущенко П. Д 1943: 228.
Макущенко Татьяна 1943: 15.
Маланин, комиссар 1942: 188.
Малахов Андрей Васильевич
1941: 191, 197, 201.
Малахов М. 1944: 118.
Малеванец Николай 1945: 86, 89.
Малеев М. Л. 1943: 297.
Малидовский Георгий
1941: 113, 208; 1943: 330, 346, 348, 351; 1945: 7.
Малиев Иван 1945: 63.
Малиника 1943: 368.
Малинка С. 1942: 61.
Малиновский 1945: 147.
Малиновский Р. Я. 1943: 194.
Малкин В. С.  1942: 80, 145, 169, 197, 235, 258, 277;  1943: 53, 93, 105, 270, 321, 355; 1944: 12.
Малкин С. 1945: 1945: 13.
Малов Александр Федорович
1943: 318; 1944: 88, 91, 98, 120, 125 - 128, 130 - 132, 134 - 136, 140, 146, 148, 149, 151, 156, 162, 166 - 168; 1945: 59, 144, 145.
Малоненко 1944: 85.
Малыхин Андрей 1945: 139.
Малыхин М. 1942: 234.
Мальцев, майор 1941: 88.
Мальцева 1944: 159.
Мальчиков М. С. 1941: 291.
Малюгин Ваня 1945: 137.
Малюгин Евгений 1941: 247.
Малюта 1944: 89, 90.
Малютин Владимир 1941: 40.
Малютина П. 1942: 148, 150, 212-214; 1944: 73.
Мамедов 1945: 159.
Мамедов В. 1942: 71.
Мамедов, майор 1944: 29.
Мамон И. 1942: 106.
Мамонов М. 1944: 139.
Мамонов Петр 1944: 130.
Мамонов С. 1941: 70, 160.
Мамонова Н. 1942: 159.
Мандриченко Т. 1941: 139; 1942: 66.
Манжула Николай 1944: 113, 116.
Манзюк В. 1941: 148.
Манисов Адамбек 1942: 142.
Мансурадзе Ладо 1942: 38.
Манухин, навалоотбойщик 1944: 66.
Маншилин П. П. 1942: 144.
Манько 1942: 164.
Манько Анна Михайловна
1941: 269.
Мараханец Василий
1941: 117; 1945: 116, 119.
Марголин, директор 1945: 41
Марендич А. 1942: 55.
Маренко К.
1941: 109, 249; 1942: 63, 115.
Маринченко И. 1942: 38.
Мария Николаевна, лодочница
1943: 324.
Маркина Евдокия 1941: 93.
Марков, капитан 1944: 124.
Мароков А. 1941: 37; 1942: 178, 256; 1943: 371.
Марсьян Андрес 1941: 238.
Мартосян Минас 1942: 107.
Мартыненко В. А. 1945: 38.
Мартыненко П. 1942: 135.
Мартыненко, слесарь 1943: 332.
Мартынов И. 1942: 39.
Мартынов М. 1942: 57.
Мартынов, полковник 1941: 155.
Мартынцов Федор 1944: 22.
Мартынюк 1943: 368.
Марцев, военком 1942: 138.
Марченко А. Г. 1941: 291.
Марченко В. 1942: 74.
Марченко И. 1942: 33.
Маслакова Вера 1944: 42.
Маслов К. А. 1943: 43.
Маслов Олег 1941: 40.
Маслова А. И. 1943: 338.
Масловский А. К. 1945: 159, 160.
Масловский, капитан 1943: 214, 216, 221-223, 225, 231, 257, 265.
Мастрюков П. 1943: 97.
Мастуфеев Аачамса 1941: 248.
Матвеев 1941: 12, 139,  261, 263, 264.
Матвеев Александр 1943: 8.
Матвеев В. 1942: 35.
Матвеев М. 1942: 296; 1944: 89; 1945: 108.
Матвеев Ф. 1942: 16.
Матевосян Самвел  1941: 26
Матусевич Евгений 1943: 158, 159.
Маханов Жакия 1942: 135.
Махно 1941: 214.
Махортов, майор 1943: 209.
Мачихин В. 1942: 287; 1943: 3.
Мачуженко А.
1942: 201, 256, 266, 269, 271, 272; 1943: 18, 19, 40, 44, 46.
Маша медсестра 1944: 13.
Мащенко Мария 1941: 285; 1944: 11.
Мегрушвили Рубен 1941: 225.
Медведев 1941: 166, 214, 279.
Медведева Д. Н. 1943: 65.
Медведева Е. И. 1943: 80.
Мединская Р. 1942: 213.
Медсестра Галя 1945: 73.
Мезенцев П. 1942: 74.
Мезенцев, сапер 1944: 160.
Мезеря А. 1942: 206, 248.
Мезеря Александр 1943: 240, 243, 245, 247, 250; 1945: 142.
Мезеря Алешка 1943: 250.
Мезеря Григорий Кузьмич 1945: 142.
Мезеря Иван Кузьмич 1945: 142.
Мезеря Н. К. 1942: 207;
Мейжнев Аджи 1942: 12.
Мекадзе 1943: 178.
Меликулов 1943: 307.
Мельник Аксентий 1941: 235.
Мельник В.
1942: 177, 188; 1943: 121, 123.
Мельник, лейтенант 1942: 238.
Мельников А. 1942: 20; 1944: 119.
Мельников Е. 1942: 111.
Мельниченко Н. 1942: 76; 1943: 150.
Ментюкова 1942: 278.
Меокушев Афанасий 1941: 187.
Мережко Г. С. 1941: 151.
Мерекин А.
1941: 276, 284; 1942: 108.
Меркуин Афанасий  1941: 182.
Меркулов А.
1942: 72, 199; 1943: 340.
Меркулов Сергей 1941: 144.
Мерщий М. П.
1943: 227, 301; 1945: 159.
Метелкин Дмитрий 1941: 223.
Мехлаодиев Азалит 1942: 22.
Мещанинов, лейтенант 1942: 295.
Мещеряков Иван 1943: 193, 275.
Микитянский Г. М. 1941: 165.
Милин С. 1944: 67.
Милованов Е. 1942: 201, 204, 210.
Милованов С. И.
1943: 10, 90, 92, 93, 99, 100, 102, 129, 152, 156, 161, 195-197, 218, 230, 239; 1945: 155.
Милюков Сергей 1943: 80.
Милютин 1941: 160.
Миляев Виктор 1941: 108.
Минаева Анна 1943: 332.
Минаков, лейтенант 1943: 117.
Минасенко Ольга 1943: 328.
Минасенко Петр 1941: 277;
1943: 292; 1944: 150.
Минимухаметов Г. 1944: 91.
Мирковский Е. И. 1944: 7.
Мироненко 1943: 140.
Мироненко А. 1942: 236.
Мироненко Ю. 1943: 366.
Миронов 1941: 79, 195, 212.
Миронова О. 1942: 234.
Мирошниченко В. П. 1941: 129.
Мирошниченко И.
1942: 38; 1945: 34.
Мирошниченко Ксени 1942: 280.
Мирошниченко Н.
1941: 117, 199, 287; 1942: 245;
Мисик Р. 1942: 84;
Мисинев Никифор 1941: 183.
Мисинин Семенович 1941: 196.
Митраков В. Д. 1945: 77.
Михайленко
1941: 112, 138, 155, 207, 208.
Михайлицын, подполковник
1944: 27.
Михайличенко П. А. 1942: 165; 1943: 355.
Михайличенко Т.
1942: 170; 1945: 44.
Михайлов 1943: 225, 222,  281, 287, 337, 345; 1944: 18.
Михайлов Н. 1944: 65, 66.
Михайлов, лейтенант 1944: 3, 30.
Михайлов, полковник 1942: 26.
Михайлуца П. 1945: 139.
Михайлушкин Александр 1941: 282.
Михальков Василий 1943: 326.
Михеев 1945: 108.
Михеева 1942: 296.
Мицык П. 1942: 108.
Мишанин В. Т. 1943: 83, 103.
Миша-татарин 1943: 158.
Мишин Аверьян 1943: 33.
Мишина Л. 1942: 159; 1943: 118.
Мишков И. 1942: 136.
Мищенко 1944: 14, 123.
Мищенко А. 1941: 167,  281, 283.
Мищенко К. И. 1943: 256.
Мищенко Мария 1941: 11, 20.
Мищенко Михаил 1943: 77.
Можаев С. П. 1942: 88, 89.
Мозылев Виктор
1941: 13, 14; 1945: 136.
Моисеева Мария 1943: 254.
Моисеенко 1944: 17,  69; 159.
Молгачев А. 1942: 107.
Молодцов Александр 1944: 78.
Молодцов В. 1944: 78, 98, 170.
Молодцов И. 1942: 25, 27; 171.
Молостов Иван Федорович 1941:  15, 163;  1944: 74; 1945: 64, 74, 108.
Молочный Вася 1945: 67.
Монастырев В. 1944: 91.
Монтилов Алексей 1941: 241.
Морголин Л. 1942: 64.
Моргунов 1943: 51, 329.
Моргунов Л. 1942: 184, 185, 187; 1945: 138.
Мордовина Екатерина
1943: 330; 1945: 107, 119.
Мороз В. 1942: 84.
Мороз Максим 1944: 59, 76.
Мороз Петр 1943: 358;  1944: 48.
Мороз Николай 1945: 151
Морозов 1941: 158.
Морозов Александр 1943: 46, 47.
Морозов Алексей Петрович 1945: 46.
Морозов В. 1942: 287; 1943: 21.
Морозов Володя 1944: 78.
Морозов Миша 1945: 121.
Морозов П. 1942: 146, 295.
Морозов Трофим 1941: 248.
Морозов, наводчик 128.
Морозов, сержант 1943: 149.
Морозова А. 1944: 78.
Морозова В. Т. 1945: 46.
Морозовы 1943: 108.
Москвичев Д. 1942: 135.
Московенко К. 1942: 219; 1943: 306.
Мотков Михаил 1941: 69.
Моцак, начальник полиции
1942: 211.
Мошна И. 1942: 285, 293, 294.
Мощавик И. 1942: 91.
Музыка Аким 1945: 50, 51.
Музыка, ефрейтор 1945: 50, 51.
Музырь Филипп 1943: 54, 60.
Муляров В. Д. 1943: 44.
Муминов Эрназар 1943: 80.
Мунтьянов Анатолий 1945: 139.
Муравьев 1942: 295; 1943: 105.
Муравьев, сержант 1943: 296.
Мурадов Рамазан 1941: 274.
Мурадов Улаш 1942: 29.
Мурузиди 1944: 8.
Мусаев Абдул 1942: 91.
Мусакаев Ахмет 1941: 154.
Мусаэлян Б. 1945: 5.
Муха Виктор 1944: 38.
Мухаметдинов, лейтенант 1944: 114.
Мухин 1941: 43.
Мухомеджанов Камаза 1942: 131.
Мучной Григорий 1943: 329.
Мызенко, лейтенант 1942: 269.
Мышастый Афанасий 1942: 113.
Мякишев Василий
1944: 107, 138; 1945: 17, 50.
Мясоедов А. А. 1942: 200.
Мясоедова Е. 1942: 200.
Мячин Михаил 1943: 263.

Н
Наверзов Туредин 1942: 91.
Нагайцев Федор 1944: 17; 1945: 80.
Нагнибеда 1942: 294.
Наговицын М. 1942: 141;
Нагорный П. П. 1941: 68, 71; 1944: 3, 8, 20, 24, 26, 30, 44.
Надежда, санитарка 1945: 28.
Надежный 1942: 200.
Назадзе Г. 1942: 20.
Назаренко Н. 1942: 210.
Назаров 1941: 25.
Назаров, лейтенант 1945: 50, 52.
Назарова О. 1942: 174, 204, 208.
Наздрачев 1943: 105.
Нападенский, лейтенант
1942: 207, 208.
Насрединов 1942: 294.
Натадзе Г. 1942: 47.
Натаров Андрей 1941: 37.
Науменко 1941: 229.
Наумова Елена 1941: 92, 94, 119, 280; 1942: 179; 1943: 109, 111.
Науразбеков 1943: 343.
Нахадзе Отар 1941: 235.
Нахалов М. 1942: 216.
Недоступов Г. 1943: 127.
Нежданов Андрей 1943: 33, 71, 94, 95, 101, 102, 160, 250.
Нездолий 1942: 159.
Незнамов Н. 1942: 214.
Некрасов 1941: 261.
Некрасов Л. Б. 1945: 77.
Немов Б. В. 1943: 183.
Немченко 1942: 212.
Ненастьев А. Н. 1941: 114.
Неоклитте Консолине 1942: 176.
Непомнящий К.
1942: 43, 48, 66, 77, 116, 139.
Непопов Г. 1942: 144, 149.
Нестеренко 1943: 153; 1944: 128.
Нестеренко Д. Н.  61.
Нестеров 1945: 97.
Нестеров И.
1942: 190, 252; 1943: 30, 189.
Нетудыхатка А. 1942: 188, 189, 191; 1944: 9, 148; 1945: 80.
Нефедов 1941: 220.
Нефедов Митрофан 1941: 186.
Нефедов, старшина 1942: 159.
Нефедова М. 1942: 164.
Нижарадзе Б. 1942: 108.
Никитин В. 1942: 27.
Никитин, комиссар 1941: 179.
Никифоров М. 1941: 73; 1945: 145.
Николаев Анатолий 1943: 5.
Николаев С. 1944: 166.
Николаев Ф. 1943: 268.
Николаенко В. 1942: 43.
Николаенко Д. 1942: 91.
Николай, ординарец Беспалова
1943: 225.
Николенко Т. 
1941: 273; 1942: 49, 133.
Никонов А. 1941: 154; 1942: 5.
Никонов А. Ф. 1945: 38.
Никонов Алексей 1943: 28, 29.
Никулин Г. 1945: 148.
Никулин С. А. 1943: 54.
Нитка В. 1942: 135.
Новиков В. А. 1944: 85.
Новиков В. П. 1944: 85.
Новиков В. С. 1943: 182.
Новиков Виктор 1945: 22.
Новиков Михаил 1941: 264.
Новиков Николай 1943: 80.
Новиков, капитан 1943: 183, 281.
Новокрещенов Н. 1942: 92.
Новорошкина А. 1941: 159.
Новосельская В. 1942: 282.
Новохатько 1943: 291.
Ноздря, сержант 1942: 98.
Норка Мария 1943: 131, 306, 331, 361, 365; 1944: 79.
Норкин 1941: 85, 141.
Носенко П. 1942: 147.
Носко 1943: 228, 248.
Носко Г. И 1941: 134.
Носко И. К. 1944: 5.
Носко Иван 1945: 131.
Носко Павел 1945: 131.
Носков В. Я. 1945: 1945: 38.
Носов Иван 1944: 130.
Носов М. 1942: 197.
Нужненко Екатерина 1941: 127, 130, 167, 236, 289, 290; 1943: 287.
Нуралин Абян 1942: 132

О
Обераев Виктор 1941: 215.
Оболонко, лейтенант 1941: 220.
Образцов И. 1942: 23.
Овсянников Андрей 1944: 90.
Овсянников В. 1942: 61; 1944: 67.
Овсянников Василий
1941: 120, 202; 1943: 117;
Овсянников И. И. 1942: 53.
Овсянников Петр 1943: 51.
Овчаренко 1944: 72.
Овчаренко И. 1942: 270.
Овчинников Н. 1942: 17
Огирь Н. 1942: 57.
Овчинников, командир роты 113.
Огонесян Армамач 1941: 248.
Одишария 1941: 258, 259, 260.
Однодверцев В. 1942: 29.
Ожередов C. 1945: 81.
Ожередов Николай 1943: 14.
Ожередов Семен 1943: 18.
Ожередова Вера 1941: 137.
Озеров И. 1943: 271.
Озеров П. 1942: 300.
Окунева, капитан 1942: 153.
Олейник Н. 1942: 117.
Олейниковы 1942: 244, 245, 247, 248.
Оличковский А. 1942: 43.
Ольга Васильевна 1943: 333.
Омельченко Володя 1943: 78.
Омельченко Г. З. 1944: 137.
Омельченко К. 1941: 12; 1944: 171.
Омельченко М. 1942: 7, 21, 112, 208.
Омирьян Амазаса 1941: 248.
Онищенко Василий 1944: 132.
Онищенко Марк 1942: 76.
Онищенко Н. 1942: 137.
Онищенко, комбат 1943: 266.
Онопа Н. С. 1945: 4.
Оношко П. 1942: 71.
Орел А. 1941: 123; 1944: 38, 39.
Орлов Т. С. 1944: 76.
Орловин С. 1944: 113, 159, 164; 1945: 22.
Орозбеков 1943: 343.
Оручев Мацит 1942: 8.
Осадчий Федор 1941: 214.
Осадчук Т. П. 1943: 175.
Осетский, полковник 1942: 300.
Осипов 1941: 287; 1943: 91.
Осипов, старшина 1945: 22, 24.
Осиченко А. Г. 1941: 291.
Осличин Степан 1942: 23.
Осовидный Т. 1942: 19.
Ососков, майор 1945: 63.
Остапенко А. 1945: 136.
Остапенко Василий 1941: 176.
Остапенко З. 1942: 47.
Остафурова 1944: 159.
Островский А. 1945: 6.
Отченко Ю. 1942: 299; 1945: 79.
Охременко 1944: 72.
Очеретяный В. 1944: 14.

П
Павлейчук С. 1942: 234.
Павленко Е. М. 1942: 106.
Павленко У. 1942: 107.
Павлинский 1941: 165.
Павлинский Василий 1944: 158.
Павлов 1942: 26.
Павлов Алексей 1941: 9; 1945: 123.
Павлов Н.  1941: 75; 1942: 143, 214; 1943: 306.
Павлов Я. Ф. 1942: 107, 227, 228.
Павлов, комбриг 1941: 7.
Павлов, лейтенант 1945: 83.
Павлушин 1942: 27.
Павлюченко 1944: 159, 168.
Павлюченков И. П. 1943: 181, 256.
Падалка Е. 1942: 42.
Палаташвили Георгий 1941: 172.
Панасенко Михаил Г. 1945: 26, 27.
Панащатенко Иван 1945: 31.
Панин А. М. 1945: 1945: 38.
Панин И. 1945: 4.
Панков А. 1942: 248.
Панков П. А. 1941: 148; 1944: 4.
Панкова К. 1942: 281.
Панкратов 1945: 27.
Панкратов Иван 1941: 266.
Панов В. И. 1943: 184.
Панов, лейтенант 1943: 289.
Пантелеева 1943: 183.
Пантюхин А. С. 1943: 63.
Панченко 1943: 367.
Панченко Петро 1943: 283.
Панченко Федор 1943: 283; 1944: 22, 26; 1945: 126.
Панченко Шура 1942: 59.
Панченко, командир эскадрильи 1942: 296.
Папуша Ефросиния 1941: 122.
Папченко Николай Вас. 1941: 124.
Папченко П. 1941: 124.
Парамонов И. 1942: 20.
Парахин, комиссар 1942: 99, 103.
Парубенко, лейтенант 1943: 41.
Парфенов, капитан 1943: 222.
Пархачев Е. 1941: 290; 1943: 324, 325, 333, 366, 367, 373.
Пархимчик И. М. 1943: 33.
Пархоменко И. 1942: 43.
Пархоменко Н. 1942: 37.
Паршиков Н. 1944: 47.
Паршин Ваня 1944: 109; 1945: 139.
Паршин Николай Ф. 1945: 140.
Паспортникова Инна 1943: 194.
Пастухов 1943: 68.
Патрикеева 1944: 105.
Пауль 1943: 148.
Паулюс 1942: 279.
Пахмутов 1941: 188.
Пахоля Володя 1941: 188, 189, 199, 207; 1942: 81, 97, 105; 1945: 65.
Пахомов Николай 1941: 283.
Пацюк 1941: 162; 1942: 204, 210, 211, 232, 242; 1943: 229.
Пашко В. 1942: 39.
Пашков  1945: 59.
Пащенко К. 1943: 9;
Пейсах М. 1942: 134.
Пекова Мария 1945: 31.
Пелых, лейтенант 1943: 339.
Перевышко П. 1942: 304.
Передерий 1944: 72.
Перекатова В. 1942: 252.
Перепальский, грузчик 1945: 129.
Перепелица А. П.
1941: 203, 282; 1945: 47;
1943: 271, 272, 324, 349, 361.
Перепелица Сидор 1941: 271, 272.
Перепелица Циля 1941: 288, 291.
Перепелица, рабочий 1941: 153.
Переходкин А. Л. 1941: 291.
Перченко П. Е. 1942: 284.
Першин 1944: 69.
Петраков Г. 1942: 132

П
Петракович А. 1942: 42.
Петраковский А. И. 
1941: 152, 162; 1942: 28, 44.
Петренко Иван 1944: 15,154, 155.
Петренко, политрук 1941: 266.
Петров Алексей 1945: 20, 155.
Петров Анатолий 1945: 27.
Петров Георгий 1944: 161.
Петров Николай Александр. 1943: 9.
Петров, лейтенант 1943: 39.
Петрович Василий 1943: 143.
Петрович, солдат 1944: 19.
Петросян Ашот 1943: 7.
Петрухненко П. 1945: 86.
Петрыкин Леонид 1943: 324, 369.
Петрюк Е. 1943: 238.
Петрюк И. Т. 1943: 238.
Петунов Жора 1945: 86.
Петунова Прасковья
1943: 158; 1944: 156.
Петухов 1943: 142, 295.
Петухов, политрук 1943: 82.
Петухов, сержант 1943: 302, 303.
Пивень А. 1942: 21.
Пивнев М. 1942: 136.
Пивнык Л. 1941: 36, 141; 1942: 156; 1943: 226, 145; 1945: 55.
Пивоваров 1942: 127.
Пивоваров Василий 1943: 307.
Пивоваров Денис Серг. 1943: 307.
Пигливаньян, майор 1945: 83.
Пизин Ф. И. 1943: 196, 198.
Пиканов М. 1942: 116.
Пилипенко 1941: 228.
Пилипенко А. 1942: 196.
Пилипенко И. 1942: 38.
Пилипенко Катя 1942: 247.
Пилипенко Клава 1943: 360.
Пименов А. 1942: 98.
Пименов Григорий 1943: 104.
Пиранидзе Н. 1942: 91.
Пирогова Нила 1942: 102.
Писаренко Николай 1944: 76.
Пись Н. 1942: 84.
Письмак, пулеметчик 1943: 174.
Пихтерев Василий Владим. 1943: 58.
Пичугин, полковник 1941: 193.
Платонов Виктор 1941: 221.
Плахотник П. 1942: 33.
Плешаков Н. 1942: 47.
Плешивцев, лейтенант 1943: 353.
Плиев 1944: 35.
Плотицина Анна 1943: 315.
Плотников 1943: 363.
Плотников К. С. 1943:  102;
Плуженко Т. 1942: 71; 1943: 112.
Плужник П. 1943: 78, 187, 205.
Плыгач А. 1941: 12, 21, 22; 1942: 173.
Победа Николай 1941: 71; 1944: 156.
Погдарьян Саракьян 1941: 282.
Погонин В. Ф. 1942: 98.
Погорелов В. П. 1941: 121, 124 - 126, 133, 142, 227; 1942: 44, 48, 66, 172; 1943: 13, 103.
Погорелов Г. 1941: 284, 287.
Погорелов Петр Иванович
1943: 119, 185.
Подавильников 1941: 211, 224.
Подберезная М. Е 1943: 88, 91, 160.
Подгорный Л. 1943: 122.
Поддубняк В. 1942: 46.
Подзолкин С. В. 1942: 125.
Подкаленко И. 1942: 145.
Подлесный Иван Артем. 1941: 149.
Подлипаева М. 1941: 88; 1942: 138, 141, 220, 221, 226; 1943: 285; 1945: 51, 115, 126, 139.
Подмазок Мышко  1945:  151
Подобед Т. А. 1942: 307.
Подольский Иван 1943: 326.
Подопригора 1943: 84, 93, 95, 100, 160, 218; 1945: 17, 65, 66, 133.
Подопригора Сергей 1945: 155.
Подрыгина Н. 1942: 233.
Покатаев 1943: 346.
Покатаев Алексей Иванович
1941: 92, 93, 180, 228.
Полеводин Г.
1941: 86, 89, 92;  1943: 328.
Полеводин Е. И.
1941: 154;  1942: 139, 160, 161, 166, 237; 1943: 10, 15.
Полехин Архип Карпович 1943: 75.
Поливода Д. 1941: 226; 1942: 19.
Поликарпова 1943: 368.
Половенко Павел 1944: 106, 137.
Поломанный П. 1942: 90.
Полтавская Е. 1942: 163.
Полтавский 1945: 59.
Полтавцев 1942: 193
Полтавцев В. А. 1942: 148, 189.
Полтаранов П.
1942: 255; 1943: 111, 113.
Полупанов Н. 1944: 166.
Полушеев Григорий 1941: 280.
Полуэктов И. В. 1943: 62.
Поляков Д. 1942: 58.
Поляков Е. 1942: 301.
Поляков М. 1942: 37.
Полякова К. 1944: 78.
Полянский 1943: 254.
Понгильский, старший лейтенант 1943: 183.
Понедилок П. 1942: 135.
Пономарев 1945: 34.
Пономарев Василий Дм. 1941: 291.
Пономаренко Иван 1941: 226.
Попов 1941: 168, 206, 238; 1944: 14, 111; 1945: 57, 58.
Попов Анатолий 1943: 5.
Попов Аркадий Н. 1943: 196.
Попов В. 1943: 327, 336, 343; 1945: 54, 56, 58, 59, 61.
Попов И. Г. 1945: 100.
Попов Иван 1943: 17, 104, 303, 304.
Попов Николай 1941: 227.
Попов Семен 1941: 206.
Попов Сергей 1941: 249.
Попова Алла 1942: 87.
Попова Таисия В. 1943: 17.
Попович Драган 1943: 369.
Портенко Василий 1941: 213, 243.
Портной Исаак 1942: 84.
Порыгин, лейтенант 1943: 84.
Постыка Алексей 1943: 80.
Потайкина 1943: 368.
Потапенко Александра 1944: 32, 38.
Потапенко Г.
1941: 101, 113, 287; 1942: 4.
Потапов Иван 1945: 139.
Потапов, генерал-майор 1941: 10.
Потетюлькин П. 1941: 90, 283; 1944: 92, 109; 1943: 358.
Потий Михаил 1945: 41.
Поцелуйко Стефан 1942: 15.
Поцхерашвили А. И. 1943: 178.
Прагер Авраам 1941: 57, 135, 137, 144, 149, 153, 158, 281.
Пржегалинский В. В. 1945: 1945: 38.
Прибега Григорий С. 1943: 53.
Приз 1942: 204, 232, 245, 249.
Приз А. 1941: 176, 178; 1942: 174, 216, 296, 298.
Приз Герасим Ефимович 1941: 178.
Приз Марфа Дмитриевна 1941: 178.
Приз Н. 1942: 216.
Примак Н. 1942: 263.
Приходько 1941: 186, 279, 280;  1942: 35, 36; 1943: 246.
Приходько В. И. 1941: 286.
Приходько Я. 1941: 279, 280; 1942: 25, 31 - 36, 41.
Прицепа Аверьян 1942: 19.
Провалов Константин Иванович 1941: 128, 139, 152, 160 - 162, 166, 168 - 171, 179 - 181, 187, 190, 194, 198, 210, 211, 213, 217, 221, 224, 226, 275, 279; 1942: 26, 28, 35, 64, 144, 149, 150, 152-154.
Проворченко Петя 1943: 309, 311.
Прокопенко Иван 1945: 47.
Прокопец, комсомолец 1943: 251.
Прокопчук И. М. 1942: 117.
Прокофьев А. Д. 1941: 291.
Прокошин А. 1942: 35.
Промисан Анатолий 1941: 58.
Пронин Константин Никан. 1945: 77.
Проскурин Николай 1941: 176.
Проскутин Н. 1942: 39.
Прохоров 1942: 70.
Прохоров Иван 1943: 270.
Проценко Мария 1943: 276.
Проценко Николай
1941: 7, 17, 23, 34.
Процив Тамара 1943: 60.
Прошин Петр 1941: 224.
Прусаков Яков 1943: 80.
Пряхин 1943: 143.
Пугачева П. И.
1943:  68, 90, 103, 194.
Пуговкин Михаил 1941: 235.
Пузанков Н. 1942: 150.
Пузанов Д. 1942: 33.
Пупынин Семен 1941: 184, 228, 292.
Пустовой Я. 1942: 22.
Пухов, генерал 1945: 30.
Пучковский  1941: 199; 1942: 246.
Пушкарева Любовь 1943: 359.
Пчелинцева М. 1942: 162, 255, 257; 1943: 287; 1945: 106.
Пчелкин Н. 1942: 108.
Пылых 1944: 15.
Пышнев Никифор 1941: 186.

Р
Рагинов Марзего 1942: 38.
Ражев 1941: 17.
Разгуляев 1942: 294;
Разиев Калидин 1943: 326.
Разоренова Люба 1943: 142.
Райнулов, пулеметчик 1945: 53.
Рак 1945: 27.
Рамус А. 1942: 142.
Раскова М. 1941: 242.
Расковинский Цезарь Сел. 1943: 149.
Рассказов, боец 1943: 75, 77.
Ратов А. И. 1944: 170.
Ратушный З. 1942: 9.
Раюшкина 1942: 212.
Ребров Александр 1941: 266.
Ревин Андрей 1945: 19.
Редникин Николай 1943: 4.
Редька 1943: 68, 196, 198, 200.
Редько Митрофан 1942: 38.
Редько Яков Данилович 1945: 29.
Резник Леонтий 1941: 264.
Резник Михаил 1941: 262.
Резников Вадим 1941: 74, 79; 1943: 298, 300, 305.
Резников, лейтенант 1942: 101.
Ременников Валентин 1941: 169.
Ренатус Эрнэст Эмиль
1942: 284, 286-289, 305;
1943: 8, 14, 16, 22, 23.
Репин 1941: 134.
Репяхов 1943: 257, 265.
Решетняк 1941: 153; 1943: 159.
Решетов 1943: 154.
Рогов Иван 1943: 71.
Рогова С. 1943: 136.
Рогулин В. 1943: 369; В. 1944: 82.
Родимцев 1942: 19, 230, 232.
Родин Иван 1943: 31, 32, 53, 62, 72, 73; 1945: 100.
Родина Прасковья 1943: 9;
Родионов И. 1942: 222.
Рожков, лейтенант 1943: 272.
Розенман Ювеналий 1941: 7, 38, 55, 98; 1942: 19, 157, 222, 224-227, 230, 231, 290; 1945: 131, 138.
Романенко 1942: 248; 1943: 75.
Романенко Г. 1942: 84
Романец И. 1942: 159.
Романов Д. В. 1942: 284.
Романов И. 1942: 283
Романов М. И. 1941: 218; 1942: 81.
Романовская Екатерина 1941: 37, 82; 1942: 121, 302; 1943: 12, 199, 301; 1945: 123, 131, 135.
Романченко Андрей Пет. 1941: 251.
Романщук Павел Степ. 1943: 290.
Романщук Сергей 1943: 288, 289.
Романьков А. 1942: 19.
Ромодан Виктор 1943: 356, 357.
Росолов Ачачала 1942: 20.
Ростовцев П. Н.  1941:  63, 129, 136, 151; 1942: 176, 283, 303
Ротко Федор Никитович 1945: 77.
Рохманичев Б. 1942: 33.
Рубаха Вера 1941: 271.
Рубашкина А. 1941: 144.
Рубина Муся 1942: 50, 51, 57.
Руденко Анна 1941: 273.
Руденко Я. 1942: 108.
Рудик, обер-ефрейтор
1944: 127, 129, 148.
Руднев Е. 1942: 33.
Руднева Женя 1941: 69.
Рудой Анатолий М. 1943: 297.
Рудь Иван 1941: 224.
Ружин Владимир Михайлович 
1942: 234; 1945: 10.
Рузаев Гранци 1942: 135.
Румянцев Алесей 1941: 235.
Румянцев, сержант 1941: 180.
Румянцева Л. 1945: 82.
Русаков 1943: 101, 155, 195, 196.
Русев А. 1941: 61, 72, 132; 1942: 16, 80, 88, 91, 95, 105, 106, 110.
Русин Ваня 1944: 95.
Руссинов, генерал 1943: 75.
Русских 11, 38, 49, 62.
Рустамов Абунфас 1942: 135.
Рустамов Рахим 1945: 79, 80.
Рыбаков Степан 1944: 120.
Рыбалка Ф. 1942: 43.
Рыжих И. 1942: 20.
Рыжов М. 1942: 33.
Рынковой Т. 1942: 279; 1944: 64.
Рычков Владимир 1944: 130.
Рябенко Г. 1941: 212, 213, 217.
Рябикин 1944: 14.
Рябков Н. 1942: 18.
Рябов А. 1942: 124.
Рябов Иван 1944: 16, 18, 123.
Рябокобылка Марфуша 1942: 233.
Рябуха, старшина 1943: 258.
Рябущенко В.  1943: 120.
Рябущенко М. Е. 1942: 10; 1943: 96.
Рябущенко Ю. 1942: 10, 162, 200, 204, -206, 290; 1943: 4, 96, 116, 120, 211, 227, 237.
Рябцев Александр 1945:153.
Рябцев Алексей  1945:153.
Рябцев Виктор 1945:153.
Рябцев Петр Сергеевич 1941: 25-27, 59, 60, 81, 82; 1945:153.
РябцевФедор 1945:153.
Рябцев Филипп Сергеевич
1941: 60, 63.
Рябцева 1943: 361.
Рябцева И. И. 1945: 153
Рябых В. 1942: 118.
Рязанов Каюм 1943: 50.
Рязанов Юра 1941: 245.
Ряскин Иван 1941: 225.

С
Сабанский Казимир 1943: 122.
Сабуров А. И. 1943:  73.
Сабуров И. Д. 1943: 76.
Сабурова, соединение 1943: 18.
Савенков Г. Д. 1943: 359, 360; 1945: 46, 52, 92, 97, 152, 167.
Савенков И. 1942: 1943: 13, 21, 149, 165; 287, 291; 1945: 87, 99, 167.
Савенков Н. 1942: 243; 1943: 26.
Саверский И. 1943: 22, 63, 66.
Савина А. 1941: 119, 270.
Савичева М.
1941: 94, 254, 274; 1942: 274.
Савченко В. П. 1941: 114; 1942: 105.
Савченко, командир взвода 1941: 17.
Савчук А. 1941: 290.
Сагайдачная 1943: 361.
Сагирова 1944: 159.
Садовников Федот
1944: 115, 116; 1945: 60.
Садыло Григорий 1941: 236.
Сазонов Е. 1942: 260.
Сазонов, боец 1945: 91.
Саидов Вахрат 1942: 37.
Саидов Нармулат 1942: 132.
Сакало, сержант 1941: 218.
Саков Аким 1942: 37.
Саламатин А. 1942: 72.
Саламов 1941: 238; 1942: 29.
Салателян Мачашак 1941: 264.
Салахин 1941: 183.
Саликов Аким 1941: 248.
Салихов Рхулбан 1943: 326.
Сало Иван 1941: 30, 229;  1943: 351;
Самкарадзе Т. 1942: 84.
Самойленко Анна Е. 1941: 279.
Самойлов 1941: 276, 277; 1943: 80.
Самойлова В. 1941: 242; 1942: 78.
Самосенко М. 1942: 76.
Самохин Петр 1944: 69.
Санижан П. 1942: 19.
Санина Д. 1942: 159.
Санников, капитан 1944: 139.
Санюк Б. И. 1941: 153.
Сапатюк Михайло
1944: 141, 145, 146; 1945: 51.
Сапельников И. 1942: 90.
Сапрыкин Николай Ф. 1943: 299.
Сапрыкина М. 1943: 299.
Сапун И. 1945: 102.
Сараев А. 1942: 212, 213.
Саранчиным 1942: 48.
Саратов, лейтенант 1943: 339.
Сафонов Андрей 1941: 251, 254, 255.
Сафронова Е. 1944: 165.
Сахаров, лейтенант 1945: 32.
Сахно 1941: 81.
Сахно Никита 1944: 106.
Сахно П. 1942: 116.
Сбитнев Никифор М. 1941: 291.
Сванидзе 1944: 8.
Светоянская В. Г. 1945: 166.
Свидра, капитан 1942: 27.
Свиридов С. М. 1944: 5.
Свиридов, радист 1943: 222, 227.
Свиридов, сержант 1943: 38.
Свобода Людвик 1944: 25.
Святошенко Степан И. 1941: 144.
Сдобнов Николай 1941: 93.
Северин Григорий 1943: 117.
Северинина Тоня 1942: 216.
Селезнев Борис 1941: 118.
Селенко Николай 1941: 266.
Селиванова Анастасия 1942: 198.
Селькин, лейтенант 1943: 203, 209.
Селявин 1943: 357.
Семененко Антон 1944: 88.
Семенов 1942: 298; 1944: 167.
Семенов Г. 1942: 118, 172; 1943: 13, 103, 244, 247, 248; 1944: 58.
Семенов Ф. 1942: 15.
Семенов, командир дивизии
1942: 298.
Семенов, лейтенант 1943: 41.
Семенова Е. 1942: 86.
Семенченко И. 1942: 43.
Семикин 1943: 275.
Семиков, подполковник 1945: 79.
Семин В. Ф. 1945: 158.
Сергеев Иван 1945: 29.
Сергеев Михаил 1943: 73, 74, 76.
Сергеев Саша 1943: 35.
Сергеев, начальник штаба 1941: 11.
Сергеева В. 1941: 110; 1942: 147.
Сергей из Красного Луча 1941: 108.
Сергиенко Александр 1941: 182.
Сергиенко Иван 1941: 187.
Сердюков В. М. 1943: 346.
Серебрянникова М. М. 1942: 213.
Серебряный М. М. 1942: 30.
Середа 1945: 84, 85, 87.
Середа М. К. 1943: 178.
Серенков М. Г. 1942: 229.
Серенков Н. М. 1942: 229.
Серов Иван 1943: 273, 274; 1944: 41; 1945: 146.
Сибилев Н. 1942: 22.
Сиволоб В. 1942: 107.
Сидоренко 1944: 14.
Сидоренко М. 1942: 146.
Сидоренко Михаил 1941: 145; 1943: 320; 1945: 29.
Сидоров 1943: 15.
Сидоров, капитан 1944: 27.
Силенко 1942: 159.
Силютин Г. 1942: 234.
Симаков 1941: 201.
Симаков В. В. 1942: 23.
Симаков, сержант 1943: 198.
Симкин, лейтенант 1942: 257.
Симоненко Вера 1943: 371.
Симонов 1944: 128.
Симонов К. 1943: 8.
Симоняк 1943: 17.
Симунян Карегин 1941: 264.
Синарос, лейтенант 1941: 78.
Синельников Е. 1942: 21.
Синица 1943: 64-66, 69, 78, 82, 85.
Синицын Федор 1943: 326.
Синьковский Сергей 1943: 75.
Сиробаба Василий 1941: 249.
Сиротин, красноармеец 1943: 112.
Ситков Г. В. 1945: 100.
Скворцов И. 1942: 267; 1943: 119, 122; 1945: 156.
Скворцова Тамара 1943: 119.
Скидан 1945: 34.
Скнарин Н. 1944: 39; 1945: 35, 66, 71 - 75, 78.
Скопенко Анна 1943: 355.
Скорик Мария 1941: 177.
Скориков Петр 1941: 280.
Скориченко, староста 1943: 82.
Скоробогатов 1941: 137.
Скоробогатов, арматурщик 
1945: 129.
Скороходова Л. 1941: 13;  1942: 59; 1944: 72; 1945: 123, 125.
Скрипников В. 1943: 323; 1945: 10.
Скромных С. 1943: 148, 336.
Скрыпников 1944: 72.
Скутов 1944: 151.
Слепухин Б. 1942: 111.
Слепцов Афанасий 1944: 29.
Слепцов И. А. 1944: 120, 134.
Слесарев Егор 1943: 245.
Слободчиков 1942: 45.
Слободянюк Иван М. 1944: 52.
Слонова Нина 1943: 261.
Слостин Василий 1943: 58.
Слюсарь Владимир
1941: 34;  1944: 169.
Смелев Виктор 1944: 42.
Сметанин 1944: 169.
Сметанин В.
1943: 242, 244; 1945: 146.
Сметанин Леонид 1941: 290.
Сметанкин 1942: 159.
Смешко А. 1942: 185, 202, 302.
Смешко Иван
1941: 9, 37, 274; 1942: 186, 190;  1943: 106; 1944: 12, 75.
Смирнов 1941: 262.
Смирнов И. С. 1942: 99.
Смирнов М. 1944: 58.
Смирнов Павел 1943: 80.
Смирнов, комиссар полка 1943: 18.
Смирнов, штурман 1943: 103.
Смирнова 1942: 270.
Смолий Федор 1941: 238.
Смолин Сергея 1945: 88, 87.
Смоначев Кирилл 1941: 225.
Смыков В. 1942: 170; 1943: 206.
Снегирев, полковник 1943: 116.
Снежко А. 1942: 199; 1943: 277.
Снежко Нина 1941: 237.
Снопко 1943: 307.
Соболь Жанна 1941: 232, 289.
Согалаева 1941: 69.
Соколов 1941: 72, 218; 1942: 111.
Соколов П.
1942: 178; 1943: 25, 207, 363.
Соколова А. Н 1941: 134.
Сокологорский, лейтенант 1943: 339.
Солдатенко М. 1942: 45.
Соловьев 1944: 17;1945: 143.
Соловьев Н. П. 1943: 132.
Соловьев Сергей 1941: 53, 104.
Солодкий Н. 1944: 123.
Солодков Миша 1942: 183-185.
Солодков, ефрейтор 1942: 181.
Солодкова Т. С. 1941: 116.
Солодовник И. 1942: 71.
Солодовников 1943: 363.
Солодухин С. И.
1942: 209; 1943: 102.
Солодянкина Рая 1941: 189; 1943: 118, 120, 122, 268, 295.
Соломатина Шура 1945: 139.
Соломаха М. 1943: 110-112.
Солониченко Александр 1945: 101.
Солуковцева 1941: 277.
Соляренко П. 1942: 178; 1943: 74.
Сопелева В. 1941: 169.
Сорока 1944: 157.
Сорока В. И. 1945: 4.
Сорокин Федор 1941: 281.
Соснов А. 1942: 45.
Сосновский Александр 1941: 282.
Сосюра Игорь 1942: 153.
Сотников И. 1942: 49; 1944: 48.
Сотников, лейтенант 1945: 50.
Сохин В. 1942: 88.
Сохов Асланшри 1942: 22.
Сошнин И. 1941: 239.
Спесивцев А. 1942: 138.
Специальная Е.
1941: 36, 59, 178, 289; 1942: 152; 1944: 159; 1945: 106.
Спивак Е. 1943: 294.
Спикин Николай
1944: 139; 1945: 147.
Спиридонов Евгений 1943: 75.
Спиридонов Степан 1945: 29.
Спирченков В. 1942: 4.
Спицын А. 1941: 193.
Спицын Н. 1943: 201, 224; 1944: 11; 1945: 129.
Справка Историческая
1943: 13, 16, 39, 57, 194, 282, 284, 286, 288, 290.
Справка Историческая 1945: 116.
Стадник Жора 1941: 269.
Сталин И. В. 1941: 62; 1942: 290; 1943: 24, 258; 1945: 55, 124.
Стамборовский В. 1942: 36.
Станкевский Дмитрий 1943: 31, 32, 34, 37, 39, 41, 43, 47, 55-57, 59, 63, 77, 168, 169, 172, 173, 180-182, 184, 244, 248, 251-253, 256.
Стариков М. С. 1945: 4.
Старовыборный И. 1942: 135.
Стародубцев 1942: 251; 1944: 72.
Староконев, сержант 1943: 113.
Старостенко В. 1942: 7; 1943: 306; 1944: 109, 110.
Старостенко С. 1942: 91.
Старостина А. 1942: 220.
Старченко И. 1942: 76.
Стасюк Максим 1942: 43.
Стаценко Ф. 1942: 29.
Стебновский Афанасий 1942: 134.
Степаненко
1943: 15, 315, 365; 1944: 160.
Степанищев В. З. 1943: 45.
Степанов 1941: 17, 266; 1942: 226.
Степанов, лейтенант
1943: 118, 241, 242.
Степин, стрелок 1943: 260.
Стефакин, сержант 1943: 299.
Стеценко Григорий 1943: 148.
Стеценко Петр 1943: 148.
Столбов 1945: 30, 32.
Столяревский Николай 1944: 18.
Столяревский, лейтенант 1944: 20.
Столяров Максим 1941: 268.
Стома Елена 1943: 49.
Стомин С. И. 1942: 17, 306; 1944: 5.
Стороженко 1942: 45.
Стороженко М. 1945: 104.
Стоцкий Иосиф 1945: 131.
Стребков 1944: 72.
Стрекица Мария 1943: 253.
Стрелков, лейтенант 1943: 335.
Стрельников Василий 1941: 249.
Стрельцов К. 1942: 90.
Стремилов Б. 1941: 176, 204, 220, 232, 237, 243, 292; 1942: 8, 29, 49, 61, 159, 163, 225; 1943 91, 129, 140, 201, 231, 258, 370.
Стриганкин 1942: 72.
Стрижак, майор 1943: 66.
Струпинский Д. 1942: 218.
Стрюков П. 1942: 72.
Субботин Е. 1943: 345; 1944: 85, 150, 165; 1945: 17, 43, 76, 132.
Субботин Петр 1943: 166.
Субботина Александра С. 1941: 151.
Суворов Александр П. 1944: 110.
Суворов Дима 1944: 78.
Суворов С. 1941: 167, 220; 1942: 253.
Сударкин Я. 1944: 12.
Сузанский, майор 1943: 110.
Сукач Е. 1942: 73.
Суковников, лейтенант 1941: 266.
Суконный Тимофей 1944: 138; 1945: 30, 62, 112, 115 - 118.
Сулим Николай 1941: 280.
Султанбеков Магомед 1942: 91.
Султанова Р. 1941: 159.
Сумин 1944: 85.
Сумской Е. 1941: 288; 1942: 89.
Супрунова Шура 1944: 67.
Сур Иван 1941: 224.
Сурба Анатолий А. 1943: 61.
Сурдоленко П. 1942: 160.
Сурин Б.Н. 1941: 25.
Суровиков 1943: 368.
Суровцев Владимир 1941: 182.
Суровый, лейтенант 1942: 46.
Сусуников 1942: 169.
Суханов 1942: 11.
Сухашвили Роман 1943: 7.
Сухин П. С. 1945: 8.
Сухинченко 1942: 67.
Сухов И. 1945: 22, 24.
Суховерхов Г. 1944: 118.
Сухоленов Василий 1943: 58.
Сучков, лейтенант 1941: 78.
Сушко Н. 1942: 88.
Сыроватская 1944: 159.
Сыроватский В. 1943: 366.
Сыромятников Я. 1943: 153.
Сысомятин 1943: 295.
Сытник Петр 1944: 160.
Сытый Н. 1944: 89.
Сычев 1942: 232; 1943: 34.
Сюбаев Нежзам 1941: 266.

Т
Табзалеев П. 1942: 49.
Таверовский Аркадий 1942: 107.
Таволжанский Н. 1941: 10, 13, 14.
Таган Б. С. 1941: 190.
Талибов Ибрагим 1942: 20
Тананайка П. Г. 1942: 37.
Танасчишин, генерал 1943: 101.
Танцюра Иван
1941: 33;  1942: 172; 1944: 55, 64;  1945: 116, 118, 119, 127.
Танцюра Полина 1941: 67, 85.
Тарабанов 1944: 14.
Тараканов 1944: 8.
Тараканов П. В. 1943: 55, 58.
Тараканов, подполковник 1941: 249.
Таракановы 1943: 42, 43, 322.
Таран Владимир 1944: 145.
Таран Иван 1941: 235.
Таран Николай 1941: 138.
Таранов А. П. 1942: 294.
Таранов Леня 1942: 148.
Таранов М. Я. 1945: 155.
Таранов, политрук 1942: 293.
Тараскин Владимир 1945: 148.
Тарасова Вера 1942: 119.
Тарачан Георгий 1941: 248.
Тарчоков Махмуд 1941: 258.
Татаринов И. 1942: 171.
Татарчук, майор 1941: 77.
Татауров 1943: 373.
Твалайбешвили 1941: 199.
Твердохлеб Аполлон 1941: 237.
Тверяхин Сергей 1944: 130.
Тевлюк 1941: 208.
Теличенко 1942: 285.
Теличко, лейтенант 1943: 258.
Тельнов Валентин 1945: 134.
Темирбулатов Ш. Н. 1944: 139.
Темрюхин, командир полка 1945: 68.
Тенько Александр 1944: 130.
Теплов И. 1942: 38.
Терентиев Ф.
1943: 228, 244-248, 255.
Терентьева Л. 1943: 284;
Терещенко И. 1942: 141.
Терещенков Виктор 1941: 101; 1942: 146, 148; 1943: 136, 210, 272.
Тетушкин Миша 1945: 117.
Тикашвили В. 1942: 12.
Тимашев 1944: 69.
Тимофеев Л. 1945: 14.
Тимофеев, полковник 1944: 102.
Тимофеева Антонина 1941: 60, 70, 178; 1942: 143, 253, 259.
Тимофеева Катя 1943: 360.
Тимофеева М. 1942: 7; 1943: 10, 11, 14; 1944: 27.
Тимохина 1943: 136.
Тимошенко 1941: 258, 271.
Тимошенко А. 1942: 71.
Тимошенко В. И. 1942: 57.
Тимошенко Прасковья Фед. 1943: 47.
Тимченко Л.
1941: 243, 255, 256; 1942: 28, 48, 106, 113, 119, 130, 159, 191, 213, 216, 218, 254; 1945: 11.
Титаренко 1943: 145.
Титаренко Ф. 1942: 43.
Титков, зам. политрука 1941: 218.
Титов 1943: 153.
Титова Шура 1944: 32.
Титчиташвили Рвас 1941: 247.
Тихова К. 1942: 39, 304.
Тиховский Е. 1942: 136.
Тихонов Петр 1944: 105; 1945: 26.
Тишин А. 1942: 274.
Тищенко А. 1944: 6, 122.
Тищенко Мария 1941: 268.
Ткаленко В. 1942: 54;  1943: 6, 8.
Ткаленко М. 1942: 291, 293.
Ткачев Андрей 1941: 223.
Ткачев Г. 1942: 135.
Ткачев Иван 1941: 7.
Ткаченко Александр 1942: 15, 17, 40, 51, 62, 70, 118, 189, 278, 279, 288, 306; 1943: 9, 21, 109, 123, 161, 231, 324, 357.
Ткаченко Александр Кузьмич 1941: 210; 1942: 262; 1943: 11, 15-17, 30;  1944: 95; 1945: 153.
Ткаченко Валя
1941: 22, 140; 1942: 194.
Ткаченко Григорий 1944: 76.
Ткаченко Иван
1941: 198, 199, 207, 233.
Ткаченко М. 1942: 55.
Ткаченко Петр
1943: 214, 327, 348; 1944: 119.
Ткаченко Полина 1941: 278.
Ткаченко Эмма 1941: 139, 286, 290;  1945: 86, 99, 128.
Ткунов Александр Бор. 1943: 255.
Тодышев Степан 1941: 8, 12, 90, 91, 143, 144; 1942: 301; 1945: 67.
Токарев А. 1942: 108.
Токарев М. 1945: 38.
Токарев, лейтенант 1941: 76.
Токарева Наталья Георгиевна
1943: 88, 160.
Токарева Пелагея 1941: 232; 1942: 65, 90; 1943: 69, 87, 88, 91, 93-95, 99, 100, 102, 155, 196, 198-200, 202, 218, 231, 235, 250; 1945: 155.
Токарева Шура 1943: 88,  95.
Токарчук В. 1942: 99, 164; 1943: 14; 1945: 100.
Толбухин Федор Иванович
1943: 194, 355.
Толмачев Андрей 1941: 173.
Толстиков А. В. 1942: 79.
Толстикова Т. З. 1942: 79, 176.
Толстов Валентин 1944: 78.
Томильцева 1943: 77.
Томич Стоян 1944: 82.
Топчиенко П.
1942: 117, 154, 224, 250.
Торкунова В. И. 1944: 85.
Тотиев Николай 1943: 245.
Тотич Саво 1943: 369.
Тоцкий В. 1942: 300.
Тошич Мирко 1944: 82.
Травень С. 1942: 141.
Травина Л. 1941: 270; 1942: 136; 1943: 115;
Трибухин, сержант 1942: 101;
Трапезников Степан 1944: 107.
Тращенко 1941: 126.
Трембач Константин Григорьевич 1944: 134; 1945: 58.
Третьяк Дмитрий 1943: 52.
Третьяк Николай Павлович 1943: 61.
Третьяков Василий Ив. 1945: 140.
Третьяченко 1944: 159.
Трипольский Г. 1942: 84.
Тропа А. 1942: 108.
Троскалевская А. И. 1942: 145.
Троскалевский Р.
1942: 77, 124, 179, 197.
Троскалевский Роман 1941: 116.
Троскалевский С.
1942: 51, 53, 58, 145.
Трофимец Петр
1941: 76, 115, 166; 1942: 49, 65, 66, 70, 142, 147, 171, 197, 225, 236, 244, 250, 303, 304; 1943: 148, 168, 292, 336, 338, 348;  1944: 27; 1945: 53, 55, 56.
Трофимов И. Я 1943: 133, 144, 149, 188, 189, 206, 216, 370.
Трофимова Е. Я.
1941: 29, 131, 168, 171, 188, 272; 1942: 54, 217; 1943: 40.
Трубицин А. 1942: 136.
Труфанов 1942: 27.
Трушин 1942: 189.
Тугай 1941: 156, 160, 161, 163.
Тулупов 1944: 157; 1945: 95.
Тупельняк 1941: 154, 213.
Тупиков И. Г. 1945: 122.
Тупикова В. 1942: 278; 1945: 122.
Туранов 1941: 212, 213.
Турбина А. 1942: 57.
Турбина А. 1945: 31.
Туров Виктор 1943: 75, 84, 276.
Турчин В. 1941: 84, 86, 274.
Турчин Василий 1945: 125.
Турчин Геннадий 1945: 100.
Тутберидзе И. 1942: 125.
Тутиков С. 1942: 134.
Тутыгин Иван 1943: 80
Тюменев Вячеслав 1941: 214; 1942: 162, 208, 272, 287; 1943: 3, 114, 150, 234, 236, 243, 246.
Тушенко И. Д. 1941: 291.
Тыркалов Г. 1942: 13.
Тыртышный, сержант 1945: 50.
Тюрин 1944: 160.
Тюрин В., сержант 1943: 255.
Тюрин Иван 1944: 88.
Тютрин, полковник 1942: 215
Тютюнник 1943: 339.
Тягун Варвара 1944: 84, 91.
Тяпкин Андрей 1941: 215.
У
Уваров Д. И. 1944: 84, 85.
Уваров Михаил 1943: 80.
Угланов Н. С. 1941: 91, 282, 283; 1943: 28, 27, 331, 342.
Угорский 1942: 260.
Удовенко Иван 1941: 172.
Удовиченко Алексей 1941: 175.
Удод Иван 1944: 47 - 49.
Узаков, красноармеец 1943: 145.
Украинский Василий 1941: 275, 290.
Улановский Вениамин 1941: 69, 159.
Ульшанский А. Г. 1941: 291.
Умарзакариев 1943: 343
Ушаков В. 1943: 322, 323.
Умаров 1945: 25.
Унгарбаев, наводчик 1941: 196.
Унгиадзе А. 1942: 116.
Урманов, подполковник 1941: 249.
Уртаев, майор 1944: 118.
Устименко Е. 1944: 53;  1945: 115.
Утимитов 1941: 69.
Уткин Павел 1941: 187.
Уткина А. Ф. 1942: 36.
Ушаков И.  1945: 130.

Ф
Файзулаев Аббас 1942: 107.
Фатеева М. 1942: 276.
Фатихов Мухамеддян 1943: 326.
Фаткулин Карим 1943: 341.
Фаустов 1941: 243; 1942: 96.
Федин 1943: 112.
Федоренко 1942: 28.
Федоренко Василий 1941: 276.
Федоренко И. 1941: 28.
Федоренко Миша 1944: 44.
Федоров 1943: 116.
Федоров А. 1943: 73, 88, 99, 103, 196, 198, 202.
Федоров А. Ф. 1942: 59.
Федоров В. 1941: 210; 1945: 153.
Федоров Н.
1941: 106; 1942: 98; 1943: 277, 278, 279, 280; 1944: 28, 134; 1945: 37, 108, 119-121.
Федорченко Н. 1942: 78.
Федорчук 1945: 20.
Федосеев Г. В.
1944: 18, 24; 1945: 159.
Федосеев, комбат 1944: 19.
Федчук Иван 1941: 247.
Феоктистов, механик 1941: 144.
Фесенко А. 1942: 10.
Фесюра П. 1942: 38.
Фещенко Г. 1942: 38
Филимонов Н. Т., сержант 1942: 108.
Фидельман, начальник монтажных работ 1944: 69.
Филатов М. 1943: 223.
Филевский, командир полка
1945: 16.
Филимонов Н. И. 1942: 195.
Филимонова Н. 1942: 195.
Филин Ф. 1942: 21.
Филин, капитан 1943: 209.
Филипенко С. 1942: 67, 69, 72.
Филипенко, командир роты
1944: 154.
Филиппов, майор 1941: 96.
Фильцов Петр 1943: 169, 290.
Фильченко Дмитрий 1945: 101, 122.
Финкин, полковник 1943: 288, 289.
Фирсов Александр 1945: 126, 127.
Фокин 1941: 41, 43.
Фокин Н. 1942: 43, 44.
Фоменко Ирнарх Трофим. 1941: 291.
Фомин 1942: 212.
Фомин Василий Иванович 1943: 350.
Фомин Демьян 1943: 5, 6.
Форфурак Д. Л. 1941: 96, 97, 103.
Францев С. 1942: 91.
Фролов 1943: 65.
Фролов Иван 1941: 282; 1944: 55, 59; 1945: 33, 42.
Фролов Николай Петр. 1945: 139.
Фролова 1944: 17.
Фроловы, семья 1945: 139, 140.
Фуки Александр 1941: 96, 100, 108.
Фукина А. 1942: 135.
Фундуков Е. 1945: 69.
Фунтусов 1941: 81, 82.
Фурсов А. 1945: 104, 128.
Фурсов Алексей 1941: 19.
Фурсов Иван 1941: 282; 1943: 92.
Х
Ханин Сергей 1941: 262.
Хабузова 1942: 26, 250.
Хаев Темир 1942: 91.
Хаердинов 1943: 343.
Хазарянцев А. К. 1943: 369.
Хаймажев Хаса 1942: 108.
Хайхян А. 1942: 224.
Хакадзе Давид 1942: 9.
Халва Н. 1942: 20.
Халиев Эвес 1942: 19.
Халиков, лейтенант 1943: 43, 209.
Халилуф Мамед 1942: 15.
Халимов Салим 1942: 10.
Ханин Александр 1944: 60.
Харичков, начальник госпиталя 1941: 88.
Харкевич Л. 1942: 33.
Харченко В. В. 1943: 33.
Харченко В. П. 1943: 146, 205, 234, 235, 239, 243, 246-248, 253, 261.
Харчуков Николай 1944: 136.
Хасанов 1945: 159.
Хасанов Султан 1942: 23.
Хасанов, лейтенант
1943: 217, 221, 222, 225.
Хасанович Саша 1941: 12.
Хацко В. 1941: 129, 175.
Хачиковьян Парур 1941: 248.
Хачиров Курман 1942: 108.
Хвостикова Н. 1942: 181.
Хиль И. Т. 1942: 34.
Химченко Г. 1942: 137.
Хлебников Е. Н.
1942: 104, 105; 1943: 133, 168, 351, 365; 1944: 28, 31, 33, 83, 84, 104, 105;  1945: 21, 42, 64, 100, 103, 104, 152, 160.
Хлобустин Яков Власович 1943: 330.
Хлобустина-Моисеева Л. 1941: 139;  1942: 79;  1943: 330;  1945: 153.
Хлопонин Николай 1941: 7.
Хлусов Е. 1942: 193.
Хмызов В. 1944: 119.
Ходос Яков 1941: 262.
Хожаев Аубекир 1941: 258.
Хоменко 1944: 155.
Хоменко Д. 1942: 11.
Хорохордина Ольга 1943: 80.
Хорст,  пленный 1945: 155.
Хотолев 1941: 63.
Хохленко 1944: 83.
Храмов Иван
1941: 122, 127; 1943: 336, 347.
Храпаль Иван 1941: 225.
Хребтий Т. 1942: 234, 237, 254;
1945: 60, 111.
Хренов 1943: 368.
Хрикин Павел 1941: 235.
Хрипков П. 1944: 105.
Хробуст И. А. 1943: 86, 183.
Хрущев Н. С.
1942: 266; 1943: 241; 1944: 70.
Хрюкин Т. 1944: 83.
Хубеев Хатис 91.
Хугаев В. 1942: 11; 1945: 122
Хугаев Жалико 1942: 50.
Хузрдко 1942: 45.

Ц
Цацуро З. 1941: 147, 172; 1943: 332.
Цветаев 1943: 152.
Цветков И. 1941: 204.
Цветцик Александр 1941: 273.
Целинский М. 1942: 8;  1943: 353.
Цивенко 1944: 70.
Циммерман 1943: 360.
Цкипурашвили Г. 1942: 20.
Цоготальян Айрик 1941: 248.
Цуканов Александр 1941: 28.
Цуканов Леонид 1941: 33.
Цукарев, полковник 1942: 296.
Цыбульник Б. 1942: 283, 288.
Цыганков Андрей 1945: 86.
Цыков 1942: 304.
Цымбал Иван
1941: 115, 119, 126, 135, 239.

Ч
Чабан Людмила 1944: 76.
Чабидулина, бетонщица 1945: 129.
Чабукьян Шало 1941: 225.
Чавычалова Е. Ф. 1942: 297.
Чагин И. 1943: 102.
Чайкина 1943: 315.
Чайтурия Серопон 1942: 33.
Чаленко И. Т. 1943: 26, 56, 72, 73.
Чалов, лейтенант 1943: 172.
Чалый Д. 1943: 186, 267, 275.
Чапкин 1942: 211, 236
Чеботарев Н. 1942: 129.
Чаплыгин Петр 1944: 118.
Чекрыгин Р. И. 1944: 41.
Чекрыгин, капитан 1942: 230, 231.
Чекунов И. 1944: 109.
Чекурина 1943: 361.
Челосанидзе Лепс 83.
Челышев К. 1944: 80.
Чепик Павел 1944: 74.
Чепурненко Н. Ф. 1943: 322.
Чепурной Николай 1943: 177, 306.
Чепцов Федор 1941: 268.
Чередниченко 1943: 122.
Чередниченко В. 1944: 140.
Черепанов 1941: 51.
Черимов Мамед 1941: 274.
Черкашин П. 1942: 13.
Черкесов Хамзат 1942: 91.
Черная Т. 1942: 165.
Чернега В. 1943: 17.
Черненко 1943: 363.
Чернобаев М. 1942: 17.
Чернобривец Григорий 1945: 83.
Чернов, сержант 1944: 142.
Чернов, старшина 1944: 83.
Черноморов Н. 1941: 177; 1943: 276.
Чернояров Порфирий 1941: 182.
Чернуха Н. 1943: 328, 360.
Черный Сергей 1944: 78.
Чернышев 1941: 289; 1942: 89, 148.
Чернышев Андрей 1944: 42.
Чернышев, лейтенант
1942: 256; 1944: 169.
Чернявская Шура 1944: 67.
Чернявский В.
1941: 15, 37, 42, 43, 45, 47; 1942: 306; 1944: 47, 57, 99, 114, 141, 147; 1945: 14, 63, 82.
Чернявский Федор 1941: 19.
Черчилль У. 1945: 124.
Чесельницкий М. И. 1944: 155.
Чесленко Ивана Ильича 1943: 56.
Четвертак Ф. 1944: 78.
Чеховский, капитан
1941: 255; 1942: 48.
Чигалидзе Л. 1942: 11.
Чижов 1941:  248, 289; 1942: 89.
Чиквайдзе Вахтанг 1942: 47.
Чиков Михаил 1943: 100, 154.
Чирчиков В. 1942: 108
Чиурели 1942: 294.
Чистяков, майор
1943: 37, 110, 181, 256.
Чичевикин 1944: 31.
Чичиков 1943: 68, 77.
Чмелева Р. 1943: 191, 192;
Чубарь М. 1942: 140.
Чубарь Ф. 1944: 101, 103; 1945: 27.
Чубатов 1944: 83.
Чубинец А. 1943: 283,  340.
Чугреев Михаила 1944: 36.
Чудаков Николай 1945: 65,  92.
Чудин Н. 1945: 137.
Чудна М. К. 1942: 216.
Чуйков 1943: 24.
Чумак Иван 1943: 364.
Чумак Мария 1945: 147.
Чумак Саша 1945: 137.
Чумаченко Варвара 1944: 6.
Чумаченко Г. 1942: 10.
Чуменко 1943: 140, 143.
Чуприн 1942: 262.
Чуприна Надежда
1943: 7; 1944: 111; 1945: 105.
Чуприна, навалоотбойщик 1944: 66.
Чуфаров А. З. 1944: 77.
Чушба Танви 1941: 248.
Чхартчешвили К. 1942: 91.

Ш
Шабанова Ф. 1943: 256.
Шабанский, майор 1943: 244.
Шабунин 1941: 109.
Шагов Анатолий 1943: 80.
Шаймуратов М. М., генерал
1943: 26, 71, 73, 76.
Шакинин Н. 1942: 18.
Шаламберидзе А. 1942: 16.
Шаламова Г. 1942: 84-86.
Шалычев Николай Степан. 1943: 59.
Шаматов 1941: 36.
Шамов К. 1942: 90.
Шаповалов Иван 1941: 70, 81.
Шаповалов, зарубщик 1945: 34.
Шаповалов, лейтенант
1944: 114; 115.
Шарабрина 1941: 159.
Шаравин Александр
1943: 349; 1945: 28.
Шарагин, майора 1942: 85.
Шарвадзе Семен 1941: 236.
Шарыгин И. В. 1943: 168.
Шатилов Н. 1945: 84, 85, 87.
Шатура М. 1942: 63.
Шахман Владимир 1941: 223.
Шахмедов, разведчик 1941: 114.
Шахов С. 1943: 133, 144, 149, 188, 206, 216, 370.
Швецов И. 1942: 18.
Швидкий 1944: 122, 130.
Шевардин, генерал 1943: 34, 63, 77.
Шевков А. 1942: 154.
Шевцов Степан 1943: 23, 46, 64, 65, 69, 82, 84.
Шевцова Л. 1942: 59.
Шевцова П. 1942: 207.
Шевченко В.
1942: 185, 232, 262; 1943: 39.
Шевченко Г.
1942: 25; 1944: 171; 1945: 3.
Шевченко Иван 1944: 156.
Шевченко Н. 1942: 216.
Шевченко О. 1942: 181.
Шевченко П. 1941: 197.
Шевченко Х. 1942: 108.
Шевченко, полковником 1941: 211.
Шевчук В. 1941: 42.
Шейко 1943: 94, 101, 103, 155, 196, 198, 199, 200; 1945: 155.
Шейко А. А. 1943: 69, 71, 83, 99, 102, 153, 156, 160, 194, 196-198, 201, 202.
Шейко П. Ф.
1943: 66, 69, 93, 160, 196, 232.
Шейн А. 1941: 208, 216, 238;
1942: 26, 29.
Шелепенков 1943: 114.
Шелест 1943: 153.
Шелудько Роман 1941: 137.
Шелуханов Борис 1944: 85; 1945: 22.
Шендерович А. 1945: 121, 129.
Шепелев В. 1943: 368; 1944: 68 70.
Шепелев Геннадий 1943: 5.
Шепелев Д. 1942: 108.
Шепелев Женя 1943: 5, 13.
Шепелева Таисия 1943: 13.
Шерементинский Б. 1942: 108.
Шеремет Сергей 1943: 80.
Шереметьев, политрук 1941: 195.
Шерстнёва Анна 1941: 255.
Шестаченко 1942: 13; 1943: 357.
Шестеренко Николай 1941: 235.
Шефатов Г. 1941: 275; 1942: 304; 1943: 338.
Шеховцова
1942: 248, 249; 1945: 134.
Шиков В. 1943: 222, 360; 1945: 129.
Шилов В. Д. 1943: 182.
Шилов Я. 1942: 22.
Шилова Валя 1941: 133.
Шипико К. 1942: 160, 172, 174.
Ширков Василий 1941: 88; 1943: 369; 1944: 75, 82.
Ширков Н. 1943: 37, 305; 1944: 57.
Ширшова С. Н. 1942: 212.
Шичанин С. 1941: 134; 1944: 118.
Шишигин В. М. 1945: 77.
Шишкин Н. 1942: 276.
Шишкова (Ширкова) З. 1945: 6, 166.
Шиянов Николай 1944: 90.
Шкейров П. Н. 1941: 239; 1943: 319.
Шкодина А. А. 1942: 36.
Шкробов Р. 1942: 44.
Шлеин 1944: 169.
Шмаков Сергей 1941: 7, 16, 19, 61, 67, 84; 1945: 115, 127.
Шмелев Л. 1942: 84.
Шмидт Д. 1942: 275; 1943: 286, 364.
Шоленко Василий 1941: 8, 11, 38, 40, 45, 48, 50, 51, 61, 95, 96, 98, 102-107, 155; 1945: 131.
Шоленко Д. С.
1944: 95; 1945: 18, 55.
Шомахов 1941: 257, 259, 260;
1943: 123, 249.
Шоров Л.  1942: 91.
Шорохов И. Е. 1941: 158, 159.
Шостаков И. 1942: 21.
Шпаков Я. 1942: 108.
Шпаник Дмитрий 1943: 236.
Шпилев Артем 1942: 17.
Шпилев В. 1942: 44.
Шпон 1943: 143.
Штефан Кузьма 1941: 235.
Штивель Наум Львович 1941: 3.
Штрук 1944: 3, 20, 24, 26.
Шубников, генерал 1942: 215.
Шувыкин В. И.
1942: 166; 1943: 74, 250, 263, 310, 313, 331, 368; 1944: 55, 57, 62, 64, 65, 122; 1945: 41, 97, 98, 130, 137, 144, 154, 157.
Шувыкин Ф. И. 1943: 313.
Шувыкин,  рядовой 1945: 27.
Шугайло Александр 1945: 69.
Шулика А. 1942: 29.
Шульга 1943: 363.
Шульга Варвара 1941: 201.
Шульга Г. 1942: 47.
Шульженко Е. Я. 1943: 181.
Шумахер И. 1942: 38.
Шумеев И. 1942: 271, 288.
Шумейко Н. Р. 1942: 114.
Шуминский В. 1942: 273.
Шунькин И. С. 1942: 153.
Шутрик Екатерина 1944: 110.
Шуший Давид 1941: 237.
Шушпанников И. 1942: 75.

Щ
Щебарщина 1943: 368.
Щебетовский И. Т. 1944: 56.
Щебетовский П. 1942: 62, 170, 175.
Щебетовский Павел 1943: 23.
Щегольков Василий 1943: 6.
Щелоков Иван 1944: 69.
Щербак Леонид 1941: 238.
Щербаков Иван 1943: 101.
Щербаков Н. Е. 1942: 9, 14, 215; 1943: 101, 102; 1944: 45.
Щербаков, полковник 1944: 45.
Щербина Иван 1941: 248.
Щетинин Николай  1943: 154.
Щетинина Е. 1941: 250; 1942: 5, 10, 42; 1943: 15.
Щиголев И.
1941: 35, 73; 1944: 62, 73.
Щукина А. 1941: 114, 125; 1942: 71, 151, 156, 201, 284; 1943: 65-68, 77-79, 81-93, 97, 98, 124, 125, 132, 135, 159-161, 163, 165, 218, 229, 232, 235, 237, 239, 252, 312; 1944: 46; 1945: 99, 100, 136, 155.
Щукина Мария Ефимовна
1943: 86, 91, 93, 196, 198, 232.

Э
Эдельштейн М. 1942: 43.
Эдигорьян Александра 1943: 207.
Элисулошвили Б. 1942: 50.
Эмихваре Кучуги 1942: 110.
Эприкидзе Галава 1942: 47.
Эрджигитов Туйчи 1943: 134, 307.
Эсебуа Велико 1942: 137.

Ю
Юдин Алексей 1944: 124; 1945: 96.
Юдин Г. 1942: 194, 197.
Юдин Константин 1941: 225.
Юдин Федор 1941: 32.
Юлдашев Кушебек 1941: 262.
Юлиан, рядовой 1943: 360.
Юматов Яков 1943: 58.
Юрасов Николай 1941: 249.
Юрин П. 1942: 108
Юров Н. 1942: 104; 1945: 43.
Юрцевич 1944: 44.
Юрченко Павел 1941: 234.
Юрьев Борис 1943: 158; 1945: 107.
Юрьев И. 1942: 71; .
Юсупов, лейтенант 1943: 141.
Юфаров Иван 1944: 32, 84, 85, 104.
Юшин Митрофан 1941: 248.
Юшкевич Владимир 1941: 282.
Юшкин 1942: 30.
Юшко, комбат 1943: 118.
Юшков И. 1942: 129.

Я
Яворский Гена 1943: 312.
Яго, гауптвахмистр 1943: 23.
Ягольницкий В. 1943: 272, 279.
Ягунов 1942: 93, 100, 101, 102; 103.
Яковенко В. 1942: 39.
Яковлев Н. А. 1943: 152.
Яковлев, лейтенант
1942: 106; 1943: 34.
Якубовский, капитан 1944: 80.
Якунин Александр 1943: 325, 367.
Якунин В. 1941: 180; 1944: 10, 13.
Якунин Н. П. 1943: 50, 73.
Якунин, генерал 1943: 57, 60, 74.
Якунина Екатерина
1944: 92, 119; 1945: 53, 76.
Якушев А. 1944: 58.
Якушин И. 1942: 148; 1943: 148.
Якушина Н. П. 1943: 26.
Янко Григорий 1944: 106.
Яновский В. 1942: 37.
Янушкевич Женя 1942: 205.
Янчин Нина  Петровна 1941: 115; 1942: 239, 301; 1943: 6, 96, 191, 220, 263; 1944: 14, 44, 68, 101; 1945: 133, 137, 148.
Янчин Сережа 1944: 44.
Яревский Г. 1942: 111.
Яровая В. Д. 1943: 196, 198.
Яровой Григорий 1943: 11.
Яровой Иван 1944: 167.
Ярофеев Н. 1942: 131.
Яроцкий Иосиф 1945: 10
Ярошенко Н. 1942: 95; 1943: 51.
Ярошенко, командир 1942: 133.
Ярулин 1943: 19.
Ярцев И. 1942: 9, 14, 215; 1944: 45.
Яхонтова М. 1942: 122.
Яценко 1943: 166.
Яценко И. 1942: 131.
Яценко Марина 1943: 236.
Яценко, дедушка 1943: 235.
Яценко, дьякон 1943: 126.
Яцюк Михаил 1944: 78.
Ячевский Петр 1944: 150.
Ященко, командир полка 1944: 52.


Романов Николай Данилович
День за днем и жизнь за жизнью
1945  год
Редактор
Федорова Валентина Ивановна
Фото героев книги после войны сделали корреспондент газеты «Красный Луч»
Владимир Александрович Доронин и член клуба «Подвиг» Валерий Николаевич Бигдан.
Снимки военной поры — из семейных архивов.
Обложка — Дмитрия Романова
Набор и верстка выполнены автором