Фото А.В.Пен. Песчаная буря, Казахстан. 1964г
Всякое случается в жизни и попробуй скажи, что движет человеком, особенно молодым, сдержанным и рассудительным, когда он такое выкинет, что остаётся только пожать плечами, округлить глаза и произнести «Надо же…».
НОВЕЛЛА ПЕРВАЯ
Заканчивался очередной обычный, но всё - же особенный день – 30 апреля 1963 года. Саша, студент первого курса одного из ленинградских вузов, неторопливо гладил левую штанину брюк и обдумывал, как ему провести праздничные дни. В Ленинграде не практиковалось обязательное участие в первомайских демонстрациях, этой чести удостаивались только передовики и активисты, а Саша не принадлежал к ним. Поэтому он водил утюгом по штанине и морщил лоб, прорабатывая разные варианты.
Вдруг отворилась дверь и в комнату, с широкой улыбкой на лице, вбежал Зяма - добродушный, разбитной московский паренёк – товарищ Саши по группе и по комнате в общежитии. Он закричал «Собирайся, едем в Москву на праздник. До отхода поезда осталось 52 минуты». От неожиданности Сашка чуть не выронил утюг из рук. В его голове закрутились мысли: «Против – нет денег, билета, времени на сборы. За – он из далёкой сибирской глубинки и посмотреть Белокаменную очень хочется». Зяма сразу отмёл все «против», заявив, что это он уладит. Надев не доглаженные брюки, на ходу застёгивая пуговицы рубашки, они помчались к метро и прибыли на вокзал за 7 минут до отправления поезда.
Зяма впихнул Сашу в тамбур вагона, бросив проводнице, женщине средних лет с широким, добродушным веснушчатым лицом, что это провожающий. При сборе билетов проводницей он, обворожительно улыбнувшись, заявил, что это его друг из соседнего вагона (ушёл от шумных попутчиков).
«А не попить ли нам чая?» через пять минут после отправления поезда обратился Зяма к робко сидящему на краю полки другу.
«Скоро полночь, какой уж чай, не стоит наглеть…» последовал ответ Сашки.
«А здесь ты не прав. Положен чаёк, да и правдивость легенды усилим». С этими словами Зяма напористо зашагал к проводнице. Вскоре зашумел титан и проводница, извиняясь за отсутствие заказанного печенья, поставила перед друзьями два стакана чая и пачку сухарей. Вскоре Саша забрался на третью полку и заснул.
Многое знал предусмотрительный Зяма, но не всё. Не зря говорят «И на старуху найдётся проруха». Про ревизоров он и забыл.
Проснулся Сашка от того, что его будили два мужика – ревизора и проводник. Они быстро установили, что Саша не пассажир соседнего вагона, а рядовой заяц. Оттеснив ставшего на защиту друга Зяму, ревизоры вывели Сашу в тамбур и, устремив на него строгие взгляды, стали допытывать есть ли у него деньги и почему он не купил билет. Наш герой за год проживания в Ленинграде уже пообтёрся и, сделав скорбное лицо, рыдающим голосом стал рассказывать о ждущей его в Москве больной маме, о младшем братике покусанном соседской собакой и оттого заикающемся и писающем по ночам в постель, о злой хозяйке у которой он снимал угол в Ленинграде и другие подробности о развесистой клюкве.
Ревизоры слушали его сперва строго, потом их лица смягчились и один даже подозрительно хрюкнул, прижал к себе рассказчика и произнёс
"Держись паренёк. Выучишься и всё образуется". Он замолчал, видимо подбирая новые слова утешения, но затем должностная инструкция поборола в нём сострадание и он вымолвил на прощание "А всё же нужно в Бологое купить билет". После этих слов они развернулись и заспешили в соседний вагон.
Саша, радуясь такому исходу дела, достал из кармана последнюю пятёрку и через 10 минут в Бологое стал обладателем билета стоимостью в 2 рубля 70 копеек. Теперь его душа была спокойна и дальнейший путь он проделал тихонько посапывая на той же третьей полке.
НОВЕЛЛА ВТОРАЯ
После окончания первого курса Саша и его закадычный друг по группе и по комнате в общежитии Толик собрались вместе провести летние каникулы. Для начала нужно было добраться до Москвы дёшево и нетрадиционно. В те времена особой популярностью пользовался автостоп, суть которого состояла в том, что приобретались за небольшие деньги талоны и туристы расплачивались ими с водителями автомашин подвозивших туристов в попутном направлении. Шоферы, набравшие больше всех талонов, получали подарки от союза автотуристов.
Собрав вещи, запасшись талонами и плакатом «Автостоп» они к полудню добрались до развилки Киевского и Московского шоссе. Ярко светило солнце, мимо проезжали редкие грузовики и ещё реже легковушки, перед которыми наши туристы и не поднимали плакат с надписью «Автостоп». После продолжительного стояния они увидели появившийся вдали грузовик ЗИЛ с длинным прицепом «шаландой» и спешно замахали плакатом. Грузовик со скрипом затормозил и остановился. Из кабины высунулось лицо мужика лет под сорок. Выслушав яркие агитационные речи друзей, он почесал затылок, подумал и изрёк
«Беру, одному ехать скучно, будете что - нибудь рассказывать, чтобы не заснул». Путешественники быстро забрались в кабину.
Настроение было приподнятое. За окном проплывали пригородные поселки, заводы и заводики, поля с зелёной и густой пшеницей, перелески, ручьи и речки. Попутчики сразу познакомились и даже понравились друг другу. Петрович, себя он называл водилой, жил и работал в Вологде, что – то привёз в Ленинград и теперь ехал в Москву за грузом, чтобы доставить его в Вологду. Такой круг он проделывал, при удачном раскладе, за 4 дня. Первые три часа пути прошли в рассказах о студенческой жизни, различных забавных случаях, затем плавно перешли на анекдоты, занявшие ещё часа три. И вдруг друзья почувствовали – запас историй заканчивается, тело затекает и всё труднее сидеть как истукан на сидении – табуретке.
Тот, кто не ездил на машинах начала шестидесятых годов на большие расстояния не может представить труд шофёра и ощущения пассажиров. Ещё через два часа Саша и Толя окончательно сникли. Петрович же сидел словно и не прошло восемь часов как они встретились. «Привычка» кратко отвечал он. Приближалась короткая июньская ночь и Петрович, съехав на обочину, попросил пассажиров выйти из кабины, чтобы поспать два часа.
Немножко размявшись, друзья сперва ощутили, а потом увидели окружающую их красоту. Прохладный, настоянный на разнотравье воздух Валдая бодрил, дышалось легко и свободно. В полумраке ночи выделялся серый асфальт дороги с прилегающим кюветом и контуры ближайшего лесочка. Вдруг вдали появилась светлая полоска. Буквально на глазах она увеличивалась, меняла цвет из молочного в бледно – розовый, розовый, алый и из – за горизонта выкатился край солнца. Робко чирикнули первые птички и затем, как по команде, в воздухе зазвучало многоголосье неизвестных друзьям птиц.
«Лепотааа» - торжественно произнёс Толя. «Ага» - согласился Сашка и они замолчали, чтобы не нарушать идиллию момента.
По воле случая они остановились на вершине гряды и их глазам предстала неглубокая долина по дну которой извивалась узенькая речка. Ближний к ним берег зарос сочной ярко зелёной травой с вкраплениями каких то белых, голубоватых, жёлтых цветов. На другом берегу к неширокому лужку примыкал березняк, переходящий в тянущийся до вершины следующей гряды густой лес. Дорога прямой линией опускалась с вершины к подножию гряды, пересекала речку, поднималась на следующую гряду, исчезала за ней и снова появлялась вдали на следующей гряде. Солнце поднялось повыше и над речкой повисло тоненькое покрывало тумана.
Любуясь панорамой путешественники забыли о времени и удивились услышав голос Петровича «Экипаж, по машинам. Поехали». Снова за окном замелькали поля, леса, деревеньки и городки, мосты и мосточки. И с горы и на гору и по ровной дороге на спидометре машины застыла цифра «60». Это удивляло Сашку.
"Вот я бы с горы разогнался до восьмидесяти" деликатно намекнул он Петровичу на желание получить острые ощущения. Тот снисходительно посмотрел на пассажира и изрёк
"Вот этого не надо. А вдруг яма или лось выбежит на дорогу? Тогда попробуй затормози. Точно будем в кювете". Долгая практика «водилы» научила Петровича не лихачить, а соблюдать крейсерскую скорость сохраняющую как машину, так и нервы.
Время приближалось к 8 часам утра. Прошли почти сутки, как туристы позавтракали и вышли из дома. Сказывались дальняя дорога и бессонная ночь. Сашка и Толя внезапно роняли голову на грудь, потом пробуждались, изображали бодрость вяло ворочая языками и снова клевали носом. Петрович с сожалением смотрел на пассажиров
- "Развели здесь сонное царство, а обещали веселить".
Но вот показались первые дома, машина въехала на Ленинградское шоссе и Петрович произнёс "Рижский вокзал. Дальше я сворачиваю вправо". Такая остановка устраивала друзей и, через 15 часов после отъезда из Ленинграда, они тепло попрощались с Петровичем и вышли на негнущихся ногах в столице нашей Родины – Москве.
НОВЕЛЛА ТРЕТЬЯ
Вновь на календаре предпраздничный день – 8 мая, но 1965 года. Саша, студент третьего курса, с однокурсником и товарищем по комнате в общежитии Витей Маневичем собирали вещи для поездки в Москву. Витя, интеллигентный, домашнего воспитания паренёк, попал в Ленинградский престижный институт по воле случая, когда во многих ВУЗах страны ликвидировали военные кафедры и ребята спешно меняли специализацию, спасаясь от призыва в армию. После окончания двух курсов мехмата Бакинского университета он с усмешкой воспринимал излагаемую в новой «бурсе» математику и свободно владел немецким языком. А вот сопромат, детали машин, теормех, особенно лабораторные и курсовые работы его озадачивали и угнетали. Саше же нравилось рассчитывать и рисовать эпюры напряжений, вектора усилий и щёлкать прочую хренотень. А вот немецкий был его ахиллесовой пятой – результат обучения в сибирской глубинке.
Попав из размеренной домашней обстановки в хаос общежития Витя был дезориентирован и, для стабилизации, выбрал Сашу как наиболее рационального человека. И в учёбе они дополняли друг друга. Сашка взял на себя курсовые и лабораторные, а Витя переводил "тысячи" так быстро, что Сашка еле успевал надписывать твёрдым карандашом над текстом перевод незнакомых слов.
Билеты в Москву они купили заранее, а вот на обратный путь денег у них не было. Но это их не пугало: «Рассосётся как нибудь» решили они.
Выйдя из поезда приятели отправились к Зяме, сокурснику и другу живущему в центре Москвы на проезде МХАТ. Свернув в проход между домами Саша увидел знакомый добротный, вросший в землю двухэтажный особняк прилепившийся к задней стене здания Госплана СССР. Сонный Зяма провёл гостей в свою комнату и они стали готовиться к наступившему дню.
Первую половину дня они посвятили осмотру исторических мест, а часов в 5 дня пришли к кинотеатру «Россия» и сели на скамейку у памятника А.С.Пушкину. Был тёплый безветренный весенний денёк, распустившаяся сирень распространяла тонкий, волнующий аромат. По площади прохаживались школьники и школьницы, молоденькие девчонки, парни и, для девятнадцатилетних героев, пожилые пары лет за тридцать.
На скамейку напротив присела стайка девчат и весело защебетала. Друзья заинтересованно направили на них взгляды, и вдруг между Сашей и одной из девчат вспыхнул магнетизм. Сперва они смущённо отвели взгляды, потом встретились ими и заулыбались. Через пять минут они познакомились и Саша, бравируя, рассказывал Вере историю их приезда в Москву и о студенческой жизни в Ленинграде. До позднего вечера они гуляли по московским улицам и расстались у Вериного подъезда. Благородная Вера заявила Сашке, что завтра принесёт ему в 7 часов вечера десять рублей на билет. Это было неожиданно и растрогало его. По тем временам это были большие деньги и взять их она могла только у родителей.
Следующий день начался с посещения Витиных земляков – студентов МГУ. Они вклинились в поток молодёжи, прошли мимо добродушного вахтёра и очутились в главном здании университета. Парадные огромные холлы, высокие потолки, широкие коридоры с ковровыми дорожками, скоростные вместительные лифты, двухместные блоки с ванной и горячей водой произвели впечатление на Сашу. Его престижный ВУЗ явно проигрывал МГУ. Но финансовые возможности студентов везде одинаковы и деньгами им не помогли. Последующие судорожные попытки поправить материальное положение также закончились ничем. Оставалась соломинка – Вера.
Собрав вещи и хлопнув по плечу Зяму, Сашка и Витя поспешили к Вере. Она уже ждала их, естественно, как 20 копеек на мороженое, передала деньги Саше, он поцеловал её в щёку и торжественно заявил, что вышлет деньги через три дня.
По дороге на вокзал решили, что в кассу идти бесполезно, т.к. студенческие скидки кончились, а на полный билет денег было явно мало. Друзья зашагали на перрон к поезду. Посадка только началась и на перроне было пустынно, лишь одинокие фигуры проводников оживляли пейзаж. С фразой «Мы не купили билеты, т.к. мало денег. Не возьмёте нас до Ленинграда?» наши герои обошли проводников ближайших плацкартных вагонов и везде получили отказ.
На смуглом привлекательном лице Вити появилась полугрустная, полуироничная улыбка. Постояв несколько минут, они подошли к проводнику купейного вагона и задали стандартный вопрос.
«А сколько у вас денег?» спросила проводница.
«Десять рублей» последовал ответ
«Мало» заключила проводница.
Витя, логик и математик, переформулировал условия задачи и заключил её в понятную форму, произнеся «Лучше десять, чем ничего».
Проводница задумалась и вскоре изрекла «Хорошо, подходите к отходу поезда».
Через двадцать минут друзья легли на вторые полки пустого купе, закрылись на защёлку и впали в полудрёму, прислушиваясь когда же будет Бологое. Вскоре поезд замедлил ход, затем остановился и в коридоре застучали каблучки, послышалась мужская речь и кто-то стал дёргать за ручку двери. Путешественники навострили уши.
« Размещайтесь в соседних купе» раздался голос проводницы «Это купе для спецобслуживания».
"Вот ведь как. Какие мы важные персоны... Спецобслуживание нам." с улыбкой прошептал Витя. Через несколько минут всё затихло, поезд тронулся и друзья крепко заснули. Проснулись они уже на Московском вокзале Ленинграда.