ХОРОШИЙ ПОСТУПОК
В эту зиму крещенские морозы такие стояли, что в иную ночь до сорока градусов понижалось. Дети в школу не ходили и мне, человеку уже немолодому, не было охоты в такую холодину идти за коммунальные услуги платить. Вот, маленько морозец ослабнет, а там достану шубу и валенки, и поплетусь в наш ЖЭК, к заветному окошечку.
В понедельник, после обеда, солнышко выглянуло, разогнало морозный туман, даже на душе повеселело. А тут ещё одна причина со своим любимым диваном расстаться: хлеб в доме заканчивается. Те две булки и батон, что я ещё до больших морозов купила и на балконе заморозила, за две с лишним недели уже подъела. А без хлеба, чтоб ни ела, а всё голодная. Поохала, повздыхала и начала собираться.
Ничего страшного, - думаю про себя, - вон дети из школы домой возвращаются, ещё и хохочут, подбадриваю себя и всё чаще стараюсь ноги переставлять. А дорога словно заколдованная, медленно сокращается. Ничего, дотелипалась таки до места. Уплатила. Посидела пару минут на скамейке и в обратный путь пустилась. И вздумалось мне не той дорогой домой идти, а дворами. Всё какое-никакое разнообразие. Иду, тропинки людьми и собаками протоптаны. А раз тропинка есть, то она куда ни будь да выведет. А вывела она к киоску, похожему на строительный вагончик, выкрашенный ярко-жёлтой краской. За окнами-витринами: хлеб, булочки, пряники, сметана, маслице. Я и обрадовалась. Вот, наберу себе припасов и опять две недели на зиму буду в окошко глядеть.
Уже подхожу к вагончику, к тому месту, где окошечко, через которое продавец товар отпускает, а прямо под ним ворона сидит. Ещё я тогда подумала: совсем страх потеряла… Даже сумкой на неё замахнулась. Сидит, зараза такая… Наклоняюсь. Ба-а, сосем ты бабка слепошарая стала, издалека вижу, а вблизи – грех один. Чей-то кошелёк торчмя в снегу увяз. Да такой пухленький. Ну и нафига мне эти приключения! – первая мысль, которая вслед за удивлением пришла в голову. Но, следуя своему жизненному опыту, прикусила язык. Вторая мысль посоветовала было: отдать кошелёк продавщице. «Не торопись с решением…» - поднимая кошелёк, размышляла я, и положила его на столик, куда покупатели сумки свои кладут. Пока покупала, расплачивалась за товар, добро своё в сумку складывала, всё думала: как с кошельком поступить? Вдруг мысль: «А ты уверена, что она тебе правильно сдачу дала?.. И что, она будет искать владелицу кошелька?.. Ага, нашла кому верить…»
Бросила я оба кошелька в свою сумку и пошагала по тропинке к дороге. «А отнесу- ка я его в милицию! Вот ещё морока с этим переименованием… в полицию».
Пошла, скользко, сумка руку тянет, дорога под горку. Вон уже и полицейский участок видно из-за деревьев. И вдруг мысль, как будто меня холодной водой окатили. «Куда тебя несёт, дура старая?!. Сейчас какой-нибудь нагловатый пацан, чуть старше внука твоего, будет тебе дурацкие вопросики задавать, а ты, как школьница, будешь доказывать, что ты не украла, а нашла этот проклятый кошелёк… А что в итоге? В лучшем случае кошелёк хозяйке вернут, а денежки… А что я пойду второй раз проверять: куда он те деньги дел?..»
Потопталась я на месте пару минут и домой пошла. «Вот, домой приду, разденусь, чайку попью, подумаю, может что путное и придумаю».
Еле на свой третий этаж поднялась. Разделась, отдышалась и… уже ничегошеньки мне не надо. Сумка в коридоре осталась, а я до дивана поплелась. Минут десять полежала, в себя приходя. Потом пошла своё добро на кухонный стол выкладывать. Как управилась, взяла чужой кошелёк, на нос очки напялила, открыла. «Мама, дорогая! Вот – пятитысячная купюра и ещё две – по тысяче. А в другом отделении – сотки и пятидесятки. В третьем отделе – документы. Женщина, на шесть лет старше меня. Крестик на цепочке, разные квитанции. Молитва на бумажке переписанная…»
Дело ясное! Тут вся бабушкина пенсия… Ещё инфаркт старушку хватит… Надо срочно её искать! А где искать? Имя и фамилия есть, адреса только нет. Телефон в руки и начала звонить, куда мой совсем неопытный ум указал. Нашла таки адрес и ужаснулась. В такую даль мне уже не дойти… Звоню нашей почтальонше, что пенсию мне приносит, чтоб через своих подруг, что ту улицу обслуживают, дали знать той женщине. «Пусть сама за своими деньгами идёт, ворона старая…»
Только на следующий день, уже после обеда, звонок. Таня-почтальон звонит.
- …Вот вам телефон той женщины. Сами позвоните той бабушке, договоритесь с нею…
- Умничка ты моя! Телефон её отыскала! А я звонила в справочную, так мне сказали, что нет у неё телефона… Прямо сейчас и позвоню…
Звоню. Охрипший, заплаканный голос женщины.
- У вас траур? – спрашиваю, прямо так, сразу, не здороваясь.
- Ой, ещё какой траур! Дома ни копейки!.. Всё потеряла, а может кто вытащил…
Рассказываю её, как дело было.
- Не трудитесь, я сама сейчас приду, - говорит мне голос на том конце провода. Я ей адрес сказала и даже код на железной двери моего подъезда. Жду. Долго она искала мой дом. Нашла, стоит под дверью, бумажку впопыхах дома забыла, открыть не может.
Ждала-ждала я и сама вниз спустилась, будто почувствовала неладное. В подъезд вошли, на верх подниматься стали. Остановились возле батареи между вторым и третьим этажами. Я достала из кармана халата её кошелёк, сверила данные с ею принесённого паспорта с теми документами, что были в кошельке. Ругнула её за то, что деньги и документы вместе носит, а потом и говорю:
- Хотите, проверяйте свои деньги, хотите – нет. Если б я хотела что-то взять, то всё бы взяла…
И тут женщина заплакала.
- Вот, только осенью, иду я с продуктового магазина. В сумке хлеб молоко… кошелёк, а в нём деньги и паспорт… Вдруг, два подростка, с разбегу меня с ног сшибли. Сумку из рук выхватили и бежать. Я в крик… Знаете, никто не помог. Недавно только новый паспорт получила… А вчера за хлебом ходила и уж, не знаю как, кошелёк уронила. Пошла в ЖЭК платить, а денег – нет… Весь вечер проплакала.
Сама в то же время достаёт из кошелька тысячную купюру и мне протягивает. Я от неожиданности даже назад попятилась.
- Что вы?! Не надо…
- Не обижайте меня! Я уже и не надеялась… что найдётся добрый человек. Возьмите!
Сунула мне в карман халата денежку, а сама плачет. Рот другой рукой прикрывает. Я попыталась вернуть ей деньги, а она скорей вниз пошла. Сквозь слёзы желая мне всего хорошего. Я и сама готова была расплакаться. Вздохнула и потихоньку вверх пошла. А деньги карман жгут. Не думала я ни о каком вознаграждении ни единой минуты… Какое ж тут добро, если за деньги…
Уже почти что до своей двери дошла, вдруг, слышу, внизу безудержный плач той женщины. Видимо, совсем у неё нервишки сдали. Напереживалась, бедная… Так мне жалко её стало. Бегу вниз. Шлёпанцы спадывают. До первого этажа добежала: один шлёпанец в руках держу, другой вовсе на лестнице потеряла. Слышу – железная дверь захлопнулась. И голоса её больше не слышно. Куда ж я побегу? Босиком, а на улице – за двадцать градусов мороза… Постояла. Домой пошла. Иду и думаю: «Вот и хорошо, что из рук в руки кошелёк ей отдала… Надо же, до чего мы докатились: грабёж среди бела дня она более-менее спокойно перенесла, а от хорошего поступка – нервный срыв! Что же снами дальше будет?..»
24.01.12 г.