Предупреждение: всякие совпадения крайне случайны.
Утро выдалось удивительно свежим и бодрым, как юный весь в пупырышках огурчик, как звон пионерского горна. Ласковое солнце позолотило крыши домов, поднявшись выше, высушило лужи на асфальте, оставшиеся от ночного короткого дождя, и, наконец, заглянуло сквозь грязные стекла в комнату Нового Ничевока. Луч солнца золотой лег на стену, перебрался на смятую подушку, на потный лоб Ничевока, коснулся закрытых его век.
– Просыпайся, Ничевок, – нежно шептало солнце, – просыпайся, вставай. Мир ждет твоих великих дел.
– Гррр, гррр, – хрипло ответил Ничевок, закрываясь от солнца волосатой рукой, – отстань, старуха.
– Это я старуха, – искренне удивилось солнце грубости Ничевока, – да мне всего-то четыре миллиарда лет. Рассвет, можно сказать. Ну, ладно... раз так...
Солнце исхитрилось запустить тонкий лучик в пыльную щель между раскладным диваном (ночное ложе Ничевока) и стеной. Там зимовала муха. Солнце тихонько пощекотало мухе брюшко, согрела перепончатые крылья. Крылья легонько вздрогнули и муха, очнувшись от долгого сна, пришла в сознание. Она покрутила головой, проверяя надежность соединения, размяла лапки, попарно поднимая их, тщательно протерла крылья от накопившейся за зиму пыли. Медленно и осторожно муха поползла к выходу из щели, поминутно останавливаясь, дабы унять дрожь в членах. «Первым делом – надо подкрепиться», – с этой мыслью муха сорвалась в тяжелый полет. Крепкий запах привлёк её. О! как она знала и любила этот сладкий дух разложения, запах пиршества, запах жизни новых мушиных поколений.
Вжжж. Плюх. Муха села. Не так ловко, как она садилась, будучи молодой резвой мушкой, но ничего, ничего, как-то села. Да и то сказать, из еды торчат острые колья. Приходится быть осмотрительной, чтобы не поранить конечности. Муха передней парой лапок прочистила фасеточные глаза. Вон, кажется, на горизонте имеется свободное пространство. Там и попитаюсь.
И муха поползла по щеке.
Хрясь! со всего размаха по щеке, хрясь! ещё раз, на всякий случай. Ничевок резко привстал. Пустым взглядом он медленно обвел захламленную комнату с никчемной претензией на богемный беспорядок. Голова была до прелести пуста и до тошноты тяжела похмельем. Ни одна мысль не шевелилась там. «Надо бы отлить», – первая робкая дума пробилась сквозь гул и потрескивание. И сразу, вздрогнув всем телом от пяток до растрепанной копны волос, Ничевок вспомнил сон, во всех его пугающих подробностях.
А снилось ему... ужас, что такое приснилось ему, кошмар! Будто он умер, сдох, склеил ласты, отбросил копыта и его закопали, зарыли, бросили в яму и засыпали мерзлой землёй. А друзья его – суки рваные – продолжали жить и веселиться, как ни в чем не бывало, словно ничего не случилось – гады. И вот он лежит в холодной сырой могиле – Ничевок отбросил одеяло и внимательно посмотрел на трусы – нет, всё сухо ...в холодной сырой могиле, по нему ползают червяки – Ничевок вновь вздрогнул – и он не в силах их раздавить.
А Стас в это время на вечеринке подбивает клинья к Его Даме. Надо бы набить морду Стасу. А Алекс позволяет себе скабрезные шутки по поводу его кончины, дескать он и там найдет где выпить и с кем потрахаться. Надо и ему набить морду. Нет, Алексу я начищу рыло, – решил Ничевок.
Окончательно отбросив одеяло, Ничевок встал с дивана. Пол приятно холодил горячие ступни. Нетвердой походкой осенней мухи он уже обогнул диван и находился на полпути к сортиру, когда его остановило жужжание телефона.
Звонила Его Дама. Лишь увидав её высветившийся номер, из головы Ничевока мгновенно вылетели смерть, хлад могилы и червяки на мертвом лице.
– Алло! Это я! – томно мурлыкала Дама из трубки.
– Алло, солнышко, – голос хрипел со сна, – кхе, кхе, кхе, – прокашлялся в сторону.
– Ты чё, спишь? – забеспокоилась Дама.
– Бодр и весел, готов к свершениям, – отрапортовал Ничевок.
– Это хорошо. Надеюсь, ты не забыл, куда и зачем мы сейчас идем.
– Надеюсь, ты не забыла мой девиз: Новый Ничевок Ничего не боится.