К организации выпуска "Натиска" пишущий эти строки имеет прямое отношение, создали её вместе с Натальей Луковниковой.
Газета «Натиск» (ЕСМ - Ленинград) №01 за 2006 год, текстовая версия
• Евразийский боевой листок
• Слово вождя
• Имперские тезисы
• Летом в Питере будет G8, смысл происходящего: ВОСЬМЁРКА
• Студенческий бунт во Франции
• Павел Крусанов 'АМЕРИКАНСКАЯ ДЫРКА' (Санкт-Петербург, 'Амфора', 2005)
• Психогеография
Евразийский боевой листок
Россия - русское православное государство, и она не может быть ничем иным, кроме русского православного государства.
«Всех побьём, повалим, в полон возьмём»
А.В. Суворов
Мы начинаем издание молодёжной евразийской газеты. Наш боевой листок будет освещать нашу борьбу за Родину, за традиционные ценности народов Евразии, против нового мирового порядка, против либерализма, против США.
Не слишком ли круто забираем? Не маловаты ли мы, чтобы против таких супостатов выходить?
Мы – Евразия. За нас наши просторы, наши горы и степи, реки и леса, наши камни и травы, наши лешие и домовые, а также – верим – сонмы и сонмы грозных ангелов в небесах. Что нам Америка?
Но на ангелов надейся, а сам не плошай. Суворов говорил: «За учёного трех неучёных дают. Нам мало трех, давай нам шесть, давай нам десять на одного, - всех побьём, повалим, в полон возьмём...» Не численностью армий берётся победа, тем более в современных информационных и сетевых войнах. «Кадры решают всё» (вспомните, кто это сказал).
Лёгкой Победы не обещаем, но она обязательно будет. Мы обязательно узнаем, как
...сладко рядить победу,
Словно девушку, в жемчуга,
Проходя по дымному следу
Отступающего врага.
Молодёжь Евразии! Русские, татары, калмыки, лакцы и вепсы! Православные, мусульмане, буддисты, зороастрийцы! Приходите в ЕСМ! Родина-Мать зовёт!
Слово вождя
Александр Дугин
Санкт-Петербург - город-призрак. Он возник как столица России в тот момент, когда Россия умерла. Он строился как антитеза русской идентичности. В этом городе глубинный язык русского народа замолк. Это немой город. Но в этой немоте и призрачности Питера запечатлен ключ к нашей истории. Не даром его так любил Достоевский. Тот в Питере, кто всерьез озаботится квази-онтологией этого города, подберет шифр ко всему петербургскому периоду нашей национальной истории, тот вплотную приблизится к миссии "великого возвращения". Возвращения нас к нашим корням. Евразийство как пространство, как самобытность, как славяно-тюркский синтез, как орда, в конце концов, для Санкт-Петербурга совершенно чуждо.
Однако именно здесь жил и творил последний евразиец из поколения отцов-основателей нашего учения - великий Лев Гумилев. Да и нет более русского, более народно-глубинного, более евразийского писателя и мыслителя в России, чем Достоевский, также свою судьбу связавший с вашим городом. Возможно, это парадокс дистанции - из совершенно неевразийского города только и можно увидеть весь объем евразийского содержания нашей истории.
Младоевразийцам из ЕСМ, и особенно из питерского отделения ЕСМ, предстоит осуществить трансмутацию смысла национальной диалектики. А это значит, необходимо вернуть санкт-петербургский период в ткань непрерывной национальной истории, возвратить его в евразийскую стихию. Это будет не просто, но без этого мы никуда не сдвинемся. Большевистская революция - это кроваво-красное издание евразийства - произошла именно в Питере, чтобы закрыть петербургскую легитимность и вновь установить легитимность евразийской Москвы, Третьего Рима, столицы Третьего Интернационала.
Перед нам как вызов и соблазн - огонь Евразийской Революции. Снова, вечно, всегда. Ведь бытие народа вне времени. Значит, вопрос о Санкт-Петербурге является вопросом первостепенной онтологической и эсхатологической значимости.
Вы должны предпринять нечто, чему пока нет примеров. На вас огромная нагрузка. В городе-призраке вы зерна реальности, которая - как черты утреннего пейзажа - должны проявиться по мере наступления евразийской зари. Минируйте этот город несуществования субверсивным тротилом своего евразийского присутствия.
Имперские тезисы
Павел Крусанов, "Американская дырка"
1. Россия - империя, и она не может быть ничем иным кроме империи. То есть Россия - такое государство, которое, помимо поддержания собственной жизнедеятельности, имеет ещё и добавочный смысл существования. Без этого добавочного смысла России нет и быть не может, поскольку иначе она превращается в обычное служебное государство, идея которого уже исчерпала себя, а его реальные воплощения - стоит взглянуть на бедную Европу - вырождаются, рассыпаясь и обнажая гниль, на наших глазах. Этот добавочный смысл может состоять в стремлении к имперской экспансии, к собиранию земли, в символическом, но достижимом плане обозначенном как исторически неизбежный захват Царьграда и Босфора с Дарданеллами, либо в стремлении построить общественную жизнь на Христовых заповедях - не суть важно. Важно, чтобы этот добавочный смысл был.
2. Россия - великое государство, и оно не может быть ничем другим кроме великого государства. Что это значит? Это значит, что быть гражданами России, а не гражданами иной страны, пусть даже сытыми и свободными на все четыре стороны, есть для нас высшая ценность, и непреложной истиной при этом является Россия сияющая славой и могучая, а не убогая и жалкая. Причём величие её видится нам не только в силе, перед которой трепещет весь мир, но и в самой передовой науке, самом совершенном образовании, самом блистательном и чумовом искусстве, поскольку великая Россия - это не только мышцы, но центр цивилизации, источник вдохновения и воплощённая любовь Богородицы. Что из этого следует? Что каждый из нас сделал свой выбор и предпочтёт жить пусть лично в чём-то хуже, но именно в такой России, чем лично в чём-то лучше, но в России униженной и жалкой, а тем более - не в России. И никто из нас никогда не вскинет лапки перед врагом России, какие бы блага тот ни сулил.
3. Несмотря на то что в империи звание гражданина империи стоит выше национальности и вероисповедания, Россия - русское православное государство, и она не может быть ничем иным, кроме русского православного государства. Что это значит? Что образцы для подражания, как и вообще вся система наших ценностей, укоренены в истории и культуре русской нации и в православной вере, а сталo быть, и положение их в России особое, как и положение русского языка, на котором мы умеем делать всё, включая чудеса, как Орфей на своей глотке. Таким образом, следование интересам русских и укрепление православной веры - а это суть одно - есть отдельная забота России, более важная по сравнению с соблюдением интересов других российских народов и религий, хотя, разумеется, для империи важны и они. Что касается не российских, иноверческих и инославных наций, то они не могут претендовать на наше исключительное внимание - интересы их должны учитываться лишь в ситуации конкретного международного торга. Это не означает дискриминацию инородцев и иноверцев - Лефорт, Трезини и Росси могли бы в этом поручиться, - но это значит, скажем, что Россия может и должна учреждать в качестве государственных именно русские национальные и православные праздники, а не иные. Те же, кого это задевает, могут просто их не праздновать.
4. Россия - общинное государство, рой, покрытый единой волей, а не шайка амбарных мышей, гребущих под себя и готовых разбежаться при первом шухере, и иным она быть не может. Это значит, что каждому из нас есть дело до всех остальных и судьба соотечественников нам не безразлична. Понятно, что не всякий единоплеменник для тебя как брат, но пусть будет как дальний родственник, помочь которому - стихийный, безотчётный долг. Именно поэтому в беде, в лихие времена мы способны личные интересы приносить в жертву общим.
5. Россия - свободное государство, и иным быть уже не может. У нас есть права и свободы, которые мы никогда не согласимся отдать, ибо тогда это будем уже не мы. Речь не о законах или сиюминутной практике власти, подчас просто не осознающей собственную миссию, - наша свобода вполне может с ними не совпадать. Нам не слишком важно, будут ли губернаторы и другие высшие чиновники выборными или их назначат, но мы не позволим себе и не простим им отказа от принципа cyryбой личной ответственности и забвения истины, что служат они не господину и должности, но самому служению. Нам плевать также на то, кто владеет СМИ, но мы не желаем слышать оскорбления России ни от её врагов, ни от людей, просто не понимающих, что правда, сказанная без любви, это и есть ненавиcть, и мы не желаем смотреть на лоснящихся эстрадных идиотов, отсутствие мозгов сделавших для себя источником заработка. Мы вольны забить клеветникам в глотку их же дерьмо, потому что это наше право - с улыбкой и непреклонностью полной мерой отплачивать за обиду. И, разумеется, мы никогда не откажемся от права свободно колесить по своей стране, которой тесно в её одиннадцати часовых поясах, и мы не откажемся от личной инициативы и частного предпринимательства, которое тоже есть наше неотъемлемое право, а не управленческое решение правительства. И наконец, мы вольны любить и ненавидеть - любить и ненавидеть так, как чтобы в горах сходили лавины и, а воздух становился золотым от сгущённого в нём электричества.
Чтя эти ценности, мы построим блистательную империю ежового типа - грозную и неодолимую снаружи, но при этом нежную, радушную и пьяняще свободную внутри.
Летом в Питере будет G8
Евгений Бахревский
В июне во дворец Путина в Стрельне прибудут семь жирных котов – первые лица G8, большой восьмёрки. Жирными котами их не какие-нибудь анархисты назвали, а лично наш президент недавно на пресс-конференции.
Россия принимает G8 в порядке очереди. Путин, естественно, не мог не осчастливить этим событием любимый город. Хорошо, мы вторая столица. К тому, что по городу не проехать, когда даже один какой-нибудь гость к президенту нагрянет, за несколько лет успели привыкнуть. Тут делегаций будет семь, плюс представители Евросоюза, ООН, и т.д., плюс российское начальство. Одних американцев приезжает обычно не менее тысячи человек.
Но хоть и хлопотное дело гостей принимать, всё же это хлопоты, может быть, даже приятные. Однако вместе с жирными котами на встречи восьмерки приезжают и другие, не менее интересные персонажи мировой политики. Речь, конечно, о наших братьях-антиглобалистах. Со всеми вытекающими последствиями.
Я не собираюсь здесь говорить о политической стороне действий антиглобалистов. И так ясно, что они достаточно близкое по многим вопросам течение к евразийству. Методы борьбы антиглобалисты выбирают сами. Дай Бог им здоровья!
Но город жалко.
Вспомните 2001 год, Геную. В результате настоящей войны антиглобалистов со стражами порядка (нового мирового) центр города почти превратился в руины. После этого жирные коты стали умнее.
В 2002 году встреча прошла в глухом курортном городке Кананаскис в Канаде. Кананаскис был полностью изолирован от туристов, журналистов и антиглобалистов. Единственная дорога, ведущая на горнолыжный курорт, была перекрыта войсками. Беспорядки, тем не менее, были в Оттваве и других канадских городах.
В 2003 году восьмерку принял Эвиан, на границе Франции и Щвейцарии. Опять же горный курорт, основные действия антиглобалистов прошли в основном в Женеве, через которую делегации добирались на место встречи.
2004 год - Си Айленд (США). Буш собирал жирных котов вообще на острове под охраной кучи эскадр и эскадрилий.
В 2005 году восьмерка собиралась в гольфовом центре Глениглс в Шотландии. Отель был превращён в неприступную крепость, тем не менее штурм крепости накануне открытия был, полиция отбилась не без труда. Впрочем, на следующий день большая часть антиглобалистов акции решила свернуть, так как в Лондоне произошли террористические атаки. Их проведение без сомнения, также готовилось к началу работы восьмерки...
Путин сказал, что Петербург был выбран для проведения встречи по той причине, что на обеспечение безопасности на 300-летие и так, мол, денег уйму потратили, зачем где-то ещё то же самое делать. Хотя, на мой взгляд, логичнее было бы выбрать какой-нибудь живописный город в Сибири. При всём желании туда сможет добраться максимум с десяток анархистов, и теракты, полагаю, там предотвращать не сложнее, чем в Питере.
Но раз уж выпало нашему городу этакое приключение, следует пристально наблюдать за событиями, анализировать, быть в эпицентре событий или в непосредственной близости от эпицентра. Поучиться точно будет чему.
Может быть, следует поучаствовать? Тогда следует уже сейчас решить, каким образом мы участвуем, и начинать подготовку. На нас ведь весь свет глядеть будет...
Студенческий бунт во Франции
Евгений Благов
Вот уже в который раз за последние несколько месяцев уличные беспорядки и акции протеста сотрясают Францию, одно из наиболее относительно близких России по объективным законам геополитики государств Западной Европы. Формальным поводом для массовых манифестаций (по данным профсоюзных активистов, на улицы вышло до полутора миллионов человек; официальные данные называют цифры в полмиллиона человек во всех крупнейших городах) стало изменение трудового законодательства в сфере упрощения увольнений по отношению к начинающим работникам, предусматривающий возможность увольнения работника младше 26 лет без объяснения причин и заключение полноценного трудового контракта лишь после 2 лет рабочего стажа. Целью принятия данных изменений официально является борьба с безработицей (по формальным показателям) и общее оздоровление рынка труда, чрезмерно развращённого развитой системой социального обеспечения и наплывом мигрантов. Формулировка данного проекта вкупе с пониманием общей картины социально-экономической ситуации в стремительно деиндустриализующейся и теряющей национальную и социальную идентичность Европе может вызвать лишь естественное уважение к правам протестующих и солидарность с их требованиями; однако же, в который раз удивительная приуроченность периодов политической нестабильности во Франции к периодам усиления разногласий между континентальной Европой и англосаксонскими державами наводит на мысли о более серьёзной геополитической подоплёке событий.
В самом деле: ни для кого не является секретом, что большая часть молодёжных политических движений левого толка 1960-х гг. в большей или меньшей степени направлялась спецслужбами США и Великобритании, ещё в начале десятилетия перехватившими контроль над первоначально независимыми и представлявшими опасность для данных государств структурами. В частности, откровенно «шитыми белыми нитками» являются события 1968 г. во Франции, вынудившие уйти в отставку слишком независимого, по мнению лидеров атлантического блока, президента де Голля (пытался проводить независимую внешнюю политику, вывел Францию из деятельности блока НАТО, создав при этом собственные ядерные силы) и нанесшие крайний ущерб национальной французской системе образования путём разрушения общенациональных образовательных стандартов под предлогом расширения прав студенческого самоуправления. Итоги данных выступлений известны — смена власти в стране на более на словах демократичные, а на деле — проамериканские силы и усиление контроля США над Европой, интенсивность и идеологическая направленность интеграционных процессов в которой стали вызывать беспокойство у руководства атлантических держав. Согласно этой логике, отгремевшие несколько месяцев назад бунты арабоязычного населения также инспирированы агентами влияния западных соседей Франции (в экспертном сообществе активно обсуждалось влияние и заинтересованность Великобритании), желавшими ослабить скептические настроения во французском истэблишменте и обществе по поводу политики англосаксонских держав на Ближнем Востоке путём разжигания взаимной ненависти между французами и иммигрантами из стран Исламского мира (особенное внимание в конспирологических построениях подобного характера уделялось фигуре министра иностранных дел Саркози, относительно которого известный англофил Д. Галковский высказался в духе «венгерский еврей — представитель традиционно являющейся проводником влияния Англии этнической группы»).
Если мы рассматриваем нынешние события с такой точки зрения, то что мы можем предположить в качестве повода для организации подобного рода действий (мы далеки от мысли, что данная ситуация с принятием изменений в трудовом законодательстве и последующими протестами целиком и полностью инспирирована из-за рубежа, но, однако же, и неосторожно резкая формулировка данных изменений, и ряд ответных действий профсоюзных активистов вполне могли быть совершены под хотя бы косвенным влиянием извне)? Мне видится достаточно вероятным поводом нарастающая конфронтация между США и Ираном, а в частности, открытие в Иране нефтяной биржи с евро в качестве основной валюты торгов — использование доллара в качестве основной мировой валюты является одним из главных источников экономического и политического доминирования США (а точнее, использующей США в качестве своей опорной базы и ударной военно-политической силы транснациональной олигархии) в современном мире, и перевод хотя бы части расчётов в международной торговле стратегическим сырьём в какую-либо иную валюту для них крайне нежелательно. В экономическом противоборстве между такими, казалось бы, близкими геополитическими союзниками, как США и Европейский Союз, по крайней мере, одна из сторон готова пойти на любые меры — вспомним обилие едва ли не официальных точек зрения на желание североамериканской элиты ослабить позиции европейской валюты как одну из основных причин агрессии НАТО против Югославии в 1999 году — и поэтому вполне можно допустить дальнейшее нарастание какого-либо рода нестабильности в Европе с эскалацией конфликта вокруг Ирана (тем более что сейчас в краткосрочном периоде наблюдается относительное усиление позиций евро).
Какой же вывод из данной ситуации может сделать Россия? Можно было бы, конечно, разместить здесь ряд патетических фраз о «мудрой обезьяне на холме», но, однако же, в условиях тотальной зависимости российской экономики с одной стороны от долларовой системы, а с другой — от континентальной Европы как от основного торгового партнёра надувать щёки и изображать из себя беспристрастных арбитров было бы глупо. Скорее, было бы разумно воздержаться от какой-либо официальной реакции на события, выразить поддержку европейским державам в случае (не дай Бог, конечно) усиления провокаций и политической нестабильности и плотнее заняться вопросом диверсификации национальных валютных резервов с целью смягчения возможных рисков от резкого изменения курса какой-либо из основных мировых валют.
Павел Крусанов "АМЕРИКАНСКАЯ ДЫРКА" (Санкт-Петербург, "Амфора", 2005)
Т.Яхонтъ
Культовый петербургский писатель-фундаменталист Павел Крусанов не нуждается в представлении. На фоне непрекращающегося пелевинско-сорокинского болота русской литературы последнего десятилетия его творчество, всецело посвященное имперской тематике, является поистине выдающимся явлением. В фантастических мирах галлюциногенной прозы Крусанова единственной и неизменной главной героиней является Россия, чьё прошлое, настоящее и будущее переосмысляется автором на совершенно новых основаниях, далёких от столь свойственных современному читателю "правых" или "левых" взглядов. Взгляд Крусанова охватывает Настоящую Россию, мистическую, загадочную, необъяснимую и страшную, но всё же родную. Чувствуется поистине традиционалистский подход, далёкий от любых возможных проявлений постмодернизма, в котором писателя порой спешат обвинить невежественные критики.
Неудивительно, что весной 2005 года Павел Крусанов поддержал Евразийский Союз Молодёжи, его статья "Легионеры незримой империи" появилась в первом номере газеты "Евразийское вторжение". Автор искренне евразийских, имперских произведений "Укус Ангела" и "Бом-бом" и не мог поступить иначе.
Прошедешей осенью увидел свет новый роман с несколько странным, аляповатым названием "Американская дырка". Сюжет также вызывает определённое недоумение: один из главных героев романа, воскресший из мёртвых музыкант Сергей Курёхин, оказывается основателем странной организации, которая ставит своей задачей физическое уничтожение государства США как главного источника мирового зла, чего в итоге и добивается путём целого ряда мистических интриг и провокаций. В финале романа Курёхин зачитывает пафосную речь о будущем России, выступая в качестве идеолога возрождающейся Империи.
При всей прозрачности и, казалось бы, правильности своей главной идеи, роман оставляет после себя неприятное ощущение. Заведомо сомнительный, абсолютно не по-крусановски закрученный сюжет, изобилующий довольно тягостным и нудным смакованием гастрономических, половых и прочих пристрастий автора слишком уж нагружен описанием невразумительных бытовых подробностей, стоящих далеко в стороне от главной темы. Это, в куда меньшей степени, проявлялось и в романе «Бом-бом», но в «Американской дырке» сия теденция безусловно достигла своего апогея. Не хочется верить в то, что определённо растёкшийся мыслью по древу автор исписался, но тем не менее факт остаётся фактом - новый роман Крусанова на порядок слабее предыдущих. Продолжая эксплуатировать всё более входящую в моду имперскую тематику, Крусанов на этот раз явно зашёл слишком далеко в демонстрации своего вкуса и эрудиции - по сути, кроме этого в романе почти ничего нет. Крусанов-мистик, Крусанов-философ, такой, каким он предстаёт перед нами в более ранних произведениях, здесь уступает место Крусанову-прагматику, Крусанову-гедонисту. Сходит на нет и некогда блестящее остроумие, вырождаясь в пошлость и банальность. С первой и до последней страницы читателя не покидает ощущение того, что перед ним лишь черновик, нечто неотредактированное и неисправленное, либо того хуже - чья-то не очень удачная пародия на Крусанова, неумелая подделка...
И тем не менее будем надеяться, что деградационные тенденции не станут доминирующими в творчестве писателя, который до сих пор подавал большие надежды. Грядущие испытания, которые уготованы России в самом ближайшем будущем, вполне способны отрезвить автора и вернуть его творчество в прежнее русло, и тогда быть может мы вновь будем читать о Псах Гекаты и Надежде Мира, а не о ноутбуках и подержанных внедорожниках.
Психогеография
Иван Добров
Да, ныне известный и наблюдаемый нами человек вне всяческих сомнений поимел, в том числе и на наших с вами глазах, удовольствие измельчать. Или это его поимело сомнительное удовольствие, сладостный эротический сон крылатого кальмара из глубин Саргассова моря? Так или иначе, предлагаемый нам в качестве идеала субчик мелок, плосок, пошл, бездарен и, что самое главное, лишён каких бы то ни было исторических, географических и духовных корней. Потребитель неверного марева телевизионных наваждений, унылых, будто улыбка голливудской старлетки стандартизированных развлечений, и торжествующей хриплым «fantastisch!» копеечной порнухи конвейерных горестей – что он видит во сне? Разве что бесконечные колонки цифр и пропахший керосином салон самолёта… И это в лучшем случае, а чаще всего – продолжение всё тех же лживых мультимедийных отражений, и услужливый закадровый смех сообщает его организму надлежащее время для ночных поллюций. А вот раздирающую душу красоту пестрящих душистым разноцветьем степных просторов, кристальную, словно слеза отличницы, отхватившей в подворотне первый поцелуй от хулигана-одноклассника, суровую нежность гранитных лбов и корабельных сосен, пробуждающий тихим воскресным утром скрип качелей во дворе и наполненный вальяжно плавающими пылинками солнечный лучик – не видит лояльный гражданин современного мира (ах, простите вы мне этот пошлый оборот!), нет, а если и видит, то верноподданнически старается запихнуть в самые дальние, запретные уголки сознания, на которые потом навесит надёжные амбарные замки вертлявый круглоголовый психоаналитик. Гражданин «Дивного Нового Мира» лишён (и более того, обязан быть лишён) чувства Родины, чувства глубинных, телесных, мясных и сухожильных связей с родной землёй – и даже если он всю жизнь волочит свои ноги по одним и тем же улицам, то всё равно не слышит их затаённого голоса, не слышит попыток всех измерений пространства докричаться до него… Всё тщетно.
Наши далёкие – да и не очень – предки были отнюдь не таковы. В былые времена каждый человек всеми клетками тела ощущал понятное ныне лишь немногим (кто смеет визжать о каком-то «обществе равных возможностей»? его-то мы уж точно поравнее) единство со всем миром, мог спросить совета у лежащего посреди дороги камня, излить душу речной излучине, вызвать на бой шальную падающую звезду – и получал он и совет, и утешение, и молодецкую потеху. А раз люди ощущали землю как живое существо, то никак уж не могли они селиться в случайных местах. Конечно, я не съехавший с катушек оккультист и не считаю, что при выборе мест для поселения какие бы то ни было былинные герои, а тем паче обычные люди, в любую эпоху не руководствовались естественными причинами: наличием ресурсов, оборонительными возможностями и так далее. Конечно, руководствовались всегда, и сейчас продолжают. Но для целостного, холистического восприятия мира, утраченного в последние столетия не без помощи власть предержащих из массовой культуры и лишь сейчас вновь возвращающегося, за рациональным выбором стояли и иные факторы – в каждой неровности рельефа, в каждом кусте, в каждой травинке скрывался свой могущественный бог, и люди строили отношения с каждым из них.
Никто в здравом уме не кинется утверждать, что вышесказанное не относится в огромнейшей и нагляднейшей степени к нашему любимому городу – наверное, трудно отыскать ещё какое-нибудь место, столь же зримо выстроившее на картах параллельных измерений свой могущественный эгрегор, для некоторых даже загораживающий от взора физически реальный прототип. «Давно стихами говорит Нева», как написали бы в каком-нибудь коммунистическом листке для пенсионеров, «и по Разъезжей бродит Достоевский» (впрочем, когда я там работал год назад, мне казалось, что скорее уж по этой улице шатается обнюхавшийся эфира Лавкрафт).
Так отправимся же с вами в элегическую прогулку по проспектам и закоулкам параллельного Петербурга-Ленинграда, Северной Венеции (в последнее время стало модно вместо набивших уже оскомину «жидомасонов» и чуть более изысканных, но тоже уже банальных «англичан» обвинять в кровавом мировом господстве «Чорную Венецианскую Аристократию» - так может быть, мы с вами и правим миром? ну, или хотя бы бродим по улицам в карнавальных масках и катаемся на изящных гондолах по каналам), отключив на время назойливо бубнящие в голове вражьи голоса и открывшись знакам из соседних, но таких же нам родных миров!
Если спросить хоть бывавшего в нашем городе, хоть не бывавшего в нём ни разу насельника иных городов и весей нашей необъятной Родины, каковы его первые, самые архетипические ассоциации с названием «Петербург», то в большинстве случаев все его ответы выстроятся вокруг одного конкретного набора характерных образов: Нева, острова, мосты, чайки (зловеще-фасцинирующие pallidly-white birds Эдгара По), набережные и так далее. И обязательно – мосты, в особенности – разводные. В чём же таится не просто поэтическая, но – магическая притягательность этого образа?
В традиционных сказках, мифах и легендах всех народов мира мост воспринимался как символ качественного перехода, изменения, инициации героя – ведь он проходил над рекою Забвения, отделяющей мир живых от мира предков (или наоборот? нам трудно сказать, кто на сегодняшний день более жив), либо взлетал бриллиантовой радугой над грешной землёй, направляясь к божественным чертогам. И уж точно – ежели герой всходил на мост неподготовленным к испытанию, то не возвращался он назад ни со щитом, ни на щите, а оставался в ином мире, в самых его холодных и позорных регионах.
В этом смысле наш город является воплощённым символом инициации, воплощением не мирного спокойного существования, а именно что точек перехода, точек бифуркации национального эгрегора. И в самом деле – Петербург ведь был выстроен пусть и противоречивым, но всё же великим императором Петром именно как столица обновляемой, наполненной свежими жизненными соками Юной России, протянувшей дружескую руку заблудшей сестре-Европе (эх, Европа, прекрасная гордая дева из книг Головина и песен Вэйкфорда – где ты теперь? Бросили, предали тебя твои жирные бюргеры и педерастичные лягушатники, отдали не задумываясь за пластмассовый гамбургер и понюшку кокаина, и вот лежишь ты теперь поруганной на грязном, заплёванном бетонном полу под хищными презрительными взглядами ненавидящих тёмных глаз, и бессловесно усмехающийся арабский юноша молча достаёт из-за пазухи блестящий церемониальный кинжал…). И в последующие годы наш город всегда являлся символом молодости и драматических изменений – не зря же ведь его в советские времена называли «колыбелью трёх революций».
И сейчас, в мутное время безвременья, безжалостно-выверенная изломанность пространства и времени нашего города взывает к нам и требует постоянного самосовершенствования, постоянной переоценки ценностей и выхода за рамки – ведь как же может не задумываться о качественной стороне существования человек, по несколько раз на дню переходящий через сказочные мосты, раскинувшие свои пролёты над безучастно вопрошающими волнами студёных рек? Вглядитесь – над пленительными белоснежными пейзажами аполлонической культуры галантного века разводные мосты тянут к издевательской оранжевой заре свои тревожные руки, словно бы на её фоне воплотилось в напряжённые конструкции божественно-случайное, искрящееся брызгами архетипического Советского Шампанского (сакрального напитка Великого Юла) озарение объевшегося волшебных грибов лапонского шамана, указывающего желтоватой жилистой рукой на доступную для убогого человечка бесславных времён аллегорию качественного перехода. Как будто из далёкого, но вместе с тем и близкого до тоскливого гула в костях хтонического прошлого протягивает он нам пригоршню таинственного снадобья, скалится мудрой кривозубой ухмылкой и приглашает к работе над собой, к прыжку через разрыв сознания в тот, настоящий, могший-бы-быть мир, о возможности которого напоминают нам пленительные, словно невинный и убивающий, лишающий сна эротизм героинь советских детских кинофильмов (верните нам наше детство!), очертания невских берегов – и лишь совершив прыжок, способны мы понять истинный смысл, зашифрованный в их очертаниях.
Никто не будет спорить с тем, что рождённый в канун праздника Великого Юла Император Иосиф Виссарионович Сталин был великим эзотериком. О мотивах гностического христианства в сталинской модели синтеза национального и социального, о потаённой сущности атомного и космического проектов написано уже очень много, но есть и другие, не такие известные, но не менее интересные для нас факты. В конце 30-х годов минувшего века в правительстве СССР всерьёз рассматривалась возможность переноса столицы из Москвы в Ленинград. Возможно, что это являлось своеобразным символом возвращения к лучшим традициям Российской империи предыдущих двух столетий (всё-таки перенос столицы в Москву при всей его традиционности рассматривался большинством консервативно настроенной части образованного класса, чьи симпатии Сталину было важно заполучить для осуществления технологической модернизации страны, в качестве антиимперской акции ненавистных им чисто левых сил). Также в сфере символических метафор в этом можно видеть сочетание ориентации на Север (пояснять не надо, я надеюсь) и на Запад как на средоточие технологической новизны и динамизма развития; можно увидеть, как Россия сжимается в единый кулак со столицей на острие костяшек, нацеленный на хмурые волны неприветливых вод Северной Атлантики, откуда потом будут нам грозить крылатыми ракетами американские подлодки. Центр же управления государством планировалось разместить в южной части города, на Московском проспекте. Как известно, эта магистраль вытянута строго в меридианальном направлении с Севера на Юг, словно стрела, выпущенная к Солнечному Полюсу. Немаловажно и то, что в конце XIX - начале XX века Московский проспект носил также имя Забалканского, данное в честь героев русско-турецких войн – то есть, в названии этой магистрали мы видим символическое указание не только на Север как таковой, по которому она ориентирована, но и на конкретные проекции этого извечного принципа, имперские столицы разных лет – Москву и Константинополь (в первые послереволюционные годы проспект также носил имя Международного – конечно, такое надругательство над сакральной, связывающей столицы дорогой с трудом простительно троцкистской сволочи, но будем считать, что это название несёт также и положительную нагрузку как символ экспансии. В 1950-56 годах проспект также именовался Сталинским – и вряд ли кто-нибудь может сказать, что Великий Император не имел на это права).
И не зря архитектура района, в котором предполагалось разместить руководящие органы власти, при всём своём авангардизме носила ярко выраженные черты именно римской античности – с монументом Ленину на Московской площади в явственной позе римского императора. На фоне величественного здания Дома Советов (в котором на протяжении послевоенных десятилетий располагалось НПО «Ленинец», ковавшее оборонный щит страны; в народе ходит молва о том, что в это здание продолжается на такое же количество этажей под землю) героическая фигура указывает рукой на Запад, словно бы призывая проходящих мимо людей сплотиться под одними знамёнами и пойти в освободительный поход туда, где падает под землю Солнце и царит вечный мрак. И ведь пошли же, и победили не один раз! Памятником победы России над Западом служит соответственно Московский Парк Победы, дававший во время оно приют первым собраниям ленинградского ЕСМ, когда немногочисленные ещё отряды паладинов великого континента жарко обсуждали свои заветные мечты под сенью шумящих листвой тополей на залитых горделивым осенним солнцем элегических аллеях, и высокие окна монументальных зданий смотрели на них с лаской и надеждой… А напротив Парка Победы располагается ещё один прекрасный шедевр тоталитарного стиля – здание Российской Национальной Библиотеки, совершенно явственно ориентирующееся на архитектурные формы побеждённой Советским Союзом Европы середины века – взлетающие ввысь и поддерживающие массивный фасад белоснежные колонны напоминают кадры из фильмов Лени Рифеншталь, внутренний двор вызывает в памяти так любимые авторами телевизионных программ про «мистику Третьего Рейха» очертания церемониального зала замка Вевельсбург, а эти статуи античных богов во дворе, взывающие к чему-то забытому, но родному… Может быть, это здание и задумывалось как символ даров, принесённых побеждённой Европой победительнице-России?
Да, Московский проспект в Санкт-Петербурге является великим памятником последней на данный исторический момент (надеемся, что не последней вообще в истории) великой эпохе нашей Отчизны, да и всего человечества – причём не только памятники сталинской эпохи носят этот отпечаток, но и многие другие места на этой магистрали, даже и застроенные куда раньше, говорят словно об этой же эпохе (может быть, величие сталинской эзотерики проявилось здесь в своеобразной «магии в обратную сторону»?). Возьмём, к примеру, ту же площадь Московских Ворот: величественный памятник победам России над извечными врагами – Польшей и Турцией – высится в облаках смога среди унылых индустриальных пейзажей, освещённых дымным солнцем, и словно бы символизирует добычу драгоценного алхимического Золота побед и доблести из низкой материи, из тяжких и неблагодарных трудов по трансформации неподатливой материи в угодные Богу малые крупицы: это явственно символизирует сталинскую индустриализацию как отчаянную попытку догоняющего развития, превращения страны за ничтожно короткий срок из аграрного царства сохи в царство атомных ракет, да и вообще символизирует культ Непобедимого Солнца и великого праздника Коляды (и, соответственно, культ Сталина как жреца этих великих Принципов) как прорыва к занебесным высотам из самой низшей точки, как культ Великой Работы. «Без працы набенды калалацы», как говорится. Dies Natalis Solis Invicti.
http://spb.evrazia.org/
Фото: народный мемориал ЧВК Вагнера у здания Зольной улице на границе Невского района Петербурга