Сахар - сахарин

Вера Миреева
В наше нелёгкое время мы часто громко сетуем и бурно недовольствуем на то, что нам чего-то не хватает, например, сахара. Думаю, что это явление временное. Вспоминаю годы, когда было значительно труднее. В этой связи хочу привести два не очень весёлых примера из моей жизни. Может быть, они помогут кому-либо.
В войну, да и после войны, было очень трудно с сахаром. По карточкам его не выдавали, и каждый раз стояла проблема: где и как его достать. Правда, к нам в деревню под Москвой, изредка наведывались приезжающие откуда-то люди и привозили пакетики-порошки, на которых коряво и безграмотно было выведено химическим карандашом: «Сахорин». В этих маленьких пакетиках лежало по нескольку крупинок прозрачно-матового вещества, которое в то время у нас, детей, считалось непревзойденным лакомством. Мы с нетерпением ждали торговцев сахарином, так как наверняка знали, что в этот день бабушка не поскупится и позволят нам с сестрой выбрать из пакетика по самой большой сладкой крупинке. А уж мы потом непременно похвастаемся перед ребятами из соседних дворов и, как всегда, дадим полюбоваться крошечкой пластиночкой, напоминающей лепесток слюды.
Сестра была младше меня на семь лет, поэтому самая большая крупинка досталась ей, как самой маленькой в нашей семье. Однажды, заполучив от бабушки кристаллик сахарина, сестра выбежала во двор, неся его в протянутой вперед ладошке. Она хотела показать свою «конфетку» подружке Клашке, которая уже прыгала на одной ножке возле нашей калитки, поджидая сестру.
Но в тот момент, когда сестра пыталась открыть калитку, сзади подбежал боевитый петух  Фонька, потерявший половину своего хвоста в драке с другими петухами. Вероятно, оскорбившись за то, что ему ничего не перепало, Фонька вероломно клюнул сестру в лодыжку. А та, не ожидая такого коварства, невольно оглянулась назад и попыталась прогнать петуха, махнув на него рукой, в которой был зажат сахарин. Сладкий хрусталик мгновенно выпал из её руки и утонул в песке возле забора.
На крик сестры прибежали я и Клашка. Мы долге ползали на коленях, пытаясь отыскать в песке похожую на кварц крупинку, но тщетно! Крупинка бесследно исчезла, и мы долго не могли успокоить мою плачущую навзрыд сестру.
Поплакать о сахаре нам пришлось еще раз с матерью. когда мы жили после войны в маленьком городке Яворове, под Львовом. Дело было так. Скопив небольшую сумму денег, мать собралась поехать во Львов, чтобы купить там на рывке намного сахара, тем более, что у младшей сестры заболели почки, и ей требовалась сахарная диета.
Львов — большой красивый город, где что ни дом, то памятник архитектуры. Я напросилась, чтобы мать взяла меня с собой. И мы, сев в поезд, который тащил старый пузатый паровозик, отправились за покупками. Всё радовало меня: и мелькающие за окнами вагона высокие красавицы ели, и живописные деревушки, и маленькие речки и пруды, заросшие камышом, и покрытые лютиками и пастушьей сумкой луга, колосящаяся рожь, станционные перроны и пассажиры, шумной толпой вливающиеся в вагоны. Мое настроение стало ещё более радостным, когда мы приехали во Львов. Сев в голубой автобус с мягкими сиденьями, мы доехали до рынка, который тогда находился рядом с Театром оперы и балета. Здесь же был и толчок, на котором, как говорили, можно было купить все. Однако обойдя рынок несколько раз и расспрашивая торгующих здесь людей, где можно купить сахар, мы так и не нашли его.
Купив в подарок сестре гуттаперчевого попугая, мы с матерью подкрепились пирожками с картошкой,  взятыми из дома, а затем отправились в обратный путь. На перекрёстке улиц    Городокской и Клепаровской нам встретились два молодых человека в пилотках, кирзовых сапогах и солдатских   шинелях. Один из них держал в руках чистый полотняный мешочек, чем-то наполненный доверху. «Мамаша! Не купите ли сахарный песок? — обратился к матери курносый веснушчатый парень. — Вот от пайка откладывали, копили. Деньги нужны позарез:  больной  матери послать надо!» Мы с матерью несказанно обрадовались;   наконец-то повезло! Уж приедем домой не с пустыми руками.
Молодые  люди назвали цену, и мать, пересчитав свои рубли, глубоко вздохнула: одного рубля не хватало! «Ничего, мамаша, берите!» — сказал веснушчатый. И  он передал в руки матери полотняный мешок. «Погодите, ребята, я посмотрю», — сказала мать. «Смотрите, мамаша, смотрите, — опять вступил в разговор веснушчатый. — Мы люди честные, обманывать не собираемся. Нравится — берите, нет — предложим другим. Да вы попробуйте: очень хороший сахар!» Мать развязала мешок — ослепительно  белый    сахарный  песок мелкими  крупинками засверкал на  солнце. «Спасибо вам,  ребята. То-то выручили. У меня девочка больная почками. Ей сахар очень нужен», — пояснила обрадовавшаяся мать. «Кушайте на здоровье!» — в один голос ответили парни и, получив   деньги, бросились бежать в разные стороны... «Что-то здесь неладное, — сказала я.  — Почему они побежали? А знаешь,  мама, у солдат-то нет погон!» — сделала я свое открытие.
Мать, почувствовав что-то нехорошее, присела на первое попавшееся крыльцо и вновь   развязала мешок. Засунув в него ладонь поглубже, она достала оттуда пригоршню влажной, чёрной земли.  «Да, дочка, — еле вымолвила она. — Покупали мы с тобой сахар, а купили,   как говорится, куль земли греческой». И горько заплакала:  «Да простит их бог!»
Домой в тот день мы вернулись поздно: мать долго искала на вокзале знакомых, чтоб занять у них деньги и заплатить за проезд.


(Впервые опубликовано в газете «Вести Каракалпакстана», г. Нукус 3 декабря 1992 г.)