– ... так неожиданно... не знаю, правда! Если Петровна согласится... да, ну кого же ещё. И Топтыжка больше ни с кем не останется, ещё и на два дня, ты ведь знаешь. ...да... да... Ну конечно, это было бы так здорово!.. Я у неё спрошу, а тогда перезвоню. ...да, конечно... если б я знала раньше...
Дверь надо за собой захлопывать. Только не громко. Вот так. Боря подходит к ступенькам, останавливается, возвращается к двери. Заперта. Он дергает сильнее. Не открывается. Боря вздыхает, разворачивается и снова идет к лестнице. Один, два, три, четыре... Вот уже окно. Боря смотрит во двор, там – дети. Это хорошо. Боря продолжает спуск. Внизу немного темно, надо идти прямо, там шесть шагов и ступенька, а потом ещё три шага.
Боря открывает дверь, и сразу становится совсем светло. Боря щурится, но глазкам все равно больно и ничего не видно. Он стоит и ждёт.
– А вот и даунёнок. Веркин, из девятой. Убивалась она, когда он такой он родился. А кто б не убивался! И боялась, что Генка, ну муж, бросит их. А он и бросил, понятно. Не сразу, через два года. И слава Богу! Пил ведь он, зараза, да и руки распускал, когда выпимши.
– Так что, она сама теперь с этим?
– Сама, сама, вот уже десятый год. Ходил к ней один, потом пропал кудысь. Теперь вроде какой-то новый, ну не знаю. Это ж какую ношу на себя погрузить...
Глазки уже видят лучше, и Боря спускается с крыльца. На скамейке сидит Баба Галя и ещё кто-то.
– Здравствуй, Боренька!
– Здравствуй, Баба Галя!
Боря идёт дальще, а за спиной продолжается разговор:
– «Засубага» – это он так со мной здоровается. Ох-хо-хо, лучше б она тогда сразу от него отказалась, а там, глядишь, Господь бы его и прибрал.
– Это верно, а так – что живёт, что нет, только другим морока...
Солнце тёплое и приятное, от него щекотно в носу. Боря подходит к качели. На ней раскачивается Таня, вся розовая, а рядом стоит Света, в синей юбке и белой рубашке. Боря останавливается и смотрит, как Таня выбрасывает босые ноги вперёд, а потом подгибает их под себя. Вперёд-назад-вперёд-назад-вперёд...
– Ты чё слюни распустил? Утрись, смотреть противно.
Боря вытирает рот и продолжает смотреть на качель. Света фыркает и отходит в сторону. Вперёд-назад-вперёд-назад... Дома точно так же в больших часах. Качель останавливается, Таня спрыгивает на землю, убегает. Боря подходит к дощечке, гладит её. Она тёплая.
– А ну вали отсюда, пока не обслюнявил тут всё!
Это Сашка. На нём полосатая рубашка. Сашка-рубашка. Боря вытягивает ручки, они совсем сухие. Сашка отодвигает его в сторону, залазит на качель ногами, приседает и начинает раскачиваться. Вперёд-назад-вперёд-назад...
– Чур я за Сашкой! – голос сзади, это Андрей. Боря оборачивается. На Андрее чёрная рубашка и чёрные штаны. Как грач. Андрей держит велосипед. Боря подходит ближе, трогает колесо. Велосипед дёргается вперёд, два бориных пальчика попадают в спицы. Больно. Боря вскрикивает.
– Ну чего ты мычишь? Нечего было руки протягивать!
Боря дует на пальчики. Так меньше больно, мама всегда так делает. Подходит голубь и прямо у бориных ножек клюёт с земли крошки. Ножки-крошки. У голубя зелёная шея, серые крылья и чёрный хвост. На голубе отражается солнышко, и на шее у голубя появляются красные точечки.
– Бо-о-ря-а! Бо-о-ря-а! Ты где-э?
Это мама кричит из окна. Боря говорит:
– Я тут.
Голубь уходит, а мама зовёт:
– Бо-о-ря, домо-ой, домо-ой!
Боря смотрит на качель, вперёд-назад-вперёд-назад, и направляется к дому. На скамейке сидит Баба Галя и ещё кто-то. Боря разворачивается и идёт к выходу со двора. Туда ходить нельзя. Там плохие люди. Там машины. Сзади громко смеются дети. Боря выходит на улицу.
– ... а я ему говорю: слышь ты, козёл...
– ... без предоплаты мы ничего поставлять им не будем, нашли идиотов...
– ... и обязательно чесночка под конец добавить...
– ... а попка у неё, я тебе скажу, высший класс!...
Боря стоит на улице, смотрит на плохих людей. Вот идёт дядя с большой белой собакой. Собака подходит к Боре, нюхает и улыбается. Хорошая собака. Плохой дядя дёргает собаку за верёвку, и они уходят. Хорошая собака машет хвостом. Как дома в больших часах.
На другой стороне улицы большой магазин. Боря с мамой покупают там еду. Боре хочется кушать. В магазине работает Баба Лена.
Боря подходит к дороге и останавливается. Дорогу надо переходить за ручку. Там много машин. Синяя, серая, чёрная, чёрная, белая, красная, серая, красная, белая...
– Малыш, ты хочешь перейти?
Боря поворачивается, видит тётю в белом платье и даёт ей ручку. Они стоят, потом идут через дорогу. Возле магазина Боря выдёргивает свою ручку из тётиной. Тётя смеётся и уходит.
Боря подходит к двери и вдруг слышит сзади громкий мамин крик:
– Боря!!! Ты куда??? Стой!!!
Вокруг плохие люди, много плохих людей. Мама, в домашнем синем платье, стоит на той стороне и машет руками. Она что-то говорит, из-за машин не слышно. Много машин. Белая, зелёная, серая, серая, красная, красная...
Боря бежит вперёд, к маме, у неё огромный рот, она тихо кричит, вокруг всё гудит рычит звенит свистит визжит ааа!.. Боря взлетает вверх... больно...
Его кто-то мягко подхватывает. Девочка в красном платьице улыбается и говорит:
– Боря, здравствуй! Давай поиграем! Я буду мамой, а ты будешь папой.
Мальчик в жёлтой рубашке и шлеме хлопает его по плечу:
– Давай наперегонки! Раз-два...
Тётя в белом платье с красными бусами гладит его по головке и говорит:
– Мы так по тебе скучали! Ты уже такой большой... Как хорошо, что ты пришёл! Здесь не нужно бояться. Ничего плохого больше не будет.
Солнце подмигивает:
– Я теперь никуда не уйду!
Ветер шепчет:
– Ты теперь можешь летать...
Боря смеётся, и серебряный колокольчик падает на мостовую, подпрыгивает, и снова падает, и снова летит.