Пусть нежный баловень полуденной природы,
Где тень душистее, красноречивее воды,
Улыбку первую приветствует весны!
П. Вяземский
Лягушка как заводная игрушка медленно и неуклюже бредет через серо-желтую прошлогоднюю траву.
Поднимет высоко лапку, замрет на несколько секунд, потом неуверенно, с трудом ставит ее на землю.
Высоко поднимет другую – и застывает, не в силах опустить.
Кажется, все в ней за зиму заржавело и нуждается в смазке.
Ей бы подождать еще, пока солнце прогреет так, что пропадет зимняя тяжесть и вернется былая прыткость, но что-то манит ее, не давая вновь погрузиться в сон, и, преодолевая оцепенелость, она героически бредет к цели, словно боясь опоздать...
Дуновение ветерка давно доносит какое-то бурчание, или журчание, будто от ручейка.
Их сейчас много, где только есть уклон с овражком, или дорога размыта весенним паводком и водичка падает в ямку через камень.
Но тут что-то другое.
Журчание весенних ручейков звонче, а здесь оно похоже на тихое бормотанье засыпающего хора певчих в церкви.
И не поймешь, откуда это. То где-то рядом, а то издалека.
Будто кипят несколько котлов с кашей и булькают все разом, наперебой.
Чу, а вот будто собачки маленькие затявкали где-то далеко-далеко.
Лягушка из последних сил устремляется к рощице из реденьких березок и еще каких-то серых кустиков и стволиков – а там - ложбинка блестит.
Прудочек весенний.
Вглядишься - из темной воды торчат чьи-то еле различимые темные рыльца, и только постоянное передвижение, толкотня и возня в воде выдают их живую лягушачью натуру.
Вот заметили тень, - и затихли разом.
Распластанные, с широко раскинутыми лапками, они вглядываются в черный силуэт на фоне закатного неба.
Лишь изредка посучит ножками одна или другая, проталкиваясь поближе, поглядеть, кто пришел.
Вся поверхность покрыта любопытными задранными вверх мордочками больших и маленьких лягушек.
Большие – обычные коричневые, а вот маленькие – таких летом не увидишь.
В общей коричневатой массе больших лягушек маленькие голубые выглядят очень изящно.
Их немного, и они нежной голубизной ярко выделяются в темной оправе блестящей воды…
Всех их застали в самый разгар весенней страсти, и они лишь на минуту отвлеклись, чтобы узнать, не испортит ли кто их праздник.
Вода еще холодна и отливает черной сталью, но горячие сердца не могут ждать.
Силуэт на фоне заката не движется, и интерес к нему пропадает.
Первыми не выдерживают маленькие.
Раздается робкое тихое тявканье, будто в далекой деревне лает небольшая собачка.
К этой прибавляется другая. Потом еще и еще.
И вот уж, кажется, лают собачки во всех окрестных деревнях.
Тут раздается первый голос большой лягушки.
Это не громкое кваканье-перекличка, которое можно слышать все лето тихими туманными вечерами после заката.
Здесь нечто среднее между покрякиванием заботливой утки, пробирающейся с выводком утят сквозь осоку, и бормотанием тетерева на току на утренней заре.
Сразу за первой еще две или три, и еще, и еще, и вот уже десятка два вступают разом.
И через минуту весь прудок звучит нежными весенними голосами.
И этот волнующий общий шум, и отдельные страстные голоса разливаются по округе и будят не проснувшихся еще сородичей.
А в небе, вослед ясным оранжевым лучам уходящего за темные верхушки елей молодого весеннего солнца, наливается глубокая прозрачная синь.
Из самых глубин ее выплывают крохотные звездочки и начинают разгораться, как светлячки в темнеющей роще.
Надвигающаяся темнота лишь усиливает страстный хор любви в ледяной воде прудочка.
Счастливые лягушки, задирая головки повыше, всматриваются в бархатную черноту неба, покрытую блистающими гранеными кристалликами звезд.
Все еще впереди, жизнь только начинается.
Скоро, скоро появятся здесь букашки и комарики, и довольные нынешние мамаши будут радоваться быстрому росту головастиков и громко кричать об этом своим подругам, прячущимся в осоке на другом конце пруда…
Сидишь на бережке на деревянном чурбаке, завернувшись в тулуп, и смотришь то в темную загадочную даль, то в глубь мерцающего звездного неба.
Тихо обдувает лицо легкий ветерок, принося настой неуловимо-тонких запахов весны, и душу переполняет ощущение весеннего ликования и счастливых надежд.
И хочется, чтоб это было долго-долго - и никогда не кончалось...