Не могу опомниться. Чувствую себя так, будто стою на платформе, а мимо набирает скорость поезд, и вдруг в одном из мелькающих окон вижу тебя. Ты успеваешь поднять руку для прощального взмаха и исчезаешь. Но ведь этот поезд идет в совершенно другую сторону! Ты без всяких объяснений вдруг оказываешься в нем, и я уже не могу ни о чем тебя спросить. Немо глядя на еще гудящие рельсы, лихорадочно ищу те единственно верные слова, которые стоило крикнуть вслед, и вместе с тем понимаю, что поздно. Неуловимый миг, отделяющий «вовремя» и «поздно», упущен. Так зачем же я все еще стою на этой платформе и все еще думаю?..
Вспоминаю нашу последнюю школьную весну, когда предстояло сдавать выпускные экзамены, но уже ветры ста дорог овевали нас и звали за собой в долгую и прекрасную жизнь. Мы думали, что большинство людей приходит в этот мир счастливыми, а уж тебе-то дано для этого все. Золотая медаль и любой самый престижный столичный ВУЗ.
Нет, ты не была из тех отличниц, чьи успехи в учебе – это в основном хорошая память и большие способности. Твоих способностей вполне хватило бы на обыкновенную хорошую учебу без напряжения, но кто же виноват, что этого тебе было мало? И ты обрекла себя на тяжкий труд. Бывало, придешь к тебе вечером, когда уже пора ложиться спать, а у тебя вовсю кипит работа, горит настольная лампа, учебники аккуратно разложены, на стене – карта мира. И это заражало меня желанием тоже навести у себя порядок, хотя бы на письменном столе. Мне даже льстило, что мы – лучшие подруги, и тебе интересно со мной, несмотря на мой ленивый ум. Разве я со своим разгильдяйством могла сравниться с тобой? Одной твоей силы духа было достаточно для великих успехов в жизни и без всякой красоты, но ты была еще и красавицей!
Тем летом ты уехала учиться в Москву, а я осталась в нашем городе, где мы школьницами гуляли по набережной, смотрели на белые пароходы и мечтали...
У тебя все складывалось так, как и должно быть. Вне конкурса поступила на факультет журналистики, и столичная жизнь заиграла невиданными красками. Я бы после этого расслабилась и училась в пол-силы, а в свободное время зажигала, как и положено в молодости. Но ты – не я, которой хватило для счастья обыкновенного провинциального института и беззаботных студенческих деньков от сессии до сессии.
Наверное, каждый строит жизнь в соответствии со своими амбициями. Тебе было не интересно просто отлично учиться. Ты хотела покорять вершины, а почему бы и нет? Разве не к этому нас призывали?
Для того, чтобы подготовиться к экзаменам сразу за два курса – второй и третий экстерном, все-таки надо было многим пожертвовать и основательно поднапрячься. Но тебе удалось и это. Потом мы вместе смеялись, когда ты рассказывала, как уверенно зашла на первое занятие в аудиторию старшего курса в тот момент, когда уже последние студенты расселись по местам, а преподаватель еще не пришел. При виде тебя все встали, думая, что ты и есть тот самый преподаватель.
– Галка, а ты не заподозрила, что за время такой усиленной учебной гонки успела превратиться в старуху?
– Видишь ли, они заблуждались всего секунду, а за секунду и я могла сойти за преподавателя, такая серьезная, в очках и со строгой прической...
Но выигранное тобой время не пошло впрок. Сказалось недавнее перенапряжение. Ты заболела. Да так серьено, что пришлось взять академический отпуск и целый год лечиться. И это был первый звонок судьбы: не все в наших руках... В результате красный диплом пришел к тебе, не опережая событий.
Годы твоей учебы в аспирантуре все же разъединили нас. Хотелось хотя бы при встрече узнать, как твоя личная жизнь, о которой ты вообще не писала. Может, боялась откровений на бумаге? А ведь здесь у тебя когда-то был парень, Витька Малышкин. Зная о вашей долгой дружбе, я была уверена, что вы переписываетесь. Но Витька меня удивил. Оказывается, на твои письма он решил не отвечать.
– Ты думаешь, я поверю, что у нее там в столице никто не появится? У такой девчонки?! – запальчиво объяснял мне Витька свою позицию.
– Господи, откуда ты знаешь заранее, а, может, она тебе будет верность хранить?
– Ой, да ладно! Был бы я еще какой-нибудь супер-мен, а я самый обыкновенный. Таких полно. Чего душу травить?
Кто знает, может, Витька был по-своему прав, но такая готовность сразу же отступить все же вызывала протест, а еще военным стать мечтает! Интересно, а вдруг ты действительно забыла его?
Однако ты его помнила. Но что делать, если парень не хочет писать, заранее обрекая все на провал? А тут еще учеба, амбиции... Некогда страдать.
– Ну что, замуж-то соберешься когда-нибудь? Или карьера совсем заела? – шутя интересовалась я во время твоих нечастых приездов.
Но ты обходила эту тему, и я верила, что при таких жизненных горизонтах семья, любовь, они не убегут, все у тебя еще будет.
Витька отбыл к месту службы и, говорят, исправно получал очередные звездочки. Узнав о его женитьбе, ты как-то нахохлилась, и это было неожиданно. Что тебе школьная любовь, когда открываются такие горизонты? Так, ностальгия... Кто же знал, что ты до сих пор носишь в сердце обиду? Да, перед твоим отъездом вы почти поссорились, но ведь это же эгоизм – требовать от такой целеустремленной девчонки, чтобы она отказалась от учебы в Москве? Неужели эта юношеская привязанность, которая , как правило ни у кого ничем не заканчивается, тоже внесла хоть один из камней в фундамент будущей трагедии? Окажись ты попроще, может, и не уехала бы никуда, стала со временем женой офицера, жила бы с ним в каком-нибудь глухом гарнизоне... Но ведь у каждого своя судьба.
Конечно, ты сделала карьеру. Иначе и быть не могло. Я гордилась тобой. Ты становилась известной, удачно вышла замуж, у тебя родилась дочь. Талантливая журналистка, любимая жена, счастливая мать. В твоей жизни были заграничные поездки по работе, интересные встречи. Хотелось мне тогда почувствовать себя на той вершине, где оказалась ты. Интересно, как это? Не кружится голова? Кто мог предвидеть, что начнется камнепад?..
Зная твое мнение, что журналисты не должны плясать исключительно под чью-то дудку, я не сомневалась, что ты справишься, даже ввязавшись в какую-то политическую потасовку. Оставалось догадываться, что там происходит. Конечно, тебе угрожали. Но ты знала, на что идешь, и у тебя были на это силы.
Я никак не ожидала, что удар из тыла будет страшнее. Обыкновенное предательство. И как не вовремя! Значит, он женился на перспективной журналистке, красавице, и вовсе не был готов разделить с женой нечто другое. Рядом с тобой стало опасно. Он оставил тебя... Но ведь не это стало причиной всего, что случилось?! Все мы так или иначе сталкиваемся в течение своей жизни с предательством, так не умирать же?! А ты была сильная и умная. В конце концов, не может все быть слишком гладко, это даже подозрительно.
Мы приходим в жизнь, имея душу и тело. Но тело недолговечно, а память души о прежнем опыте стерта. И всякий думающий человек наверняка пытался понять, что же было стерто и зачем? Значит, пока тело не износилось, мы должны что-то успеть, из-за чего и пришли сюда. Или вся жизнь – сплошная игра бестолкового, бессмысленного случая? Но этого не может быть! Ты же сама говорила мне! Это ведь ты научила меня верить тайному смыслу жизни. Помнишь, мы спорили о силе судьбы, и я сказала, что если уж ее скрижали – это то, что «не вырубишь топором», то зачем тогда барахтаться, стремиться, преодолевать? Сиди и спокойненько жди, чего тебе судьба уготовила. Ты же сама убеждала меня, что я не права, и кое-что все-таки можно изменить, главное – бороться и вовремя принимать правильные решения. Так какое же из твоих решений привело тебя на край бездны? Предположим, ты предпочла бы отсиживаться за печкой, имея золотую медаль, красный диплом и адскую работоспособность. Ну что за бред?
Почему ты сдалась? Конечно, я слишком поздно узнала о тяжелой болезни твоей дочери и титанических усилиях в борьбе за ее жизнь. Знать бы, что это – последний камень, который тебя добьет, отмела бы в сторону все, бросилась к тебе, заклинала, держала бы за руки, ждала бы рядом с тобой, когда уляжется этот проклятый камнепад! Пусть он оставил за собой развалины, но и на развалинах... Нет! Это несправедливо. Бросать тебя на развалины, тебя, которая строила, выстраивала свою жизнь по камешку и так боролась! Вот, говорят, бог не посылает испытаний больше, чем человек может вынести. Значит, жизнь на развалинах – это то, на что тебе все-таки были отпущены силы? Тогда почему же?..
Пока ты искала новую работу по специальности, надо было на что-то жить, лечить ребенка. Кто бы мог подумать, что жизнь заставит тебя таскаться с баулами из Китая, стоять на рынке и зарабатывать на дорогие лекарства, пока в стране творится бардак перехода от социализма в уродливую форму капитализма? Пыталась преодолеть и это, но торговля – такое уж занятие, что преуспевают в ней не самые интеллигентные, а самые наглые и жесткие.
Как мне хотелось бы поговорить с тобой сейчас, когда и сама уже не раз уставала бороться с судьбой! Но, ты знаешь, я вдруг поняла, что всегда остаются вещи, которых у тебя нельзя отнять, пока ты жив и свободен. Ну, хотя бы весну... Господи, что я говорю? Весну чувствуют живые. А ты, видимо, уже не была ни живой, ни свободной, и рядом – убийственное одиночество, похожее на страшную бескрайнюю пустыню с лунным пейзажем...
Твоя соседка, вспоминая о тебе, крестилась:
– Эх, девка, девка!.. Конечно, ребеночка схоронить, шутка ли? Знаешь, что она мне сказала перед тем, как сотворить такое? А я тогда и помыслить не могла. Ну, сама посуди, мало ли чего мы болтаем, когда уж совсем невмоготу? А она говорит: «Жизнь не только обманула мои надежды, но и перечеркнула все усилия.»
До сих пор я мучительно размышляю над этим. Воспитанные на сказках, на каких-то лозунгах, мы почему-то были уверены, что главное – не лениться, твердо следовать намеченной цели, и тогда что-нибудь да получится. Но в нас не оказалось никакой готовности к тому, что судьба может ничем не вознаградить за усердие и жертвы. Что с этим делать? Знакомы ли мне такие слова, которые помогли бы тебе удержаться на краю бездны?..