11.
Мэнэррик уже было потянул с пальца перстень, почти снял, чтоб отдать Балтазару, хищно вытянувшему навстречу разноцветную лапу… И остановился. Что-то во всём этом было не совсем правильное. Что-то, ощутимо зацепившее подсознание. Мороз по коже. Повелитель вещей повелевает вещами – ладно, допустим, пусть даже на большом расстоянии и из другого – во всех смыслах – места. Нет, не это! Он способен угробить самолёт. Самолёт?! Она панически боялась летать на самолётах. Допустим, её срочно вызвали из отпуска, она бросила всё и села на самолёт. Нет, не села бы! Оттуда, с моря, куда она поехала со своим (пока только её личным) семейством, ей добираться домой всего лишь несколько часов поездом; какой смысл трястись от ужаса между небом и землёй ради незначительного выигрыша во времени? Даже если допустить, что она бросила сына на попечение бабушки и уехала одна, что маловероятно.
Мэнэррик глянул на Балтазара. Тот напряжённо ждал, от нетерпения перебирая пальцами. Ничего, подождёт!
Итак, самолёт, ребёнок… Было ещё что-то, с самого начала резанувшее слух. «Милый!» Да они никогда не называли друг друга милыми, равно как и прочими подобными широко распространёнными затёртыми словечками. Оба были слишком неординарными для подобной мишуры, даже Ксилу такое поддержал… Так что ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не «милый»! Это ничуть не обидно и где-то даже… возвышенно. Значит, звонила не она. Ксилу говорил: повсюду есть знаки. Что недавно показалось знаком? Было ведь такое, прямо-таки в глаза полезло, ещё мысль тогда возникла: к чему бы?.. Самолёт… Был недавно самолёт, точно! Стояла себе посреди дороги телефонная будка с неработающим аппаратом, а в ней на полочке лежал бумажный самолётик. Самолётик! Бумажный! Ненастоящий! Вот тебе и подсказка от Вселенной. Не летит она ни в каком самолёте! И не она это! Вещи могли подслушать душевные излияния Мэнэррика и даже передать Балтазару, чем тот не преминул воспользоваться, чтоб надавить на самое чувствительное место. Но при этом он не знал некоторых маленьких, но очень значительных деталей. Вещи ничего не слышали о боязни полётов и о нежных словах. Так что Балтазар основательно «пролетел» со своим самолетом. Да, и ещё! Неработающий телефон! Чем не подсказка?
Мэнэррик посмотрел на чёрный экран своего телефона. Телефончик-то сдох ещё до того, как Мэнэррик узнал о существовании Балтазара! Разрядился, так что пришлось не выкаблучиваться и навестить друзей-приятелей в неурочный час. Так что при всём желании, при самой крайней необходимости никто к Мэнэррику не смог бы дозвониться. Даже.. Даже она с падающего самолёта! А телефон – вещь, которая наряду с прочими вещами запросто подчиняется воле своего Повелителя и издевается над своим хозяином.
Мэнэррик сунул аппарат обратно в карман и решительно поправил перстень на пальце.
Балтазар, будь у него голос, взвыл бы от досады, поняв, что его раскусили. Чибу стало корчить. Мэнэррик не подал виду, что его это трогает, и Балтазар оставил Арчибальда в покое.
- Не надо со мной играть, - раздельно сказал Мэнэррик. – Наверно, ты уже понял, что со мной тоже не удастся договориться. Тебе нечего мне предложить. А мне нечего с тебя взять. Ты ничего не можешь там, где живу я! Ты слишком слаб для этого. И ты один. Даже не все вещи находятся в твоей власти. Есть оружие, есть машины. Возможно, найдётся ещё кто-нибудь живой, кому подчиняются другие разновидности и классы вещей. Понимаешь? Не трать силы попусту, они могут пригодиться тебе для того, чтоб продолжать своё существование там, куда тебе придётся вернуться. Я откровенен с тобой. Ты сам не в состоянии букашку прихлопнуть, разве что какой-то вещью. А будет ли тебя эта вещь слушаться? Наверно, ты уже задумался об этом. Перспектива не радужная, не так ли? Тот, кого ты в данный момент мучаешь, не является ли, к примеру, повелителем звёзд и галактик? Не угадаешь. Он сильный, не впадает при виде тебя в ступор, и уж, тем более, не умирает. Мыслей его ты не знаешь. И моих не знаешь. Ты не страшен и не всесилен. Нас не одолеть и уже не обмануть. Я никаким обстоятельствам не поверю! – он вошёл во вкус и ещё продолжал бы речь, но тут Балтазар вдруг развернулся и бесшумно помчался в темноту.
Чиба со стоном пошевелился. Мэнэррик помог ему подняться.
- Где это чудовище? – еле ворочая языком, первым делом поинтересовался Арчибальд.
- Опять сбежал. Это на него похоже, - ответил Мэнэррик. – Напасть – силёнок маловато, переговоры ни к чему не приводят. Думает, мы его не достанем? Достанем, невзирая на нашу – как это называется? – идиосинкразию! На самом деле он не такой уж страшный, как воспринимается с первого взгляда. Ты-то как после тесного контакта?
На что Чиба молча отстранил Мэнэррика рукой, согнулся, и его вырвало. Он сделал шаг в сторону и обессилено хлопнулся на задницу. Мэнэррик нашёл для него в кармане салфетки. Чиба принял упаковочку с молчаливой благодарностью, привёл себя в порядок и выдавил с трудом, пытаясь улыбнуться:
- Мерзость такая… когда через меня говорит… Как будто гнилую воду из смрадного мёртвого болота внутрь вливают… Дрянь.
- Идти можешь? – участливо спросил Мэнэррик. – Тебе помочь? Направление примерно я запомнил. Вешалки со свечками с нами не пойдут, но эти свечки у них придётся изъять.
- Нам не придётся преследовать чудовище наугад. Смотри! – Чиба улыбнулся шире и показал Мэнэррику руку.
Шерстяная нить, как и прежде, обвивала запястье. Но она была целой, натянутой и вела в темноту!
- Волшебный клубок! – сияя, определил Чиба. – Как в сказке! Держись за кончик ниточки, и он приведёт тебя в нужное царство!
- Отлично! – обрадовался Мэнэррик. – Что же, веди нас, Иван-царевич, за своим клубком!
Однако! Тёмной душе Арчибальда, как выяснилось, не чужды поэтические порывы! Возможно, он даже был когда-то ребёнком и – надо же! – читал или слышал народные сказки! Кто бы мог подумать!..
Погасли свечи – одновременно и безнадёжно. Зажечь их снова не получилось, так что пришлось опять топать в непроглядной тьме, ориентируясь по натянутой нити, которую Арчибальд начал понемногу наматывать на руку – очень осторожно, чтоб не вызвать сильного напряжения и не порвать.
Они чуть не переломали ноги, когда попали на место, сплошь уставленное, судя по получившемуся грохоту, жестяными вёдрами. Вёдра, видимо, жили собственной жизнью, лезли под ноги с завидным упорством. Потом был каменный бортик, вёдра его преодолеть не смогли и долго разочарованно гремели вслед ручками. Зато за бортиком радостно перекатывались разнокалиберные стеклянные бутылки и тоже очень мешали идти. Хватаясь друг за друга, Мэнэррик и Чиба с большим трудом преодолели и это препятствие. Бутылки вертелись на полу, раскатывались, выскальзывали, а некоторые – разбитые – сильно царапали обувь.
Ковёр из гнутых гвоздей препятствием оказался ерундовым; хуже дело обстояло с преодолением вороха синтетических париков, наваленных вперемешку с пластмассовыми оправами очков. Затем тьма начала редеть; открылся длинный прямой коридор, образованный полуистлевшими знамёнами забытых империй. Мэнэррик не узнал ни одно.
Чиба намотал на руку уже целый моток Балтазаровых ниток. Значит, расстояние между ними должно было сократиться. Или же… Мэнэррик вспомнил, как маленьким очень любил наблюдать за тем, как его бабушка распускала вязаный носок. Была в этом процессе какая-то магия. Вещь определённой формы на глазах превращалась в простую нитку, в ничто.
- Смотри, - сказал Чиба.
Оказалось, он подобрал одну бутылку, по виду пивную, без этикетки, но запечатанную.
- Я бы не отказался, - сообщил Арчибальд. – А ты? Как насчёт пивка?
Мэнэррик не ответил: в конце коридора из знамён маячила согнутая спина Балтазара. Его левая рука отсутствовала почти до середины предплечья, а Чиба всё тянул и тянул из неё нить.
Повелитель вещей стоял перед зеркалом. Зеркало его игнорировало. Оно отражало знамёна, Мэнэррика с Чибой, массу всяческих незамеченных ранее предметов: гимнастическое бревно, связку бамбуковых удочек, сундук, набитый булыжниками, разбитые амфоры, мешок соли, ожерелье из пуговиц, пилотское кресло, рулон капроновых лент, три телевизора, секцию деревянного забора… Огромное количество самых разных вещей, кроме их Повелителя.
Балтазар выглядел растерянным. Он вертел головой, словно надеялся обнаружить своё отражение хоть где-нибудь в уголке огромного старинного зеркала, но безрезультатно. В том месте, где он стоял, зеркало отражало всего лишь пол – пыльный и замусоренный.
Мэнэррик полез в карман и выудил оттуда упаковку жевательной резинки. В измятой обёртке осталась всего лишь одна пластинка; Мэнэррик разорвал её пополам и по-братски поделился с Чибой. Чиба весьма удивился, но не отказался. Такая себе альтернативка пиву. Пока он возился с «угощением», поднятая и зажатая подмышкой бутылка зелёного стекла выскользнула и звучно грянулась о каменный пол, разлетевшись на мелкие осколки и выпустив облако едкого тёмного дыма. Мэнэррик и Чиба отчаянно закашлялись, утирая слезящиеся глаза.
Кто его знает, может, Мэнэррик и ждал, что из бутылки выползет какой-нибудь дряхлый радикулитный джинн? Во всяком случае, ожидания его не оправдались: дым в джинна не трансформировался, а осел на пол тяжёлой сизой копотью.
Зато Балтазар обратил внимание на то, что происходит у него за спиной. Он резко развернулся и только сейчас заметил, что Чиба распустил, как старый носок, почти половину его руки. Ох, его это не обрадовало! Неизвестно, чем бы ситуация завершилась для невольных преследователей. Повелитель вещей, не разгибаясь, уже сделал два шага по направлению к своему обидчику, но тут его внимание вновь привлекло зеркало. С тяжким скрипом, скорее напоминающим мучительный стон, оно медленно повернулось в раме вокруг своей оси и замерло, обратившись к Балтазару ребром. И хотя оно вместе с рамой вроде бы раньше и составляло одну плоскость и позади себя имело всё то же мрачное пространное захламлённое помещение, при его повороте внутри рамы открылось новое пространство. Крошечная чёрная Вселенная размером с небольшую ванную комнату. Чёрная – чернее некуда. Пара-тройка почти неразличимых звёзд. И точно посередине – тусклый металлический шар, вроде бы срезанный с одной стороны. А там, внутри, под оболочкой, ещё одна Вселенная – ещё черней, если такое возможно. Вообще без звёзд. Вместо них пролетают молнии, похожие на гусениц. Мёртвые, но… живые. Куда там Балтазару браться!..
Почему-то открывшиеся пространства вызывали неизъяснимую жуть. И жутко было ещё оттого, что боялся сам Балтазар. Кажется, пошли хорошо знакомые ему места. Уж не там ли он «мотал срок»?.. Если так, остаётся ему только посочувствовать. Хотя… Какое сочувствие?! Мы – или он, вопрос стоит именно так.
Зеркало ждало. Балтазар пятился от него. Мэнэррик в раздумье опустил голову. Ни одной гениальной мысли!
Под ногами что-то блеснуло. Он нагнулся. Нет, показалось: ничего стоящего, мусор и осколки разбитой Арчибальдом бутылки.
- Быстренько разматывай нитку и дай мне её конец! – тихо приказал Мэнэррик Чибе.
Тот, хвала небесам, подчинился быстро и беспрекословно, изобразив из себя бешеное веретено. Нитка даже отвязалась совершенно без проблем. Её конец Мэнэррик закатал в извлечённую изо рта жвачку.
- Балтазар! – громко обратился он к Повелителю вещей. – Кажется, ты хотел моё колечко? Вот оно! – Кольцо лежало на раскрытой ладони.
Балтазар дёрнулся было к нужной ему вещи, но Мэнэррик тут же спрятал свою драгоценность:
- Не могу же я его просто так отдать! Попробуй сам его достань! Заодно и нитку свою подберёшь, а мы пока подальше ноги унесём. Ладно уж, чтоб ты его не слишком долго искал и чтоб оно не потерялось, я его тебе для верности к твоей же нитке привяжу. Держи! – Мэнэррик размахнулся и, вспомнив молодость, метнул зажатый в кулаке предмет высоко и далеко.
Чиба тоненько взвыл; Балтазар же взвыл на каком-то ментальном уровне, и Мэнэррик физически почувствовал его отчаяние и ярость.
Собственная нить Балтазара не послушалась – пролетела стремительно над его головой, как брошенный серпантин; сверкнула тёмная зелень в обрамлении серебристых лучей и, описав плавную дугу, канула в чёрную Вселенную. И Балтазар одним прыжком пересёк расстояние до зеркала и, нырнув за раму, скрылся бесследно.
Мэнэррик не зевал и, возможно, поставив мировой рекорд в беге с места на короткие дистанции, в мгновение ока оказался возле зеркала и развернул его обратно в раму.
- Ты с ума сошёл! – выдохнул Чиба. – Этот перстень… Считай, мы проиграли войну. Перстень теперь у него, и он сможет в любой момент выбраться из любой дыры!..
- Не такой уж я дурак, как ты надеешься! – Мэнэррик улыбался.
Чиба посмотрел на него, как на сумасшедшего. Мэнэррик, сияя, молча разжал кулак. Перстень был там.
- Но как?.. – Чиба не договорил. – Что ж ты тогда бросил с ниткой?
- Ты успел рассмотреть ту маленькую штучку, которая летела высоко над головой?
- Не успел…
- Вот! А Балтазар не успел почувствовать! Нам удалось захватить его врасплох! Он увидел то, что хотел, в том, что было всего лишь похоже в общих чертах. Мне пригодилась твоя бутылка!
- Какая? – Чиба по-прежнему ничего не понимал, хлопая круглыми серыми, как старая пыльная тряпка, глазами.
- В которой ты надеялся найти пиво! Которую разбил! Горлышко отбилось вместе с крышечкой – вот тебе и серебряное с зелёным! В полёте и не отличишь навскидку! Я к нему нитку жвачкой прилепил – и реквизит готов!
Чиба лишь покачал головой, пробормотав:
- Прирождённый аферист! Фокусник, блин! Ловкость рук у него, понимаешь!..
Зеркало потряс удар откуда-то с изнанки. Стекло жалобно задребезжало в раме.
- Он выбивает дверь! – запаниковал Чиба. – То есть зеркало! Оно разобьётся, и он вернётся! Ты его разозлил!
Да уж, можно предположить. Обманутый, разъярённый Повелитель вещей, которого заставили самого влезть туда, откуда он выбирался веками или даже тысячелетиями… Страшное дело! Дверь открыта… Дверь необходимо запереть! Как запереть зеркало? Вот вопрос… Как-то никто не догадался приделать к нему замочек и ключиком снабдить.
Так, включаем соображалку! Помнится, одному слепому художнику вовсе не требовалось наличие реальной двери, чтоб её открыть или закрыть. Тем более под рукой (или, точнее, на руке!) удивительный перстень, отпечатком которого можно утвердить или запретить практически всё на свете!..
Зеркало вновь задрожало от удара. Чиба затрясся от ужаса. Можно понять: у него свои причины бояться возвращения Балтазара; не очень-то приятно, наверно, служить передатчиком его воли. Мэнэррик спиной прижался к зеркалу, которое толкал Балтазар с другой стороны.
- Быстро! – грозно, чтоб привести Чибу в чувство, скомандовал Мэнэррик. – Возьми какую-нибудь бумажку и напиши…
- Какую?! – чуть не заплакал Арчибальд. – У меня нет ничего!..
- Вон там что валяется? – Мэнэррик углядел что-то блестящее в куче хлама.
- Где?.. Фольга… Кажется, от шоколада…
- Подойдёт! Бери и пиши!
- Чем?! – Чиба был готов впасть в истерику.
- Чем-нибудь! Вон спичка какая-то обгоревшая, ею и пиши! Господи, да не таращись же на меня! Выдави буквы – этого достаточно!
- Ка… какие? Что давить? – Чиба замер с занесённой спичкой.
- «Замок заперт». Пиши! Быстрее! – Зеркало дрожало от частых ударов и вот-вот готово было разбиться.
Чиба нацарапал требуемое и трясущейся рукой протянул мятую фольгу Мэнэррику.
- Как бы это присобачить?.. – пробормотал Мэнэррик, через плечо оглядывая зеркальную раму. – Ну-ка, посмотри, нет ли где-нибудь скотча или чего-то в этом роде?..
- Это подойдёт?.. – Чиба выплюнул свою жевательную резинку и подал её Мэнэррику.
Тот, морщась, размял её в пальцах, размазал по раме и стеклу зеркала и прилепил сверху фольгу. Потом нежно подышал на перстень и аккуратно приложил к «тексту».
Мгновенно удары прекратились. Вместо зеркала стояла обыкновенная стеклянная дверь, на которой нелепо, но солидно висел огромный порядком проржавевший амбарный замок, из скважины которого торчал столь же ржавый обломок ключа.
- Это что – всё? – недоверчиво спросил Чиба.
И их двоих как-то разом перестали держать ноги. Они сидели на полу и глупо улыбались друг другу.