Два брата. Притча

Мидлав Веребах
                на заставке реконструкция из альбома "Древние греки" (The Ancient Greeks)

1

Как-то давным-давно жили в одном городе два брата. Росли они в доброй семье, свободной и культурной, где выше всего ценились поэзия Гомера и личная честь. Обладали мальчики пылким сердцем, пытливым умом и росли очень прилежными учениками. Даже сам Аристофокл часто ими гордился и другим в пример ставил за смелость мышления.

Старший, Диодор, отличался чутким, гордым и вспыльчивым духом и повышенным чувством справедливости. Он видеть не мог, когда обижали слабого – сразу в драку лез, сколько бы там негодников ни было – бездумно в бой кидался, не соизмеряя сил. Однажды, увидев, как два здоровенных стражника стали мальчонку-раба лупить за то, что он неприподъёмный кувшин с водой до хозяйского патио не донёс, Диодор ринулся на солдат, выставив перед собой свой деревянный детский меч. Если бы те его за сына уважаемого гражданина Марсия не признали, ночевать бы юноше в городской тюрьме Коридаллос с клопами и разбитой физией.

Вырос Диодор годами, но не остепенился. Каждая несправедливость, каждое  унижение безропотных и зависимых иглой его сердце кололи так, что он бывало просто слеп от ярости. Но после одного случая, когда из-за подобной вспышки раздосадованные горожане, не имея возможности на нём отыграться, раба до смерти забили, научил он себя сдерживать… Так и жил Диодор с этой болью, копил внутри гнев, пока через край не хлынуло. Тогда в одну глухую ночь прокрался он в охраняемую зону в барак  к рабам… Но сперва о втором брате.

Младший брат, Зелос, славился своим точным и быстрым умом, непобедимой логикой, умением мгновенно схватывать суть и предвидеть последствия. Так же, как и старший, он ясно видел несправедливость устройства своего родного полиса, презирал чванливых аристократов, а больше всего ненавидел самодовольного тирана Писистрата. Однажды на городской площади во время праздника Деметры, когда собралось множество народа, он влез на жертвенник и бросил почти в лицо этому Писистрату смелые, гневные слова. Так ещё безусым юнцом он, раньше старшего брата, познакомился с острожными клопами и стал легендой среди обиженных рабов и недовольного демоса. И тюрьма эта не только не пошла Зелосу на пользу, в смысле усмирения, а наоборот – ещё твёрже укрепила дух и ярче высветила цель. Он знал теперь, чему готов посвятить свою жизнь, и однажды, особенно тёмной ночью, наложив грим, отправился на встречу с угнетёнными...


2

Братья встретились в холодном, полутёмном бараке и едва не бросились друг другу в объятия от неожиданной радости взаимного обретения, но сдержались – воспитание победило, да и виделись меньше часа назад, - они лишь сцепили руки крепким пожатием. А ещё больше были удивлены и обрадованы обитатели барака, сразу забыв, что им утром на работу; точнее, они просто онемели от восторга обожания, когда увидали перед собой обоих своих кумиров. Едва ли они поразились сильнее, если б к ним заглянул сам Апполон с мамой Афиной. Гремя кандалами, рабы прикатили из угла огромную порожнюю бочку и поставили её на попа.

– Братья! – начал, взобравшись, Диодор громким шёпотом. – Я не могу больше видеть, как над вами издеваются эллины. Заставляют работать каждый день почти без выходных, наживаются и жиреют вашими трудами, а вместо благодарности не дают права быть полноценным демосом. Други мои! Я знаю дорогу к свободе. Я знаю чудесное место по ту сторону гор, у озера Балатон, где нас с радостью встретят друзья-варвары, и где можно жить, работая на себя, а не на тиранов, хоть вечность. Я готов идти с вами и указывать путь. Я готов принять бой за вашу свободу и погибнуть. Идёмте! Слово даю: всё у нас получится. А если не получится – мне незачем жить!.. Вы со мной?

– Даааа! – дружно и горячо колыхнулась толпа. – Мы с тобой! Веди нас!


3

Зелос дёрнул брата за полу хитона.
– Ах, да… Вот, брат мой. Вы его, верно, тоже знаете… (– Знаем! Знаем!) Не смотрите, что он молод. Он умнейшая голова и стратег. Он тоже за вашу свободу… Слушайте его…

– Братья! – пискнул сперва Зелос, но затем его голос выровнялся и зазвучал уверенно и проникновенно. – Я не просто за вашу свободу. Клянусь, я тоже готов отдать за неё свою кровь! Но не будет ни свободы, ни прав, пока живут эти тираны и кровопийцы! Верьте мне: пока мы не посадили на колья всю эту жадную нечисть – не видать нам свободы! Или мы, или они – так стоит вопрос! Отберём у гнусных аристократов то, что они прибавили от нас!.. Кто готов – вперёд, на штурм городской управы!

– Зелос! – схватил брата за рукав Диодор. – Ты что творишь? Ты хорошо обдумал? Их же там половину положат!

– А ты как хотел? Зато другая половина ещё в первой жизни поживёт как люди. Что это ты сегодня какой нерешительный? Ты же всегда первым в бой рвался?

«И правда, – подумал Диодор. – Чего это я? Струхнул, что ли, когда буча заварилась?» И он ринулся вперёд, обгоняя шагающих по улице рабов и присоединившихся к ним варваров и даже некоторых сорвиголов из демоса. Его восторженно приветствовали и хлопали по спине. На подходе к дому Писистрата Диодор оказался впереди всех. Стража уважительно, но твёрдо скрестила перед ним копья, заслонив массивную дверь.

– Эй, Писистрат! Выходи, подлый тиран! Пришёл конец твоей власти. Видишь сколько народу не хочет мириться с твоим гнётом?

– Слушай, Диодор, сын Марсия, – раздался сверху, из мраморной башни, раскатистый бас тирана. – Кончай толпу подбивать. Не кончится это добром для половины из этих несчастных. Остепени своё горячее сердце – ты же добрый и культурный человек. Гомера наизусть читаешь. Уводи рабов назад – им на работу утром.

– Не могу. Я им свободу обещал.

– Разрази тебя Зевс! Нельзя рабам свободу вдруг дать. Они же не знают – что это и зачем. Горожан побьют, добро испортят, в храме Афродиты нагадят. И пойдут в Геенову долину жить, поближе к свалке. Согласен? Уводи толпу, пока я не рассердился!

– Не могу я. Я им слово дал, что жизнь положу за их права и свободы.

– Ну, что ж, – раздражённо и устало сказал Писистрат. – Как знаешь. Я пойду, ванну приму, а вы, ребятки, удовлетворите просьбу этого уважаемого горожанина.

Стражники, извинившись, насадили Диодора на длинное копьё и водрузили его в центре площади. Долго стояли притихшие рабы вокруг бывшего предводителя плотным кольцом, слушая его стоны и тяжко вздыхая. А когда он испустил последний хрип, сзади подошли солдаты с короткими мечами и проредили через одного. Остальных отправили отсыпаться в барак – назавтра был трудный рабочий день.

Глядя с крыши дома на казнь брата и многих других, задумчивый Зелос яростно блеснул заплаканными глазами :
– Нет, это не тот путь… Бой надо серьёзно и тщательно готовить… В Рим надо, к Титу Фламинину съездить. Он обязательно поможет...