В память об удивительной охотничьей собаке
Дунай, был русской гончей, которую щенком привёз друг Витька из России. В их семье было принято держать охотничьих собак, но век "гончаков" не долог – бег и бои с кабанами, травмы, полученные в этих боях «сжигают» собак. Мало того, ещё и горе-охотники умудряются сократить годы их и без того короткой жизни.
Я помню всех собак Витьки и их семьи за тридцать семь лет моей жизни здесь. Жулька - умер своей смертью по старости. Леда – убита охотником, промах по кабану. Дунай 1 – убит на охоте, промах охотника по кабану. Беляк - лайка - умер по старости. Пират - разорван кабаном из-за ошибки охотников и промаха. Рыдай - не успел увернуться, и лось убил его ударом копыта в голову. Гобой - умер по старости и от болезни. Сейчас у Витьки Валдай. Почти все собаки были русскими гончими.
Собака, о которой я хочу написать , фактически был вторым Дунаем, его взяли после того как кабан разорвал Пирата. В то время ещё была в силе лайка Беляк и он-то и натаскивал Дуная, в просторечье - Дуню.
Хотя Беляк и был уже подслеповат из-за бельма на глазах, но нюх имел отменный. Их пускали вместе, и они очень слаженно работали, не мешая друг другу. Подсвинков по сорок килограммов они вдвоём валили и держали до подхода охотников, оставалось только применить ножик! От этого однажды и пострадал Дуня, но об этом позже.
Дуне не повезло сразу - ещё молодым, заболел «чумкой» и Витька сильно расстроился, ведь «чумка», неизлечима.
Когда он мне позвонил, у собаки уже и стул был с кровью, он исхудал, его шатало и «в задницу мухи начали откладывать яйца», что говорило о скорой гибели. Мухи лучше знают.
Но тут они ошиблись!
Я, с расстройства, сочинил, «от фонаря», такую терапию, что собака выздоровела!
Нет, чтобы записать, чем лечили! Ведь «чумка» не лечится!
Помню только, что шприцевали какой- то антибиотик, дицинон, кортикостероиды, антигистаминные и ещё что-то для поддержки сил. Кормили сырыми яйцами, взбитыми с молоком. Дуня "вычухался", и продолжал гонять так же бесподобно.
Если ему показывали след лося, искал его. Конечно , если попадался кабан, он его не пропускал - личные счёты!
.
Собака была очень шустрой, бесстрашной и вязкой. Часто под выстрел выезжал на кабане верхом. Надо было внимательно смотреть.
Крепко держал кабана, и если он лаял на месте, Витька шел туда и почти всегда убивал кабана на месте, потому, что Дуня так "крутил" его, что тот не успевал заметить подхода охотника, хотя Дуня Витьку видел и в нужный момент отскакивал, давая возможность сделать выстрел.
Что удивительно, Дуня гонял и зверя и уток, хотя это была не его «епархия», по породе. Он, конечно, мял маленько, своими мощными челюстями уток, если ловил подранка, и утка превращалась в «циплёнка -табака», которого, как известно, раздавливают под прессом и так маринуют, но с этим можно было мириться, ведь он и находил и поднимал уток!
Дуня, если из под него били зверя, никогда не подпускал к лежащему зверю чужих, и ждали Витьку, чтобы вырезать, к примеру, гениталии у кабана, чтобы уменьшить запах. Попытка сделать это без Витьки была опасна – Дуня мог цапнуть серьёзно, хотя в другое время, зная всех охотников, никогда не кусался, если только не наглели, допуская излишнее «запанибратство». Сколько из-под него убито зверя - немеряно!
Ум его был невероятен! Если Витька после удачной охоты умудрялся крепко принять «на грудь», то, чтобы обойтись «без разбора полётов» со стороны супруги просто ложился спать на диван, а то и на полу (по состоянию организма), и говорил Дуне: «Охранять!» Тогда Дуня ложился рядом и всё – никто не мог подойти! Ни супруга, ни дочка! И случись пожар, Дуня сам Витьку бы вытащил, но не дал приблизиться другим ближе, чем на два – три метра! Надо ли говорить, что если Дуня был дома, то двери можно было не запирать!
Из-за его вязкости, бывали и проблемы. Дуня шел за зверем до победного конца! С одной стороны хорошо – подранка всегда можно было "добрать", он его не бросал, а его «поющий», трубный голос можно было слышать за километр, два и больше, по погоде. Нужно было только заехать наперёд на машине и добрать зверя на переходе. Другое дело, что он часто не бросал и не стреляного зверя, и наступала ночь.
Если это осень, то не страшно, приезжали утром и забирали его с того места, где его запускали.
Хуже в мороз, зимой. Дуню приходилось ждать, бывало часами. Несколько раз Витьке приходилось просто оставлять на снегу под ёлкой свой бушлат, чтобы он не отморозил лапы и уезжать. Однажды, вернулись утром за Дуней, а кругом всё исхожено волками. Думали - всё! Сожрали Дуню нашего!
Оказалось, нет! Дуня не сдвинулся с фуфайки, хотя наверно пережил наиболее страшные часы в своей жизни! Запах человека от фуфайки не дал волкам приблизиться ближе, чем на десять метров. Дуня вылез только тогда, когда мы подъехали близко. Был испуган и всё принюхивался, потом радостно запрыгнул в машину. Ноги он всё же малость подморозил, и времечко болел.
Теперь о ранении Дуни.
В тот раз я на охоте не был. Дуня поймал поросенка на килограмм двадцать и держал его. С ним держала его ещё чужая лайка, что тоже была на охоте. Витьки рядом не было, и пошёл туда «асс». Вместо того, чтобы дорезать помятого поросенка, он выстрелил в него пулей «кировчанка»(слава Богу, её не развернуло), имеющей небольшой диаметр и попал Дуне в верхнюю челюсть сверху, прострелив наискось верхнее нёбо и зацепив нижнюю. Второй собаке раскрошил зуб.
Витька позвонил, как только привёз собаку домой. Уже не первый раз мы зашивали Дуне полученные в борьбе с кабанами раны. Везли в больницу, так как у нас ветеринаров не было, и шили в перевязочной. Чаще я сам, доктор же.
В этот раз, всё обстояло намного серьёзней! Верхняя челюсть была прострелена, нёбо разворочено, два зуба раскрошились, верхняя челюсть шевелилась – была разломана. Какую боль испытывала собака! Дуня только поскуливал и смотрел слезящимися глазами, прося помощи.
По логике, собаку с такой раной надо было пристрелить, чтобы не мучился, но он смотрел с такой надеждой…
Решил шить. Дали обезболивающие вначале, сняли боль. Вызвали сестру - анестезистку , анестезиолога тогда у нас и не было. Она не знала, сколько давать собаке и чего, ведь операция предстояла не на минуты. В вену давать не решились, дали дозу в ногу, в мышцу.
Через минуту Дуня вытянулся и дал задержку дыхания, выглядело это так, что он отходит…
Витька вышел, со слезами на глазах…
Но «собачий бог» или ангел, думал иначе и Дуня задышал и стал прятать морду, сворачиваясь калачиком, как для сна. Оперировать не давал. Пришлось добавить дозу, и он уснул.
Вначале я вытащил из носа через дыру в нёбе раскрошенные носовые раковины, где находятся обонятельные зоны. Потом зашил входное отверстие. Попытался зашить нёбо, но сломав несколько иголок и поставив только три шва, остановился. Стало ясно, что дефект не ушить, выбит кусок. Зубы удалить не удалось – они у собаки сидят намертво! Остановились на этом. Спящую собаку Витька унёс на руках домой.
Если бы собака не держалась за шею поросёнка широко открытой пастью, пуля бы разнесла и нижнюю челюсть!
Дуня выжил! Вытащил все нитки изо рта когтями, дырка осталась. Выпали два выбитых пулей зуба. Когда он ел – пил, в нос попадала пища, и он чихал и сморкался. Думаете, бросил охоту? Как бы не так! Нюхать теперь он мог только одной стороной, но след брал также хорошо. Гонял с такой же скоростью и азартом! Невероятно!
Умер как мужчина! Сорвался с цепи во время «собачьих свадеб» и больше назад не вернулся.
Будем считать, что "умер на женщине", или в битве за неё! Пожилой уже был - пенсионер на пожизненном обеспечении. Как и все Витькины собаки впрочем! Все получали пайку до смерти.
Ему было четырнадцать лет…