«Знаешь, я из моего детства только мать помню и корову»
«Калина красная»
***Старший брат
Он умер во младенчестве, в 1953 году. Бабушка рассказала, что поехала в село, где жили мои родители, посмотреть на внука. Вошла в дом и увидела: младенец лежит на простынке, кричит, а у него надувается пупочная грыжа. А мать плачет и не знает, что делать. Тогда бабушка сразу туго перепеленала мальчонку. Сельские врачи не смогли его спасти.
Я не был на его могилке.
И старшим братом был я, а не он, мой старший брат.
***Предисловие
Память дискретна.
Даже в микрорассказиках я вынужден что-то додумывать и придумывать. Иначе картинка не складывается.
Обычно «из недр» выскакивает какой-то факт. Ощущений мало. Ощущения появляются тогда, когда начинаешь это анализировать. И иногда просто ужасаешься. А иногда – смешно. Но в основном – так оно и было.
***Счётчик
В нашей коммуналке жило три семьи: каждой по комнате.
Была осень. Наверное, батареи не грели. Центрального отопления в нашем трёхэтажном, выкрашенном в вечный жёлтый цвет (он до сих пор жёлтый) не было. Дом отапливался из кочегарки. Перед зимой при въезде во двор были навалены горы угля. К весне этот уголь превращался в «жужалку».
Однажды бабушка («тётя Нюся»), тётя Маша («Маша») и тётя Зина («Зинка») перед оплатой электричества внезапно выяснили, что «нагорело» много света. «Преступник» не сознавался. Бабушка и тётя Маша этого преступника вычислили и только ловили момент. И вот момент истины настал!
...Бабушка и тётя Маша громко что-то обсуждали в коридоре. Я вылетел из комнаты. Из соседней двери выхромал толстый сын тёти Маши – Вовка. Взрослые смотрели на счётчик, колёсико которого бешено вращалось.
Потом направились прямиком к Зинкиной комнате. Постучались (для приличия) и открыли дверь. Мы с Вовкой тоже пробрались в комнату. Тёти Зины не было дома. Бабушка и тётя Маша с удовлетворением нашли включённую электроплитку, а из-за стола виднелась кучерявая светленькая голова дочки тёти Зины – Наташки: та была очень испугана.
Потом пришла тётя Зина и попала в засаду. Конечно, разборки были серьёзные. Чем они кончились, мне не известно. Наверное, «Зинка» стала платить больше. Запомнилось: тётя Зина показала рукой на дочь и сказала: «У меня болеет ребёнок. В комнате холодно.»
***Керосинка
В кухне стояло два керогаза и одна керосинка. Керосинка была наша. Когда-то в молодости бабушка тоже пользовалась керогазом. И он вспыхнул. Бабушка схватила его и вынесла из дома. Пожара не было, но обгорела бабушка сильно: шея, грудь у неё были в страшных шрамах от ожогов.
Керосинка гораздо интереснее керогаза. У неё есть слюдяное окошко, через которое можно следить за огнём. Даже за двумя огнями: по одному длинному на двух фитилях.
У нашей старой керосинки это окошко выпало, и туда вставили металлическую пластинку. Чудо вернулось, когда бабушка где-то «достала» новенькую керосинку! Она была просто замечательная! Удлинённый корпус был какого-то удивительного фиолетового цвета в крапинку. Бабушка мне даже поручала прибавить или убавить огня.
А керогазы были громоздкими, вонючими и неприятными на вид.
***Уж
Наш дом «стоял фасадом» на улицу Портовую. Он, забор и двое железных всегда ржавых ворот отгораживали двор от улицы. Еще с одной стороны двора была одноэтажная «контора» и одновременно – граница между нашим и соседним дворами. Напротив конторы – «гараж», где мы всегда играли в «казаки-разбойники». За «Гаражом» двор кончался, там был пустырь, там до войны стояла школа, от которой остались одни ступеньки; на них мы любили сидеть. Школу разбомбили «наши» из Батайска во время наступления на Ростов. А четвёртая сторона двора – это просто деревянный забор, за которым была улица Загорская и одноэтажные домики.
А посредине двора стояли склады, валялись штабеля досок, стояли бочки. Там делали бетонные «кубики» – геодезические знаки – металлические шесты, залитые в цементные основания. Их куда-то увозили, наверное, в «поле».
Однажды во дворе тётя Маша подняла страшный крик. Разбирали здание склада, и из подполья выползла огромная змея. Бабушка залезла на окно и кричала в форточку: «Не убивайте, посмотрите, есть у неё жёлтые пятнышки на голове!» Как оказалось, пятнышки были. Но огромного ужа разрубил пополам лопатой муж тёти Маши: дядя Ваня.
***Рентген
На первом этаже нашего дома была поликлиника. И наша квартира. Однажды бабушка услышала, как за стенкой, у которой стояла её кровать, что-то постоянно гудит. Выяснилось, что там установили рентген. Наверняка жильцы подняли шум, потому что рентген всё-таки перенесли, а потом вообще убрали. Но бабушка, всю жизнь страдавшая от «порока сердца», умерла от рака.
***Кино
В подвале нашего дома были устроены кладовки для жильцов. Их называли «сараями». Там хранили разные замечательные вещи.
А ещё там была бильярдная за железной дверью. Иногда мы туда проникали: у Оли был дядя с ключами от подвала. Маленькое вентиляционное или слуховое окошко выходило прямо на улицу Портовую и было вровень с тротуаром. Мы приходили в бильярдную и рассаживались на столе. Потом кто-то щёлкал выключателем, свет гас, и мы смотрели на стену с четырёхугольником света из окна. По «экрану» ходили люди, бегали собаки. Иногда люди разговаривали, а собаки лаяли. И даже машины проезжали, и даже повозка с керосиновой бочкой тарахтела...
А мы сидели на бильярдном столе и смотрели на это чудо.
Мы назвали это: «пойдём смотреть кино».
Когда в бильярдной играли, нас, естественно туда не пускали. Один раз мы взбунтовались и стали тыкать в слуховое окошко палкой. Дядя Ольги, конечно, надрал нам уши.
Больше кино мы не смотрели.
***Вовка Сухоруков
У тёти Маши был сын. Он был толстый и хромой. Хромоту он объяснял тем, что «упал с вышки». В принципе это могло быть. Я верил этому. Например, родители-геодезисты в «поле» поехали с ребёнком, а тот забрался на геодезическую вышку.
Тётя Маша курила папиросы. И Вовка решил попробовать. И даже мне предлагал. После этого опыта я не курил до 20 лет.
А Вовка, кажется, попался. И мать его раздела догола и выгнала на улицу: типа, такой сын мне не нужен. Потом тётя Маша долго бегала по двору и его искала. И не могла найти. Пока мы с Наташкой не подсказали, что он спрятался за мусорником.
Вовку вообще все гоняли. Он был неуклюжим. Однажды он залез на подоконник кухни, что было запрещено, и его там застала бабушка. От крика Вовка соскочил прямо в бабушкину квашню с тестом, а оно уже – о ужас!!! – «подходило». Когда бабушка с дрожью в руках подняла полотенце, которым укрывала тесто, я увидел чёткий след босой ноги.
Получились ли пироги, я не помню.
***Лото
Тётя Маша созывала иногда к себе соседей и устраивала игру в лото. При этом семечек она поглощала немерено. Она их лузгала с такой скоростью, что шелуха не успевала падать с губ и накапливалась на подбородке. И у тёти Маши вырастала большущая борода. Она потом, когда руки освобождались от пуговиц или мешка с бочонками, эту бороду сметала одним движением в большую кучу лузги на газете.
А летом сеансы лото устраивались на свежем воздухе: под акациями поставили деревянный стол и лавки. Тут к игре допускались даже дети.
Одна карта «стоила» 1 копейку.
Однажды я выпросил у бабушки 10 копеек и бесславно их продул за десять партий. Мне даже пару раз подсказали, что я прозевал свой выигрыш. И даже позволили играть с победителем. Но это не помогло.
Мне вообще во всякие лотереи долго не везло...
***Телефон
Недалеко от ворот стояла кирпичная будка сторожа. Сторожами были старики и женщины. Однажды мама Насти Баклаушевой убежала куда-то и забыла закрыть будку. И мы туда проникли.
А там стоял чудесный чёрный телефон с огромной трубкой.
Я даже поднял трубку, набрал «09» и спросил «басом»:
– Где находится вокзал?
– Вокзал находится на вокзале! – в сердцах ответила какая-то тётка и отсоединилась.
***Кисель
А Баклаушевы одно время жили «на квартире» в частном домике. И Настя как-то зимой позвала нас в гости. У них на холодной веранде стояла большая кастрюля с густо застывшим киселём замечательного малинового цвета. И Настя его ела ложкой.
Мне очень хотелось такого же киселя.
Но бабушка так его и не сварила. Она мне всегда варила какао на молоке.
***Зеленокрылка
На пустыре, где раньше стояла школа, был настоящий заповедник. Там, на огромной заросшей травой поляне летали бабочки, стрекозы, прыгали кузнечики и прочая живность. Даже ящерицы бегали, все как одна – без хвостов. Красивыми крылышками насекомых, а иногда и шевелящимися хвостами мы украшали своих пластилиновых человечков.
Охота проходила всегда только «вручную». Надо было подкрасться к жертве и поймать: стрекозу за хвост, бабочку за крылья (когда она их сложит), а кузнечика – ладошкой лодочкой.
Обычно у кузнечиков были синие, красные и бесцветные крылья. Их так и называли: «синекрылка», «краснокрылка», «белокрылка». Однажды я поймал кузнечика с бледно-зелёными крыльями. Я очень гордился этим фактом и хвастался. И когда ко мне подошёл незнакомый пацан из соседнего двора, я ему гордо заявил:
– Я поймал «зеленокрылку»!
– Дай посмотреть!
Я дал.
Мальчишка раскрыл надкрылья, убедился, что крылышки действительно зеленоватого цвета, а потом перелез через забор с моим кузнечиком. Такого я не ожидал, и опомнился, когда тот орал на весь свой двор:
– Я поймал «зеленокрылку»!
***Находка
А ещё на пустыре, недалеко от забора гаража лежали большие толстые брёвна. Долго лежали.
Однажды Вовка потащил меня на пустырь и показал: под брёвнами был рассыпан чёрный порошок. Я сразу подумал, что это мак, и даже попробовал на вкус. Это был не мак. Что-то очень противное.
Оказалось, что это был порох. И ребята постарше его, конечно же, подожгли. И порох взорвался. И Славке – нашему соседу со второго этажа – обожгло лицо: он долго ходил облезлый и безбровый.
Славка вырос, пошёл в армию, пришёл обратно и в тот же год утонул, спасая кого-то. Говорили, что спас...
***Синегорка
А сосед с третьего этажа Серёжка каждое лето уезжал к бабушке в Синегорку. Я всегда думал, что эти синие горы, возле которых и было это сказочное место, где-то на Кавказе у моря, и ехать туда надо было долго на поезде, а потом на лошадях... И Серёжка был самым настоящим счастливчиком, что у него там жила бабушка... И он бегал по этим синим горам, плавал в том синем море...
Синегорка – посёлок в степи под Белой Калитвой...
Но эта сказка умерла совсем недавно, когда я полез в интернет, вспомнив Синегорку...
***Керосин
За керосином иногда бабушка посылала меня. Керосиновая лавка – это железная будка и бочка. Керосин наливали в двухлитровый бидончик. А иногда керосин развозили на лошади в специальной бочке на колёсах.
Улица была замощена булыжником. Только тротуары были асфальтовые. Бочка гремела по камням. Керосинщик дудел в специальную дудку.
Он останавливался, выходили люди. Из крана тёк переливающийся синими, зелёными, жёлтыми, красными оттенками прозрачный керосин...
И если успевали купить керосин у него, то не приходилось ходить к керосиновой лавке. А она была аж за два квартала, за церковью, напротив школы.
***Жвачка
Из заасфальтированного тротуара, с краю, там где не было гранитного бордюра, вытекала чёрная замечательная смола. Её можно было насобирать и долго-долго жевать.
***Молоко
А ещё бабушка меня посылала за молоком. Точно не помню, кажется двухлитровый бидончик молока стоил 24 копейки, дороже керосина. Молоко привозили в бочке утром, и за ним всегда была небольшая очередь. А бочка останавливалась напротив магазина.
В магазине на витрине стояли горы банок со сгущённым молоком. Такого изобилия я не видел до самого распада СССР. А ещё там продавали мясо: рубщик притаскивал часть туши и рубил.
***Франзолька
Во время Хрущёва мясной отдел был закрыт. Там стали продавать сок. В основном, томатный. После того, как продавщица наливала густой сок, надо было макнуть ложечку в стакан с солью, размешать эту соль в соке, а ложечку поставить в другой, особый стакан с водой. Сок был очень вкусным. Некоторые пацаны даже облизывали ложечку перед тем, как её поставить в воду.
Во времена Хрущёва попропадали продукты, в том числе и горы сгущённого молока. За хлебом выстраивались длиннющие очереди.
Но зато кроме буханок, продавали маленькие булочки по 6 копеек, которые назывались «франзольками». Потом я узнал, что на самом деле – «французскими булками». Они были удивительно вкусными, белыми-белыми внутри, с хрустящим «гребешком» поверху. И сначала я обкусывал гребешок, а потом уже смаковал плоть. Редко когда я приносил франзольку с необкусанным гребешком.
***Масло
А однажды прошёл слух, что в городе (так называют до сих пор центр Ростова, ведь в него влились посёлки, станицы и даже город Нахичевань) за универмагом «выбросили» сливочное масло, что там Зинка заняла на весь дом очередь, а масла «дают по кило в руки». Бабушка, конечно, потащила и меня. Вся улица была просто забита людьми. Сколько там времени мы провели, я не помню. Среди этой толчеи мне страшно хотелось по малой нужде, а приткнуться было негде. До ближайшего дерева бабушка меня чуть-чуть не успела дотащить. Пришлось на обратном пути прикрываться газеткой. Зато масла мы купили аж «в двое рук»!
Самое же удивительное, что когда Хрущёва через несколько лет «скинули» (а учительница говорила: не «скинули», а попросили уйти, и он ушёл), продукты появились на следующий день.
Правда, мясного отдела в магазине больше не было никогда. И «франзольки» куда-то делись.
***Надькино ухо
А для детей от гаража отделили площадку!
Там устроили песочницу, поставили беседку, качели.
Конечно, самое интересное – качели. Старшие пацаны с них прыгали в песок. Пока один из них – Вовка Манчук – не сломал себе ногу.
Обычно мы устанавливали очерёдность, кто за кем катается. И никаких споров, как правило, не было. Даже старшие ребята не злоупотребляли своей силой. И вообще двор был дружным, потому что все взрослые жильцы работали в одной «конторе», а все дети были детьми геодезистов.
Однажды поздним вечером мы катались с Надькой из соседнего подъезда. Мы с ней договорились кататься по «десять раз». И когда Надька не слезла и не вняла упрёкам о несправедливости и нечестности, я запустил в неё увесистым камнем.
И попал.
Она слезла с качелей и, держась за голову, пошла домой. Я гордо покатался немножко, потом стало скучно, и я тоже пошёл домой.
Сижу себе, а тут прибегает Надькина мать, кричит, что я её дочку убил, кровища хлещет, и у неё ухо на ниточке болтается. Её еле успокоили, меня ей в руки, требующие отмщения, не выдали.
Через много лет Надежда Фроловна мне рассказала, что ей действительно ранку возле уха зашивали, и она получила сотрясение мозга.
***Оса
У Оли был младший брат Серёжка, с которым она всё время гуляла. Как-то мы сидели во дворе, и Серёжке на руку села оса.
Я заорал: не трогайте осу, а то она разозлится и укусит! И осу не стали прогонять.
Оса, конечно, ужалила. Серёжка разорался. Рука стала распухать.
***Коньки
Я помню только пару морозных зим.
И посреди двора взрослые заливали каток!
Сначала разгребали снег, потом несколько раз заливали водой из длиннющего чёрного шланга. Нам даже давали немножко полить из него...
Каток вышел на славу, со снежными бортиками, гладкий. За ним следили и обновляли. И там красиво катались взрослые.
Конечно, всем детям срочно «достали» коньки. Кому - «снегурки» на валенки, кому – «дутыши» на ботинках, а кому-то даже «фигурные» с зубчиками. И мне купили. Хоккейные «Дутыши».
Мне в жизни больше ничего не давалось так трудно. Три дня я ползал на коленках, передвигался на заднице, а если вставал, то только у стены дома. Какой там каток! «Прочапать» бы коньками вдоль стены до соседнего подъезда и обратно! Ноги и мягкие места были в ссадинах и синяках, коленки после «катания» дрожали, сопли лились пополам со слезами. Отец махнул рукой: бесполезно! Ребята издевались. Все девочки от меня отвернулись.
Но я всё-таки научился кататься! Пусть не так, как дядя Петренко и его жена, но я катался!
И на следующий сезон мне опять купили коньки: из старых вырос.
Но потом Ростовская зима стала такой, как всегда.
Больше на коньках я ни разу не стоял.
***Гремучка
Если перейти улицу Портовую, то начинались крутые спуски почти до самого Дона.
Там, в самом низу, был Гремучий ручей. Вода в нём сильно минерализована, но очень вкусная, пока холодная. Зимой ручей не замерзал. К ручью вела очень узкая улочка, почти что овраг.
По этой улочке мы катались на санках.
Однажды Вовка так разогнался, что въехал в ручей. Вымок с ног до головы. Он толстый, сильно не замерз, пока бежал с пацанами вверх домой. Но ему, как водится, попало от тёти Маши.
А учительница рассказывала, что во время войны, когда «наши» брали Ростов, немцы знали, что к ручью обязательно придут советские солдаты. И стреляли туда из пушки или миномёта. Русло разворотило, а в ручье было много убитых солдат...
А теперь православная церковь там устраивает купания...
***Поезд
Однажды летом Серёжка сказал, что хочет поехать к бабушке с дедушкой на поезде. И позвал меня.
И мы пошли на станцию, которая была внизу у Дона.
Мы посидели на лавочке на станции. Я, конечно, знал про билеты. Но Серёжка сказал, что билеты не проверяют, только спросят: «Все с билетами?», и поедем.
Потом подошёл поезд, мы полезли было в вагон, но проводник сразу потребовал билеты. Пришлось отложить поездку. А Серёжка сказал, что это совсем не тот поезд.
Много позже я сообразил, что он говорил об электричке.
Когда мы пришли во двор, мне сказала Ирка из соседнего подъезда, что бабушка бегала по двору, и на пустыре, и на улице и искала меня. По-моему, она меня даже не ругала, когда узнала, что мы не уехали на поезде.
***Крыша
А на чердаке дома был маленький железный домик на «ножках», в котором стоял замечательный железный бак с трубами.
Это была наша с Серёжкой партизанская база.
У нас даже была «рация» – металлическая коробка с проводами, которую Серёжка отнял у своей сестры.
Таинственности добавляло бельё, развешанное по всему чердаку. Мы об него вытирали руки, когда уходили с базы.
Чтоб попасть на чердак, надо было лезть по железной лестнице, открывать люк.
На чердаке водились голуби. Мы их ловили, закрывая слуховые окошки.
Один испуганный голубь даже разбил стекло и улетел.
В одно лето неосторожная голубиная парочка свила гнездо на нашей партизанской базе, в которую мы давненько не наведывались: были какие-то другие дела. И в гнезде сидели два уже оперившихся птенца. Конечно, мы их украли, таскали по двору. Но потом увидели, что голуби бродят по крыше и ищут птенцов.
И мы вернули птенцов. Чтоб голуби не обижались, мы их гнездо оригинально украсили по окружности обрезками плинтусов – дерево было лакированным и с золотым узором.
Неблагодарные голуби все эти наши украшения разбросали и покидали в «жужалку» чердака.
***Халабуды
Там, где был забор, решили строить новый дом. И для него во двор стали завозить и складировать кирпичи.
Конечно, в этих пирамидах мы устраивали «халабуды»: перекрывали какими-нибудь палками проёмы и накрывали их толью и придавливали кирпичами.
Там было всегда прохладно, полутемно, там можно было прятаться, когда играли в «казаки-разбойники».
Конечно, взрослые регулярно разрушали «халабуды».
***Подземный ход
Из подвала дома шел узкий подземный ход с трубами. Проход открыли рабочие, когда меняли трубы. И мы решили проверить, куда же ход ведёт. И полезли. И приползли к колодцу посреди двора. Мы даже не знали, что он там был. Колодец закупоривал железный люк, заваленный камнями. Но солнце всё-таки пробивалось сквозь щели, и получилась таинственная круглая высокая комната.
Разумеется, мне попало от бабушки, потому что всю одежду после спелеологического путешествия я страшно испачкал.
В следующий раз мы разделись до гола, а одежду тащили за собой.
***Палесос
Папа купил пылесос. Это было событие. Я раньше несколько раз слышал это загадочное заграничное слово «палесос». И долго смеялся, когда на коробке прочёл: «пылесос».
А в школе писали что-то на тему, как я помогаю маме. Это «сочинение» надо было читать вслух. И вот написанное правильно слово я произношу как «принято»: «палесос». Учительница взяла тетрадь со словами: «Хочу посмотреть, как написано одно слово».
С тех пор «палесос» окончательно исчез из моего лексикона.
***Карбид
За пустырём строили дом. Однажды мы туда зелезли и бродили по уже построенным этажам. И нашли карбид. Вернее, ребята уже знали, где он лежит. И шли именно за ним. С бутылками с водой.
Но бутылки не взорвались, наверное, плохо заткнули горлышко бутылки. Или было мало карбида.
***Школа
Напротив церкви был двор, в котором было несколько одноэтажных зданий школы № 59.
Летом мы перелезали через забор за молочной кукурузой, которую выращивали школьники. И быстро удирали с початками за пазухой. Хотя ни разу не видели сторожа, которым всё время друг друга пугали.
В конце лета ребята потащили меня в школу: они шли в первый класс. Там все носили парты в классы после покраски, и мы тоже чем-то помогли. Учительница нас поблагодарила.
Дома я устроил рёв: «Хочу в школу!» Бабушка терпела пару дней, потом достала тетрадь, нарисовала несколько палочек и сказала: «В школе учатся писать. Давай, рисуй пока палочки. Если научишься, отведу в школу.»
Меня хватило минут на десять. Было очень скучно одному рисовать палочки.
Я решил, что в школу пока не хочу.
***Церковь
Однажды с двоюродной сестрой я стоял в церкви, где отпевали покойника. Как я туда попал - не помню. На мне была новенькая коричневая фуражка, которую подарил мне дядя Федя.
Мы стояли в толпе вокруг гроба, поп что-то пел. А потом я заметил, что он что-то показывает мне, как будто что-то сбрасывает. Сестра сообразила и сняла мою новенькую фуражку.
На фуражке были две коричневые пуговки. Пока шла служба, я занялся пуговками на ремешке фуражки. Она туго крутилась, но усердие помогло: пуговка открутилась, упала и поскакала прямо под гроб. Полезть за ней я постеснялся, да и бородатый поп в это время как-то очень громко запел.
Так та пуговица и осталась под покойником.
А на второй остался висеть ремешок. Это было некрасиво. Пришлось откручивать и вторую. Пуговка от соприкосновений почему-то линяла. Дома мне попало за фуражку, пуговицу и за испачканные в коричневую краску руки.
***Покойник
Однажды по пустырю, где раньше была школа, прошла похоронная процессия. Гроб несли на руках. Вот тот покойник отчего-то так испугал меня, что я прибежал домой и ревел. А бабушка успокаивала и никак не могла понять, что случилось. Я ей сказал, что умерший был на кого-то знакомого похож. Но это была неправда: я просто испугался.
***Кукуруза
При Хрущёве появились кукурузные хлопья. Это было настоящее сладкое объедение в маленьких коробочках. А ещё в отделе соков в магазине стали делать жидкое мороженное с чудным словом «коктейль». Об этом мне двоюродная сестра однажды сказала. Мы пошли в магазин и купили по стакану: было очень вкусно!
***Модница
Мои двоюродные сестра и брат жили в Мечётке – это такая станица в области. Бабушка меня туда возила погостить.
Днём дядя и тётя шли на работу, и мы оставались одни.
Если нужно было сделать что-то «взрослое», мы выгоняли младшего брата Сашку во двор.
В тот раз сестра решил нарядиться. Сашку выгнали.
Она залезла в шкаф, понадевала на себя мамины комбинации, чулки и много еще чего. И хвасталась.
И тут неожиданно явилась тётка! Это Сашка сбегал к маме на работу и наябедничал!
Я носился по веранде и «искал» ключ, пока сестра разоблачалась. Ключ лежал на подоконнике под газетой, но я упорно не мог его найти. Всё время говорил, что не знаю, куда ключ делся. Тётя терпеливо ждала и улыбалась. Сашка ей всё рассказал! Он, наверное, подглядывал в окно.
Когда сестра привела себя «в порядок», ключ сразу же «нашёлся», тётя и Сашка «впущены» в дом.
Сашка рванул первый.
Но никакого компромата найдено не было.
***Орёл
У дяди Феди была собака Орёл. Ласковая. Умная. Она никогда зря не лаяла, нас с бабушкой всегда узнавала.
Но когда мы приехали в гости в одно лето, Орёл нас не встретил. На нас лаяла злая незнакомая собака.
Дядя сказал, что Орёл прыгнул через забор и повесился. Когда заметили, было уже поздно.
Больше такой собаки у дяди не было никогда.
***Рыбалка
Конечно, мы ходили на рыбалку к речке Мечётка. Её перегородили дамбой, получился приличный пруд.
Правда, покупаться там особенно не приходилось: берега были крутые и чернозёмные, вылезаешь – по колено в чёрной грязи.
А вот рыбачить – сколько хочешь.
Мне не удалось там поймать ни одной рыбки.
Сестра однажды поймала аж три штуки.
Да и не за рыбой мы ходили.
***Послесловие
Где-то читал, что человек видит не детали объекта, а его в целом. И если увидит, разглядывая лицо, ухо, нос, глаз, то не поймёт, на что же он собственно смотрит.
Но с другой стороны, целое состоит из деталей?
Март 2012