К нам в село периодически приезжал очень умный, начитанный, и всезнающий лектор, по фамилии: Зуев. Он проводил свои лекции в клубе, обычно о международном положении. Его лекции нравились всем посетителям. В день приезда даже сообщали незнающим, что сегодня приедет Зуев, читать лекцию. Клуб всегда был полностью заполнен слушателями. Читал он так интересно лекции потому, что, как сказал мой дядя: «Зуев окончил школу болтовни!» Это так по простонародному, а по научному, вероятно «риторики». Зуев был коммунистом, иначе его не допустили бы до проведения таких важных политических мероприятий.
И вот 17 апреля 1958 года в клубе состоялся вечер «вопросов и ответов». Можно было задавать лектору любой интересующий жителя села вопрос, на любую тему, а не только о международном положении. Я присутствовал на этом вечере. Вопросы задавали, он отвечал. Эти вопросы и ответы были не так важны, я их не запомнил. Но один ответ лектора меня, семнадцатилетнего комсомольца, очень удивил, поразил своим враньём, что я его помню всю жизнь. Одна сельская, пожилая женщина, от лица остальных, задала вопрос: «Можно ли церковь, превращённую в склад для зерна, сделать действующей и проводить в ней религиозные служения и обряды». Все притихли, заинтересованно ждут, что он скажет?
Лектор страстно, с большим знанием дела, глядя «честным взглядом» на вопрошающую, сообщил: «Нет, нельзя! Эта церковь аварийная, вся гнилая, на неё есть документы в райисполкоме. Если люди в неё зайдут, она в любой момент может рухнуть и погрести всех под собой! Такого допустить нельзя». Не знаю, поверили жители или нет его словам, но я молчаливо возмутился такому наглому обману. Хотя сам был в то время, как и положено патриотическому комсомольцу по уставу ВЛКСМ, атеистом. Но я то очень хорошо знаю, что гнилого в церкви нет, ни одного бревна. Мы, пацаны, всю её облазили и исследовали от подполья до самой маковки под крестом колокольни. Но возражать не станешь авторитетному члену КПСС. Да и на «заметку» вдруг попадёшь, как неблагонадёжный.
Впоследствии в 1974 году эту церковь сломал председатель колхоза Тузлаев. Её варварски растащили тракторами. Протаскивали длинные тросы в оконные проёмы, начиная с колокольни, и раздирали, брёвна трещали, ломались вдоль и поперёк, и по углам. Поодаль стояла группа старушек, пытающихся слабо протестовать, но безрезультатно.
Местные трактористы все дружно отказались ломать церковь. Тузлаев пригласил трактористов из другого села, за некоторое количество водки. Без церкви село стало каким-то комолым, непривычным и даже неуютным! Вот что может натворить всего один человек, современный Герострат.
Мой отец работал в то время на пилораме и пилил церковные брёвна, на брусья и доски. Брёвна были очень твёрдые, пахли смолой, пилы у пилорамы тупились чаще, чем обычно. А ведь с 1958 года до 1974 прошло шестнадцать лет. В настоящее время Тузлаев, бывший председатель колхоза, жив, ему около девяноста лет. Это друг моего дяди. Они общаются. Тузлаев сейчас очень сожалеет о том, что сломал церковь. Это истинная правда.
- - -
29.3.2012 г. Самара, Виктор Козлов.