Противостояние. История первая
ПРОСТИ
Предисловие
Меня зовут Максимилиан, я единственный сын Женщины с косой (Смерти), Демон высшей категории, сочетающий в себе четыре стихии, что встретишь не часто и в нашем мире.
Я родился вопреки, вопреки всему – Свету и Тьме – именно поэтому во мне есть и то и другое. И сочетание на равных двух противоположностей породило двойственность моей натуры. Пламя и лёд. И в этом я весь, я Демон Света.
С детства мне пришлось учиться сдерживаться, но спустя тысячелетия я стал хладнокровным исполнителем воли Судьбы, безапелляционным орудием Смерти и Стрелочником на развилке дорог перед Вратами Света и Тьмы.
Я предпочитаю смотреть в зеркала, изучая бедующих жертв, оставаясь невидимым для смертных. Каждая забранная жизнь отражается на моём лице скорбью и... слезой, поэтому меня прозвали плачущим убийцей.
Сфера моего влияния – Смерть, я ставлю метки, и планирую ход событий перед тем, как душу отмеченного заберёт один из ловчих с той или иной стороны, а саму жизнь моя мать или я сам. Аята всегда рядом, мы работаем в паре.
В нашем мире свои законы. Законы противостояния Добра и Зла. И я нахожусь между ними, хоть и на стороне Темных, являясь своим среди чужих и чужим среди своих. Я единственный Демон Тьмы, в котором есть Свет и Душа.
- 1 -
На изысканном стеклянном столе с гнутыми коваными ножками появилась открытая книга.
Новая партия.
Пробежал глазами по страницам. Странно. Светилось только одно слово – «Незабудка».
Сколько их было… этих меток, и не счесть.
Я прошёл к своему магическому зеркалу и мысленно оформил приказ найти нужный мне объект.
Моё отражение исчезло, и я увидел небольшую комнатку, залитую солнечным светом. Ко мне спиной стояла девушка и, напевая песенку, надевала новое платье. Открытая коробка лежала рядом на диване.
Незнакомка повернулась, и я потерялся в глубине её изумрудных глаз, перестал существовать, перестал быть собой. Все мои мысли, чувства, эмоции завертелись вокруг этого хрупкого создания. Сказать, что я был ошеломлен силой новых внутренних переживаний – это не сказать ничего. Вся моя сущность была пленена красотой этой девушки, полнотой и изяществом её открытой души, она являлась воплощением всех моих грёз, фантазий. Она была совершенством, моим божеством, моим персональным ангелом. Каждая её чёрточка, линия, изгиб тела был моей мечтой, непревзойденным идеалом. Она стоила того, чтобы за неё бороться. За неё я, не задумываясь, сложил бы голову и крылья, надеясь на один только взгляд этих лучистых глаз, на одну улыбку.
Фейерверк эмоций и ощущений объявший меня был подобен лавине, звездопаду, взрыву сверхновой. Слова не в силах передать ту глубину чувств, что я испытывал. Сама мысль не в силах уместить в себе эти небывалые ощущения нового полёта проснувшейся Души и вырвавшегося наружу Света.
Забытое детское чувство легкости, свободы, наполнило мои легкие, и я впервые вздохнул полной грудью, не боясь сорваться, смакуя нахлынувшие эмоции и радуясь, как ребенок, глотку свежего воздуха в душном, затхлом замкнутом мирке под названием моя жизнь. Я словно пробудился ото сна и возрождался из пепла опустошения тяжелым грузом лежащего на моих плечах уже не одно тысячелетие.
Мой личный ангел, смотрел в мои глаза, не видя меня. Она была сама непосредственность и очарование. Её лучезарная улыбка, легкий румянец, бархатистая кожа, практически не тронутая косметикой, чуть подкрашенные блеском чувственные губы действовали на меня опьяняюще и сводили с ума.
«Она должна умереть» — расплавленным золотом горела строка в книге судеб напротив фамилии.
«У неё нет шансов» — громко заявляли обстоятельства.
«У неё всё получится» — тихо сказал я, потому что иначе не мог.
Я не смогу убить своего ангела, ведь для этого я должен сперва убить себя…
Я любовался девушкой, уже зная, что буду бороться за её жизнь со всем миром, не говоря уже о том, что первой на этом пути будет моя мать.
Моё сердце привыкшее ничего не чувствовать отбивало какой-то странный ритм, то ускоряясь, то замирая.
Неужели такое возможно? Я ещё могу чувствовать? Могу любить?
Моя!
Никому не дам обидеть!
Незабудка, моя незабудка! Моя!
Девушка изучающее смотрела на меня, немного склонив голову набок. Глаза в глаза.
Нет, этого не может быть! Она меня не видит.
Я приложил руки к холодному полотну стекла, желая коснуться горячей плоти моего ангела.
- Кто ты? – прошептало моё видение и улыбнулось. – Почему? – вдруг спросила она, наконец, сообразив, что видит совсем не то, что должна. На её личике отразилось смятение и испуг, но глаз она не отвела, продолжая смотреть мне прямо в душу: - Пришло моё время? – понимающе сжалась она.
- Ты видишь меня? Но этого не мож… - слова застыли на губах. Прозрение ворвалось в разум, требуя подчинения от взбунтовавшегося духа. Душа выпустила когти и взвилась, впервые в жизни не подчиняясь разуму. Внутренности скрутило и разорвало стоном. Руки дрогнули и сжались в кулак. Ну, почему она?!
«Шансов нет!» - наседал разум. «Я не могу потерять её!» - кричала душа. Ей не место среди людей, для них она – изгой! Её не оставят в покое. Она Нифиру – озаренная светом и полностью неподдающаяся магии. Таких как она единицы и их спокон веков пытались переманить к себе силы Тьмы и ангелы Света, но они всегда были помечены смертью. Их души чисты, как снег или черны, как ночь, всё зависит от выбора и оказываемого на них давления. Они слишком уязвимы и в тоже время опасны. Они видят всё как есть, и ангелов, и демонов, и души умерших застрявших между небом и землей.
- Да, я вижу тебя. Ты несёшь смерть. Но в тебе есть Свет. Ты пришёл за мной? – вздохнула девушка и в её изумрудных глазах отразилась покорность судьбе.
Её ладошка прикоснулась к гладкой поверхности зеркала. Я вздрогнул и, разжав кулак, соединил наши руки. Нас разъединяла тонкая грань стекла и бездна между мирами.
- Как тебя зовут? – выдохнул я, ощущая тепло идущее от моего ангела и пытаясь совладать с волнением.
- Даниза, это значит – морская, – улыбнулась она. Вдруг её взгляд полыхнул беспокойством: - Почему ты спрашиваешь?
- Почему Незабудка? – проигнорировав её вопрос, спросил я.
- Я подкидыш, а в корзине, в которой меня оставили, были незабудки. Через неделю мне исполнится восемнадцать.
- Неделя! Осталась неделя – прохрипел я, теряя контроль и отключая зеркальную связь.
Круша всё вокруг, я вылетел из зала. Неделя! Осталась неделя!
– 2 –
Я был на взводе и, не желая с кем-нибудь сцепиться, отправился в грот Марса. Это место с детства было моим тайным убежищем для дум. Здесь я любил побыть один в тишине и полутьме. И как же был удивлен, увидев на входе свою мать.
- Максимилиан, приветствую тебя, – тихо сказала она. – Нам надо поговорить.
- Я не желаю, – отрезал я, пытаясь унять раздражение.
- Тебе придётся пометить её! – сухо проговорила Аята.
Сегодня она была в белом. Длинная накидка с капюшоном скрывала её лицо, но я знал под ним прекрасный лик моей матери. Каждый видит её по-своему, кто с безграничным ужасом смотрит в темные глаза уродливой смерти, кто встречается с лучезарным взглядом девы в белом. Она изменчива и непредсказуема, но для меня она всегда остаётся собой – матерью.
- Я не могу, – просто ответил я и отвернулся, упираясь лбом в холодную скальную породу грота.
- Ты должен! Судьбу не обманешь, вестники выпущены. Охота на неё уже началась. Откладывая её конец, ты провоцируешь Хаос. Если она перейдёт на его сторону, нарушится баланс. Нифиру – опасное приобретение для любой стороны, но приходиться признать, что на Светлой стороне они смотрятся лучше, не столь разрушительна их сущность.
- Я не могу, – повторил я. – Я… Я впервые в жизни почувствовал, что я живой, что я могу любить.
- Прости сын, но у вас нет будущего.
- Я знаю, – сквозь зубы простонал я, скрывая жестокое отчаяние.
- Ты справишься. Сделай всё сам. Помоги бедной девочке. Я дам тебе время, но будь осторожен, Хаос ждать не будет.
Повернувшись лицом к Аяте, я заглянул ей в глаза, ища ответы.
- Почему я чувствую? Почему мне больно?
- Потому, что твоим отцом был Нифиру… – на гране слышимости прошептала мать и отвернулась, пряча всплеск эмоций, полыхнувший в глазах.
Мысли рассыпались.
- Эм… но… хм…
- Об этом никто не знает и не должен узнать, – сильнейший поток безмолвной тревоги исходил из сознания Аяты. – Ты слышишь, Максимилиан, это тайна, страшная тайна!
- Что я ещё не знаю? – уточнил я срывающимся голосом.
- Пока и этого достаточно, чтобы подписать тебе смертный приговор. Так что соберись и сделай то, что должен. Мне жаль, но девушку не спасти, отсрочка чревата непредсказуемыми последствиями. Если ты её любишь, дай ей уйти с миром. Убей её сам. Ведь если это сделает Темный Демон, то он получит и её душу и это будет конец.
- Отца убил Демон? – осенила меня догадка.
- Да, – выдохнула Аята и боль отразилась на её прекрасном лице. – Он стал самым страшным порождением Ада.
- Церхус?
- Да – в глазах матери читалась мука и в тоже время облегчение, чересчур долго она хранила эту тайну одна. – Прости, сын.
– 3 –
Страшное открытие жгло душу, отравленными шипами впиваясь в сердце. Никогда, ни разу в жизни я не испытывал такой беспомощности и опустошенности перед выбором. «Я должен убить её сам» – пульсировало в крови единственно правильное решение. «Я люблю её, но я должен!» - голосила растерзанная душа, обливаясь кровью.
Ворвавшись в свои покои, я подошёл к зеркалу.
- Мой, Господин – тихо прошептала Герхен, демоница первого ранга.
Тихая, спокойная она прислуживала и всегда находилась при мне, умудряясь предугадывать мои желания и быть незаметной и неназойливой. Её дар заключался в чтении мыслей, а стихией являлся воздух. Мои мысли она прочесть не могла, и причины такой особенности я понял лишь теперь.
- Что, Герхен? – Как можно спокойнее, натянув маску безразличия, вопросил я.
- Максимилиан, Церхус завтра утром отправится к Данизе – на выдохе, чуть слышно отозвалась моя помощница.
- Что? – взревел я, теряя контроль, чувствуя, как полыхают злостью глаза.
- Прости, мой Господин, но я осмелилась связаться с Румаилом (ангел – хранитель душ). Он будет ждать твоего сигнала, чтобы забрать душу девушки. Визиты и дела на сегодня отложены, ваша мать взяла списки, она всё сделает сама. – Тихо отчитывалась Герхен, потупив взгляд.
- Спасибо, – подобие признательности сорвалось с моих уст. – Но ты же не можешь читать мои мысли.
- Но я читаю мысли других. Например, Госпожи Аяты, Церхуса.
- Хм…
- Ваша мать тщательно скрывает свой секрет. А за меня не беспокойтесь.
- Ты знаешь?! – Конечно, она знала, но всё это время молчала. Герхен удивляла меня, и я был ей признателен.
- Я умею хранить тайны. Но сейчас опасность исходит от Церхуса. Ему уже донесли о появлении Нифиру и он решил не ждать её совершеннолетия. Правда, властитель Асписа (седьмого круга Ада) удивлен, что метка ещё не поставлена. Это вызывает недоумение. Вам надо спешить, мой Господин.
- Герхен, скажи, о чём думает Даниза? Ты знаешь? – с надеждой спросил я, обратившись в слух.
- О вас, Максимилиан. Она влюблена и перед смертью хочет познать радость любви. Люди такие предсказуемые, чтобы прочесть её мысли не нужна магия... – Ещё больше склонив голову, прошептала демоница, но в её голосе я уловил странные нотки грусти и ещё чего-то.
- Ты уверена? – облегчение прошло сквозь меня сию же секунду, наполняя радостью душу. – Она думает обо мне?!
- Да, мой, Господин. Её мысли чисты, а душа жаждет любви. Вас никто не потревожит до утра, я прослежу за этим. И если возникнут проблемы – сообщу.
Герхен чуть заметно поклонилась и, бросив на меня странный взгляд, удалилась, плотно закрыв дверь залы.
Подойдя вплотную к зеркалу, я подумал о Данизе…
– 4 –
Солнце ещё озаряло комнату моего личного ангела, играя лучами, высвечивая парящие и танцующие пылинки в потоке света. Из динамиков лилась спокойная мелодия, а девушка, закрыв глаза, плавно кружилась в такт с музыкой.
Затаив дыхание, я шагнул в колыхающую магическую субстанцию зеркала и оказался рядом с моим божеством.
Даниза остановилась и открыла глаза.
- Ты всё же пришёл, – улыбнулась она, и я потерялся, весь мир потерялся. Волна полного счастья накрыла меня с головой. Хотелось коснуться, ощутить её тепло, вкус её губ. Эмоции зашкаливали разрывая меня на части. – Я ждала тебя… только тебя.
В изумрудных озерах её глаз я купался и черпал силы, плывя на встречу истиной любви и своей погибели. Как я буду жить без неё, я не представлял.
- Я не мог не прийти. Тебя трудно забыть, ведь ты – незабудка, – нежно прошептал я, беря её в кольцо моих рук.
Тело опалило жаром, волна дрожи пробежала по мышцам. Девушка вздохнула и закрыла глаза. Она трепетала в моих руках, а я сходил с ума от её реакции. Кровь вскипела, запуская сердце в неистовый полет. Пальцы, ласкающие фарфоровые плечи моего персонального ангела горели. Вся моя сущность была охвачена огнём, огнём желания.
- Ты веришь в любовь с первого взгляда? – услышал я дрожащий голос хрупкого создания, нежно прижимающийся к моей груди. – Я знаю, что умру, но теперь мне не страшно, потому что я испытала это чувство… Я люблю тебя. – Добавила она, подняв голову.
- Прости, мой ангел… – ответил я, накрывая её влажные губы своими.
Даниза всхлипнула и ответила на ласку, обвив мой стан руками.
Подхватив её, я опустился на диван, прижав девушку к себе. И сминая и раздвигая её сладкие губки своими губами, играя языком, полностью отдался во власть страстного, бесконечного поцелуя.
Я потерял счет времени. Пальцы нежно гладили разгоряченное дрожащее тело моего идеала. Даниза приглушенно вздыхала и выгибалась навстречу моим ласкам.
Напряжение нарастало, запах желания обжигал легкие, расползаясь болезненными спазмами возбуждения. Виски пульсировали и покалывали, застилая дурманящей пеленой глаза.
У меня были женщины-демоницы, но такого безудержного влечения я не испытывал никогда. Меня просто разрывало от дикого желания ворваться в горячее лоно женского тела, такого любимого и желанного.
- Даниза, я хочу тебя – прохрипел я, срывающимся от возбуждения голосом.
- Будь у меня первым… и последним – выдохнула она мне в губы – Пусть эта ночь станет ярким концом моей жизни.
- Я люблю тебя, – вторил я, покрывая её лицо нежными поцелуями. С трепетом, чуть прикусывая подбородок, я обдал горячим дыханием её кожу, затем мои губы скользнули ниже по выгнутой шее, вызывая обоюдный стон. – Ты мой ангел, ты моя и только моя, – нашептывал я слова любви, лаская и скидывая наши одежды, прокладывая влажную дорожку из поцелуев на её груди и подготавливая её податливое тело к кульминации, доводя до исступления.
Я ощущал, как возбуждение скручивается внизу живота, накрывая меня шквалом человеческих эмоций, непревзойдённых по своему накалу. И сквозь пелену удовольствия я почувствовал, как мой персональный ангел забился в моих руках, её выгнуло, и я вошел в неё, взлетев на вершину блаженства. Наши крики слились воедино разливаясь по телу неконтролируемыми волнами оргазма.
Я испытал шок – эмоциональный шок. Такая разрядка стала для меня явным откровением – вершиной счастья, упоительным, чистым счастьем.
Даниза лежала в полной прострации, а из затуманенных чуть приоткрытых глаз катились слезы. Я же ласкал её кожу, касаясь кончиками пальцев, давая возможность прийти в себя, что бы начать новую песню любви. Я хотел дарить ей себя, свою любовь, свою нежность, свою душу…
– 5 –
Первые лучи солнца мы встретили, слившись в страстном поцелуе, в абсолютном единении наших душ и тел. Мы составляли одно целое.
Но хорошее всегда заканчивается и в зеркале несмело появилась Герхен.
Даниза испуганно прикрылась простыней и залилась краской смущения.
- Кхм, кхм - прокашляло колышущее видение и скрылось, давая нам возможность одеться.
- Прости, мой Господин, но Церхус скоро будет у вас. А Рамуил уже здесь. Время вышло, – тихим, дрожащим от волнения голосом проговорила демоница, снова появляясь в зеркале.
- Я не могу, Герхен – срывающимся, безумным хрипом выдавил я. – Убей меня, я в твоей власти.
- Максимилиан, если я убью Данизу, то её душу поглотит Тьма. Только ты сам можешь это сделать, чтобы Рамуил забрал её. Только ты и никто другой, ведь в тебе есть Свет.
- Я могу сама себя убить, только не мучай его – прошептал мой ангел.
- Тогда твоя душа будет проклята и попадет прямиком к Церхусу. Прости, мой Господин, но это твоя ноша и твой выбор.
- Оох… - выдохнул я, задыхаясь от отчаяния и неизбежности, стоя на краю разверзшейся передо мной пропасти. – Ангел мой, я люблю тебя, ты навсегда останешься в моём израненном сердце, прости… – простонал я, материализуя в правой руке Смертоносный Меч.
Мои губы впились в сладкие губы любимой женщины, а рука точным ударом вонзила клинок в сердце.
- Я люблю тебя, и моя душа навсегда останется с тобой. Прощай моя любовь… – простонала девушка, закрывая глаза, чтобы больше их никогда не открыть.
Я взвыл, скрежеща зубами, опускаясь на колени и прижимая бездыханное тело моего ангела к себе. Из глаз катились слёзы. Мир померк.
В комнате появился Рамуил, сверкая белыми, как снег крыльями. Он заключил душу Данизы с кристалл и спрятал на поясе.
- Приветствую тебя, Максимилиан. Ты сделал правильный выбор. Её душа будет помнить тебя, и, быть может, вы ещё встретитесь. Всевышний великодушен. Прощай. – И растворился, оставив искрящийся шлейф переливающихся в лучах солнца пылинок.
Подхватив свою бесценную ношу, я прошёл через портал зеркала и направился к гроту Марса.
Дорогу мне преградил Церхус в своей боевой сущности.
- Ты ответишь мне за потерянный трофей Нифиру – прорычал он, играя адской стихией и формируя в руке огненный шар.
Но я продолжал идти, не обращая на него внимания. «Пусть убьет, и я буду свободен» - решил я, чувствуя спиной его гнев и клокочущую злость.
Услышав свист брошенного шара, я расправил плечи, прижав к себе ещё теплое тело моего персонального ангела. «Я люблю тебя» - прошептал я, ожидая удара, но его не последовало.
Обернувшись, я увидел опаленную фигурку моей помощницы и материализовавшуюся в двух шагах от меня Аяту, грозно выставившую вперед руку перед взбешенным Церхусом.
- Прочь от моего сына! Иначе я за себя не ручаюсь.
Демон взвился на дыбы, но резко развернулся и исчез. С самой Смертью никто связываться не хотел.
Аята подошла к истекающей кровью Герхен.
- Ты спасла Максимилиана, да хранит тебя Хаос.
- Герхен, зачем? – спросил я, наклоняясь над помощницей.
- Прости, Максимилиан, но я люблю тебя… - с трудом выдавила демоница, испуская дух.
- Прощай, Герхен, да прибудет с тобой Хаос – прошептал я. – Аята, как ты здесь оказалась?
- Меня позвала Герхен, предупредив, что ты направился к гроту и тебя ищет взбешенный Церхус. Я рада, что всё закончилось, да хранит тебя Хаос, сын. – показывать эмоции моя мать не привыкла, но сейчас в её глаза стояло беспокойство. Помедлив, она всё же исчезла, оставив меня одного, и я ей был за это благодарен.
Я призвал Сириэль, чтоб она забрала душу Герхен. Сириэль мне нравилась, она справлялась со своей работой быстро, с должным рвением и без вопросов. Когда-то я сам забрал её жизнь и оставил у себя под крылом, но она, конечно, не помнит этого…
Похоронив тело моего ангела в гроте, я надолго погрузился в себя.
Время лечит, говорят люди, но боль и пустота остается. И моя боль отныне всегда со мной…