Возвращение.
Так что утром, в День Победы, я проснулся в нежных объятиях соседки-кореянки практически гражданским человеком, с военным билетом, но пока ещё без паспорта. Погоревав, что подружились с ней в последний день моей службы, мы отправились на завтрак к другу Саньку с женой, где меня уже дожидался армейский приятель, Толик из Сочи, пришедший проводить меня в вольную жизнь….
Накрыли на стол, хорошо посидели, выпили за День Победы и здоровье Ветеранов той войны, и отправились всей компанией в г. Хаваст, откуда шёл поезд в Ташкент. Очевидно, по случаю праздника, я повстречал там, на улицах всех своих местных друзей. И Карима, и Хайята, и Вали, Алишер к тому времени уже сидел за свой спартанский меч. Натёр на ладони мозоль, пожимая им руки, «прощались», естественно, с каждым, и в результате мы, почему-то вместе с Толиком, оказались в Ташкенте.
Прибыли туда, по привычке, на попутках. Я в гражданке, Толик в форме ВСО, без погон. Понятно, что первая же машина с военным патрулём затормозила, завидев наше состояние и Толика не парадную форму. Спасаясь, запрыгнули в такси. Я вывез Толика за пределы Ташкента, где усадил на попутку и отправил обратно в армию.
А сам поехал к армейским друзьям…. Нашёл одного, тот - остальных, всю ночь бродили по «звезде Востока», неповторимому Ташкенту и утром прибыли в аэропорт. Билет мне выдали быстро, но при выходе на посадку возникли трения…. Милиция обратила внимание на состояние моё и провожающих лиц, а я ещё и в гражданке, но без паспорта, только военный билет. «Дембель неизбежен!» - определили органы внутренних дел.
А дембеля в то время везли на память об армии, кто во что горазд. Говорили, что один тащил с собой в самолёт даже пулемет в разобранном виде, для удобства транспортировки. В общем, меня хорошо обшарили, обнаружив в пакете «Marlboro» только армейский галстук, пачку фотографий и три узбекских ножа в кожаных ножнах – подарки на память. Но в то время терроризма ещё не было, и на ножи смотрели сквозь пальцы.
Так что в самолёт меня запустили, и скоро он приземлился в Краснодаре, там пересел на другой, и через полчаса был в своём родном Новороссийске. Таксист, который вёз меня за последний трояк из аэропорта домой, удивлялся: «Вроде наш - город знаешь, но вид у тебя (он имел в виду мою гражданку и необычный для мая загар) и произношение…. Как не русский!»
Сосед по дому, Хачик, хороший, кстати, гитарист, Сантану играл – один к одному, тоже удивился: «До армии ты был – воплощение культуры, а сейчас у тебя в лице появилось что-то бандитское и деревенское!» Вот даёт! А я откуда прибыл? Со столицы, что ли?
Ещё больше поразилась моя мама, завидев тёмные от чая зубы и восточные усы. Да, что там зубы. Когда нас возили по воскресеньям в городскую баню, мы смеялись: «Едем в баню, может, заодно, и помоемся!» Обычно нас запускали группами, а офицеры караулили у входа, чтобы не разбрелись по городу. Но желающие выпить вылезали через заднее окно, возвращаясь, смачивали водой голову, будто помылись, и выходили, «с лёгким паром!»
Но как - то раз нас перемкнуло, и пьянка во дворе винно-водочного магазина неподалёку затянулась…. Человек двадцать выползло из бани в полном ужасе и с сухими головами, забыли смочить. Таких любителей попариться ротный велел старшине собрать в последнюю машину и привезти прямо к ротной канцелярии на экзекуцию.
Загрузились в кузов и едем, во главе со старшиной. Тут кому-то в голову пришло запустить на ходу свою шляпу-панаму, она пошла бреющим полётом, как летающая тарелка - НЛО. Всем понравилось, и головные уборы полетели прочь, кто-то выбросил под шумок и фуражку старшины: «Раз пошла такая пьянка - режь последний огурец!» Старшина тормознул машину, выгрузил нас и отправил шофёра собирать разбросанное по степи военное имущество.
А тут, как назло, принесло замполита батальона на своём «жигуле». Мы построились в две шеренги, причём более живая задняя поддерживала, чтобы не попадали, переднюю. Капитан разозлился: «Ну, вы у меня попляшете! Быстро в часть!» и помчался вперёд накрутить хвоста ротному. Имущество осталось в степи.
Когда мы подъехали, нас уже поджидали: «По одному в канцелярию…». Я, по привычке, зашёл первым. Чему быть, того не миновать.
- Где твоя панама? – спросил старлей.
- В казарме, на кровати лежит! – пошутил я.
- Принеси!Покажи!
- Есть! – ответил я, ушёл и больше не вернулся, так как упал на кровать и уснул.
Заходит Гарик. Тот же вопрос. «Нету», - ответил простодушный Гарри и тут же, от удара в ухо, улетел. Потом зашёл единственный в батальоне член КПСС из рядового состава, парень очень честный и принципиальный, и ответил просто: «Выбросил, как и все!» … Уехал с армии с погнутым носом.
Права, всё-таки, древняя мудрость: «Не говори, что знаешь, а знай, что говоришь».
Показал маме заработанные в стройбате 57 копеек, всё, что привёз, вернее, что осталось. Думаю, пойду – пройдусь по городу любимому. А одежды - то, ещё питерской, уже и нет - братец приватизировал, пошёл, в чём приехал. Вернулся в порванной рубашке и с дефектом на лице. Встречают по одёжке….
Подружка моя до армии, Наташа, вышла замуж, я был рад за неё, сам писал ей в каждом письме, чтобы не особо ждала, кто знает, что будет со мной за два года, может – не так уж сильно её любил?
Дальше пошла рутина: поиск нормальной одежды, отдых с выездами в Сочи к Толику и в Питер к старым друзьям, восстановление в институте, правда, на 2-й курс дневного в политехнический в Краснодаре - в Питерский инженерно-строительный вернуться не удалось. Но про армию так просто не забыть!
Что получил нагоняй за явку в военкомат, для постановки на учёт, без военной формы – это ясно, это мелочь. Что уже в августе пришла повестка на переподготовку, тоже мелочь, хотя и удивило – какая переподготовка стройбату? Новые лопаты осваивать? Обзвонил однополчан, все получили такие же, и всем явиться к 12-00 к проходной одной и той же части. Явились к 11-00, к открытию винно-водочного магазина, выпили за встречу и пошли на место сбора.
- Это что ещё за пьяное воинство? Чего сюда притащились? – недружелюбно встретил нас какой-то майор. - По повестке? Давайте их сюда, и пошли вон! – и проблемка была решена.
Но, как я говорил, это всё мелочь. Крупнее вышло в феврале. Сидели мы в ресторане краснодарского аэропорта с друзьями - студентами, провожали кого-то на самолёт. Тут диктор объявляет: « Имеются свободные места на рейс «Краснодар – Баку – Ташкент».
Про подобный рейс потом был анекдот: «Встретились министр внутренних дел с министром обороны…. Последний пожаловался, потери, мол, в Афганистане. МВД: «А давай я тебе своих «зэков» подкину, только уговор, за каждого убитого душмана - год срока долой!» Ударили по рукам! Загрузили первую партию в самолёт, полетели, приземлились, построились – одного нет. А он идёт с мешком, высыпает из него 15 голов: «Ну, что, начальник, я свободен?» - «Да ты что? Мы же в Баку сели!!!»
Услышав слова диктора, я вспомнил, что собирались с друзьями встретиться 23-го февраля в Узбекистане, попрощался, в самолёт и был таков. Прилетаю в Ташкент, сел в такси:
-Чиланзар, десятый квартал!
-Семь рублей! - сказал таксист, увидев во мне залётного. Мол, прилетают тут всякие.
-Хорошо, - ответил я. Достал из портфеля и прицепил к ремню узбекский нож в ножнах, а по приезду дал ему трёшку, сколько и стоил проезд.
-Свои, - подумал водитель и промолчал.
Друг Алик обрадовался, увидев меня в пять утра. «Надо только в институте отпроситься, и я покажу тебе город!» - констатировал он. Пошли, позавтракав, в институт ихтиологии, где он работал, был, кстати, кандидатом наук в области разведения рыб. Мы с ним и подружились во время командировки его на пруд возле нашей части, где он выращивал зеркальных карпов. Ох и вкусная была рыба!
Зашли к директору. Алик объяснил ему, показав на меня, что брат приехал, и отпросился на денёк. Директор отпустил, хотя и знал в лицо его двух старших братьев. Да и национальность не совпадала. Пошли для начала в чайхану…. Потом – на рынок в старый город (часть Ташкента, уцелевшая после землетрясения). Говорят, там купить можно было всё, что душа пожелает….
Но Алик завел в какой-то обшарпанный дом – семейное кафе: папа – общее руководство и сбор денег, мама готовит, а дочки разносят по столам. И мы поспорили на литр коньяку, что выпив там по бутылке водки, останемся ни в одном глазу. И ведь остались! К двум нашим бутылкам принесли шурпу, манты, самсы, какие-то колбаски, и прочие нюансы узбекской кухни, поразившей меня в очередной раз необыкновенной остротой, ароматом и вкусом. Объелись, как бегемоты, и что пили, что не пили! Пришлось мне проставляться – проспорил.
А наутро я решил поехать «на места былых сражений», в свою любимую степь. И надо же, прямо на ташкентском автовокзале встретил нашего замполита батальона, глазам своим не поверил! Правда, он уже майор, но совсем не изменился, одно слово – сибиряк! Он мне тоже обрадовался, хоть и удивился, как меня в такую даль занесло.
Всю дорогу до Янгиера вспоминали с ним совместную службу, он даже сообщил мне, кто из солдат были его «стукачами», некоторые фамилии меня очень поразили. Никогда бы не поверил, но какой ему смысл был мне врать? В Янгиере встретили музыкантов из местного клуба, те тоже были рады, даже пострадавший оператор, отключивший когда-то мой микрофон, зуб на меня не держал. Потом майор затащил меня в родную часть
- Посмотришь, - говорит, - что мы сотворили, когда избавились от вашей роты!
- Они же не спали под открытым небом, как мы! – добавил я.
Но часть меня, конечно, удивила: "гвардейцы" – все в одинаковой форме, честь даже прапорам отдают, чистота и порядок…. Быт определяет сознание…. Комбат ушёл на пенсию вслед за нами. Начальник штаба, майор «Дубицкий» (кличка на базе фамилии), уже подполковник и комбат….
- А ты разве не в тюрьме? - почему-то спросил он меня.
- Юморист! – подумал я, - а за что это мне в тюрьму?
Простившись с армией, пошёл в посёлок, к другу своему Саньку. А дверь того забита гвоздями. Хорошо, сосед его, Старый, любитель черепах, в огороде шатается. «Эй, древнейший, где мне найти Санька?» – крикнул ему я. Он повернулся с яростью на лице, но узнав меня, подобрел. «Он же отдельный дом получил, пойдём, я тебе покажу!» - повёл меня Старый, пытаясь на ходу определить, сколько бутылок у меня в портфеле-дипломате.
Санёк был страшно рад «младшему брату». Он жил теперь в отдельном коттедже, с той же женой, целую комнату отвёл своим любимым голубям. Санёк попадал на «зону» всегда ни за что, когда - за свой крутой нрав, когда - за правоту своего дела. То заступится за подругу не в меру, то за друга, последний раз к нему ломились посторонние в дом, он открыл дверь и сразу в лоб подходящим предметом, а это оказались правоохранительные органы…. Но люди его уважали…. Я сам это видел не раз.
- А ты чего пришёл? – спросил он Старого.
- Так я же дорогу показывал!
- Показал? И давай, гуляй! - Санёк налил ему стакан за встречу и выпроводил восвояси.
Пришёл ещё один наш друг, тоже Санёк, из Самарканда. Убрали всё, что я привёз, как всегда - не хватило. Пошли домой к хозяйке местного магазина, жене нашего бывшего старшины. Она водку продавала в любое время дня и ночи ещё тогда, во время моей службы. «Бизнес есть бизнес!»
А там оказались и сам старшина, и два пьяных гвардейца с моей бывшей части. Я не был в армии ни молодым, ни дедом, но вид этих придурков мне не понравился сразу. Не зная меня, без уважения к ветеранам части, один из них спрашивает с угрозой: «А как ты относишься к Армавиру?» Армавир - город в моём крае.
- Да вот так! – ответил правым сбоку я, да так, что разошёлся шов под мышкой моей куртки, а парень почему-то упал. - Ты не меняешься!– кинулся к нам старшина, - А как там родная Кубань?
- Кубань, как и ты, в порядке. Нам надо три водки!
Потом с друзьями поехали в Хаваст. Побродив по городу в поисках местных друзей и никого не обнаружив, они посадили меня в такси до Ташкента, так как и из армейских друзей никто не приехал. Таксист опять попался странный. Деньги за дорогу я показал ему сразу. Но когда проехали 80 км, он почему - то спрашивает:
- У тебя нож есть?
- Ну, конечно! – показываю на свою узбекскую секиру на ремне.
- Дай посмотреть. А ещё есть?
- Есть, - я отдал ему с пояса и достал из портфеля сувенирный.
- Раз у тебя два ножа, значит, ты – бандит! И я тебя сдам в милицию.
- "Дуремар", так у меня есть и третий, вдвое больше тех, что я тебе отдал, Чугун- башка!
Остановил он тачку возле управления ГАИ в Гулистане и куда-то исчез. Возвращается, отдаёт мои ножи и зачем-то распечатанную бутылку водки.
-Я сейчас там закончу и довезу тебя до Ташкента, - сказал он и снова ушёл.
Я ждал его, ждал…. Стал ловить попутку, но кто же остановит в степи ночью, да ещё русскому, с бутылкой в руке. Смотрю, поезд притормозил, на полустанке неподалёку. Я к нему.
- Брат, довези до Ташкента! – спрашиваю проводника-узбека у открытой двери вагона.
- Поезд – «Ташкент – Джелалабад», - отвечает курбаши.
- Я тебе червонец дам!
- Поезд «Ташкент – Джелалабад», - повторил он и захлопнул дверь. Поезд тронулся.
- Ну,от меня ты так просто не уедешь, крохобор! - и я забрался куда-то между вагонами. Пока ехал, допил всю бутылку. Замёрз, зима всё-таки. Смотрю – наконец огни города. «Ташкент!» - обрадовался я, но зря…. Это был Хаваст, откуда я и уехал. Проводник оказался прав!
Слез с поезда, на кожаной куртке и джинсах откуда-то образовалась зелёная, широкая, вертикальная полоса. От огорчения, что вернулся обратно, и от усталости, я зашёл в зал ожидания вокзала и лёг спать на лавке-диване.
- Эй, вставай! Пошли со мной! – кто-то трясёт меня за плечо. Открыл глаза - мент-узбек.
- Кто такой? Почему в таком улёте и такой грязный? – спросил он меня в отделении, в окружении нескольких своих коллег.
- Студент, - отвечаю я, чтобы деньги не трясли, - А приехал на места армейской службы, на насосную станцию.
- А-а, «дикая дивизия!» – подобрели они.
- А что такая, грязно-зелёная полоса? - не унимаются.
- Так у вас же грязь зелёная кругом!
- Ладно, пьяный русский, «дикая дивизия», ложись спать, будет поезд на Ташкент, мы тебя разбудим! Только смой зелёный полоса!
Кого там смывать, я снова отрубился на лавке в зале ожидания. Но они не обманули, слава органам внутренних дел, разбудили и отвели в прибывший поезд на Ташкент. Зашедши, в сопровождении милиции, в плацкартный вагон, я приземлился на нижней полке и недобро посмотрел на окружающую меня толпу дехкан
- Фатима, слезай с верхней полки! Парень, очевидно, устал…, - последнее, что услышал я, и уснул.
Проснулся уже в Ташкенте. На вокзале ко мне опять прицепился мент, и опять узбек:
- Эй, зелёный полоса, сними с пояса нож, и засунь его в карман!
- Это ещё почему?
- Не положено! - Почему это? Все узбеки с ножами на поясе.
- Так ты же не узбек!
- А ты откуда знаешь? – поправил я свои восточные, тонкие усы.
- Снимай, говорят тебе! – рявкнул страж порядка,остановил такси и отправил с глаз долой.
Посетив ещё двоих армейских друзей, через пару дней я забрался в скорый поезд «Ташкент – Москва». Пора и честь знать! Да и монета кончалась.
А в это время уже шла по соседству война. В Хавасте на станции я видел пару эшелонов с техникой, по ночам ревели в небе транспортные самолёты, но в народе – тишина, только слухи. Про «ограниченный контингент» советских войск в Афганистане официально мало говорилось.
И в это же время меня потеряли дома. Думали, что я в институте в Краснодаре, пока кто-то, мир не без добрых людей, не позвонил им и не спросил:
- А он разве ещё не вернулся из Ташкента?
Матушка – в милицию:
- Сын пропал!
- А сколько лет сыну?
- Двадцать один!
- Да не волнуйтесь вы, мамаша, у какой-нибудь подруги поселился, дело молодое!
А пропавший сын, тем временем, трясся в экспрессе, занимая время игрой в шахматы с самаркандским парнем, по имени Рустам. Он ввалился к нам в купе плацкартного вагона, достал кисет с молотым маком и серебряной ложкой: «Угощайтесь! Меня зовут Рустам!» Народ отказался.
- Я от желудка принимаю! – добавил Рустам.
- И меня что-то тоже желудок беспокоит, – слез я с полки. Я знал, что молотый мак хорошо влияет на пищеварение.
- Другое дело! В шахматы играешь? Уважаемый, чаю принеси! – попросил он проходящего мимо проводника.
- Я вам не носильщик! – ответил доброжелательный узбек, хранитель покоя в вагоне.
- Ну, это мы посмотрим! Ты грамотный? Садись – пиши по-русски! – попросил меня Рустам.
И мы настрочили послание на имя начальника поезда с просьбой объявить благодарность за усердие в работе проводнику такого-то вагона, фамилию я вписал позже. Собрали подписи с пассажиров, причём, если я подписал – студент, почему-то из Москвы, такой-то, то он – сотрудник КГБ из Самарканда. Я отнёс поэму проводнику, из купе которого попахивало дымком.
Тот удивился, но прочитав, кто подписал, потерял дар речи. Чай на подносе, в чайнике и с пиалами, был нам обеспечен круглосуточно. Другое дело! «Шутник!» - подумал я о Рустаме. Мы засели в коридоре, расставили шахматы, и игра началась и продолжалась до самой Москвы, прерываемая только сном и приёмами пищи. Чай к нам приходил сам, а курить я уходил в тамбур.
Рустам, не отрываясь от игры, курил на месте. Зашел на какой-то станции попутчик, казах в милицейской форме, переоделся в спортивный костюм, вышел в тамбур на перекур, где стоял я, и заметил Рустама с сигаретой.
- Эй, ты чего куришь в плацкартном вагоне? – крикнул он.
- Не мешай! – огрызнулся задумавший коварный ход Рустам.
- Я тебе дам - не мешай! – достал удостоверение и помахал им казах.
- Так ты не уймёшься?! - выскочил в тамбур Рустам, - если я тебе свой документ покажу, будешь на коленях просить у меня прощения!
«Враг был разбит, победа была за нами!» - подавился смехом я. Однако, обеспокоился. В моём портфеле, кроме трёх бутылок узбекского, неповторимого коньяка ****, ножей и восточных приправ (кинза, розмарин, перцы и т.д.), был ещё и небольшой пакетик с травой, который мне подарили ташкентские друзья-однополчане. Чтобы я армию вспоминал иногда, как будто о ней позабудешь!
- А ну, покажи «корочку», - пристал я к Рустаму, поставив ему очередной мат. Но упрямый так и не показал. Даже когда на вокзале зашли выпить чайку на прощанье в буфет. Так и не узнал я, кто был мой по шахматам сосед. Может быть, он вовсе и не Рустам!
Но я не просто так приехал в столицу. В Сочи я подружился с очаровательной блондиночкой, по имени Ирина из Москвы. Она дала мне свой адрес и обещала показать город, если к ней приеду.
Звонить по телефону не стал. Зачем звонить, когда счастье рядом! 3-й Самотёчный переулок нашёл быстро, поднялся на этаж, с нетерпением звоню в дверь. Что ещё ночь была, меня не смутило – любви все времена покорны! Открывает какой-то мужик в трусах.
- А мне Ирину! – удивился я.
- Ирину? А она с мужем уехала в Ленинград! – ответил не менее удивлённый мужик.
- А вы тогда кто будете? – я всегда уважал старшее поколение.
- Я – отец Ирины! – признался разбуженный.
- Спасибо! Привет Ирине! Спокойной ночи! – вдохновение прошло, ибо про мужа красивая моя мне ничего не говорила. Как оказалось, красивая, но не моя!
Я вернулся на вокзал, так как в феврале в Москве довольно прохладно, это вам не Ташкент и не Сочи, в кожаной куртке без меха и без шапки я смотрелся явно не по сезону. Это и привлекло внимание двух стражей порядка, которые вытаращились на меня, замерев, как вкопанные.
- Приправы, коньяк отберут, что домой привезу? – мелькнуло в голове, и я решительным шагом пошёл прямо на них. Лучшая защита – это нападение! Пройдя между ними, я с той же скоростью направился к буфетной стойке с надписью: «Охлаждённая Фанта». «Морж», наверное?» - подумали «городовые» и пошли своей дорогой. Выпив фанты, пожалев, что это не подогретая водка, я купил билет на скорый «Москва – Новороссийск».
Но неудача никогда не приходит одна - развалился правый туфель от дальних странствий. Хорошо, что был в столице, с 1-й категорией снабжения населения товарами первой необходимости. Так что туфли я нашёл быстро, выложив за них последние деньги. И в поезд попал с пустым карманом, но с коньяком в портфеле и в новых туфлях, сразив соседок по купе тягой ко сну и хладнокровием к продуктам.
А скоро и любимый город, он может спать спокойно!!! Даже зимой я май не ждал….