Иван Ипатов был круглым сиротой. Никого у него на свете не было кроме большого рыжего кота.
А был Иван потомком старинного дворянского рода. В подтверждение этого на стене висел портрет деда в старинной золоченой раме.
Иван, как две капли воды был похож на деда, только у деда были борода и усы, а у внука только усы, а так - различий практически не было.
Утром Иван обычно уходил на работу, а Кот и Дедушкин Портрет оставались дома. Кот мог делать, что хотел, а Дедушкин Портрет всегда висел на стене.
Жизнь была в общем неплохая, только уж очень однообразная. Событий и приключений в ней было мало. Кот и Иван уже начали стареть от такого однообразия, а Дедушкин Портрет совсем не менялся, только покрывался пылью, но после очередной уборки опять выглядел замечательно.
О том, что будет производиться запись всех дворян в Дворянское собрание объявили однажды по радио. Иван как раз в это время брился.
-Вот это новость! - отреагировал он из ванной, обращаясь то ли к Коту, то ли к Дедушкиному Портрету, то ли к своему отражению в зеркале, - и чуть не порезался, потому что когда бреешься, лучше ни с кем не разговаривать.
Кот подумал, что хозяину что-то нужно от него и сейчас же прибежал в ванную, замурлыкал и стал ласкаться.
Завершив бритьё и прибывая в хорошем настроении, Иван пошел в комнату, чтобы рассмотреть себя побритого и причёсанного более подробно в большом зеркале, оценить и прикинуть шансы.
-Эх, ёлки-палки, - сказал он, подкручивая усы, - А что? Может быть, стоит записаться? На балы буду ходить по выходным, а может быть, и в будние дни удастся. Эх, хорошо, наверно, на балу! Музыка, свет, хорошенькие женщины. Может быть, и женюсь ещё.
Тут он неожиданно озвучил перед Котом и Дедушкиным Портретом свою заветную мечту - жениться на хорошо воспитанной, скромной, девушке из старинного дворянского рода.
-На бал, после работы? - возмутился Дедушкин Портрет, но его никто не услышал.
Представив себя на настоящем балу, Иван схватил подвернувшегося под руку Кота и стал кружиться с ним по комнате, напевая что-то типа ”Трам-пам-пам, трам-пам-пам.”
-А фальшивит-то, фальшивит, - не одобрил его пения Кот. Он хотел вырваться, не дожидаясь окончания танца, но Иван держал его крепко.
-Не нравятся мне эти балы, - сразу решил Кот,- а особенно танцы. От них только голова кружится, а толку никакого, вот пение - это другое дело. Попеть-то я люблю, но только соло, чтобы никто не мешал, а танцы - нет, глупое занятие.
Тут, наконец, прозвучал последний аккорд и импровизированная музыка стихла.
-Благодарю Вас, сударыня, - сказал Иван и аккуратно посадил Кота на стул и даже попытался поцеловать его мохнатую лапу.
-Ещё чего, - фыркнул Кот.
Освободившись от объятий, он моментально спрыгнул со стула и спрятался под диваном, боясь, что будет приглашен и на следующий танец. Мало ли что могло прийти в голову хозяину.
Только через месяц удалось Ивану собрать все необходимые бумаги, которые должны были что-то удостоверять, подтверждать или свидетельствовать. Каждая была украшена печатью, а некоторые, наиболее важные, имели и по две.
Иван, на всякий случай, взял и подтверждение о том, что заплатил за свет и воду и в должниках не числится.
Документы у вновь вступающих принимал некто Кузин, по пятницам. Не понравился он Ивану. Показалось ему, что видел он его где-то раньше, то ли на выставке котов, то ли на выставке собак, причём, этот Кузин сам никаких животных не демонстрировал, а выступал в качестве судьи на поле и придирался страшно.
Кузин посмотрел на Ивана строго и даже враждебно, принял все бумаги на счет и назначил день для собеседования, но что будут спрашивать и как готовиться не объяснил.
-Надо поработать над тем, что упущено по невостребованности – этикет, манеры. Подработаю для начала технику владения вилкой и ножом, чтобы уж наверняка, - решил Иван сразу, как только распрощался с этим Кузиным.
Для того, чтобы привести свой план в действие, он после работы зашёл в магазин и купил триста граммов вареной колбасы. Сам Иван колбасу не ел, а вот Кот, как раз, ее очень любил. Он моментально учуял любимый запах, когда Иван еще только раздевался в коридоре, и стал тереться о его брюки, выражая благодарность за заботу.
Тут Кот немного и перестарался, потому что шерсть на нем сразу встала дыбом. Но это еще ничего. Когда он потом побежал в комнату, его хвост занесло на повороте и он нечаянно коснулся отопительной батареи. Электростатический заряд, скопившийся на шерсти от сильного трения, как будто только и ждал подходящего момента, чтобы на ком-нибудь разрядиться - Кот был им зверски оглушен и лишён сознания. Правда, поверженный Кот не очень долго лежал на полу, и как только пришел в себя, стал крутить головой, ища обидчика. Но рядом никого не было и он списал всё на хвост, которому часто доставалось неизвестно за что. Кот стал ловить его, стараясь укусить побольнее, но тут его позвал Иван.
Кот тут же явился, но тереться о брюки больше не стал.
-Готовься, сейчас начинаем работать, - сказал Иван.
-Работать я всегда готов, - казалось, хотел сказать Кот, преданно глядя на хозяина.
Иван нарезал колбасу и раскладывал её на тарелках до тех пор, пока колбасные кружки совершенно не закрыли собой великолепные замки и деревья, изображенные на них, как сорняки заглушают прекрасные цветы на клумбах. А что поделаешь? Так бывает всегда. Ведь посуда, чтобы она там о себе не думала, на самом деле, является лишь местом для временного пристанища разнообразной еды.
-Боже мой, какой ужасный, омерзительный запах у этой колбасы, - простонал Дедушкин Портрет.
-А Вас никто и не угощает. Это для меня купили, - защитил Кот колбасу.- Мы на дворянское происхождение не претендуем. Нас этот продукт очень даже устраивает.
А Иван не обращал никакого внимания на крепкий колбасный дух, распространившийся по комнате. Для него это было не главное. Он сидел за столом, держа вилку в левой руке, нож - в правой, а спину - прямо.
Кот тоже сел прямо и поднял морду вверх, готовясь ловить куски колбасы прямо на лету. Он сгруппировался и рассчитывал на то, что не пропустит ни одного паса. Этот Кот был очень чистоплотный и брезгливый и никогда ничего не подбирал с пола.
Иван немного помедлил. Он был очень обстоятельный и любое действие всегда сначала тщательно обдумывал. На глаз он наметил хорду, которая должна была, по его замыслу, соединить две точки на колбасном круге, и отсечь часть от целого куска.
Вилка только держала кусок колбасы, а главным был нож, который и провёл эту бескровную операцию, а потом завис в воздухе, наблюдая.
Как и было задумано, Иван не стал есть колбасу, а ловко сбросил ее с тарелки, а Кот, в свою очередь, не прозевал и ловко поймал её, прямо на лету.
Со стороны это было похоже на цирковой номер, но тут Дедушкин Портрет мог подтвердить, что это была чистая импровизация и никаких предварительных репетиций не проводилось.
-Послушай, - сказал Иван Коту, - Мы бы с тобой могли прекрасно работать в цирке.
-Ну, уж нет, - подумал Кот, - Манеж и свет софитов - это всё не для меня. И балы Ваши тоже мне совсем ни к чему. Я кот - домашний. Меня слава, популярность и прочая мишура не интересуют.
От мелькания кусков перед глазами у него стала кружиться голова и, приняв последний пас, он свалился на пол, раскинув лапы и запрокинув голову.
Кот лежал, как мертвый, а мозг его продолжал по инерции работать, анализируя произошедшее.
-Зачем это он мне столько колбасы скормил?
И он вдруг, ни с того ни с сего, решил, что хозяин хочет его зарезать.
Дело в том, что Иван, уходя на работу, никогда не выключал радиоприемник, и как раз в этот день Кот прослушал страшную историю о том, как где-то, какие-то жители, какой-то деревни, специально откармливали свинью, чтобы её потом зарезать.
-А я не дамся,- решил Кот, - Залезу вон под диван. Попробуй-ка, достань меня оттуда.
Он кое-как встал на лапы и сразу хотел бежать под диван, но Иван успел его схватить и держал в руках крепко.
-Ну, точно, зарежет, - холодея, подумал Кот, вспомнив про свинью. - Держит крепко. Не вырвешься.
Ему вдруг страшно захотелось жить. Жить именно в этой комнате, долго-долго, может быть даже вечно, как Дедушкин Портрет, никогда не стариться и наблюдать за всем со стороны, не вмешиваясь.
-Буду бороться за своё счастье до последнего, - решил он, - Не допущу, чтобы жизнь моя оборвалась на самом интересном месте!
Он выпустил когти на максимум, собрал остаток сил и прогрёб одной лапой по щеке хозяина, а другой по носу, как плугом пропахал, специально стараясь, чтобы когти вошли поглубже.
Иван даже не успел уклониться, так как не ожидал такой подлости от верного друга.
Пронзительный крик, в котором пропорционально перемешались обида и гнев, спровоцированные конкретной физической болью и прямым оскорблением, потряс старые, видавшие виды стены, эхом отозвался в вентиляционных коммуникациях и, потерявшись в них, заглох. А Иван бросил неблагодарное животное на пол и побежал к зеркалу.
-Мы потребуем сатисфакцию, имейте это в виду, - пригрозил Коту Дедушка с портрета, вынужденный наблюдать за всем со стороны, - Это Вам так не пройдет. Придётся отвечать за Ваше оскорбление нашей чести и достоинства.
-Какая-то сатисфакция! Я и слов-то таких не знаю, - огрызнулся Кот, - Это я только в порядке самообороны так сделал, а так, я - кот добрый и ни на кого никогда первым не нападаю, а себя я в обиду не дам. Я себя только защищал от посягательства на мою жизнь. Имею право, всем известно.
И он, воспользовавшись моментом, пополз к дивану. На лапы он встать уже никак не мог, так кружилась у него голова.
-Типичное отравление, - констатировал Дедушка с портрета, - Обратите внимание на то, что я Вас об этом предупреждал.
-Какой мерзавец, - застонал Иван, увидев своё отражение в зеркале, - Спрашивается, за что? Накормил скотину колбасой! А он? Изуродовал! Изувечил! А мне ведь завтра в Дворянское собрание идти, с Кузиным объясняться. Куда я теперь пойду с такой физиономией? Ну, я тебе сейчас покажу, скотина. Сейчас я тебя придушу, а потом разорву на куски, а шкуру твою постелю на пол и буду об нее ноги вытирать.
-Вот оно как, - заплакал Кот, лёжа под диваном. - Вот и проявилось Ваше истинное отношение ко мне. Вот мы и проверили Вас. Не выйдет у Вас ничего! Не позволю я надругаться над собой! И не допущу, чтобы Вы об мою шкурку ноги вытирали. - И он стер мохнатой лапой слёзы и стал вылизывать мех, который местами помялся.
Но Иван не собирался оставлять дело так. Он схватил швабру и снова побежал к дивану.
Охота на Кота, нарушившего законы дружбы, продолжалась долго - Иван то пытался достать его из-под дивана руками, елозя по полу на животе, то брался снова за швабру и охотился на Кота, стараясь выгрести его из-под дивана, но Кот каждый раз выскальзывал, борясь за жизнь до последнего.
Иван совершенно обессилел, и, не получив требуемой за оскорбление сатисфакции, прекратил борьбу.
-Конечно, - сказал Иван, - как я покажусь в таком виде Кузину? А всё из-за тебя.
-Да ерунда это всё, - подумал Кот, радуясь, что его, во-первых, не зарезали, а во-вторых, почти простили.
-Всё, - тут же решил он, - колбасу больше не ем. Не уговаривайте даже. Опасный продукт. Прав был Дедушка. Действует, прям, как наркотик настоящий.
-Ладно, - сказал Иван,- Иди сюда, мириться будем. Действительно, ерунда это всё, и не пойду я никуда вообще. Буду жить, как раньше. Что я богач? Что я царедворец что ли? - спросил он у Кота, высунувшего морду из-под дивана.
-Вот те раз! - испугался опять Кот, но теперь уже не за себя, - Этого нам только не хватало. Из-за меня, наверное, сошёл с ума от горя. Вот что я с моим любимым хозяином наделал.
А Иван, на самом деле, повёл себя потом довольно нестандартно - вышел вдруг на середину комнаты, встал лицом к Дедушкиному Портрету и не просто сказал что-то, а начал декламировать, как артист, то ли защищая себя, то ли нападая на кого-то: «Я не богач, не царедворец. Я сам большой…». Понятно? – сказал он грозно.
-Я-то вижу, что ты большой, - подозрительно косясь на Ивана, подумал Кот. - И поэтому можешь сделать со мной всё, что угодно. В этот раз не зарезал. Не вышло, благодаря моей прыткости, а в другой раз приманишь меня ещё чем-нибудь и неизвестно как ещё надругаешься надо мной. Раз уже сейчас мне начал угрожать. Конечно ты большой. Зато я - юркий и когти у меня - будь здоров!
-Да это же Пушкин, Пушкин! - пояснил Иван Коту, - А ты что же думал, что я с ума сошёл?
И Иван, в знак примирения, погладил Кота.
-Ну, если Пушкин, - подумал Кот, вспомнив знакомую фамилию, которую ни один раз слышал по радио, - Тогда это другое дело. “Пушкин - это наше всё”, - хотел он сказать, но передумал, боясь, что Иван примет его за сумасшедшего и сдаст в больницу на усыпление.
А на другое утро, когда Иван проснулся по будильнику, он нашел на столе замечательно красивую бумагу, в которой удостоверялось, что он действительно является потомком старинного дворянского рода.
Бумага была самая настоящая, гербовая, с двух-, трех- и четырехглавыми орлами и с изображениями всех возможных царей и цариц, а внизу стояла подпись, выведенная вероятно гусиным пером, которое нетвёрдо держал в старческих руках писавший, из-за этого и подпись получилась не идеальной.
А ещё через всю бумагу проходил след, какой бывает на свежем снегу после того, как по нему пробежится дикое или домашнее животное.
Впрочем, и эти знаки в дальнейшем были приняты как подлинные, и перед Иваном открылись все двери, которые раньше были закрыты и даже заперты на замок, зажглись свечи, заиграла музыка, изменилась вся жизнь - сначала появилась жена, хорошая, добрая девушка из старинного дворянского рода, а потом и дети. Со всех сторон понабежали новые родственники и знакомые, и уже невозможно было разобрать сон это или реальная действительность.