С дружеским визитом...

Владимир Смолокуров
В институт я поступать не хотел.  Вернее хотел, но не в этот.  Мы с другом Шурой  думали поступить в нефтяной институт имени Губкина в Москве. У Шуры было прозвище –«Балаганов», я же величал его просто «Царь-Император». Почему – не знаю.  Мы собирали «бабки» целый год  для безбедной учёбы, покупая у иностранных моряков  американские сигареты и перепродавая их.

Сейчас это «бизнес», а в те времена за это можно было и от ментов пострадать, был даже специальный комсомольский оперативный отряд по борьбе с «фарцами», и по шапке от более взрослых  «товарищей по работе»  получить.  Да и отец мой терпеть не мог любые нарушения социалистической законности. Он как-то залез в мою нумизматическую коллекцию  и, обнаружив там, кроме старинных экспонатов, современные  доллары, лиры и марки, устроил мне разгром: «Валюта в моём доме! Этого не будет! Убрать немедленно!»

Я убрал, накупив на них сигарет у иноземцев. Так что с хранением товара приходилось соблюдать конспирацию и шпионаж не менее, чем  и с приобретением его. Из-за конспирации меня и привлекало «наше дело». Но нам везло, и  собрали почти две тысячи, (новая «Жигуль  - тройка» стоила  тогда официально 7 500р.) и несколько десятков пачек самых лучших сигарет, чтобы был запас на первое время ученья.

Но родители наши объединились и во время школьных выпускных экзаменов  наложили  категорическое вето на наше совместное поступление: «Вы вдвоём  будете проводить время скорее  в московских кабаках, чем  в институте». Тогда и мы объявили эмбарго, решив, что пойдём сначала в армию, а там видно будет.   

Поделили поровну оставшиеся после проводов школьной жизни монеты и сигареты. Мой отец с мамой  позвали меня прокатиться на машине  по Союзу во время своего отпуска.  Проскочив по Украине, Белоруссии, Латвии и Эстонии, мы приехали в Питер.

Привезли  они меня в свой институт, в котором оба учились и познакомились, и спросили, не хочу ли я в него поступить. «А почему бы и нет? – подумал я, - деньги есть, сигареты – тоже, почему бы пару недель не повеселиться в Питере одному, без контроля, когда только стукнуло 17 лет? И старшему поколению приятно – сын пошёл по стопам…». 

Согласился и стал абитуриентом. И, даже себе на удивление, поступил, превысив проходной бал на четыре единицы и не готовясь к экзаменам вовсе, на автодорожный факультет Ленинградского инженерно-строительного института.

Балаганов  обещал непременно ко мне в Питер приехать, и даже по телефону сговорились - в какой период времени.  И вот как-то перехожу по мосту через Фонтанку. За версту вижу – наш, южный, новороссийский, парень у общаги стоит, на перила опёрся.   Но явно – не Балаганов. Подошёл ближе – точно, Толик, один из новых друзей Царя-Императора. Мы познакомились во время зимних каникул после первой сессии, когда я приезжал домой.               

«Здорово! - говорит,  -  Балаганов  приехать не смог! Я за него! С дружеским визитом!  У меня есть пять дней и семьсот рублей!» Толик был парень конкретный: «Какова программа? С чего начнём?»

Ясное дело, начали с близлежащего бара «Шайба» (название народное из-за формы строения) гостиницы «Советская».  Потом поехали в бар «Баку», мне там почему-то нравилось. Смеяться мы начали сразу. Толик был  весёлым парнем и хохмил постоянно. И не упускал случая стукнуть кому-нибудь по чайнику, особенно тем, кто больше или здоровее его. Сам он был довольно высоким и худощавым, но широкоплечим, с чёрными, как смоль, волосами и огромными кулаками. И голосом – Левитан отдыхает. А смехом своим вообще так заражал всех, что после общения с ним болели от перегрузки мышцы лица.

Я занял столик, а он, как гость, пошёл к стойке за коньяком. Подошли два каких-то мордатых бугая  и бесцеремонно уселись за наш стол. Когда я уведомил их, что стол забит, они просто пьяно отмахнулись.
- Ну, сидите, сидите, - подумал я, зная, как Толик любит подобных буреломов.
- Осторожно, кресло на колёсах!  Дорогу лошади  кардинала! – Толик с охапкой стаканов, как крейсер под парами, прошёл сквозь собравшийся у барной стойки народ, - а ты этим баранам не сказал, что стол занят?
- Мужик, ну ты что? Поместимся, места же много! – разумно заметил один из «баранов».
- Ах, ты, бык колхозный – жук навозный, кочет подзаборный, …., …  и ….

Кабаны, догадавшись, что их сейчас просто будут бить и бить конкретно, исчезли не только со стола, но и из бара….
- Анатолий, ты приехал в культурную столицу СССР, а не в колхоз «Большое дышло» - пошутил я.
- А куда мы …  дам посадим? – поправил фразу он, - на колени что ли?
Дамы не заставили себя долго ждать…. И смеялись в тот вечер уже вчетвером.

На другой день  поехали проведать питерскую подружку товарища нашего Антуана, Свету.  По просьбе последнего передать ей от него привет. Нашли  её место пребывания, звоним в дверь, никто не открывает, хотя кто-то за дверью шуршит. Толик начал стучать по двери кулаком, хотел добавить и ногой, но дверь отворилась. Стоит перепуганная подружка Антона, а за ней какое-то усатое лицо.
Увидев нас, перепугались ещё больше: один - явно южного, разбойного вида, другой - поскромнее, но с волосами почти  до середины спины. Тогда это было вызывающе аморально. Но мы успокоили их. 
- Мы с моря, с приветом от Антуана! – пояснил Толик, - А это ещё кто?
- Это мой брат, - прошептала Света, - так вы проходите!
- Брат, так брат! – мы зашли и познакомились с братом. На стене висело фото Антуана.

Привет передали и решили это дело отметить. Брат сгонял в магазин, накрыли самобранку и хорошо отметили, пришла ещё одна подружка Светы – Катерина, стройности необыкновенной, худее даже манекенщиц. Под занавес, перед сном, Света решила принять ванну, а брат её почему-то пошёл с ней, «спинку потереть». И спать они легли на полу вместе. На полу потому, что комната была одна и раскладной диван тоже, а на нём упали мы, положив между собой худенькую. Мы догадались, что тут явный обман!

- Так ты ей, оказывается, вовсе не брат, усатая твоя… лицо! – заявил наутро Толик. -  Ну, ты попал! Спать с подругой нашего друга, да ещё на глазах у нас и самого Антона, смотревшего на всё это безобразие с фотографии на стене.
- Всё понял, - брат ускакал в магазин.
- Ничего ты не понял. С тебя – кабак! И это – минимум! – услышал он по возвращении.
- Любой, на выбор, я плачу!
- Интуристовский ресторан, в гостинице «Советской» на Фонтанке, в 19-00, не опаздывай!
- Я буду! – с облегчением выдохнул брат.

Весь день мы посвятили культурной программе, вдохновенно шатаясь по Эрмитажу и просто по набережным и улицам неповторимого города Петра. «Колыбели революции». Средоточию культуры. Питер чем и хорош. Там не надо и в музеи ходить, идёшь по улице – песня, эти старинные дома, даже треугольной конфигурации, а мосты, каналы, реки…. Ещё бы солнечных дней побольше.

Брат не опоздал. Ровно в семь вечера мы уже сидели за столом  в зале «Советской». Когда сделали заказ, а Толик возжелал чуть не весь репертуар, брат, сославшись на занятость, извинился, расплатился с официантом и ушёл, радуясь, что всё так хорошо вышло. Мы остались вдвоём, за шикарным столом, под живую музыку оркестра. Понятно, что без женского общества тут не обойтись.
- Вон, смотри - целый стол  красоток сидит! - заметил Толик четверых девчонок в потёртой джинсе. -  Иди, приглашай, ты же местный!   

Первый танец мы с ней молчали, она была хороша и чудно ароматна, когда я подвёл её обратно, она сказала просто: «Thank you». Но сказала так, что я понял – не наша, не советская, и даже не эстонка.
- Толик, девушки из-за кордона!
- Ничего себе, нерусских … дам я ещё не видел! – удивился Толик, и пошёл приглашать на танец другую.

Мы славно танцевали со всеми четырьмя, общаясь непонятно как. Они оказались со Скандинавии, то ли шведки, то ли норвежки, но очень весёлые и общительные, и мы быстро подружились. Пересели за их стол,  изобилие с нашего стола  официанты перетащили туда же, и понеслось. Во время одного из  танго чуть не вышел конфликт.

Толкает меня сзади кто-то, а мы так чудно и близко танцевали. Я не выдержал, и после третьего толчка ударил назад локтем. Поворачиваюсь – огромный негр, от возмущения  на миг чуть даже растерялся. Он бы первым меня ударил или я его, разницы нет, сгребли бы в кутузку всё равно меня, он же – иностранный негр.

Но я начал крыть его матом на всех языках,  на финском,  английском, немецком и даже армянском. Негр, приняв меня, очевидно, за белого американца, только  испуганно извинялся.  Дама моя  восхищённо смотрела на меня, поражённая таким разношёрстным красноречием.
Подлетевший Толик ударить негра не успел, только усмехнулся, так как инцидент был исчерпан.   

И всё бы хорошо, да ресторан закрывался. Мы решили продлить общение у них в гостинице, набрали с собой в пакеты всё необходимое для продолжения банкета. Надо было только забрать нам из гардероба верхнюю одежду.

Когда я, поверх  шведского  вельветового пиджака, в замшевых итальянских брюках и таких же немецких туфлях, нацепил явно советскую куртку, ко мне решительным шагом подошёл товарищ в сером костюме, показал удостоверение и предложил пройти с ним. Тут же рядом оказался Толик, закатывая рукава: «Что этому типу надо?»
«Тип»  и ему засветил «корку».
- Ну, и что? Мы - то причём? – не понял Толик.
- Вам объяснят, пройдёмте, – незнакомец вежливо завёл нас в какую - то комнату, обычный номер, только без кроватей,  но с портретом  Феликса Эдмундовича  Дзержинского  на стене.

- Кто такие, и что здесь делаете с иностранками? – был первый вопрос.
- Студенты! Отдыхаем! А с этими, как вы говорите…. Интернациональную дружбу разводим! – я показал свой студенческий билет.
- И этот - тоже студент? – недоверчиво посмотрел он на Толика.
- Иванов Иван Иванович, местный, проживаю по улице Новороссийской, дом 45, - доложил Толик. Что в Питере есть такая улица, Толик знал от меня, а паспорта в те золотые 70-е годы таскать с собой было необязательно, никто тебя не закроет «для выяснения личности».
- Что-то ты больно загорелый для местного? И слишком  тёмный  для Иванова? – И беседа затянулась. Дамы наши, иностранки, ждали нас в коридоре, но так, к  всеобщему сожалению, и не дождались.

Мы бы больше в гостях пробыли, но тут привели двух симпатичных  девиц, тоже за связь с иностранцами, как и нас. Посадили их за стол напротив нас. Мы с Толиком, естественно, поздоровались и представились.
- Анжелика! Маргарита! – в ответ раскланялись они, - будем знакомы, мальчики!
- Вам что здесь, дом свиданий? Давайте, идите отсюда, студенты! - сказал нам парень в костюме, а товарищ  его, проверив, что нас больше не ждут скандинавские подружки, проводил нас до дверей гостиницы и вытолкнул в зимнюю стужу. Швейцар закрыл за нами дверь в тепло.
- Да, порядки тут у вас! – проворчал недовольный финалом вечера Толик.
- Эй, Джон, а ну,  дай закурить! – крикнул он подходящему к гостинице негру.

Негр, почему-то, как дал стрекача от гостиницы, только пятки сверкали, и скрылся в темноте. Я же говорил – голос у Толика грому подобный, мало не покажется!

Побывали с Толиком и на известной питерской «толкучке» – Гостином дворе, там тогда шла бойкая торговля с рук нелегальным товаром….  Толик хотел сравнить цены. Сначала к нам подошёл известный  всем «кидала», слону подобный, мол, что ищем, ребята.  «Ничего пока не ищем», - ответил я. «Вот бы такому буйволу по рылу съездить!» - мечтательно произнёс Толик.
- Анатолий! Мы не за этим пришли - урезонил его я. Следующий товарищ был  интересней:
- Резина на табош нужна?
- Чего??? – переспросил Толик.
- Жвачка для навара! – перевёл ему на наш сленг я. Тут уже меня не понял подошедший парень.
- Нужна, нужна,  нам - то ты и нужен! - обрадовался Толик, - что у тебя есть? Показывай!

Может,  чутьё у парня не сработало, может, меня как-то видел там с завсегдатаями и запомнил, только повёл он нас в свою машину и показал и часы японские, и куртку джинсовую и т.д. Толик был очень доволен вещами, которые сами шли ему в руки даром. Мне стоило больших усилий объяснить ему, что он на отдыхе, и что парня не стоит огорчать, пусть себе едет. Причём, объяснил так, что парень ничего не понял из моих слов.  «Жаль, что вы сегодня не при деньгах» - огорчился он на прощание. Не рад был и Толик. «Наказывать их, спекулянтов, надо!» - ворчал он.

Но уровень цен стал ему понятен, и мы поехали на обед в «Кронверк». Толику деревянный фрегат на Неве очень понравился. На палубе было холодно, засели в ресторане внизу, после первых же рюмок стало хорошо и спокойно, на воде же сидим. «Бархатные таски мордой по асфальту!» - не смог удержаться от своих постоянных поговорок умиротворённый Толик.

Вечером пошли на студенческую дискотеку в мою общагу на Фонтанке, д.123. Толик на подобных мероприятиях ещё не был, но сам подход к делу ему понравился. Выпив у меня на 2-м этаже пару бутылок водки, мы поднялись на дискотеку на 5-й.

Дискотеки одновременно проходили на двух-трёх этажах огромной, на целый квартал, общаги, но я всегда ходил к строителям ПГС на 5-й. Там постоянно присутствовала необыкновенной восточной красоты девушка из Ташкента. И танец с ней под медленный шедевр «Назарет» вышибал из головы все тяготы и невзгоды студенческой жизни, превращая её в рай на земле. Знакомиться с ней поближе я не мог, так как жил тогда письмами любимой из Новороссийска. Толик тоже оценил красоту «звезды Востока».  «Богиня какая-то, а не женщина! Даже у нас на море таких нет!» - задумчиво произнёс он.

Толику визит в общагу принёс неожиданные дивиденды в виде классной голландской зимней куртки. Проживали у нас два вечных студента, сколько лет и в каких ВУЗах они учились, точно не знал никто. Они были очень талантливы, могли сделать за бабки практически любой курсовой проект, но страсть у них была одна – карты!  Естественно, под  водку.  И когда намечалась большая игра, а денег не было, они рыскали по общаге с целью занять их под залог.

Один постоянно закладывал свои карманные часы – швейцарскую «Омегу» 1899 года выпуска, ручной работы, с золотой внутренней крышкой и с медалями на ней. Когда он отдавал часы мне, беря в долг на пару дней 25 рублей, я отказывался брать их. Но он настаивал: «Бери, а то могу забыть про долг!»

В этот раз друг его предложил мне в залог за 25 рублей обалденную чёрную куртку с высоким, меховым воротником. Толик примерил куртку – как для него сшита вещь. «Бери 70 и она моя!» - предложил Толик парню, и ударили по рукам.  В те благословенные времена купить что-то стоящее было не просто.   

Но пять дней пролетели незаметно, как миг. Пришли мы провожаться на Московский вокзал. Толик был доволен визитом и впечатлениями северной столицы.
- Хорошо провели время! Жаль только,что двинуть кому-нибудь по макитре в Питере не удалось! Это ты в этом виноват! Тебя когда-нибудь за твою гуманность, миролюбие и благородство самого убьют! Ты пожалеешь, а тебя – нет! – сказал он мне.
- Удачи тебе! Привет Балаганову! – ответил я с грустью, сожалея, что праздник на душе кончился. Как и деньги, и его, и мои, но о деньгах жалеть  не стоит никогда  – дело наживное….

P. S. Толик, чуть позже, через год, восполнил своё упущение.  Мне позвонил «мой приятель-студент, молодой повеса», Шурик с Питера, а меня к тому времени  уже уволили из института за длину волос и примерное поведение, и я поступил  в  другой, у себя на юге. Так вот, говорит он: « Гуляли тут по кабакам трое, и везде били под конец всех подряд, приговаривая при этом: «За Новороссийск!» Это не Толик был, случайно, что приезжал тогда к тебе?»  Узнав, в каких кабаках  дело было, я подтвердил догадку Шурика, ибо они совпадали с местами, которые мы тогда посещали вместе….
Да и Толик потом, при встрече, сообщил мне об увлекательной поездке своей в Питер….