Шпион из-под воды. гл. 24-45

Сергей Бакшеев
Шестой роман серии «Опасные тайны Тихона Заколова»

ПОЛНЫЙ ТЕКСТ С ИЛЛЮСТРАЦИЯМИ можно приобрести здесь:
http://www.amazon.com/dp/B008D1Z99K/
Читать можно на любом электронном устройстве.


  24
Допрос над пропастью

     Получив ошеломляющую информацию от Ларисы, Тихон уже не мог сосредоточиться на численных методах решения уравнений Эйлера.
     Так вот кто является шпионом. Лейтенант Григорьев! Он прекрасно знал о ракетном комплексе С-300 и спешил попасть на испытания. Это раз! В день его прилета в городе заработал вражеский передатчик. До этого никаких тайных радиосигналов в окрестностях полигона не фиксировалось. Это два! В самолете Григорьев хвастался перед Ларисой, что хорошо плавает. Про акваланги он не упоминал, так на то он и шпион, чтобы хранить язык за зубами. Это три! И, наконец. Лейтенант всеми силами стремился подружиться с девушкой, когда узнал, что ее отец – главный конструктор новейшего вооружения! Григорьев продолжает проявлять настойчивость, и уже звонил Трушиной с просьбой о свидании. Да и по фигуре полуночный аквалангист очень похож на подтянутого лейтенанта. А волевой подбородок, торчавший из-под маски? Один в один как у подлеца Григорьева!
     Сейчас взволнованному студенту казалось, что и походкой, и характерным движением плеч таинственный аквалангист сильно смахивал на Олега Григорьева. Хотя он видел лейтенанта в движении всего один раз, при выходе из самолета.
     Нет! Не один!
     Внезапное воспоминание острой болью отозвалось в сердце Тихона. Второй раз он встретил Григорьева в госпитале сразу после убийства Виктора Королькова! Лейтенант оказался там под предлогом какой-то дурацкой лампочки во рту. Такой анекдотичный случай кого угодно собьет с толку. А если это хитрый ход, и он приходил, чтобы расправиться с Корольковым? Ведь Виктора пыталась завербовать вражеская разведка, и он мог разоблачить агента.
     Не слишком ли много странных совпадений для одного лейтенанта?
     И вот теперь Лариса сообщила о его перебинтованной руке. Улики, конечно, косвенные. Пресловутый офицер Советской армии всё будет отрицать и прикидываться дурачком, уж очень ловко это у него получилось с лампочкой. Как же его расколоть?
     Заколов нервно тер лоб и покусывал нижнюю губу.
     А зачем с врагом миндальничать! Надо припереть Григорьева к стенке и силой заставить признаться. Просто и эффективно. Только после этого можно будет с уверенностью сдать шпиона следственным органам. Значит, необходимо пересечься с лейтенантом в укромном месте. С этим должна помочь красавица Лариса.
     - Что-нибудь случилось? – поинтересовался Александр, заметив калейдоскоп гримас на лице Заколова.
     - Кажется, мы вычислили шпиона.
     - Только кажется?
     - Вечером выясню окончательно, - решительно заявил Тихон. – Ты мне поможешь?
     - Что за вопрос.
     Друзья договорились о встрече, и неугомонный Заколов покинул вычислительный центр. Не имея возможности связаться с Ларисой Трушиной, он направился к гостинице «Люкс», в которой решил дождаться девушку. Окно в ее номере осталось приоткрытым. Тихон залез внутрь и, не долго думая, плюхнулся на заправленную постель. Бессонная ночь дала о себе знать. Глаза сами собой сомкнулись, уставший организм отключился, чтобы восстановить силы.
     Проснулся Заколов от назойливого бумканья в правом ухе. Рядом лежал портативный японский магнитофон, из которого гремела ритмичная музыка «Бони М». Чья то рука приглушила громкость. Тихон окончательно разодрал сонные глаза и приподнялся на локтях. Над ним возвышалась озорная Лариса.
     - Ну ты и дрыхунчик! Тебя только так можно разбудить.
     - Не могла придумать более щадящий способ? – Заколов прикрыл ухо, потерявшее чувствительность.
     - Представь себе, пробовала.
     - Какой же?
     - Поцелуем.
     - И… я не отреагировал?
     - Нисколечко.
     - Разрешите исправиться? Я опять закрываю глаза.
     - Обойдешься. Не всё коту масленица.
     Тихон вспомнил, ради чего он здесь оказался и вмиг посерьезнел.
     - Я думаю, на острове мы столкнулись с лейтенантом Григорьевым. У него точно рука перебинтована?
     - Да.
     - Правая?
     - Заколов, за кого ты меня принимаешь? За блондинку? Я натуральная рыжая.
     Девушка гордо взметнула медные кудри. Она продолжала стоять около постели в вызывающе короткой джинсовой мини-юбке. Нос Тихона располагался на уровне ее голых коленок. Его окончательно проснувшиеся глаза со значением прошлись снизу вверх по ее фигуре, скользнули обратно и зафиксировались на стройных подрумяненных южным солнцем бедрах девушки.
     - Рыжая – бесстыжая, - с масляной улыбкой произнес Тихон.
     - Нахал!
     Парень перехватил летящую к нему ладошку, жадно поцеловал ее и шепнул:
     - Этим ты мне и нравишься.
     - Лучше бы молчал, если не умеешь делать комплименты, - по-дружески упрекнула Лариса и вырвала свою руку.
     Тихон сел на край кровати, нахмурился.
     - Мне надо встретиться с Григорьевым... Как будто случайно, в уединенном месте. Лариса, ты не могла бы…
     - Уже сделала, - бойко отрапортовала девушка, присев рядом.
     - Что сделала?
     - Пригласила Олега на свидание.
     - И что он?
     - Согласился.
     - Ты просто чудо, как догадлива.
     - Хорошенькие дела! Я надеялась, тебя это расстроит.
     Тихон покосился.
     - Но это же будет ненастоящее свидание.
     - Как знать. Олег очень даже мил. И, в отличие от тебя, в его глазах – всегда огонь!
     - Я прихвачу огнетушитель.
     Девушка демонстративно насупилась.
     - Ты второй раз хочешь использовать меня как приманку.
     - Лариса, больше этого не повторится…
     - И ты сразу потеряешь ко мне интерес.
     Тихон попытался обнять девушку.
     - Лариса, ты самая красивая на свете…
     - Ладно, ладно. Знаю я мужиков. – Девушка передернула плечами, освобождаясь от объятий. - Когда вам что-нибудь надо, вы такие песни поете, а потом...
     - Лариса, ну что ты, - Тихон мягко поцеловал девушку в лоб.
     Она склонила голову на его плечо и пожаловалась:
     - Мне приходилось играть. Я как подумала, что он действительно опасный шпион с аквалангами и ножом, то стало так страшно. Но я улыбалась... Я представила, что это кино, и я играю роль коварной соблазнительницы.
     - Ты - прелесть. Ты самая лучшая актриса, - Тихон гладил волосы девушки. – Когда у вас свидание?
     - В девять.
     - Довольно поздно.
     - Он раньше не может.
     - А где?
     - На площади, около памятника Ленину.
     - Очень романтичное место.
     Трушина пожала плечами.
     - Григорьев сам предложил. По-моему, он других мест в городе не знает.
     - Ну что ж, для нашей цели место неплохое, – Заколов уже разрабатывал план предстоящей встречи со шпионом. Он похлопал рукой по компактному магнитофону. – Этот магнитофончик пишущий?
     - Разумеется.
     - Тогда мы запишем твою роль для компетентных органов. Я объясню, что делать.

     Около девяти часов вечера Тихон Заколов притаился на плоской крыше девятиэтажного жилого дома, выходящего на центральную площадь города. Отсюда как на ладони были видны гостиница «Россия», гарнизонный дом офицеров, сокращенно именуемый ГДО, и стандартный памятник Ленину.
     Электронные часы на фасаде гостиницы показывали 20:56, когда перед монументом появился запыхавшийся лейтенант Олег Григорьев. В перебинтованной руке он сжимал одинокую розу, старательно пряча ее за спиной. Тихона немного задело то, что лейтенант пришел на свидание с цветком, изображенным у Ларисы рядом с самым интимным местом. Как он угадал ее вкус?
     За спиной Заколова скрипнула открывшаяся дверца, и на крыше появился Александр Евтушенко.
     - Еще немного, и ты бы опоздал, –  с укором произнес Тихон.
     - Шпион уже здесь? – не обращая внимания на недовольный тон Заколова, озабоченно спросил Евтушенко.
     - Наш лейтенант только что явился.
     - Или он слишком шустрый, или это не он. – Евтушенко выглянул на площадь.
     - Не высовывайся! Всех агентов учат засекать слежку, - одернул друга Тихон. – Он, не он... Что ты имеешь в виду?
     - Я невольно подслушал разговор отца по телефону, – Евтушенко сел на крышу, привалившись спиной к кирпичному выступу. – Час назад засекли новый радиосигнал.
     - Агент опять вышел на связь?
     - Тот же передатчик. Тот же почерк.
     - Откуда был сеанс?
     - На этот раз с побережья. Точного места я не знаю, расспрашивать не стал.
     - Вчера на острове мы спугнули аквалангиста, и он перебазировался. - Заколов присел рядом, сцепил пальцы. – Все-таки это он! Григорьев вполне мог успеть. За час можно примчаться, откуда угодно. А я то гадал, почему он назначил свидание на девять. Теперь ясно! Он запланировал радиосеанс впритык со свиданием. В случае чего он заявит, что всё это время ждал девушку. И она подтвердит! Он создает себе алиби.
     - Хитер.
     - Вот именно! - Заколов хлопнул себя по лбу. - Григорьев настолько хитер, что сознательно представляет себя недотепой. Сует лампочку в рот, является с ней в госпиталь. Никто никогда не подумает, что такой простофиля может быть шпионом.
     - Тогда нам надо получше приготовиться к встрече с хитрым противником. Ларисе удастся заманить его на крышу?
     - Я надеюсь. Ведь она – потрясающая актриса.
     Тихон произнес эти слова с таким благоговением в голосе, что Евтушенко понял, друг не на шутку очарован яркой девицей. Он оценивающе посмотрел на Заколова, гадая, насколько далеко зашли их романтические отношения, не потеряет ли Тихон голову от безумной страсти.
     - Влюбился? – с тяжелым вздохом спросил Евтушенко.
     - Я? – Тихон отвел смущенный взгляд, не зная, что ответить. – Лариса помогает нам.
     - Ты бы с ней поосторожнее… - посоветовал Александр.
     - Подожди, – оборвал Заколов, выглядывая на площадь. - Она пришла.
     - Опоздание на десять минут. Весьма скромно для московской красавицы.
     - Григорьев целует Ларисе ручку. Ух, какой продвинутый чел, чтоб его!..
     - Значит, все-таки влюбился, - сделал вывод Евтушенко.
     - Болтают... И направляются сюда. – Заколов прервал наблюдение и скомандовал: - Операция идет по плану. Занимаем исходные позиции.
     Друзья притаились с разных сторон от входа на крышу. Стремительно надвигающаяся южная ночь помогла им спрятаться.
     Первой на крыше появилась Лариса. Она была одета в обтягивающие джинсы и тонкую блузку с широким вырезом, открывающим плечи, ноги мягко пружинили в модных кроссовках.
     - Сюда, Олежик. За мной, - ласково звала она. – Мне вчера показали классное место. Отсюда потрясающий вид на ночной город.
     - Кто показал? – лейтенант, придерживая фуражку, выбрался на крышу и попытался оглядеться.
     - Какая разница, - перехватила его движение Лариса и ловко обвила шею гибкими руками. – Лучше поцелуй меня...
     Она прильнула к лейтенанту, тот от растерянности не сразу догадался обнять девушку. Тихон решил не ждать развития событий и вознамерился сразу прервать неприятную для него сцену. Он подкрался сзади, приставил искусно выполненный пистолет-зажигалку к затылку Григорьева и громко скомандовал:
     - Лейтенант Григорьев, вы арестованы! Не оборачиваться! Медленно опускаем руки и заводим их за спину. Малейшее неподчинение, и пуля вышибет твои мозги!
     Офицер замер. Заколов чувствовал, как напряглась его спина, но он был готов к сопротивлению противника.
     - И не думай, гад! Я выстрелю раньше. Руки! Ну! Сначала правую, затем левую.
     Ладони, обнимавшие девушку, безвольно опустились. Лариса отпрянула, удивленно глядя на решительного и грубого Заколова. Александр Евтушенко стоял рядом, держа наготове магнитофон.
     - Топай к краю крыши, - приказал Григорьеву Тихон.
     - Кто вы?
     - Топай и не рассуждай! – студент подтолкнул лейтенанта стволом пистолета.
     Они медленно подошли к невысокому бордюру, отделявшему плоскую крышу от вертикальной стены.
     - Сцепи ему ноги веревкой, - кивнул Тихон Александру.
     Евтушенко присел и стянул ноги лейтенанта выше ступней заранее приготовленной парашютной стропой. Тихон взял конец веревки и поддернул ее вверх. Лейтенант зашатался. Его голос звучал неуверенно.
     - Тихон, вы ревнуете? Я узнал вас.
     - Тем лучше. Маски сорваны. Я сотрудник госбезопасности, и слежу за вами, начиная с самолета, - уверенно вещал Заколов, показывая Евтушенко, что можно начинать запись. Щелкнула нажатая клавиша, в кассете завертелась пленка. – У вас, господин Григорьев, на выбор два варианта...
     - Я не господин, я товарищ.
     - Времени для лирики нет! – отрезал Тихон. – Итак, первый вариант – честно ответить на мои вопросы. Второй – ощутить себя птицей во время краткого полета с девятого этажа.
     Для убедительности Заколов толкнул Григорьева так, что тот упал животом на кирпичное ограждение, и тут же поднял вверх его ноги. Фуражка свалилась с головы лейтенанта и, кувыркаясь, полетела вниз. Лейтенант беспомощно балансировал над отвесной стеной. Он целиком находился во власти Заколова. Студент в любой момент мог сместить центр тяжести его тела наружу.
     - Отвечайте, где спрятан передатчик?
     - Какой еще передатчик?
     - Который сначала был на острове. Где он?
     - Я не знаю никакого передатчика, - истошно хрипел лейтенант.
     - Что является кодом к шифру?
     - Код. Какой код?
     - Как происходит обратная связь с вашими боссами? Ну!
     Заколов поддернул стропу. Связанные ноги приподнялись выше. Лейтенант бешено цеплялся руками за гладкую стену, повязка сбилась с его перебинтованной ладони. Григорьев попытался вывернутыми руками ухватиться за кирпичный выступ. Но это его не спасало, тело неумолимо смещалось за край здания. Еще миллиметр другой и…
     Лариса в страхе отпрянула в сторону.
     В последний момент Тихон ослабил веревку. Ноги лейтенанта опустились, вернув телу равновесие.
     - А теперь всё с начала. Ваша агентурная кличка?
     - Я… Григорьев, - сипел лейтенант.
     - Какое ваше главное задание?
     - Я по распределению… На службу.
     - О чем было первое сообщение?
     - Я не понимаю…
     - Где передатчик?
     - Не знаю!
     - Ах, так! Не знаешь! А где же ты порезал руку?
     Заколов с силой дернул веревку. Он был готов окончательно напугать шпиона и даже приспустить его вниз, пусть повертится над пропастью и поймет, что выбора у него нет.
     Но в этот момент кто-то вихрем налетел на Тихона и сбил его с ног. Заколов не успел опомниться, как оказался распластанным на плоской крыше.

25
Прослушка

Радиограмма.
Игла Центру.
Возникли трудности случайного характера. Они успешно преодолены. Завершающие испытания С-300 намечены через пять дней. Операция «Крах» разбита на три этапа: люди, техника, документы. Решающая акция – в день испытаний. К этой дате прошу подготовить экстренную эвакуацию.

     Сверху поверженного Тихона яростно придавливала Лариса Трушина. Ощущать ее тело было чертовски приятно, но гораздо больнее было осознавать, что девушка подло предала его и переметнулась на сторону врага. Пока ошарашенный Заколов терял драгоценные секунды, над ним грозно возвысился освобожденный лейтенант с пистолетом-игрушкой в руке. Григорьев был разъярен и, хуже того, он понимал, что пистолет ненастоящий, а потому держал его за ствол и замахивался, как молотком. Церемониться он явно не собирался. Еще мгновение и лоб Тихона повстречался бы с тяжелой штуковиной, но в этот момент, зрачки лейтенанта удивленно взметнулись вверх, рот открылся, а тело обмякло и шлепнулось рядом.
     На фоне ночного неба появилась озабоченная физиономия Евтушенко. В руках Сашка держал расколотый магнитофон.
     - Олег не виноват, - шепнула девушка.
     Ее губы находились так близко от лица Заколова, что он чувствовал щекой ее влажное дыхание. Голубые глаза девушки смотрели преданно и участливо. «Игра, опять игра», - с горечью подумал Заколов, сжал ее плечи и грубо отпихнул.
     - Предательница!
     - Ты сделал мне больно! – обиделась Лариса.
     - Зачем? Зачем ты вмешалась?
     - Ты чуть не столкнул его с крыши!
     - Я понял. Ты с ним заодно. С самого начала!
     - Да очнись ты! Олег ни в чем не виноват. Посмотри на его руку! Ты говорил, что у шпиона она порезана ножом, а у Олега снаружи содрана кожа. Его ладонь цела!
     Заколов присел, повертел раненную кисть лежавшего без сознания лейтенанта. Ножевого ранения он действительно не обнаружил.
     - Я заметила это, когда у него соскочила повязка, - продолжала объяснять Лариса. – А когда ты решил его сбросить…
     - Я не собирался его бросать с крыши!
     - Тихон, ты был такой злой. Я так испугалась... Честно.
     - Этого требовала моя роль.
     - Знаешь, наша сцена совсем не походила на кино. Там не так страшно.
     Григорьев застонал, открыл глаза и начал шевелиться. Он приподнялся на локте, потрогал голову и испуганно повернулся к Заколову.
     - Успокойся, лейтенант. Это был розыгрыш.
     Кривая недоверчивая усмешка появилась на губах Григорьева.
     - Олег, Тихон пошутил, - кивнула Лариса.
     - Ну и городок, – кряхтел лейтенант. -  Каждый день шуточки.
     - Извини, если напугал. – Заколов помог Григорьеву приподняться. Бывшие противники мирно сидели плечом к плечу.
     - Я высоты не боюсь. У меня отец крановщиком работает. Я с детства к нему в кабину лазил. – Григорьев вновь притронулся к голове. – Вот только зачем по башке саданули?
     - Проехали. Кто старое помянет… Лучше расскажи, что у тебя с рукой?
     - А, это... Ерунда. Еще один местный розыгрыш.
     Лариса достала платочек, заботливо промокнула макушку Григорьева и запричитала:
     - Олег, у тебя серьезная ссадина.
     - Пройдет, - ревниво отреагировал Тихон. – Рассказывай, лейтенант.
     - Вчера вечером один капитан из моей части купил диван. Большой, тяжелый... Он на четвертом этаже живет. Попросил помочь. Я, конечно, согласился... Чтобы не тащить по лестнице, мы решили поднять диван через окно. Нас несколько человек было. Мне дали веревку, я намотал ее на руку. – Григорьев поднялся и для убедительности дополнял рассказ красноречивыми жестами. – Стоим у открытого окна. Все тянут, у них веревка поддается. А у меня – никак! Я уже со всей силы тяну. Ничего. Надо мной насмехаются, мол, слабак, хлюпик. Обидно. Я уперся ногами в стену, поднатужился... И тут, вдруг, меня как вниз дернет! Чуть в окно не вылетел, за пояс схватили.
     Григорьев умолк, разглядывая поврежденную руку.
     - А в чем, собственно, дело? – поинтересовался Евтушенко.
     - Они мою веревку привязали к грузовику, который кровать привез... Он и поехал.
     Тихон хмыкнул, Александр широко улыбнулся, а Лариса звонко рассмеялась. Ее смех был столь заразителен, что ребята тоже не удержались. Лейтенант похлопал глазами, его плечи несколько раз дернулись, и он присоединился к общему веселью.
     - Ты еще про лампочку во рту расскажи, - сквозь смех подзадоривал Тихон. – Как ты с ней в автобусе в госпиталь ехал!
     - Да что лампочка! Вот со спецтрусами меня развели, - до слез хихикал Григорьев. Однако, заметив заинтересованные взгляды, обращенные к нему, стушевался и покраснел. – Впрочем, это тоже ерунда...
     - Веселенький здесь городок, - посочувствовала Лариса.
     - И очень добрый, - вздохнул лейтенант.
     - Кто в армии служил, тот в цирке не смеется, - высказал армейскую мудрость Заколов, ободряюще похлопав офицера по плечу.
     - Олег, - Лариса взяла лейтенанта под руку, - вы пострадали по моей вине. Вас надо поощрить.
     - Это чем же? – насторожился Тихон.
     - Олег проводит меня до гостиницы. А вы, молодые ученые, постарайтесь починить мой магнитофон.
     Евтушенко опустил взгляд на разбитый кассетник.
     - Да… Наши головы покрепче будут…
     Тихон с грустным видом наблюдал, как девушка уводит более удачливого соперника. Около Заколова Григорьев остановился, помялся и нерешительно спросил:
     - А на счет шпиона, это серьезно?
     - У тебя прекрасный сопровождающий, - с трудом скрывая обиду, ответил Тихон. – Она активный участник всех событий, и всё разъяснит.
     Лейтенант не обратил внимания на ревность студента. Открытый взгляд излучал искренность и доверие.
     - Если нужна помощь, рассчитывай на меня. – Григорьев сообщил адрес и телефоны, по которым его можно застать.
     - Не забудь подобрать фуражку, лейтенант. И прости за грубость. Обстоятельства...
     Офицер и девушка ушли. От Евтушенко не укрылось, каким ревнивым взглядом Заколов проводил Ларису.
     - Эффектная девушка. Умеет держаться в любой ситуации. Наверное, их учат этому на актерском.
     - Природной красоте невозможно обучить, - возразил Тихон.
     Евтушенко посмотрел на треснувший магнитофон с отскочившими клавишами.
     - Как мы это починим?
     - Попробуем, - приободрил друга Тихон. – Если помнишь, в старших классах чего я только не паял.
     - Тогда держи, а я соберу осколки. – Александр подобрал выпавшие детали, сунул их в карман. При обратном движении в его пальцах захрустела бумажка. – Как же я забыл!
     - Что это? – Заколов наблюдал, как Евтушенко разворачивает блокнотный лист.
     - Прокурор Крюков звонил мне домой, искал тебя.
     - Зачем?
     - Передал ответ на твой запрос об уральских одноклассниках Королькова.
     - Я уже не надеялся на него.
     - Зря ты так. Нормальный мужик, видишь, даже меня разыскал.
     - Всё обо мне знает. Что он сказал?
     - Я записал информацию. Слушай... На данный момент двое старших братьев, указанных тобой девочек, служат в звании капитана. Борисов на Дальнем Востоке. Он никогда не был ни в Афганистане, ни в Приозерске, и нам не интересен. А вот Артем Уваров совсем другое дело. Служил в Афганистане, а с недавних пор находится, где бы ты думал? В нашем городе! Я даже записал его адрес.
     Тихон выдернул листок, пробежал глазами текст и скомандовал:
     - Едем к нему!
     Евтушенко привык к стремительным решениям друга. Вскоре белая «пятерка» со студентами остановилась в темном дворе около вытянутого трехэтажного дома. Тихон опустил стекло и пригляделся к нумерации квартир над входами.
     - А вот и нужный подъезд.
     - Что будем делать? – спросил Евтушенко.
     - Я постучусь в квартиру и спрошу о его сестре. Завтра похороны Витьки. Мы собираем его одноклассников. Это вполне естественно.
     - Только помни, что информацию об этом адресе мы получили из прокуратуры. Зачем рисковать?
     - Я хочу увидеть его руки.
     - Если это Уваров был на острове, то он тебя узнает.
     - Логично, – согласился Тихон. - Значит, идешь ты.
     Александр заерзал, перекладывая разбитый магнитофон с колен на заднее сиденье. Вытянув руку, он замер в неудобной позе.
     - А если это он, как мы найдем доказательства?
     - Слежка, подслушивание…
     - Вот именно! А что, если подсоединить записывающее устройство магнитофона к его телефонным проводам?
     - Это идея. Дай-ка его сюда. – Заколов включил внутренний свет и рассмотрел поврежденный магнитофон. - Треснул только корпус, механизм цел. Это облегчает доступ к нужным контактам. А телефонная коробка в каждом подъезде на виду.
     - Тогда за дело!
     Через десять минут Евтушенко звонил в квартиру Уварова на третьем этаже, Заколов притаился между первым и вторым этажом около распределительного щитка, через который проходили все коммуникации. Там японское чудо техники, частично уцелевшее после встречи с головой советского офицера, с вожделением поджидало электрический импульс армейской телефонной станции.
     После короткого разговора послышались нарочито громкие шаги Евтушенко, спускающегося по лестнице. Заколов бесшумно вышел вслед за ним. Александр продолжал безмолвно удаляться. Около автомобиля Тихон перехватил его и нетерпеливо спросил:
     - Ну что?
     - Она не живет в Приозерске.
     - Ваш разговор я слышал. Что с его рукой?
     - Ладонь заклеена большим лейкопластырем.
     - Он!
     - Похоже на то.
     - Капитан. Афганистан. Брат одноклассницы! Ранение в руку! - возбужденно перечислял Тихон. - Как он себя вел?
     - Уваров чем-то встревожен. Глазки бегают, на меня смотрел подозрительно.
     - Мы вычислили шпиона! Теперь нужны улики. – Заколов повертел головой, что-то прикидывая. – Это дерево растет напротив его окон. Они освещены. Я полезу.
     Не успел Александр и очки поправить, как Тихон уже взбирался на высокий тополь. Треть часа прошла в безмолвном ожидании. Евтушенко развалился в машине, Заколов умело прятался среди веток. Перекрикиваться было невозможно. Александр, зная настырный характер друга, откинул кресло поудобнее и приготовился дремать. Только он прикрыл глаза, как перед окном автомобиля, словно из-под земли, выросла фигура Тихона в порванной футболке. В руках он держал магнитофон.
    - Уваров разговаривал по телефону. Нервно жестикулировал. Сейчас куда-то собирается.
     Заколов плюхнулся на водительское кресло, перемотал пленку и включил магнитофон.
     «- Алло! – раздался настороженный голос Уварова.
     - Привет, Тёма!
     - Сокол! Наконец-то. Ты готов?
     - Слишком большой риск.
     - Не узнаю тебя, Сокол. Риск – это твоя стихия. За это тебе деньги платят.
     - Я должен посмотреть груз.
     - Нет проблем. Когда?
     - Сейчас.
     - Ты один, Сокол?
     - Ты слишком недоверчив, Тёма.
     - Такая сейчас обстановка.
     - Где?
     - В моем гараже... Через двадцать минут.
     - Жди».
     Запись закончилась. Шуршала чистая пленка. Тихон отключил магнитофон и отрешенно произнес:
     - Этот голос я уже слышал.
     - Артема Уварова?
     - Нет, другого.
     - Капитан назвал его – Сокол.
     - Да-да, - Тихон тер подбородок с пробившейся щетиной. - Сокол, Соколик, кто же ты?
     - Вероятно, это сокращение от фамилии Соколов. По аналогии: Артем – Тёма. Так обращаются друг к другу хорошие приятели.
     - Вероятно… Другие версии есть?
     - Не думаю, что стоит мудрить…
     - Я вспомнил! Он был на ВЦ на совещании у Трушина!
     - Которое ты подслушал?
     - Да, поэтому и голос знаком. Это Юрий Гамаюн – командир эскадрильи, участвующей в испытаниях ЗРК С-300.
     - Военный летчик... Теперь понятно, откуда кличка Сокол.
     - Уваров предлагает ему деньги за какую-то услугу. Если он шпион, в чем почти не осталось сомнений, то его связь с одним из ключевых лиц, ответственных за испытания, очень опасна. Через Гамаюна он может получить совершенно секретную информацию или сорвать решающие испытания.
     - Уваров не только шпион. Он виновен в смерти нашего друга.
     - И Витька своим последним письмом помог нам на него выйти.
     Евтушенко стал медленно съезжать по креслу.
     - Уваров вышел из подъезда, - зашипел он.
     Заколов втянул голову, дождался, пока капитан свернул за угол, и шепотом скомандовал:
     - Машину оставляем здесь, следуем за ним.
     Капитан шел быстро и постоянно оглядывался. Приходилось держаться от него на почтительном расстоянии. Если бы не была известна конечная точка его маршрута, он мог бы оторваться от слежки. Окончательно убедившись, что Уваров направляется к гаражам, друзья переместились на параллельную улицу. К гаражам они подошли чуть позже капитана. По звуку открывшейся двери Тихон определил ряд, а по вспыхнувшей полоске света – точное местоположение бокса Уварова.
     - Следи за въездом, а я поверху, - предупредил Тихон Александра и ловко забрался на длинную крышу.
     Сначала он осторожно переступал по пыльному шиферу, затем пополз. Кое-где листы прогибались и издавали нудный скрип, хорошо слышимый в ночном безмолвии. Заколову приходилось проявлять повышенную осторожность. В трех гаражах от цели он замер. Риск быть обнаруженным многократно возрос. Капитан находился совсем близко, отчетливо ощущался запах его сигареты. От холодного шифера и мелкой пыли у Тихона засвербело в носу. Он боялся чихнуть. Ожидание тянулось мучительно долго.
     Наконец, со стороны улицы раздался рокот автомобиля, в гаражи въехал шумный УАЗик. Он катился прямо вдоль ряда, на котором притаился Заколов. Воспользовавшись шумом, Тихон перекатился на крышу гаража Уварова.
     УАЗ остановился. Из него появился полковник Гамаюн.
     - Ты на служебной? – безо всякой субординации выразил недовольство Уваров.
     - Я без водителя, - успокоил Гамаюн.
     Двигатель он не отключал. Чтобы наблюдать за происходящим, Заколов решил подкрасться к краю крыши. Он оперся локтем, подтянул тело и услышал ужасающий щелчок треснувшего под животом шифера. Грудь вжалась в волнообразную поверхность, сердце стучало так, что казалось, от его ударов резонирует крыша.
     Внизу раздался тревожный голос:
     - Заглуши-ка двигатель, Сокол.
     В наступившей вслед за этим тишине, послышался щелчок взведенного пистолета и осторожные шаги. Заколов с ужасом представил, насколько беззащитен он, если стрелять снизу через шифер.

26
Майор

     - Ты чего это, Тёма? Зачем пушка?
     - Тс-с. Я слышал посторонний звук.
     Осторожные шаги приблизились к Заколову. Сквозь тонкую крышу он слышал упрямое сопение капитана. Лоб покрылся испариной, живот беспомощно сжался и заледенел. Тихон чувствовал, как капитан озирается и прислушивается. Офицер расположился точно под ним. Стоило Уварову поднять руку и нажать на курок…
     - Да это капот у меня после аварии гуляет! - окликнул капитана полковник Гамаюн. Осмотрительный Уваров выждал еще немного и убрал пистолет. Шаги переместились в проход между гаражами. - Видишь, вмятина. Как нагреется, пукает вверх. А остынет, назад прогибается.
     - У тебя в машине никого? – Уваров недоверчиво обошел автомобиль, поочередно открывая дверцы.
     - Я же сказал, один приехал.
     - А зачем машину сюда подогнал?
     - Образец возьму. Пусть жена посмотрит, она в этом лучше разбирается.
     - Баб в наши дела не втягивай.
     - Не идиот. Скажу, что купил.
     - Ночью?
     - Со склада после закрытия магазина.
     - Ну, заходи, Сокол. – Голоса уже звучали непосредственно под Заколовым. - Вот двадцать пять афганских ковров ручной работы. Качество отменное. В Москве у меня налажен сбыт, осталось только переправить. Организуешь – четверть прибыли твоя.
     Заколова охватывала смертная тоска. Он понял, что столкнулся с шустрыми дельцами в погонах, которые используют служебное положение для корыстных целей. Подобные людишки его не интересовали. Пусть с ними государство борется, если считает, что предприимчивость подрывает устои общества. Неужели Витьку Королькова убили из-за паршивых тряпок? Нет, не может быть! Ведь в письме речь шла о предательстве и измене Родине! Нестыковочка получается с капитаном Уваровым. Или он и швец, и жнец, и на дуде игрец? Работает на иностранную разведку, не забывая о мелком бизнесе?
     Тихон дождался, пока армейские предприниматели начали грузить ковер в автомобиль. Он приподнял голову. Офицеры хлопнули друг друга по рукам. Правая ладонь Уварова была совершенно нормальной! Лейкопластырь виднелся на левой руке!
     Когда машина газанула, Тихон скатился с гаража и потопал к Евтушенко. Неужели он забыл предупредить друга, что смотреть надо на правую ладонь? Теперь не разберешься, кто прав, кто виноват. Целый день потерян, шпион не обнаружен, а рана на руке таинственного аквалангиста тем временем заживает. Это единственная улика. Если она исчезнет, поиски зайдут в тупик.

     Наутро состоялись похороны младшего сержанта вооруженных сил Королькова Виктора Владимировича. Это звание ему поспешно присвоили после ранения. Все организационные хлопоты взял на себя городской военкомат. Присутствовало много женщин в черных платках и четверо солдат под командованием скованного лейтенантика. Солдаты выпалили в небо прощальные автоматные очереди и спешно удалились. Анна Федоровна Королькова проплакала всю траурную церемонию. Кончики ее платка насквозь промокли. Тихон поддерживал ее под руку и с тревогой вглядывался в потухшие, выцветшие глаза убитой горем женщины.
     Домой с кладбища Заколов вез ее в своем автомобиле. Женщину сопровождали две соседки: высокая и полная.
     - Как жаль, что церкви в городе нет, - тяжело вздохнула Анна Федоровна. Это были первые ее слова с начала похорон. – Не по-христиански попрощались.
     - Всё прошло по-людски, Аня. Как положено, - тут же бросилась утешать высокая соседка. – А в церковь никогда не поздно. Вот поедешь на родину, закажешь поминальную службу, свечку поставишь. А пока перед иконкой помолись. Я тебе слова нужные записала.
     - Сейчас поминочки справим. Я тебе еще одну таблеточку дам, - подержала общие усилия полная соседка.
     - И сослуживцев Витиных не было, - горевала Королькова. – Никто не пришел.
     - Да откуда же им взяться, Аня. В Афганистане распроклятом воюют.
     - Не все. Утром Андрей Линько забегал, извинился, что не сможет присутствовать. Он знал Витю по Афганистану. Недавно оттуда.
     - Военные сейчас в запарке. Я своего ни днем, ни ночью не вижу. Испытания, учения, опять испытания, - стремилась развить нейтральную женскую тему высокая.
     - Андрюшу я с детства помню. Хулиганом был, а сейчас – майор. Погоны новенькие, орденские планки блестят.
     - Кому война, а кому мать родна! - грубо заметила полная и испуганно покосилась на Королькову. Упоминание о войне могло вновь ввести ее в ступор.
     - Витя с его сестрой Светой в одном классе учился, - не обращая внимания на реплику, вспоминала Анна Федоровна.
     Последняя фраза заставила Тихона задуматься. В своих выводах он делал упор, что подозреваемый обязательно должен быть капитаном. А если он только что стал майором? Анна Федоровна упомянула про новые погоны. Когда старший лейтенант получает звание капитана, он может добавить четвертую звездочку на старые погоны. Однако в случае присвоения майорского звания, капитанские погоны надо обязательно менять.
     - Анна Федоровна, майор Линько прибыл в Приозерск по ранению? – поинтересовался Тихон.
     - Я не спрашивала, хотя ладонь у него была перевязана.
     Заколов насторожился.
     - Вы не запомнили, какая? Правая или левая?
     Анна Федоровна долго молчала. Заколов плавно вел машину, интуитивно ощущая, что в этот раз он на правильном пути. Последовавшие слова Корольковой его сильно удивили.
     - Про повязку не помню. Он еще про тебя спрашивал.
     - Про меня?! – от неожиданности Тихон резко затормозил перед поворотом во двор. Женщины дружно охнули. Заколов свернул и подкатил к подъезду. – Но я майора Линько не знаю.
     - Он спрашивал, есть ли Витины одноклассники в городе. Беспокоился, чтобы мне кто-нибудь помог. Я рассказала о тебе. Мне показалось, он слышал твою фамилию.
     - Так это он отца знал, - подсказала полная соседка.
     - Твоих родителей, Тихон, все уважали, - вздохнула Анна Федоровна, вспомнив, что горе в этом году посетило не только ее.
     - Жаль, что майора Линько сегодня не было с нами, - продолжил интересующую его тему Заколов. - Он спешил на полигон?
     - Да. Сказал, что в связи с экстренными работами, увольнительных не дают.
     - Он служил с Виктором. Хотел бы я с ним поговорить. Как мне его найти?
     - Даже не знаю… Семьи у него нет. Живет в одном из офицерских общежитий.
     - Как он хоть выглядит?
     - Ростом с тебя, новые погоны, боевые ордена, а лицо, заостренное с вытянутым носом, и глаза очень близко. Его еще как-то в детстве за это дразнили. Запамятовала...
     У подъезда Заколов вежливо распрощался с женщинами, уклонившись под благовидным предлогом от поминок. Он понимал, что Анне Федоровне сейчас особенно тяжело видеть рядом живого и невредимого сверстника своего погибшего сына. От невольного сравнения она еще больше мучилась. Слишком свежа была горечь утраты.
     А у Тихона появилась новая цель. Теперь ему потребовалась помощь Олега Григорьева. Он связался с ним по одному из полученных накануне телефонов и объяснил, что интересуется майором Линько. Где служит, с кем общается, что делает? Какая у него повреждена рука и почему?
     Григорьев понял задание с полуслова.
     - Я позвоню вечером после семи, - пообещал он. Пока Заколов решал, какой телефон оставить для связи, Григорьев выпалил: – Жди звонка у Ларисы.
     Щемящая боль в сердце напомнила о Ларисе Трушиной. Вчера она ушла с лейтенантом. И почему девушки так любят помогать обиженным противникам? Что за странное чувство справедливости заложено в них? Может это врожденный инстинкт матери, защищающей детенышей от сильных врагов? Как же тогда добиться их благосклонности – отвагой или покорностью? Видимо, накануне вечером он был излишне жесток, а это отталкивает девушек, огорчился Тихон.
     Еще одну новость Заколов услышал от Евтушенко. После похорон они расстались, и встретились уже на территории вычислительного центра.
     - Прапорщик Денисюк, который разбился на моторке, был прикомандирован к складу вооружений.
     - Это я знаю. Прокурор упоминал.
     - А сегодня я слышал от отца, что ревизия, проведенная на складе, показала недостачу нескольких килограммов взрывчатки. Украден пластид, который легко можно прилепить куда угодно.
     - Надеюсь, Денисюк не успел им воспользоваться, а просто перепрятал.
     - Обыск проведен везде, где бывал прапорщик. Следов взрывчатки не обнаружено.
     - Тем не менее, ясно, что он действовал не один... Мне не дает покоя капитан, которого упоминал в письмах Виктор. С Уваровым мы ошиблись. Но я только что узнал о майоре Линько, полностью подходящем под это описание.
     - Полностью? Разница в званиях тебя не смущает?
     - Майором он стал недавно. У офицерских жен глаз на новенькие погоны наметан. Посуди сам. Линько служил в Афганистане и не скрывает, что видел там Королькова. Он старший брат Витькиной одноклассницы. Это еще одна немаловажная деталь. И у него на вокруг ладони повязка!
     - Ты думаешь, он устранил Королькова?
     - Не обязательно своими руками. В Афганистане это мог быть сам Линько. А когда он узнал, что Витька выжил, поручил верному прапорщику добить его в госпитале.
     - Значит, они работают вместе.
     - Но майор Линько в этом дуэте был главным. Если всё так, как мы думаем, то получается следующая картина. Линько уже давно шпионит в пользу американцев. Время от времени он вербует себе помощников. Прапорщика Денисюка он завербовал раньше. Тот выполнял для него грязную работу и доставал спецсредства. В Афганистане Линько, тогда еще капитан, пересекается с Виктором Корольковым. Он узнает земляка, который в первых классах ухаживал за его сестрой. Рядовой Корольков с радостью принимает помощь капитана. И Линько действительно оказывает ему содействие. Он приглядывается к Виктору и время от времени дает ему мелкие поручения. Чем дальше, тем задания противоречивее. Когда Виктор понимает, что работает на американского шпиона, отступать уже поздно. Надо принимать решение. Или с ним, или против него. Измена Родине претит Виктору. Линько это понимает и решает избавиться от ненадежного помощника. Он направляет его на мины. Виктор получает серьезные ранения, но чудом остается жив. Его перевозят в наш госпиталь. Линько через Денисюка контролирует ситуацию, и как только Виктор идет на поправку, поручает прапорщику убить Королькова. Степан Денисюк выполняет поручение, но делает это грязно. Ему приходится идти на новое убийство и устранять нежелательного свидетеля в лице медсестры Екатерины Гладковой. Когда прапорщик узнает, что медсестра выжила и находится дома, он проникает к ней на квартиру, чтобы довести дело до конца. Попав в нашу ловушку, он убегает, но… неудачно.
     - Если прапорщик Денисюк работал на Линько, то украденный пластид теперь надо искать у майора.
     - Совершенно верно.
     - А ранение в руку говорит о том, что Линько и аквалангист с передатчиком – одно и то же лицо.
     - Тут нужны дополнительные доказательства. Какая рука? Что за ранение? Мы уже дважды ошибались. Хотя многое вроде бы совпадает.
     - Обратись к прокурору Крюкову. Пусть проверит Линько.
     - Нет. Я еще не забыл тот урок, который получил на зачищенном островке. Меня посчитали, мягко говоря, выдумщиком. Да и потом военная прокуратура будет действовать топорно и спугнет шпиона. Судя по всему, он очень хитер.
     - А если сообщить особистам?
     - И к ним, по большому счету, идти не с чем. Одни умозаключения.
     - Что же делать?
     - Будем действовать самостоятельно. Я для Линько простой студент, которого можно обвести вокруг пальца. Линько спрашивал у Анны Федоровны об одноклассниках Виктора. Она рассказала обо мне... Если аквалангист — Линько, он попытается выйти на меня. Или даже устранить. Все-таки я видел его, хотя и в водолазной маске. И сильно ему навредил.
     - Ты так легко говоришь об этом. А ведь он вооружен.
     - Поэтому будем действовать на опережение. Я сам буду искать майора. И только в том случае, когда получу неопровержимые улики деятельности, сдам его военной прокуратуре. – Тихон задумался. - Как бы нам узнать, бывал ли майор здесь, на вычислительном центре? Махинации с программами слишком подозрительны. Они могут быть одним из звеньев шпионской работы.
     Евтушенко снял очки, подышал на стекла, тщательно протер их платочком.
     - Я постараюсь. У всех здесь магнитные пропуска, которые четко фиксируют время ухода и прихода каждого человека.
     - Персональные пропуска имеются только у постоянных сотрудников и таких, как мы, которые прикреплены на достаточно продолжительный срок. Все остальные заходят по карточке гостя...
     - А список всех гостей четко фиксируется и заносится в память ЭВМ. Таким образом, мне надо подобрать коды доступа к двум базам данных: лиц, имеющих постоянные пропуска и к списку гостей.
     - Действуй! - поторопил Заколов.
     Евтушенко грустно вздохнул.
     - Когда же мы займемся нашим заданием на практику?
     - Сегодня моя очередь раздвигать границы науки, - уверенно заявил Тихон и сел за экран монитора.
     К вечеру друзья достигли двух результатов. Заколов оптимизировал численный алгоритм решения задачи таким образом, что для просчета каждого варианта теперь требовалось вдвое меньше машинного времени. А Евтушенко взломал коды доступа и прошерстил нужные списки.
     Закончив работу, он разочарованно сообщил:
     - День убит впустую. Фамилия Андрея Линько за последние полгода нигде не значится.
     - Почему такая грусть в голосе? – успокоил приятеля Тихон. - Отрицательный результат – тоже результат. Теперь мы знаем, что майор Линько не универсальный агент. Если кто-то и занимается похищением электронной информации, то это еще один его помощник.
     - О котором нам ничегошеньки неизвестно...
     - Кроме того, что он отлично разбирается в компьютерах.
     - В этих стенах таких специалистов пруд пруди, - беспомощно развел руки Евтушенко.
     - Тут я вынужден с тобой согласиться.

27
Заминированный катер

     Вечером Тихону Заколову пришлось идти в гостиницу к Ларисе Трушиной. После вчерашних событий, когда девушка демонстративно ушла с лейтенантом Григорьевым, уязвленное самолюбие молодого человека противилось этому. Он хотел, чтобы Лариса первой сделала шаг навстречу, хоть как-то проявила себя в течение дня. Но желаемого не случилось. Видимо, столичные киноактрисы слеплены совсем из другого теста, чем скромные провинциальные медсестры.
     Тихон шел с неохотой. На подходе к гостинце он взглянул на часы. Однако выбора не осталось. Лейтенант должен был позвонить в номер Трушиной, и его информация очень важна для раскрытия шпиона.
     «Да что же я мучаю себя понапрасну! Не лучше ли, забыть о вчерашнем, упасть к ногам голубоглазой красавицы и увлечь ее в романтическую прогулку по ночному озеру? А там, под мерцающими звездами, попросить прощения и убаюкать словами восторга. Пожалуй, я так и сделаю. Ведь, что ни говори, рыжеволосая пылкая девчонка того стоит. Она такая, такая…»
     Тихон не находил слов, чтобы описать восторг, переполнявший его сердце. Он решил, что романтическая водная прогулка обязательно должна состояться. Надо только поговорить с Евтушенко и попросить моторную лодку его отца.
     Подцепив на ходу цветок с ухоженной клумбы, Заколов ускорил шаг и влетел в холл. Широкая улыбка озарила упитанное личико крашеной блондинки за стойкой регистрации, свежий цветок перекочевал в ее холеные пальчики, Тихон вежливо прошептали просьбу о телефоне. Дама по-своему истолковала взрыв обаяния, обрушившегося на нее. Алые ноготки раздвинули рюшечки глубокого декольте, дежурная улыбка сменилась заинтересованными огоньками в глазах, накрашенные губки с придыханием сообщили: «Только для вас, молодой человек». Протягивать телефон дама не стала. Трубка покачивалась в ее ладошке на таком уровне, что Тихону пришлось наклониться и оказаться в убийственном облаке смеси ароматов арабских духов и преющего под синтетической блузкой пышного женского тела.
     Стараясь глубоко не дышать, Заколов позвонил Евтушенко и условился, что, если потребуется, тот одолжит ему моторку.
     Вежливо кивнув женщине, Заколов удалился по ковровой дорожке первого этажа. Заледеневший разочарованный взгляд цепко проводил его спину.
     Перед дверью заветного номера Тихон остановился. Вновь противная неуверенность засосала в груди. Где вчера простились Олег с Ларисой: до этого порога или за ним? А что если они расстались только под утро? Как его встретят?
     Негнущиеся пальцы трижды стукнули вдверь. Послышались босые шлепки, дверь распахнулась. Радостная улыбка ослепила Тихона.
     - Я ждала тебя раньше. Мне пришлось одной идти на пляж, - мягко упрекнула девушка.
     - Утром были похороны, потом научная практика, - оправдывался Тихон, ощущая, как лед недоверия в груди плавится от теплых волн нахлынувшей нежности.
     - Прости. Я совсем забыла. – Девушка взяла его за руку. Скованность осыпалась прахом. Тихон не в силах был сдерживать нарождающуюся улыбку. – Не стой в дверях. Проходи.
     Сегодня Лариса была подкрашена, глаза и губы выделялись на загоревшем лице, прическа приобрела неуловимую строгость и рукотворную элегантность. В комнате пахло лаком для ногтей. Журнальный столик заполняли пузырьки, кисточки, щипчики.
     - Пока ждала тебя, было время заняться собой, - объяснила девушка. – Тебе такой цвет нравится? - Она показала ногти на руках и ногах, выкрашенные в персиковый цвет. – Слишком яркое я не люблю. Это вульгарно. А ты?
     - Я тоже, - подтвердил Тихон, вспомнив ядовито красные ногти и алые губы женщины за стойкой в холле.
     Он смотрел на обнаженные ноги девушки, едва прикрытые длинной желтой футболкой с разрезами по бокам. Лариса перехватила его взгляд.
     - Не знаю, что одеть. Сегодня, я надеюсь, мы будем кататься на моторной лодке спокойно? Без вихря брызг?
     - Хорошо, - покорно согласился Тихон. Если девушка пожелала водную прогулку, он это обязательно устроит. Как удачно, что он успел договориться с Евтушенко.
     - Тогда джинсы – к черту! Только сарафаны и летние платья! Поможешь выбрать?
     Она распахнула скрипящую дверцу шкафа, несколько платьев на вешалках шлепнулись на кровать. Лариса поочередно прикладывала их к телу, смотрелась в зеркало, поворачивалась к Тихону.
     - Ну, как?
     - Потрясающе!
     - А это?
     - Хорошеньким всё идет, - убежденно сказал Тихон.
     - А если без комплиментов?
     - Комплимент предполагает преувеличение. По отношению к тебе это просто невозможно. Ты идеальна.
     Лариса шагнула к Тихону. Ее пристальный взгляд светился благодарностью.
     - Какой ты…
     Она не успела договорить. Тихон притянул девушку за гибкую талию и жадно поцеловал. Платье на вешалке застряло между их телами. Поцелуй тянулся долго. Расцепив горящие губы, Лариса улыбнулась.
     - Ты съел всю мою помаду.
     - Я съем тебя!
     - Скорее проткнешь, - девушка с ухмылкой посмотрела вниз.
     - Если позволишь, - нашелся Тихон.
     Он с еще большей страстью накинулся на Ларису. Она отвечала взаимностью. Его ладонь опустилась на бедро девушки и скользнула под футболку. Прикосновение к нежной коже возбуждало и наливало тело волнующей энергией...
     На тумбочке противно задребезжал телефон.
     - Кто-то хочет нам помешать, - тяжело дыша, улыбнулась девушка, в свою очередь запуская руки под одежду парня. – Не получится.
     Тихон твердо отстранился.
     - Ты что? – удивилась раскрасневшаяся Лариса.
     - Это меня.
     Заколов поднял трубку и услышал нудный голос крашеной блондинки.
     - Хочу напомнить вам, что посетители имеют право находить в номере только до двадцати трех.
     - Сейчас только семь! – возмутился Тихон.
     - Я буду напоминать... Чтобы не забывались. – Блондинка хлопнула трубкой.
     Заколов погрозил кулаком сквозь стену. Лариса погладила Тихона по спине.
     - Не надо было отвечать.
     - Она бы приперлась.
     - А мы закроем дверь.
     - У них есть дополнительные ключи.
     - Забудь, - Лариса чмокнула Тихона в подбородок.
     В этот момент вновь затрезвонил телефон. Заколов подхватил трубку.
     - Хватит нам читать нотации! Уважайте частную жизнь.
     После некоторого молчания осторожный голос Олега Григорьева поинтересовался:
     - Я не помешал? – Казалось, лейтенант хотел протиснуться сквозь трубку и посмотреть, что творится в номере.
     - Ничуть! – бодро ответил Заколов. – Я помогаю Ларисе разучивать новую роль.
     - Угу, - недоверчиво промычал лейтенант.
     - Что удалось узнать? – перешел на деловой тон Тихон.
     - Я видел майора Линько. У него действительно есть небольшая повязка на правой ладони…
     - Он! - выдохнул Тихон.
     - Я не закончил. Это ожог.
     - Ожог? Откуда известно?
     - Линько неосторожно схватился за горячий мангал. Хотел передвинуть. Это видели многие.
     - Многие? – Заколов задумался, потом решительно рубанул: - Тогда это точно он!
     - Почему? – удивился Григорьев.
     - Он всё ловко придумал. Демонстративный ожог помог ему скрыть ножевую рану. Он ведь сам обработал ожог?
     - Конечно. Офицеры, прошедшие Афган, не обращаются с подобной мелочью к врачам.
     - Линько что-то затевает, - убежденно сказал Тихон, вспомнив про украденную взрывчатку. - Мне надо его срочно увидеть. Хочу посмотреть, как он отреагирует на меня. Как мне попасть на полигон?
     Григорьев размышлял недолго.
     - Если бы у тебя была форма... И удостоверение офицера...
     - Одолжишь мне свою форму?
     - Могу, конечно, но удостоверение…
     - Я его подделаю.
     - Но ведь это противозаконно. Если поймают…
     - Это мой риск и мои проблемы. Встретимся завтра рано утром.
     - Еще не поздно и сегодня, - с упреком произнес лейтенант.
     Заколов скосил взгляд на переодевающуюся Ларису. Она смело скинула футболку и осталась в одних трусиках. Ее тело наклонилась над кроватью, руки потянулись за платьем, открыв чудесную грудь с острыми сосками. Стройные ноги, округлая попа, подтянутый живот и соблазнительная поза заставили Тихона забыть о собеседнике. Он напряг пресс, чтобы погасить возбуждение.
     - Я бы мог передать тебе форму сегодня, - не дождавшись ответа, громко повторил предложение лейтенант.
     - Сегодня я занят, - сглатывая слюну, прохрипел Тихон. Он засопел, стараясь унять сердцебиение, и перед тем, как брякнуть трубкой и броситься к девушке, выкрикнул: – Я заскочу к тебе утром, в шесть тридцать!
     Больше ничто не могло удержать Тихона. Страсть сжигала его. Он накинулся на Ларису и повалил на кровать. Уже полностью раздевшись и нависая над ней, он неожиданно спросил:
     - Ты поможешь мне загримироваться в лейтенанта Григорьева?
     Девушка едва сдерживала смех.
     - После знакомства с тобой, я перестала чему-либо удивляться.
     Ее руки вцепились в его ягодицы и придвинули к себе, голова откинулась, глаза закрылись...
     Спустя  час Лариса Трушина, обмотанная полотенцем, вышла из душа. Изможденный Тихон раскинулся на разметанной кровати. Увидев девушку, он поднял руки и позвал:
     - Иди ко мне, моя сладкая.
     Девушка по-доброму рассмеялась.
     - Ты сегодня совершил достаточно подвигов. Теперь я мечтаю о водной прогулке. Луна и звезды ждут нас.
     - Конечно, - встрепенулся Заколов и скатился с кровати в поисках разбросанной одежды.
     Молодые люди одевались и, не стесняясь, подглядывали друг за другом. Каждому нравилось обнаженное тело партнера.
     - Ты магнитофон починил? – спросила Лариса перед уходом.
     - Он в принципе работает, но… Японская пластмасса оказалась не рассчитанной на русскую голову, - развел руки Тихон.
     - Жаль...
     - …что голова оказалась крепче?
     - Фу! Ты смеешься, а у Олега огромная шишка.
     - Что? Даже фуражка не одевается?
     - Заколов, я тебя поколочу!
     - Прости, - картинно поднял руки Тихон. – В магнитофоне заело кассету. Она пишет, но не вынимается. Теперь это – диктофон.
     - Так. Магнитофона нет. – Девушка толкнула пальчиком горку кассет. - Придется слушать радио. А западные станции хорошо берут только по ночам.
     - Я готов составить тебе компанию, - предложил Тихон, вспомнив неуютную общагу.
     - Нет уж. Первое правило актрисы: чтобы хорошо выглядеть, надо подольше спать. А с тобой этого не получится.
     Гостиница «Люкс» находилась в небольшом парке, спускавшемся к озеру. Лариса и Тихон неспешно шли по темной дорожке. Они размахивали сцепленными руками, на молодых лицах блуждали мечтательные улыбки. Выйдя на берег, они остановились. Тихон обнял девушку сзади и несколько раз, зарываясь губами в рыжие волосы, коснулся ее шеи. Она поежилась от щекотки, извернулась и подставила ему полураскрытые чувственные губы. Тихон нежно поцеловал девушку. Прохладный ветерок от воды приятно освежал. У маленького пирса покачивался белый катер.
     Лариса разомкнула губы и прошептала:
     - Как жаль, что это не яхта с алыми парусами.
     - Не это главное.
     Заколов хотел увлечь девушку вдоль берега к главному пирсу, где его должен был ждать Евтушенко с моторной лодкой, но Лариса озорно крикнула:
     - За мной! - пробежалась по бетонной плите и первой соскочила в лодку.
     Тихон последовал за ней. Он не удивился, что дочери академика Трушина предоставили катер для прогулки. Главный конструктор зенитно-ракетного комплекса котировался на полигоне выше любого генерала.
     Лариса села рядом с Тихоном, по-кошачьи потерлась об него и ласково попросила:
     - Заводи, мой капитан.
     Двигатель заурчал ровно и мощно. Заколов отвел лодку от берега и направил ее в открытое озеро под ночное небо, усыпанное звездами. Водная гладь играла их искрящимися отражениями, перекатывая с одной волны на другую. Луна, набравшая две трети своего веса, холодно взирала на этот беспорядок и старательно удерживала ровную лунную дорожку. Пенный след от винта прочертил большую дугу. Заколов направил лодку вдоль берега. Лариса смотрела на звезды.
     - Кто-то делает красивые самолеты или ракеты для полета в космос, а мой отец всю жизнь конструирует зенитные комплексы, чтобы сбивать всё, что летает. Разве это справедливо? – В голосе девушки ощущалась обида. – Сергея Павловича Королева знают все, а моего отца никто.
     - Твой отец – гениальный конструктор. Ты только вдумайся. Он разработал самое совершенное средство защиты в мире! У нас огромная страна, и небо над ней должно быть надежно защищено.
     - Кому это надо?
     - Тебе и мне. Чтобы вот так спокойно плавать под прекрасным звездным небом. И всем, кто хочет жить мирно.
     - Ты уверен, что с ракетами безопаснее?
     - Конечно. Это современный щит.
     - Спасибо тебе. – Лариса прильнула к Тихону и обвила его руками на уровне пояса. – Ты – настоящий мужчина. Пообещал ночную прогулку, исполнил. Замечательный катер. Здесь так удобно. Где ты его достал?
     Вопрос несколько озадачил Заколова. Он считал, что Лариса сама организовала катер и пригласила его на прогулку.
     - Намек понял. Следующий раз не буду тянуть с выполнением обещания и возьму инициативу в свои руки.
     - Какой ты скромный. Прислал записку, подогнал катер. Так романтично! Сейчас сюда еще бы шампанское.
     Рука Тихона, управлявшая катером, напряглась.
     - Какая записка?
     - Нет, я ошиблась. От скромности ты не умрешь. Тебе приятно, чтобы я повторила ее текст?
     - Хотелось бы.
     - Пожалуйста. «Милое мое солнышко, я безумно скучаю по тебе, но встретиться смогу только вечером. Обещаю незабываемые впечатления. Катер будет ждать нас напротив гостиницы. Обожающий тебя, Тихон».
     - Незабываемые впечатления… Так и было написано? – тревожно переспросил Заколов.
     - Я выучила текст. Тренирую профессиональную память.
     - Когда принесли записку?
     - Днем, пока я была на пляже. Ты такой романтик.
     Лариса куснула Тихона за мочку уха и подставила губы для поцелуя. Однако Заколов твердо отстранил девушку и склонился над двигателем. Что-то показалось ему странным еще в тот момент, когда он заводил мотор. И точно! К внутренней стороне двигателя приклеилась непонятная блямба, величиной с пачку сигарет. В нее был вмят маленький едва различимый шпенек. Тихон пригляделся. Холодок страха пробежал по его спине.
     Пластид с детонатором, срабатывающим от нагрева! Двигатель работает минут десять, и уже достаточно разогрелся. Даже если его заглушить, это не спасет. Выпрыгнуть? Но до берега больше километра.
     Тихон обернулся к Ларисе. Первое удивление в глазах девушки сменилось неприкрытой обидой. Она дулась, мучительно решая, как наказать кавалера за неприличное поведение. Двигатель урчал, от него исходили новые волны тепла.
     Медлить нельзя, понял Тихон. Кто-то ловко заманил их на заминированный катер.
     - Я не писал никакой записки! – крикнул он, схватил девушку за плечи и вывалился вместе с ней за борт.
     В ту же секунду ночную мглу разорвала огненная вспышка, и прозвучал оглушительный взрыв.

28
Схватка на воде

     Грохот взрыва оглушает. Заколов увлекает девушку под воду. Горящие обломки катера, взметнувшиеся вверх, обрушиваются на пенные гребни над головами молодых людей. Тяжелый кусок двигателя чертит шипящий след под водой за спиной Тихона, осколок корпуса с рваными краями, вращаясь, проносится между их лицами. От испуга Лариса вскрикивает и широко открывает рот, вода проникает в горло. Тихон вынужденно всплывает, поддерживая кашлявшую девушку. Порожденные взрывом волны разом захлестывают их. Тихон пытается нырнуть и отплыть в сторону, но Лариса еще не отдышалась. Они снова всплывают. Вокруг полыхает вытекшее из топливного бака горючее, догорают плавающие останки лодки.
     Со стороны берега слышится рокот двигателя. Тихон замечает, что к месту катастрофы спешит мощный катер.
     - Это за нами. Держись! – приободряет он девушку. – Тебя не задело?
     Лариса испуганно мотает головой, продолжая откашливать воду.
     - Вот и хорошо. Помощь рядом.
     Катер стремительно приближается. Вот уже в лунном свете хорошо виден его вздыбленный нос. А скорость не спадает. Тихон яростно кричит и машет рукой, только бы желанное спасение не промчалось мимо. Его замечают. Нос катера виляет и целит свое жесткое ребро прямо на них. Но вместо того, чтобы сбросить обороты, двигатель ревет еще мощнее. Что, черт возьми, происходит? Катер явно стремится раздавить спасшихся после взрыва людей.
     Тихон обхватывает Ларису и ныряет вместе с ней под воду. Бурлящий винт жутко свистит рядом с его плечом.
     Пронесло!
     Молодые люди выныривают, в страхе хватая ртами воздух. Катер-убийца разворачивается. Тихон замечает, что им управляет аквалангист в маске. Его тело, обтянутое черным костюмом, холодно блестит в лунном свете, поза сосредоточена. Он нацелен на кровавый результат и вновь направляет могучую лодку на беспомощных пловцов.
     Что же предпринять? В первый раз им безумно повезло. Лодка проскочила в считанных сантиметрах от них. Но нырять вдвоем неудобно, девушка в панике. Тихон не в силах увлечь Ларису на достаточную глубину. Чтобы спастись, надо разделиться.
     Заколов пылко обхватывает лицо девушки растопыренными ладонями. Даже сквозь стекающую с волос воду отчетливо заметно, что она плачет. Краска с ресниц пачкает впалые щеки.
     - Лариса, милая. Когда я скажу, ты нырнешь и задержишься под водой как можно дольше. А я его отвлеку.
     - Нет. Я не смогу, - девушка вцепляется ногтями в плечи парня и мотает головой.
     - Сможешь, любимая. Так надо. – Он оборачивается. Мощный катер яростно мчится на них. Тихон целует девушку, она продолжает плакать. Драгоценные секунды уходят. – Соберись! Мы обязательно спасемся! – отчаянно кричит он. На этот раз Лариса верит ему. Ее глаза смотрят трепетно и внимательно. А катер-убийца уже рядом. – Ныряй! – приказывает Заколов и подталкивает девушку вглубь.
     Когда она скрывается под водой, он что есть сил, плывет в сторону. Он рассчитывает увлечь за собой катер. И это ему удается.
     Невозмутимый аквалангист устремляется за ним. Ниже маски заметна самодовольная улыбка победителя. Сначала убийца расправится с парнем, а потом займется беспомощной девчонкой. На открытой воде это легкая задача. Прямо по курсу макушка парня! Сейчас будет удар по голове, а остальное доделает безжалостный винт.
     Но катер проносится над местом, где только что плыл студент, а звука удара не слышно.
     Тихон успевает нырнуть и отплыть в сторону. Несколько лет, проведенных на Балхаше, дают о себе знать. В воде он чувствует себя отменно. Катер круто разворачивается, теряя скорость. Аквалангист замечает всплывшего Тихона и вновь направляет на него лодку. Теперь он действует расчетливо. Широкий нос моторной лодки мощно надвигается на пловца. Тихон проделывает прежний маневр, ловко уходя от столкновения. Но когда он всплывает, то замечает над собой занесенное весло. Следует удар. Алюминиевая лопасть вспарывает воду в том месте, где только что качалась на волнах голова Заколова. Тихон непостижимым образом успевает погрузиться и пронырнуть под лодкой.
     Однако аквалангист разгадывает его замысел. Новый страшный замах, и весло готово оглушить непокорного пловца! Тихону чудом удается увернуться. Его дыхание сбито. Он не может подолгу скрываться под водой, а враг держит катер рядом и наносит один удар за другим. Аквалангист стремится угадать, где всплывет Заколов, и бьет с опережением. Вода кипит от воздушных пузырьков. Открытые глаза Тихона видят весло, которое обрушивается всё ближе и мощнее. У него нет сил, чтобы нырнуть под лодкой или хотя бы отплыть. Он думает об одном: как продержаться под водой подольше, чтобы дать возможность Ларисе затеряться в темных волнах. А там и берег рядом. Он верит, что она спасется.
     Новый удар, и весло вскользь задевает плечо. Заколов выныривает, хватает ртом воздух и скрывается под водой. Он делает усилия, чтобы плыть вглубь. Но организм устал от бесконечных погружений. Враг видит его спину и бьет веслом, словно копьем по огромной рыбине. Покачнувшийся катер мешает ему прицелиться. Весло проходит рядом с телом Тихона. Заколов чувствует его и хватается за алюминиевое древко. С огромным напряжением он вырывает его из рук аквалангиста. Тот теряет равновесие и шлепается на дно катера. У Тихона появляется возможность отдышаться.
     Однако ничего не меняется. Аквалангист вновь на ногах, в его руках второе весло. Он замахивается, но неожиданно переводит взгляд вдаль. Тихон слышит рокот приближающейся моторной лодки. Аквалангист швыряет весло в Тихона, но это уже похоже на жест отчаянья. Заколов уворачивается и слышит, как катер, набирая обороты, удаляется в темноту.
     Вскоре приплывает моторка. В ней кто-то усиленно трет забрызганные очки. Сашка! Наконец-то спасение!
     - Лариса! – кричит Тихон, вертясь в воде.
     - Да здесь она, рядом. Я ее вижу, - успокаивает Александр Евтушенко. – Залезай.
     Уже вдвоем они затаскивают в лодку испуганную девушку. Она дрожит от холода и от страха.
     - У тебя есть полотенце? – спрашивает Тихон друга.
     - Откуда. Но я знаю, что у отца частенько припрятан здесь коньяк. – Он открывает ящик и достает плоскую бутылку. – Вот!
     - Давай сюда. – Тихон берет бутылку, глотает из горлышка и протягивает Ларисе. – Выпей. Это сейчас не помешает.
     Лариса делает маленький глотка, стискивая бутылку обеими руками. Тихон обнимает ее и обращается к другу.
     - Плыви к гостинице.
     - Я подготовил лодку, ждал на пирсе, вас нет и нет. Потом слышу – взрыв! Вот и приплыл сюда.
     - Спасибо. Вовремя.
     - А что случилось?
     - Всё тот же аквалангист устроил нам ловушку. Лариса думала, что это мой катер, а я, что ее. А катер оказался заминирован. Между прочим, использовался пластид. Шпион хочет от нас избавиться. Мы для него опасные свидетели...
     - Но… вы же никогда не видели его лица.
     - В этом вся беда. Он нас знает, а мы его нет!
     - Но зачем тогда ему так рисковать?
     - А раненная рука? Он боится, что его вычислят.
     - Выходит, мы на правильном пути.
     - Надеюсь. Завтра я поеду на полигон, и многое прояснится... Саш, ты должен помочь мне подделать офицерский пропуск.
     Евтушенко бросает удивленный взгляд на неудержимого друга, задумывается.
     - Это плохая идея, - заявляет он.
     - Я должен увидеть Линько! Я хочу застать его врасплох. По его реакции я пойму, он агент, или нет.
     - А если тебя застукают, как ты оправдаешься?
     - Что-нибудь придумаю.
     - Вечно ты рискуешь!
     - У тебя есть другое предложение? – Тихон испытывающе смотрит на Александра. Пустая критика не свойственна рассудительному Евтушенко. Если он ищет изъяны в чужом плане, значит, готов предложить свой.
     - Есть. Поедешь под видом фельдшера. Я попрошу мать, она устроит.
     - Это прокатит?
     - Бригада из госпиталя часто на полигон мотается. А «Скорую помощь» редко проверяют.
     Тихон благодарно улыбается.
     - Согласен. Твой вариант лучше.
     - По крайней мере, безопаснее.
     Заколов обращает внимание на притихшую Ларису. Девушка периодически прикладывается к коньячной бутылочке и делает маленькие глотки.
     - Эге-гей! Оставь мне. Я тоже замерзаю.
     - И я промок, пока к вам мчался, - напоминает о себе Евтушенко.
     - А ты водитель. За рулем не положено.
     - После того, что с вами случилось, вы еще опасаетесь аварии?
     Все трое сдержанно улыбаются.

Радиограмма.
Игла Центру.
Моя безопасность под угрозой. Экстренная эвакуация может потребоваться досрочно. Прошу подтвердить способ эвакуации. Воспользуюсь ею только в крайнем случае. Не смотря на серьезные трудности, перехожу к следующему этапу операции «Крах».

29
Железнодорожный переезд

     От низкого утреннего солнца не спасал даже козырек железнодорожной фуражки. Машинист грузового состава Улан Кокбаев курил у открытой двери локомотива, прислушиваясь к потрескиваниям в рации. Когда же военные дадут добро на проход поезда? Обычно никаких задержек не бывает, а тут больше часа приходится торчать на маленьком полустанке. Видать, учения секретные затеяли или колона военной техники через переезд тянется.
     Кокбаев без опасений выбросил непотушенный окурок. Гореть тут нечему. Вокруг песок да камни, недаром место зовется Бетпак-Дала – голодная степь. Только около Балхаша в Приозерске, где осуществляется полив, худо-бедно что-то растет.
     В рации раздался голос станционного диспетчера, разрешившего трогаться в путь. Кокбаев поспешил к пульту управления локомотивом. Теперь придется поторапливаться, чтобы наверстать упущенное время. Да ничего, дорога ровная, погода хорошая, есть возможность разогнаться.

     Черный пес по кличке Дембель вышел к КПП встречать автобус. За несколько лет жизни на военном полигоне он хорошо изучил здешние порядки. Офицеры с солдатами уже проехали. Эти непутевые, от них черствой корочки не дождешься, только за ухом потрепать могут. Скоро пожалует автобус с учеными. Среди них есть и женщины. Вот их то и поджидал опытный Дембель. Молодые женщины всегда прихватят что-нибудь вкусненькое для угощения. Ради них Дембель может лапу подать и даже подняться на задние, и сделать несколько шагов. После такого нехитрого представления ему всегда доставалась аппетитная диковинка, совсем непохожая на то, что выбрасывалось на задний двор солдатской столовки. А еще Дембель умеет кивать головой вслед уходящему автобусу. По оскаленным лицам за стеклом он понимает, что такой финт очень нравится молодым барышням.
     Подъехала бежевая «Волга» со знаком в виде человечка, сидящего на колесе. Дембель видел ее и раньше. Скучный объект, без подарков. Дежурный проверил документы водителя прямо через окошко. 
     А вот и подкатил долгожданный автобус с учеными. Пес поднял морду. Водитель Егор Антипин подмигнул Дембелю, как старому знакомому, мол, давай, начинай представление. Пес с достоинством запрыгнул на бетонный блок, показывая всем видом: сам знаю, не сосунок, чай. Он дождался пока из автобуса для проверки пропусков выберутся все пассажиры, ловко встал на задние лапы и завилял хвостом. По красному языку текли слюнки ожидания. И не зря!
; Ух ты, Дембель мой хороший.
Над ним склонилась девушка в очках с толстенными стеклами и погладила по шее. В ее руках зашелестела разворачиваемая бумага. Вот-вот, давай, не отвлекайся на щенячьи нежности. Нос Дембеля уже чуял вкуснятину. Удачный денек. Повезло, так повезло!
; Держи, Дембель, черствые пирожки. Угощайся.
     Черствые! Дембель знал это сладкое слово. Слюнки потекли сильнее. Черствые – это значит, самые вкусные! Дембель в этом уверен. И не потому, что других пирожков он никогда не пробовал, а потому, что внутри пирожков сегодня мясо! Правда, тянет и жареным луком, но Дембель не привередливый, его это не смущает.
     Ученые дядьки подшучивали над смышленой собакой и проходили через КПП. Дембель мужественно не притрагивался к пирожкам. Он должен еще покивать головой вслед уходящему автобусу. Таков ритуал.
     Однако автобус задерживался. Вот уже все расселись по местам, но тут на охране зазвонил телефон и офицер с красной повязкой на рукаве позвал девушку, ту самую, в толстых очках. Девушка поговорила, недоуменно пожала плечами и вернулась в автобус.
     ПАЗик, наконец, тронулся. Дембель радостно закивал, не обращая внимания на зрителей в автобусе, включая веселого водителя Антипина. Всё внимание собаки было теперь сосредоточено на вожделенных пирожках. Когда автобус удалился, пес приступил к трапезе. Он был доволен своей выдержкой. Да и что зря брехать, плохую собаку Дембелем не назовут!

     В километре от КПП располагался нерегулируемый железнодорожный переезд. Егор Антипин вел автобус спокойно и уверенно. Поезда здесь ходили редко, хотя и появлялись они из-за неровного рельефа местности как-то неожиданно. Однако лето – не зима, всегда можно затормозить или, наоборот, разогнаться и проскочить задолго до локомотива.
     Выскочив на прямой участок, Антипин с удивлением заметил, что в аккурат на переезде стоит «Волга» Ольховского с дымящим мотором. Его бежевый автомобиль со знаками «Инвалид» в небольшом городе знали все водители. Ольховский открыл дверцу и беспомощно озирался. Колеса «Волги» застряли на рельсах.
     Егор чертыхнулся и поддал газа, чтобы быстрее помочь парализованному человеку, попавшему в беду. Подъезжая к переезду, он заметил вынырнувший из-за бугра товарный состав, мчавшийся на всех парах. Антипин нажал педаль тормоза, но метров сорок перед железной дорогой были залиты горячим машинным маслом. В «Волге» пробит картер двигателя, с ужасом понял Антипин. Лысые колеса старенького ПАЗика заклинило, и автобус плавно скользил по масляной дороге, как по гладкому льду. Нога водителя окаменела от напряжения, однако это не помогало. Егор видел приближающийся бампер легкового автомобиля, но ничего не мог поделать.
     Автобус грузно тюкнулся в «Волгу». Автомобиль сдвинулся на корпус вперед, а ПАЗик заглох и занял его место, прямо по центру железнодорожного пути.
     Оцепеневший машинист Кокбаев заметил перед собой новое препятствие. Вместо легкового автомобиля с одним единственным человеком, на железнодорожном пути оказался автобус, полностью забитый людьми. Пронзительный гудок локомотива заставил пассажиров вздрогнуть и обернуться. Расширившиеся глаза Кокбаева наблюдали, как на безмятежных заспанных лицах проявляются гримасы первобытного ужаса.
     С каждым мгновением лица становились ближе, а ужас отчетливее…

30
Катастрофа

     Машинист оказался бессилен. Экстренное торможение не помогло. Слишком большую скорость набрал локомотив, стремясь наверстать упущенное время. Под визгливое шипение тормозных колодок тяжелогруженый товарный состав с грохотом врезался в автобус и потащил его вперед, коверкая и сминая, словно консервную банку, напичканную килькой...
     Лишь на мгновение крики людей возвысились над железным лязгом. Затем неумолимая мощь стали продемонстрировала свое бесспорное превосходство над беззащитной человеческой плотью...
     Отскочившую «Волгу» с инвалидом за рулем товарняк не задел.

     От звука удара и ужасного скрежета уши Дембеля мгновенно навострились. Заглотив остатки пирожка, пес потрусил на странный шум. Вскоре запахло кровью. Пряный аромат был настолько густым, что полностью забивал неприятный кислый дух железной дороги. Волнующий запах, жирно разбрызганный в длинную нитку, не обрадовал, а напугал пса. Слишком много его было, слишком быстро он распространялся. Пес бежал вдоль железной дороги и повсеместно замечал куски свежего мяса в разорванной человеческой одежде. Около одной из кровавых лепешек Дембель остановился. Сквозь одурманивающий благоухание свежей крови, он различил едва уловимый запах мясного фарша с луком. Так пахли руки женщины, кормившей его пирожками. Рядом валялись очки с толстыми стеклами. Они, на удивление, не пострадали.

     Тихон Заколов, одетый в белый халат и накрахмаленную пилотку, с утра сидел в ординаторской и ждал, когда машина от госпиталя отправится на полигон. Его благосклонно включили в состав бригады, потому что считалось, что он участвует в расследовании гибели Королькова, и об этом просил сам прокурор Крюков. Заколов прикидывал, как бы уговорить кого-нибудь из врачей под любым предлогом проверить руку майора Линько. Если под ожогом обнаружится резаная рана, то Линько никто иной, как вражеский агент!
     Неожиданно тесная комната и коридор наполнились осязаемой суетой и вязкой тревогой. Захлопали двери, забегали врачи, беспомощно крутили выпученными глазками молоденькие медсестры, за двумя стенами что-то яростно кричал Шаповалов.
     В комнату ураганом ворвался дежурный хирург.
     - На тридцать восьмой площадке автобус с офицерами попал под поезд, - сообщил он, нервно раскрыл чемоданчик, окинул взглядом его содержимое и закричал: – Где обезболивающее?! Взять жгуты! Анестезиолога ко мне!
     Услышав о трагедии, женщины впали в истерику. У многих из них на полигоне служили мужья, и каждое утро они отправлялись на службу в автобусе.
     - Подготовить все операционные! - гремел в коридоре голос Шаповалова. – Вызвать всех сотрудников хирургического отделения.
     Через пару минут три машины «Скорой помощи» выскочили за территорию госпиталя и помчались под тревожный писк сирены. Заколов трясся в одной из них, гадая, что же случилось на переезде? Опытные врачи догадывались о масштабах трагедии, но картина, которую увидели на переезде, потрясла даже их. Смятый разорванный автобус торчал под колесами остановившегося товарняка. Локомотив протащил обломки целый километр, и везде вдоль пути были видны оторванные конечности и останки человеческих тел. Заднюю часть автобуса оторвало и отбросило в сторону. Из-под искореженного железа раздавался тихий стон. Растерянные бледные врачи, поборов рвотный рефлекс, направились туда.
     Заколова мутило. Он часто и глубоко дышал, но это приносило лишь временное облегчение. Воздух был насыщен дурманящим духом человеческих останков, а сухая земля тут и там пропиталась теплой кровью. Чтобы не потерять контроль над собой, приходилось сознательно сдерживать человеческие эмоции.
     Заметив стоящую за переездом «Волгу», Тихон поспешил к ней. Сандалии шлепали по моторному маслу, сквозь которое прочертили след автомобильные шины. Из распахнутой водительской дверцы потерянно выглядывал Игорь Анатольевич Ольховский. Тихон его узнал и сразу спросил:
     - Что здесь произошло?
     Ольховский молчал. Осознав всю бестактность преждевременного вопроса, Тихон извинился.
     - Простите, Игорь Анатольевич. Вас не задело?
     - Вместо них должен быть я, - печально произнес инвалид, глядя на разбросанные куски автобуса. – Это было бы справедливо...
     - Не надо так говорить.
     - Я уже думал, что пришло мое избавление, но… Бог рассудил иначе.
     - Игорь Александрович, с вами всё в порядке?
     - Если не считать этого, - съязвил заместитель по науке, опустив глаза на парализованные ноги.
     - Чем я могу вам помочь?
     - Моя коляска... Посмотрите, она не пострадала?
     Помимо ручного управления «Волга» Ольховского была модернизирована таким образом, что задняя дверца на водительской стороне распахивалась навстречу движению. Это позволяло тренированному инвалиду пересаживаться из кресла в водительское сиденье, а затем самостоятельно складывать и убирать коляску внутрь автомобиля. В обратном порядке он покидал машину. Парализованный гордый ученый Ольховский всеми силами добивался независимости в бытовых мелочах.
     Заколов открыл заднюю дверцу, вытащил инвалидную коляску и помог Ольховскому пересесть в нее. Игорь Анатольевич, не опуская руки с плеча помощника, внимательно прищурился.
     - Вас, молодой человек, случайно, не Заколовым величать?
     - Да. Тихон Заколов.
     - Я знал вашего отца. Вы на него похожи. А к чему этот маскарад? – Ольховский брезгливо тронул белый халат. - Насколько мне помнится, вы студент уважаемого технического ВУЗа, и проходите у нас практику.
     Тихон пожал плечами.
     - Так вышло.
     - Досадно, что мне было недосуг с вами побеседовать. Много работы. Но всё поправимо.
     - Конечно, Игорь Анатольевич.
     - Кроме этого… - Ольховский перевел печальный взгляд на последствия катастрофы. – Какая несправедливость. Вместо меня погибли молодые здоровые люди. Это ужасно.
     - Что здесь случилось?
     - Меня машина подвела. Такая же калека, как и ее хозяин.
     - Это масло из вашего автомобиля? – Тихон указал на дорогу около переезда.
     - Видимо. Я заглох на железной дороге, увидел поезд и уже прощался с бренным телом, но… Они заняли мое место. - Ольховский горько усмехнулся. - Снаряд два раза в одну и ту же воронку не падает.
     Заколов еще раз взглянул на тормозной след автобуса и понял, какая удивительная случайность спасла жизнь инвалида, кощунственно обменяв ее на десятки других. Скользящий автобус вытолкнул сломавшуюся «Волгу» и угодил под поезд.
     - Куда вас отвезти? – предложил Тихон.
     - Позвоните, пожалуйста, Анастасии Мареевой. Сообщите, что я жив. Она волнуется.
     - Конечно же. Сейчас.
     - Это можно сделать с контрольно-пропускного пункта, - подсказал Ольховский. – Здесь всего девятьсот семьдесят метров.
     Тихон сдержанно улыбнулся. Он уважал точность в цифрах.
     Анастасия Мареева примчалась быстро. Взволнованная женщина смотрела только на своего мужа, не обращая внимания на кошмарную картину вокруг. Она гладила его плечи, прижималась щекой к седым вискам и говорила что-то строгое и вместе с тем нежное. Из покрасневших глаз в ореоле мимических морщинок катились крупные слезы. Съехавшиеся к месту трагедии начальники отводили смущенные взгляды. Ольховскому завидовали. Все соглашались, что выжил он только чудом. Хотя наблюдать счастливую пару рядом с жуткими ошметками человеческой плоти было странно и больно. Словно понимая это, Мареева, не мешкая, увезла Ольховского на военном УАЗе. Жесткой сцепкой к нему прикрепили поврежденную «Волгу».
     К тому времени на место катастрофы прибыли академик Трушин и генерал-майор Орел. Большой кожаный портфель в руках растерянного главного конструктора смотрелся нелепо, но он ни на секунду его не выпускал. Рядом топтались угрюмые охранники. Заколов наблюдал, как командир полигона Орел мотался вдоль путей и кричал:
     - Кто виноват, мать вашу? Где водитель?
     Генералу объясняли, что водитель и большинство пассажиров погибли, но Орел не унимался.
     - Где машинист? Я его расстреляю!
     Однако машинисту самому требовалась экстренная помощь. Его не могли вывести из глубокого шока.
     Академик схватил за руку перевозбужденного генерала и одернул.
     - Хватит, Николай Иванович!
     - Да я их под трибунал! Да я…
     - Уже ничего не исправишь. Я хочу, чтобы вы осознали масштабы свалившегося на нас ЧП. Я привез сюда ведущих разработчиков зенитно-ракетного комплекса. Ведущих! Вы понимаете значение этого слова?
     Раскрасневшийся генерал кивнул. Он обуздал внутреннюю злость и внимательно слушал академика.
     - И все они погибли. У нас остался лишь опытный образец техники и вот это. – Академик указал на свой портфель. – Здесь плод многолетних трудов лучших умов, которых некем заменить! Мое здоровье уже ни к черту. Случись что…
     Академик болезненно поморщился. Генерал уже собрался кликнуть врачей, но Трушин остановил его.
     - Не смотря ни на что, мы проведем решающие испытания, как и намечено, через три дня. Необходимо в срок сдать опытный образец в серию. Иначе, риск многократно возрастает. Враг не дремлет, вы это прекрасно знаете. Какие подвижки в поиске шпиона?
     - Госбезопасность работает... Но враг обнаглел. Ночью вновь выходил на связь. В озере найденная угнанная лодка. Видимо сеанс шел оттуда.
     - Вот видите. От такого агента можно ждать любых самых неприятных сюрпризов. Значит, мы должны спешить.
     - Мои офицеры зады зря не просиживают.
     - Когда аэродинамические мишени будут готовы к испытаниям?
     - Гамаюн! – выкрикнул генерал. – Ко мне!
     Командир эскадрильи тоже приехал на место трагедии. Чрезвычайное происшествие такого масштаба затронуло всех начальников на полигоне.
     - Полковник, когда вы подготовите самолеты-мишени? – спросил у подбежавшего летчика академик.
     - Через два дня. Согласно плану.
     - Мне нужно, чтобы как минимум одна из них летела на высоте двадцати метров, огибая рельеф местности, как американские крылатые ракеты, - уточнил Трушин.
     - Американские ракеты летают выше! – отрапортовал Юрий Гамаюн.
     - Я знаю. Но мы работаем на перспективу. Я хочу гарантированно сбивать всё, что они придумают в течение ближайших двадцати лет!
     - Слушаюсь! Обеспечим мишень на высоте двадцати метров.
     - Тогда за дело. Незачем нам тут толпиться.
     - Я уже приказал, оцепить место происшествия и выдворить лишних, - сообщил генерал и строго зыркнул на полковника. – Отправляйтесь в часть. Вам двое суток на подготовку мишеней.
     Гамаюн ушел. Генерал-майор Орел озабоченно посмотрел на Трушина.
     - Вам бы, товарищ главный конструктор, не помешало усилить охрану.
     - Обо мне заботится госбезопасность. Они знают, что делать, – отрезал ученый. - А вот вы, генерал, озаботьтесь сохранностью опытной установки. В нее мои конструкторы внесли изменения, которых еще нет в заводских чертежах. Вы понимаете, что это значит в сложившихся обстоятельствах?
     - Так точно, товарищ главный конструктор.
     - Я возвращаюсь в город. Подготовьте списки погибших... Мне еще предстоит незавидная участь, сообщить родным своих сотрудников об этом… кошмаре.

     На вычислительный центр Заколов попал во второй половине дня. Перед этим он помог доставить в госпиталь тяжелораненых и сейчас пребывал под гнетущим впечатлением от увиденной трагедии. Более страшные картины бывают только на войне, да и то после очень жестоких боев.
     Евтушенко встретил мрачного друга во взвинченном состоянии.
     - Тут такое, тут такое, - твердил он. - Сначала узнали о катастрофе на переезде. Женщины заметались. Некоторых нашатырем откачивали. Потом сказали, что машину Ольховского тоже задело. Я услышал об этом в коридоре… А Мареева здесь сидела. И никто не решался ей рассказать. Она, как чувствовала, удрученная была, вся в напряжении. А потом ей позвонили. Здесь телефон отключен, прибежали, позвали в другую лабораторию. Потому что новость хорошая оказалась.
     - Это я ей звонил.
     - Ты?!
     - Я был на переезде. Помог Ольховскому. Врачам не до того было, они помогали раненым.
     - Мареева после звонка всё бросила и сразу уехала.
     - Она с ним встретилась. Это была трогательная сцена...
     - Как он?
     - Игорь Анатольевич не пострадал. Ему невероятно повезло. Зато остальным…
     Заколов сел на рабочее место Мареевой и отстраненно листал ее бумаги.
     - Кто погиб? – нетерпеливо спросил Александр.
     - По словам Трушина, все ведущие разработчики ЗРК С-300. Около тридцати человек.
     У Евтушенко беспомощно опустились руки.
     - Что же теперь будет?
     - Остался главный конструктор. Он берется доработать комплекс в течение ближайшей недели и передать его в массовое производство.
     - Если ему не помешает Игла.
     Заколов поднял вопросительный взгляд на Евтушенко.
     - Какая игла?
 Александр проверил, заперта ли дверь, и вернулся к Тихону. Он заговорил приглушенным голосом:
    - Здесь была взвинченная обстановка. Работать невозможно. Я хотел узнать подробности, бродил по коридорам, прислушивался. Там бегали многие, и на меня внимания не обращали. Так вот, что я услышал. – Евтушенко наклонился и перешел на шепот. – Помнишь, мы обнаружили мощную программу, которая  работает в бесконечном цикле? Ты еще предположил, что идет расшифровка кода?
     - Было дело.
     - Ты оказался прав. В одной из лабораторий работают дешифровщики. Они стремятся раскодировать шпионские послания. И кое-чего они уже добились.
     Евтушенко загадочно умолк, выждал паузу и продолжил:
     - Они разгадали подпись в конце радиограмм...
     - Не тяни, – поторопил Тихон.
     - Игла! Это позывной агента.
     Заколов откинулся на спинку стула. Любая кличка что-нибудь да значит, она несет тайный смысл. Но какой? Игла – это острая маленькая колючая штучка. Она может быть как опасной, так и полезной. А также легко может затеряться. Похож ли майор Линько на иглу? Что рассказывала про него Анна Федоровна? Она упомянула, что у него в детстве было прозвище!
     Тихон с досадой взглянул на бесполезный отключенный телефон.
     - Откуда я могу позвонить?
     - Из перфораторной. Там девушки добрые, - посоветовал Евтушенко.
     Заколов спустился на первый этаж. Две смешливые лаборантки и впрямь оказались очень приветливыми. Они по-женски придирчиво оценили статную фигуру и внешний вид молодого человека. Видимо остались довольны, потому что помимо телефона Тихону любезно предложили крепкий чай из тонкой фарфоровой чашки с расписным блюдцем.
     Заколов набрал номер Корольковой и заговорил, прикрывая рот ладонью:
     - Анна Федоровна, здравствуйте...
     - Тихон? Ты слышал, что сегодня произошло? Автобус попал под поезд.
     - Да, Анна Федоровна...
     - Ужасная трагедия. Много людей погибло. Это такое несчастье, такое несчастье, ты даже не представляешь.
     Пережив собственное огромное горе, Королькова невольно находила утешение в обсуждении деталей чужой трагедии.
     - Анна Федоровна, - прервал нервную тираду женщины Заколов. – Я хотел спросить про школьную кличку Андрея Линько. Вы вспомнили ее?
     - Ты хочешь поговорить с ним о Вите?
     - Да, конечно.
     - Его звали… Что-то острое…
     Заколов напряженно ждал. Он надеялся, что майора дразнили Иглой.
     - А, вспомнила! – выкрикнула женщина. - Рыба-меч! Андрей переживал. Он был весь такой заостренный и колючий. Дрался постоянно. Потом его стали звать просто Меч. И Андрей уже не возражал. Ты с ним встретишься?
     - Обязательно.
     - Попроси, чтобы ко мне зашел.
     - Непременно.
     Заколов распрощался с Анной Федоровной. От предложенного чая ему не удалось отвертеться. Он сдержано улыбался гостеприимным девушкам, вежливо отвечал на их вопросы, а сам разочарованно думал, что его версия в очередной раз не сработала. Меч, хоть и острый, однако совсем не похож на тонкую иглу.
     Вернувшись в комнату к Евтушенко, Заколов плюхнулся на рабочее место Анастасии Мареевой. У нее было самое удобное кресло: с подлокотниками и высокой упругой спинкой.
     - Сегодня Мареева не придет. После той передряги, в которую попал Ольховский, ее можно понять. Отключить ее монитор? – Заколов крутанулся в кресле. Спинка задела стопку бумаг, и разрозненные страницы разлетелись по кабинету.
     - Поаккуратней. Она любит порядок, - предупредил Александр.
     - Я подберу.
     Тихон наклонился. Собирая листы, ему приходилось разглядывать их, чтобы разложить по порядку. Помимо текстов программ и блок-схем, на одном из листков попались формулы, известные по школьному курсу физики, и рисунок со стрелочками, похожий на иллюстрацию к задаче из учебника.
     - Она что, преподает в школе? – спросил Тихон, пытаясь понять смысл задачи.
     - Не думаю. Кроме того, сейчас у школьников каникулы.
     - Логично.
     Одно из значений переменных показалось Заколову знакомым. Где-то он видел это трехзначное число.
     За дверью послышалось щелканье клавиш на кодовом замке. Застигнутый врасплох, Тихон инстинктивно свернул бумажку, сунул ее в карман и вскочил с чужого кресла. Открылась, обитая металлом дверь. На пороге появилась Анастасия Мареева. Из-за ее плеча выглядывала любопытная мордашка Ларисы Трушиной. Мареева окинула комнату строгим взглядом и сразу прошла к своим бумагам.
     - Привела к вам вашу приятельницу, - по пути объяснила она. – Михаил Львович попросил, академик.
     Лариса пожимала плечами и сдержано улыбалась. Весь ее облик говорил, от меня можно ждать любых сюрпризов.
     - Как чувствует себя Игорь Анатольевич? – из вежливости поинтересовался Заколов.
     - Давление зашкаливает. Но храбрится. Планирует завтра выйти на работу.
     - А как же его автомобиль?
     - Есть хорошие мастера. Обещали за пару дней починить. – Она бросила строгий взгляд. - Вы бы, ребятки, работали, не отвлекались.
     Анастасия Мареева сгребла стопку бумаг, включила измельчитель и принялась засовывать в его плоскую пасть по нескольку страниц сразу. Послушный аппарат шумно пережевывал их в лапшу.
     Тихон подошел к Ларисе.
     - Как ты?
     - Скучала...
     Девушка хотела прильнуть к парню, но сдержалась. Когда, покончив с бумагами, Мареева вышла, она тут же затараторила:
     - Я, почему здесь? Потому что мне звонил Олег. Вы используете меня, как секретаршу. Выслушай, передай, запиши, жди звонка. Сколько можно? Я, между прочим, приехала сюда отдыхать! Загорать хочу и купаться.
     - От солнца у тебя появляются конопушки, – Тихон ласково провел пальцем по тонкому носу девушки.
     - Что? Уже есть?
     - Они чудные. Тебе очень идут. Рыжим девушкам они придают дополнительный шарм.
     - Перекрашусь в блондинку, - насупилась Лариса.
     - Не вздумай, солнышко мое. Блондинок пруд пруди, а таких, как ты, единицы.
     - Это же мне говорили на киностудии. Но на роль, всё равно, не взяли.
     - Когда-нибудь твое лицо появится на страницах журналов.
     - Твоими бы устами да мед пить.
     - И тебя целовать, - шепнул Заколов. Затем посерьезнел и спросил: - О чем сообщил Григорьев?
     - Олег подкараулил майора Линько в тот момент, когда он менял повязку на руке.
     - Ну? – поторопил притихшую девушку Тихон.
     - Он видел его ладонь.
     Начинающая актриса вновь взяла многозначительную паузу. По ее тону невозможно было понять, положительную или отрицательную весть принесла она. Да и что считать положительным при подозрении в шпионаже? Тихон терпеливо ждал. Лариса плутовато улыбалась. Первым не выдержал Евтушенко.
     - Так что он разглядел?

31
Пароль – отзыв

     По ночам радиостанции на коротких волнах ловились лучше.    
     - Вы слушаете «Голос Америки» из Вашингтона. Сегодня мы приготовили для вас новые любопытные факты. Как вы думаете, в каком городе больше всего ресторанов? Конечно же, в Нью-Йорке – 12545! А вот как обстоят дела с индустрией питания в некоторых других городах. Лос-Анжелес – 9278, Париж – 8540, Лондон – 7389, Токио – 6931…
Центр Игле.
Для минимизации личного риска, ваши сеансы связи отменяются. За развитием операции «Крах» мы будем следить по общедоступным каналам. Любой другой риск оправдан. Ваша эвакуация гарантируется только после успешного выполнения операции. Будет задействован план 2. Сигналом должен служить – SOS. Да поможет вам Бог.

     Ранним утром следующего дня Тихон Заколов, одетый в легкую спортивную форму, разминался на высоком берегу озера Балхаш у старой вышки для ныряния. Отсюда было хорошо видно, как вдоль берега совершают пробежки подтянутые мужчины. В основном это были молодые офицеры, не растерявшие форму после строгих будней военного училища. Но попадались и седовласые командиры с развитой мускулатурой. После непродолжительного кросса и гимнастических упражнений, утренняя зарядка неизменно завершалась плаванием в теплом августовском озере.
     Сегодня людей было немного, сказывалось подавленное настроение после вчерашней трагедии. Однако того человека, которого ждал, Заколов всё же увидел. На краю большого пляжа под скалой тягал булыжники раздетый по пояс остроносый мужчина лет тридцати. Правая ладонь его была замотана широкой бежевой повязкой.
     Тихон спустился на пляж с противоположной стороны и прыгнул в воду. Он плыл вдоль берега брасом, незаметно разглядывая занимающегося зарядкой.
     Так вот ты какой, майор Линько! Анна Федоровна описала тебя верно. Заостренный профиль, прямой длинный нос и колючие узкопосаженные глазки. В звании капитана ты служил в Афганистане вместе с Корольковым. И Виктор был убит. На руке у тебя ножевой порез, который ты демонстративно замаскировал ожогом. У тебя сильный характер, майор. Мы столкнулись с тобой на острове, и ты перехитрил меня. А потом ты захотел избавиться от меня раз и навсегда. Не пожалел и безвинную девушку. Но это тебе не удалось. Кроме того, ты потерял своего подручного, мастера грязных дел, прапорщика Денисюка. Но он успел передать тебе взрывчатку. Жалкие крохи ее ты использовал против меня на моторной лодке, а куда ты планируешь пристроить остальное? И еще. У тебя есть грамотный помощник в вычислительном центре, который пытается похитить секретную информацию. Мы его обязательно найдем, майор. Понимаешь, сколь много я уже знаю о тебе. Мне известна даже твоя кличка. Игла!
     Но как это доказать?
     Тихон представил, что если заявится в прокуратуру и изложит свои путанные домыслы, его опять примут за дилетанта с неуемной фантазией. Только память об отце удерживала следователей от язвительных реплик, но по их ироничным лицам легко понять, что они говорят про него, как только захлопывается дверь. Нужны железные доказательства, неопровержимые улики, а еще лучше, признание шпиона. Как этого добиться? Когда он подозревал Григорьева, то пытался вырвать покаяние силой. В случае с Линько этот план не пройдет. Агент слишком опытен и хладнокровен. И еще он жесток. А там, где не проходит сила, нужно применять хитрость!
     Развернувшись в воде напротив предполагаемого шпиона, Заколов поплыл обратно кролем. Выходя на берег, он уже имел четкий, но очень опасный план действий.

     - Олег!
     Заколов перехватил лейтенанта Григорьева во время обеденного перерыва. В этом ему помогла вездесущая Лариса Трушина. Академик не мог уделить любимой дочери свое драгоценное время, зато охотно выполнял ее просьбы. Если девушке требовалось куда-то поехать, он быстро организовывал машину и обеспечивал нужным пропуском. Сегодня дочь решила устроить сюрприз знакомому лейтенанту, и отец не возражал. Академик искренне полагал, что молодой советский офицер гораздо более надежная партия для его дочери, чем увивающиеся вокруг нее хлыщи из киностудии.
     Тихон помахал лейтенанту из-за угла столовой. Озадаченный Григорьев спустился со ступенек и направился вслед за скрывшимся студентом.  Увидев рядом с ним красавицу Ларису, он расплылся в глупой улыбке и смущенно промолвил:
     - Здравствуй.
     Девушка приветливо кивнула. Она была одета по-ковбойски, так же, как при первой встрече в самолете. Только вырез глубоко расстегнутой рубашки открывал теперь хорошо загорелое тело. И, судя по тем глубинам, куда проникал взгляд лейтенанта, на отдыхе девушка игнорировала существенную часть нижнего белья.
     Заколов заметил поплывший взгляд Григорьева и грубо одернул его:
     - Отойдем. Нам лучше не афишировать встречу. - Он увлек всех на задворки хозяйственных построек.
     - Почему? – недоумевал лейтенант. – Вы здесь незаконно?
     - Не в этом дело. Где Линько? Он не должен нас заметить.
     - Майор предпочитает общество ракетчиков. Они обедают позже.
     - Линько вьется около тех, кто обслуживает С-300?
     - Да.
     - Я бы на его месте тоже завязал дружбу с ними.
     Тихон о чем-то задумался. Лейтенант переключил свое внимание на Ларису. «А я бы дружил только с ней», - думал он, с трудом удерживая взгляд на уровне губ девушки, хотя глаза так и норовили нырнуть вниз под оттопыренную рубашку. Опытная московская барышня сквозь солнцезащитные очки заметила интерес к некоторым деталям своей фигуры. Она наклонилась и принялась отряхивать невидимую пыль с колена. Широкая рубашка провисла. Лейтенантик обомлел от захватывающей перспективы. Девушка внутренне усмехнулась. Как же примитивны эти мужики!
     Заколов недовольно крякнул и перешел на деловой тон.
     - Олег, ты должен назначить ему встречу сегодня.
     - Кому? – встрепенулся Григорьев.
     - Майору Линько.
     - Где?
     - На полигоне наземных мишеней. Вечером.
     - Странное место. Там воронки, обломки зданий и техники…
     - А, следовательно, легче укрыться.
     - Кому? От кого?
     - Прятаться буду я. До поры до времени…
     - Ничего не понимаю. Майор не захочет встречаться со мной в столь диком месте. Он вообще не захочет со мной встречаться!
     - Захочет. Еще как захочет.
     - Почему?
     Заколов ткнул указательным пальцем в грудь лейтенанта и твердо отчеканил слова:
     - Ты изобразишь агента ЦРУ, которого прислали на смену Линько.
     - Я?! Агента центрального разведывательного управления США? – в конец растерялся Григорьев.
     - Больше некому. Ты прибыл на полигон недавно для его подстраховки. Он поверит.
     - Но…
     - Мы должны разоблачить шпиона!
     - Майор - шпион?
     - Ты же видел его руку. Ожогом он замаскировал важную улику.
     - А если это совпадение?
     - Не сомневайся, я даже знаю его агентурную кличку.
     - Какую?
     - Игла! – выпалил Тихон.
     При этом слове Лариса вздрогнула, словно ее укололи.
     - Что с тобой? – обернулся Тихон. Убеждая лейтенанта, он не обращал внимания, на тот интерес, который проявляла к разговору притихшая девушка.
     - Я не ожидала, что всё настолько серьезно, - пролепетала Лариса.
     - Речь идет о военных секретах, имеющих стратегическое значение. Враг пытается завладеть разработками твоего отца. Ты думала шпионы бывают только в кино?
     - Но как он поверит мне? – забеспокоился лейтенант.
     - Очень просто. Ты скажешь пароль.
     - Пароль? Настоящий?
     - Самый, что ни на есть настоящий.
     - Но откуда он у тебя? – удивился Григорьев.
     - Я знаю пароль и отзыв, - отрезал Тихон.
     - Почему бы тогда не рассказать всё следователям? – вмешалась в разговор Лариса. – Встречаться со шпионом очень опасно.
     - Опасность есть, - согласился Тихон. - Но она незначительна. Я буду рядом с Олегом и подстрахую. А следователи и прокурор… Они смотрят на меня, как на чокнутого паренька, начитавшегося остросюжетных книжек. Сначала мы представим им железные доводы, и тогда, пусть действуют.
     - Но, - Григорьев мялся в нерешительности. – Вчера я так нагло зашел к Линько, когда он менял повязку. По-моему, он заподозрил меня в слежке.
     - Вот и хорошо! Скажешь, что приглядывал за ним, прежде чем пойти на контакт.
     - А ты сам… не хочешь попробовать? – неожиданно спросила Лариса.
     Тихон беспомощно развел руки.
     - Со мной этот фокус не прокатит. Меня Линько прекрасно знает, как противника. Да и потом, я в городе временно, и не имею доступа на полигон. Зачем ЦРУ нужен такой агент?
     - Возможно, ты прав. – Взволнованный лейтенант уже забыл про девичьи прелести. Его пальцы теребили пуговицу на мундире, взгляд блуждал. - Но как? Как мы всё это организуем?
     - Для начала назначишь Линько встречу. Напусти таинственности и не вдавайся в детали. Он будет заинтригован и обязательно придет. При встрече произнесешь пароль. Если он ответит, значит, клюнул.
     - А если нет?
     - Обратишь всё в шутку. Держись уверенно.
     - Ну, а дальше?
     - Затем скажешь ему, что тебя прислали на замену. Центр принял решение, эвакуировать его из страны после завершения операции. Его ждут награда и деньги.
     - А вдруг это не так?
     - Зато очень похоже на правду. Посуди сам. Шпион сейчас действует сверх нагло. Постоянно выходит в эфир, идет на убийства, готовит акцию, после которой здесь всё перевернут вверх дном. Оставаться ему в городе будет смертельно опасно. Он должен был получить гарантии эвакуации.
     Григорьев задумался, его глаза азартно вспыхнули.
     - Мне придется его задержать?
     - Нет, это лишнее. Попытайся разговорить, выведай планы и пообещай помощь. А потом вы мирно расстанетесь.
     - Но, не лучше ли его сразу схватить?
     - Лучше, но очень рискованно. Он опытен и, наверняка, вооружен.
     - Я знаю приемы самбо, - уверенно заявил Григорьев. Лейтенант приосанился и скосил взгляд, оценивая, какое впечатление он производит на девушку.
     - Это прекрасно, Олег. – Тихон похлопал Григорьева по плечу. – Но разум чаще побеждает силу. Я запишу ваш разговор на магнитофон. И мы передадим запись компетентным органам. Главное – заставь его проговориться.
     Григорьев колебался.
     - Но, тогда все подумают, что я тоже шпион!
     - Я это учел. – Тихон раскрыл сумку, висевшую на плече, с арсеналом, приготовленным для опасной встречи. – Видишь магнитофон?
     - Это мой? – на лице девушки появилось кислое выражение. – Во что ты его превратил?
     - Извини. Треснувший корпус я удалил. В таком виде он гораздо компактнее.
     Лейтенант погладил макушку, вспоминая удар японской техникой.
     - Но он работает, - заверил Тихон, указывая на крутящуюся кассету. - Я записал наш разговор. И запишу твою встречу с Линько. Запись всё объяснит следователям. И Лариса - свидетель, что это моя инициатива. Уж ей то поверят.
     - Минуточку! – девушка строго взглянула на Заколова и даже застегнула на рубашке одну из пуговиц. – А какая роль в этом представлении отводится мне?
     Тихон отключил записывающее устройство.
     - Лариса. Это не спектакль, а опасная встреча. Ты будешь ждать нас в машине.
     - Но как же тогда я смогу быть свидетелем? Нет, так не пойдет. Я должна всё видеть.
     - Лариса, я не хочу рисковать тобой. Шпионские игры – мужское дело.
     - Ах, так! А женское дело нежиться на солнышке? Тогда отдай мой магнитофон, и отвези меня на пляж. Мне без музыки там скучно.
     Заколов видел, что девушка непреклонна.
     - Хорошо, ты будешь рядом со мной, - согласился он. – Но учти, лицо придется разрисовать сажей, а волосы…
     - Стричь я их не буду. Не надейся!
     - Волосы стянешь банданой.
     Повеселевший Григорьев решительно махнул рукой.
     - Вот и договорились! Втроем как-то сподручнее.
     - Тогда запоминай пароль и отзыв.
     Заколов наклонился и прошептал на ухо лейтенанту фразы, которые прочел в последнем письме Королькова. С их помощью американец, переодетый в афганского моджахеда, установил контакт с Капитаном. Тихон надеялся, что это отнюдь не литературный вымысел одноклассника.

32
Кладбище мишеней

     Багровый диск солнца опускался в Голодную степь, Кривые зубчатые тени от разрушенных построек и макетов разбитой техники зловеще удлинялись. Мрак заполнял воронки, накапливался за торчащими над землей остатками стен и остовами военной техники. На этом участке полигона располагались мишени, на которых отрабатывалась точность ракет класса «земля-земля» и «воздух-земля». Большинство построек были изрядно потрепаны, но с краю виднелся автокран, который в дневное время складывал новые бетонные коробки.
     Сейчас на ракетном стрельбище никого не было, охранять по большому счету здесь было нечего. Тихон Заколов и Лариса Трушина прятались на дне воронки, примыкавшей к кирпичной стене. В одной из трещин была закреплена длинная трубка, нацепленная на чувствительный микрофон. Такими игрушками Тихон баловался еще в школе. От микрофона в воронку тянулся замаскированный провод. Он соединялся с магнитофоном и наушниками. Заколов специально выбрал это место. По его расчетам Григорьев будет поджидать Линько здесь. Перед стеной располагалась достаточно ровная открытая площадка, удобная для встречи. Хотя она и просматривалась, неожиданно нагрянуть на нее было невозможно. Это должно успокоить шпиона.
     За полчаса до назначенной встречи послышался звук приближающегося мотоцикла. Тихон осторожно выглянул. Мотоцикл подъехал и остановился. Яркая фара полоснула по развалинам. Заколов скатился вниз и сказал Ларисе:
     - Линько приехал. Пора прятаться.
     Он накинул обоим на голову серую маскировочную сеть и лег на землю. Девушка прижалась рядом. В ее глазах дрожал огонек азарта. Она воспринимала происходящее как детскую игру, щекочущую нервы. Однако Тихон понимал, что с этой минуты они вновь вступили в опасное противостояние с вражеским агентом.
    - Вчера ты назвал меня любимой, - шепнула девушка.
    - Что?
    - Там, в воде… - Она обняла его и прижалась еще плотнее. - Ты меня любишь?
    - Сейчас не время, Лариса…
     Сверху был слышен блуждающий рокот мотоцикла. Линько объезжал развалины, изучая место встречи. Опытный агент подстраховывался, чего и следовало ожидать. Проехал он и мимо воронки. Но пронесло. Вскоре, сдержано урча, прикатили «Жигули». Заколов узнал по звуку свою «пятерку», которую одолжил лейтенанту. Григорьев остановился в намеченном месте. К нему подъехал мотоцикл. Тихон одел наушники и соединил контакты, стартующие запись на магнитофоне.
     - Привет, лейтенант. Откуда такая машина? – Линько не глушил мотоцикл и, судя по всему, продолжал восседать на нем.
     Хлопнула дверца автомобиля. Григорьев демонстрировал открытость.
     - Купил у какого-то студента. Не могу без колес.
     - А номерок-то мне знаком.
     - Не успел перерегистрировать на себя.
     - Ты хоть знаешь, кто в ней раньше сидел?
     - Мне по барабану. Студент по сходной цене уступил.
     - А откуда нынче такие бабки у выпускника военного училища?
     - Что-то мы, майор, всё не о том болтаем.
     - А о чем должны? Про погоду? Зачем ты меня сюда позвал?
     - Я думаю, ты догадываешься, - интригующе растягивая слова, ответил Григорьев и шагнул к Линько.
     - Ой! Неужели влюбился! Не приближайся ко мне, терпеть не могу голубых. – Майор расхохотался.
     Лариса услышала отголоски смеха, приподняла наушник и, обдавая жаром пылких губ, шепнула Тихону в самое ухо:
     - О чем они?
     - Про любовь. – Заколову настолько нравились поцелуи в ухо, что он вздрогнул от пробежавшей по телу волны возбуждения и втянул голову.
     Григорьев стойко переждал вульгарный смех. Его голос приобрел стальные нотки.
     - Заглушил бы ты свою тарахтелку, майор. Я люблю тишину.
     Линько, немного подумав, выполнил просьбу. Было слышно, как он покинул мотоцикл и шагнул навстречу. Лейтенант многозначительно продолжил:
     - Этой тишине не хватает шума реки.
     Возникла пауза. Заколов прижал наушник к уху. Следующее мгновение должно было стать решающим.
     Капитан щелкнул зажигалкой, закурил и задумчиво произнес:
     - Ты так думаешь?
     Это был совсем не тот ответ на прозвучавший пароль, которого ожидали Заколов и Григорьев. Тихон поспешно собирался с мыслями. Где он допустил просчет? Полагаясь на точность записей Королькова? Или майор Линько не имеет никакого отношения к Капитану из повести? Лейтенант молчал. Сбивчивое дыхание выдавало его растерянность. Линько придирчиво присматривался к Григорьеву. Ситуация выходила из-под контроля.
     Когда пауза неимоверно затянулась, майор с наигранной ленцой спросил:
     - Так что ты говорил про реку?
     - Этой тишине не хватает шума реки, - угрюмо повторил Григорьев.
     - В одну реку нельзя войти дважды.
     - Есть такие реки, которые можно перепрыгнуть, - отчеканил лейтенант и недовольно покачал головой. – Уф, и напугал ты меня.
     - Слабые нервы?
     - Нервы в порядке. Но я думал, подобные шуточки среди своих неуместны. Устал я от здешних шуточек.
     - Наслышан, наслышан о тебе, - усмехнулся Линько. – Весело тебя встретили.
     - Это часть моей легенды. Пусть думают, что я недотепа.
     - А ты, выходит, крутой мэн?
     - Не такой крутой, как ты, майор. Но надеюсь, не подкачать. Я прибыл тебе на замену. После завершения операции решено тебя эвакуировать. Когда завершающая стадия?
     - Скоро.
     - Чем могу помочь?
     - Я подумаю.
     - Это что, недоверие? Ты потерял человека и отказываешься от помощи?
     - Ну, если хочешь помочь… Знаешь, кто виновен в гибели моего верного прапорщика?
     - Детали мне неизвестны.
     - А между тем, ты должен знать виновника, раз купил эту машину.
     - Какая тут связь?
     - Автомобиль принадлежал военному прокурору полковнику Заколову. А продал тебе тачку, должно быть, его сынок Тихон. Он и будет твоим первым заданием. Усек?
     - Не совсем.
     - Убей его!
     От хлестких слов Заколов даже не вздрогнул. Наоборот, услышав свой приговор, он окончательно расслабился и убедился, что все его догадки верны. Линько – тот самый аквалангист, с которым он уже дважды сталкивался. Он – настоящий шпион, которого вычислил Тихон. А это победа! Теперь надменный прокурор Крюков признает его правоту.
     - Чем тебе помешал студент? – сдерживая волнение, поинтересовался Григорьев.
     - Многим, в том числе фамилией. Его отец, бывший прокурор, был очень настырным и сковывал наши действия. Когда он кое-что пронюхал, то сел нам на хвост. Пришлось свернуть всякую активность, пока его не ликвидировали.
     Вот при этих словах Тихон напрягся, его кулаки сжались, тело подалось вперед. Говорили о его отце, погибшем вместе с мамой на Кавказе во время отдыха. Следствие установило несчастный случай. В этом никто не усомнился, и Тихон смирился с трагедией. А сейчас выясняется, что за смертью родителей кроется совсем другая подоплека. Отец напал на след шпиона, и за это с ним жестоко расправились!
     - Шлепнули военного прокурора? – переспросил лейтенант.
     - Да. Госбезопасность на полигоне вялая, а прокурор ушлым оказался. Еще немного, и мог бы нас накрыть. Мы рисковать не стали и здесь его не трогали. Сообщили о проблеме в Центр. И специалисты ее решили. Организовали несчастный случай где-то на Кавказе.
     - А сынок его, студент, каким боком нам мешает?
     - Яблоко от яблони недалеко катится. У него нюх врожденный, лезет, куда не следует. Сначала меня спугнул, потом помощника загнал в Акулью пасть. Я опасаюсь, как бы отец ему что-нибудь не нашептал в свое время. Очень не вовремя парень в городе появился. Двумя неделями бы позже – и пусть живет. А сейчас я должен устранить любую опасность срыва операции. В прокуратуре против нас ничего нет, я проверил. КГБэшники копают совсем не в том направлении. А что за информация у парня в голове — вопрос.
     - Да что он может знать? Сопляк!
     - Не думаю. Заколов даже на перегоне оказался сразу после катастрофы, - загадочно ответил Линько. - Короче, надо от него избавиться самым радикальным образом! Сможешь?
     - Несчастный случай на воде?
     - Не пройдет. Парень отлично плавает.
     - Яд?
     - Спецсредства побереги для более важных дел. Контрразведка ничего не должна заподозрить.
     - Сбить автомобилем?
     - Грязная работа. Результат не гарантирован, а наследишь однозначно.
     - Тогда остается бытовуха. После продажи автомобиля парень при деньгах. Его могли ограбить и убить.
     - Возникнут вопросы: откуда деньги, кто о них знал? Неизбежно выйдут на тебя. И неизвестно, как всё повернется.
     Заколов с волнением слушал, как по-будничному решается его судьба. Словно две хозяйки советуются, что лучше приготовить на обед. Как не пересолить, не пережарить, и сделать блюдо красивым. Но ничего, магнитофон исправно пишет гнусный разговор. Скоро шпиона по кличке Игла можно будет арестовывать. Теперь Заколов вдвойне в этом заинтересован. Убийство родителей должно быть раскрыто, а исполнители обязаны понести самое суровое наказание.
     Лейтенант шумно поскреб затылок.
     - Ума не приложу, что еще?
     - Парень дружит с красивой девчонкой, - издалека начал майор. – Она заметная, одевается вызывающе. На нее может положить глаз местное хулиганье. Знаешь, как это бывает у молодежи? Пристанут, то да сё. Заколов обязательно вступится за девушку и... напорется на финку. Как тебе такой план?
     - А девушка? Она же свидетель.
     - И ее туда же. Поверь мне, чем больше трупов, тем больше неразберихи у следствия.
     - Но, девушка… Она же ни при чем.
     - Тебе жалко никчемной вертихвостки?
     - Лариса, она такая…
     - Ты знаешь ее имя? – удивленно перебил Линько.
     - Я оказался рядом с ней в самолете... Там же познакомился с Заколовым... Узнал, что у него есть автомобиль, который ему не нужен, - старательно подбирая слова, оправдывался лейтенант. –  Лариса сказала, что она дочь академика Трушина.
     - Вот и замечательно. Еще раз выведем папашу из равновесия! Пусть ему будет не до научной работы.
     - Ты так считаешь?
     - Да, я так считаю! – отрезал Линько. - Всё, что связано с академиком – наша главная цель. Чем хуже ему, тем лучше нам! Понятно?
     - Не слишком ли большой риск? Дочь академика все-таки. Следователи будут землю носом рыть.
     Заколов поморщился. Его жизнь лейтенант так рьяно не защищал. Он чувствовал рядом теплое дыхание Ларисы. Хорошо, что она ничего не слышит. Нервы девушки сейчас итак на пределе. Она вцепилась в него, прижалась, но ее тело наэлектризовано не эротическими фантазиями, а обыкновенным страхом, смешанным с любопытством. Тихон погладил волосы девушки и поцеловал ее в нос. Девушка словно ждала этого и тут же ответила нежным касанием губ, ее бедра волнообразно задвигались. Как же он забыл, что она быстро возбуждается от прикосновений. Сейчас не время и не место для любовных утех. Но Лариса, видимо, думала иначе. Ее ладонь скользила под футболкой Тихона, острые ноготки щипали спину, а горячий язычок прорвался в его рот. Это чертовски приятно, но…
     Насилу расцепив губы, Заколов простонал:
     - Не надо. Риск огромен.
     Словно отвечая на его реплику, в наушниках забубнил голос майора.
     - Риск – это то, ради чего стоит жить, лейтенант. Ни алкоголь, ни секс, ни деньги, ни наркотики не дают таких эмоций, как настоящий риск. Риск, которым ты смог управлять. Чем выше риск, тем выше кайф, когда ты преодолеваешь его и выходишь победителем.
     - Я тоже люблю риск, но… разумный.
     Под этими словами Заколов бы тоже с радостью подписался. Но Лариса… Что она творила! Ее ладонь спустилась ниже и уже расстегивала его ремень. А он не мог сопротивляться ее настойчивости. Шум выдал бы их присутствие.
     - Что же ты еще любишь, лейтенант? Может, втюрился в длинноногую рыжую девчонку? Она хороша...
     - Да, я люблю…
     Заколов занервничал. И от активности Ларисы, и от нерешительности Григорьева. Неужели Олег потерял самоконтроль и допустит прокол? Однако лейтенант собрался и выдохнул:
     - Больше всего я люблю деньги!
     Тихон, в отличие от лейтенанта, вынужден был сдерживать дыхание. Хотя давалось это ему с превеликим трудом. Рука девушки уже проникла под трусы, а ее пальцы завладели… В общем, она получила полный контроль над молодым парнем.
     Вверху продолжалась полемика.
     - Ха, удивил. Деньги я тоже уважаю, но не настолько, как прапорщик Денисюк. Это он каждое мое задание измерял в долларах. А я никогда бы не стал шпионить только из-за денег.
     - Ты ненавидишь коммунистов?
     - Наплевать мне на всех! На коммунистов, на капиталистов… Я с детства рвался к острым ощущениям, которые дает реальная опасность. Поэтому и согласился работать на америкосов. Риск возрастает многократно, а значит, повышается степень удовольствия, которое я получаю. А бабы… Не позволяй им влезать в свою душу, лейтенант. Они все метят туда. Нашего тела и наших денег им мало.
     С последним утверждением Тихон был не согласен. Он тотчас бы мог привести конкретный пример, потому что считал, что душа, если она существует, находится повыше пупка. По крайней мере, не там, куда сейчас устремилась Лариса. Ее губы жаркими укусами спускались по его телу, заставляя вздрагивать каждую мышцу, к которой они прикасались.
     - А нам, мужикам, нужна только разрядка. Трахнул - и под зад коленом. Если обидится, найдешь новое тело, - продолжил нравоучения Линько.
     - Под таким соусом я не рассматривал баб, - попытался пошутить Григорьев.
     - Жизнь заставит, - уверенно изрек майор.
     Интересно, как бы отреагировал Лариса в ответ на столь низкие рассуждения о женщинах? Тихон чувствовал, что полностью находится во власти ее яростной нежности, и всякое сопротивление бессмысленно. Да и не нужно…
     Звук в наушниках становился далеким и второстепенным.
     - Я бы тебя многому научил, лейтенант. Но скоро сваливаю. Проверну последнее дельце и… Кстати, как пройдет моя эвакуация?
     - Через Афган, - избегая подробностей, скороговоркой ответил лейтенант.
     - Ладно, мы отвлеклись, – решительно заявил Линько после некоторого раздумья. - Заколов и Трушина будут твоим первым заданием. Посмотрим, каков ты в деле. Срок на исполнение – сутки.
     - Сутки?
     - Тянуть нельзя, парень по-настоящему опасен. Или ты трусишь?
     В ответ на упрек Григорьев приободрился.
     - Не сомневайся во мне, Игла. Всё сделаю. Ты еще должен передать мне связи и оборудование. Где хранится рация? Когда покажешь тайники?
     Линько вновь ответил не сразу.
     - Успеется.
     В его голосе Заколов почувствовал недобрую перемену. Что-то насторожило шпиона. Возможно, Григорьев допустил оплошность. Но улетевшее в облака счастья сознание Тихона, вяло реагировало на чужую речь. Его тело сконцентрировалось на ласкающих движениях женских губ и всеми силами стремилось, чтобы этот сладостный процесс не прерывался, а завершился финальной вспышкой абсолютного счастья.
     Вверху за стенкой послышался удар, звук падающего тела, короткая борьба и сдавленный стон.
     - Спектакль закончился, - прорычал Линько. – Ты не тот, за кого себя выдаешь.

33
Керосиновая топь

     Лариса ничего не слышала и продолжала безудержное восхождение на вершину блаженства. Тихон помогал ей, едва сдерживая собственный стон. Краешком сознания он понимал, что Григорьев в опасности, но, находясь в шаге от эйфорического взрыва, не в силах был остановиться. 
     - Игла, заканчивай свои глупые проверки, - бухтел, отплевываясь песком, поверженный лейтенант.
     - Проверку ты не прошел. – Линько сдавливал шею Григорьева и жестко заламывал его руку.
     - Я пришел к тебе с паролем! Чего тебе еще надо?
     - Пароль верный, но устаревший.
     - Отпусти меня!
     - Ты ошибся с Иглой, лейтенант. Я Меч, а не Игла!
     - Меня не предупредили, - пытался оправдаться Григорьев.
     - А должны были.
     - Кто же такой Игла? – Григорьев надеялся на помощь Заколова, говорил громко и явно пытался выиграть время.
     - Ишь, какой любопытный! Этого даже я не знаю.
     - А как же ты с ним работаешь?
     - Вижу метку на столбе. Потом бегу на пляж. Там меня ждет камешек. Не простой, а с секретом. В нем я получаю инструкцию.
     - Хорошо, я также буду работать с Иглой.
     - Твоя песенка спета. Переходим к другой опере. – Майор ударил лейтенанта, сорвавшись на крик: – Что ты знаешь обо мне? Кто тебя послал? Ты из органов? Отвечай!
     В это же мгновение блаженная волна восторга накрыла Заколова, он на секунду потерял контроль над собой и простонал. Звучно и протяжно. Вопль Григорьева, раздавшийся чуть позже, приглушил голос Тихона.
     - Сволочь! Ты бьешь своих!
     Однако майор насторожился. Он с силой придавил лицо лейтенанта к земле.
     - Не вопи. Дай послушать.
     Лариса приводила в порядок одежду. Заколов понял, что вот-вот будет разоблачен, и таиться больше незачем. Он нащупал свое единственное оружие – металлическую рогатку с крупными шариками от подшипников. В умелых руках она представляла серьезную опасность. Тихон выполз из воронки и выглянул из-за обломков стены. Предстояло вспомнить навыки лихой юности. Первый же выстрел по неподвижной мишени оказался удачным. Шарик пришелся в лоб майору. Шпион с воплем перекатился через спину. Тихон встал в полный рост и продолжал стрелять из рогатки, отгоняя Линько от Григорьева. Освобожденный лейтенант быстро сориентировался и отбежал за укрытие.
     Полдела было сделано. Теперь надо было заставить Линько уехать. Его признаний, записанных на пленку, вполне достаточно. А поимкой опасного врага пусть займутся профессионалы. Но разоблаченный шпион это прекрасно понимал и не думал убегать. Оправившись от неожиданности, он распластался на земле, и, прежде чем блеснула первая вспышка, Заколов догадался, что в руке майора появился пистолет.
     Тело скользнуло за обломок стены. Пули яростно крошили старый бетон. Заколов бросил бесполезную рогатку и скатился в воронку. Он подхватил магнитофон и показал Ларисе проход между разбитыми стенами.
     - Уходи. Я за тобой.
     - Как в кино, - ответила она, смахнув бетонную крошку со щеки Тихона.
     - Уходи! – Заколов тряхнул девушку за плечи.
     Выстрелы вернули молодую актрису в суровую реальность. Она пригнулась и побежала. Заколов отступал, стараясь прикрыть гибкое чувственное тело, подарившее ему бездну наслаждений. Они успели свернуть за преграду, прежде чем новый выстрел вспорол землю на их следах.
     Огромный полигон с разбитыми мишенями представлял собой запутанный лабиринт. Темнота позволяла перебегать от одного укрытия к другому, удаляясь от преследователя. Иногда, чтобы сбить майора с толку, Тихон бросал камешки в одну сторону, а сворачивал в другую. Редкие удаляющиеся выстрелы подтверждали, что им удалось заморочить противнику голову. Двигались поначалу хаотично. Почувствовав, что оторвались, Тихон сменил тактику. Теперь его задачей было увести майора подальше, а самим быстро вернуться к автомобилю. Он не имел права бесконечно рисковать жизнью девушки. Ларису нужно было доставить в безопасное место. Что касается лейтенанта Григорьева, то Заколов надеялся, что военный человек сам сумеет позаботиться о себе.
     Добравшись до первоначальной площадки, Тихон осторожно высунулся из-за укрытия. «Пятерка» на месте. Майор в последние минуты никак не проявлял себя. Есть вероятность, что он рыщет далеко отсюда.
     - Бежим к машине. У меня вторые ключи.
     Лариса восприняла его слова, как окончание опасного приключения. Она выпрямилась, сдернула с головы запыленную бандану и грустно оглядела себя.
     - Как же я измазалась.
     - Идем, - Заколов приобнял девушку за плечи и поспешил к автомобилю.
     Сбоку послышалось какое-то шевеление. Тихон оглянулся. Из-под разбитого макета танка выползал военный в перепачканной форме.
     - Олег. Ты?
     Человек поднялся. Тихон узнал крепкую фигуру майора Линько. Какая досада! Он схватил Ларису за руку и побежал к автомобилю.
     - Стоять! – крикнул разъяренный шпион.
     Последовал выстрел. Пуля угодила в магнитофон, Тихон инстинктивно разжал пальцы. Там основная улика! Но возвращаться за разбитой техникой было смертельно опасно, лишь несколько шагов отделяло беглецов от заветной цели.
     Запрыгнув в машину, Тихон скомандовал:
     - Лариса, на пол! – и завел двигатель.
     В ту же секунду пуля раскрошила боковое стекло за водителем. Неистово завизжали задние колеса, прокручиваясь на мелких камушках. Автомобиль рванул с места, круто развернулся и помчался вдоль разбитых мишеней. В клубах пыли появился майор Линько, расставил в упор ноги, прицелился. Ствол трижды изрыгнул огоньки вспышек. Одна из пуль безумной мухой пробила заднее стекло, испытала на прочность держатель зеркала над головой Тихона и свалилась от бессилия. «Пронесло», - подумал Заколов, видя, как уменьшается фигурка шпиона.
     Но не успел он успокоить девушку, как яркий луч лизнул зеркало заднего вида. Шпион оседлал мотоцикл и на бешенной скорости помчался за беглецами. Мощная «Ява», взлетая на кочках, перепрыгивая через ямки, приближалась. Заколов наблюдал, как неумолимо сокращается расстояние. Когда опытный агент догонит автомобиль, их шансы на спасение упадут ниже плинтуса. Тихон сделал вывод, что не может рисковать жизнью девушки. Он ввязался в смертельно опасную схватку, ему и расплачиваться! Девушка не должна участвовать в безумных мужских играх.
     - Лариса. Сейчас я сверну направо и резко заторможу. Там будет стена. На некоторое время она нас прикроет. Ты должна выпрыгнуть из машины и спрятаться.
     - А ты?
     - Я поеду дальше.
     - Я с тобой.
     - Нет! Он нас догоняет. У него оружие.
     - Он убьет тебя! – Лариса обняла Тихона.
     - Когда я останусь один, я что-нибудь придумаю. И машина станет легче.
     - Издеваешься! – обиделась Лариса. – Сколько, по-твоему, я вешу?
     - Лариса, мы подъезжаем.
     - Нет, ты ответь! Я что, корова?
     - Лариса, ты самая красивая и стройная! Приготовься!
     - Почему ты только сейчас стал говорить ласковые слова?
     - Солнышко мое рыженькое. Я тебя обожаю.
     - Скажи еще что-нибудь.
     - Я сворачиваю! Это наш последний шанс!
     - Ну! – требовательно ждала девушка.
     Совершив поворот, Тихон резко затормозил, распахнул дверцу и силой выпихнул девушку.
     - Любимая, ты лучше всех выпрыгиваешь из машины! – крикнул он, набирая скорость.
     В зеркале он заметил, как девушка погрозила кулачком, но все-таки юркнула за стенку. Когда мотоцикл с врагом промчался мимо этого места, Тихон окончательно успокоился. Если схватки с вооруженным противником не избежать, то лучше действовать без оглядки на слабое звено.
     Он мчался по степи в сторону седьмой площадки, где располагался аэродром. Там всегда дежурят военные, они обязательно помогут. Отсутствие дороги, ухабы и крупные камни не позволяли развить максимальную скорость. В этих условиях шустрый мотоцикл имел преимущество. Двухколесный аппарат то и дело взлетал над степью, слепил яркой фарой и быстро приближался. Вскоре Заколов увидел переднее колесо «Явы», сидящим у себя «на хвосте».
     В руке шпиона появился пистолет. Встречный поток раздувал его щеки в зверскую улыбку. «Ява» прибавила скорость и зашла слева. Майор хотел бить наверняка. Заколов вильнул вправо. На некоторое время ему удалось уйти из зоны поражения, но степь под колесами превратилась в подобие стиральной доски. Он вынужден был сбросить газ и следить за дорогой. Когда он поискал глазами противника, тот уже целился ему в висок с близкого расстояния. Заколов пригнулся и бросил машину на мотоцикл. Прозвучал выстрел. Вдребезги разлетелось водительское стекло. Осколки посыпались на голову и за шиворот. Но ожидаемого удара не последовало. Хладнокровный Линько успел притормозить и пропустил машину перед собой. Теперь он мчался с другой стороны.
     Майор открыто улыбался. Ему нравилась рискованная погоня. Он вновь поднял пистолет и прицелился.
     - Да что ж это такое! Гад! Скоро у меня не останется ни одного целого стекла! – громко ругался Тихон. Крик помогал ему выплеснуть отрицательные эмоции.
     Заколов ударил по тормозам. Пуля просвистела перед лобовым стеклом. Клубы пыли нагнали машину и на миг заволокли обзор. Автомобиль заглох. Когда пыль осела, Тихон увидел катящийся ему навстречу мотоцикл. Рука повернула ключ зажигания, нога нервно вдавила педаль акселератора, колеса неистово завращались, закапываясь в мягкий песок. Автомобиль крепко сел на брюхо.
     «Ява» замерла перед капотом. Фара слепила глаза дальним светом. Прямо над ней наверняка торчал ствол пистолета. Это конец!
     - Приехали, - хрипло посмеялся майор. Вдруг голос его проявил недовольство: - А где девчонка?
     - Улетела. Но обещала вернуться, - мрачно пошутил Заколов. Он понял, что тайна исчезновения Ларисы, его единственный шанс на отсрочку неминуемой расправы.
     - Ах ты, поганец! Корчишь из себя героя! – Линько сошел с мотоцикла и распахнул водительскую дверцу. – Я буду убивать тебя по частям. Хочу насладиться твоей болью. Для начала размозжу коленку. – Он опустил ствол пистолета. – Говори, где Трушина?
     Тихон молчал. Он прикидывал, сумеет ли выбить пистолет из рук шпиона? Тот опытен, и держится на расстоянии.
     - Молчишь! Что же, я уважаю твой выбор.
     Зрачки майора сузились до размера булавочных головок. Ствол смотрел на коленную чашечку. В наступившей тишине четко щелкнул боек пистолета.
     В обойме закончились патроны!
     Заколов с криком кинулся на врага. Майор отступил, но Тихон успел зацепить его и свалить с ног. Пистолет отлетел в сторону. Завязалась борьба. Майор больно ударил коленом в пах и сумел перекинуть через себя обмякшего на миг Заколова. Шпион оказался сверху. Он замахнулся для удара, но Тихон поймал встречный кулак расставленной ладонью, как боксерскую перчатку лапой на тренировке. Несколько перекатываний и изнуренная борьба не выявили победителя. Силы противников оказались равны. В какой-то момент майор потянулся за оказавшимся в поле зрения пистолетом, и Тихон решил рискнуть.
     Ему не требовалась личная немедленная победа над шпионом. Достаточно было его разоблачения. Он покосился вбок. Взлетная полоса аэродрома уже рядом. Бегает он хорошо. Пока майор достанет обойму и зарядит пистолет, пройдет достаточное время, чтобы отбежать подальше. Руки шпиона устали от напряжения, он не сможет метко выстрелить с большого расстояния. Пройдет минута-другая, и Тихон будет в безопасности.
     Противники сипели от напряжения. Шпион стремился сдвинуться к пистолету. Заколов собрался с силами и, вместо того, чтобы удерживать врага, резко пихнул его в сторону оружия. Майор откатился, а Заколов оказался свободен. Он вскочил и побежал к аэродрому.
     Оглядываться было некогда. Требовалось как можно лучше использовать предоставленную фору. Тихон бежал. Его мозг отсчитывал спасительные секунды. Теперь ему не страшен даже пистолетный выстрел, он уже на безопасном расстоянии! Однако за спиной послышался рокот заведенного мотоцикла.
     Как он не учел эту очевидную возможность! Мотоциклист против бегуна – совсем безрадостная гонка.
     Тихону не остается ничего иного, как продолжить бег. Он надеется на микроскопический шанс, успеть выбежать на взлетно-посадочную полосу, а там, быть может, его кто-нибудь заметит и спасет.
     А мотоцикл стремительно накатывает. Ноги студента неистово молотят по твердому грунту. Вот низинка, за ней видна бетонная полоса. Последний рывок через яму! И вдруг ступни проваливаются во что-то вязкое и липкое. Заколов по инерции делает несколько шагов и зарывается по колено в жидкий песок. Рядом темнеют масляные пятна. Мчащийся мотоцикл слетает с жесткой поверхности и плюхается в густую жижу. Линько кубарем падает вперед, теряет пистолет и распластывается в непонятном болоте со странным запахом.
     Два противника вновь рядом. Между ними не более пяти метров. Линько пытается встать и тотчас проваливается по колено. Оба оглядываются. В глазах один и тот же вопрос. Откуда в безводной степи болото? Майор подводит испачканный руки к носу и грязно ругается:
     - Летчики, сволочи! Керосин, суки, сливают.
     Заколов припоминает, что неизрасходованный керосин после полета положено сливать. И некоторые «ассы» пользуются этим. По расходу керосина зачастую определяются летные часы. Чем больше слил – тем больше «налетал»! Военных самолетов на аэродроме сотни! Сколько тонн сейчас у них под ногами?
     Линько пытается найти упавший пистолет. Вокруг темно. Он достает зажигалку и чиркает. Рука с огоньком пламени поднимается вверх. Тут и там виднеются темные пятна. Неожиданно майор ойкает и отбрасывает зажигалку. Его ладонь в огне. Линько сбивает пламя и матерится.
     Заколов видит, как под упавшей зажигалкой вспыхивает керосин. Огонь стелется прямо по влажному песку, жадно расползается по масляной пленке и двигается дальше. Тихон отчаянно пытается вырваться из керосинового болота, но кратчайший путь до «суши» уже отрезан огнем. Пламя шумит, расширяется и наступает на пленников, зажатых в керосиновой ловушке. Оба уже забыли о смертельной борьбе друг с другом и вынуждены отступать под напором общего врага. Ноги вязнут всё глубже, черные клубы дыма мешают дышать, одежда пропитывается керосином. Безжалостный огонь подбирается быстрее, чем они успевают отойти вглубь болота. Стоит коснуться огненной кромки, как каждый из них превратится в сияющий факел. А спасительного «берега» не видно!
     И вот спина уже чувствует подползающий жар смертоносного огня. Разоблаченный шпион рядом. Он оборачивается к пламени и дико смеется.
     - Ну что, студент, не по зубам тебе Игла? Нас не будет. А Игла останется! Ха-ха-ха!!!

34
Спасительный крюк

     На обезумевшем лице майора сияет бесшабашный восторг. Он достиг наивысшей степени риска, к которому стремился всю жизнь. Победный клич вырывается из его уст. Он не думает о смерти. Он празднует собственный триумф. Тихон завидует разудалому бесстрашию майора. В отличие от него, он неимоверно хочет жить и не прекращает яростную борьбу. Но все усилия бесполезны. Ноги намертво застревают в песочно-керосиновой топи. Яркое пламя уже окружило пленников огненным кольцом. И из него не вырваться!
     - Я умру, но обо мне еще вспомнят! – вопит Линько. – Никто не остановит мой замысел. Победа будет за мной!
     За бешенным криком майора Тихон едва различает чей-то оклик. Кто-то зовет его по имени! Сквозь жадные языки пламени и смрадный дым пробиваются два огонька. Это фары огромной машины, но они едва видны. Над ними срывающийся женский голос:
     - Ти-шааа!
     Он узнает Ларису. Как она здесь оказалась? На какой машине?
     И вдруг, с черного неба над Тихоном опускается крюк подъемного крана. Это спасение! Тихон хватается за крюк и сам уже кричит:
     -Ла-ри-сааа!
     Трос натягивается. Тело ползет вверх. Ноги вырываются из западни. Рядом удивленные глаза майора. Ошеломленный шпион понимает, что от него ускользает удача. Он делает рывок и цепляется Заколову за щиколотки. Кран тянет вверх. Тихон брыкается, но Линько держится мертвой хваткой. Заколов чувствует огромную тяжесть на ногах, его влажные пальцы медленно скользят по гладкому крюку. Он не выдержит веса двух тел!
     Огонь подбирается к месту, где только что стояли противники. Языки пламени перекидываются на лодыжки майора. Огонь быстро распространяется по вымокшей в керосине одежде. На шпионе вспыхивают штаны, пламя жадно переползает на мундир. Линько кричит, но пальцы не разжимает. И только когда огонь облизывает его лицо, он отпускает Тихона. Заколов с облегчением перехватывает ладони на скользком крюке. Под ним в огненном болоте корчится тело шпиона. Бушующая стихия безвозвратно поглощает врага.
     Стрела крана описывает стремительную дугу. Заколов шлепается на спасительную сушу. Только теперь он может разглядеть, что за рулем автокрана сидит лейтенант Григорьев. На подножке подпрыгивает радостная Трушина. У Заколова почти не осталось эмоций. Он благодарно приподнимает руку. Он спасен.
     Но строительная машина, чтобы дотянуться до Тихона, вынуждена была заехать передними колесами в горящий керосин. Ее покрышки дымятся, а огонь уже стелется по капоту. Лейтенант открывает кабину и убеждается, что не может спрыгнуть, не попав в огонь.
     - Назад! По автомобилю! – подсказывает вскочивший Тихон.
     Олег и Лариса перебираются вдоль корпуса машины. Пламя забирается под капот, раздается хлопок и большегрузный автокран расчаливает «пасть». Откинувшийся капот вдребезги разбивает лобовое стекло. Проворный лейтенант уже спрыгивает на землю. Но Лариса замешкалась, осколки долетают до нее. Девушка в страхе сжимается, теряя драгоценные секунды. А огонек уже бежит по трубкам к огромному бензобаку.
     Тихон подбегает к машине. Только бы успеть! Лариса сваливается в его руки. Заколов подхватывает девушку и бежит подальше от объятого пламенем автокрана. Яркая вспышка озаряет небо. Тихон падает и накрывает собой девушку. Ударная волна, насыщенная камушками и песчинками, проходит над его головой.
     Всё стихает. Огонь пожирает останки машины, керосиновое болото намерено гореть долго и нудно.
     Тихон видит перед собой лицо девушки.
     - Спасибо тебе, - шепчет он. – Если бы не ты…
     - Это Олег. Он нашел автокран и подобрал меня.
     Подходит Григорьев.
     - Вы целы? – испуганный взгляд лейтенанта поглощен изучением тела девушки.
     - Со мной всё в порядке. – Лариса встала и пытается отряхнуться. – Ну и грязнуля ты, Заколов. Даже меня испачкал.
     - Спасибо, лейтенант, выручил, - благодарит Заколов.
     - Да ничего. Наткнулся на кран. Завел. Я же говорил, что у меня отец крановщик, я эту технику еще в школе освоил.
     Заколов спешит. Он понимает, что на пламя сейчас примчатся военные.
     - Олег, сейчас приедут люди. Ты объясни, что к чему. Скажи, что сам вычислил шпиона. Завязалась борьба, и ты загнал его в это керосиновое болото. А я найду магнитофон и передам тебе изобличающие записи.
     - А ты? А вы?
     - Мы уедем. Помоги только «жигуль» вытолкнуть. Мое присутствие здесь вряд ли обрадует прокурора.
     - Что же дальше?
     - Будем искать Иглу. И со смертью родителей мне еще предстоит разобраться.
     - Об этом рассказывать?
     - К чему? Прокуратура дело закрыла. Я сам найду убийц.

     Вернувшись на «пятерке» к развалинам стрельбища, Заколов сразу увидел в свете фар лепешку от магнитофона. Грубый рисунок протектора говорил о том, что здесь проехал автокран. Заколов поковырялся в останках. Даже пленка не подлежала восстановлению. Важная улика безвозвратно пропала.
     - Ты расстроен из-за этой ерунды? – спросила Лариса. – Ты должен радоваться, что остался жив. Что мы оба выжили!
     - Я радуюсь, - грустно вздохнул Заколов.
     Лариса обняла Тихона сбоку, склонила голову на его плечо.
     - Такого не увидишь даже в кино.
     - Особенно той сцены, под маскировочной сеткой.
     Лариса с наигранной злостью ткнула Тихона коленом.
     - Тебе не понравилось, да? Ну, только скажи, что не понравилось! Я тебя…
     - Понравилось. Еще как… Я твой должник. – Тихон нежно поцеловал девушку.
     - Я запомнила твое обещание, - выдохнула Лариса после долгого поцелуя. Она скептически осмотрела их грязную одежду. – Нам придется долго отмывать друг друга.
     - Это мероприятие не стоит откладывать.
     Заколов повел девушку к машине.
     - Ой, смотри! – указала Лариса. – Олег опять потерял фуражку.
     Тихон поднял головной убор за козырек, посмотрел на эмблему.
     - Это фуражка майора. Ему она теперь ни к чему.
     Он хотел запустить головной убор высоко вверх, но в последний момент остановился. Что-то привлекло его взгляд внутри фуражки. Пальцы отогнули подкладку тульи и извлекли плотный бумажный квадратик. Раскрыв ее в три приема, Тихон увидел тонко вычерченную схему. Он смотрел на нее и ничего не понимал. С одной стороны, рисунок похож на радиосхему, с другой - совершенно незнакомые обозначения. Только внизу печатными буквами было написано: «задер. 60с».
     - Поехали. Я мечтаю о душе, - торопила Лариса.
     Тихон сунул бумажку в карман. Пальцы наткнулись на листок, захваченный с рабочего стола Анастасии Мареевой. Там схема значительно проще, вспомнил он, и формулы очень понятные, хорошо известные по школьному учебнику физики. Обычная задачка на столкновение двух тел.
     На столкновение! Двух тел разной массы!
     Он вдруг догадался, что могут означать простые формулы, и какой дьявольский расчет за ними кроется. Но предположение было настолько невероятным, что Тихон внутренне ужаснулся.
     Лариса по-своему истолковала его страх. После всех ужасов, пережитых на полигоне, требовалось срочно сменить обстановку. Она решительно дернула Тихона за рукав и напомнила о заманчивой перспективе. 
     - Ко мне. В душ!

35
Чудовищная догадка подтверждается

     Светало. Тихон Заколов осторожно выбрался из-под одеяла, старясь не разбудить сладко спящую Ларису Трушину. Вчера, позабыв о своем прежнем правиле, она позволила остаться ему на ночь. Он с вожделением посмотрел на спутанные золотые волосы, разметанные на белой подушке, и припухшие от безумных поцелуев губы девушки. Накануне они долго резвились в ванной, обхаживая друг друга, а затем переместились на широкую кровать. Приятные воспоминания еще отдавались в теле нежной истомой.
     Рука наткнулась на махровое полотенце. Тихон закрепил его на бедрах и на цыпочках прошел к дальнему креслу. На коленях появилась бумажка, которую он достал вчера из грязных джинсов. Этот был тот самый листок с формулами, взятый со стола Анастасии Мареевой. Ради него он и покинул теплую постель. О нем он напряженно размышлял последние полчаса, и уже не мог уснуть.
     Глядя на простенький рисунок из прямоугольников со стрелками и записанную ниже систему уравнений, Тихон с восхищением и содроганием осознавал, что его догадка оказывается кошмарной правдой. Значения переменных и коэффициентов полностью подтверждали это. Четкий расчет на основе простых законов физики описывал чудовищную катастрофу с десятками человеческих жертв!
     И за всем этим стоит привлекательная женщина Анастасия Мареева?
     По спине Тихона пробежали мурашки. Он сразу вспомнил все те странности, которые происходили на компьютерах вычислительного центра. Их мог осуществить только программист высокой квалификации, хорошо знакомый с организацией работы в вычислительном центре. Мареева этим требованиям полностью отвечала! Она имела доступ ко многим лабораториям и могла воспользоваться несколькими точками входа во внутреннюю сеть, чтобы сбить с толку возможный контроль. Проживая с Ольховским, заместителем НИЧ по науке, она легко могла выведать любые пароли и коды. Ей не составляло труда тайно копировать файлы, перемещать их с компьютера на компьютер, архивировать данные, а тут же уничтожать мельчайшие следы своих махинаций. Через секунду после ее выхода из системы, уже невозможно было что-то восстановить и доказать.
     Получается, что Мареева – коварный вражеский агент, действовавший на вычислительном центре. Она отнюдь не помощница майора Линько, а его босс! Майор действовал по ее указаниям и передавал радиограммы, подписанные ею. Мареева – шпион! Крот по кличке Игла! Ну конечно! Как он сразу не догадался. Ведь Игла – слово женского рода! Она – мозг тайных операций на полигоне. Это доказывает и расчет, который он нашел в ее бумагах. Точный, эффектный и безумный.
     Что говорил Линько про связь с Иглой? Он видел метку на столбе, а затем находил в условленном месте камень-тайник, с заданием внутри. Так вот, что майор делал на пляже ранним утром! Упражнения с поднятием булыжников маскировали подход к тайнику! При такой схеме им не требовалось встречаться лично, и майор действительно не знал, кто скрывается под именм Игла.
     Заколов потянулся за джинсами, валявшимися на полу. Предстояло проверить одну очень важную деталь, чтобы окончательно подтвердить его версию. Он неловко сунул ногу в штанину и чуть не споткнулся. Лариса открыла глаза, лениво поправила волосы и облокотилась на ладошку.
     - Ты куда в такую рань?
     - Я? Мне нужно переодеться. – Тихон развел руки, указывая на грязные джинсы.
     - Бывают случаи, когда одежда совершенно ни к чему. – Лариса откинула одеяло и изогнулась в сладком потягивании.
     Тихон наблюдал, как плавно двигается ее обнаженное тело, и шевелится черная роза на нежной коже лобка. Если бы острые иглы на цветке были настоящими, он бы вчера исколол все губы.
     - Я все-таки съезжу и сменю одежду, - с усилием отрывая взгляд от манящей позы, заявил Тихон.
     - А потом?
     - Мне нужно кое-что проверить.
     - Это связано со вчерашним ужасом?
     - Называй это опасным приключением. Без них жизнь пресна и монотонна.
     - Зато стабильна и продолжительна.
     - Лариса, милая, ты поспи. Актрисам нужен полноценный отдых.
     Девушка недовольно сморщила губки и запахнула одеяло, оставив открытым один из сосков. От этого она выглядела не менее эротично.
     - Днем увидимся? – печально спросила она.
     - Постараюсь.
     - Опять обманешь.
     - Лариса, запомни, - Тихон сел на край постели и без тени улыбки твердо произнес: - Я всегда обманываю девушек.
     - Ах ты, наглец! И смеешь этим хвастаться!
     - Подожди! – Заколов перехватил летящую в него подушку. – Вдумайся в мою фразу. Если я всегда обманываю девушек, то обманул и сейчас. Следовательно, мое утверждение ложно. А значит, я никогда не обманываю девушек.
     - Эти слова мне нравятся больше.
     - С другой стороны, - продолжил рассуждать Тихон. – Если я никогда не обманываю, то в первой фразе я тоже сказал правду. То есть, я всегда обманываю девушек.
     Лариса задумалась, помогая себе странной манипуляцией пальцев, а потом раздраженно выкрикнула:
     - Мне наплевать, как ты себя ведешь с другими девушками! Меня ты обманываешь или нет?
     - Это называется логическим парадоксом. Мое утверждение не истинно и не ложно. Ты сама должна решить, верить мне или нет.
     - Чертов математик!  - вторая подушка обрушилась на молодого человека.
     Заколов встал, собираясь уходить. Лариса насупилась.
     - Ты меня даже не поцелуешь? На прощание.
     Тихон вернулся к кровати, наклонился. Рецепторы носа ощутили дурманящий аромат женского тела, готового к ласкам. Он бегло коснулся губами ее лба и на немой вопрос уже от двери выкрикнул:
     - Я не прощаюсь! Мы расстаемся только до вечера!
     Сев за руль, Заколов с сожалением посмотрел на выбитые пулями стекла. Вот и еще один повод, чтобы заглянуть к лучшему мастеру по автомобилям. Но прежде чем направиться туда, он решил совершить путешествие по городу. Тихон планомерно объезжал улицу за улицей, всматриваясь в придорожные столбы. На одном из них, по его версии, оставляет условный знак Игла. Метка, наверняка, должна быть хорошо видна с дороги, чтобы агенту не требовалось подходить к столбу. Заколов дважды исколесил все улицы небольшого городка, но ничего похожего не нашел. Нельзя сказать, чтобы неудача его обескуражила, но без этой малой детали не складывалась полная картина, сложившаяся в его голове. Неужели Линько соврал?
     Заехав в общежитие, Заколов переоделся, и тут его осенило! Все столбы, которые он видел, находились на газоне. Они хорошо просматривались с дороги, но для того, чтобы нарисовать на них знак, требовалось подойти к ним вплотную. А это могло привлечь внимание. Значит, помимо хорошей видимости на расстоянии, подход к столбу должен быть совершенно естественным.
     Как же он упустил из виду пешеходную дорожку вдоль берега! Там Линько совершал пробежки, там же он и подбирал камни!
     Тихон сменил автомобиль на велосипед и помчался к пляжу. Глаза внимательно ощупывали каждый столб. У памятника воинам-авиаторам Приозерского гарнизона он остановился. Просторная площадка на обрывистом берегу под взметнувшимся ввысь истребителем являлась излюбленным местом отдыха горожан. Здесь он впервые увидел Марееву. Она толкала коляску Ольховского. Они расположились в стороне, под флагштоками и любовались бескрайними водными просторами.
     Заколов направился к высокому шесту, на котором в праздничные дни поднимался государственный флаг. Красный крестик на железной трубе, окрашенной в серебряный цвет, он заметил издалека. Знак был расположен на уровне пояса, его можно было оставить незаметно, двумя легкими движениями пальцев. Тихона заинтересовал цвет метки. Он потрогал ее. Так и есть! Крестик был нарисован губной помадой. Что может быть естественнее, чем маленький тюбик в руке элегантной женщины? Этим и пользовалась хитрая и умная Анастасия Мареева.
     Тихон сдержано улыбнулся. Загадочная картина постепенно прояснялась.
     Он потер палец о палец, желая стереть красное пятнышко. Противная помада пачкала руки, но не вытирать же ее об одежду.
     Первая часть расследования завершилась успешно. Оставалось найти место, где ремонтируется автомобиль Ольховского, а заодно позаботиться о собственной машине. Долго гадать Тихон не стал и сразу направился в гаражи, к известному всему городу автомобильному мастеру, армянину Алику.
     Если кто-то из автомобилистов Приозерска попадал в серьезную передрягу, у него на выбор было два варианта ремонта железного коня. Или через знакомых обратиться в военную автоколонну. Или поехать к Алику. В первом случае, ремонт был дешев, долог, с сомнительным качеством. При выявлении брака, претензий, как правило, предъявить было некому. Солдаты, выполнившие ремонт, уходили на гражданку, их место занимали новые «мастера». Во втором случае, у Алика, всё делалось быстро, качественно, но дорого. Отставной прапорщик Алик Симонян работал ежедневно, никуда не исчезал и никогда не халтурил. Он брался за самый сложный ремонт и, если требовалось, сутками не выходил из мастерской, в которую много лет назад переоборудовал собственный гараж.
     Поскольку Мареева рассчитывала починить автомобиль Ольховского за два дня, то больше, как к Алику, обратиться ей было не к кому. Так и оказалось. Подъехав на «пятерке» к мастерской Симоняна, Заколов сразу заметил торчащую из гаража «Волгу» Ольховского. Он помнил, как выглядела разбитая задняя часть машины на переезде, и сильно удивился, не обнаружив и следов недавнего столкновения. Автомобиль пах свежей краской и, если бы не стертые шины, мог сойти за новый.
     На звук подъехавшей машины из гаража вышел невысокий усатый армянин лет сорока пяти в перепачканном комбинезоне, первоначальный цвет которого могла определить только высококлассная экспертиза. Его профессиональный взгляд сначала придирчиво изучил автомобиль, а уже потом бегло поинтересовался: кто там за рулем?
     - Приветствую вас, Алик, - первым поздоровался Заколов.
     - Машина-то мне знакома, - проворчал мастер, - а вот водитель…
     - Тихон Заколов.
     - Угу, понятно. – Немногословный армянин обошел белую «пятерку» и с сочувствием спросил: - Стекла?
     - Угадали. Мне бы… побыстрее.
     - Стекла - дефицит. Дорого.
     - Но ведь не дороже денег?
     - Не дороже, - согласился Алик без тени улыбки. – Что случилось?
     - Камешки из-под колес, - развел руки Заколов. Он также решил беречь слова.
     - Камешки сзади, камешки сбоку, а лобовое стекло не задели. – Алик почесал затылок, на лице отобразилась задумчивая гримаса. Его губы беззвучно шевелились. Потом мастер выудил блокнотик из нагрудного кармана, начеркал на чистой странице цифру и показал Заколову. Тихон кивнул. Алик благожелательно изрек: - Завтра.
     На этом официальная часть переговоров была окончена. Алик записал под суммой номер машины и убрал блокнот. Он всегда так поступал, чтобы избежать ненужных разногласий при окончательном расчете.
     - Отгони в тот угол, - попросил армянин.
     Тихон исполнил. Передавая ключи, он похвалил мастера:
     - Ни за что бы не поверил, что можно так быстро починить эту «Волгу». Я ее видел после аварии.
     - Инвалид не должен ждать. Машина – его ноги.
     С этим трудно было не согласиться.
     - Прекрасная работа. – Тихон со сдержанным восхищением обошел «Волгу». - А что у него произошло с двигателем? Я заметил на дороге разлившееся масло.
     - Картер пробило.
     - Камнем?
     - Почва здесь каменистая, – кивнул Алик и многозначительно посмотрел на разбитые стекла в автомобиле Заколова.
     - У меня стоит защита картера.
     - На «Волге» тоже была.
     - Надо же! Не уберегла? – Заколов наклонился, стараясь заглянуть под двигатель.
     - Я поставил новую.
     - А где же старая?
     - Выбросил.
     - Неужели ее нельзя использовать?
     - Хлам. – Алик махнул рукой в сторону бункера с искореженной жестянкой.
     - Я посмотрю?
     - Заколов-джан, ты по стопам отца пошел?
     - Я - математик.
     Армянин хитро прищурился.
     - Тогда смотри, математик. А мне еще надо работать. Через три часа придут за «Волгой».
     Алик Симонян скрылся в гараже. Тихон подошел к бункеру. Интересующая его деталь валялась сверху. Он выдернул изогнутый металлический лист, разорванный посередине, и удерживал его на вытянутых руках. В таком положении защита крепилась к двигателю снизу. Если бы Ольховский наскочил на внешнее препятствие, то пробоина должна быть направлена вверх. Однако лист был разрушен изнутри, о чем красноречиво говорили вывороченные наружу рваные металлические края. Заколов пригляделся к характеру разлома. Его первоначальные предположения подтверждались. Вывод напрашивался только один.
     Между двигателем и металлическим листом был закреплен заряд малой мощности, который сработал в нужное время около переезда! Взрыв разрушил картер двигателя. «Волга» выкатилась на железнодорожный путь, а сзади образовалась скользкая дорожка, залитая горячим машинным маслом. На нее и угодил злополучный автобус с инженерами.
     Ай, да Мареева! Ее злой гений сотворил ошеломляющий «несчастный» случай с десятками жертв! Но как же ей удалось, так четко подогнать реальную ситуацию под точные расчеты?

36
Тайник в лаборатории

     В лабораторию вычислительного центра Заколов ворвался через два часа, едва сдерживая возбуждение. Ему требовалось обсудить сделанное открытие с другом. Слишком невероятным оно казалось, однако новые факты, добытые за последнее время, подтверждали смелую версию.
     Евтушенко был в комнате один. Он оторвал напряженный взгляд от монитора, собираясь пожурить Заколова за очередное опоздание, но, заметив его возбужденное состояние, лишь покачал головой.
     - Опять угодил в приключение?
     - И раскрыл опасную тайну. – Тихон захлопнул дверь и подлетел к Александру. - Смотри! Этот листок я нашел на столе Мареевой в день катастрофы на железнодорожном переезде. Помнишь?
     - Узнаю.
     - Здесь решена динамическая задача столкновения двух тел разной массы.
     - Допустим, - согласился Евтушенко, рассматривая уравнения. – И что из этого?
     - Обрати внимание на константы. 970 метров! Мне сразу показалась, что я уже сталкивался с этим числом. А сегодня я вспомнил. Это точное расстояние от КПП до железнодорожного переезда!
     - Странное совпадение.
     - И оно не единственное! Вот это число равно массе «Волги» Ольховского с учетом его собственного веса.
     - Ну и что?
     - А вот что. Как ты думаешь, что означает данные цифры? – Тихон ткнул пальцем в число рядом с большим квадратиком.
     - Наверное, массу второго тела, участвующего в столкновении.
     - Правильно! Это вес автобуса ПАЗ с пассажирами! Он всегда был забит полностью, поэтому вес подсчитан достаточно точно. Я проверил. Тоже совпадение?
     - Даже не знаю…
     - А теперь обрати внимание на этот коэффициент.
     - Судя по формуле, в расчете учитывается также и трение.
     - Да, уравнения описывают реальный процесс с минимумом допущений. Это коэффициент трения автомобильных шин по бетонным плитам, залитым моторным маслом! – глаза Заколова победно сверкали.
     - Я всё равно не понимаю.
     - Сейчас поймешь. Достаточно подрисовать железную дорогу. Вот так... И обратить внимание, что именно в этой задаче является искомым?
     Александр Евтушенко проанализировал уравнения и уверенно ответил:
     - Расстояние, на котором действует пониженный коэффициент трения.
     - Совершенно верно! Здесь определяется, за сколько метров до железной дороги надо разлить моторное масло, чтобы автобус, не смотря на экстренное торможение, все-таки докатился до переезда, ткнул, стоящую там «Волгу» и занял ее место.
     - Погоди. Но это… Это невероятно!
     - Я тоже так думал.
     - Кроме расстояний требуется знать точное время в пути между всеми участниками движения. Между поездом и застрявшим на путях автомобилем, между автобусом и автомобилем!
     - И оно здесь известно. Путь делится на скорость, вот тебе и время.
     - Я не это имел в виду. Ведь надо, чтобы поезд и автобус сошлись в одной точке строго одновременно. Иначе столкновения не произойдет.
     - Ну не совсем уж и строго, - позволил себе расслабиться Тихон. - Автобус скользит по бетонке, выталкивает «Волгу» и останавливается. Самостоятельно двинуться он не может – сзади скользко, впереди мешает «Волга». Пока пассажиры поймут, что к чему, пока выберутся из автобуса, пройдет в лучшем случае минута. Вот тебе и допустимая погрешность.
     - Всё равно слабо верится, - Александр скептически покачал головой. – Автобус, поезд… У них нет строго расписания. Они легко могли разминуться.
     - Логично. Преступник на это и рассчитывал.
     - На что?
     - Что все подумают, так, как ты! И спишут катастрофу на несчастный случай.
     Произнеся эти слова, Тихон со щемящей скорбью вспомнил о родителях. Там тоже был несчастный случай, в котором никто не усомнился. Если бы не признание подлого майора Линько, он также был бы в неведении. Вчера Тихон поклялся, что обязательно раскроет всю правду гибели родителей и найдет убийц. Для этого придется ехать на Кавказ, но расстояние и трудности его не остановят.
     Скептические слова Евтушенко вернули Заколова к действительности.
     - Боюсь, Тихон, что бумажка с расчетами мало что доказывает. Ее можно принять за реконструкцию происшествия.
     - Но расчеты были произведены до столкновения!
     - Об этом знаем только мы.
     - Тут ты прав. – Заколов свернул бумажку. – Когда я в ней разобрался, то сразу задумался, что без специальной подгонки времени этот план не осуществить. И вот, что я выяснил. Утром я съездил в часть и нашел солдата, дежурившего на КПП в день трагедии. Я запомнил его, когда звонил Мареевой по поручению Ольховского. Он подтвердил мою догадку. Когда все пассажиры автобуса прошли досмотр, и водитель собирался трогаться, кто-то позвонил на пункт и попросил срочно позвать одну из пассажирок. Звонила женщина. Она задержала автобус на две минуты.
     - Возможно это трагическая случайность.
     - Я также связался со станцией, откуда шел товарняк. Там сказали, что состав был остановлен по требованию военных. Зеленый свет ему дали после звонка, отменившего ограничения на проезд рядом с полигоном.
     - Видимо, так поступают в целях безопасности.
     - Да. Но в то утро никаких учений или маневров не было. И что характерно. В этом случае тоже звонила женщина.
     - Ты хочешь сказать, что Анастасия Мареева…
     - И теперь – главное! – Заколов прервал друга и поднял указательный палец. - Под двигателем «Волги» находился заряд малой мощности, который сработал при подъезде к железной дороге, в точке, соответствующей расчетной. Я видел разорванную изнутри защиту картера двигателя.
     - По-твоему, Мареева сознательно рисковала жизнью любимого мужа?
     - Она агент иностранной разведки. Она – Игла!
     - Мне трудно поверить. Она такая милая, интеллигентная…
     - А кто сказал, что шпионы сплошь и рядом мордовороты с квадратной челюстью?
     Евтушенко попытался возразить, но тут же сник. Покачивая головой, он пролепетал:
     - Если всё так, то это она похищала секретную информацию с ленты Трушина.
     - Я в этом уже не сомневаюсь. Помнишь, как называлась программа, которую мы засекли? Liga! Если переставить буквы, получим – Igla! У нее очень крепкие нервы.
     Евтушенко снял очки, подышал на стекла, тщательно протер. Водрузив их на переносицу, он заметил:
     - А ведь в последние два дня странных манипуляций с информацией не наблюдается. Всё чисто. – Он пощелкал ногтем по монитору, на котором высвечивалась таблица распределения времени центрального процессора. – Процесс завершен. Данные скопированы, сжаты и записаны на компактную магнитную ленту на компьютере DEC.
     - Мы должны найти эту ленту.
     - Если она еще не вынесена за территорию вычислительного центра.
     - Не думаю. Хотя лента и небольшая, но риск быть пойманным на проходной существует. На него Игла пойдет в самый последний момент, когда оставшаяся часть задания будет близка к завершению, и терять ей будет нечего.
     - Какая часть?
     - Не забывай о похищенной пластической взрывчатке. Для моторной лодки и автомобиля использовались крохи. Основной заряд предназначен для чего-то более существенного.
     - Для самолета?
     - Пока не знаю. Надо искать ленту.
     - Где?
     - В лабораториях, в которых бывает Мареева. – Заколов посмотрел на часы. – Сейчас ее нет на ВЦ. Она забирает отремонтированный автомобиль. Самое время заняться обыском.
     - Если Игла такая умная и предусмотрительная, то я бы на ее месте не выносил ленту из двадцать третьей лаборатории. Там единственная микро-ЭВМ DEC. И лента от нее будет выглядеть естественно, даже если ее обнаружат.
     - А вдруг она ее вообще не прячет и хранит среди остальных? – предположил Тихон.
     - Элегантное решение, но опасное. Кто-нибудь может случайно взять, затереть данные. А работа проделана огромная. Копии она нигде не оставила. Это точно.
     - Тогда начнем с двадцать третьей.
     - На дверях уже установлен код.
     - Саша, разве для тебя это проблема? – развел руки Тихон.
     - Нет, - улыбнулся довольный Евтушенко. – Но там сейчас, помимо Мареевой, постоянно работают двое сотрудников.
     - Они курят?
     - Да.
     - Вот и решение второй проблемы.

     Коридор по обеим сторонам от входа в лабораторию №23 был заставлен списанным оборудованием. Заколов и Евтушенко, одетые в белые халаты и вооруженные отвертками, сосредоточенно ковырялись в старом железе. Они что-то отвинчивали и переставляли. Когда открылась дверь лаборатории, и из нее вышли два молодых офицера, Заколов неуклюже перегородил коридор и раздраженно указал, что надо идти в другую сторону. Военные инженеры повиновались. Теперь, чтобы попасть в курилку, им надо было миновать два длинных коридора на разных этажах.
     Евтушенко подскочил к двери, набрал четырехзначный код, и замок поддался. Недавно переоборудованная лаборатория выглядела просторно. Новый компьютер занимал гораздо меньшую площадь, чем старое оборудование. Четыре рабочих места с мониторами располагались вдоль стены.
     Тихон прошелся между блоками ЭВМ с мерцающими лампочками, попытался заглянуть под панели. Устроить в них тайник для магнитной ленты нереально, решил он. Единственный шкаф был набит системной литературой и книгами по программированию на русском и английском языках. Иностранной литературы было больше. Продвинутые инженеры легко читали технические тексты, но изъясняться на английском совершенно не могли. Поездки в западные страны для них были навсегда закрыты, но никто об этом не печалился. Одной шестой части суши, именуемой Советским Союзом, и нескольких самых верных стран-союзниц, разбросанных по континентам, было достаточно для  удовлетворения любых туристических запросов.
     На верхней полке шкафа Тихон заметил компьютерные магнитные ленты малого размера. Большинство из них находилось в запаянной фабричной упаковке, но были и распечатанные. Заколов повертел одну из них в руках. Ни одного обозначения. Сашка прав, хранить здесь секретные данные слишком рискованно. И не потому, что их обнаружат. Их просто могут затереть активные коллеги. Но если не здесь, то где?
     Евтушенко тем временем осматривал столы, стены и даже пол. Судя по его кислому выражению – безрезультатно. Под полом тянулись кабели. Кое-где еще торчали наспех обрезанные концы. Более светлые прямоугольники вокруг них показывали, что здесь до недавнего времени располагались блоки старой аппаратуры.
     Тихон обратил внимание на шерстяную шаль в крупную клетку с длинной бахромой, лежащую на одном из вращающихся кресел. Несомненно, это было место инженера Анастасии Мареевой. Видимо, женщина куталась от холода кондиционеров. Но воздух одинаково интенсивно охлаждался в любом помещении, где были установлены электронно-вычислительные машины. Мареева частенько переходила из одного в другое, но при этом шаль с собой никогда не брала. Значит, она сознательно оставляла ее здесь. Почему?
     Ответ нашелся быстро.
     Чтобы никто не воспользовался ее креслом! Даже случайно!
     Заколов подошел к черному креслу, крутанул. Вращается. Сиденье, пожалуй, наиболее толстое из всех. Мужчины уступили даме самое мягкое и удобное кресло. Это вполне в духе коллективов, где очень мало женщин. Тихон наклонился. Одна рука приподняла шаль, другая надавила на сиденье. Странно, но оно показалось недостаточно мягким. Тихон сел. Глубоко не продавливается, хотя, казалось бы... Он присел рядом с креслом, внимательно рассмотрел его и поддел сиденье. Крышка с мягкой обивкой приподнялась. Сдернув ее, Тихон увидел внутри толстого поролона углубление, в котором была спрятана десятисантиметровая бобина с магнитной лентой.
     Есть! Тайник обнаружен!
     И в этот момент зацокали кнопки кодового замка на двери. Уверенные пальчики с ноготками набирали шифр. Женские пальчики!


37
Лаборатория №23

     Руки Тихона среагировали автоматически. Сиденье легло на прежнее место одновременно с открытием двери. Заколов поднял глаза от восстановленного кресла и столкнулся со строгим вопросительным взглядом Анастасии Мареевой. Она стояла в дверях, твердо по-мужски расставив ноги, и изучала обстановку. Тихон постарался улыбнуться, но ответной реакции мимических мышц не последовало. Холодный женский взгляд упал ему под ноги. Заколов невольно посмотрел туда же.
     На полу под креслом бесформенным комком валялась шерстяная шаль.
     - Как это понимать? – прозвучал твердый женский голос.
     - Мы интересуемся новой техникой, - сделал наивное лицо Тихон.
     - Как вы попали в лабораторию?
     - Было открыто. Мы проходили мимо, и вот… Хотели вас застать.
     Мареева подошла вплотную к Заколову, подняла шаль, небрежно накинула ее на кресло.
     - Вы, молодой человек, очень неаккуратны.
     - Извините.
     Заколов едва удерживал себя в рамках холодной вежливости, борясь с желанием приступить к немедленному разоблачению шпионки. Гордость и радость распирали его. Найденные расчеты, помада на столбе, спрятанная в кресле магнитная лента – достаточно весомые аргументы. А что, если поиграть на ее нервах?
     - Мы искали иглу! – заявил он.
     Анастасия Мареева не выказала беспокойства. Лишь кончики ее ресниц слегка дернулись.
     - Иголку с ниткой, - пояснил Тихон. - У Александра пуговица оторвалась. Не подскажете, где в этом здании нам найти иглу?
     Мареева отодвинула кресло, мельком взглянула на монитор и опустила рядом с ним дамскую сумочку. Она всё делала не спеша. Надела халат, поправила волосы, стряхнула мнимую ворсинку с рукава и, наконец, сказала:
     - Забыла сразу вас спросить, Заколов. Как вы оказались на переезде в день катастрофы? Ведь вы должны были находиться здесь, на вычислительном центре!
     - Игоря Анатольевича тоже зачем-то нелегкая понесла на полигон. Надо же какое совпадение. Его автомобиль сломался точно перед железнодорожными путями! Вам не кажется это странным?
     - Не напоминайте мне об этом ужасе! – грубо отрезала женщина. В комнату вернулись офицеры из курилки. Мареева вымученно улыбнулась им и небрежно поприветствовала, взмахом ладони. Рука с красивым перстнем извлекла из сумочки пудреницу. Женщина занялась лицом и, не глядя на студентов, шевельнула пальцами. – Мы отвлеклись. Ступайте на свое место. Пора работать.
     - Скоро уже обед, Настя, - весело напомнил один из офицеров.
     Тихон быстро вывел Александра.
     - Ты видел, что я нашел? – зашептал он в коридоре. – Она прячет ленту в сиденье стула.
     - Не заметил.
     - Я иду к полковнику Пичугину. Всё ему рассказываю, и пусть он вызывает прокуратуру или КГБ. Ее нужно взять с поличным.
     - А ты не спугнул Марееву? Зачем про иглу спросил?
     - Проверил ее нервы.
     - После того, как она рискнула жизнью любимого человека на переезде, ты еще сомневаешься в их крепости? Они у нее стальные
     - Теперь я сомневаюсь в другом: в ее любви к Ольховскому. Зам по науке для нее хорошее прикрытие. Игла использовала возможности его положения для доступа к секретной информации.
     - Думаешь, она расколется?
     - В любом случае ждать нельзя. Она может исчезнуть, прихватив секретные данные. Ее надо остановить!

     Командир научно-исследовательской части полковник Вячеслав Кондратьевич Пичугин грузно сопел на протяжении подробного рассказа Заколова. Листочек с формулами лежал перед ним. Он тарабанил по нему толстыми пальцами и время от времени нервно давил на клавиши калькулятора. После каждой такой процедуры полковник хмурил густые брови, погружался в раздумья и сопел еще интенсивнее.
     Заколов покончил с логическими выводами и вопросительно смотрел на Пичугина. Грузный полковник откинулся на спинку кресла. Мебель жалобно заскрипела всеми искусственными суставами.
     - Так ты утверждаешь, что наша Настя – агент американской разведки?
     - Я не утверждал, что именно американской. Возможно, она шпионит в пользу другой страны.
     - Какой же это еще?
     - Вячеслав Кондратьевич, на данном этапе это не имеет решающего значения. Она ворует государственные секреты, подрывает обороноспособность страны, и этим всё сказано!
     - Вот что, Тихон Петрович. Я, конечно, уважал твоего отца, светлая ему память, и всё прочее… Но тебе до него еще расти и расти! Ты подсовываешь мне решение абстрактной задачки и на ее основе делаешь вывод, что железнодорожная катастрофа подстроена. Ты не видишь за формулами людей! А я вижу. Я свидетель отношений Мареевой и Ольховского на протяжении многих лет! Это святое. Я видел Настю, когда она получила сообщение об ужасном происшествии. На ней лица не было, она чуть сознание не потеряла! Ее ели-ели привели в чувство с помощью лекарств.
     - Это от накопленного волнения. Она сильно переживала за исход акции.
     - Не перебивай. Настя любила, о, черт, любит Игоря Анатольевича! Это подтвердят все. Она не могла подставить его под поезд!
     - Вот расчет. Это был оправданный риск.
     - Да что ты всё бумажкой тычешь! Где доказательства, что это ее? И ты думаешь, следователи поймут, что там написано?
     - Поэтому я и пришел к вам. Вы им объясните. Вам поверят.
     - Следователям нужны факты. Мареева плакала, когда увидела Ольховского живым. Это были слезы счастья.
     - А рядом лежали останки тех, кого она отправила на тот свет. У нее был повод для радости.
     - Ну, Тихон, ты не человек, а бездушный механизм.
     - Мои выводы построены на логике.
     - Какой? Губная помада на столбе? Если на заборе написано слово из трех букв, то это не значит, что за ним ты обнаружишь указанный агрегат!
     - А как же припрятанная магнитная лента? Что вы на это скажете?
     Пичугин тяжело вздохнул и посмотрел на Заколова, как раздосадованный учитель на упрямого ученика.
     - Вот что мы сейчас сделаем. Мы спустимся в лабораторию, извлечем проклятую ленту и спросим у Анастасии, что она об этом думает.
     - Естественно, она будет всё отрицать.
     - А мы проверим содержимое ленты. Если всё так, как ты нафантазировал, тогда пусть этим занимаются компетентные органы.
     - Информация может быть зашифрована.
     - У нас имеются специалисты, которые решат и эту проблему, - уверенно заявил Пичугин, поднимаясь из-за стола. – А листочек с задачкой пока оставь себе. Меня школьные задачки давно не интересуют.
     - Вячеслав Кондратьевич, я опасаюсь, что мы не сможем предугадать ее реакцию, - вслух подумал Заколов, решая, как спровоцировать Марееву на неадекватный поступок, который бы ее изобличил.
     - Не беспокойся, у меня еще достаточно сил, чтобы справиться с хрупкой женщиной, - усмехнулся полковник и серьезно добавил: - Безосновательные подозрения – последнее дело. Мне нужен здоровый работоспособный коллектив.
     Однако ни провоцировать, ни применять силу им не пришлось. Когда полковник Пичугин и Тихон Заколов вошли в лабораторию №23, они натолкнулись на безжизненное тело Анастасии Мареевой.

38
Загадочная смерть

     Лаборатория была пуста. Женщина лежала в центре комнаты лицом вниз, ногами ко входу. Красивые бедра раздвинулись, позволяя разглядеть нижнее белье. Одна из туфель соскочила с ноги и валялась рядом со сломанным каблуком.
     - Анастасия! – вскрикнул Пичугин и бросился к ней.
     - Ничего не трогать! – остановил его Заколов. Он прошел к Мареевой и двумя пальцами попытался нащупать пульс на ее шее. Биение отсутствовало, сухая кожа остывала. – Она мертва.
     - Это… точно?
     - Мы опоздали.
     - Не может быть. Что случилось?
     Тихон осмотрел тело. Никаких внешних повреждений он не заметил. Кровь тоже нигде не сочилась. На полу расплылось пятно от чая, валялись осколки разбитой чашки. Мареева уронила ее при падении. Но почему? Яд в чае? Или она упала, сломав каблук? От сломанного каблука не погибают. Если только при падении не ударяются головой. Но здесь ровный фальш-пол, отнюдь не бетонный. К тому же видно, что Мареева в последний момент успела подставить руки и самортизировать удар. Она могла стукнуться коленом, локтем, но никак не головой. Максимум, что произошло, это касание щекой пола. Но это не смертельно. Что тогда? Остается яд, подсыпанный в чай.
     - Вызовите следователей и экспертов, - уверенно приказал Тихон растерянному начальнику.
     Тот закивал и потянулся к телефону. Заколов жестом осадил его.
     - Из другой комнаты! Здесь ни к чему не прикасаться.
     Пичугин вышел, но вскоре вернулся.
     - Как же я расскажу об этом Ольховскому, - причитал полковник. – Он не переживет. Она для него…
     - Заходите внутрь и никого не пускайте. Будем ждать следственную бригаду, - решительно прервал его Заколов. За спиной начальника появились офицеры, работавшие в этой лаборатории. Тихон махнул им рукой. – Вы тоже войдите, и закройте дверь.
     Сотрудники протиснулись в комнату, удивленно взирая на тело Мареевой. Заколов не давал им опомниться.
     - Когда вы видели Анастасию Марееву в последний раз?
     - Что с ней случилось?
     - Это я и хочу понять. Расскажите подробно обо всех событиях с того момента, как я вышел из лаборатории.
     Старший из офицеров, капитан, покосился на полковника.
     - Да- да, говори, – нетерпеливо подтвердил начальник. - Настя умерла.
     Глаза капитана округлились, он глотнул воздух, как рыба на берегу, и сбивчиво начал рассказывать.
     - Анастасия Павловна пришла сегодня поздно. Ну, это вы видели. Ей надо было забрать из ремонта автомобиль и помочь Игорю Анатольевичу. Она была раздраженной. Я пошутил, а она огрызнулась... Наверное, не надо было. У нее такие переживания в последние дни.
     - Какие?
     - Я имею в виду случай на переезде, ремонт машины. Сегодня она недолго здесь была. Вышла почти сразу вслед за вами.
     - Куда?
     - Это я не знаю. Потом она вернулась, и мне кажется, успокоилась. Мы пригласили ее пообедать вместе, время уже подошло. Но она отказалась.
     - Сказала, что чай попьет, - добавил старший лейтенант.
     - Да, и даже улыбнулась, мол, за фигурой следить надо. И мы ушли. А вернулись только что.
     - Как вы пьете чай? Где стоят чашки, откуда берете воду? – уточнил Заколов.
     - Чайник вот, - показал капитан на тумбочку. – Воду из-под крана наливаем, а свою чашку Анастасия Павловна всегда держала в тумбочке.
     - Посмотрите на осколки. Это ее чашка?
     Капитан осторожно подошел к телу Мареевой.
     - Да, ее.
     - Она наливала чай при вас?
     - Нет. Только чайник включила. Когда мы уходили, он еще не закипел.
     Во входную дверь, обитую металлом, шумно постучали. Пичугин вздрогнул и открыл. В лабораторию ворвался рассерженный прокурор Крюков. Он яростно сверкнул глазами на Заколова.
     - Доигрались, дилетанты, мать вашу!
     Вслед за прокурором вошли следователи и эксперт. Крюков обошел комнату, склонился над телом. На лице отобразилась болезненная гримаса.
     - Какая женщина… - Посочувствовав неизвестно кому, Виталий Степанович обратил внимание на любопытных в коридоре и распорядился: - Свидетели, обнаружившие тело, остаются. Остальных прошу покинуть помещение. Из здания никому не выходить, вплоть до моего разрешения. – Он щелкнул пальцами следователю. – Приступайте к осмотру.
     Военные инженеры, пятясь, отступили в коридор. Помимо следственной бригады в комнате остались Пичугин и Заколов. Маленький прокурор, задрав подбородок, сурово покрутил бровями, решая, с кого начать.
     - Мы вошли вместе, - подсказал полковник.
     - По чьей инициативе?
     - Практикант. Он меня сюда привел.
     - И чем же Тихон Заколов это объяснил? Шпионские игры?
     - Да, - обомлел от неожиданности полковник. – Он сказал, что Мареева – вражеский агент.
     - Знакомая песня. По его мнению, наш город кишит шпионами.
     - Я ничего не выдумываю, - попытался оправдаться Заколов. - Вы сами знаете, что…
     - Свои знания я держу при себе! Итак, когда вы здесь появились? И что увидели?
     - Мы вошли в лабораторию двадцать пять минут назад. Дверь была закрыта. Код набрал Вячеслав Кондратьевич.
     - Кто еще мог знать код замка?
     - Сотрудники лаборатории и их непосредственные начальники, - живо ответил Пичугин.
     - И всё?
     - Вообще-то у нас с этим строго. Не люблю, когда шастают из комнаты в комнату. Но сотрудники сами могли сказать кому-нибудь из коллег. Они, прежде всего, ученые. Советуются, обсуждают.
     - Бардак, ясно. – Прокурор похаживал, сцепив руки за спиной. Остановившись перед Заколовым, он гаркнул: - Что вы увидели, когда вошли?
     - Пустое помещение и Марееву. Она лежала, точно, как сейчас. Мы ничего не трогали. Я только пульс на шее проверил.
     - И уверенно констатировали смерть, - усомнился прокурор.
     - Ошибиться невозможно. Полное отсутствие пульса, дыхания, трупное окоченение. Все признаки налицо.
     - Вы рассуждаете так, будто сталкивались с подобным?
     - Да, к сожалению.
     - Что еще вы заметили?
     - Разбитую чашку. Надо провести экспертизу чая. Возможно, он был отравлен.
     - Прошу обойтись без советов!
     В этот момент прокурора окликнул эксперт, копошившийся около тела.
     - Виталий Степанович, я нашел причину смерти!
     Все собрались около тела.
     - Смотрите сюда. – Эксперт в резиновых перчатках приподнимал голову женщины. – Она упала щекой на оголенные контакты. Из пола торчит обрезанный силовой кабель. Она получила сильный удар током. Если бы она коснулась его рукой или бедром, то осталась бы жива. Но голова… Разряд прошел через мозг. Смерть наступила мгновенно.
     - Подождите, - возразил Заколов. – Если бы тело было под током, я бы почувствовал это, прикоснувшись к ней.
     - Вероятно, сработал автомат и отключил питание. Так бывает. Сначала разряд, и человек гибнет. Автомат срабатывает с секундным опозданием. Прошу обратить также внимание, что на коже жертвы имеется характерный электрический ожог.
     - Зафиксируйте все на пленку, - велел Крюков и отошел в сторону.
     За ним семенил растерянный полковник Пичугин. Он не знал, как отнестись к услышанной новости.
     - Так это не убийство, а несчастный случай?
     Прокурор сложил руки за спиной, размеренно постучал носком ботинка, исподлобья рассматривая место происшествия.
     - Да, это несчастный случай. Мареева стояла с чашкой чая. Отхлебнула, обожглась, дернулась. Ее каблук сломался, она подвернула ногу и неловко упала. Если бы в ее руках не было чашки с кипятком, она бы оперлась на ладони. Но, судя по всему, она подсознательно стремилась не расплескать чай. Поэтому упала слишком неловко. И на редкость неудачно.
     - Значит, несчастный случай, - твердил Пичугин. Его глазки бегали, что-то решая.
     - Это не умаляет вины руководства, - заявил прокурор. – Что это такое! Провода обрезаны тяп-ляп. Замотаны кое как! Грубейшее нарушение техники безопасности.
     - Так точно! – неожиданно взревел Пичугин. – Вот инженер по технике безопасности за всё и ответит! Кто принял работу с такими недоделками? Вечно гонятся за сроками, а где качество? Я им покажу кузькину мать!
     Командир НИЧ уже полностью владел собой, и если бы не специальная звукоизоляция лабораторий, его голос был бы слышен на всех этажах.
     - Сейчас я со всеми разберусь! – грозно пообещал начальник и открыл дверь, собираясь уходить.
     Из коридора послышался грохот и крики:
     - Пустите меня! Пустите!
     Гулко гремели блоки старого оборудования, расставленного вдоль коридора. Пичугин вышел за дверь и сразу сник. Вдоль узкого прохода пытался проехать в инвалидном кресле Ольховский. Он бился о металлические короба и яростно раскидывал их руками. Несколько человек бросились помогать ему. Общими усилиями проход расчистили и  инвалида закатили в злосчастную лабораторию №23. И сразу стало тихо. Голоса смолкли. Все замерли.
     Бледный, убитый горем Игорь Анатольевич, смотрел на тело любимой женщины. По его впалым щекам текли скупые слезы, а губы шептали:
     - Настенька… Настенька...
     Присутствовавшие в комнате почувствовали себя неловко, будто они без приглашения вошли в чужую спальню. Слишком высоко задрался халат Мареевой, слишком были обнажены и расставлены ее бедра, и, если бы не казенный пол, поза женщины с отчаленной попой выглядела бы вызывающе эротичной.
     - Выйдите, выйдите отсюда, - тихо, но твердо, распоряжался полковник Пичугин. – Оставим его с ней.
     Все, включая следователей, послушно покидали помещение. Никому не хотелось быть свидетелем огромного человеческого горя.
     Поразительно, думал Тихон, неуловимый агент Игла, замыслившая и организовавшая парадоксальную катастрофу с десятками жертв, сама погибла от обычного удара током. Нелепая случайность со сломанным каблуком лишила ее жизни. Может, в этом и заключается неотвратимость возмездия? Если люди не в состоянии наказать зло, то вмешиваются высшие силы?
     Прокурор грубо подтолкнул Заколова к двери. Все выходили из комнаты. Тихон вспомнил про магнитную ленту в стуле и зашептал о ней озабоченному Крюкову. Но тот раздраженно твердил: «Потом, потом», и жестко тянул Тихона за локоть. Уже на пороге Заколов вырвался, вернулся к креслу и покатил его к выходу. Ольховский укоризненно, с невысказанной болью, следил за бестактными действиями молодого человека. Поравнявшись с инвалидом, Тихон вежливо переложил женскую шаль в его руки, однако кресло вывез в коридор.
     Закрыв дверь, он указал на вращающееся кресло прокурору и зашептал:
     - В сиденье тайник. Там секретные данные о зенитно-ракетном комплексе С-300. Давайте отойдем в сторону, и я вам покажу.
     Крюков недоверчиво покосился на студента, но все же кивнул своим сотрудникам.
     - Выберете двух понятых, и сюда. Остальные пусть расходятся по рабочим местам.
     Когда в коридоре остались только нужные люди, прокурор приказал:
     - Вскрывайте.
     Тихон поддел сиденье и гордо приподнял его.
     - Подойдите ближе. Смотрите сюда. Вот ле…, -  он осекся на полуслове. От изумления брови полезли на лоб.

39
Эффектный ход в конкурентной борьбе
 
     Бобины с магнитной лентой в кресле не было! Там, где она находилась раньше, виднелся ровный фабричный кусок поролона.
     - Как вы мне надоели, Заколов! – в сердцах крикнул Крюков. – Вечно из-за вас пустые хлопоты.
     - Лента была. Я сам видел! – Тихон растерянно мял поролон, вертел в руках снятое сиденье.
     - Понятые свободны. Та-ак! – прокурор уже обращался к своим сотрудникам. – Степанов, остаешься за старшего. Быстро оформляете несчастный случай, и на службу. Марееву, конечно, жалко, и Ольховскому не позавидуешь, но у нас других дел невпроворот.
     По коридору спешил военный врач в расстегнутом медицинском халате с чемоданчиком в руке, за которым почти бежала полная медсестра в сбившейся пилотке.
     - Где двадцать третья? – спросил запыхавшийся врач. – Голову потеряешь в этих коридорах!
     - Здесь. А вы к кому? – Крюков строго взирал на опоздавших медработников.
     - К женщине по вызову.
     - Ей уже не поможешь, а вот Ольховскому, я думаю, вы пригодитесь. Заходите.
     Заколов протиснулся в лабораторию вместе с медиками. Ольховский держал руку Мареевой и плакал. Врач поспешил к нему. Тихон, не обращая внимания на насмешливый взгляд следователя, яростно вскрыл оставшиеся кресла. Сломал ноготь, повредил обивку, но безрезультатно. Он заново проверил шкаф и столы. Где же пленка? Сейчас он уже сомневался, что видел ее на самом деле.
     - Когда будет готова экспертиза чая? – спросил он у эксперта.
     - На яд? А оно нам надо?
     - Я вас очень  прошу.
     Эксперт, хорошо знавший Заколова-старшего, пообещал:
     - Ну, хорошо, к вечеру сделаю.
     - Я позвоню?
     - Звони, - согласился эксперт, не скрывая снисходительного сочувствия.
     Тихон вновь пробился в кабинет полковника Пичугина.
     - Вячеслав Кондратьевич, прикажите усилить контроль на выходе из здания. Магнитная лента с секретными материалами находится у преступника.
     - Какого преступника? Не было никакого преступления! Произошел несчастный случай. Трагический несчастный случай! Виновные в халатном отношении понесут наказание. Всё! Свободен. И не отвлекая меня больше. Ступая, ступай. Устроили тут, понимаешь, следствие. А прокуратура у нас на что?
     Расстроенный Тихон поплелся на свое рабочее место. Увидев Евтушенко, он начал рассказывать другу о ЧП в двадцать третьей лаборатории.
     - Я уже знаю, - остановил его Александр. – Какая дикая нелепость! А еще говорят, что красота спасет мир. Наоборот! Женщина из-за нее погибла.
     - Что ты несешь?
     - Трагедия произошла из-за сломанного каблука. А туфли на высоких каблуках ей были нужны для красоты. Они визуально удлиняют ноги.
     - В мужских глазах.
     - Ты прав. Если смотреть глубже, она погибла из-за мужчин, окружавших ее.
     - Или при их непосредственном участии, - вздохнул Тихон.
     - Ты о чем?
     - Я все-таки думаю, что ее убили.
     - Тихон, ты сам себе противоречишь, - всплеснул раками Евтушенко.
     - Почему?
     - Ты утверждал, что Мареева-шпион, да не простой, а суперагент Игла, проникшая на секретный полигон. И тут же говоришь, что ее легко и просто лишили жизни. Если она опытный шпион, то должна была чувствовать опасность за версту. Заметил, как она настороженно встретила наше присутствие в лаборатории.
     - А если с ней расправился ее босс? Шпион еще более высокого ранга.
     - Не преувеличивай возможности западных разведок. Итак, в твоем списке уже три трупа. Прапорщик Денисюк, майор Линько, а теперь и Мареева. Целая шпионская сеть!
     - Почему бы и нет. – Заколов задумчиво потер подбородок и резко повернулся к Евтушенко. - Ты видел ленту, спрятанную в стуле?
     - Нет.
     - Как же? Ведь я открывал при тебе.
     - Ты так быстро всё сделал. Открыл и тут же захлопнул.
     - Мареева вошла.
     - Я ничего не успел заметить. А в чем дело?
     - В кресле была магнитная лента, а после смерти Мареевой, ее там не оказалось. Это означает, что женщину убили. Если бы произошел несчастный случай, лента бы осталась на месте! С Мареевой расправились, а ленту забрали.
     - Как? Каким образом?
     - Подождем экспертизы чая. Яд – самый банальный способ.
     - Но он оставляет следы!
     - Шпиону уже всё равно. Он идет ва-банк.
     - Тихон, утром ты мне убедительно доказал, что Анастасия Мареева – резидент по кличке Игла. А сейчас заявляешь, что над ней есть кто-то еще.
     - Если бы не пропажа ленты, я бы поверил, что ее смерть – несчастный случай.
     - Ты кого-то подозреваешь?
     Заколов широко развел руки.
     - Всех, кто находился в этом здании в указанное время.
     - Не так уж и мало, - сочувственно покачал головой Александр.
     - За исключением меня и Пичугина. Я в это время был с ним в его кабинете.
     - Ты не упомянул меня.
     - Формально, ты тоже среди подозреваемых.
     - Хорошенькое дело, - округлил глаза Сашка. - Лучший друг мне не верит!
     - Я сейчас рассматриваю только факты. У тебя было время, чтобы вернуться в двадцать третью? Было. Следовательно, ты мог это осуществить. А вот Ольховский не мог! Физически. - Тихон припомнил, как заму по науке расчищали путь в коридоре.
     - Поздравляю! У троих сотрудников есть алиби. Осталась самая малость.
     - Если бы следователи взялись за работу, можно было бы значительно сузить круг подозреваемых. Но прокурор не верит в убийство.
     Евтушенко развернулся к монитору, поворошил распечатки.
     - Мы практикой будем заниматься?
     - Какая уж тут практика.
     - Вот и я про то же.

     После шести вечера Тихон Заколов прибыл в гостиницу «Люкс». Лариса Трушина встретила его принаряженной. Она сидела в своем номере у зеркала и вдевала серьги.
     - Я уже думала, ты не придешь. Ни одного звонка за день, - с укором произнесла она, повертела головой, оценивая блеск золотых сережек с фианитом, и язвительно продекламировала: – Джентльмен!
     - Лариса, извини, тут такое…
     - Мне кажется, я тебе нравлюсь только в интерьере спальни.
     - Лара…
     - Не называй меня так! Я же просила.
     - Лариса, ты мне нравишься в любом виде...
     - Особенно без одежды...
     - Эти слова я не буду опровергать.
     Тихон попытался шутливо обнять девушку. Однако Лариса стряхнула его руки и встала.
     - Ты называешь меня любимой только в минуты опасности. Когда тебе выгодно.
     - Лариса, я исправлюсь.
     - Поздно. Лучше посмотри, как я выгляжу.
     На девушке было черное платье без рукавов с косым подолом, словно вырезанным из отдельных острых лепестков. Самый длинный лепесток прикрывал правое колено. Зато левая нога легко оголялась до середины бедра при малейшем движении. Костюм дополняли элегантные черные туфли на каблуке, такого же цвета сумочка и сетчатые перчатки до локтя.
     - Шикарно, - оценил Тихон.
     - Значит, Олегу я тоже понравлюсь.
     - Что? При чем тут Олег?
     - Григорьев пригласил меня в ресторан.
     - Лариса…
     - А ты думал, мне нравится вечно ползать по песку и плавать на спущенной лодке? Вечер создан для того, чтобы девушка могла показать себя во всей красе. И не только вот этим двум наглым глазкам! А как можно большему числу мужчин. Я – актриса, и не должна прятать себя в четырех стенах.
     - Согласен. Лариса, я тоже приглашаю тебя в ресторан. Прямо сейчас! – Заявил Тихон.
     - Ага, почувствовал конкуренцию! Ты посмотрись в зеркало! Как ты одет? Мятые джинсы, грязные волосы, небрит. Мне стыдно будет идти с тобой рядом.
     Заколов по-новому взглянул на себя и на одетую в вечернее платье девушку. В ее грациозной позе и чуть надменном взгляде чувствовалась непринужденная уверенность в себе и своем влиянии на мужчин. Он торопливо пообещал:
     - Я сбегаю, переоденусь.
     В дверь осторожно постучали. Девушка поправила прическу и победно улыбнулась.
     - Поздно, Заколов, поздно.
     Она направилась к двери. Тихон наблюдал, как при каждом шаге колышется оборка ее платья, и его мутило от страсти. Дверь распахнулась. На пороге стоял сияющий лейтенант Григорьев в парадной форме с наутюженными стрелками на брюках. В руке он держал три розовые астры. Заметив Заколова, офицер опешил. Но Лариса помогла ему прийти в себя.
     - Какие прекрасные цветы! Они так подходят к моему платью. Спасибо! – Девушка взяла букет из скованных рук лейтенанта и чмокнула его в щеку. Офицер зарделся. - Мы возьмем их с собой и поставим в вазу на столе. Олег, ты оказался прав. Тихон, как местный знаток подтвердил, что ресторан «Россия» - лучший в городе. Он пожелал нам хорошего вечера и даже предложил подвезти.
     - Машина в ремонте. Могу одолжить велосипед, - хмуро брякнул Тихон.
     - Мог бы сказать об этом по телефону. Зачем нужно было приходить? В таком случае… мы с Олегом с удовольствием прогуляемся. Ведь так? – Лариса взяла офицера под руку, порхнула ресницами и снизу вверх ласково заглянула ему в глаза.
     Лейтенант гордо выпятил грудь.
     - Погода замечательная, прогуляемся...
     Тихон с вымученной улыбкой вышел в коридор.
     - Пока, Заколов, - помахала пальчиками Лариса и крикнула ему вслед. - Ты очень мало времени уделяешь научной практике!
     Однако Тихон уже не обращал внимания на ее издевательский тон. Во многом девушка права, и обижаться бессмысленно. Время сейчас слишком дорого. Он выскочил из гостиницы и запрыгнул на велосипед. Неистово заскрипела давно не смазанная цепь. Мозг лихорадочно подсчитывал временную фору. До центральной площади, где в гостинице «Россия» располагался одноименный ресторан, идти неспешным шагом минут тридцать. А он домчится туда за пять минут! Двадцать пять минут разницы в борьбе за внимание девушки – это бесконечность. Лариса ему очень нравится и просто так сдаваться он не собирается!
     Когда через полчаса Трушина и Григорьев пожаловали в ресторан, их встретила при входе услужливая администратор. Она расплылась в самой любезной улыбке.
     - Добрый вечер. Прошу вас. Проходите.
     Молодой лейтенант был несколько смущен таким вниманием.
     - Я… Мы хотели…
     - Не беспокойтесь, - предупредительно успокоила администратор. - Ваш друг уже давно вас ждет.
     - Вы ошибаетесь, - хотел возразить Григорьев.
     - Ну что вы, Олег Александрович, у нас всё строго. Мы рады видеть вас и Ларису в нашем ресторане. Надеюсь, вам у нас понравится. Идемте за мной. Я провожу вас к вашему столику.
     Лейтенант с удивлением взирал на спину человека в элегантном смокинге, сидящем за круглым столом, накрытом на три персоны. По центру, рядом с фруктами и шампанским в серебряном ведерке, на белоснежной скатерти красовалась высокая дымчатая ваза с огромным букетом алых роз. Незнакомец встал и обернулся навстречу гостям. Его глаза закрывала маска из черного бархата, влажные, аккуратно зачесанные волосы, благородно блестели, сильную шею стягивала атласная бабочка, а на мужественном лице виднелась опрятная трехдневная щетина. Мужчина с изящным достоинством поклонился и поцеловал руку изумленной девушки.
     - Разрешите представиться, - театрально произнес он и сорвал маску. – Ваш друг, Тихон Заколов.
     Лариса радостно взвизгнула и прыгнула на шею Тихона. Растерянный лейтенант переминался рядом, не решаясь поднять, оброненные девушкой, скромные астры.
     - Чудо! И про одеколон не забыл. Какой волнующий аромат, - похвалила Лариса, жадно втягивая запах со щеки Тихона.
     - Присаживайтесь. Я пока заказал только шампанское. – Заколов старался сохранять вежливую холодность. Догадливая официантка уже разливала искрящееся вино в высокие бокалы. – Мы должны отметить первую неделю нашего общего знакомства.
     - Восемь дней, - пробурчал Григорьев.
     - Это еще более значимая дата, - согласился Заколов.
     - С удовольствием! – Лариса села за стол и отчетливо сдвинулась ближе к Тихону. Ее голубые глаза пьяняще смотрели на него сквозь бокал с шампанским. – Когда ты только успел?
     Тихон бросил заговорщицкий взгляд на администратора ресторана. Та сдержано улыбнулась. Из служебного входа выглянула довольная своей работой парикмахерша и красноречиво показала Тихону большой палец. А со сцены подмигнул пианист. Сегодня, он был одет не в отутюженный фрак и безукоризненно белую сорочку, а в простую рубашку.
     Вечер прошел великолепно. Легкое опьянение кружило голову, фортепьянная музыка ласкала слух, любая шутка Тихона отзывалась звонким смехом девушки. А потом им захотелось быть ближе. На эффектную чувственную пару в черном, танцующую элегантный вальс, а затем пылкое танго, смотрели все. Тихон с Ларисой не видели никого.  Их взгляды слились и упивались друг другом. Взаимные прикосновения, движения тел, блеск глаз таили в себе бездну обещаний. Ужин завершился коньяком и бодрящим кофе. Лариса морщилась от крепкого напитка и смешно передергивала плечами.
     А затем были торопливые поцелуи на заднем сиденье такси. Бесстыдные пальцы, ласкающие сквозь одежду. Ключ, не хотевший попадать в скважину. Вжик молнии, и платье, спадающее на пол. Ноги, запутавшиеся в чужих брюках. Дрожь от прикосновений там, где еще недавно было белье. Два обнаженных тела, обрушившихся в постель. Общее дыхание слившихся губ, которые затем расцепились и поползли отдельными дорожками. И каждый стремился дарить больше, чем получал сам. Путь нежных губ был сладостным и долгим. Соски коньячного цвета, прикосновение к которым пьянило не меньше, чем благородный напиток, сменялись бархатом живота. А еще ниже белел треугольник незагорелой кожи, он звал ароматом плоти, распалившим пожар возбуждения до немыслимого накала. И только нарастающий стон матраса, заглушенный женским выкриком и мужским рычанием, успокоил на время шквал страсти.
     А вскоре всё повторилось. Иначе, но не менее приятно.
     Безумная ночь все обещания воплотила в реальность.
     Они уснули пустые от любви.

40
Камень с секретом

     Утром Тихон Заколов не мог вспомнить, когда и как из их компании исчез Олег Григорьев. Поначалу лейтенант бодрился и пытался рассказывать про долгую беседу в особом отделе. Кажется, комитетчики оценили его роль в разоблачении шпиона Линько и даже хвалили за бдительность и смелость. Лейтенант настойчиво повторял лестные слова о себе и пытался разглядеть в голубых глазах Ларисы заинтересованность. Но сила взаимного притяжения между Заколовым и Трушиной была столь велика, что вокруг них образовалось невидимое непроницаемое облако, которое не позволяло вклиниться посторонним. Защитное поле выплеснувшихся чувств отталкивало любое инородное воздействие. Лейтенант еще некоторое время мелькал на периферии зрения, но затем растворился в мутном тумане избыточного мира, совершенно не нужного в тот момент влюбленным.
     Заколов зашел в ванную, оперся о стену по бокам зеркала, повертел шеей. Щеки и грудь сохранили смазанные следы губной помады. Он вяло провел по ним рукой и полез под душ. Включая кран, он заметил на кончиках пальцев красные разводы. Тихон усмехнулся, вчера его пальцы тоже были в губной помаде. Удар холодной воды из рожка мгновенно привел его в чувство.
     Вчера утром на столбе метка была совсем свежая! Тот, кто ее ставил, еще не знал о гибели агента и мог заложить для него новую инструкцию. Если это была Мареева, то тайник должен остаться нетронутым! Где он может быть? Тихон припомнил слова Линько: пляж, камушек.
     Неожиданная догадка обожгла своей очевидностью. Тихон выбрался из душа и быстро вытерся. Вернувшись в комнату, он обнаружил, что кроме концертного фрака, который выторговал на прокат у музыканта, другой одежды он не имеет.
     Под одеялом зашевелилась Лариса, раскинула руки, томно прогнулась
     - Опять убегаешь? – с укором сказала она.
     Он наклонился, ткнулся носом в ее волосы, втянул аромат вчерашних духов.
     - Любимая моя…
     - Наконец-то первый раз в нормальной обстановке.
     Теплые ладошки легли на его плечи. Тихон вспомнил о метке на столбе, снял одну из ладошек, поцеловал ее.
     - Лариса, ты не могла бы сходить к дежурной и спросить: не предавали пакет для твоего номера?
     - Какой пакет?
     - Там одежда.
     - Какая еще одежда?
     - Моя, прежняя. Не могу же я во фраке на зарядку.
     - Неугомонный ты мой. Зарядки, разрядки. – Сонная девичья фигура села на край кровати. – Дай халат... В ванной, на крючке.
     Лариса попыталась расчесать пальцами непокорную шевелюру, но сразу оставила это бесперспективное занятие. Ее ножки скользнули в мягкие тапочки, тело юркнуло в принесенный халат. Девушка зевнула и вышла в коридор. Пока ее не было, Тихон с любопытством рассматривал на трюмо актерские штучки для необычного грима. Помимо пресловутой родинки, которую Лариса уже использовала, здесь были масса других интересных вещей.
     Вернулась Трушина в номер окончательно проснувшейся. Голубые глаза метали нешуточные искры.
     - Держи свои шмотки! – она кинула Тихону большой пакет. – И велосипед твой давно тебя дожидается!
     - Спасибо, - Заколов принялся торопливо одеваться. Как много удобств приносят малые деньги, лишняя десятка – и всё доставлено в лучшем виде.
     Он старался не обращать внимания на недовольный вид девушки. Лариса стояла посреди комнаты, грозно подперев руки в бока.
     - Ты когда договорился на счет одежды? Почему ее принесли в мою гостиницу?
     - Какая разница.
     - Нет, ты ответь! Я что-то не помню, чтобы ты отходил от меня в ресторане. Ты разговаривал только со мной.
     - Это логично.
     - Значит, ты договорился обо всем еще до того, как я там появилась!
     - У тебя потрясающее логическое мышление.
     - Заколов, ты - чудовище! – Она всплеснула руки. – Это же надо! Я поругалась с ним и шла в ресторан с Олегом, а он уже знал, что переночует здесь, в моем номере!
     - Лариса, ты о чем-то жалеешь?
     - Это… Твоя наглость не укладывается ни в какие границы!
     - Твое обаяние тоже.
     - Ты манипулировал мной. Ты рассчитывал на внешний эффект! Ты использовал мою слабость к прекрасному! – Девушка беспомощно била сжатыми кулачками по крепкой груди Тихона. – Ты был похож… на расфуфыренного индюка!
     - Который обхаживал самую восхитительную в мире индюшку.
     - Я – индюшка? Ну, знаешь…
     Тихон крепко сжал бьющуюся в приступе гнева девушку и с улыбкой ждал, пока она успокоится. Лариса подергалась и притихла, уткнувшись носом в его плечо.
     - Ты еще скажи, что с первого взгляда в самолете знал, что я упаду в твои объятья.
     - Нет. В самолете меня выбрала ты. Я потом еще долго сопротивлялся твоим колдовским чарам.
     - Тоже мне, неприступная крепость.
     - Лариса, ты всегда управляла моим поведением. Я прошел твое испытание ревностью?
     - На отлично...
     Тихон частыми поцелуями осыпал лицо девушки и решительно отстранился.
     - Мне пора.
     - Бросаешь?
     - Только до вечера.
     - Бросаешь, - угрюмо кивнула девушка. - Купаться в озере мне надоело. Поеду с папой.
     - Береги его.
     - Его и так берегут. Всё время с охранниками ходит. Вот попрошу, и к тебе парочку приставят. И будут сообщать мне о каждом твоем шаге.
     - Круглосуточно?
     - Конечно.
     - Значит, по ночам мы будем запирать их в ванной.
     - Фу, ты какой!
     - Я побежал.
     Заколов хлопнул дверью, пробежал по коридору и подмигнул знакомой дежурной. Еще два дня назад он позвонил ей по телефону и генеральским голосом предупредил, что ни в коем случае нельзя беспокоить дочь академика Трушина в ее номере. Крашеная блондинка проводила суетливого студента обиженным взглядом. Что ни говори, а бравые офицеры гораздо надежнее, решила она.
     У выхода Заколова ждал велосипед. Через несколько минут он уже был на пляже, в том самом месте, где когда-то погибший майор Линько делал зарядку. Стараясь не привлекать внимания, Тихон делал наклоны, приседал, отжимался. Его внимательный взгляд был направлен на булыжники под ногами. Он поднимал их и жонглировал. Один из камней ему показался недостаточно влажным после прохладной ночи. Тихон пригляделся. По периметру серого булыжника шла полоса, похожая на естественную трещину. Пальцы крутанули овальные бока камня в разные стороны. Есть! Булыжник распался на две половины!
     Из маленькой внутренней ниши вывалилась бумажка. Тихон поймал ее и огляделся. Казалось, никто из редких пловцов не обращает внимания на молодого парня, занятого силовыми упражнениями. Для военного городка тяга к спорту – обычное дело.
     Найденный листок Заколов развернул только в своей комнате, в общежитии. Первое, что бросилось в глаза: свернут он точно так же, как и записка из фуражки майора. Те же шесть квадратиков между сгибами на прямоугольном листочке. Тихон извлек схему, обнаруженную ранее. Вид бумаги в обоих случаях совпадал, они были вырваны из одного блокнота. Вдобавок, обе записки были исполнены тонко отточенным карандашом. В первой содержалась замысловатая схема, а на сегодняшней - текст печатными буквами.
     «Решающие испытания завтра. Задержка прежняя, 60 секунд после обнаружения радаром первой цели».
     Так вот, что означает запись «задер. 60с» на первой схеме!
     Всё становилось на свои места. Ранее Линько получил схему закладки взрывного устройства в зенитно-ракетный комплекс С-300. Схема трудная для запоминания. Майор не стал ее уничтожать и держал при себе. Скорее всего, взрывчатка уже пристроена в нужное место зенитно-ракетного комплекса. Недаром майор бахвалился своей будущей победой.
     Сегодняшняя записка подтверждает время взрыва, которое, очевидно, выбрано не случайно. Комплекс приведут в боевую готовность, радар обнаружит цели, и тут сработает мощная взрывчатка. Ракеты не успеют стартовать и разорвутся на месте. После такого взрыва невозможно будет восстановить картину происшествия. Появятся серьезные основания полагать, что катастрофа произошла из-за конструктивной ошибки. Если учесть гибель ведущих разработчиков и грядущую потерю опытного образца реализация проекта отодвинется на годы. Главная цель вражеской спецслужбы будет достигнута. А если им еще удастся выкрасть данные Трушина, ведь исчезла же куда-то лента с секретной информацией, тогда западные ученые смогут опередить наших.
     Оставался вопрос: как погибла Мареева – случайно или в результате злого умысла? Если это несчастный случай, то магнитная лента, вероятно, перепрятана ею, и не попадет к врагам. А если ее убили, то на вычислительном центре действует коварный и опасный враг, о котором ничего не известно. Кто является Иглой? Мареева? Или она такая же промежуточная фигура, как и Линько?
     Заколов вспомнил, что намеревался еще вечером позвонить эксперту-криминалисту из прокуратуры. Он спустился в холл к служебному телефону и набрал номер бывшего знакомого отца. Все офицеры уже находились на службе, и говорить никто не мешал.
     - Тихон, ты по поводу чая? – живо откликнулся эксперт.
     - Да. Меня интересует, был ли в нем яд?
     - Чашка чистая. Никакого яда Мареева не употребляла. У нас есть уже результаты вскрытия.
     - И каков окончательный вердикт?
     - Анастасия Мареева погибла от удара током в область головы.
     - Выходит, несчастный случай?
     - Да. В судебной практике и не такое бывает. Человек удивительное существо. Порой его бьют, истязают, морят голодом, ломают конечности, а он жив. А иногда, поскользнулся в ванной - и кранты. Так и с Мареевой получилось.
     - Какое-то стихийное бедствие у нас от несчастных случаев.
     - Все под Богом ходим, - в тяжелом вздохе эксперта ощущалась некая недосказанность.
     - Что-нибудь еще? – осторожно поинтересовался Заколов.
     - Тихон, мой тебе совет, ты бы не спорил больше с Крюковым. Он опытный зубр, много лет в прокуратуре. А ты… твои версии… Мы все уважали и любили твоего отца. Если бы не это…
     - Я понял. Спасибо за хлопоты.
     Стиснув зубы, Заколов опустил трубку. Вот так, он опять портит светлую память выдающегося отца. Его предположение об убийстве Мареевой не подтвердилось. Если сейчас он позвонит прокурору Крюкову и расскажет о коварных планах подрыва строго охраняемого зенитно-ракетного комплекса, тот его пошлет куда подальше, и на этот раз открытым текстом. Что же делать? Выхода на контрразведчиков он не имеет. Да и долго объяснять им предысторию. В записке сказано: решающие испытания завтра. Еще есть время…
     Стоп! Тайник-то заложен вчера! Значит, испытания С-300 вот-вот начнутся!
     Заколов вскочил, готовый бежать, чтобы спасти секретную установку. Но тут же сел…
     Полигон для него закрыт. Сам он не сможет ничего предотвратить. Остается Григорьев. Лейтенант полностью в курсе событий, он дежурит на испытательном полигоне рядом с установкой и, судя по его словам, после разоблачения Линько ему доверяют особисты. Вот только не помешают ли личные обстоятельства? Поверит ли уязвленный лейтенант своему более счастливому конкуренту?
     Заколов внимательно изучил схему. Сомнений не оставалось. Тот, кто ее разработал, предусмотрел ловушку. К взрывчатке подходили четыре провода, на каждом укреплен детонатор. Обрыв любого из трех, автоматически замыкал цепь пятого, дополнительного потайного детонатора. И только один провод из четырех мог отсечь сигнал от работающего таймера и приостановить взрыв. Но только приостановить! Для полного отключения, затем следовало обесточить цепь. Задержка при этом была такая же, как и при основной схеме взрыва – 60 секунд.
     Тихон вновь потянулся к телефону, но вместо набора номера дождался соединения с дежурным.
     - Бахча! – зычно крикнул он. Так звучал позывной для выхода на коммутатор, через который были доступны отдаленные площадки. – Говорит полковник Приколов. Соедините меня с тридцать восьмой... Тридцать восьмая? Мне нужен лейтенант Григорьев Олег Александрович. Найти срочно!
     После нескольких прощелкиваний в трубке послышался удивленный голос:
     - Лейтенант Григорьев у аппарата!
     - Здравия желаю, товарищ лейтенант, - не выходя из образа, приветствовал Заколов. – А теперь слушай меня внимательно, Олег, и запоминай. Это Заколов. Только не делай удивленное лицо. Я говорю абсолютно серьезно.
     Тихон кратко излагал свои мысли о готовящемся взрыве опытного образца С-300. Лейтенант напряженно слушал, кося недоверчивый взгляд на коллег. Он находился в вагончике на боевом посту около приборов. Рядом располагались капитан Курагин и старшие лейтенанты Матвеев и Пряхин. Григорьев прекрасно помнил, в какую нелепую ситуацию он попал во время прошлых испытаний, и сегодня тоже опасался подвоха.
     - Почему молчишь? – спросил Тихон, не дождавшись ответной реакции.
     - Да как-то всё это…
     - Брось! С тобой по делу Линько общались сотрудники госбезопасности?
     - Да.
     - Доложи им о возможном минировании комплекса. Они - специалисты, пусть проверят.
     Григорьев опять умолк.
     - Ты мне не веришь? – горько вздохнул Тихон. Он понимал состояние лейтенанта после провального вечера в ресторане. – Олег, здесь нет ничего личного. Со склада похищена мощная взрывчатка. Схему я нашел в фуражке Линько! А сегодня понял, что она означает. Взрыв уничтожит установку, погибнут люди. Доложи. Прими меры. Время не ждет!
     - Поздно, - выдохнул лейтенант.
     - Что поздно?
     - Испытания уже начинаются. Недавно объявили десятиминутную готовность. Ты застал меня на посту. Сейчас отключат внешнюю связь. Но даже если я дозвонюсь, они не успеют!
     - Олег, там несколько килограмм пластида. Будут жертвы, погибнет ценнейшая техника. Если не они, ты сам должен вмешаться! Ты пойми, сейчас всё зависит только от тебя!
     - А если… Вдруг, там ничего нет? – Григорьев колебался, посматривая на вмонтированные в стену часы. У него и так репутация недотепы, и если будет очередной прокол, о серьезной карьере в армии можно будет забыть.
     - Олег, припомни свою встречу с Линько? Я тебя не обманул. Шутки закончились! Шпионская сеть орудует в нашем городе! Где, как не здесь им проявлять активность.
     - Но Линько уже нет в живых.
     - А взрывчатка есть!
     - Как? Где я найду взрывчатку?
     - Я не знаю. У меня только схема соединения детонаторов. Я не видел зенитно-ракетный комплекс. Очевидно, взрывчатка заложена где-то рядом с блоком управления и подсоединена к электрической цепи.
     - Надо отсоединить аккумуляторы?
     - Нет. В этом случае сработает ловушка.
     - Как же я обезврежу заряд?
     - До начала работы таймера, можешь смело рвать провода.
     - А после?
     - Только один из четырех.
     - Какой?
     - Этого я не знаю.
     - На них есть хоть какие-нибудь обозначения?
     Заколов еще раз заглянул в схему.
     - Нет. Все провода нарисованы одинаково, но они должны различаться. Определи нужный, и оборви его. После этого срочно отключай электропитание. – Возникла пауза, во время которой в трубке раздавалось напряженное сопение. Тихон мягко напомнил: - Олег, время идет. Надежда только на тебя.
     - Я попробую, - решительно выдохнул лейтенант.
     - И не забывай про шестьдесят секунд! Постарайся успеть до срабатывания таймера.
     Связь прервалась. Тихон протер потный лоб, ощущая сильное сердцебиение. Если так нервничает он, находясь за многие километры от полигона, то, каково сейчас Олегу Григорьеву?

41
С-300

     - Лейтенант Григорьев, занять свое место! – приказывает капитан Курагин.
     - Я должен…
     - Отставить разговоры! Всем приготовиться!
     Григорьев смотрит на часы и пятится к двери.
     - Куда?!
     Но лейтенант уже выскакивает на пыльную дорогу. Справа за песчаными холмами затаилась установка С-300. Бегом до нее не успеть. Слева под красным флагом виднеется центральный командный пункт испытаний, перед которым греются на солнце несколько армейских УАЗов. Григорьев, не раздумывая, бежит к штабу. Так было и в первый день его прибытия на службу. Только тогда он бежал в надежде спасти свое личное мужское достоинство, а сейчас на кону стоит жизнь его коллег офицеров-ракетчиков. 
     - Назад! Едрена мать! – кричит и грозит кулаком, высунувшийся из вагончика, капитан.
     Григорьев не оборачивается, прекрасно понимая, что решение принято и назад пути нет. Бег налегке не напрягает тренированный организм. Марш-броски в училище при полной боевой выкладке были гораздо тяжелее. Вскоре лейтенант уже у штабных вагончиков. Рядом машины. Рука нетерпеливо хлопает водительскими дверцами, глаза ищут ключи в замке зажигания, воспаленное сознание представляет последствия ужасного взрыва, который надо предотвратить, во что бы то не стало!
     На пороге штаба появляется генерал-майор Орел. По давно заведенной привычке генерал визуально проверяет показания приборов и доклады командиров. Обычно он смотрит в небо: как там воздушная канцелярия, и слушает напряженную тишину, предшествующую старту. Небо в этот раз не предвещает неприятностей. Но вот тишина. Ее просто нет! Какой-то психованный лейтенантик нагло шастает по машинам.
     - Стоять! Кто такой?
     - Лейтенант Григорьев, товарищ генерал-майор, - сбивчиво докладывает Олег, даже не поднимая руку к козырьку. Он уже нашел автомобиль с ключами и готов запрыгнуть в него.
     - Почему не на посту! Что еще с тобой учудили? – генерал узнает бестолкового офицера, над которым весело подшутили старшие товарищи. – Марш на пост, лейтенант! После испытаний я тобой займусь лично!
     - Некогда мне. – Григорьев плюхается в машину и хлопает дверцей.
     - Что? Да я тебя под трибунал! – Генерал ругается так, что в штабе дрожат стекла. В окнах показываются недоуменные лица испуганных офицеров.
     Но двигатель УАЗика уже ревет, крупные протекторы плюются песчинками. Григорьев кричит на ходу про заминированную установку, но за шумом и отборной генеральской руганью его не слышат. Автомобиль мчится мимо вагончиков, вздымая клубы пыли.
     В это же время с военного аэродрома взлетают два сверхзвуковых самолета-мишени. Они набирают скорость, совершают разворот и устремляются на полигон с северного направления на разных высотах. Один МИГ прокладывает траекторию над самой землей, другой мчится на высоте свыше десяти километров. Стратегический ракетоносец Ту-95, находящийся значительно южнее, выпускает управляемую крылатую ракету. Она летит на минимальной высоте, огибая рельеф местности. А с запада к полигону уже подлетает головная часть баллистической ракеты, стартовавшей с полигона Капустин Яр. Все цели приближаются практически одновременно с разных направлений на огромных скоростях по независимым траекториям.
    Десятки офицеров замирают у приборов. Зудят ершистые антенны, вращаются локаторы. На центральный командный пункт стекается информация. Условия испытаний максимально ужесточены. Воспаленные глаза академика Трушина сопоставляют полученные данные. Генерал-майор Орел не успевает вытирать пот. Но главный конструктор спокоен. Пока всё идет нормально.
     Сквозь пыльное стекло мчащейся машины Олег Григорьев видит прямо перед собой, как над песчаным холмом поднимается могучая связка из четырех цилиндрических контейнеров. Верхние крышки уже откинуты, зенитно-ракетный комплекс С-300 готовится к перехвату целей.
     УАЗик выкатывается к восьмиколесному тягачу с поднятыми ракетами, тормозит и тыкается в огромную шину переднего колеса. Из водительской дверцы выскакивает лейтенант. Сбоку от установки двое офицеров. Их взгляды сосредоточены на приборах. Рядом еще два тягача. На соседнем - вращается толстый прямоугольный радиолокатор, а на дальнем, как мачта на корабле, торчит высокая раздвижная антенна. Это мобильный командный пункт зенитно-ракетного комплекса. Оттуда наперерез лейтенанту мчится разъяренный подполковник, размахивая пистолетом.
     - Куда? Назад! Лечь на землю! – нервно отдает он противоречивые команды.
     Где-то рядом слышится сдержанный голос:
     - Захвачена первая аэродинамическая цель. Радиус захвата девяносто, высота двадцать метров, скорость тысяча шестьсот.
     Григорьев смотрит на циферблат наручных часов. Отсчет шестидесяти секунд до взрыва пошел. Тоненькой шустрой стрелке надо обежать всего лишь круг, и пластид превратит ценнейшую технику в груду обломков, а людей в мокрую пыль. Вместе с неслышными рывками стрелки лейтенант отсчитывает оставшиеся секунды.
     Запыхавшийся подполковник брызжет слюной и угрожает пистолетом. Не обращая внимания на свирепые окрики, Григорьев двигается вдоль огромной установки. Глаза ищут скрытый заряд в переплетении многочисленных кабелей и разномастных приборов.
     Твердый голос оператора продолжает монотонный доклад:
     - Захвачена баллистическая цель. Радиус захвата сорок, высота двадцать два, скорость тысяча.
     Подполковник упирает ствол пистолета в спину лейтенанта, шипит:
     - Пристрелю! Руки назад!
     - Пятьдесят пять, пятьдесят четыре, - шепотом фиксирует обратный отсчет лейтенант.
     - Захвачены две аэродинамических цели. Радиус…, высота…, скорость…
     - Пятьдесят, сорок девять…
     Что-либо объяснять взбешенному подполковнику совершенно некогда. Секунды падают и исчезают, как капли воды в песке. Григорьев с разворота бьет назад локтем. Пистолет вываливается из рук подполковника.
     - Сорок семь, сорок шесть…
     Следующий удар опрокидывает тело старшего офицера. Пистолет уже в руке лейтенанта. Выстрел в воздух и истошный крик:
     - Комплекс заминирован! Всем бежать! Это приказ генерала Орла! Уводи людей, подполковник!
     Еще один выстрел. Офицеры нехотя повинуются. Даже на очухавшегося подполковника действует упоминание имени грозного генерала. Спотыкаясь, он спешит к командному пункту.
     - Сорок один, сорок…
     Григорьев идет вдоль опустевшего борта тягача. Панели с приборами открыты. На них многочисленные индикаторы и надписи: контроль информации, контроль питания, контроль цикла, контроль каналов, подготовка, отмена, пуск, отказы... Где же спрятан заряд? Он заглядывает за панели. Ничего инородного.
     - Тридцать два, тридцать один…
     Лейтенант перебегает на другую сторону. Там приборы и тумблеры, контролирующие работу двигателя и ходовой части. Во время пуска на них офицеры почти не обращают внимания. Олег нагибается, просовывает руки, пальцы нащупывают промасленные шланги и запыленные провода. А вот эти сравнительно чистые. Куда они идут?
     - Двадцать три, двадцать два…
     Снизу заметна металлическая коробка, прикрученная проволокой. Она явно не фабричного производства. В нее заходят четыре провода, как и предупреждал Заколов! Это взрывчатка, соединенная с таймером. Он нашел!
     - Восемнадцать, шестнадцать…
     Красный, голубой, черный и белый провода. Можно оборвать только один. Какой? Ошибка приведет к мгновенному взрыву.
     - Четырнадцать, тринадцать…
     Красный означает кровь, черный – смерть, белый – нейтральный цвет. А голубой? О чем говорит голубой провод? Если он угадал логику противника, то красный и черный надо отбросить. Или ловушка задумана по-другому?
     - Десять, девять…
     Надо решаться. Рвать любой. Назад пути нет. Через несколько секунд, так или иначе, последует взрыв. Хорошо, что люди уже эвакуировались. Дрожащие пальцы лейтенанта тянутся к белому проводу.
     - Ложь! Обман! – к Григорьеву бежит подполковник. В его руке новый пистолет. – Никакого приказа не было! Руки вверх! Ты арестован!
     Подполковник настроен решительно. Его жесткий взгляд показывает, что на это раз он не допустит схватки и выстрелит первым.
     - Приказа не было. А взрывчатка есть, - спокойно отвечает Григорьев. Ствол пистолета кажется игрушечным по сравнению с заминированной многотонной установкой из четырех ракет с боевыми зарядами.
     Четыре, три...
     Теперь и бежать бесполезно. Взрывная волна достанет по любому. Смерть будет легкой.
     Два. Один!
     Лейтенант перемещает палец с белого на соседний провод и дергает его...

42
Крах

   
43
Игла

44
Последняя гонка

45
Рожденные из-под воды

Чтобы узнать развязку надо заглянуть сюда:
http://www.amazon.com/dp/B008D1Z99K/

Чтобы узнать концовку, нужно приобрести официальную электронную книгу. (на Amazon, Litres, Google play)
Каждая ваша покупка дает возможность автору писать новые книги!