Глава 2.
- Макс, раб Морфея, ты бы хоть пальто снял. Негоже джентльмену находиться в столь неподобающем виде.
Смешок.
Не открывая глаз, я ответил:
- В это время нет джентльменов.
- А не ты ли мне пару лет назад доказывал абсолютно обратное, а?
- Возможно, мое мнение на этот счет изменилось.
- Не глупи, оно не могло измениться. Не относительно этого. Будешь вставать? Мой диван не потерпит неуважительного отношения, будь любезен с ним.
- Бред какой! – но всё же я поднялся и открыл глаза.
Борис утонул в огромном кресле, стоявшем в каком-то полуметре от меня, и осторожно потягивал горячий шоколад из огромной кружки. Никаких других горячих напитков он не пил, разве что кофе с молоком раз в месяц.
- Итак, - друг потянулся к журнальному столику и поставил на него кружку. – Что привело тебя ко мне в половину второго ночи три дня назад?
Сон как рукой сняло.
- Когда?!
- Три дня назад. И все эти три дня обнимал моё одеяло и целовался с подушкой. Кстати, тоже моей.
Чертовщина какая-то. Проваляться беспробудно трое суток…
Борис, видимо, заметив мое замешательство, поднялся и, потирая руки, подошел к камину.
-У тебя что-то стряслось? – Пауза. - Что у тебя стряслось?
“Ровным счетом ничего,” - хотел было сказать я, но вместо этого выдохнул:
- А черт его…
Борис Дэрб был моим старым другом, и чуть ли не единственным человеком, посвящённым целиком и полностью в мою тайну. И хотя с незапамятных времен я избегал привязанностей, а с ними и боли утраты, этой избежать я не смог. На меня сейчас смотрели глаза мальчишки, в своё время чуть не стащившего бумажник прямо из кармана моего пальто. И по этим глазам ни за что не скажешь, что перед тобой стоит тридцатилетний мужчина.
-Эээ, нет, брат, так не пойдет. Пока ты не разберешься, что так происходит в твоей голове, отсюда не вылезешь. А рассказывать об этом мне или нет, ты же знаешь, решать тебе.
Облокотившись об спинку дивана, я задрал голову вверх и уставился в потолок. Господи, где то время, когда моему другу было двадцать два? Когда мне приходилось тащить этого безбашенного гуляку домой с очередной вечеринки, а он, сопротивляясь, запевал какую-нибудь абсолютную чепуху или нес несусветный бред. Предо мной стоял мужчина, на лицо которого уже легла чуть заметная тень морщин. То были хорошие морщины – Борис много улыбался, много смеялся… А что, интересно, я буду делать, когда он умрет?.. Что?!
- Ты знаешь, а ведь моя мать просила передать тебе привет.
Я отвлекся от своих мыслей.
- Как она?
- Неплохо. Хочет покинуть свой противный городишко и двинуть куда-нибудь во Флориду. К родственникам. Практически сразу после операции. После… как это? Восстановления или чего-то в этом роде.
В руках Бориса появилась сигара, и он начал нервно ее крутить.
- И когда операция?
- Через три-четыре недели. Не раньше. Но и не позже, ни в коем случае. Нельзя затягивать надолго. Доктор Керф сам так сказал.
- Что ж… Передай леди Дэрб огромные пожелания здоровья от меня. Керф, я уверен, знает свое дело.
-Да. Конечно. Я передам. Возможно, ты даже сможешь с ней увидеться. Если будет желание.
Борис нагнулся и положил сигару рядом с чашкой. Горячий шоколад, судя по всему, уже остыл.
- Ну так что? Какие твои планы на ближайшее будущее?
Я поднялся с дивана и подошел к камину. Золотисто-алые язычки пламени бегали по недавно подложенной древесине.
- А ведь камин не был растоплен, когда я пришел.
- Не был, - кивнул друг.
Дэрб, дружище. Я вдруг ощутил, что мне просто необходимо выговориться. Я ведь, наверное, за этим и пришел. Да, наверное, все же за этим. Я не нашел ничего лучшего, чем воскликнуть:
- А знаешь, старина, я ведь чертовски проголодался!
На лице Бориса заиграла улыбка. Готовить он любил, правда, далеко не многое. Я наконец-то стянул с себя пальто и бросил его на диван.
- Мой диван не потерпит подобного обращения! – засмеялся хозяин дома и отправился в кухню, подхватив пальто и повесив его по пути на крючок.
Мне не оставалось ничего более, как поплестись за ним. К тому же, я действительно немного проголодался.
***
- Итак, моё фирменное блюдо – яичница. Омлет обычный, омлет особый, особый омлет особый, яичница с вишневым джемом, яичница с беконом или с сыром, или, может, и с тем, и с другим?.. Выбирай. Еще могу приготовить суп, но он сойдет за неплохую кашу, и блины, но тогда будет проще заказать пиццу. Выбирай.
- Мне просто яичницу и просто чай.
Борис загремел посудой и затарахтел тарелками, но, что самое смешное, шуму в кухне стояло, как всегда, когда готовил Дэрб, больше положенного. Однако, мой друг ни разу не преминул жаловаться на жизнь холостяка. С его состоянием вполне можно было бы нанять прислугу, от чего он наотрез отказался после горького опыта пятилетней давности. К тому же, насколько я знаю, многообразие видов яичницы, существование стиральной машины-автомата, пылесоса и обычной гладильной доски вполне его устраивали.
- Ты не думал обзавестись семьей? – вырвалось у меня после некоторых раздумий.
Дэрб повернул голову. Таких круглых глаз я еще в жизни не видел.
- К чему? Я что себе, яичницу не в состоянии приготовить?
- Ну, на яичнице далеко не уедешь, а семья – это семья, как ни крути.
Борис, стоявший у плитки ко мне спиной, повернулся ко мне теперь уже всем телом.
- Сам-то хорош.
- Ну… У меня другой случай.
- Послушай-ка, - он начал размахивать вилкой чуть ли не перед моим носом.- В этом деле нет других и не других случаев. Нет особых и не очень. Я, - Борис ткнул вилкой себя в грудь, - я – свободный человек. Ты – тоже. Готов лишиться своей свободы?
Я придвинулся и подался чуть вперед.
- Я готов лишиться свободы, вот только найди мне ту, которая будет ее достойна.
Рука с вилкой замерла в воздухе, а потом медленно опустилась. Замечательное поражение и блестящая победа.
- У тебя яичница пригорит сейчас.
Через пару минут передо мной оказалась тарелка с чудом не подгоревшим фирменным блюдом, нож и та самая вилка. Борис некоторое время молчал, потом вдруг зевнул и выдал:
- Мы с Кэролайн собираемся обвенчаться через пару месяцев. Придешь? Извини, что не сказал сразу, когда ты спросил.
Я чуть было не подавился.
- Извинить? Ладно… Но к чему тогда все эти нотации?!
Он пожал плечами.
- К тебе. Ты боишься.
-Боюсь? А что, интересно, будет, когда мою жену станут называть моей матерью? Думаешь, она будет от этого в восторге?
-Тебе не обязательно жить с ней до глубокой старости. Поживете вместе лет десять, разведетесь. А потом найдешь себе другую жену. И по той же схеме. Идеально! И хорошо, и не скучно. Как по мне, сказка, а не жизнь. И никаких супружеских измен с твоей стороны. Десять лет, как я понял, это не так уже и много для вечности, да? Можно ведь и потерпеть будет. А уж с твоим характером вероятность измены ноль целых ноль десятых.
Чем больше он говорил, тем сильнее мне хотелось оттянуть его за уши.
-Чертов Казанова! – возмутился я. – Ты же венчаться собрался. Ты вообще осознаешь, что это значит?
-Что я чокнулся? – он улыбнулся. – Да брось, Макс, я к этому готов. Серьезно. Я серьезно осознаю всю серьезность этой затеи, будь спокоен.
Я внимательно вгляделся в лицо друга.
-Мне просто пора… как бы сказать правильно. Остепениться что ли. Тем более, я знаю, что матери это будет… приятно. Ей очень понравилась эта новость.
-Да, я понимаю, что ты имеешь ввиду, -я кивнул. Борис. Никакой романтики.
-Никакой романтики, - озвучил он мои мысли. – Знаю. Ешь яичницу, не то остынет ко всем чертям. Скажешь потом, что ни на что не годится мое фирменное блюдо.
Борис сказал, мне самому решать, рассказывать или нет, что меня беспокоит. Повертел вилку в руке. Покопаться в себе я где угодно могу, не за этим я здесь. Решение было принято еще квартире на Х-стрит. Мне просто нужно выговориться. Мне нужен взгляд со стороны.