Глава 10.
Из комнаты донёсся детский плач. Я приподнял голову и прислушался.
-Аха, малыш! – плач затих. - Кто это у нас проснулся? Кто у нас такой рёва? – глухо доносилось сверху.
Вскоре Борис спустился с карапузом на руках. Тот довольно, хоть и немного сонно, повертел головой, осматривая гостиную.
-Ну-ка, Майки, погляди кто тут у нас? Это же дядя Макс. – Друг размеренным шахом, чуть покачивая на руках сынишку, подошёл ближе. – Дядя Макс, герой Уэйна и Ромита. Джеймс Хоулетт без этих острых штук на руках.
Я поднялся с дивана и улыбнулся.
-Привет, парень.
Малыш засмеялся в ответ и отвернулся.
-Да, да дружище, дядя Макс. – Борис наклонил голову чуть назад, чтобы лучше видеть лицо ребёнка.
Дэрб души не чаял в сыне. Малыш родился 12 января прошлого года, и послезавтра кому-то исполнялся целый годик.
-Кэролайн спит? – поинтересовался я.
Борис бросил взгляд на часы над камином. Половина седьмого утра.
-Ага. – И обратился к Майклу. – Да, малыш? Мама спит? Да, мама страшная соня и ещё спит. Но мы с тобой большие парни. Большие-большие парни! – Малыш заулыбался и, играя пальчиками, поднёс руки к лицу. – Даааа, мы большие парни, и мы не будем мешать маме спать. Мы не будем плакать и шуметь… Эй, куда это ты?
Майк развернулся и потянулся ко мне.
-О, ты хочешь к дяде Максу?
Оказавшись у меня на руках, карапуз довольно захлопал в ладоши.
-Мой маленький гений, - улыбнулся Борис.
-Ты как все типичные родители. Каждый из них втайне считает своего ребёнка гениальным.
-Они считают, а я открыто об этом заявляю, - махнул рукой друг.
Я не стал спорить.
Дэрб тяжело вздохнул.
-Что с тобой?
-Видела бы его мама…
***
Прошло чуть более года со дня моего знакомства с Инес Вилборг и её семьёй. Сейчас, оглядываясь назад, я рад, что не вырвался тогда из рук Николь и не ушёл прочь. Рад, что, так и не подбросив монетку, принял решение прийти к ним снова. Я частенько оставался на ночь у Висборгов, бывало, что ночевал и у Джима.
За этот год я многое узнал этих людях. Их мир стал частью моего. Вот только в свой мир я впустить их никак не решался. Но с некоторых пор хотел этого с каждым днём больше и больше. Меня временами мучал вопрос: а если они испугаются, не поймут и отвернутся от меня?
Они мне доверяли. И мне тоже хотелось по-настоящему довериться им.
Внутренний голос подсказывал, что бояться не стоит. Но я очень долго не хотел рисковать. Сейчас же меня всё ещё мучали некоторые сомнения.
Думаю, не помешает в двух словах познакомить вас с тем, что я узнал за прошедшее время. И что вообще за это время произошло.
Начну, пожалуй, с того, что Инес стала главврачом в своей больнице месяца два назад. Инес по сути человек, который, как выяснилось, был своеобразным краеугольным камнем в семье. Она могла разрешить любой конфликт, всячески препятствовала возникновению серьёзных разногласий (в основном между Сэмом и Джимом, позже скажу почему). Она восхитительно готовила. У Инес и Джима, как оказалось, было довольно сложное детство. Отец умер примерно за месяц до рождения Инес, а мать через четыре года от сильнейшего воспаления лёгких.
Джиму тогда ещё едва ли исполнился двадцать один год. Инес сначала забрали в детский дом, а вскоре её удочерила бездетная семейная пара. Дом Вилборгов достался Инес от приёмных родителей, а вот дом, в котором жил Джим с дочерью был родным домом.
У Инес был твёрдый и по-своему властный характер. В то же время он умела находить компромиссы в любой ситуации. По существу, вся её сила заключалась в спокойной, мягкой и доброжелательной манере общения, в её тёплом бархатном голосе, позволяющими ей без какого-либо видимого давления на собеседника на собеседника добиваться своего. Проще говоря, Инес довольно успешно манипулировала людьми.
Сэм. С ним я сошёлся не так близко. Я уже говорил, что этот парень зациклен на своей работе? Так вот, ко всему прочему он помешан на своём автомобиле. Собственно, именно из этого и вытекает большинство разногласий между Джимом и администратором «QWERTY». Ведь Джим после того, как потерял жену, возненавидел все виды автомобильного транспорта. Сэм мог часами возиться в гараже, что иногда просто выводило Джима из себя. Нередко на полках с инструментами можно было найти помятые банки от колы, обёртки от чипсов и печенья или недоеденный кусок бутерброда.
Мне порядком надоели истории Сэма о его Форде с шестнадцати клапанным движком от «Форд Сиерра» и кондиционером, и вообще истории о каких-либо Фордах. Ни о чём другом, кроме Фордов и работы, Сэм, казалось, говорить не мог. Он был неплохой парень, но общение с ним немало утомляло.
С Джимом мне было куда интереснее. Подвал своего дома он перестроил под лабораторию довольно внушительных размеров, и я нередко бывал там. Техническое оборудование лаборатории было просто на высшем разряде, что тут говорить. Нередко Гарднер называл себя в шутку подвальным учёным. Правда, в искусстве Джим не очень-то смыслил, но его широкие и глубокие познания в науке меня покорили. Тем более, что, хоть и знал он немерено много, но избегал обременять свою повседневную речь всякими замысловатыми оборотами и фразами. Джим был не очень темпераментным человеком, он обладал ровным характером, был в меру сдержанным, спокойным, временами казалось, что его терпению нет границ.
Джим любил хороший коньяк. Особое предпочтение отдавал “Martell” и “Gautier”. Как оказалось, Гарднер не только недолюбливал виски, но и терпеть не мог джин. В этом мы с ним были похожи. А вот Сэм нередко поговаривал, наливая себе «Будлз», от которого меня просто выворачивало, что настоящий англичанин просто обязан любить джин. Но так уж вышло, что из спиртных напитков я приемлю только коньяк.
Я достал Джиму бутылку “Courvoisier L’Esprit Decanter” на день рождения, и тот поначалу решил, что я его разыгрываю. А за праздничным столом, сделав первый глоток, он восторженно отозвался: «Парень, я в жизни не пил ничего подобного! Мне даже страшно спрашивать, сколько это стоит…»
Он неплохо играл на гитаре, чему я искренне удивился. Ещё у него была серая кошка, которую котёнком принесла в дом жена. Эту кошку Джим очень любил. Я так и не спросил у него, за что именно он вылетел из своего научного центра, потому что скоро стало ясно – он учудил там что-то после той злополучной автокатастрофы.
Я много времени проводил с Николь. Не ожидал найти в ней столь хорошего друга. В ней, конечно, было немало странностей и противоречий. Бывало, она могла подолгу болтать о всяких мелочах, а бывало, замыкалась в себе на день-два.
Если Николь о чём-то рассуждала, то рассуждала глубоко. Или не рассуждала вообще. Мне нравилось вести с ней всякие споры на жизненную тематику.
Как-то раз, она спросила у меня, хорошо это или плохо – одиночество.
-Сложно сказать. Наверное, ни то, ни другое. Оно просто есть.
-А ты любишь одиночество?
Это было летом. Мы частенько спускались вниз по равнине к лесу и прогуливались по его окраинам. В тот день мы сидели на мягкой траве недалеко от дома и грелись на солнышке.
-Не знаю, люблю или нет. А ты любишь?
Она пожала плечами:
-Наверное, да. Иногда. Не то что бы люблю… - она закусила губу и задумалась, пытаясь правильно сформулировать мысль. – Знаешь… Наверное, это всё равно, что спросить, любишь ли ты дышать. Неважно, любишь или не любишь – ты в этом нуждаешься.
-Разве я первым задал этот вопрос? – я улыбнулся.
-Хм… То есть, это нормально, когда человек хочет побыть наедине с собой и своими мыслями?
-Разве ты не знаешь ответ? – она кивнула. – Тогда зачем же спрашиваешь?
-Что, если я ошибаюсь?
-Ах, это... Если я заблуждаюсь, то как я об этом узнаю? Верно, от кого-то другого, и вряд ли как-то иначе.
-Ну да, ты уловил мою логику.
-Это нормально, когда человек хочет побыть наедине с собой и со своими мыслями. Рано или поздно надоедает присутствие вообще кого-либо. – Я погладил зелёные вытянутые листочки травы. - Каждый человек в той или иной степени нуждается в одиночестве. Что-то обдумать, что-то для себя решить. Без кого-либо вообще. Только ты и твой внутренний мир.
-Чем он больше и богаче, тем легче оно переносится? Одиночество я имею ввиду.
А чуть нахмурил брови.
-Это как сказать. Внутренний мир у каждого разный. У кого-то в нём светло и радостно, а у кого-то – много боли.
Николь прищурила глаза и посмотрела на солнце. Я лёг на траву и закрыл глаза. Солнце стучалось ко мне в сознание оранжево-розовыми кругами, приятным теплом гуляющими по векам.
-Обычно те, в чьём мире много боли, бегут от одиночества. Чтобы не оставаться с ней наедине. – Продолжил я. – Но, на самом деле, всё это так бессмысленно.
-Почему?
-Потому что рано или поздно всё равно придётся встретиться с ней один на один.
-Да… пожалуй, ты прав.
Я открыл один глаз и посмотрел на Николь. Она сидела чуть обок, вполоборота ко мне, и смотрела на зелёные макушки деревьев.
-Не стоит убегать от своей боли, так же, как и не стоит убегать от страха. Если ты убегаешь, то, значит, они имеют власть над тобой. Поэтому важно встретиться с ними, побороть и встать над ними. Но ни в коем случае не наоборот.
-Любопытно… А ты не допускаешь той возможности, что не ты их, а они тебя сделают?
Николь повернула ко мне голову:
-Если человеку хватило смелости встретиться с ними, то он обязательно победит. Разве может быть иначе?
-Ты так говоришь, словно наверняка знаешь, что иначе не бывает, - снова закрыл глаза и повернулся к солнцу.
-Я так говорю, потому что я в это верю…
Между нами происходило немало подобных разговоров. Нам было хорошо вместе.
Николь хотела казаться сильной. Она, в общем-то, и была сильной. Я видел, как временами, когда что-то терзало её изнутри, она находила в себе силы улыбаться.
Что это значит – быть сильным? Однажды мне сказали, что сильным быть просто.
Что известно людям о том, что значит быть сильным по-настоящему? Большинству, как по мне, - ни черта. А знаете почему? Потому что безразличие - это не сила. Ограждение себя от проблемы - это не сила. Непризнание проблемы - это не сила. И считать, что у тебя нет слабостей - это тоже значит быть сильным. Хотеть казаться идеальным (именно "казаться", а не быть, потому что последнее вообще как таковое людей не касается) - не значит быть сильным.
Сильный человек не будет уходить от проблем, а попытается решить их. Сильный, по-настоящему сильный человек, не боится быть слабым. Он не будет скрывать свои недостатки или выставлять их напоказ – он будет бороться с ними.
Однажды, совершенно случайно, я застал, как Николь плачет. Это было примерно через неделю после второй годовщины смерти её матери.
Вечерело. В доме уже зажгли свет. Все сели ужинать, а Николь, сославшись на то, что не голодна, поднялась наверх. Чуть погодя, я поднялся следом. Весь день перед этим девушка ходила сама не своя, хоть и пыталась это всячески скрыть за улыбками и масками безмятежности, и я решил спросить, не случилось ли у неё чего.
Проходя мимо кабинета Инес, я вдруг услышал, как кто-то тихо шмыгал носом. Я бесшумно подошёл и толкнул приоткрытую дверь. Та предательски скрипнула. Я вошёл. Николь, сидя на полу в полутёмной комнате и упёршись спиной в кресло, поспешно утирала локтями лицо.
Я прикрыл дверь.
-Эй… Ники…
-Не включай свет, - она даже не обернулась.
-Хорошо, не буду, - я подошёл к ней поближе и присел. – Чего ты?
Она покрутила головой и негромко выдохнула:
-Ничего. Всё… Всё нормально.
-Слушай, - полутоном начал я и положил руку ей на плечо, - если у тебя что-то случилось… ты ведь знаешь, что можешь со мной поделиться.
Она молчала, стараясь дышать ртом. Что ж, наверное, уже успела выплакаться.
-Какие-то проблемы в колледже?
Снова отрицательно покачала головой. Я увидел, как по щеке, блеснув, скатилась слеза. Потом ещё и ещё… Николь старалась их сдержать, даже затаила дыхание, но это не помогало. Я словно видел, как этот ком, мешая вымолвить хоть слово, подступал к её горлу.
-Эй… не держи в себе. Я вижу, тебе плохо. Мы ведь друзья, можешь мне верить. Можешь поделиться, тебе сразу станет легче.
-Всё нор… - тут голос её сорвался, и она разрыдалась. Неудержимый поток слёз вырвался наружу, сопровождаемый негромкими всхлипами.
-Иди сюда.
Николь обернулась и, утирая щёки руками, потянулась мне навстречу. Я придвинулся ближе и обнял её. Она уткнулась лицом мне в грудь. Рубашка быстро стала мокрой от слёз, и кожей я ощущал горячее дыхание. Когда девушке стало чуть легче, она, всё ещё всхлипывая, прошептала:
-Мне очень… плохо…
-Почему? Что случилось? – я гладил её чуть запутавшиеся волосы.
-Мама… Я скучаю по маме… - Николь крепко сжала моё плечо и вновь разрыдалась.
***
Майк схватил меня за нос и засмеялся. Дети приводят меня в восторг – умеют находить радости в мелочах.
Николь сидела в кресле и с улыбкой наблюдала за нами. В камине потрескивал огонь, и Борис пристально смотрел на играющие язычки пламени.
Кэролайн показалась в дверях:
-Ну, что ж… Я провела Аманду с Питом.
Борис кивнул, не отрывая глаз от огня.
-Почему бы вам не включить верхний свет?
-Милая, ведь и так хорошо, - протянул Дэрб.
Джим, негромко постукивая протезом, потеснил Кэролайн от двери и вошел. Он уже одел пальто, а в руке держал шляпу. Мне почему-то подумалось, что если бы Мэри была с ним знакома, то не преминула бы прозвать его Шляпой, как прозвала меня когда-то Кепкой. Второй рукой Джим обнимал курточку Николь.
-Нам пора… - он обратился к Борису. – Спасибо за гостеприимство. Это был замечательный вечер.
Николь поднялась и взяла свои вещи.
-Пойдёшь к папе? – Я поднялся и, крепко держа Майкла на руках, подошёл к Борису. – Ай-ааайа! - Малыш, прежде чем перекочевать на руки к отцу, хорошенько оттянул меня за уши.
Я стал помогать Николь одеть курточку. Кэролайн насмешливо хмыкнула.
-Смотри, как бы мне не пришлось её потом приучать самой одеваться. – Пошутил Джим.
-Паапа! – девушка с притворной укоризной посмотрела на него.
-Ну что ж… Спасибо, Борис, спасибо, Кэролайн… И маленькому имениннику большое спасибо! – учёный посмотрел на Майкла, который испытывал на прочность воротник рубашки отца.
-Ты что, Джим, это вам спасибо, что пришли! Жаль, конечно, что у Инес и Сэма не получилось…
-Что поделаешь… - Джим пожал плечами.
-Я проведу, - Кэролайн зевнула.
-Пока, малыш. – Майки обернулся, и Николь, улыбаясь, помахала ему рукой. Он улыбнулся в ответ и захлопал в ладоши.
-Доброй ночи…
Мы остались втроём – я, Борис и Майкл.
-Ну, дружище, и кому сегодня исполнился целый год, м? – Борис был уставший и счастливый.
Я сел обратно на диван.
-Знаешь, - начал Дэрб, - я сейчас просто не представляю себе, как раньше без него жил, - и поцеловал сынишку в голову. Потом подумал немного. – Я никогда у тебя не спрашивал…
-Что?
-Есть ли у тебя дети?
Хм… Действительно, никогда.
-А почему вдруг решил спросить?
-Из-за Майка. Он вообще меня вдохновляет на многие вопросы и мысли. Просто, наблюдаю порой за твоими с ним отношениям и понимаю, что ты мог бы быть классным отцом своему чаду. И ещё вижу, что тебе нравиться возиться с малышами.
Борис замолчал.
-У меня был ребёнок. – Начал я после короткой паузы. Друг с интересом не меня посмотрел.
-Правда?
-Правда. Сын от моей первой жены, Кэтти. Она так и не смогла принять того, что я другой…
-Сын? Ты мне никогда не рассказывал этого. Кэтти… Это та, что сошла с ума?
Я кивнул.
-Расскажи о нём что-нибудь. Как его звали?
-Лео. Его звали Лео. – Нелегко так-то легко было это снова вспоминать. – Ты бы его только видел.
-И что случилось? Он не был бессмертным, как ты?
-Не был. Лео умер. Умер, когда ему было 72. И я ничем не смог ему помочь… Ничем.
Борис посмотрел на заснувшего на руках малыша.
-Он знал, кто ты? – спросил он в полтона.
-Знал. И даже одно время ненавидел меня за это. Обвинял в смерти матери. Но потом что-то в нём изменилось… Что-то он понял… Ты не представляешь, как это страшно: видеть, как твой ребёнок стареет, умирает. Как его жизнь уходит прочь, а твоя продолжается.
-А внуки?
-У Лео была дочь. Но она совсем недолго прожила. – Из моей груди вырвался тяжелый вздох.
Друг, бережно обнимая сына руками, поднялся с кресла.
-И всё? Ты больше даже не пытался?
Я отрицательно покачал головой.
-Мне не хотелось наблюдать.. за этим. Это… это неправильно.
-Да уж… Ладно, сейчас вернусь, только уложу Майка в кроватку.
Борис, не спеша, скрылся в дверях и через пару минут вернулся с бутылкой коньяка. Следом за ним спешила Кэр.
-Нет, нет, нет! – она с лёгкостью выхватила у него бутылку. – Уж как-нибудь в другой раз. А сейчас ты мне поможешь с уборкой.
Борис буркнул:
-Вот ещё! – потом задумался на какое-то мгновение и выдохнул: – Что ж… нет так нет.
Кэролайн уже решила, что победила, на её лице вот-вот должна была появиться довольная улыбка.
-Спокойной ночи, милая! Я спать.
Борис на ходу чмокнул жену в щеку и, не давая ей времени опомниться, поспешил на второй этаж в спальню.
***
Этой ночью я снова долго не мог заснуть. Нет, даже не воспоминания прошлого не давали мне покоя. Николь. Я ощущал какую-то непонятную потребность поведать ей свою тайну. Джиму и Инес мне тоже хотелось рассказать, но… не так.. Николь была честна со мной. Она доверяла мне. Она впустила меня в свой мир, хотя бы в какую-то его часть. Мой же всё ещё оставался для неё загадкой. Но Николь ждала, не засыпая меня какими-либо вопросами и просьбами.
Я хотел ей доверять. Хотел быть хотя бы каплей искреннее. Вот она - всеобъемлющая способность отражать. Николь делилась со мной – и мне хотелось делиться с ней. Мне хотелось показать и Вилборгам, и Гарднерам, что их хорошее отношение, их искренность, их доверие не пропадают впустую. И самый верный способ сделать это – ответить тем же. Но… Как?
***
-И как ты себе это представляешь? – Кэролайн одарила меня скептическим взглядом.
-Если бы представлял, то не стал бы просить совета.
Борис кивнул, соглашаясь с моими словами. Повисла тишина.
-Оставь ты эту дурацкую затею, - Кэр покрутила пальцем у виска. – Делать тебе нечего. Живёшь – живи себе. Не ищи проблем на задницу.
-Ну зачем ты так? – неодобрительно покачал головой Борис.
-У него мозг сместился не в ту сторону, вот и пытаюсь поправить! – огрызнулась она. – Ему скучно стало? Гарднер вообще подпольный учёный – сделает из него крысу лабораторную.
Всё, хватит.
-Кэролайн, иди к чёрту!
Она хотела было открыть рот и что-то возразить, но, передумав, вышла из кабинета.
Я повернулся к Борису:
-Извини, но…
Он хмыкнул и махнул рукой:
-Я бы тоже так поступил. Иногда она просто невыносима.
-Что мне делать?
-Как рассказать друзьям, что ты вроде бессмертный? – Дэрб почесал затылок. - Ну, прийти, помахать ручкой и сказать: «А знаете, я почти как Россомаха, » - не выйдет…
-Ты опять комиксов обчитался?
-Ээээ… понимаешь, соседский мальчишка сам с радостью заносит мне свои пару раз в неделю. Не скажу же я ему «не надо».
Ну и скажи после этого, что ему за тридцать и он одевает деловой костюм на работу.
-А вообще, это и правда щепетильный вопрос. Тут нужен момент. Какой именно – даже вообразить не могу. Ты знаешь, я не любитель откладывать такие дела на потом. Но тут тебе, пожалуй, стоит подождать.
-Думаешь?
-Не знаю. Не знаю, что думать. Ума не приложу, как тебе лучше поступить.
В моей голове тем временем стала вырисовываться какая-то общая схема действий. Я попытался не упустить её, сосредоточиться на ней. Кажется, я знаю, как. Я знаю.
-Эй… - Борис постучал пальцами по столу. – Ты что-то придумал?
-Ага. Придумал… - отозвался я. – Слушай… Я…Я пошёл.
Оставив Бориса в кабинете, я спустился в кухню. Кэролайн готовила обед малышу, который скоро должен был проснуться.
-Кэр, одолжишь, пожалуйста, свою машину?
Она посмотрела на меня.
-До завтра?
Я кивнул.
-Бери. Ключи в гостиной, в сумочке.
-Спасибо, - я собрался уходить.
-Макс…
Я обернулся.
-Извини. Это было слишком.
-Да ладно. Я привык уже к твоим причудам.
Через несколько минут я повернул ключ, и мотор красного Фольксвагена довольно загудел.
***
Инес оторвала взгляд от большой папки с документами и улыбнулась:
-Здравствуй, Макс.
-Добрый день. Как ты? Никак не оторвёшься от дел?
-Увы… Не переношу работу с документацией, но что поделать. – Она слегка развела руками.
-Хм… Могу помочь, если нужно.
-О, спасибо, но не в этот раз. Тут не так уж и много осталось. Ты сегодня останешься на ужин?
Я кивнул:
-Да. Джим и Николь ведь тоже будут?
-По крайней мере, должны, - Инес задумчиво посмотрела в окно. – Да, Джим говорил, что зайдёт. Хм… - она окинула меня внимательным взглядом. – Ты хорошо себя чувствуешь?
Наверное, на моем лице как-то отразились остатки давно терзающих сомнений.
-Я в порядке. Полном. Но мне нужно серьёзно с тобой поговорить. Это касается… хм… моего прошлого.
Инес заинтересовалась.
-Я бы хотел сегодня за ужином рассказать немного больше о себе. Но, мне кажется, перед этим лучше бы посоветоваться с тобой.
-Что ж, - Инес улыбнулась, - с радостью тебя выслушаю.
Она встала из-за стола и жестом пригласила меня к креслам у окна.
-Моя история не совсем обычная, - начал я, присаживаясь. – Поэтому, начну с самого начала…
-Как пожелаешь, - Инес приготовилась слушать.
-Только хорошенько запомни перед этим, - я озадаченно почесал затылок, - всё, что я говорю… это не выдумка. И с головой у меня всё в порядке, точно.
Она лишь кивнула в ответ.
-Начну, пожалуй, с того, что за свою жизнь я немало чего повидал…Больше, чем ты можешь себе представить. Но прежде… Прежде я немного расскажу о своей семье…
Итак…. Мне предстояло аккуратно подвести Инес к тому, что мне без какого-то десятка двести лет.
***
-Почему ты не сказал мне об этом раньше?
Николь даже не посмотрела на меня.
-Я… я не мог.
Она сделала глубокий вдох, затем не спеша выдохнула.
-Не понимаю… Неужели, я для тебя ничего не значу?
Ну вот. Сцена, которой бы мне хотелось меньше всего.
-Николь, ты значишь для меня очень и очень много…
Она оторвала взгляд от заходящего солнца и обернулась.
-Тогда почему ты так долго скрывал, кто ты?
Это абсурдно. Это более, чем абсурдно.
-А кто я? Монстр какой-то или что? Или от того, что мне сто девяносто, я становлюсь отъявленным негодяем?
-НЕТ! Просто… мне это немного обидно. Даже Инес узнала раньше меня… А ведь я с тобой делилась очень многим. И от тебя ждала того же.
Я подумал немного. Я не рассчитывал, не предполагал даже, что Николь так зацепит рассказанная за ужином правда. Ждал всего: что меня осмеют, не поверят, отвернутся. Джим же уже с середины моего повествования понял, что к чему, и стал задавать всевозможные вопросы. А c Сэмом и Инес, как оказалось, уже давно успел поговорить Дэрб. Ещё до моего знакомства с этой семьёй.
-Инес знала, ей рассказал Борис.
-Но ты ведь этого не знал, пока сам с ней не поговорил.
Никогда не замечал за подругой подобной мелочности. Или это действительно не мелочи и её так зацепил мой поступок?
За ужином Николь прослушала весь разговор от начала до конца. Она не задавала никаких вопросов, молча слушала и всё. Время от времени на её лице отражались какие-то эмоции, но не более того. Потом девушка молча встала и ушла. И весь следующий день всевозможными способами избегала встреч со мной, а уж разговоров подавно. Сегодня я всячески её ловил… И словил-таки. И вот во что выливается моя фраза: «Николь, погоди… нам нужно серьёзно поговорить».
Всю жизнь пытался избегать подобных разговоров. Наверное, не нужно было. Потому что сейчас я попросту не знаю, как себя вести.
Нужно собраться с мыслями. Так… Хорошо. Предположим, собрался. Что дальше?.. Что ей ответить? – Что-что… Скажи как есть.
В комнате уже стемнело. Кабинет Инес. То самое место, где Николь впервые, рыдая, призналась, что очень скучает по маме. Где мы нередко вечерами болтали о чём-нибудь жизненном или зачитывали друг другу вслух книги. Странное занятие, наверное, скажете вы.
А между тем… Между тем, есть что-то особое в том, когда рядом есть человек, столь похожий и в то же время столь непохожий на тебя. Когда вы словно дополняете друг друга, когда благодаря этому человеку открываете в себе что-то новое, и в то же время открываете что-то в нём. Во мне снова, я ощущал это, просыпалось то тёплое, трепетное чувство, которое я некогда отверг. Это было даже нечто большее. Что-то более выраженное, более прочное, чем в случае с Элизабет. И… и я уже теперь понимал, что вряд ли смогу избавиться от этого.
Довольно редко вслед за любовью появляется настоящая дружба, прочная и сильная, но вот когда любовь появляется вслед за дружбой… И всё же, я предпочитал считать, что мы с Николь друзья. Нет, отнюдь не оттого, что не хотел чего-то большего. А оттого, что боялся потерять эту дружбу. Настоящую, как по крайней мере мне казалось, Дружбу. Я берег этого воробышка в ладонях, надеясь тайком, что журавль подлетит ко мне сам.
-Я побоялся, что ты не поймёшь. Отвернёшься. Или ещё чего хуже, испугаешься.
Николь покачала головой, а потом негромко выдохнула:
-Вот дурак…
Это было почти как прощение.
-Послушай… - снова начал я, и девушка подняла на меня взгляд. – Извини меня, если что не так. Я ведь хотел как лучше.
-А, ладно уж… Не знаю, что на меня нашло. – Она махнула рукой.
-Нет, всё правильно. Только в следующий раз, если я тебя чем-то невзначай обижу… Пожалуйста, не нужно меня избегать и что-то там выдумывать. Просто скажи, как есть. Уходя от проблемы, её не решишь.
Николь кивнула, и в тусклом вливающемся из коридора свете я заметил, как её лица коснулась улыбка:
-Хорошо.
За дверью послышались шаги. Борис заглянул в комнату:
-А, вот вы где, голубки… - Он вошёл, щёлкнул выключателем на стене. Свет залил комнату, и я рефлекторно поднял руку и ладонью попытался прикрыть глаза. Николь просто прищурилась. - Макс, я домой. Ты со мной или …?
-Или.
-Всё-таки решил остаться на ночь?
Я покачал головой:
-Нет, просто позже уйду.
Дэрб посмотрел на Николь:
-Ну а тебя подбросить? Или у тебя тоже «или»?
Девушка пожала плечами:
-А папа уже ушёл?
-Ага.
Николь задумалась. Борис вопрошающе взглянул на меня: «Ну что?». Я подал ему жест рукой, и поводил глазами вверх и в стороны: «Так себе. Непонятно». Дэрб сыграл бровями: «Да уж…»
-Ну что? – Друг ожидающе смотрел на девушку и, когда она подняла на него взгляд, весело продолжил: – Я бы без проблем подождал, пока ты строишь в голове какие-нибудь замысловатые планы или размышляешь на сакральные философские темы… Но, Никки, не забывай… У меня дома любимые монстрик и чудо. Кэролайн с её характером уж никак не чудо.
Николь улыбнулась:
-Подбросить. Я только оденусь и возьму у тёти пару книг.
-Хорошо, тогда буду ждать внизу.
Девушка кивнула и вышла.
-Маакс…
-Чего?
-Куда ты собрался? – Борис облокотился о дверной косяк.
-Никуда.
-Ну да, конечно, – он покачал головой. – Хотя мне-то что… Что там у вас?
-С Николь? Представляешь, обиделась, что я ей не первой рассказал. - Я закрыл глаза и запрокинул голову назад. Так, как если бы подставлял лицо дождю. – Но… знаешь… я рад что только это. Боялся, что будет что-то серьёзнее. Особенно… особенно боялся, что она испугалась и попросту отвернулась от меня. Глупо, да?
-Ты у потолка спрашиваешь или у меня?
Я опустил голову и посмотрел на Бориса. Тот с интересом поглядывал наверх.
-Чего ты?
-Ну… Жду, вдруг он тебе ответит.
С трудом сдерживая смех, я отпарировал:
-Иди к чёрту!