В.Тарасенков рассказ
ОДНАЖДЫ
... И тут Воронов, поражаясь странной прихоти своей памяти,вспомнил с убеждённой безошибочностью,что действительно видел эту молодую женщину. Мучившее все эти часы ощущение знакомости её лица, определилось конкретным воспоминанием. Эта женщина, действительно была ему знакома,только не могла знать этого. Просто потому,что теперь стала взрослой. А тогда ей было, что-то, лет четырнадцать... Воронову представился автобус, задняя площадка. Не мог вспомнить, куда и зачем ехал ; стоял, опершись на поручень и смотрел в окно. На следующей остановке в автобус вошла девочка с родителями. Она, очень прямо держа спину, легко, не торопясь, поднялась по ступеням. Её волосы были тщательно зачёсаны и собраны в пучок на затылке, а по вискам две тоненькие пряди спускались изящными завитками. Воронова тогда немного тронула та нарочитая чинность, с какой девочка вошла в салон; она явно играла в жен-
щину. Нет, ничего лишнего не было: губы подкрашены в меру, да чуть подведены глаза... Родители сидели, а девочка осталась стоять рядом. Воронов видел, что ей хочется нравиться мужчинам, и он, с какой-то, трогательной нежностью смотрел на этого длинноногого цыплёнка. У неё
всё ещё было впереди...
... Воронов некоторое время продолжал размышлять над странным совпадением и по новому глядел в зелёные глаза этой темноволосой женщины, деловито и холодно раскладывавшей на столе бумаги с графиками. Он с силой потёр щетину на лице. Вот как оно бывает: цыплёнок превратился в пиковую даму.
Дама выжидательно и с видом наставницы смотрела на него. "Интересно, - подумал Воронов,а ведь, наверняка, она себя такой и ощущает. Такой вот знающей, что мне, глупому, нужно делать и чем в этой жизни заниматься для обретения смысла моего беспутного существования..."
- Так я жду ответа!? - произнесла дама голосом, который Воронов никак не мог определить: он и низкий, и мелодичный, и ... не поддающийся определению...
Вот привязалась!
- Дайте выпить!- потребовал Воронов.- Дайте выпить, и тогда я ... подумаю.
Женщина вздохнула с каменным выражением лица и вновь стала вопрошающе колоть Воронова зелёными глазами.
Он посмотрел вокруг, оценивая возможность просто уйти отсюда, хотя и предполагая, что не обойдётся без некоторых трудностей.
- Подойдите к окну. - с понимающим видом произнесла наставница.
- ?!
- Подойдите к окну и посмотрите. - чуть улыбнулась она.
Воронов подошёл к окну, отметив про себя, что улыбка у неё ничего. " Ей сейчас лет двадцать пять." - подумал он, взглянув скозь стёкла. Кусты сирени, клумбы с цветочками и тополя с берёзками. Но! Но всё это обнесено металлической сеткой в полтора роста высотой и, плюс ко
всему, в садике прогуливались несколько крупнокалиберных личностей.
Воронов с кислым видом отвернулся от окна. Ироничная улыбка "наставницы" была ему наградой.
- Да-а! - сказал он, разводя руками, и сел на стул напротив неё.
- Да,да, вот так! - она, с видом полного превосходства, облучала его зелёным холодом глаз.
Странно, что Воронов не испытывал неприязни к ней, хотя человеком слыл вспыльчивым.
Вообще, странного хватало с лихвой. Странности начались несколько часов назад, когда Воронов стоял возле магазина и сшибал у знакомых по рублю на бутылёк. Наскрести на бутылку дело нелёгкое, а сегодня так и вовсе не везло: последних три рубля никак не удавалось добрать.
Воронов ещё раз окинул взглядом улицу и дома, и людей, в тщетной надежде увидеть хоть одно знакомое лицо. Но напрасно. "Может, пойти к Свистунову?" - прикинул он,но понял,что сосед его на дух не подпустит. Воронов залолжал ему бутылок на десять, вот уже три месяца как.
Стоять под жарким солнцем не слишком приятное дело с утра, но тут уж ничего не поделаешь и Воронов, отирая струйки пота с висков, терпеливо стоял у входа в магазин.
... Резкий скрип тормозов и Воронов, оглянувшись, увидел белый "мерседес" у бровки тротуара.
"Развелось иномарок, вот и шныряют повсюду, чёрт возьми." - С вялым неудовольствием подумал он. Равнодушно смотрел, как открылась дверца водителя и появилась дама в чёрном и тёмных очках. Она закрыла дверцу, обошла капот и проследовала к магазину.Воронов скептически,
но с тайным желанием смотрел, как она идёт, покачивая бёдрами в тесной короткой юбке,вышагивая длинными ногами, словно гарцуя и легко поцокивая каблуками. "Это да!" - крякнул он про себя. И тут ему пришла в голову шальная мысль, а что если у неё попросить эти недостающие три рубля? Наверняка, у такой деньги есть. И для неё три рубля - это тьфу!
Воронов нервно прохаживался возле машины, нетерпеливо поглядывая на вход в магазин.
Наконец она появилась и так же уверенно,как и по жизни, зашагала к своему авто. "Нет,не даст она денег" - подумал Воронов. Она шла с коробкой конфет в руках и смотрела на него.
- Мадам! - галантно произнёс Воронов с чувством полной безнадёжности. - Три рубля,это такая малость, но спасают от такой большой головной боли!
Она приостановилась, улыбнулась, окинула его взглядом.
- Найдётся. Садитесь. Будет и выпить, и закусить.
Воронов, не колеблясь, сел. Дама молча тронула машину с места. Он вопросов не задавал, только всё время косил глазами на коленки и длинные ноги,плавно двигающиеся, нажимая педали.
Взглянув на невозмутимое, чуть надменное лицо под тёмными очками, Воронов уже тогда ощутил отдалённую знакомость этого лица. Хотя ощущение тут же исчезло...
... И вот теперь он находился в этой большой комнате, скорее похожей по размерам на зал, шикарно обставленный и ... не жилой. Воронов чувствовал свою неуместность здесь.Вот такой:в потёртых джинсах и не очень свежей рубашке. Словно чужеродное серое тело среди этого,без
пылинки, набора массивных кресел,дорогих паласов, и, тонкой работы стенок и шкафов из натурального дерева. И всё это выдержано в жёлтозолотистых тонах.
Здесь,на этой даче,похожей на особняк,укутанный листвой деревьев, (И всё это в центре города.) в душе Воронова всплескивалось желание немедленно уйти,выйти,рвануться отсюда.
Потому что взгляд постоянно натыкался на массивность и не жилость мебели. В комнате-зале Воронову стало тесно и душно.
Он уселся в кресло и взглянул на женщину.
- А кто вы по должности?- полюбопытствовал он.
- Научный сотрудник. - ответила она с лёгким недоумением.
- Не будете ли вы так любезны, госпожа научный сотрудник, надеть тёмные очки? -попросил Воронов со всей изысканностью, на которую был только способен.
- Зачем ? Здесь нет солнца.
- От ваших глаз у меня оскомина на зубах-такие они зелёные!
- Очень остроумно!-вздохнула она.
- Так дадите вы мне опохмелиться,или нет? - снова завёл своё Воронов.- Я, ведь, только этого и хотел.
- Только ли ? - понимающе улыбнулась она.
Он сделал вид, что не понял.
- Ах да! Конечно, конечно... - Воронов засунул руку в карман и рывком вынул измятую кучку денег. -Вот! Здесь даже больше,чем на стакан. Мне нужен стакан крепкого вина! Иначе никакого разговора не будет!
Она тяжело вздохнула.
- Ну хорошо, если от этого вам легче...
И, нажав кнопки радиотелефона, произнесла :
- Принесите бокал крепкого... нет, креплёного вина.
Через минуту вошёл молодой официант в белой рубашке и тёмных брюках. На подносе он нёс большой фужер, наполненный тёмной бордовой жидкостью.
Воронов медленно и со смаком выпил до дна.
Поставив фужер на поднос официанту, небрежно махнул рукой :
- Свободен, оплачено.
Официант застыл на секунду ошарашенно, и вышел с оскорблённым видом.
- Это не официант. - весело сказала она.
- Да ? Кто же тогда? - блаженно удивился Воронов, прслушиваясь к своему желудку.
- Он тоже научный сотрудник.
Воронов широко раскрыл глаза.
- Кто бы мог подумать ? Ему нужно быть официантом! Ему на роду написано, у него способности ! Вы, хоть, тестируете своих ?
- Ну, хватит паясничать! - дама повысила голос. - Теперь голова не болит ? Тогда к делу. Вы всё поняли ?
Воронов сделал серьёзное лицо и выпрямился, положив руки на колени.
- Есть вопрос. - сказал он.
- ?
- Ваше имя, отчество ?
- Ирма Георгиевна.
- Вы не грузинка, случайно ?
Она улыбнулась :
- Я, даже, в седьмом колене гречанка.
Воронов с заговорщицким видом наклонился к ней.
- Слушай, Ирмочка ! - понизил он голос. - Отпусти ты меня отсюда, христа ради... Ну посмотри на меня ! Ну, какие, к чёрту, способности ?! Да я забывать стал, что инженер я, технарь, понима-
ешь ? Пьяница я, горький пьяница... Давай, потихонечку выведи меня отсюда, и пойду я пьяный и нос в табаке на волюшку, как ясно сонышко... А ? Ирм ! Ну,ошибочка у вас вышла, ну, ничего.
Найдёте не пьющего, не курящего, чистого и матом не говорящего! А, Ирм!
Он умоляюще сложил руки в лёгком балдеже, забавляясь и скоморошничая.
- Вот, я уже Ирмочка. - Вздохнула она, понимая, что сейчас от него уже нельзя что-либо требовать и, тем более, доказывать.
- Так отпустите ? Или нет ? - уже серьёзно спросил Воронов.
- Ну подумайте, ну ведь перед вами все аргументы и доказательства ! - почти умоляюще заговорила она. -Ну что мешает вам взять в толк, что это не просто какие-то теоретические измышления. Ведь, вы же умный человек и не так пьяны, чтобы этого не понять!
Воронов с усмешкой посмотрел на стол, заваленный бумагами с образцами текстов его писем и разговоров, которые он и не помнил даже, а тут, на тебе, воспроизвели с документальной точностью. Плюс ко всему, ещё и графики роста его возможностей в перспективе! Ничего себе,перспектива !
Он с досадой и злостью заговорил :
- Да это же, чёрт знает, какая ерунда! Остолопы вы, всезнающие! Анализаторы! Пришли к выводу, что у меня большие литературные способности!
Воронов резко поднялся и наклонился к Ирме, бросая ей в лицо слова :
- Всю жизнь был обыкновенным человеком. А тут,невесть откуда взялись вы и объявляете что,вот прямо сейчас, должен сесть за стол, или за вот эти - он указал пальцем на компьютер - электронные , но тупые мозги, и этак чего - нибудь да написать?! Очень вам благодарен, прямо не знаю куда деваться от счастья! Сейчас ручку схвачу и брошусь засобачивать лист за листом, роман за романом! ...
Воронов на миг умолк, переводя дыхание.
- Да вы что, ополоумели тут все, что ли? Что это за хреновина такая! Человек живёт себе, думает о своём, но оказывается, кто-то где-то сечёт за ним и носит на анализ его словесные извержения. А другие анализы вы не делаете? Может,ко всему, и анализ мочи ? Да не анализаторы вы - канализаторы! А меня вы спросили? Да на кой чёрт мне ваши выкладки? Я не желаю знать ваших выдумок! И сколько мне тут не долдонте, я никогда в это не поверю!
Он умолк и нервно прошёлся по комнате.
Уже от окна, с недоумением спросил :
- Что вам от меня надо?
Она молча с укоризной смотрела. Воронов повернулся к раскрытому окну и убеждённо, сам для себя, произнёс :
- Нет, не отпустите.
Это был всего лишь первый этаж и Воронов легко, опершись руками на подоконник, выпрыгнул из окна. Но зацепился носком ботинка за что-то... Угодил в клумбу, упав плашмя, подминая под себя влажные, ломающиеся стебли каких-то экзотических цветов и, уткнулся подбородком в хорошо удобренную, мягкую, терпко пахнущую землю. Он поднялся не спеша и стал отряхиваться, собирая с себя сухие веточки и комочки прилипшей земли.Ему стало досадно и, подняв голову, увидел свою "наставницу." Скрестив руки на груди, она с иронией смотрела на всё происходящее.
- Ну, и куда же вы хотели убежать? Тут везде охрана и ограда!
Воронов засмеялся и, подтянувшись на руках, сел на подоконник.
- Интересно, кого и от чего вы охраняете ? Меня от самого себя ?
Она отошла в глубь комнаты. Вечерний, закатный свет сумеречной поволокой оседал в комнате.
Не поворачиваясь, Ирма тихо произнесла :
- Конечно, это действительно необычно. И, может, даже немного жестоко. Но иного способа мы не видели.
Она повернулась лицом к нему и горячо спросила :
- Ну почему вы не хотите попробовать что-либо написать ? Это же так просто, только вы этого пока не знаете...
- Ирма Георгиевна! - Воронов забрался обратно в комнату.- Мне тридцать один год, я привык жить, как я привык. Это, если можно так выразиться, уже и не привычка - это уже я сам. И пытаться, это вот- моё, даже немного переделать - неблагодарная работа. - Он развёл руками.- Чтобы подтолкнуть меня к новому делу, нужно меня всего перевернуть, убедить. Но,чтобы убедить,нужно, чтобы я сам захотел убедиться! - Воронов нащупал сигарету в нагрудном кармане и закурил.
- Так захотите убедиться...
Он покачал головой, глядя в окно.
- Я не верю вам.
- Почему?
- Методы у вас сомнительные.
Надвигался вечер. Это замечалось по длинным, будто уставшим, теням деревьев, по тяжеловесно-красному солнцу, по густым сумеркам в комнате, особенно по углам, где вообще тьма любит сгущаться.
Воронов докурил сигарету и выбросил в окно. Оглянулся на, почти сливающуюся с темнотой, фигурку, и показалось ему нечто, обратившее почти в веру в бога.(Он мысленно перекрестился.)
Повеяло на него мистикой несусветной и такой жутью, что Воронов передёрнул плечами.Обрывки услышанных где-то фраз, вроде "дьявольского промысла", "кары божьей", и прочее вертелось в голове, но он сказал себе, что велика честь для него внимание бога привлекать и,
слишком невеликая он фигура для дьявола. Да и не верил он во все эти штуки, хотя с уважением к ним относился.
Воронову надоело стоять молча, и тихо спросил :
- Хоть ужином накормите ?
Она встрепенулась, и устало сказала :
- Да, конечно, накормим.
И, нажав кнопку радиотелефона, хрипло-сонно произнесла :
- Поужинать что-нибудь... Да, как и у вас. И чай, конечно.
Они молча ужинали вдвоём. Полумрак мягкой густой тишины,яркий круг настольного светильника и, уставшая, недовольная результатом своей работы, женщина. Воронов, тоже утомлённый всеми перепетиями за целый день, с удвоенной скоростью поглощал картошку с бифштексом и ломтями чёрного хлеба в придачу. Она же, вяло жевала сдобную булочку и запивала чаем.
- Спать вы будете здесь, в этой комнате. Точнее, вот на этом диване. - она кивнула на диван,стоящий с правой стороны окна. - Бельё уже принесли.
Ирма вяло подперла голову рукой.
- Господи, как устала! - прошептала она, чуть улыбнувшись. И цвет глаз её не показался Воронову изумрудным. Скорее, тёмно-зелёным.
- Ну, ладно, теперь отдыхайте. - Еле слышно произнесла она и, поднявшись,направилась к выходу. И не было в этой усталой, молодой женщине уже той надменно-уверенной , будто всегда и везде всё ей и для неё, походки. Но, уже что-то истинно женское, чуть беспомощное,
появилось в этой гибкой фигурке. Воронову, даже стало её почти жалко, проникнувшись сочувствием к усилиям Ирмы и неудаче с ним.
Она вышла,притворив за собой дверь, и массивная изогнутая ручка тихо повернулась и встала на место,как бы заняв свой пост. "Мне бы лучше самому себе посочувствовать." - усмехнулся Воронов. Дела обстояли хуже некуда. Судя по всему, отпустят не скоро.Хотя,если согласится на-
писать что-нибудь,могут и отпустить раньше. "Смешно и глупо,но это прямо арест какой-то."-вяло покачал он головой.- " Арест с комфортом."
Уже лёжа и засыпая ,он подумал,что пусть себе они дожидаются с моря погоды. И тепло летней ночи укрыло его,качая и убаюкивая. Медленно,мирно и добро погрузился он в очищающий,освежающий сон.
Утро было ясным и солнечным. Воронов сидел за столом в тёплых лучах солнца,которое всё же пробилось сквозь густую листву и согревало ему лицо,лоб. И,казалось,грело и сердце.
Он решил и впрямь попробовать что-либо написать. Для себя решил,что испишет несколько листов для того лишь,чтобы отвязались от него.Воронов был уверен,что ничего не получится.
Никогда не сочинял,не писал и,конечно,вот так-сразу и не должно получиться. И надеялся на это,рассчитывая неудачей убедить свою "наставницу" в ошибке. Хотя,всё же Воронову в глубине души представлялось ,что,может,они правы? Может,вот стоит сейчас начать писать,как из под этой дорогой ручки,Ирмой предоставленой,немедленно и безошибочно выйдет,не иначе,как шедевр,который тут же примут к печати!? Воронов даже усмехнулся,удивляясь,как такая чушь может лезть в голову. Подумал,что дай бог ему выжать хоть самое примитивное,хоть на страницу.Или,как ему сказали,из своей жизни эпизод какой описать?Но из своей жизни,он понял,нечего взять. Всё представлялось обыденным, не интересным. И,держа в пальцах ручку ,Воронов с недоумением смотрел на пустой лист бумаги. Боялся прикоснуться к нему пером. Сопротивление этого листа, сопротивление своей отчаянной нерасчерченностью,застав-
ляло Воронова держать ручку на отлёте. Он злился и готов был написать любое слово,чтобы нарушить безмолвие чистого листа,но тут же засомневался и не написал. Ему казалось,что каждый лист должен начинаться своим,одним неповторимым словом.
Воронов отложил ручку и рассеянно посмотрел в окно на листья деревьев,на лучи солнца. В комнате становилось теплее.
Нет,специально писать,чтобы писать,не получалось. И с чего взяли они,что ему дано? На основе писем и разговоров? И всё? Ах да,конечно,вот он компьютер на столе. Компьютерный анализ-это
конечно серьёзно. Воронов пытался вспомнить ,а было ли хоть когда-нибудь у него такое стремление - писать?Вроде бы,вспомнить не мог, хотя одно смутное воспоминание иногда не давало ему покоя. Давно,сколько лет тому,довелось письмо девушке писать. Он помнил,письмо ему не давалось. Пытался написать получше,покрасивее,понежнее.Но чем больше старался,тем хуже получалось. Тогда,совершенно отказавшись от мысли приукрасить послание,он стал писать просто и без затей. И тут-то вот (он это помнил отчётливо.) испытал ни с чем не сравнимое чув-
ство полного погружения в ту глубь странного необычного удовольствия,граничащего с наслаждением, от сотворения собственного, не подобного ничему, словесного мира. Воронов с удивлением вспоминал тот случай и подумал, что,может, Ирма права. Ведь иногда ему во сне всё повторяется и вновь он испытывает то несравнимое чувство...
Воронов взял ручку и стал чертить на листе разные линии,квадраты,не опасаясь испортить чистый лист неточным словом. Ведь не слова то были - квадраты. А они,почему-то, не мешали ничем. Он положил ручку рядом со стопкой листов,встал из-за стола и подошёл к окну. Глядя на деревья, Воронов думал,что странно,почему не спросил он,какая выгода им от всего этого? И почему именно таким образом они действуют? Неужели нельзя было просто прийти,поговорить с ним,мол,так и так? Но понял,что если бы они домой пришли к нему с этими доказательствами,то немедленно выставил их за дверь. Хотя,чёрт его знает,может и наоборот,прислушался бы и,глядишь,в их пользу счёт пошёл.
Воронов не заметил,как открылась дверь за спиной и вошла Ирма. Она постояла немного,глядя на него,затем взглянула на стол с бумагами.
- А вы опять зря теряли время. - заключила она с иронией,держа в руках лист с квадратами.
Воронов оглянулся.
- Знаете,я у вас хочу спросить. (Странно,ему казалось уже неловким сказать ей "ты") Ладно я там,писать,не писать... Но вам какая от этого выгода? Вам - то зачем,чтобы я писал? Это же столько возни,столько хлопот вашей организации!
Она засмеялась легко и с чувством. (Воронов заметил, как джинсы классно сидят на ней, а розовая футболка, так и вовсе хороша тем, что почти не скрывала известных форм, и весьма привлекательных).
- А мы не альтруисты, мы частная коммерческая организация. -ответила она уже спокойно.- Если начнёт получаться, то будете работать у нас. Вас мы не обидим, но будем высчитывать из вашего гонорара некоторую сумму.
Воронов понял,что этот вопрос нужно было задать ешё сутки назад. Теперь вот всё становилось,в общем,понятно : он пишет, они стригут купоны.
- Почему же вы сразу не сказали мне об этом ? - спросил он с усмешкой.
- Тогда ещё было не время. - ответила она, проходя к окну.
- Это пока я сам не додумался?!- возмутился Воронов.- А то,наверняка, вы так бы и не сказали!
- Ну, почему же? Сказали бы.
- Так, я теперь понял. - зло засмеялся он. - Вы предлагаете мне что-либо сочинить. Я это делаю. Вы получаете за это денежки. А мне говорите,что сыро и нужно работать, но в общем хорошо. Так?
Она повернулась лицом к нему и опять Воронов увидел насмешливую улыбку превосходства.
- Ах мы такие варвары и захребётники,что готовы вас ограбить ещё до того, как вы что-то напишете! А вы сочинили что-нибудь,за что деньги платят? Нет!
Она помолчала немного и добавила :
- А вы,между прочим,любите вкусно и много поесть. И даже выпить. И,если у вас не напишется ничего,то деньги за содержание брать не будут.
- Я сюда не просился! - вспылил Воронов. - Так что кормите и поите! Это ваш риск. А я буду отдыхать. Это же не дача,это-райское место для отдыха! Раз денег брать не будут, то я готов здесь целый год отдыхать. А к бумаге вы меня теперь и на цепи не притянете.
И снова она с иронией засмеялась.
- Не так всё просто.-сказала она.-Вам самому здесь не нравится, и вы долго не выдержите. Единственный выход-сочинять.
- Я не совсем понял?-осторожно спросил Воронов.-Это что,означает выход только символический? Уйти в работу - это и есть,освободиться?
- Нет,конечно. Мы не держим вас здесь силой. Да,да. Ведь не силой вас привезли,правда?
Воронов скромно промолчал.Тут сказать было нечего.Ирма серьёзно смотрела на него. Или с грустью? Ему так показалось,но не имело сейчас это никакого значения.
- Не держите силой.-буркнул он-Но в четырёх стенах...
Ответа не последовало и Воронов раздражённо спросил :
- Но если у меня ничего не получится?!
- Получится.- ответила она убеждённо и,даже,как-то с гордостью,чем удивила его.-Получится,потому что у нас есть все доказательства способностей ваших!
Воронова даже скривило от её слов. Который раз их слышал, и каждый раз его коробило. Ему всё время казалось.что не по заслугам величают. Ведь ничего же не сделал! И, с жаром стал убеждать её в обратном.
- Поймите,Ирма, - говорил он искренне. - вы ошибаетесь! Да,да, не перебивайте меня! Все ваши графики,образцы и компьютер,вы не можете в это поверить,но поверьте- это ошибка! Вы ошиблись,уверовав тому,что безошибочны в своих больших и точных выкладках. Но, поверьте мне,вы,
лично вы,Ирма, поверьте мне! Я за свою жизнь убедился не раз : не бывает безошибочных теорий,безошибочных действий!
Она отрицательно покачала головой и,почти шёпотом , произнесла :
- Мы не ошиблись.
Воронов молчал. Убедить её оказалось совершенно невозможно.
- Где гарантии ? Если действительно получится,вы от меня этого не скроете.-устало спросил он.
- Гарантия вы сами. Если удастся,вы сами это поймёте,почувствуете.
" Почувствуете!" Воронов думал,как всё здесь происходящее переходит в абсурд.Что со стороны может вызвать только смех, и ещё смех, снова смех. "Что я здесь делаю?" - подумал он.
Ирма уже уходила,говоря :
- Сейчас я выйду отсюда. А вы садитесь за стол и начинайте писать. Сразу и не получится,но вы начните,чтобы привыкнуть к ручке,к словам на бумаге. А через несколько часов я вернусь и мы вместе посмотрим,что получилось. Хорошо?
Она вышла за дверь и ручка-часовой снова заступила на свой пост. Воронов подождал ещё минут пять и, прислушавшись,быстро подошёл к двери и мягко повернул ручку,открывая дверь.
"Силой они меня,видите ли, не держат.- думал он со злостью.- А то,что я здесь и не могу выйти отсюда? И охрана,и забор - это как называется? Бабушкины пироги,что ли?"
Он прошёл влево по узкому коридору и увидел лестницу,ведущую на верх. Его удивило,что ступени не крашены. Чисто струганые,гладкие доски, и перила с правой стороны. Воронов осторожно поднялся по лестнице и вышел на второй этаж к ещё одной двери. По-прежнему, вокруг никого. Он приоткрыл дверь и увидел перед собой комнату вдвое меньшую,чем его, но совершенно пустую. Лишь два ведра с чем-то белым стояли на газетах,расстеленых на паркетном полу. В одном из вёдер торчал малярный валик. Запах олифы или растворителя висел в воздухе, не смотря на распахнутое настежь окно.
Воронов торопливо прошёл к окну и выглянул. Отсюда вид открывался куда больше,чем с первого этажа, но увиденное нисколько не утешило Воронова. Забор-сетка опоясывал дом и никаких дыр в нём не просматривалось. Кроме того, несколько эдоровых лбов толклись непосредственно рядом на дворе. И за забором виднелось ещё трое. " Мы вас не держим силой."-передразнил он Ирму и,усевшись на пол, закурил одну из оставшихся трёх сигарет.
- Силой не держите.-произнёс негромко.- Но не без неё.
Очень хотелось выпить! В этой ситуации Воронову нестерпимо захотелось глотнуть стопарик нашей,не оттуда,но нашей русской водочки и,думалось ему,хорошо бы эти сто грамм закусить солёным хрустящим огурчиком... Он даже проглотил набежавшую слюну.
-Вот дурь,так дурь!- буркнул Воронов и огляделся тоскливо вокруг. Затем встал,вышел и спустился по лестнице на первый этаж.
На этот раз он повернул в другую сторону. Прошёл прямо,повернул налево и остановился перед застеклённой дверью. Стекло косо пронизывал солнечный луч и ярким пятном размазывался по бежевой стене коридора. Снаружи просматривалась зелень травы и усыпанная мелким гравием дорожка. Воронов крадучись отворил дверь и вышел,озираясь, во двор,ослеплённый ярким солнцем.
Он ещё не чувствовал себя свободным, но вокруг уже не было стен!.. Тут же оглянулся в опаске,что это непозволительно с его стороны, вот так выйти во двор. Но всё оставалось спокойным. За ним никто не гнался и не требовал вернуться в,хоть и роскошные,но нежилые комнаты. "А что,может и выйдет ?"- Воронов уже собрался, не слишком к тому готовясь,просто бежать отсюда,не попрощавшись со всеми отсутствующими. Он повернул за угол,надеясь увидеть прямую дорожку,ведущую к маленькой,заросшей кустарником,калитке в заборе. (Он приметил эту калитку ещё сверху-из пустой комнаты.) А там ищи-свищи!
Но!.. Затылком к нему стоял атлет-охранник, заложив руки-кувалды за спину!
Воронов тихо повернул обратно.
Пройдя по коридору к своей двери, он услышал всхлипывания и, распахнув дверь, увидел плачущую Ирму. Она сидела,подперев голову руками.
Воронов подошёл и задал вопрос, настолько же необходимый, насколько и глупый :
-Что случилось?
Она молча и торопливо ладошками стирала, размазывала слёзы по щекам и лицо её окрасилось досадой на саму себя за эту неосторожную слабость.
- Что случилось ?-ещё раз спросил Воронов, понимая,что это звучит уже вдвое глупее. Но казалось ещё глупее и не спросить.
Ирма молча, лёгким движением пальцев смешала стопку чистой бумаги на столе и взглянула на него мокрыми глазами.
Он сел на стул рядом,ничего не говоря. Она молчала,вопросительно глядя на него. Он отвечал ей тем же молчанием, но уже именно потому,что до этого долго и много доказывал,объяснял. Но,вскоре по лицу Ирмы вновь потекли обильные слёзы. Она пыталась сдержаться, но напрасно. И заплакала нвзрыд! Воронов, растерянный и беспомощный,вскочил с места,не зная что делать.
Наконец, он сообразил воды хоть налить в чашку и подал Ирме. Она взяла чашку,сделала глоток и заговорила,запинаясь сквозь слёзы :
- Я надеялась, я очень верила, что... вы, у вас получится вот здесь за этим столом. И я буду подле вас... и незаметно помогать... И,когда вы создадите что-то совершенное, тогда я... тогда мечтала,буду... стоять среди людей и тихо радоваться тому, что вы,наконец,знаете себя. Я думала ,буду стоять в стороне... и, может быть, даже гордиться вами...
Она говорила всё это, говорила, избавляясь от переполнявшей её горечи, выплёскивая её в словах. Воронов смотрел с изумлением и вновь шевельнулась в нём догадка на неслучайность всего происходящего.
Неожиданно подумал, что неужели же они все не понимают невозможность своих требований.
Ведь, не будет, не может, не хочет он писать, сочинять по принуждению! И никто, наверно, не сможет! Это же такое дело, которое нельзя оторвать от желания его делать!
Воронов сидел некоторое время в недоумении. Ирма продолжала всхлипывать. Уже тише, но горько. Он вдруг спохватился от этих всхлипов, и, в торопливом желании поскоре прекратить этот плач, схватился за чашку, почти вырывая из её рук, и бормотал какие-то бессмысленные фразы, что всё обойдётся и не надо так уж огорчаться.
Но, взглянув на неё, увидел зелёные, полные слёз, глаза и ещё что-то в этих глазах было, что заставило его умолкнуть. Он застыл в оторопи от внезапной догадки, и жалость, переполнявшая его, обратилась в неожиданное смущение и не знал он что делать, если вдруг, и в самом деле,окажется так, как ему показалось. "Да уж не любит ли она меня ?" - неожиданно подумал связно и чётко. Но эту мысль отогнал, как абсурдную несуразицу. Ведь нужно какое-то время для некоторого постоянного присутствия рядом, чтобы почувствовать сближение. А здесь? Эти двое суток всего?!
Ирма отпила ещё из чашки, и уже молча сидела, не глядя на него, даже, намеренно не глядя.
- Ну, хорошо.- сказал Воронов мягко и удивился тому, как сказал и что сказал.- Хорошо, я попробую сочинить, написать...
Он запнулся, не находя подходящего слова, а эти казались ему неточными.
- Только не надо плакать. Хорошо ? Я не хочу чтобы ты плакала. (Воронов удивился,что может снова говорить ей "ты".) Мне очень не хочется видеть твои слёзы !
Он поймал себя на желании осторожно смахнуть слезинки с её лица, и успокоить, и приласкать.
Но сдержался и даже внутренне одёрнул себя, упрекая в сентиментальности.
Ирма молча кивнула в ответ на его слова и поднялась в нерешительности,словно не зная,правильно ли делает, собираясь уйти. Воронову показалось : скажи он ей сейчас -останься и она останется. Но не сказал.
Она медленно прошла к двери, ещё чуть помедлила и тихо вышла.
Воронов продолжал сидеть, теперь один, перед столом, на котором лежала раскиданная стопка бумаги, а рядом стояла чашка и он смотрел на неё с неверием. Наконец он встал и прошёл к распахнутому окну. Солнце клонилось к закату, ещё один день близился к завершению и Воронов поду-
мал, что это хорошо, что скоро ночь. А ночь-это когда вокруг темно и, если он попытается уйти ночью, то может получиться, то, может быть,ему удастся отсюда бежать... Но можно и никуда не бежать, остаться, и тогда он сможет убедиться в своей правоте, да и не столько в правоте, сколько в том, что Ирма будет с ним, придёт и будет с ним. Но хочет ли он этого именно здесь? Может,им движет желание воспользоваться ею для выгоды,для ухода отсюда ?
"А почему ты решил, что всё будет именно так ? - усмехнулся он - Ведь это всего лишь догадки, самонадеянные догадки!"
Воронов осмотрел себя и ещё раз усмехнулся.
Небритый,в замызганной рубашке,потёртых джинсах! Предел мечтаний! Дубина!
" Нет,как бы то ни было, а этой ночью нужно уходить."-решил он,уже окончательно утверждаясь в этой мысли. Воронов стал быстро ходить по комнате,ежеминутно и нетерпеливо поглядывая в окно и ожидая,когда же,наконец, станет темно,уже опасаясь,что Ирма придёт. С ужином или просто так и тогда не решится он этой ночью уйти,тогда останется. И если останется,то будет изо дня в день сидеть за столом и пачкать бумагу натужными строчками,столь же тяжёлыми,сколько и неживыми.
Минуты текли нестерпимо медленно. Темнело не торопясь,словно свет дня ещё сомневался,угаснуть или продолжиться. Но,всё же,темнело.
Воронов устал ходить,сказал себе,что так быстрее не получится,немного успокоился и прилёг на диван,свесив ноги на пол,чтобы не снимать ботинки. "Лучше всего уйти в окно,-думал он-лучше всего выключить свет,притвориться спящим и,часа в три ночи,когда охрана уже будет сонной,выбраться в окно и пройти в сторону маленькой калитки,там,в сетке-заборе.Перелезть через неё и,дальше,выйти в город.Всего-то ерун-
да.Но нужно выждать до трёх."
Воронов посмотрел на часы.Его "командирские" показывали ещё одиннадцать,только. Он закрыл глаза,подумав,что свет и вовсе можно не включать. Ещё и ещё раз он представлял себе, как будет действовать и не заметил, как задремал...
... Очнувшись в полной темноте, он едва увидел чуть светлый проём окна,яркие звёзды и темень под окном.Спохватившись,вскочил в полной уверенности,что упустил случай,что уже поздно и план провалился.Но тут же и успокоился,глянув на светящийся циферблат: стрелки,как раз,пока-
зывали около трёх часов ночи. Воронов осторожно подошёл к окну и всмотрелся в беспросветную тишину.Всё было спокойно.Он уже хотел лезть в окно,но внезапно подумал,что уйти так-нехорошо.Нужно,хоть записку Ирме оставить,объяснив свой уход.
Тогда он прошёл к столу,взял чистый лист,чиркнул зажигалкой,чтобы не включать свет, и написал :
Простите меня,Ирма!
Но я не верю!
И не столько вам,сколько себе.
Не знаю,возвращаюсь,или бегу от себя.
Обижаю Вас. Простите! И прощайте!
Воронов загасил зажигалку,посидел немного и решительно подошёл к окну. Постоял и тихо перегнулся через подоконник.Осторожно разжал руки,без единого звука коснулся земли. Прислушался,скользнул пригнувшись за угол.Всё шло пока удачно.Воронов почти бесшумно пробрался к калитке. В темноте он всё же разглядел вмонтированный в металлическую опору
замок,но его это не огорчило: он был уверен,что так оно и будет.
Оглянувшись,Воронов ухватился за сетку,повыше просунув пальцы в ячейки,и стал подтягиваться,помогая себе ногами. Вдруг он ощутил,что вместе с сеткой,без шума,куда-то вперёд,словно бы,уплывает... Удивился,поняв,что калитка сама открылась под его весом- она была не заперта!
- Никакого порядка!-прошептал Воронов со злорадством и,прячась за кустами,двинулся дальше. Странно только,но ему показалось,будто совсем рядом справа за кустом, вроде бы обрисовался чей-то мощный силуэт. Но понял - ошибся. Он чертыхнулся про себя, и как можно быстрее устремился сквозь темноту,придерживаясь направления,которое,как ему представлялось,вело в город.Тут и было,наверно,метров сто до массивной девятиэтажки,но в кромешной тьме,Воронов,только и смог,что нашёл дорожку из мелкого гравия - она белела среди тёмной травы.
Он,пригнувшись,осторожно ,с лёгким, хрустом под ногами,двинулся по дорожке,стараясь побыстрей уйти подальше от дачи. Внезапно увидел справа,метрах в пяти,крупнокалиберного "сторожа",
который стоял к нему спиной и явно делал вид,что не замечает его.
Воронов понял! Он понял,что калитка не случайно была не заперта! Понял,что,действительно,не держали его,что мог уйти,когда захочет-свободно.
И тогда Воронов разогнулся и пошёл прямо,уже не опасаясь,что его могут остановить! Он уходил,почти зная,что не возвращается,что уже другой,что его не надо охранять от самого себя.
День стоял жаркий.Солнце ярко било в окна без штор. Воронов сидел на обшарпанном стуле возле стола.На столе стояла полная нераспечатанная бутылка водки. Воронов сидел и ему не хотелось пить,сидел и ему не хотелось курить.
Ему не хотелось ничего!
Он сидел так долго.
Неожиданно,Воронов встрепенулся,отыскал на полках,среди запылённых книг,общую тетрадь и раскрыл её на первом листе.Взял шариковую ручку с чёрным колпачком и,чуть помедлив, начал писать.
Он писал и проходил час за часом. Вот уже наступил вечер и солнце уже не било в окна - оно светило с другой стороны... Воронов сидел за столом... И снова время шло и наступили густые сумерки. И тогда он зажёг свет и голая лампочка одиноко светила сверху. Воронов сидел и писал. Лицо его было не от мира сего,отрешённое,словно погрузился он в то,о чём писал, испытывая второй раз в жизни то,странное,необычное удовольствие от сотворения своего, не подобного ничему словесного мира, и сам здесь был хозяином.
И уже длилась ночь. И уже звёзды светились роем в тёмном небе,пытаясь своим светом помочь Воронову видеть лист бумаги со строчками на нём. Воронов устало протёр глаза.Ему,вроде пока-
залось,что сквозь исчерканные листы проступил крупно выведенный заголовок на первой странице :
ЖАЖДА ВОСХОДА.
-------------------------------------------