Ольга РОЛИЧ/«ЗАРЯ», г.Брест
/Троицкая родительская поминальная суббота/
MEMENTO MORI *
Их долги - твоя забота,
Благо, можно отдавать:
В день родительской субботы
Помяни отца и мать.
Иеромонах Роман (Матюшин).
Светлой памяти Николая Лаврентьевича РОЛИЧА посвящается
Жизнь человека на земле действительно и временна, и быстротечна. Пока ты жив, здоров, приносишь пользу обществу, оно тебя видит, ценит и любит. Но как только ты стал немощен (стар или болен), оно о тебе забывает.
Впрочем, забывать – свойственно человеку. Хотя какой могла быть жизнь на земле, если бы человек помнил хотя бы самое важное - «для чего он живет?» и «какой Ценой ему дарована жизнь?». Но, чтобы ценить жизнь, необходимо помнить о смерти. Не зря еще в ветхозаветной «Книге премудростей Иисуса, сына Сирахова» написано: «Во всех делах твоих помни о конце твоем - и вовек не согрешишь» (Сир. 7.39).
…Иногда я обедаю в кафе «Бульбяная», которое находится в центре города и в 10 минутах ходьбы от моей работы. Его еще называют «ритуальным», так как там часто заказывают поминальные обеды. Ну, а поскольку посадочных мест в обеденном зале кафе больше, нежели пришедших на поминки, то во время обеденного перерыва несколько столов отводят для питания горожан. Так вот, когда я обедаю в этом кафе, невольно слышу застольные поминальные слова.
Про умерших принято говорить либо хорошо, либо никак… Из того, что мне довелось услышать в этом кафе, «никак» получалось чаще всего. И эти шаблоны общих слов, лишенные индивидуальных качеств почившего и сердечного тепла говорящего, не столько удивляли, сколько пугали своей типичностью. Так говорят, когда сказать нечего… Но ведь на поминках присутствует всегда небольшое количество людей и, как правило, родные и близкие?!. А, может, и правда человек так прожил свою жизнь, что ничего хорошего и не вспомнить?..
Помню, как семь лет назад хоронили 38-летнюю женщину. Алла была моей приятельницей в годы юности, но потом наши пути разошлись, чтобы за год до её смерти опять сойтись. Она была серьезно больна, но менять что-то в своей жизни ей оказалось не под силу… Помню её заостренное пожелтевшее лицо и впалые глаза, которые она стыдилась поднять при встрече со мной. Я покупала ей в больницу дорогие уколы (назначение врача), хотя и она, и я знали, что это уже не поможет...
И еще помню, каким оглушительным ударом обрушилась на меня фраза, сказанная ее 20-летним сыном на кладбище. Увидев его, отвернувшегося спиной к могиле, я подошла к нему, чтобы утешить. Еле слышное движение моей руки было прервано холодным и циничным: "Блин! Не могла подождать, теперь свадьбу придётся откладывать…".
А потом был поминальный обед, за которым не было сказано ни одного доброго слова о почившей… Страшно. Это действительно страшно, когда самые близкие люди в день прощания не находят слов любви… А ведь именно на недостаток любви она всегда и жаловалась мне, когда ей было совсем плохо, когда боль уже выливалась через край… край еще и еще одной рюмки. Обжигало меня ее признание: «Мама меня никогда не любила…».
Потеря близких людей - одно из самых великих бедствий, постигающих человека в земной жизни. Хотя терять можно еще живых. Но нет ничего трагичнее, чем смерть. Потому что тогда уже многое, если не всё, что еще можно было исправить при жизни, не изменить. Больно даже тогда, когда умом понимаешь всю истинность Божиего промысла, все равно - глаза плачут и душа ноет. А если знаешь, что умерший за свою земную жизнь так и не встретил Бога, не уверовал, не крестился, не покаялся, не примирился, то скорбь об этой душе захлестывает с невероятной силой… Для неверующего человека смерть – это действительно полный крах, разрушение всех иллюзий земной жизни. Но не для верующего. Для верующего быть христианином - величайшее благо! Потому что верующий человек знает, что смерть - это рождение в новую жизнь, которую подарил нам Своей Крестной смертью и Своим славным Воскресением Господь наш Иисус Христос. Быть верующим – это знать, что даже если о тебе некому будет вспомнить и помолиться через 5, 10, 150 лет, это всегда будет делать Церковь-Мать. Потому что в поминальных молитвах, которые читаются за обычной службой, на панихидах и в дни родительских суббот, есть прошение о милости для «всех от века усопших православных христиан». Так что это величайшее счастье - быть христианином, быть чадом Божиим, жить в вере и умереть легко и без боли, в светлой надежде на вечную жизнь.
Христианская кончина «безболезненная и непостыдная», о которой мы просим за каждой Литургией, - дело рук самого человека. Отодвинуть же сроки (для покаяния) - милость Божия к человеку. И однажды я была свидетелем того, как тихо умирает человек, примирившийся с Богом.
Это было девять лет назад. Моего свекра, Николая Лаврентьевича, забрали в больницу с инсультом (пятым по счету) уже без сознания. Пробыл он в реанимации четыре дня под непрерывной капельницей, но в сознание так и не пришел. Человеческий разум в белом халате изрек, что «жить ему осталось несколько часов, можете забирать его домой и готовиться к похоронам».
Николай Лаврентьевич был мне как отец. Особенно мы сблизились с ним во время его болезни. Поэтому, узнав о таком вердикте докторов, я ужасно расстроилась, что мы не успели причастить папу непосредственно перед... Обзвонив своих знакомых священников с просьбой святых молитв о душе раба Божия Николая, я тоже открыла «Канон молебный при разлучении души от тела» и начала читать. Дошла до молитвы, которая «от иерея глаголемая», и остановилась… Что делать? Как узнать, а вдруг он уже отошел?.. Все мои родные - там, в деревне, но телефона там нет (его так и не помогли провести для своего «лучшего сотрудника, ветерана потребительского движения», инвалида I группы, его верные сослуживцы), поэтому позвонить и узнать, что там происходит, не было возможности (сотовых телефонов тогда еще тоже не было). Одолевала тревога, но и не покидала надежда: а, может, Господь дарует еще время? Хотя бы пару часов - для Причастия...
Время близилось к десяти вечера, когда я всё-таки отважилась побеспокоить приходского священника телефонным звонком, попросила съездить к больному, прочесть молитву, которую должен читать только иерей. «Всё легче душе будет», - упрашивала я священника. Отец А. хорошо знал и меня, и моего больного свекра (причащал его в посты). «Да вы сами почитайте», - ответил мне священник…
Время в молитве проходит быстро. Но неизвестность мучительнее всего. А тут еще сверлит мозг такой учтивый отказ священника... В полной растерянности звоню уже своему приходскому духовнику и прошу его съездить к умирающему. Отец Сергий соглашается, несмотря на то, что уже двенадцатый час ночи и приход не его...
Встречаемся у храма, батюшка еще некоторое время молится в алтаре, затем мы садимся в его машину и едем за город. В родительском доме тревожную тишину нарушают частые хрипы, вырывающиеся из груди больного. Мы с о. Сергием заходим в комнату, где лежит Николай Лаврентьевич. Тело его то и дело вздрагивает в предсмертных конвульсиях. Батюшка решает, что причащать его уже нет возможности (причащают только тогда, когда человек в сознании), и мы становимся на молитву.
«Благословен Бог наш…» - начинает священник. Канон читаем попеременно, неспешно, внятно и отчетливо, иногда усиливая голос, чтобы заглушить хрип умирающего. К концу молитв дыхание больного становится тише, тело уже не так часто содрогается, и у меня внутри появляется ощущение дивного спокойствия. Я бы даже сказала - какой-то тихой радости. После молитвы «на исход души» батюшка Крестом благословил тело умирающего. Уходя, оставил Святой воды и крошечки Артоса на случай, «если больной придет в себя». Во втором часу ночи мы с батюшкой вернулись в город.
На следующее утро, в субботу, подав записку о здравии раба Божия Николая и помолившись на Литургии, я еду в деревню. Днем маршрутки ходят часто, примерно через минут сорок я уже подходила к родительскому дому.
Мгновение тишины, которое меня встретило в коридоре, показалось вечностью. Меня никто не встретил (никто не знал, что я приеду) и я, осторожно ступая, направилась сразу к комнате, из которой вчера доносились предсмертные хрипы. Со страхом я заглянула внутрь… Николай Лаврентьевич, повернувшись на правый бок, тихонько себе посапывал. А все домочадцы в это время были на кухне - завтракали, впервые собравшись все вместе за последние несколько суток.
Оказывается, что после молитв священника, уже под утро, папе стало легче. Он пришел в сознание, и ему дали капельку Святой воды, оставленной о.Сергием. Затем вызвали «скорую помощь», и после обезболивающего укола он спокойно уснул. К обеду он проснулся, всех узнал и с каждым поговорил, хотя говорить ему было трудно. Согласился поесть куриного бульона (несколько капель из медицинского шприца) и опять уснул.
Это было настоящим чудом! И, конечно, мы не стали дальше испытывать судьбу. В понедельник пригласили священника, соборовали и причастили папу. Больной старательно выговаривал слово «каюсь» и силился креститься ослабленной рукой. После Причастия он уже не принимал даже воды…
Отошел ко Господу Николай Лаврентьевич 5 сентября 2003 года, в день отдания праздника Успения Пресвятой Богородицы, ровно через неделю после того, как «умирал» в больнице. Умер в 10 часов утра, еще во сне, просто вздохнув… Лицо его, напряженное при жизни после болезни, приобрело такой покойный вид, что даже его внуки смотрели на него без страха. Казалось, что свет тихой радости отпечатался на нем. Его последнюю просьбу - купить большую икону Спасителя - исполнила буквально за несколько часов до смерти...
Милостью Божией к душе усопшего были и все последующие события, которыми, несомненно, руководил Господь. Отпевание, погребение, поминальный обед – всё совершалось тихо, мирно, без суеты и вовремя. Сороковой день пришелся на 14 октября - Покров Пресвятой Богородицы, который, верю, пребывает над всеми уповающими на милость Божию.
13 апреля 2012 года Николаю Лаврентьевичу исполнилось бы 82 года…
Помяни, Господи, вся, яже в вере и надежде живота вечного, преставльшиеся рабы Твоя и даруй им причастие и наслаждение вечных Твоих благ, уготованных любящим Тя.
____________________________________________
* «Помни о смерти» — латинское выражение.
© Ольга РОЛИЧ, г. Брест, 2012
Публикации: "ЦС" /Минск/- 25.05.2012 г.
"З"/Брест/ - 31.05.2012 г.