Если бы не они, филиппинский Бохол оставался бы просто одним из пальмово-кокосовых островов с лазурной волною и разноцветными рыбками в рифовых садах; правда, здесь есть еще шоколадные холмы – миллионолетнего возраста коралловые рифы, вследствие геологического поднятия оказавшиеся на суше так быстро, что их не успел «замаскировать» осадочный слой. Интересное получилось место – 1300 одинаковых холмов лежат ровненько, точно конфеты трюфели в коробочке; но ведь не все туристы так уж интересуются геологическими памятниками природы, верно?
Нет, никогда не приобрести бы Бохолу мировой известности, если бы не они – тарсиеры.
Название звучит мужественно, словно речь идет о средневековых рыцарях; а на самом деле они крохотные – туловище не более десяти сантиметров в длину - и похож долгопят (это русская версия названия) на домовёнка из мультфильма. Хотя есть версия, что образ магистра Йоды из «Звездных войн» навеян как раз тарсиерами.
Долгопяты – ночные зверьки; в темноте охотятся они на саранчу и прочую мелкую живность, совершая в кронах деревьев прыжки в несколько метров длиной (соотнесите с размером тела!) и поедая за ночь всяческих насекомых вредителей в количестве 10% от собственного веса; а днем дремлют в обнимку с какой-нибудь веточкой, умилительно сложив под подбородком крохотные длиннопалые ручки и прикрыв нереально огромные глаза (по соотношению размера глаз ко всему остальному долгопяты – рекордсмены среди всех живых существ, и в этом качестве занесены в книгу Гиннеса). У долгопята, покрытого шелковой серо-коричневой шерсткой, на «лице» есть мимические мышцы, он может менять выражение мордочки, что делает зверька очень «человечным». Вид у них при этом трогательный, совершенно младенческий, и не удивительно, что эти милые звереныши являются такой действенной приманкой для туристов.
Филиппинского долгопята ученые впервые описали в начале XVIII в., назвав его Cercopithecus luzonis minimus («крошечная лусонская мартышка»). Затем великий систематизатор Карл Линней переименовал зверька в Simia syrichta («обезьяна сирихта»), чуть позже долгопят был назван общеродовым именем Tarsius syrichta («долгопят сирихта»), это название и сохранилось по настоящее время. Тарсиеры (от слова tarsus — лодыжка) – живут на Земле по крайней мере 45 миллионов лет, это один из старейших видов животных. Когда-то они водились и в Европе, и в Азии, и Северной Америке, а теперь их можно встретить только в отдаленных уголках планеты - например, на Филиппинах. Но и в этих краях их осталось немного: местные жители, с одной стороны, побаивались долгопятов, считая их домашними животными лесных духов (доказательством являлась голова, «не прикрепленная к телу» (так как голова у тарсиера может вращаться почти на 360°)), но дивным образом эти страхи не мешали им убивать долгопятов и употреблять в пищу. Но главный фактор стремительного сокращения численности долгопята – уничтожение его среды обитания.
Достаточно долго эта проблема не привлекала внимания филиппинской общественности, занятой гораздо более насущными политическими и экономическими проблемами; но наступила эра туризма, и выяснилось, что очаровательный живой символ Бохола очень даже может приносить деньги. И это открытие, как и любое другое, возымело неоднозначные последствия…
В 1997 г. на острове Бохол в Тагбиларане основан Фонд Филиппинских Долгопятов (Philippine Tarsier Foundation Inc., www.tarsierfoundation.org). Фондом приобретена территория площадью 7,4 га в департаменте Корелла (Corella) провинции Бохол, где создан Центр долгопятов. Ставится вопрос о приобретении дополнительных 20 га для расширения охранной зоны.
В Центре за высокой оградой содержатся около сотни долгопятов, производится их кормление, размножение и демонстрация зверей посетителям. Долгопяты вольны покидать территорию Центра, что некоторые из них и делают по ночам, перебираясь через ограду в соседний лес, возвращаясь утром. Однако, в большинстве своем долгопяты – домоседы, и привержены каждый к своему любимому дереву. Это очень облегчает задачу гидам Центра: вот и наш гид, веселый молодой парень, уверенно ведет нас по тропинке, проложенной от одного «тарсиерьего» дерева к другому, и почти всегда хозяин дерева оказывается на месте. Для тарсиеров на деревьях сделаны миниатюрные «домики» (скорее навесики), и тарсиеры охотно пользуются ими, прячась под крышу и от дождя, и от ярких солнечных лучей, и (как поясняет гид) от врагов: ведь вкусным маленьким долгопятом многие непрочь закусить, от хищных птиц до змей и одичавших кошек. Но ведь домик открыт, в него вполне может влезть и змея, и кошка – спрашиваю я; пока она будет влезать, тарсиер успеет убежать – вот и защита, отвечает гид, и, музыкальный, как все филиппинцы, продолжает арию из «Титаника», украшая ее великолепными фиоритурами по собственному вкусу… Но мы не даем парню помузицировать вволю: ты же гид, давай рассказывай!
И он рассказывает, что максимальная зафиксированная продолжительность жизни филиппинского долгопята — 13,5 лет (в неволе), что весит зверек 120-130 граммов, что долгопяты иногда создают «супружеские» пары, что самка вынашивает бэби целых полгода, что единственный детеныш появляется на свет достаточно развитым, и перемещается вместе с матерью, цепляясь за мех на ее животе, затем перебирается ей на спину, а через месяц уже сам умеет прыгать.
Экскурсия по Центру, во время которой мы проходим вблизи полутора десятков тарсиерчиков, свободно располагающихся на своих деревьях, оставляет у нас прекрасное впечатление!
Но далеко не все смотрят долгопятов здесь, в Центре. Наряду с государственным центром, где долгопятов трогать нельзя, существует множество частных лавочек, где долгопятов трогать можно. А смысл в том, что долгопят – зверек неприручаемый, от регулярного прикосновения человеческих рук он очень быстро погибает, как и вообще от повышенного человеческого внимания (громкие звуки, вспышки фотоаппаратов и т.д.). Клетки он не переносит вовсе – может насмерть разбить себе голову о прутья… Читаю в Интернете отзывы соотечественников, посетивших Бохол: «…но в государственном центре тарсиеров трогать не дают, а нам ведь главное – потрогать! И вот мы поехали туда-то и туда-то, и там за умеренную плату тискали милую крошку тарсиерчика сколько хотели…»
Такой вот отзыв очередной сентиментальной «блондинки». Хорошо, если она не знала, что, тиская тарсиерчика, принимала участие в его убиении медленной пыткой. Что он скоро умрет, а в руки таким вот «любителям потрогать» коммерсант станет совать следующего крохотного смертника….
А может, знала, но ее это не останавливает? «Нам ведь главное – потрогать!». Так же, как под водой большинство «чайников»-ныряльщиков хватает руками каждый понравившийся коралл, и бесполезно объяснять, что кожный жир с твоих пальцев – «след смерти» на устьицах коралловых полипов… Почему так сильно в людях подспудное стремление уничтожить – «потребить» - то, что видится прекрасным?
Не очень понятно и то, почему государство не пресекает подобный тарсиеровый бизнес – видимо, закона подходящего не издано? Сейчас на рынках Манилы тарсиер стоит порядка 6000 песо, и во множестве ресторанчиков на реке Лобок долгопяты совершенно открыто содержатся в неволе для привлечения посетителей… Но ведь долгопят объявлен особо охраняемым животным, на его сохранение выделяется государственное финансирование…
Двойственное чувство оставляет свидание с долгопятом. Как говорит Карлито Пицаррас, житель Бохоля, защитник долгопятов, известный по кличке "тарсиер мэн": "Может мои дети и внуки вообще их не увидят"…