Да, экономика Государства сложна до бесконечности. Частная экономика - дело семейное.
Вот получает муж энное количество денег, жена добавляет свою толику. Суммы складываются в одно целое. Далее начинается процент любви к дорогой половине или, наоборот, к дорогому мужу. В первую очередь планируется сумма на дорогую покупку.
Шуба жене, сапоги - жене. Сюда необходимо добавить дорогую косметику. Без косметики жена похожа на серую мышку и сексуально не возбуждает. Она ведь и замуж вышла под толстым слоем косметики. Сегодня и по телевизионным передачам афишируются будущие браки под косметическим набором.
Теперь надо поделить на несколько частей остаток денежных средств. Ничего, если семья посидит месяца два на каше, желательно, не гречневой или рисовой. Есть замечательные крупы более дешёвые. Мужу не обязательно курить "Парламент", "Прима" тоже неплохой табак имеет.
И до работы мужу полезнее добираться пешком. Машина может отдохнуть, ничего с ней не случится.
Это и есть - семейная экономика. В этой экономике семейные пары сообща согласны экономить на чём угодно, даже на спичках.
А вот Государственная экономика намного сложнее. Здесь упрашивать экономить приходится миллионы семей. И миллионы семей, умеющие экономить в семейном кругу, совершенно не хотят экономить в огромном коллективе. Приходится народ приучать экономить не с помощью общечеловеческих уговоров, бесед увещеваний, а с помощью налогов.
Налоги являются лакмусовой бумажкой, с помощью изменения цвета которой Правительство выясняет - хватает ли средств на все статьи доходов в Государстве. Не надо ли увеличить давление на привычные суммы налогов, чтобы заткнуть дыры в бюджете?
Вся эта чехарда происходит не от того, что деньги собираются слишком маленькие. Происходит всё, как в любой частной семье. Появляется проект какого-нибудь Гения. Сумма средств закладывается скромная. По всем расчётам должно хватить. Даже с учётом воровства. Но не учитывается уровень мастерства рабочих, умение их пить в меру на рабочем месте. Да и инженеры часто учатся с помощью шпаргалок.
Сумма претворения проекта в жизнь возрастает втрое. Возникает непреодолимое желание закрыть незаконченное строительство, чтобы не стало ещё хуже.
Появляются многочисленные строительства, законсервированные на десятилетие. Деньги пущены в трубу в прямом смысле этого слова. А тот бездельник, который не помог этот проект ввести в строй, хочет кушать. В стране, погрязшей в социалистических догмах, умереть ему никак нельзя позволить.
Так что часть средств идёт на помощь голодающим, то-есть, тем, кого не удовлетворяет та или иная работа и зарплата к ней.
Плюс сюда добавляются чрезвычайные ситуации. Огромное количество средств разворовывается по простой схеме. С помощью процентов. И расползаются деньги по мелким статьям. На "шубу и сапоги" вечно не хватает. А на "косметику" - всегда пожалуйста!
Строятся заборы вокруг законсервированных объектов, красятся, чтобы выглядели празднично.
Бухгалтерия ищет деньги, находит, чтобы тут же их потерять. Для сокрытия бездарности Правительства осуждаются на длительные сроки свидетели глупости человеческой.
Сидят и те, кому просто было нечего есть, но они есть всё же хотели. Из тюрем выходят уже недочеловеки, пропитанные наркотой и желанием тащить, грабить и убивать.
Интеллигентность внутри интеллигенции исчезает навсегда и бесповоротно.
Не случайно сегодня массово обучают, как надо бороться с насильниками. Да насильники тоже сидят у телевизоров в тюрьмах и обучаются контр-приёмам против них.
Осталось задать вопрос, не знаю кому: можно ли уговорить население гибнущей страны добровольно начать экономить? Или хотя бы ту прослойку очень богатых людей упросить не слишком грабить?
Ведь грабят не те, кто ковыряется у станков! И не те, кто возит продукты питания, ширпотреб дальнобойным методом. Грабят те, кто ничего не создаёт, но всё имеет!
Экономика сама собой подавится, если в ней нет никакого смысла. А чтобы в экономике был смысл, нельзя консервировать ни одно начатое дело. Каждое строительство должно давать отдачу. Только тогда можно будет назвать такую экономику частной для миллионов семей, а не целой.
Ижевск, 2012 год