Брат нашей мамы Николай, в действующей армии, 1916-й год
Жизнь такова, какова она есть. О демократии, религии и прочем в проекте “Россия” (тезисы, выдержки, стихотворные обобщения)
В далёкой юности мне врезалась в память фраза из романа “Исповедь сына века”: “Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, хоть бой и не равен, борьба безнадежна!”. Был я молод и полон радужных надежд, ничто не предвещало мне тогда мужественной борьбы, тем более безнадежной, а вот как-то задели, запали в душу эти слова, да так, что запомнились на всю жизнь. А жизнь часто складывалась так, что трудностей было не мало, и приходилось их преодолевать, если и не в безнадёжной, то во всяком случае в трудной борьбе, но всегда успешно.
А вот сейчас кажется, мои надежды, что мои воспоминания будут передаваться детьми внукам, а от них–правнукам и т.д., как передавались раньше из поколения в поколение бабушкины колечки или дедушкины кинжалы, и войдут хотя бы в 22-й век, вряд ли оправдаются. И получается, что в тайне от самого себя надеясь на обратное, я, продолжая писать свои воспоминания, следовал воспринятому в юности призыву не сдаваться, если даже “бой и не равен, борьба безнадежна”.
А дело, скорей всего, идёт к тому, что мало вероятно, чтобы кого-то из наших далёких потомков: пра–пра–…– внуков или внучек заинтересовала хроника семейной жизни странных предков. Даже более, чем странных, живших в “доисторические” времена, которых интересовали в 1-ю очередь не материальные блага, а какие-то непонятные духовные ценности и неосязаемые идеалы, такие как порядочность, честность, благородство и прочая мишура, которые нельзя ни в руках подержать, ни продать, ни обменять на что–либо существенное. Той новой молодой поросли вряд ли будет интересна история нашей семьи – не те нравы, не те интересы, всё не то. Да и самих продолжателей нашего рода, возможно, ничего хорошего не ждёт. Всю страну, возможно, ждёт незавидная участь второстепенного государства на задворках европейского западного мира. Всё идёт к тому, но пока никто этого не замечает. Об этом приводимое ниже стихотворение “Знак беды “.
Знак беды1)
...демократическая система неминуемо сводится
к соревнованию между финансовыми группами.
Проект Россия, 2009
Ах, какие мы стали свободные:
Прёт свобода из нас, так и прёт!
Так в беде лебедою бесплодною
Зарастает любой огород.
Притворилась добром демократия:
Ниже травки и тише воды,
Капитала прислуга треклятая,
Знак великой народной беды.
Мы как малые дети в песочнице:
Нам бы только “куличик” слепить,
А что грабят Россию “кусочники”,
Нам на то наплевать и забыть.
Есть ли люди с масштабным мышлением,
Кто Россию от краха спасёт?
Нет ответа, но слышится реквием:
Погибает великий народ.
1) По аналогии с повестью В. Быкова “Знак беды”, где показана щемящая сердце картина послевоенных разрушенных, заросших лебедой деревень.
Я во многом разделяю позицию авторов книги “Проект “Россия“ по ряду рассматриваемых в ней вопросов (за исключением некоторых сентенций, в частности, размазанных и алогичных рассуждений о престолонаследовании, влиянии церкви и веры в бога на ход истории), но не считаю уместным приводить здесь изложение их и своих взглядов, а только позволю напомнить, что ранее тезисно изложил другое, на мой взгляд, более правдоподобное, более честное трактование веры в бога Юрием Нагибиным как веры человека в лучшее, справедливое мироустройство, основанное на некоей большой вселенской Совести в рассказе Вера Филиппа (авторизованный фрагмент рассказа Юрия Нагибина).
Вера для людей, верующих в бога, подобна действию гипноза или самогипноза. Под её влиянием они в процессе сотворения молитвы, особенно в церкви, впадают в состояние, подобное трансу, что придаёт им силы, помогающие преодолевать им чувство страха, неуверенность в себе и в результате легче бороться с трудностями и жизненными невзгодами, неудачами, несчастьями и бедами. Вот и всё объяснение чудодейственного влияния бога на судьбы людей. Лишись верующий такой веры, и он становится слабее, ему труднее становится переносить жизненные невзгоды.
Но иногда под влиянием особо тяжких и несправедливых бед, сваливающихся на людей, некоторые из них теряют эту веру в мифического бога, обращают её в ненависть к лжи, опутывающей сознание. И тогда человек может стать не слабее, а сильнее, как Артур в романе Войнич “Овод”, пришедший к выводу, что “бог – это идол, вылепленный из глины, который можно разбить молотком”, и тем самым перешагнувший масштабы своего прошлого мышления.
Понимая пагубность тлетворного влияния СМИ на нравственное здоровье народа, наша православная церковь пытается воспрепятствовать этому, но процесс оглупления населения, особенно молодёжи, манипуляции её сознанием, начатый с попустительства перестроечных и тогдашних постперестроечныж властей, зашёл слишком далеко.
Людей без труда обвели вокруг пальца красивыми словами типа “свободомыслие”, “свобода совести” и прочее. На практике это вылилось в беспринципное мышление, оперирующее в рамках выгдно-невыгодно. Почему так случилось? Достаточно было поменять ориентиры и мировоззрение, чтобы нормальные люди превратились в бездумных эгоистов, а то и в кровожадных хищников.
Ориентиры и инстинкты
Как стремительно меняются привычки,
Образ жизни, цели и кумиры:
К душам просто подобрать отмычки,
Если поменять ориентиры.
Были идеалы у народа –
Совесть, честь, любовь и благородство.
Нынче – сексуальная свобода,
Дух наживы, проституция и скотство.
Низменные чувства и страстишки
Ждут свой час, как джин в своей бутылке,
Чтобы люди с куценьким умишком
Выпустили их со злой ухмылкой.
С помощью гнилых “интеллигентов”
Головы всем людям задурили,
В интеллектуальных импотентов,
Большинство народа обратили.
Будто разум у людей отняли:
Разучились отличать добро от мрази,
И инстинкты даже поменялись,
И не в ходе эволюции, а сразу.
Основной теперь – не продолженье рода,
Даже и не самосохранение.
Нынче новые инстинкты у народа:
Секс, насилие, жратва, обогащение.
Исчерпали мы лимит на революции,
Утверждают конформисты-соглашатели.
Нам, зомбированным и с мозгами куцыми,
Жить инстинктами “свободной” демократии.
Сейчас же дух бессердечия и отчуждённости, ещё кое-как терпимый в обществе, каким оно стало за 20 лет, проникает и в семьи. Любовь и внимание отходят в семьях на задний план под нажимом стремления разбогатеть, урвать от жизни побыстрее и побольше материальных благ. Жизнь человеческая потеряла цену, а уж стариковская вообще ничего не значит.
Цены
Нет у нас никакой инфляции, это просто простой рост цен
Из “проповеди” экономиста
Цены возрастают с каждым днём,
Шоу всероссийского обмана,–
Жизнь, как говорится, бьёт ключом,
Бьёт по голове и по карману.
Только не котируется жизнь,
В фигуральном смысле, – мало стоит.
Это рынок, не социализм,
Даже и периода застоя.
Это раньше можно было быть
Недовольным всем и обижаться:
Далеко в детсад детей водить,
До работы сложно добираться,
И район, конечно, не ахти.
С кем-то бы квартирой поменяться,
Чтоб в детсад с работы по пути
Заезжать и в пробках не топтаться.
И не тот хотелось бы этаж,
И была бы кухня не с овчинку.
Что-то нынче кончился кураж
У людей, мечтавших жить при рынке.
Если бы сейчас кому-нибудь
Дали вдруг бесплатную квартиру,
Тот счастливчик бы благодарил судьбу,
Что ему так в жизни подфартило.
Если б молодой семье теперь
Предложили место в детском саде,
Даже в самом плохоньком, поверь,
Были бы они безмерно рады.
Только это всё уж не вернёшь,
Сыр бесплатный – нынче в мышеловке.
Наша жизнь не ставится ни в грош.
Так буржуи провели нас ловко.
Всё у них отлично на словах,
Побеждают зло, как в доброй сказке.
Цены лишь растут, как на дрожжах,
Знать, не поскупились на закваску.
Ширится незримая война,
Люди гибнут, как в недоброй сказке.
Падает на жизнь у нас цена
Будто по волшебной злой указке.
В этих условиях человек начинает жить больше не настоящим, а прошлым, воспоминаниями о лучшей жизни, а расставаться с воспоминаниями гораздо легче, чем с реальностью. Реальность же для многих такова, что её не жалко, как не жалко износившийся башмак, в котором уже нельзя выйти из дома из-за дыр в нём, который к тому же ещё нещадно жмёт ногу. А пока остаётся следовать призыву Проспера Мериме, не утратившему своей притягательности и за 200 лет: “Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, хоть бой и не равен, борьба безнадежна!”. Во всяком случае не быть дураками, холуями новых господ и хотя бы в душе смеяться над “царями”.
Только жаль, что уходят годы,
Что бороться со злом тяжелей…
В довершение всех бед:
Незаметно подкралась старость.
Что ж ты, подлая, мать твою так,
Ухмыляешься, сделав гадость,-
Не уйти от меня, мол, никак?
Но мы не сдаёмся, не выбросили белый флаг, а подобно защитникам крепости в Катаевском, уже упоминавшемся ранее рассказе, подняли красный флаг, флаг нашей молодости, надежд, борьбы и побед, флаг, призывающий следовать девизу героев романа того же Катаева “Два капитана”: бороться и искать, найти и не сдаваться. И пока мы живы, будем жить и дальше, как раньше, всем смертям и судьбе назло, посылая старость подальше, значит, время её не пришло.