Его звали Николаем. Но круглое красное лицо в веснушках и копна ярко-рыжих волос закрепили за ним прозвище Желток. В общежитии винзавода его никогда не видели трезвым. Нет, он не выпивал, а пил до такого состояния, что всегда ходил, покачиваясь и держась за стенку.
Мы жили по-соседству, но никогда не разговаривали потому, что взгляд его маленьких синих глаз был абсолютно бессмысленным.
Однажды, я кормила детей на общей кухне. Вошёл Желток и, не ответив на дружное "здравствуйте", побрёл, держась за стенку, к груде мытой посуды на мальчишеской полке. Постоял, покачиваясь, и начал тащить за ручку сковороду. Она была внизу, и пока он её вытаскивал, ему на голову и руки сыпались кастрюли и кастрюльки. Желток вслух и на доступном посуде языке говорил, что он думает по этому поводу. Когда эпопея закончилась, и он поставил сковороду на плиту, я не выдержала.
- Коля, здесь же маленькие дети. Хоть бы раз вы вошли на кухню и сказали что-нибудь приятное.-
Он молча побрёл в комнату и через несколько минут вернулся с куском сала и охапкой сырых яиц. На секунду задержался у дверного проёма.
- При-и-ятного аппетита...- В это мгновенье он споткнулся о порог и выронил яйца. А дальше сказал всё остальное по этому поводу.
Прошло насколько лет. Многое изменилось, общежитие осталось в прошлом. Как-то на улице со мной поздоровался хорошо одетый синеглазый и рыжий парень. Его веснушчатое лицо казалось знакомым, но не было красным. Желток был абсолютно трезв и вёл под руку приятную девушку с косой и в платке.
- Не узнали?)) Это моя жена - Люся. От пьянства не уйти без божьей помощи.- Синие глаза глядели серьёзно и осмысленно.
А я считала, что от пьянства вообще нельзя уйти. Хорошо, что ошибалась!