Дорогие мои читатели!
Тема афганской войны до сих пор волнует очень
многих.
Я попыталась показать, как война разрушила жизнь
мирных людей.
Интернационалисты выполняли свой долг:
Для каждого в горах Афгана наступил момент истины
и не нам их судить. «Не суди, да не судим будешь».
Просто попытайтесь понять их серцем.
«Афган. Поэма про друга»
I Памяти павшим
Афганистан, жёсткий излом Горы кругом и мы с тобой. Солнце яркое слепит в глаза Пэра снайпера в горы пришла
А только опустится ночь на горы И затихнут наши споры
А спор один и ответ один:
- Случай всему господин.
Только он знает,
Когда «чёрный тюльпан» прилетает. Прилетит он за тобой или за мной -Не знаем этого мы
- Споём песню «Про друга»,
Ведь жизнь не даётся взаймы
II
Взрывы, пожары
И смерть в белом наряде приходит, «Чёрный тюльпан» прилетит
И на Родину нас проводят.
А дома берёзки белые,
И девчонки наши несмелые.
Хочется нам живыми вернуться
Души погибших ребят эхом в горах отзовутся.
И полетят домой к маме своей:
-Мама!Встречай своих сыновей!
III
Но остался мой друг в горах.Сердце биться перестало.Снайпер нашёл свою цель.
- Душу твою загублю.
Ты христианин,а я принял ислам.
И ни одной минуты жизни тебе не дам. И нажал на курок - нет друга
Пуля в висок.
IV
- Я расскажу твоей милой.
Как ты ей любил
На фото глаза целовал,
И таким счастливым был
Пусть назовёт твоим именем Первенца своего.
И расскажет сынишке,
Как ты любил её.
На белый свет
Пусть смотрят его, твои глаза
Как прекрасен мир,
Но у юной мамы печальные глаза
V
Твоя мама на голову накинет чёрный платок:
- Как твой сынок? -
Не спросит её никто.
-А он улетел
В далёкие края,Придёт время -Улечу туда и я.
Только куст смородины.
Что сын посадил под окном, капельками крови покроется,
Соком наполнится: - Мама! Я с тобой.
VI
Афган. «Чёрный тюльпан»
Это было 10 лет назад.
Но при воспоминаниях о войне
У сильных мужчин веки дрожат:
- Возвратись время назад...,
Когда друг был рядом со мной.
И нас обнимал
Шар земной. 20. 03. 01
«Повесть о любви» I часть.
Михаил и Вероника были женаты два года. Любящие сердца соединились, несмотря на несогласие на брак родителей Вероники. Вероника была послушной, доброй девочкой, выполняла всё, что от неё хотели родители. Но в вопросе о замужестве вдруг стала резкой, твердой, и решительной. Только бабушка, которая воспитывала до школы Нику, поддерживала её решение. Михаил оканчивал военное училище, и должен был ехать по назначению. Вероника оканчивала институт культуры, хотела работать в библиотеке, чтобы читать всю новую, «дефицитную» литературу, собрание сочинений, журналы, газеты.
Михаил после первого офицерского отпуска, проведенного любимой женой, собирался в дорогу. За окном стоял августовский вечер. Начинали желтеть листья на деревьях и краснеть алыми бусинками рябины. Миша подошёл к Нике, заглянул в зелёные, почти болотного цвета глаза жены и сказал:
- Солнышко,Вероникочка, моя дорогая. Я тебя очень
люблю, и без тебя буду скучать.
Потом он нежно обнял жену и стал целовать в губы, в глаза, щёки, носик, пушистые волосы, вдыхая их пшеничный запах.
- Я тебя тоже очень люблю, мой Мишенька, и буду считать
минуты до нашей встречи, — задыхаясь от нежности к любимому,
тоненьким голоском ответила Вероника.
Вероника была стройная, высокого роста молодая женщина, симпатичная, обаятельная. Когда она развязывала свои волосы и они пушистой копной падали ей на плечи, глаза становились просто тёмного цвета, как морская волна от водорослей, её можно было принять за русалку или «колдунью», собирающую лекарственные травы, бегающую по лесам и берегам озёр, затерявшихся в дремучих с высокими деревьями лесах.
Вероника росла довольно замкнутой девочкой. Её друзьями были герои книг, романов, повестей, рассказов. С ними вместе она путешествовала по всему миру, дружила, и влюблялась, любила и ненавидела. Каждый из нас выбирает себе в жизни какой-то идеал, пример для подражания. Иные слепо повторяют
своего кумира, копируя его во всём: одежде, причёске, поступках, словах, в отношении к жизни.
Вероника любила стихи К. Симонова, его «Живых и мёртвых», но ближе всех героинь по духу была ей её тёзка из «Вечно живых» — Вероника, возлюбленная Бориса, которую очень искренно и отчаянно сыграла Татьяна Самойлова.
Она, прочитав пьесу, посмотрев кинофильм, задумывалась, а как бы она поступила на месте героини. Хранила бы верность любимому или просто вышла замуж за порядочного человека. У неё была бы семья, как у всех.
И вот, провожая Мишу на вокзал, она вся как-то сжалась, но не плакала, только улыбалась уголками губ и блестящими глазами.
II часть.
Миша был довольно высокий мужчина. В детстве был «коротышкой» - так дразнили его одноклассники. Назло им, а может чтобы просто доказать себе, что он не хуже других, записался в секцию баскетбола. Почти ежедневные тренировки, игры, выезды в летние лагеря сделали своё дело. К началу девятого класса Миша так вытянулся, что получил другое прозвище: «Дядя, достань горобчика», но на это Миша не обижался, а даже гордился. Идя по школьному коридору, разнимал малышей, если они шалили или начинали мутузить друг друга. Девчонки, которые раньше даже не смотрели в его сторону, вдруг резко поменяли свой курс. То одна, то другая девчонка из класса подбрасывала ему записки, или томно дышала в телефонную трубку. На все эти ухищрения, девичьи уловки Миша снисходительно улыбался. Ни одни глаза не заставили его забыть свои тренировки, ни один голосок не волновал юношескую душу. Михаил как будто ждал её, свою единственную и дождался. А случилось это на одном из училищных вечеров. Как Вы догадались, это была Вероника. Её уговорила пойти на этот вечер подруга:
Давай, пойдём в лётное училище, может, познакомимся с
кем-нибудь.
Хорошо, - не возражала Ника.
Увидев статного черноволосого курсанта, который возвышался над своими однокашниками,Вероника решила
привлечь его внимание к себе. В руках у неё был небольшой кошелёк, расшитый бусинками и бисером, на змейке, а в руках сжимала кружек кружевной нейлоновый платочек. Чувствуя себя на балу, где гусары и кавалергарды своими аксельбантами и бакенбардами и, конечно лихо закрученными усами, сводили с ума барышень. Вероника направилась к той группе ребят, где и был черноволосый красавец. Проходя мимо него, она «случайно» разжала маленькие тонкие пальчики, и платочек выпал из зажатого кулачка. Это вышло естественно и мило. Курсант наклонился и поднял платочек, с улыбкой протянул русоволосой девушке, проходившей мимо его и ребят из группы.
- Возьмите, пожалуйста, - пробасил Михаил.
- Спасибо, как неловко получилось, - неуверенно ответила Вероника.
- Ну, что Вы. А впрочем, если так вышло, давайте познакомимся. Меня зовут - Михаилом, — бодрым голосом сказал, понравившейся ей курсант.
-А меня - Вероника, - голосом, как журчащий ручеёк ответила русоволосая девушка.
Михаил уже учился на 3-ем курсе лётного училища, на отделении противовоздушной обороны. Занятия и теоретические, и лётные, и стрельбы никогда не пропускал, и получал отличные результаты и оценки. Своей целью он поставил стать как минимум - полковником, а то и генералом. По Суворову: «Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом». И Миша решил следовать традициям своей семьи.
Дедушка был военным, прошёл от их родного городка до Берлина. Дослужился до подполковника, был политработником, в «царице полей» пехоте. Получил контузию под Сталинградом, но вовремя не оформил инвалидности, так что никакими льготами не пользовался. Когда Миша закончил школу, вопроса куда поступать, не было. «Пойду по стопам деда, буду военным» -решил Миша. Отца у него не было, его растила мама. Ему было четыре годика, когда мама с папой разошлись. Папа уехал на Дальний Восток, сначала звонил, присылал посылки с японскими вещами, иногда и денежные переводы. Потом замолчал, через год прислал бывшей жене телеграмму, где было всего три слова:
- Я женился,прощай.
Мама сначала плакала, а потом поехала отдыхать в заводской Дом отдыха «Лесной» и встретила мужчину. Через несколько месяцев у 10 летнего Миши появился отчим. Звали его Борисом, работал он начальником цеха.
Миша принял отчима, стал называть «папой Борей», и жили они дружно, помогая и уважая друг друга.
Вот мы немного и попали в экскурс по истории семьи Михаила Верескова.
Но вернёмся к вечеру, к встрече двух молодых людей. Миша попросил телефон у зеленоглазой русалки, она не отказала, а продиктовала, видя, как чёткими цифрами её знакомый записывает его в свой маленький чёрненький блокнотик, который он назвал «шпионский».
Встреча произошла как в её понравившихся романах, она предоставила себе, как будут развиваться события дальше.
По её канонам, по сказке о Золушке и принце, они должны были скоро встретиться и не расставаться, сыграть свадьбу, жить долго и счастливо и умереть в один день. Но это сказка, а за дверью - жизнь. С её тревогами, неожиданностями, и конечно любовью.
III часть
Вероника и Михаил повстречались 3 месяца, затем подали заявление в загс. Вероникины родители были против этого, выдвигая такие аргументы, что муж должен обеспечивать семью, а не сидеть на шее у родителей и добавить в эту семью ещё и жену.
Мишина мама и папа Боря не перечили сыну, будущая невестка понравилась. Дети как видно любили друг друга и хотели быть вместе. И родители Миши как бы взяли их под своё крыло. Вероника стала по вечерам подрабатывать в заводской библиотеке. Библиотекарь, занимающаяся архивом, ушла в декрет. Миша получал стипендию, так и начали свою жизнь наши влюблённые.
Свадьба была небольшая, приглашённых было немного, только самые близкие. Невеста конечно, в белоснежном платье и капроновой фате с белыми цветочками в виде веночка, была самая красивая. Миша был одет в костюм песочного цвета, белую рубашку и галстук в тон костюму с чуть коричневыми полосками.
Они стояли рядышком, незаметно касаясь друг друга руками, соприкасаясь кончиками пальцев. Их провозгласили мужем и женой. Миша надел Веронике обручальное кольцо, сделанное бочоночком, а она ему и они поцеловались долгим страстным поцелуем. Все гости стали их поздравлять, дарить цветы. И им по традиции предложили выпить с молодыми бокал шампанского за их счастливую жизнь.
Затем все поехали на прогулку по городу и к 17-00 часам их уже встречали в уютном кафе с загадочным названием «Лесная сказка». Тосты, поцелуи, «Горько» со всех сторон, хрустальный звон бокалов и музыка, танцы и снова «Горько», и снова поцелуи, поцелуи. Незаметно пролетел вечер и они отправились в свою квартиру, вернее к Мишиным родителям (они обещали переночевать у родственников Бориса).
Какая же это была несравненная ночь! За окном жаркий июль, с самыми короткими «воробьиными» ночами. Эта нежность, выплеснувшая как волна на берег песчаный, окутала возлюбленных. Вероника отдавалась Мишиной нежности, ласкам с любовью, с упоением. Они наслаждались друг другом, не могли налюбоваться блеском глаз, нежностью губ. В какой-то миг нежность уступила место страсти и она поглотила их. Голоса вдруг охрипли, разговаривать больше не надо было, хотелось только одного - слиться друг с другом, стать одним целым, одним существом, задыхавшимся в тумане ласк и страстных порывах.
Чувствовать, видеть, слышать как один человек. Это была Любовь. Да, они любили друг друга как первородные мужчина и женщина - Адам и Ева, и это было их царство, Царство Безумной Ночи - где они были Королем и Королевой. И пусть эта тайна останется с нами навсегда на всю оставшуюся жизнь.
Усталые, обессиленные, но такие счастливые тесно прижавшиеся друг к другу, встретили рассвет в шальными глазами.
Вероника и Михаил - молодые супруги.
IV часть.
А дальше побежали будни. Всю неделю Вероника ждала мужа. Ходила в институт, затем на работу, по магазинам, чтобы купить продукты, надо было постоять ещё в очередях. В очередях
знакомились, встречались, беседовали, а Вероника доставала конспекты и читала их. К приходу мужа ей хотелось приготовить что-то вкусненькое, а то целую неделю Миша был на казарменном положении, а рацион питания известен - никаких излишеств. Вероника к субботе что-то выпекала: тортики, песочные пирожные, печенье «Хворост». Готовить дома Нике не приходилось, мама не допускала её к кухне, плите, говоря: «Успеешь ещё, наготовишься за всю жизнь, ещё надоест. Кто ж тебя побалует как не родная мамочка?» Доверяла ей мама шинковку, помывку овощей, разделывание рыбы, мяса, курицы, а вот в святая святых не пускала. Но дочка была на неё не в обиде. Только когда она перешла жить к Мишиным родителям, попросила маму подарить ей Книгу о вкусной и здоровой пище, которой всегда пользовалась в доме перед большими застольями.
Молодые по воскресеньям ходили на обед к родителям Вероники. Их приглашали радушно, без помпы, но с небольшим холодком по отношению к мужу дочери. Они её очень любили и беспокоились за её будущее, понимая, что скоро их любимица уедет с мужем, и они расстанутся с ней на неизвестно какое время.
А Миша с Вероникой просто любили друг друга, старались сделать что-то приятное, необычное.
Миша всегда приносил Нике какой-нибудь сувенирчик, она радовалась как ребёнок, целовала мужа и смущалась как маленькая девочка. Ведь все знают, что дарить подарки приятнее, даже чем получать их.
Иногда случались и небольшие размолвки между молодыми. То Мишу не отпустили в увольнение, то он пошёл «в наряд», в общем, курсантская жизнь. Вероника, конечно, умом понимала, что Миша не приходит из-за важной причины, но сердце слушать её не хотело.
И чем более продолжительными были недомолвки (правда, они исчислялись минутами, а иногда и часами), тем более бурно они мирились. С поцелуями, с клятвами взахлёб, что это уже точно в последний раз. В общем, это была обычная семейная жизнь.
Так незаметно пролетели 2 года и вот уже Миша получил назначение и уезжал к первому месту службы. С Вероникой он
договорился, что она приедет к нему, как только ему дадут жильё. Прощались друг с другом на месяц, максимум на два.
Почему-то люди, стоя у вагонов поездов, когда расставание действительно рядом, а не завтра, становятся очень откровенными. Одни признаются в любви, другие прощаются навсегда. И потом вспоминаешь каждый миг, проведённый у вагонного окна, на перроне.
Миша, одетый в гражданский костюм, форму Вероника аккуратно сложила в чемодан, чтобы не помялась. Миша должен был вытащить её и повесить на тремпель. А сейчас он стоял рядом с ней, своей любимой женой в светлой рубашке и тёмных брюках, обнимал её крепко за талию. Она одела его любимое платье, шоколадное с чайными розами, «куполом» понизу и по рукавам. Вероника была в нём хороша, немного поправилась, но это её не портило. Миша не мог налюбоваться на любимую. Он чувствовал, что должно произойти что-то значимое, ожидаемое, и он не ошибся. Вероника как-то вдруг очень тесно прижалась к мужу и сказала, что хочет ему что-то сообщить, но на ушко. Миша приподнял Вероничку к себе и от её шёпота покрылся испариной. Всё внутри запылало.
- У нас будет маленький.Ты рад? - Вероника долго
готовилась это сказать, но как-то по-другому, но эти вечные
слова, наверное, все женщины произносят любимым с надеждой,
иногда со страхом, но всегда ожидая ответа, как приговора.
Любимая, почему же ты молчала? Конечно рад - ответил
счастливый будущий папа.
Береги себя, я тебя очень люблю и уже люблю нашего
малыша, бесконечными днями и ночами будет теперь для меня
наша разлука, - говорил ошалевший от счастья Миша.
Только ты не плачь, моя родная, тебе это нельзя, это
вредно ему, так что будь хорошей, послушной девочкой. Ты
обещаешь мне, моё солнышко? — не давая ничего ответить жене,
быстро говорил Миша.
Поезд тронулся. На перроне осталась Вероника, посылавшая воздушные поцелуи солёными от слёз губами.
- Вот и уехал наш папа, и мы скоро поедем к нему, -
поглаживая ещё плоский живот, но в котором уже затеплилась
жизнь, говорила Вероника, обращаясь к нему, нерождённому ещё плоду их любви.
V часть.
Время после отъезда мужа для Вероники разделилось на две части: в одной ожидание встречи с любимым, в другой — ожидание первенца. Недели для неё катились как волны: одна за одной, жила она от звонка Миши до звонка, которые раздавались в начале и в конце недели, хотя они были не продолжительными. Миша успевал сказать только, что он очень скучает, очень любит своё «солнышко» и просит, чтобы она берегла себя, в её положении это вредно, и не переживала за него, что у него всё нормально, служба, общежитие, служба.
Вероника отлично понимала, что больше по телефону Миша сказать не может. По TV в новостях «Время» передали о подписании договора между СССР и Афганистаном: договор о взаимопомощи и сотрудничестве, в том числе и военным контингентом, если об этом попросит одна из сторон, подписавших этот правительственный документ. Но на кухнях, шёпотом, в очередях люди начали передавать друг другу о том, что наши солдаты не просто введены в дружественный нам Афганистан, а что там идут боевые действия, одним словом - война. Для Вероники каждый день начинался с чтения: «свежих» газет: «Комсомольская правда», «Правда», «Красная звезда», и искала сообщения ТАСС. На сердце было тревожно, грустила, оживала она, только услышав голос любимого, а после кратковременного разговора, ещё долго внутри неё звучали его знакомые нотки, его интонации. Вероника пошла в женскую консультацию и встала на учёт для наблюдения во время беременности. Регулярно по назначению врача она проходила все необходимые исследования, анализы, ей очень хотелось, чтобы её малыш был здоровеньким и похожим на папу. Так думала Ника, ожидая своё желанное дитя любви, отказавшись от УЗИ, для определения пола будущего ребёнка. Она сказала наблюдавшему её врачу:
- Я уже люблю этого ребёнка, а кто это будет, я ведь всё равно узнаю. Мой муж очень хочет сына, своего наследника. Не хотелось бы его огорчать, но я знаю, что он и дочке очень будет рад. На всё воля Божья, и я молюсь тайком, чтобы всё было хорошо.
Месяц за месяцем Вероника набирала вес, она приятно поправилась, но когда она шла, то не было видно со стороны её положения. Ребёночек забился вовремя, правда это происходит неожиданно и для уже рожавших женщин, а для Вероники всё было впервые. И когда она ощутила внутри себя сначала легкое щекотание, затем шевеление и наконец, что-то её резко толкнуло в правый бок. От неожиданности она вскрикнула (а дело было на лекции, правда аудитория была как амфитеатр, а она сидела довольно высоко от преподавателя), но в следующую минуту у неё после толчка лицо расплылось в нежной улыбке, и она медленно повела рукой по округлившемуся животу.
Это теперь была её тайна, с которой она могла поделиться только с любимым, будущим папой. Миша кроме звонков, писал ещё письма. Перед полётом шли подготовки к нему, он писал небольшие, но очень ёмкие, нежные, ласковые. Каждое слово дышало любовью, беспокойством за любимого человека, жену. Вероника, получала очередное письмо, складывала эти «страницы любви», нумеровала, подолгу перечитывала, так что знала каждое почти на память.
По вечерам будущая мама начала вязать первый гардероб малыша: шапочку, кофточку, носочки. Ни в какие приметы Ника верить не хотела. С Мишиными родителями, они жили дружно, вместе жили ожиданьями Мишиных весточек: звонков и писем. Маме сын тоже писал, но совсем по-другому, чем молодой жене: «Мама, у меня очень много занятий, арт. подготовки, полётов. Скоро нас отправят на юг страны, в командировку, со специальным заданием. Квартиру обещали дать после возвращения».
Мама вытирала слёзы украдкой, чтобы не расстраивать Никочку, а на её вопрос отвечала, что всё в порядке, встал на очередь на квартиру, очень скучает за всеми, мечтает об отпуске. В общем, обманывала себя, успокаивала, но что-то не давало ей спать, только выпив успокоительных «ландышевых» капель, она забывалась во сне. Какое-то предчувствие томило её, но время шло, и всё действительно было нормально. И она успокоилась.
VI часть.
Михаил встал в то утро раньше обычного, что-то его беспокоило. Вероника должна была скоро родить, и Миша надеялся, что его отпустят в кратковременный отпуск по семейным обстоятельствам. Он написал письма маме и жене, как всегда ласковые, заботливые. Потом пошёл позвонить домой, но линия была занята. Миша расстроился, очень хотелось подбодрить Вероникочку, свою любимую. Наконец его вызвали в кабинку. Услышав родной голосок, Миша расплылся в улыбке -Вероничка, родная моя, как ты себя чувствуешь?, -
воскликнул Михаил.
Живу в ожидании, на этой неделе ложусь в больницу, так
врач предписал. Так что не волнуйся, мой любимый - ответила
Вероника.
- Я тебя очень люблю и хочу скорее обнять и поцеловать
свою жёнушку и нашего малыша, — пробасил Миша.
- Я тебя люблю, люблю, приезжай скорей, мы тебя будем
ждать!Скучаю,целую,твоя,только твоя... - вот что смог
услышать Михаил и раздались в трубке гудки - их разъединили.
Успокоенный, счастливый, положил он трубку и пошёл назад в общежитие. Почта находилась на окраине городка, где стоял его полк. Пройдя по широкой улице, он вдруг увидел, что что-то не так. Возле КПП стояли грузовые машины, раздавались команды. Он быстро подошёл к КПП и спросил у дежурного, что происходит. Дежурный офицер ответил, что полк поднят по тревоге, но какая она - учебная или боевая - он не знает, и что Михаилу приказано немедленно прибыть на плац, где собирался весь полк. За ним уже послали солдата, но видно они разминулись.
Михаил бегом бросился выполнять приказ. Полк уже почти весь собрался на плацу перед штабом полка. Михаил увидел командира, его зама, замполита в лётной форме, но с планшетами, оружием и понял, что это не учебная тревога. Командир вышел вперёд и объявил собравшемуся личному составу вверенного ему полка, что поступил приказ командования передислоцироваться за границу, в Афганистан.
- На сборы даётся 2 часа. Выезд из части в 12-00. прибытие
на аэродром в 14-00. Обмундирование лётное, снаряжение боевое.
Пределы части без специального разрешения не покидать. Нарушение этого приказа будет считаться дезертирством - чётко сказал командир.
У Михаила, как у всех собравшихся, стали жёсткими глаза. Забежав в свою комнату, Михаил достал фотографию жены и положил в нагрудный карман вместе со всеми документами.
- Любимая, ты будешь всегда со мной, чтобы со мной ни
случилось, - думал молодой муж. Военные лётчики ни на минуту
не нарушили приказ. В назначенное время с аэродрома поднялись
самолёты и взяли курс на юг страны. Начиналась новая страница
в жизни летевших солдат и офицеров. Время для них начало
отстукивать новые часы - часы военной жизни. Как известно,
служба в боевых частях считается как год за три, если ведётся
счёт отслуживших лет. Но ведь надо прожить этот год. В
условиях войны, не из кинофильмов и книжек, а под огнём
снайперов и под взрывами бомб, и пройти заминированными
душманами дорогами, и изнывающая жара ожидала наших
мужчин и юношей.
А пока стальные птицы уносили их из родных пенатов всё дальше и дальше. Время полёта пролетело быстро. Приземлились на аэродром, оборудованный недавно и стоящий недалеко от границы. А оснащён он вертолётами... Солдаты и офицеры расположились в казармах. Говорят, временное жильё оно и есть самое постоянное. Военный человек - государственный человек, он должен быть готов выполнить любой приказ. А во время военных действий - тем более. Никто не знает, кто следующий - война есть война. Суровая, жестокая правда жизни.
Миша и его друг Костя возле своих кроватей поставили на тумбочки фотографии своих любимых: жены и невесты (Костя не успел жениться). На кровать повесили полотенца, положили пачки сигарет в тумбочки, чай, сахар, консервы из пайка. Все мысли Михаила уносились к жене, конечно, когда он оставался один. Ещё 2 недели шла подготовка к десанту, к вылетам. Уже ни для кого не было тайной, куда их должны перебросить на вертолётах.
- Подъём,тревога! - прозвучало в одно майское утро.
«Тревожный чемодан» был собран, вынув из подставки фото
жены, быстро положил его в гимнастёрку, обвёл взглядом свою
комнату и быстро выбежал на построение. Через час он и его товарищи поднимались на лопастном грифе в воздух. Все сидели друг за дружкой, в военной форме, с оружием. Все понимали, что им предстоит. Но как у каждого своя дорога, своя судьба, и кому лететь назад в «Чёрном тюльпане», а кому просто вернуться домой, знал только Всевышний. Наша армия была не верующей в Бога. Вера была одна - в победу под руководством Коммунистической партии, о чём все время говорил замполит.
В душе у каждого человека всё равно есть своя вера, своя надежда. Вопреки всем запретам.
Так Михаил оказался в Афганистане. Приземлился их полк вблизи Джалалабада, для выполнения интернационального долга.
VII часть.
Опустился вечер на засыпающий городок. В окне 4 этажа, 5 этажного дома внезапно зажёгся свет. Стала видна женщина, а потом рядом с ней беременная молодая женщина, которая стояла возле двери. Они взяли собранную сумку и закрыли входную дверь. Спустились по лестнице. Во дворе их уже ожидала «скорая помощь», приехавшая на срочный вызов. Женщина средних лет помогла молодой, очевидно дочке или невестке сесть в машину и лечь на матрас, растянутый в машине. По улицам промчались с сиреной и остановились у 3-х этажного серого здания. Молодой маме помогли выйти из машины, и она, поддерживаемая с двух сторон мамой и медсестрой, вошла в приёмный покой роддома. Вероника с искажающей её лицо болью начала отвечать на вопросы дежурного врача и дала карту беременной, сказав, что там всё написано, а она говорить не может. Но врач, знающий как надо обращаться с рожающими, специально заговаривал её, отвлекал от наступающей боли. То, что наступили роды, он не сказал Веронике, чтобы она ничего не боялась. Её переодели в рубашку и халат с запахом, тапочки были очень большие, и она передвигаться могла только очень медленно. Мама Миши поцеловала невестку, отдала ей сумочку с необходимыми вещами: расчёской, мылом, зубной пастой, щёткой, чашкой, шоколадкой, и попрощавшись с ней, она вышла из отделения.
Веронику подняли на второй этаж, показали комнату, кровать. Велели или лежать, или ходить, но не сидеть. Через
несколько минут её позвал доктор. Осмотрев её, он успокоил Нику, сказав, что это первые роды, а они редко бывают стремительными, то есть час, два, затягивается до суток. Ника чувствовала какую-то тяжесть внизу живота, иногда стрела боли пронзала её, но потом всё успокаивалось. И так повторялось через 10-20 минут. Она стала ходить по коридору, поддерживая опустившийся уже живот:
- Значит скоро, - думала Вероника и улыбалась сквозь слёзы.
В эти часы она почти не думала о муже. Хотелось только одного — чтобы всё быстрее закончилось, у малыша были ручки-ножки, и было молочко. Этим премудростям её обучили женщины по палате, которые уже рожали. Ещё роженицы говорили, что надо обязательно слушать акушерку, когда начнутся роды.
А время потихоньку бежало и отстукивало для Вероники ещё один этап жизни. Ведь с той секундой, когда ты услышишь крик новорожденного и до твоей последней минуты на этой земле, ты будешь уже не одна: у тебя будет твой ребёнок, твоя кровиночка, твоя надежда, твоё счастье, твоя жизнь. Дети для своих родителей всегда остаются детьми, потом дети становятся родителями и всё повторяется снова. Это закон жизни, круг бытия и его изменить никто не в силах. Мы любим своих детей со всеми ошибками, болезнями, успехами и не удачами и стараемся им помочь во всём, но наши дети, как и мы в свою очередь, хотели быстрее вырваться из-под опеки родителей.
Так и Ника готова была всю себя отдать тому, кто бился у неё под сердцем, а сейчас уже начал путь из её лона в жизнь. У неё начались схватки, они становились всё чаще и длились уже 1-1,5 минут. Боль то пронизывала её, то отпускала. Акушерка позвала её в роддом. Наверное, от страха или потому, что пришло время родов, у Вероники начались потуги и отошли воды. Акушерка вызвала врача, и он уложил её на стол, одели ей бахилы на ноги, в руки дали помочи и велели самой не тужиться, а слушать внимательно акушерку, выполнять все её указания.
Врач наклонился к ней и слушал биение сердца ребёнка. И вот дикая боль, перерезывающая её напополам, затмевавшая её сознание охватила Нику, ей казалось, что это уже конец, что она
умирает, так и не увидев своего ребёнка. Вероника не кричала, как кричат иные роженицы, терявшие от боли над собою власть, она стонала, закусывая губы до крови, и впивалась руками в помочи, что ей давало акушерка. Когда казалось, свет померк, раздался тоненький крик, и Вероника услышала слова акушерки:
Молодец Вероника, умница. Всё самое страшное позади.
А кто у меня? Покажите, - тихо сказала молодая мама.
Врач поднёс к ней малыша, кричащего, красненького, с
чёрной головкой и маленькой принадлежностью, что отличает девочек от мальчиков.
- Сын,у меня родился сынок. Какое это счастье, - Вероника
говорила и улыбалась своему малышу, навсегда запоминая этот
маленький живой комочек, который быстро обмыли от слизи,
завернули в пелёночки и унесли. Да, теперь у Вероники на руке
висела бирочка, и точно такие же акушерка повесила на ручку и
ножку её маленького сына.
Она подносила свою руку к глазам и читала надпись на рыжей клеёнке, привязанной бинтиками к ней: «Нарвская В. Н. 12. 30 26. 05. 1980 г. Мальчик, 3800, 53 см., 35 см.». Ещё должен был отойти послед, и только потом наступил бы отдых для Вероники. Всё прошло нормально. Плацента была целая. Акушерка уложила её на столе, укрыла одеялом и разрешила немного вздремнуть. Вероника после такой тяжёлой работы провалилась в сон мгновенно, но спать ей не дали, предложили покушать. Съев супчик ещё тёпленький, она попросила попить чаю. Затем пришли две санитарки с каталкой и перенесли её на неё и повезли в послеродовую палату, переложили на кровать, положили лёд на живот, укрыли и, наконец, разрешили спать. Вероника должна была набраться сил, чтобы начать кормить сына, а молоко ещё не начало прибывать. Надо было пить молоко с чаем, есть орехи, чтобы кормить своим молочком малыша. Сразу после родов, пока не прибудет само молоко, выступает молозиво, но его надо сцедить, чтобы не попало оно малышу.
Мама Вероники и свекровь пришли проведать её и узнали, что стали бабушками. Они заплакали, потом обнялись и побежали, чтобы порадовать молодую мамочку. Так как Миши, мужа Ники, не было рядом, от него и от себя Веронике передали цветы. Конечно, их нельзя было держать в палате, запах мог
вызвать аллергию, и Вероника передала их врачу и своей акушерке. Послали Мише телеграмму, но ответа не было.
Приближалась первая встреча Вероники с сыном. Она подготовила грудь, одела марлевую повязку, косынку, и только теперь поняла, почему рубашка была разорвана почти донизу.
- Чтобы можно было кормить ребенка и не раздеваться, -подумала Ника.
Детей заносила медсестра. Свёрточками, как солдатиков, она брала их из каталки и давала молодым мамам. Началось кормление. На руку Веронике положили сыночка. Она освободила одну грудь и дала набухший сосок в ловящие губы малыша, Он поймал его и стал пить молочко, смешно сопя. Вероника рассматривала сына. На кого он похож было определить трудно, но он был чёрненький как папа, да и носик его тоже был похож на Мишин, только в миниатюре.
Вероника кормила сына, теплота и нежность охватывали её, какое-то умиление до слёз, гордость и счастье, что у неё и у Миши есть сынок, их дитя любви. Беспокойство настигало её, от мужа не было слышно ничего. Какая-то непонятная тишина, хотя Вероника женской интуицией, любящим сердцем догадывалась, почему молчит любимый. О плохом думать не хотелось, а всё хотелось свалить на почту, телефон, на кого угодно, только чтобы не услышать правду. Жестокую, неотвратимую, опалённую огнём и кровью правду.
VIII часть.
Михаил проснулся внезапно. Ещё не объявили подъём, было раннее-раннее утро. Лучи солнца освещали горы, внизу протекала быстрая речушка. На аэродроме стояли самолёты и вертолёты. Боевые вылеты эскадрилья Михаила вместе с афганскими офицерами-лётчиками совершали один - два раза за сутки. Жара стояла невыносимая, ветер не охлаждал, а наоборот приносил жаркий, пышащий воздух. Миша не получал из дома никаких весточек, что-то почта не долетит до барханов. По времени, как ему говорила Вероничка, она должна уже родить. Он пытался представить себе своего ребёнка. Хотел, чтобы он был похож на любимую жену. О себе не думал, а мысли всё время возвращались в прошлое, летела нить воспоминаний о встречах, о нежности
любимой, в то лето. Обычно в спецкомандировку посылали на год. Он уже пробыл в Афганистане полгода. Вдыхал воздух жаркий и горький, едкий от взрыва снарядов, бомб, слышалось уханье мин. После боевых вылетов, где он был наставником, советником у афганского лётчика, утомлённый Михаил докладывал начальнику о выполнении задания, и падал на кровать в казарме.
С рассветом сон ушёл, Миша взял с тумбочки фотографию Вероники и нежно поцеловал в глаза и губы жену, лёгкими поцелуями, как пушинками.
- Как ты, моя любовь? - думал Миша.
Не знал, Михаил, опалённый войной, что у него в далёком, тихом городке родился сынок. Своим криком он возвестил Землю, что родился новый Человек. Но по воле Судьбы отец не знал о рождении первенца. Свою любовь, свою нежность он мысленно посылал жене, и как - будто они были вместе, неразрывны, неразлучны, хотя между ними были тысячи километров, война, жизнь.
Его товарищ по эскадрильи, Костя, получил письмо от своей девушки, что она просит простить её, что она полюбила другого, выходит замуж. Костя переживал, конечно, но особо виду не подавал, а по хорошему «белой» завистью завидовал Михаилу. На фото Вероника была очень красивая, строгая, с «конским» хвостом, но глаза улыбались любимому мужу и ночью и днём, в этой долгой разлуке.
Командир срочно вызвал Михаила и Костю в штаб. Там в течение 20 минут он поставил задачу, оказать помощь афганским жителям, доставить продукты, медикаменты.
Так точно! Есть выполнить команду! — отчеканил Михаил.
Идите, выполняйте, — приказал командир.
- «Служу Советскому Союзу» - отрапортовали Михаил и
Костя.
Быстро надели комбинезоны, взяли планшеты, оружие, и вместе с афганским товарищем поднялись на борт вертолёта. Завёлся он с пол - оборота, закрутились лопасти, пропеллер. И экипаж направился к горам. Там мог сесть только вертолёт, на маленькой площадке между скал.
Тихо пробравшись в горный аул, стали прислушиваться к звукам, шорохам, доносившихся из домов. Войдя в один дом, стоящий на краю, Миша и его спутники увидели старика, пожилую женщину и маленькую девочку 4-5 лет, Она испуганно прижималась к бабушке, как загнанный зверёк посматривала на вошедших военных людей. Михаил, Костя и их провожатый -бортмеханик Асан, обратились к старику. Вернее задал ему вопрос на одном из наречий - фарм, его соотечественник Асан.
- Мы вместе ищем душманов, они разорили соседний аул,
жителей угнали в горы.Мы привезли вам медикаменты,
продукты. По нашим разведданным «духи» прячутся у вас в селе,
а может и у тебя. Да? Лучше скажи нам правду. - Чётко, по-военному говорил Асан.
Старик помолчал, а потом, обратившись к Асану, ответил:
А что, ты поднимешь оружие, и будешь стрелять в своего
брата, друга? Аллах тебя не простит, его кара будет страшной и
настигнет тебя, где б ты ни был, - всё это было сказано на
«фарм». Миша и Костя поняли не всё, что говорил старик. За
время пребывания в Афганистане, Миша знал некоторые
выражения и слова. По интонации и по выражению лица
аксакала, Михаил догадался, что этот старик никогда не скажет
правду, и что боевики скрываются в этом селе, возможно в этом
доме.
Как же его выудить сказать правду, что мы не хотим им
зла. Для мирного населения: женщин и детей, не ушедших в горы,
привезены продовольственные продуты и одежда, обувь,
медикаменты, - сказал Костя Михаилу.
- Отдай приказ командир, что же делать, - обратился
штурман к командиру экипажа.
Я думаю, надо прочесать каждый дом, каждый закуток и,
при обнаружении бандитов, обезвредить их, а затем уничтожить,
понятно? - отдал приказ Михаил.
Так точно, — вслед ему ответил Костя.
Асан стоял и молча переглядывался со стариком. Было видно, что он прислушивается к этому разговору. В этот момент в соседней комнате послышалось какое-то звяканье, как будто передёрнули затвор. Михаил и Костя распахнули дверь, скрывавшуюся за занавеской, и застыли: им в упор смотрели несколько пар чёрных глаз мужчин, повязанных платками, и оружие, что держали в руках, было направлено на неверных, прилетевших врагов.
Миша подумал в эту минуту, что пока он достанет оружие, его уже убьют. В душе как-то всё остановилось на мгновение: «Вероничка, моя любовь, прощай, я так тебя любил и так и не узнаю, кто у меня родился. Жизнь оказалась такой короткой». Но в следующую минуту он передёрнул автомат и щёлкнул затвором. Костя сделал то же самое. И вдруг они услышали позади себя голос Асана:
— Руки вверх,иначе убью.
И Михаил почувствовал в спину упёршееся дуло автомата. Всё это происходило как в немом кино, когда кадр останавливается, и тапёр заиграл мелодию, тихую, как летняя ночь, нежную, как тополиный пух, и пронзительную, как свист пули, блеснувшую, как солнечный лучик, и ударившую в глаза, до слёз, покатившихся по щекам... Экипаж вертолёта, улетевший для выполнения задания в горный аул, не вернулся. Ни через день, ни через неделю, ни через год. Что с ними произошло, можно было догадываться. «Чёрный тюльпан» не полетел на Родину, отяжелённый грузом «111», вернее он летал и, к сожалению, регулярно, но среди «свинцовых слитков» не было тел наших героев.
В далёкий, тихий городок полетело белое письмо, точнее «чёрное», со скупыми, мужскими, военными словами:
- Ваш муж, Михаил Александрович Ерошин,выполняя
приказ,погиб,исполнив свой воинский долг до конца. Вы можете
гордиться своим мужем, он посмертно представлен к награде.
Будьте мужественны.
IX часть.
В жизни так случается. Чего больше всего боишься, то тебя и настигает. Обрушится как снеговая лавина, и запорошит снегом, и заскрежещет песком, скрипящим под ногами. В душе всё или будет кричать, или наступи «мёртвая тишина». Вероника держала в руках белый листок. Слова расплывались, как будто в тумане, сквозь пелену слёз проступали буквы, которые просто горели и кричали о неизбежности, о горе, об одиночестве. В кроватке
лежал сын, который никогда не увидит отца. Мальчишке уже исполнилось три месяца. Он улыбался беззубым ротиком, гулил и был спокойным ребёнком. Вовремя кушал, гулял с мамой или с бабушкой, после купания его клали на бочок и он засыпал, причём очень быстро и крепко. Вероника, постирав ползунки, пелёнки, подгузники, кофточки, носочки, что маленький носил целый день, садилась у телевизора и смотрела «Время», ежевечернюю информационную программу. Сама того не замечая, что интересовали её только новости и репортажи из одной жаркой страны, Что-то ей подсказывало, чтобы она смотрела эти кадры. Потом долго не могла заснуть. Подходила к Мишеньке, поправляла его одеяльце, целовала и только тогда ложилась. Ложилась, потому что знала, что утром ей надо быть бодрой, ведь с малышом столько хлопот. Очень жаль, конечно, но она не кормила сына. В этот день, когда пришло это заказное письмо, у Вероники после обморока пропало молоко, «сгорело». У сына ещё не было имени, и вот, взяв его на руки, ощутив молочный запах из ротика, нежные пальчики, она вдруг посмотрела на своего первенца другими глазами и увидела, что он очень похож на Мишу.
— Мишенька, сыночек мой! Вырвалось у неё из груди, прямо из сердца застонали струны, и полились слёзы. Осознать, что она вдова, что она больше не увидит любимого, представить было невозможно. Стало как-то всё равно, но рядом был сынок, частичка кровиночка единственного любимого Миши и её, Вероники. Она должна жить, она должна всё преодолеть ради сына, его сына.
Свекровь накинула чёрный платок и состарилась за одну ночь, Горе разрывало её сердце пополам, и только маленькое фото и лежащий в кровати внучек возвращали к жизни.
Она тоже стала называть внука именем погибшего сына. Так, не договариваясь две женщины, любящие сына и мужа, хотели хотя бы вслух произносить дорогое имя. Так в семье Ерошиных появился Михаил Михайлович, а пока просто Мишутка.
X часть.
Говорят, самый трудный год - первый. Если вдова не выйдет замуж после года печали, траура, то может навсегда остаться вдовой, одинокой. Вероника была очень молода, красива своей молодостью, материнством, но её сердце заледенело. Она вернулась в институт и в библиотеку. С людьми легче горе переносить. После хлопот, купания сынишки, старалась хоть немного почитать. Так и жила с героями книг и журналов. Переживала их несчастья, беды, радости и становилось немного легче. Мишенька-младший подрастал. Уже начинал ходить. Причём так смешно: действительно как мишка, переваливаясь с ножки на ножку, и улыбаясь папиной обаятельной улыбкой. Сначала он, как все малыши, ползал, быстро-быстро по всей квартире, отталкиваясь одной ножкой и опираясь на руки. Вероника-мама смотрела на эти «манёвры» сына, этот бег «по-пластунски», и улыбалась, по-доброму, но с горчинкой в горле, до задержки дыхания, которая вызывает кашель. На глаза навёртывались непрошеные слёзы, она их быстро смахивала и снова улыбалась сыну.
Как же жить дальше? - стала задавать себе вопрос
Вероника и сама же на него стала отвечать:
- А просто жить. Мишу не вернёшь,даже могилки нет,
только портрет и маленькая живая копия.
За окном бушевала весна. Всё в природе пробуждалось. Хотелось тепла, ласки, любви. Хотелось любить и быть любимой, чтобы быть нужной, необходимой ещё кому-то кроме маленького Миши. Разве можно её за это осуждать? «Не судите, да не судимы будете» - вечные, справедливые слова Библии понимаешь каждый раз по-своему. С детства мы понимаем, что существует у каждого своя судьба, есть своя дорога, со своими остановками, и пройти каждому надо её самому. «Каждый умирает в одиночку» - эти слова Вероника теперь осознала буквально. Но живой не умрёшь, «Где есть жизнь, смерти нет, а где есть смерть, там нет тебя». Вот и вся наука.
Только человек не может это всё равно понять. Насчёт другого — «да», но в отношении себя — «Как это?» «Меня не будет? А где я буду? Так же будет светить солнце, вставать рассвет, шуметь дождь за окном, но меня не будет? Не понимаю». Но жизнь, она расставляет всё по полочкам, каждому своё.
Каждому свой коктейль из обид и огорчений, радости и встреч, разлук и счастья, слёз и смеха, сирени и двух гвоздик. И хочешь или не хочешь, ты если не выпьешь его до дна, то пригубить тебе всё же придётся этот бокал — бокал жизни.
И в нём всеми цветами радуги заискрится жизнь. И нет ничего слаще и горче для каждого человека.
Так пусть играет и искрится вино жизни!
XI часть.
Тихим зимним вечером позвонили в квартиру, где жила семья Ерошиных. Вероника, только что уложившая сына, побежала открывать дверь. На пороге стоял мужчина в дублёнке и в ондатровой шапке, сверкая тёмными глазами. Вероника отступила немного назад, но незнакомец хрипловатым голосом сказал:
- Добрый вечер. Я приехал к маме, вернее к не родной маме
и брату Михаилу. Мы жили на Дальнем Востоке с мамой и папой,
но случилось несчастье, и я остался один. Отец выпивал и
случалось, курил в спальне, а вокруг хвойные леса, во дворе у нас
тоже они росли.
- Да Вы заходите, - опомнившись сказала Вероника.
Спасибо, - сдержанно ответил непрошеный гость, входя в
квартиру к бывшей жене своего отца и знакомясь с вдовой своего
сводного брата.
- Меня зовут Игорем, - услышала Вероника. Вышла мама
Миши, поздоровалась с сыном, своего бывшего мужа. Не было ни
злости, ни «чёрных» мыслей, Александра не было больше на этом
свете, не было и той другой, соперницы, женщины. Поэтому она
спокойно смотрела на Игоря и помимо воли вдруг увидела, что он
похож на Михаила, её Мишу. Что-то неуловимое, особенно в
улыбке, ей напомнило сына, так рано ушедшего от неё на войну.
- Если можно, я остановлюсь у вас на несколько дней пока
не устроюсь в какое-нибудь общежитие для малосемейных, - так
говорил сын человека, когда-то бросившего своего сына и жену
на «распятие», на крест жизни, но его-то винить не в чем, его
вины в том, что тогда так всё случилось не было.
И свекровь Вероники, конечно, любезно предложила пожить у них, сказала, что её муж Борис Николаевич не будет возражать против этого соседства.
Вероника смотрела на Игоря, впервые после гибели мужа не только как на родственника, а как на молодого мужчину. Он был немного моложе её, но это придавало определённый шарм. Приятно сознавать, что ты кому-то нравишься, что о тебе будет кто-то заботиться. Это почувствовала Вероника через несколько дней после приезда Игоря. С маленьким Мишей Игорь был очень внимательным, игрался с ним, строил. В выходные дни трое: Вероника, Игорь и маленький Мишутка катались на санках или просто гуляли. Со стороны это была обычная семья, где мама с папой очень любили сынишку. Мишенька смеялся, заглядывая в глаза маме и дяде, и гордо протягивал ручку, здороваясь, и потом не отпускал от себя во время всей прогулки. Приходя домой, Игорь раздевал Мишутку, сажал на плечи и носился по коридору, изображая самолёт. Вероника и бабушка с грустью смотрели на эти виражи, и старались незаметно смахнуть прозрачные как росинки слёзы печали.
В Игоре что-то напоминало Михаила, всё-таки отец у них был один, гены есть гены, от природы никуда не убежишь. Мать, потерявшая сына, стала заботиться об Игоре как о своём родном сыне. В доме царило тепло и домашний уют. Сердце Вероники тоже стало оттаивать. У неё появился друг в правильном понимании этого слова. С Игорем можно было о чём-то посоветоваться: о здоровье Мишеньки, о первых словах, первых пеших «походах», о домашних делах, да и походы по магазинам занимали немало времени. В очередях, стоя за дефицитными товарами и продуктами можно было и всё задумать, и решить, как его осуществить. Иногда Вероника с Игорем и занимались этими вопросами.
Уже капель запела под окнами. Зима уходила, но с морозными рассветами, но всё равно весна брала ветки мимоз и била зиму по белому платью. Зима уходила всё дальше, светило ярче солнце. На полянах лесов и перелесков заблестели осколки неба.
У Вероники осталась последняя сессия - госэкзамены.
Игорь с раннего утра 8 марта куда-то ушёл. Вероника как-то погрустнела, свекровь это заметила и, подойдя к ней, обняла и поцеловала:
- Доченька моя, Вероничка, будь счастлива. Я ведь всё
давно поняла. Да и у Мишеньки будет отец, я вижу, он любит его,
- Эти слова отозвались в Вероникиной душе как скрытые звуки,
то тише, то громче.
- О чём это Вы, мама? - попыталась возразить Ника.
- Не надо, девочка, - по доброму, посмотрев в глаза матери
своего внука, сказала свекровь. — Вы ведь давно с Игорем любите
друг друга, но в память о Михаиле, боитесь даже себе в этом
признаться.Я благословляю вас, - торжественным голосом
произнесла мама Михаила и, обняв Веронику, зарыдала вместе с
ней. Вероника была просто поражена, как это всё её вторая мама
смогла понять.
Игорь открыл дверь своим ключом, Вероника вышла его встречать. Это вошло уже в привычку, которая привилась и ей и ему. У Игоря в руках были два букета: мимозы и букетик первоцвета с подснежниками. Один букет мимоз он положил на полочку, куда обычно клали ключи домашние, а другой протянул Веронике:
- Это тебе, с праздником, любимая, - вдруг выдохнул Игорь
и вложил ещё один маленький букетик в нежные пальчики
Вероники.
- Спасибо, ты очень добрый и внимательный, - поспешила
сказать Вероника.
- Давай пройдём в комнату, мне надо тебе что-то сказать, -
раздеваясь, проговорил Игорь.
Они вошли вместе в комнату. Бабушка поспешила к внуку и, улыбаясь, тихо сказала:
- Мы вам не помешаем.
Вероника наполнила вазочки водой, одну отнесла с букетом мимозы в комнату свекрови, а свои стала расставлять по залу.
- Вероничка, я давно хотел тебе сказать, только не знал,
поймёшь ли ты меня, услышишь ли ты ту же песню, что слышу я.
По твоим глазам, я прочитал ответ. Какая же ты сейчас красивая,
и как я тебя люблю. Хочу, чтобы ты стала моей женой, я очень
люблю Мишеньку, мне иногда кажется, что это мой сынок. Когда
Миша вырастет, мы расскажем ему о папе Мише, а пока он маленький у него будет папа Игорь, Всё это Игорь говорил, подходя к своей избраннице. Вероника слушала его, вспоминала утренний разговор со свекровью и понимала, что для сопротивления у неё не сил и желания.
Всё как будто встало на свои места. Игорь подошёл к Веронике, взял её за руку, нежно стал целовать пальчики, потом наклонился к ней, обнял своими сильными руками, но трепетно и нежно и их губы встретились. Они стали целоваться снова и снова, только переводя дыхание и снова в омут. Звучали нежные признанья и поцелуи, объятья: нежные, трепетные.
В дверь постучали, и раскрасневшиеся влюблённые бросились к двери, на пороге стояли бабушка и маленький Мишенька.
- Мама, пожелайте нам счастья, жизнь не остановить —
сказала вошедшей свекрови Ника. Вероника, которая передала
Мишеньку Игорю, подошли к матери Михаила старшего. Она их
всех троих обняла и заплакала.
- Желаю вам счастья. Любите и цените друг друга, -
пожелала сквозь слёзы в голосе, силясь улыбнуться свекровь
Ники.
- Пойду, порадую Бориса, - заспешила уйти она, чтобы не
мешать молодым. Так Вероника и Игорь поженились. После
регистрации в ЗАГСе, отметили это событие в тесном семейном
кругу: родители Ники, свидетели и мама Михаила, и Борис
Николаевич.
Не пришлось даже менять фамилию, очень удивились в ЗАГСе этому совпадению. Но чего только не бывает в жизни.
Через несколько лет семья Ерошинных переехала в новую квартиру, её дали Веронике как вдове погибшего в Афганистане военнослужащего. Вероника работала в библиотеке, Игорь продолжал работать водителем - экспедитором. Маленький Мишенька ходил уже в детский сад. Время бежало быстро: лето - зима, весна, лето, осень, зима и снова весна,
XII часть.
Михаил очнулся в каком-то подвале. Рядом с ним, он стал различать в полумраке какие-то тела, лежащие и сидящие прямо
на земляном полу. Сквозь высокое отверстие в стене пробивался свет. Сколько прошло времени, Михаил не знал. В памяти остались выстрелы, крики девочки и голос Асана:
- Я отомстил, аллах акбар. Я не изменил своей вере. Я отдал
тебе жизни иноверцев. - Так его бывший член звена обращался к
главарю душманов. Сильная боль в боку, и руки как - будто в
железных тисках, а рядом тоже находился раненный его друг
Костя. Михаил даже не смог выхватить свой автомат, на него
навалились несколько человек и сильный удар под рёбра на
несколько минут отключил его от реальности.
Дальше начался не просто кошмар, а ужас, не поддающийся ни какому описанию. Михаил, воспитанный в духе преданности Родины и партии, не мог даже помыслить принять предложение врагов о переходе в другую веру и направить оружие против своих.
- Лучше смерть, чем жить на коленях, - так думал командир
- Михаил Ерошин. В подвале стоял смрад, запах давно не мытых
тел, крови и пота. Раз в день открывался люк, и в ведре спускали
«суп», с привязанными в кульках черствыми лепёшками. Эту
«баланду» разливали по мискам, разламывали лепёшку и делили
между всеми, томящимися в этом подвале.
Один раз в неделю, по лестнице спускался в подвал бородатый человек, обводил всех взглядом, выбирал по какому-то одному ему известному принципу и под дулом автомата заставлял встать и лезть вверх по лестнице. Больше они не возвращались, у оставшихся сомнений не оставалось, куда они исчезали, так каждый ждал своей очереди, и изменить этот страшный распорядок не мог никто. В свою очередь время от времени, сбрасывали в подвал других раненных, попавших в плен советских солдат и офицеров. Спускались моджахеды и уговаривали через переводчиков, принять ислам и стать под знамёна Аллаха. Кто отказывался, страшно били до полусмерти, до бессознательного состояния и принимались за других, Михаилу уже несколько раз предлагали перейти в другую веру, после каждого отказа он очень долго приходил в себя. Сидящие в плену, помогали друг другу как могли. Медицинскую подготовку знали вес, но как применить свои знания, если нет ни лекарств, ни бинтов, ничего. Можно было только перевязать раны отрывками
белья, рубашек и наложить жгут из полосок гимнастёрок или брюк.
Так однажды утром, увели Костю, они посмотрели друг на друга, прощаясь, понимая, что больше в этой жизни они не увидятся. Михаил сидел, прислонившись к стене, холодной, влажной, очевидно где-то протекает подземная речка, но по ночам был слышен шум воды. Придя в себя, Михаил стал думать, как убежать отсюда и вернуться к своим. И вот в очередной раз, спустились за пленником, он подошёл душману и стал ему объяснять, что ему нужно срочно переговорить с их командиром. Его заставили вылезть наверх. В первую минуту, от света он просто ослеп. Он был заросший, с бородой, но волосы поседели, и ветерок играл белыми волосами. Проходя по двору, Михаил увидел плотину и понял, что шумело под землёй. Решение созрело мгновенно: сейчас или никогда. Смерть или жизнь. Он оттолкнул душмана и бросился с обрыва. Вслед ему полетели пули, но не задели его. Он вошёл в ледяную воду, сердце забилось, но он заставил себя работать руками и ногами. Вода стремительно уносила его всё дальше и дальше.
Михаил плавал хорошо, свободно мог переплыть речку, протекавшую в их родном городке. Течение само несло его. Ноги так замёрзли, что он их совсем не чувствовал. Речка была неглубокая, но стремительная, горная, по обоим берегам камни лежали в одиночку и грядой.
Михаил уже поразбивал в кровь о подводные валуны и руки, и ноги, и лицо, но остановиться не мог. Его гнала жажда жизни. Будь что будет, только не подвал с его темнотой и запахом смерти и крови.
Очнулся Михаил в какой-то комнате. Над ним склонился мужчина. И услышав чужую речь, Михаил сделать вид, что он ещё без сознания.
- Что же со мной опять случилось? Как я выбрался из речки? Ничего не помню. Хотя, обрывки памяти подсказывают, что меня как-то выбросило ближе к берегу, и я, наверное, зацепился за камень.
Так, наверное, и было. Важно то, что Михаила нашли и отнесли в аул. Стали его отогревать и пытаться привести в чувство. Горное селение, куда принесла Михаила горная речка,
затерялось в горах. Старуха, что жила в этом ломике, славилась знахарством. Все шли к ней со своими хворями, недомоганиями. Своих лекарств она не рассказывала своим односельчанам. Поговаривали, что свои тайны, заклинания, заговоры, отвары трав, которые собирались в определённые часы, дни и только одной ей приметных ущелий, полян - все эти знания она получила от своей бабки, а та, в свою очередь, от своей. У неё были свои мази, узвары, отвары, настои трав и цветов. Вот это «колдовство» и подняло на ноги Михаила. Война шла далеко от этих селений. На Михаиле были одеты какие-то штаны и обрывки рубашки. Понять какого они были первоначального цвета, было невозможно. Заговорил Михаил на родном языке русском, понять его не мог никто. Тогда Михаил показал, что он приземлился и попал в плен, сидел в подвале, а потом убежал от душманов. Всё это он показывал на пальцах, конечно, не всё, но эта старуха-афганка его поняла.
Поправляясь, Михаил стал задумываться о своей жизни, как ему выбраться отсюда и попасть к своим. Стали одолевать сомнения, так как он не мог понять, где находился. Судьба подарила ему жизнь. Благодаря его спасительнице, он практически выздоровел и стал обследовать местность. Не было в этом ауле ни душманов, ни советских войск. Куда идти, Михаил не знал, и однажды утром, попрощавшись с колдуньей-знахаркой, чуть прихрамывая, ушёл из аула.
Мысли о жене Веронике, об его ребёнке не давали ему покоя, но одновременно придавали сил, чтобы пробираться по горным тропам, а куда... в неизвестность. Но дорога была всё равно к дому, а эта дорога, говорят, самая короткая. Иногда она вьётся тропинкой длиной в день-ночь, иногда мощёной кирпичом мостовой длиной в неделю-месяц, а иногда асфальтовым шоссе длиной в год-десятилетия...
Михаил ступил на эту стезю, а какой она будет, не знал никто, кроме Всевышнего. Михаил не молился, он просто верил и надеялся на то, что он победит.
Пусть его ведёт Звезда Удачи и светит ему и жарким днём и тёмной ночью.
ХШ часть.
Для Вероники Ерошиной спокойная счастливая жизнь закончилась внезапно. Вечером, сидя у TV, просматривая программу «Время» на одном сюжете вскрикнула и позвала мужа.
— Что случилось? - забеспокоился Игорь.
— В репортаже из Афганистана,показали комиссию
Красного Креста, и среди пленных я увидела Мишу, - объяснила
Вероника мужу.
- Ну, что ты, любимая, тебе показалось, - стал успокаивать
её Игорь.
- Нет, это был он.Только совершенно седой, но я узнала его, — продолжала твердить Вероника.
Игорь подошёл к жене, поцеловал нежно, приласкал, привлёк к себе:
— Любимая, пойдём отдыхать, завтра рано вставать, мне в
командировку уезжать, - шептал Игорь своей Никочке на ушко.
Вероника постепенно успокоилась и уснула. На следующий день она позвонила свекрови, узнать как её здоровье, и первое, что она услышала:
- Вероника, дочка, я вчера видела Мишу.
В сюжете из Афганистана про Красный Крест и пленных?, — стала подсказывать Вероника.
- Ты тоже узнал его, да?, - уже плакала мама Михаила.
- Мама, надо срочно пойти в военкомат, может, там что-то
знают, - сказала Вероника.
На этом разговор закончился.
В военкомате с ней даже разговаривать не стали, мол, наверное, не всё в порядке с головой, ведь получено же известие о гибели мужа, а чудес не бывает.
Вероника с этого дня стала жить как-то по-другому. Внешне всё оставалось также, но про себя Вероника стала советоваться с Михаилом, рассказывать ему про сына. Игорь понимал, что с женой что-то происходит, но старался не трогать её. «Время лучший доктор». Так пусть этот доктор Веронику и вылечит. А она сильная, она выдержит. Игорь очень любил жену и не хотел её потерять, тем более Вероника отвечала ему взаимностью.
Дни пролетали как опавшие листья. И в один из зимних вечеров Вероника подошла к мужу и сказала, что у них будет ребёнок. Игорь сначала подумал, что ослышался, но в следующую минуту схватил жену на руки и стал неистово целовать, приговаривая, что любит и очень счастлив от этой новости.
Вероника была счастлива снова. То видение Михаила, теперь покрылось какой-то дымкой.
- Это будет маленькая девочка, очень похожая на тебя, - так говорил, лаская и целуя жену Игорь.
Маленькому Мишеньке объяснили, что у него скоро будет сестричка или братик. Мишенька подходил к маме, обнимал за круглый живот и прикладываясь ушком слушал.
Игоря Миша-младший давно звал «папа», конечно, и бабушка, и мама не рассказывали ребёнку о гибели отца. Решили пусть подрастёт. Но мы планируем, куда-то торопимся, а жизнь движется по определённой траектории, зависая в только ей ведомых точках.
XIV часть.
Михаил смотрел в окно. За окном, грязным, с подтёками дождя и сажи, как будто оно было подкопчённым, виднелись знакомые до кома в горле пейзажи. Мелькали лесочки и чащи, стройные сосны указывали дорогу, извивались голубые речки, сваи мостов, стук колёс тепловоза о них отдавался в сердце. Михаил ехал в родной город, домой. Мысли летели быстрее поезда. Внезапная остановка немного путала их, но врывались как снежный морозный ветер воспоминания, и становилось, то холодно, то жарко. Во всех его военных приключениях спасеньем была - надежда. Надежда, что он победит и вернётся домой. Михаил выглядел как старик: совершенно белые - седые волосы, ходил он прихрамывая, на лице тоже появились шрамы. Говорят, что они украшают мужчину, но Михаил был другого мнения. Они могли сделать мужчину мужественнее, более сильным, но не красивым. Для Михаила, прошедшего войну, плен, освобождение, видевшим смерть на расстоянии, а впрочем, и не на расстоянии, побывавши в её «лапах», он научился ценить жизнь и любить её. Ценить каждое мгновение жизни, подаренной ему самим Проведением.
Несмотря на раны, затянувшиеся сначала корочкой, а потом и кожей, у Михаила в душе не заживала рана, она сочилась
кровью, воспоминаньями и не могла затянуться даже плёнкой. Многие его товарищи улетели домой на «Чёрном тюльпане». Строгий «гриф» со стальными крыльями доставлял на Родину свой страшный груз «200». И конечно, мысли о ребёнке и о жене не давали покоя. Он представлял их встречу и не мог представить. Размышляя, куря сигарету одну за другой, как дымок от них, улетали от Михаила и воспоминания. Они становились всё более прозрачными и лёгкими как снежинки, как пух, и уносились в небо. Не хотелось думать, что Вероника вышла замуж, что у неё другая семья, и его ребёнок называет чужого дядю «лапой», хотя понимал, что Вероника считает себя вдовой, ведь она получила похоронку, но слабый луч надежды то блеснёт, то погаснет в его душе, и ему становилось на мгновение всё безразлично. Хотелось только одного: взглянуть в любимые глаза, крепко прижать к себе жену и не отпускать. Он любил её всё так же сильно и нежно, а может, более пронзительно, чем раньше. И, конечно, любил своего наследника или наследницу. Это для него пока было тайной. Ещё одна ниша в сердце была занята мамой. Он молил Бога об одном - увидеть её живой, поцеловать её сыновним поцелуем, и дать её живительные силы.
Михаил ехал домой, к новой жизни, К непрочитанным страницам своей книги жизни.
XV часть.
Свой дом в родном городе человек найдёт, как мне кажется, и с закрытыми глазами. Его приведут к нему знакомые улочки, перекрёстки. Деревья вдоль них и в садах за эти годы станут выше, их кроны будут встречаться с пробегающими тучками и облаками.
Михаил приехал на вокзал. От него до его дома надо было проехать на автобусе несколько остановок, но Михаил решил пройти их пешком. Он узнавал и не узнавал свой город. Он казался ему таким тихим, негромким, машины не сильно загрязняли воздух, их было немного, а сейчас по шоссе и дорогам пролетали машины: и «Лады», и «Москвичи», и иномарки. Михаилу казалось, что он попал не в свой город, а продолжает находиться за границей.
Подойдя медленно к своему дому, он сел на лавочку возле подъезда, достал пачку сигарет и закурил. Не было сил подняться, зайти в подъезд. Глаза застыли на знакомых окнах, правда, другие гардины закрывали их сейчас. Как будто там была другая жизнь, Другие люди. Вот колыхнулись шторы и гардины, и на балкон вышла очень пожилая женщина. Она посмотрела во двор, и вдруг её взгляд остановился на лице седого мужчины. На нём были очки от солнца, рядом с ним стояла большая чёрная сумка.
Михаил тоже стал пристально смотреть на неё. И одновременно мать и сын узнали друг друга.
- Мама, это я.
- Сынок, родной мой, живой!,-Миша схватил сумку и бросился в подъезд, лифт как назло был занят, он побежал по лестнице на свой этаж, к своей двери. Конечно, он не мог бежать так, как раньше, нога давала знать о себе, но, ступив на площадку, он увидел открытую дверь и в дверях маму. Она стояла и смотрела на сына, повторяя одни и те же слова:
— Сынок, живой! Сынок, живой!
Миша подошёл к ней, и она прислонилась к нему, как будто ища защиты от страшного мира, в котором она жила вес эти годы. Слёзы текли по её лицу, по щекам. У Миши сдавило всё внутри, и он, прошедший круги ада, плакал как в детстве, не стыдясь своих слёз. Разве можно описать эту сцену? Это две родные души встретились, несмотря ни на какие громы и молнии, дожди и снега. Они застали в живых друг друга. Сколько рассказов, сколько воспоминаний предстояло им. Миша нежно проводил маму в комнату, она присела на диван, ноги ещё не держали от такой необыкновенной радости и счастья, свалившегося на неё так неожиданно, но всё равно ожидаемо. Мать ждёт своего сына всегда, пока не закрылись её глаза.
Жизнь - мы всегда твои гости,
После нас только дети и стихи,
Я пою песни жизни
От первого крика до последнего прости.
Михаил подошёл к серванту, и несколько фотографий привлекли его внимание. На одной был он, только маленький, одет в костюмчик и стоящий в их дворе,
- Мама, что-то я не помню эту фотографию и почему она
не чёрно-белая, - спросил сын.
Мама улыбнулась и просто сказала:
— Это маленький Мишенька, твой сынок, сейчас ему 11 лет, но он здесь не живёт, он живёт с мамой.
Следующая фотография предотвратила вопрос, уже готовый был сорваться с губ Михаила, на ней была изображена Вероника, Мишенька и мужчина с маленькой девочкой на руках.
— У тебя есть брат Игорь, от второго брака твоего отца.
Твой отец и его жена, мать Игоря, трагически погибли, и Игорь
приехал ко мне, да и остался в нашей семье. Недавно Вероника
родила дочку, назвали её Машенькой, — Михаил слушал мать, и
мысли вспыхивали в голове, в мозгу, как разноцветные лампочки.
К мыслям этим надо было привыкнуть, сплестись как венок, всем
воспоминаниям и надеждам, желаниям и реальностью.
Вся информация витает в пространстве, и мы её ощущаем, чувствуем. Вероника, уложив Машеньку, спать, набрала номер её бабушки. Хотя если разобраться по крови она была ей не родной, но по душе, она очень любила малышку. Долго не подходили к телефону, потом в трубку раздался голос, нет, этого не может быть, наверное, у Ники начались галлюцинации. Ей ответили:
-Да? - А что с мамой, - заикаясь от волнения и предчувствия,
пролепетала Вероника.
— Я вернулся, очень хочу вас видеть, — услышала в
трубке голос своего первого мужа, отца Мишеньки — Михаила.
Она уже не сомневалась, что ей ничего не снится и не кажется.
- Я только что уложила дочку спать, жду Мишу из
школы, - стала быстро говорить ему его Ника.
Когда люди, когда-то близкие друг другу разговаривают по телефону, не видя глаза, у них всё возвращается в то время, когда они были вместе. То, что случилось с ними за это время, уходит на второй план, а остаются только родные интонации, слова, выговариваемые с особым придыханием, и жизни река как
будто делает поворот и устремляется назад, но нельзя повернуть реку вспять и заставить её изменить своё течение, только берега, что охраняют ее, стоят непоколебимо и обращены к зелёной воде.
- Приходи к нам сегодня вечером, мама скажет адрес,
Машенька немного простудилась, у неё температурка, так что я
выйти не могу. Ой, извини, дочка заплакала, я побежала, пока, —
Вероника проговорила эту фразу, как мостик перекинула между
прошлым и настоящим. Осталось только пройти по нему и
увидеть своего сына и свою любимую. Много за эти годы он
пробегал, проходил, переползал мостов но, наверное, самый
трудный ему предстоит перейти сегодня.
Мама Михаила, приподнялась с подушки и позвала сына к себе:
- Сынок, в жизни есть мгновения, которые круто меняют
всё, и один неосторожный толчок, поворот нога и камень под
ногами покатится вниз, увлекая всё вокруг за собой. А можно
аккуратно пройти, не задевать уступов, и тогда оглянувшись, ты
увидишь, что всё покрывается дымкой. Так и человеческая
память, всё в ней туманится, и уже кажется, что это марево «fata
morgana», да и не надо пытаться увидеть, что там виднеется. Было
и прошло, как течением реки унесло. У тебя есть Миша, твой
сынок, твой первенец. Игорь, твой брат, очень любит его и Нику,
их «квартет» сложился. Каждый исполняет свою партию, а
получается мелодия. Ты волен поступать, как хочешь, но у меня
два сына и дочь и я вас всех очень люблю. А мои цветочки -
внуки, просто дают мне глоток живой воды, струю чистого
воздуха и я живу.
- Мамочка, родная, как я тебя люблю, какая ты у меня
необыкновенная, — восторженно произнёс Миша, подбегая к
дивану, присаживаясь на колени и взяв мамины руки в свои.
Мы целуем руки мамы от избытка чувств, от переполненной любви к ним, от счастья, что они живы и рядом с нами. Эта мать уже пережила своего сына и научилась жить своими близкими, но чудо произошло и сын вернулся. Сейчас ей казалось, что она всегда верила и ждала его, потому что поверить в то, что твоя кровиночка, твой сыночек, (а ведь для любой мамы дети остаются детьми») ушёл из этого мира раньше её. Чужие дети растут быстро, а свои всю жизнь, хочется добавить жизнь родителей, жизнь матерей. До последней своей минуты на земле каждая женщина, родившая ребенка, в последнюю минуту думает о нём. Это закон жизни. И страшно и несправедливо бывает, если чёрный ворон нарушает его.
— Мы с Вероникой видели тебя в сюжете на TV, и моя
надежда на встречу с тобой ещё больше окрепла, а Вероника
ходила просто сама не своя, - продолжала рассказывать Михаилу
мама.
- Мама,не надо ничего говорить,я столько всего пережил, что я рад видеть тебя, обнять своего сына, но разрушать чью — то жизнь я не смогу и не буду, - стал успокаивать её Миша.
- Мамочка, я немного отдохну, а то что-то я устал в дороге, -продолжал сын.
- Да, конечно, в своей комнате ты знаешь всё. Иди,поспи, — как маленькому сказала Михаилу мама.
Прошло несколько часов. В квартире Ерошиных стояла тишина. Позвонили в дверь и Мишина мама потихоньку, чтобы не разбудить сына, пошла открывать дверь. В двери стоял Мишенька-младший, увидев его, бабушка схватила его за руку и повела к себе в комнату. Миша шёл из школы и решил зайти к бабушке и дедушке, ему задали в школе принести какую-то поделку. Дед Боря очень красиво вырезал по дереву и учил Мишу, но все заготовки и инструменты были у деда. Дома мама не разрешала, а то вдруг занозы попадут в пелёнки и малышке будет больно и неприятно.
- Как ты,бабуля? А где дед, он обещал, что если я
получу «4» по математике, он как дальше вырезать досточку, -
нетерпеливо говорил внук.
Из комнаты, где раньше жили мама с папой и Миша, вышел мужчина, но это было не дедушка Боря. Он подошёл к Мише, протянул руку и представился:
— Михаил, твой тёзка.
Мальчик посмотрел на седого мужчину, на бабушку, что оказалась рядом.
— Мишенька, дорогой,это твой папа,он живой вернулся домой, — вытирая слёзы, не выдержала бабушка.
Миша-младший теперь уже с интересом и удивлением посмотрел на Михаила и ступил к нему и оказался в крепких отцовских объятиях.
- Папа, я знал, что ты живой. Я видел тебя во сне, я не верил, что ты погиб, — плача, говорил отцу сын.
- Сынок, будь мужчиной, не надо, ты ведь сильный, а кто будет Машеньку защищать? - говорил Михаил, незаметно смахнув слезу: скупую, мужскую. Бабушка смотрела на этих
самых дорогих ей людей: сына и внука, двух Михаилов. Они были похожи между собой. Только один чёрный, а другой белый,но глаза у обоих были одного цвета, и разрез их совпадал
Так Михаил перешёл полмостика, осталось ещё половинка: встреча с Никой и братом Игорем, мужем Вероники. Разумом он уже всё понял, но в душе бушевал вулкан и как его погасить, он не знал. Он сидел и слушал рассказы сына о школе, о сестричке, о маме, о папе, обо всём, что волновало и беспокоило этого парнишку, его сына. Мишины рассказы были бесхитростными, и Михаил узнавал в них своё детство,свою пацанячую жизнь.С секретами,обидами,огорчениями, маленькими радостями и победами.И волнами поднималась любовь,и нежность к жене,к любимой.
XVI часть.
Вероника целый день, что-то делала, как всегда: хлопоты с Машенькой, приготовление обеда, ужина. Но звучал голос из небытия, из прошлого: его голос. Она понимала, что прошло больше 10 лет, но сердце билось так учащённо. И день был заполнен его запахом, его словами, одним им: её любимым. Она брала их фотографию (свадебную), и хотела представить, каким стал Миша. Годы меняют людей, и мужчин и женщин. В нашей памяти любимые остаются молодыми, красивыми, а главное любящими нас.
Веронику, как женщину охватило волнение: что одеть из одежды, как заколоть волосы. После рождения дочки она располнела, т. к. кормила грудью Машеньку, а для того, чтобы было молока, надо было самой много пить молока с чаем, и питаться: орехи, мёд, сгущёнка. Веронику, её внешний вид до
сегодняшнего утра почти не беспокоил, а сейчас вдруг захотелось подкраситься, сделать макияж, в общем «почистить перышки.
Дома она ходила в халате, чтобы удобно было кормить малышку, волосы собирала резиночкой и конечно не красилась.
Когда мы кого-то ждём, время тянется очень медленно, и всё равно ожидаемый звонок в дверь, всегда раздаётся неожиданно и застаёт врасплох. Вот так и случилось с нашими героями. Вероника бросилась к входной двери, на ходу застегивая халат, дочку успела положить в кроватку, но она выплюнула соску и заплакала обиженная на весь свет.
На пороге стояли Миша-маленький и Миша-большой: сын и отец. Михаил и Вероника смотрели друг на друга и не могли оторвать взгляд. Миша проскочил мимо них и поспешил в детскую, к сестричке. Дал сосочку, поправил одеяльце и, гордый выполненным делом, вышел к родителям. Они продолжали стоять и смотреть друг на друга: по щекам Вероники текли слёзы. Одновременно они шагнули друг к другу навстречу, и Вероника забилась в рыданиях, в объятиях крепких рук первого мужа. Спазмы сжимали горло и слова вылетали, вернее, выползали из него шёпотом, извиваясь. Михаил приподнял любимую за подбородок и стал целовать в губы, щёки, глаза, волосы. Вероника находилась как во сне. Неужели её любимый с ней, он вернулся, живой и так же любит её как в молодости. Как будто не было этих лет, бессонных ночей, мрака и темноты, ночей без звёзд и луны.
Вероника оторвалась от Миши, пригласила пройти в комнату, а сама пошла в спальню, чтобы переодеться. Хотелось стать привлекательной, скрыть свою полноту после родов дочурки. Она одела «беременное платье», оно ей очень шло под глаза, цветом морской волны и одела поясок. Волосы собрала в «конский» хвост и на шею одела бусики «чешскую бижутерию», что ей когда-то «в той» жизни подарил её единственный. Немного подвела глаза и подкрасила ресницы тушью, ещё раз взглянула на своё отражение и осталась довольна.
Выйдя из спальни, быстро направилась в кухню и стала ставить чайник, затем плов, что она приготовила к ужину и резать хлеб. Расставила приборы: для себя, сына, Михаила и мужа: он должен был скоро прийти с работы.
Игорь зашёл в магазин, купить молока и чего-то сладкого к чаю: Ника утром просила. Игорь ничего не знал о приезде брата. Открыв ключом дверь, прислушался: были слышны голоса жены, сына и какой-то мужской приглушённый баритон. В недоумении Игорь зашёл в залу: на диване сидела Ника с дочкой, а Миша с седоволосым мужчиной что-то чертил на бумаге. Все обернулись на его приветствие, Миша вскочил и радостно закричал:
- Папа, папа, мой папа жив, он вернулся!
Ника с Машенькой, прошла в детскую: пришло время кормить дочку. Игорь подошёл к Михаилу, он тоже поднялся, пожали друг другу руки по-мужски, и обнялись по-братски. Сели за стол, выпили по чарочке за..., и понеслись нескончаемые разговоры. Водочка расслабляет и развязывает язык. То, что ты трезвый, не скажешь, в выпившем состоянии можешь. Говорили обо всём, но не касались только одного вопроса: как жить дальше. Вероника пошла к ребенку, Миша сказал: «Спокойной ночи»,засобирался и Михаил. Но это всё внешняя картина, а что творилось в душе у каждого — это был айсберг, его было не видно, но он крушил всё на своём пути. Михаил попрощался с Игорем, с сыном, только Веронику не увидел и пошёл домой, к маме. Игорь сел на кухне,закурил сигарету.
XVII часть.
Прошёл месяц. Жизнь в семье Еропшных почти не изменилась, если посмотреть со стороны. Только у Вероники глаза загорались только при общении с детьми. С мужем у них установились спокойные дружеские отношения. Миша ходил к отцу, гулял с ним, помогал маме и был очень доволен, что у него есть два папы, Игоря он продолжал называть «папа», но добавлял Игорь. А Михаил просто «мой папочка». Вероника внутри как будто застыла. Она уговаривала себя, что у неё всё хорошо, что она любит своего мужа, но тепло рук и губ Михаила никогда не давали ей уснуть. По-своему она была очень привязана к Игорю, благодарна ему за всё, но это пока она не услышала голос единственного мужчины, который волновал её в день и в ночи. В интимных объятьях, Ника просто закрывала глаза и отдавалась Игорю, просто потому, что так надо, так должно быть. Что-то замерло в ней. Только наедине с собой она давала волю чувствам,
ей овладевали нежные руки любимого, его страстные поцелуи отдавались в каждой её клеточке, и она вся пылала огнём любви, невозможной, но необъятной.
Ей снилось один и тот же сон, что она спит и на коленях перед ней её Митенька, целует губы, глаза, волосы и нежно шепчет не ушко: -Люблю, люблю, люблю, люблю... Но это только сон, а пробуждение затянуто сумраком.
Михаил устроился на работу, помог военкомат, встречался с сыном, ходил по магазинам. В общем, пытался начать жизнь снова. Теперь уже без Вероники, без её любви и ласки. Это оказалось нелегко. Но как говорится «время лечит». Надеялся на этого доктора и Михаил.
XVIII часть.
Игорь ездил по городу, по окрестным посёлкам. Видя по сторонам дороги леса, поля, сады, как-то успокаивался, старался не думать о сложившейся не тривиальной ситуации. Он чувствовал жену, её отношение к нему, к нему, к его ласкам и объятьям. Он, понимая, что только время может, что-то изменить, или Случай, нет Судьба. Однажды ночью нежно целуя Веронику после нежных и страстных объятий, услышал: «Любимый, Мишенька!». Сначала ему казалось, что он ослышался, но потом это повторилось ещё и ещё. Игорь не мог обижаться на жену, но и жить с не любящей тебя женщиной, тоже не мог и не хотел. Попробовал поговорить с Вероникой, но она всё отрицала и успокаивала, хотя её голос, глаза говорили ему совсем другое, там было такое отчаяние, такая безотрадность и любовь, но не к нему, Игорю. И с этим поделать нечего нельзя было. А где же выход, да наверное, там же где и вход.
Игорь после работы пошёл к Михаилу. Дома брата не было, была дома бабушка Машеньки и Миши. Он решил поговорить с ней, о том, что ему делать дальше. Конечно, она с первых слов всё поняла, но советовать ничего не стала, хотя хотела счастья своему возвратившемуся сыну: его страдания были для неё просто не выносимыми.
- Я уеду на север, и всё разложится по полочкам само собой. Конечно, я буду приезжать к детям, к вам, но надо разрубить этот гордиев узел и дать жить и любить друг друга Михаилу и Веронике, - даже неожиданно для себя сказал Игорь.
- Для тебя мой дом всегда открыт, Игорёк, - ответила мама Михаила. После этого разговора Игорь потихоньку стал собираться. Нашёл контору, где набирали водителей на вахту, и
завербовался, дома ничего не говорил. Потом позвонил Михаилу на работу и договорился о встрече.
- Миша,я уезжаю.Сложившаяся ситуация должна разрешиться, и река не должна выйти из берегов. Я знаю, что вы с Вероникой любите друг друга и не могу, по-братски и по-мужски
стоять у вас на пути. Я заменил твоему сыну отца, наверное,пришёл и твой черёд. Говорят «долг платежом красен». Я не могу наслаждаться ворованной любовью.
- Ты настоящий друг и брат, я бы с тобой в разведку пошёл, — обнимая Игоря вскрикнул Михаил и повторил слова мамы:- Для тебя наш дом всегда открыт, а я постараюсь для
Машеньки стать хорошим отцом.На этом заканчивался разговор двух братьев, двух соперников, двух мужчин.
-Да,Миша,возьми мой ключ,он мне больше не понадобится,— продолжил Игорь,отдавая ключ от своей квартиры.
- Знаешь,она меня называет твоим именем, это самая жестокая пытка для супруга, — Игорь разоткровенничался с Михаилом.- Она тебя любит и ждёт,а я третий лишний.Будьте счастливы, пока, - резко оборвал Игорь и размашистым шагом ушёл. Михаил стоял и сжимал в руке ключи и смотрел на них,как талисман, который ему вручила Судьба,в лице брата Игоря.
Игорь собрал вещи и, сказав, что уезжает в командировку, покинул город. На прощанье поцеловав Веронику и Машеньку, Вероника проводила мужа, прилегла отдохнуть. Ночью спать не пришлось, у малышки начались резаться зубки, и она капризничала и не спала, они с Игорем по очереди носили дочку на руках. Веронике снился опять тот же сон, Михаил стоял на коленях, нежно целовал её губы, волосы, глаза и шептал: — «Люблю, люблю, люблю». Провалившись в сон, живя в нём, она ответила на эти поцелуи и тоже говорила: — «люблю, люблю, люблю...». И вдруг что-то её толкнуло, она открыла глаза и не поверила: перед ней наяву стоял её единственный, любимый и целовал её пальчики, волосы, глаза, губы.Вероника опять закрыла глаза, - пусть этот сон не заканчивается, - думала она.
- Родная моя, любовь моя,желанная, я тебя так люблю, —прошептал его голос, который она отличила бы из тысячи голосов,и через вереницу лет.
- Я же замужем, нельзя, отпусти меня, - взмолилась Ника.
- Игорь настоящий мужчина.Он уехал на север,завербовался, чтобы не быть помехой нашему счастью. После этих слов Миши, Вероника вскочила с дивана и, повиснув на любимом, как девчонка, прокричала:
- Ты мой, навсегда и мы больше не расстанемся, мы будем всегда вместе!!!.
И закружила их метель любви, обрушилась лавина страсти, и горстки нежности как тополиный пух, упали на утомлённые ласками плечи, грудь, руки. В повести о любви точки не может быть, а только многоточие...
18.07.04