Сначала были глаза...
Множество глаз - грустные глаза в мокрых слипшихся ресницах, утомлённые глаза с красными прожилками бессоной ночи, тоскливые, тусклые глаза, затуманенные безисходностью... Были глаза испуганные, равнодушные, любопытные и скучающие. Только глаза и ничего больше невозможно было разглядеть из под крепко сомкнутых век.
Потом был туннель...
Узкий, красный, скрученный в спираль, то падающий вниз, то круто вздымающийся кверху, так, что вскоре невозможно стало понять падаешь ли ты вверх или поднимаешься вниз. Сначала было страшно... Страх пульсировал в стенках туннеля вздутыми красными прожилками. Потом страх сменила бесшабашная весёлость, как на "Американских горках". Все неважно, только хотелось лететь по этой, кажущейся живой спирали, вечно и бесконечно.
Потом забрежжил свет...
И стало невыносимо жаль, что всё кончается рано или поздно. Спираль выплюнула меня в свет, в нестерпимо яркий, холодный белый свет...
И наступило небытиё...
Ничего не было - ни звуков, ни запахов, ни тепла, ни холода, ни движения... Как ни странно, тишины тоже не было. Просто ничего не было, совсем ничего...
Вдруг стало тепло...
Оно мягко обволакивало и будто бы даже нежно покачивало меня. Начали доноситься смутные, приглушённые звуки, появились неясные, но какие-то родные запахи. Доносился откуда-то мерный негромкий стук. Что это?... Что-то знакомое... Сердце!
Появились мысли...
Сперва бесформенные, недодуманные, несуразные, они стали сгущаться, коагулироваться, приобретать форму и значение.
Неожиданно вернулась память...
Вернулась свежей, обновлённой, такой, какой никогда раньше не была. Она была, как видеозапись мельчайших подробностей моей жизни в цвете, запахе и ощущениях. Её можно было смотреть медленне или быстро, подробно или мельком прокручивать некоторые не очень интересные её части, как при ускоренной перемотке. Оказалось, что я совсем не помню своего детства и юности... Узнавал какие-то обрывки, возвращался и смотрел всё заново. Перед глазами мелькали девушки с забытыми давно лицами и именами, соученики и собутыльники. Всплывали неисполнившиеся желания, мечты, разочарования от сбывшегося, сожаления о сделанном и несвершившемся. Друзья... Два друга - не разлей вода... Одному дал денег в долг и стал врагом, другому не дал денег и тоже стал врагом...
Забытое запретное... Нина... Как я любил её! Любил её тело Богини Плодородия, пушистые светлые волосы, светящиеся на солнце лёгким нимбом, её мягкую солнечную улыбку, тепло, что исходило от её души и тела. Меня тянуло к ней, как пчелу к яркому, благоухающему цветку, но я предал её... "Не пара..." В наказание я прожил жизнь с другой, сухой, холодной и колючей, как арктическая зима, красавицей. Но ведь она любила меня... как умела. Зачем?.. Зачем послушал родителей и друзей...
Дети - мальчик и девочка. Машенька, солнышко моё лучистое, доченькая моя, любовь моя единственная, настоящая. Сколько любви я недодал тебе... сколько любви я, вообще, недодал всем... Всем, кто меня любил всю жизнь или хотя бы мгновение.
Прощения... Просить прощения! У мамы, папы, бабушки, сестры, дочки, сына, жены, Нины и у всех прочичих, кто любил меня хоть чуть-чуть...
- Простите, если можете!
Душно... Тесно... Невозможно больно...
Уйти! Убежать! Уползти...
Память взорвалась и опять стал свет.
- Мальчик! 3 килограмма, 700 граммов!