«Республика», 12 января 1994 г. №5 (543)
Бутылочка
Валерий ТАРАСОВ
Бутылочка родилась на стекольном заводе в конце рабочей смены. Случайно в песок, из которого делают стекло, попала щепотка черного- свинцового порошка. Больше ничем она не отличалась от остальных. Но дорогая хрустальная ваза, что родилась после, красуясь, фыркнула: "Замухрышка".
На складе готовой продукции бутылочки болтали.
— Нам повезло, — сказала старшая, та, что появилась на свет раньше всех, — мы будем развозить кефир, молоко, сливки. Хозяйки будут хорошо обращаться с нами, и жизнь нам предстоит культурная. Не то, что некоторым. Она кивнула на соседний ящик, где тянули шейки "водочные”.
— Бутылочка слушала разговоры и мечтала, как много будет ездить, побывает в квартирах художников и военных, на кухне у музыкантов, в студенческих столовых и, может, даже на столе президента. Ах. какой полезной и интересной виделась из ящика будущая жизнь!
Наконец, двери склада распахнулись, и Бутылочка впервые увидела огромный мир из кузова грузовика. Она даже не стала перезваниваться с подружками по ящику, а то бы "'узнала, что звенит она совсем тихо и непохоже на остальных.
На молочном заводе их разделили и одели по-разному. Кому-то выпала серебряная молочная беретка, кому-то полосатая для сливок... Бутылочка гордо поправляла зеленую "кефирную" шапочку.
Во многих домах она побывала. И много раз видела брошенных под кустом длинношеих гордячек, грязных и неухоженных. "Вот же, - думала, — "красивы", а судьба несправедлива".
Так продолжалось бы долго, но... в магазине Бутылочку купила девочка. Принесла домой и разлила по чашкам кефир. Немытая Бутылочка осталась на столе. Мухи кружились над ней и садились на горлышко. "Это недолго, - думала она. — В жизни многое приходится терпеть". Но вечером Бутылочку отставили в угол на подоконник и забыли - ведь девочке хотелось поиграть в куклы.
Прошло много дней. Бутылочка поблекла, запылилась и совсем упала духом. Ведь по ночам, когда хозяева спят, болтливый пузатый Кувшин обхаживал трехлитровую Банку с соком. Рюмочки на полке увивались вокруг графа Графина. Немногословные граненые Стаканы будто невзначай задевали Машки и долго извинялись...
А про нее Чайник из блестящего никеля , брезгливо сморщив нос, сказал:
- Фи, какая грязнуля. Да от нее же дурно пахнет!
На что старый мудрый Самовар прошамкал:
- Не по своей воле она немытая. Всмотритесь, у нее хрустальное королевское происхождение и золотая душа.
Но его никто не слушал.
И только нарядный Заварной Чайничек с цветами на боках сочувственно поглядывал в угол, где, вся в слезах, пряталась Бутылочка. Он был несмел и боялся взглядов.
Бутылочка весенней ночью подвинулась к самому краю подоконника, последний раз посмотрела на лунный свет за окном, сквозь слезы на Заварной Чайничек и... бросилась вниз головой. Хрустальный крик боли и отчаяния разнесся по спящей квартире.
...Сказка или нет, но эта история приснилась девочке Наташе, которая раньше очень любила играть в куклы и которая однажды проснулась от хрустального крика.
Теперь она стала взрослой. По вечерам мы пьем с ней чай из яркого заварного чайничка. Рядом с ним стоит Бутылочка с сухими кленовыми листьями и колосками ржи. Если задеть ее ложечкой, Бутылочка отзовется звонким и чистым смехом. А дорогая хрустальная Ваза с завистью вздохнет: ей ни разу еще не дарили цветы и никто пока не любил...
На прощание я погладил по плечу заварной чайничек и пожелал счастья. Он ведь бесконечно прав: главное в жизни не хрустальное происхождение, дорогой наряд. Главное, что тебя кто-то любит. И любишь ты!