Частный детектив № 22 (72) 1994 г.
Султан
Валерий ТАРАСОВ
С Верочкой Лидиной* Владимир Шавкун познакомился спустя несколько месяцев после своей, четвертой по счету, отсидки. Прелестную 30-летнюю женщину, инженера одного из минских предприятий, разведенную, мать семилетнего ребенка, бывший зек покорил не только своей внешностью — стройный, худощавый, зеленоглазый, с мягкими, слегка курчавыми волосами и открытым простым лицом, но и своеобразной галантностью. С первых дней знакомства он был безупречно предупредителен, старался угадать и тут же исполнить любое ее желание, без устали, часами мог говорить ей комплименты. Верочка была без ума от своего поклонника. Она настолько увлеклась им, что даже не удосужилась поинтересоваться его биографией. Пожалуй, если бы тогда, во хмелю первых впечатлений, Лидина сделала это, все могло бы повернуться иначе. Но увы...
Шавкун тоже не спешил посвящать чувствительную Верочку в перипетии своего жизненного пути. Ибо хорошо понимал: узнай новая подружка хоть пару штришков из его забубенного прошлого, сбежит как от огня.
В “своей” среде 37-летний Владимир Шавкун был более известен под кличкой “Султан”. Не потому, что был богат -- “живой копейки” у него сроду не водилось. А потому, что с юношества имел неодолимую тягу к женщинам. Причем тягу, окрашенную каким-то патологическим цинизмом и жестокостью. Ко времени встречи с Лидиной он был дважды женат и, соответственно, дважды разведен, а также сменил добрую дюжину сожительниц, которые впоследствии лишь при одном воспоминании о “дорогом и желанном Владике” вздрагивали, будто им во сне привиделся чудовищный монстр.
Отношения Султана с женщинами, видимо, можно сравнить с отношениями удава и кроликов. Вначале, в течение нескольких недель, а иногда и месяцев, Султан словно погружал свою жертву в своеобразное состояние гипноза, чему в немалой мере способствовали и его внешность, и его врожденная неотразимая манера общения с представительницами слабого пола. Иначе как объяснить, что человек, за девять лет со скрипом одолевший шесть классов средней школы, а затем в течение всей остальной жизни в основном “шлифовавший” тюремные нары, хронический алкоголик и не менее хронический бездельник, мог, когда это ему требовалось, галантно очаровать прелестных и, как правило, весьма неглупых дам. Когда “клиентка созревала”, Султан делал стремительный бросок и враз “заглатывал” свою жертву. С этого момента, а “момент” наступал тогда, когда Шавкун женился либо начинал со своей очередной “прелестницей”, говоря строгим языком протоколов, “вести совместное хозяйство”, несчастная женщина полностью попадала в его власть.
Из своих четырех сроков два Султан схлопотал за изуверские истязания сожительниц. Одну из них он в течение получаса утюжил кулаками, а затем... откусил ей нижнюю губу, на всю жизнь обезобразив лицо прекрасной, но простодушно доверчивой женщины. Второй, исчерпав все мордобойные “аргументы воспитания”, всадил в спину скальпель.
“Наложницы” Султана, естественно, не могли долго выдерживать такого “обращения”. Рано или поздно они бежали от “Владика”, как от чумы. Но и тогда он не оставлял их в покое, преследуя неделями, месяцами. Посылал их близким, на работу всевозможные гадкие письма (например, руководитель одного из минских вузов получил послание, в котором утверждалось, что его подчиненная, кандидат наук, организовала в общежитии бордель для студентов-негров, выступая при этом в ролях бандерши и проститутки одновременно). Подкарауливал в парках и подъездах. Вламывался в квартиры. Угрожал. Вся эта гнусность сводилась к одному: Султан требовал от женщин возвратиться к нему, под его чудовищную власть. Но “дурочек”, слава Богу, не находилось. Поэтому, истратив свой пыл, Шавкун, в конце концов, оставлял их в покое и принимался за новую жертву.
Имея богатый опыт “работы” с дамами, Султан решил “повязать” Верочку компроматами еще до того, как она скатится спелым яблочком в его цепкие руки. План изувера был коварен, как проповедь муниста, и в то же время прост, как наковальня. Он заманил Лидину в свою квартиру, где жил с матерью, которая в тот момент была в отъезде, накачал Верочку до отключки спиртным.
Когда та уснула тяжелым беспробудным сном, раздел ее донога, разделся сам, а затем... достал фотоаппарат.
Шавкун проделывал с бесчувственной Верочкой такие “штучки”, какие не увидишь даже в самом грязном порнофильме. Каждую позу и момент тщательно фиксировал установленной на штативе фотокамерой с автоспуском.
Таким образом он отщелкал несколько пленок. А немного погодя предложил Верочке свои руку и сердце. Та согласилась без колебаний, так как к этому времени (несмотря на то, что были они знакомы всего каких-то три месяца) она оказалась влюбленной во “Владика”, как говорят, по уши. Идя с Султаном под венец, облапошенная Лидина даже не подозревала, что ее “благоверный суженый” обладает толстым пакетом, в котором находятся более сотни (!) ее снимков в позорных позах.
В первую брачную ночь Султан (еще вчера“милый Владик”) с криком “ну, дык!”, как зверь, накинулся на жену и извращенно ее изнасиловал. А когда та в слезах швырнула в него изорванное платье, с маху ударил ее ногой в лицо: “Полегче, сучка паршивая!..”
Шокированную, не верящую собственным глазам и ощущениям Верочку Султан мучил и истязал две недели. В конце концов она справилась с потрясением и заявила извергу, что в случае, если дикости будут продолжаться, она от него уйдет. Навсегда. Султан избил “непокорную” и предъявил ей пачку фотографий. Тех самых. Пригрозив, “если не откажется от своих ’’крамольных" мыслей, эти “пикантные снимки” немедленно попадут в руки ее родителей и сослуживцев. Верочка была потрясена и растеряна. Тем не менее от мыслей и слов своих “не отреклась”, забрала вещи и возвратилась в отчий дом. Решившись на этот шаг, она все же надеялась, что Султан не обнародует постыдную порнуху, ведь на фотографиях была изображена не только она сама, но и он. Во всех, так сказать, прелестях. Лидина очень плохо знала Шавкуна. Не прошло и суток после ее ухода из дома Султана, как “фотошедевры” были брошены в окошко ее родителей. А еще через сутки сотрудники отдела, в котором работала Верочка, обнаружили эту пакость на своих столах.
От нервного потрясения Лидина мать слегла. Отец ее обратился в милицию с требованием оградить дочь от насилия, шантажа и угроз. Шавкуна вызвали куда следует и официально предупредили об ответственности за его “фокусы”. Но Султан не был бы Султаном, если бы вот так просто внял каким-нибудь предупреждениям.
Он вспомнил, как однажды простодушная Верочка рассказала ему об одном неприятном случае, из-за которого ее в зеленой юности уволили с работы по компрометирующей статье. Чтобы тот досадный срыв не мешал ей в продвижении по службе, девушка вынуждена была завести новую трудовую книжку. Но старую не выбросила. Хранила в дамской сумочке в шкафу в доме родителей. Если можно так выразиться, для собственной острастки. Шавкун решил использовать старую трудовую книжку Верочки для ее дальнейшего шантажа.
Была полночь, когда Султан открыл дверь дома Лидиных. Ключом, который ему в свое время дала сама Верочка. Быстро прошел переднюю, заглянул на кухню, взял там столовый нож и тихо проскользнул в комнату, где спала его бывшая жена с сынишкой. Двигался легко и бесшумно. Благо, планировку дома и расположение вещей знал хорошо — не раз бывал здесь с Верочкой во время своих “галантных ухаживаний” и “сватовства”.
Шкаф он вскрыл без особого труда. Отыскал и вынул заветную сумочку. И в это время Верочка проснулась, включила свет. Он резко ударил Шавкуну по глазам, и Султан сжался в комок.
-- На помощь! — в ужасе закричала Верочка. Пружина в теле Шавкуна резко распрямилась, и он, метнувшись к бывшей жене, ударил ее ножом. Крик застрял у Верочки в горле. Вид крови разъярил Султана. И он неистово набросился на беззащитную Верочку, вонзая нож в ее тело остервенело и безжалостно.
Проснувшийся сынишка Лидиной зашелся в неистовом плаче. Но и это не отрезвило Султана Он кромсал Верочкино тело, заливая горячей кровью пол и стены комнаты.
На шум прибежала мать. С воплями она бросилась к убийце. Султан оттолкнул умирающую женщину и хладнокровно всадил нож в грудь бывшей тещи. Та вскинула руки, и это спасло ей жизнь Клинок, разрезав тело, наткнулся на плечевой сустав и сломался. Султан с намертво зажатой в руке рукоятью ножа задом попятился к двери...
За убийство и покушение на убийство рецидивиста Владимира Шавкуна приговорили к высшей мере. Султан не смирился с этим приговором. Писал кассации, прощения о помиловании в самые высокие инстанции. Тем же высоким штилем, которым когда-то покорял сердца чувственных женщин: “На коленях перед родными и перед нашим народом умоляю отменить этот ужасный приговор. Измените его на гуманный, милосердный. Наверное, нет ни в одном языке народов мира таких слов, какие мне хочется высказать из души. Отнеситесь к моей жизни, как к своей, к моей судьбе, как к судьбе своего сына, не совершайте братоубийства. Убив меня, вы сами, как и я, со вершите преступление и убийство... Мне больше обратиться не к кому.
Последняя надежда. Помилуйте, помилуйте люди!" Красноречие не помогло. Султана расстреляли.
Так закончилась жизнь человека, читая биография которого, дотошно зафиксированную в пухлых томах уголовного дела, я невольно вспомнил слова знаменитого французского актера и режиссера Жана Поля Бельмондо, сказанные им адрес индивидов, подобных Шавкуну: “Чем больше я узнаю людей, тем больше люблю собак”.
*Фамилии и имена действующих лиц по этическим соображениям изменены.