Роксана была одной из самых ярких и темперементных танцовщиц ансамбля. Во время исполнения композиции "Боб молочу" она и сама входила в транс и вводила в это состояние своих поплечниц, их партнеров, весь ансамбль и практически всех вменяемых зрителей. И особенно итальянцев, которые неоднократно во время танца, повинуясь гипнотизму прыгающей и топочущей массы, визжали и хлопали, отбивая ладони. Наблюдательные тайские танцовщицы, с которыми мы колесили по фестивалям Италии, заметили, что вне сцены Роксана слишком уж серьезна, и не замужем ли она.
Роксана была не замужем, но скоро, после гастролей вышла. Потом поменяла мужа, одного, второго. Семейная жизнь не давала возможности выплеснуть свой темперамент, подобный Вальпургиевой ночи, и Роксана спилась. От былой красоты и свежести не осталось ни следа, и её лицо стало напоминать сморщеное яблоко. Она порой бродила по поселку в компании дворовых псов. Завидев меня, делала на улице глубокий реверанс, широко распахнув руки, приседая и склоняя голову - реверанс, достойный Большого театра. Я в ответ делал легкий поклон.
Как-то раз Роксана догнала меня и попросила недостающейся суммы денег для очередной покупки. В ответ она достала из сумки огромное красное яблоко.
- "Какое оно красивое!" - восхитился я.
- "А какая я сама была красивая! И где теперь моя красота? Теперь я никому не нужна. И вам тоже не нужна!"
Я растерялся, не зная что ответить. Век сцены короток, реальная жизнь - совершенно иная категория, и я здесь, увы, не режиссер. Но Роксана не ждала моих объяснений и, причитая, удалилась.
Красивое красное яблоко я принес домой. Его было жалко есть, и я положил плод на стол. Но назавтра подумал, а чего ждать? Пока оно не сгнило и не высохло, надо съесть этот сочный, напитанный солнцем фрукт. И я съел его.