Когда была последняя дуэль? Я думал, что это было где-то в конце XIX века. А оказалось, что для меня такой очевидный ответ совсем не очевиден на самом деле. Моё отношение к дуэли, конечно, отрицательное – ведь на них погибло немало очень даже хороших людей. Лучшие поэты России Пушкин и Лермонтов раньше времени сложили свои светлые головы именно на дуэлях. А сколько погибло безвестных людей! Может быть кому-то «так и надо» и их потеря только кого-то обрадовала и многие облегчённо вздохнули, узнав про это. Но всё равно, это не метод решения проблем, тем более сегодня в век XXI. Хотя, кто его знает, может быть и в наш век кто-то решает свои проблемы эти старым способом?
Официально дуэли были запрещены ещё при царизме, но это не всех останавливало. Николай Павлович при очередном моём посещении в санатории Майори, где мы оба отдыхали и лечились, задал мне именно этот вопрос. Комнаты наши были рядом и он частенько «забегал» ко мне поговорить «за жизнь». Он пояснил мне, что во времена I мировой войны дуэли ещё бывали и «списывли» жертвы на военные потери, которые на войне бывают практически ежедневно.
В 1914 году молодой прапорщик Литвинов прибыл в свою первую воинскую часть на Германском фронте. Почему-то командир полка невзлюбил нового офицера сразу. «Цеплялся» к нему по поводу и без повода. И однажды из-за какого-то мелочного промаха бросил неопытному прапорщику сквозь зубы: « Ну ты, прапор…». Тут неважна была суть упрёка, важна и оскорбительна была форма высказывания. Это унизительное «прапор». Это было глубоким оскорблением для любого.
Кровь прилила прапорщику к лицу и реакция была мгновенной: он снял перчатку и хлестнул ею полковника по лицу. Дуэль. Только она могла смыть одному и другому оскорбление и обиду. Дальше было, как описано в романах не один раз. Ритуал известен. Были выбраны секунданты, назначено время и условия дуэли. По негласному «правилу», действовавшему тогда, право стрелять первому предполагалось отдавать старшему по возрасту, званию, положению. Все эти преимущества были у командира полка. Но прапорщик оказался принципиальным: какие тут могут подхалимские «приоритеты», когда на кону жизнь и по давней традиции это должен решать жребий.
Вечером уже о происшествии знали все и товарищи стали уговаривать Николая отказаться от дуэли. «Ты как стреляешь? – спрашивали его. « В училище по стрельбе была твёрдая четвёрка»,- отвечал Николай Павлович.
-- А полковник с 20 шагов попадает в целковый! Он уже многих отправил на тот свет, а сам, как видишь, - жив и здоров. У тебя никаких шансов!
Так уговаривали Николая Павловича товарищи. Можете себе представить, любезный читатель, что переживал тогда прапорщик. Если он погибнет на дуэли, родным сообщат, что погиб в бою смертью храбрых «за царя и Отечество». Полковник опять избежит божьей кары за свою грубость и хамство. Так глупо закончить только начавшуюся молодую жизнь он не мог представить себе даже в самом страшном сне. Что делать? Как быть? Где выход из этой глупейшей истории? Вопросов – море, а ответов – ни одного. Как остаться в живых и не опозорить свою честь при этом?
Он стал вспоминать все советы преподавателей в училище, лучших стрелков. Стал проигрывть в уме свою будущую на дуэли и возможно последнюю в жизни стрельбу. Вспоминал советы как нужно держать в руке пистолет ( нужно держать легко, не сжимать его со всей силой), как нужно прицеливаться ( пистолет нужно плавно опускать сверху вниз до горизонтального положения, руку слегка согнув в локте ), как производить спуск курка ( очень медленно и плавно, чтобы выстрел был для самого неожиданным) и все остальные «мелочи». А мелочей в стрельбе не бывает. Любой просчёт, любая ошибка могут стать роковыми. Главное, всё делать не спеша, спокойно ( какое уж тут спокойствие! ), как в тире . Это в бою надо делать всё быстро: там, кто быстрее, тот и победил ( если попал, конечно ). Промедление смерть. Здесь всё наоборот: поспешил, промазал и… Всё. Да, на время, когда жмёшь на курок, нужно затаить дыхание и не дышать, чтобы исключить движение руки с пистолетом в такт дыханию. Нужно, чтобы грудная клетка не шелохнулась в самый ответственный момент. После промаха второй попытки не будет. Полковник стреляет «как бог». Только бы жребий дал мне право первого выстрела!
Но попробуй выполнить все перечисленные правила и советы стрельбы! Это отрабатывается долгими годами тренировок и всё должно делаться автоматически, «по привычке». А такого опыта у прапорщика, конечно, не было. И как ничего не забыть, не упустить? Весь вечер Николай Павлович ходил из угла в угол в своей комнатёнке, пробовал потренироваться в прицеливании, повторял все эти правила и каждый раз что-нибудь упускал из виду. Повторял всё снова, снова принимался ходить, успокаиваться, но, конечно, не получалось. Наконец, он довёл себя до изнеможения, свалился на кровать. Думал, что мгновенно уснёт, но сон не шёл. Иногда, правда, проваливался в какую то бездну, но снились кошмары и просыпался в холодном поту. Опять думал, думал и опять проваливался куда-то. Так повторялось много раз, пока не настало утро. Пришёл его секундант и нужно было идти на место поединка.
Прапорщик со своим секундантом пришли первыми. Ждали недолго. Полковник со своим секундантом и полковым врачом появились неожиданно. Хотелось чуда и чтоб не было этой чёртовой дуэли вовсе.
Извиняться или прощать обиду соперники отказались. Был брошен жребий: кому стрелять первым. И тут наконец-то произошло чудо, на которое очень рассчитывал каждый, но повезло одному – Николаю Павловичу. Ему стрелять первым. Его охватила радость и волнение одновременно. Но виду он старался не показывать, хотя удавалось это плохо. Вдруг всего его начало трясти. А при стрельбе этого допускать ну никак нельзя. Как успокоиться? Нужно отвлечься, подумать о чём-то хорошем, о своих мечтах, планах, о чём угодно, кроме дуэли.
Пока заряжали и выбирали пистолеты, отмеряли оговоренные ранее расстояния, стали у отмеченных рубежей для стрельбы, дрожь незаметно улеглась. По команде одного из секундантов Николай Павлович медленно навёл пистолет на своего обидчика и стал прицеливаться. На мушке он видел лоб полковника. Затаил дыхание и медленно стал давить на спусковой крючок пистолета. Уже заканчивается воздух в лёгких, начинает расплываться лицо полковника, а выстрела нет, пистолет начинает дрожать, рука устала. Стрелять зажмурившись? Это – гибель. Николай Павлович отпустил курок, поднял пистолет к плечу, посмотрел себе под ноги ( это тоже один из приёмов, чтобы восстановить зрение, дать отдохнуть уставшим от напряжения глазам ), подышал полной грудью, привёл дыхание в норму и начал вновь прицеливание.
Но всё повторилось как в первом случае. Со зрением творилось что-то невообразимое: лицо полковника стало расплываться в какое то мутное пятно ещё быстрее, чем в первый раз. Мелькнула мысль: « А может быть заканчивать «этот концерт», нажать резко на курок, пока хоть что-то вижу? Но тут же кто то меня одёрнул: а если промажешь? Потерпи ещё чуток!»
Николай Павлович собрал всю свою волю в кулак и начал прицеливание в третий раз. Полковник стоял в пол-оборота, расставив ноги, правая рука с пистолетом стволом вверх прижата к груди. Он улыбался. Улыбка была кислой, верхняя губа прикрывала нижнюю. Эта улыбка взбесила прапорщика. Вся его робость и нерешительность вдруг пропали. Жгучая ненависть накатила на него. Он вновь прицелился, глубоко вдохнул, чтобы побольше набрать в лёгкие воздуха и начал медленный спуск.
Всё получилось «как учили». Грохнул выстрел. Перед глазами облачко от пороховых газов. Ничего не видно. Только слышно, как вдруг все забегали, засуетились, «Мой секундант подскочил ко мне, -- рассказывал Николай Павлович, -- стал трясти мою руку и поздравлять. Я же стоял, как потерянный, опустошённый, безразличный ко всему на свете».
Оказалось, что Николай Павлович угодил полковнику прямо в лоб. Полковник рухнул как подкошенный. Врач констатировал смерть.
--Я не помню, как я оказался у себя дома. Там меня уже ждали товарищи. Все меня поздравляли, тормошили, а я обмяк как тряпка. Пригнали извозчика, усадили меня и покатили в трактир отмечать победу. Все были возбуждены. Все опять меня поздравляли, мы долго «гуляли» и до поздней ночи пировали это чудо. А действительно, свершилось настоящее чудо. Ненавистный тиран-дуэлянт наказан судьбой. Отразилось это и на последующей моей судьбе: в моём личном деле, как позже выяснится, появилась запись – «Дуэлянт». И это стало преградой моему карьерному росту. Но это, в сущности, не важно. Важно, что я остался жив.
11.03.2010.