«Детектив», 12, 1991 г.
Дело «честных контрабандистов»
(Одно из полмиллиона)
Валерий ТАРАСОВ
Минск... Контрабандный бимберг в двадцатые годы продавали почти открыто на улицах, ведущих к Троицкой горе. Считалось, что на Троицком базаре можно купить что угодно. Вот идет среди торговых рядов подвыпивший мужик с покупками: отрез сукна и тесьма жене, сапоги, шарф, кремнии для зажигалок в пакетике. За палаткой еврея, торгующего среди прочего первыми спичками Борисовской фабрики, прямо на траве у возка перекусывают деревенские. Обсуждают цены.
Должно дрогнуть сердце старого минчанина от этой картины. Почти не осталось тех, кто помнит далекое время, когда на продажу из Польши — совсем близкой — несли сапоги и мануфактуру. Контрабандист-спирто- ноша двадцатых годов проносил на себе до пятидесяти литров горючего то ли спирта, то ли самогона. Отрез диагоналя стоил на Троицком и Комаровке 9 рублей, швейная машинка — целое богатство! — 250.
Сейчас современники везут в Польшу водку, телевизоры, электротовары, радиаторы отопления и детские надувные шарики...
Выписка из протокола Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от 1928 г.
Слушали: дето по обвинению гр. Родкевича Матвея Павловича по 59/9 и 58/6 ст.УК.
Постановили: Родкевича Матвея Павловича заключить в концлагерь сроком на три года. Дело сдать в архив.
Секретарь Коллегии ОГПУ В.Герсон.
В 1928 году во внесудебном порядке уже так осуждали.
И еще документ:
“Управление Соловецких Лагерей Особого Назначения. Август 1928 г. Почт, адрес: Остров Соловки, Попов Остров Автономной Карельской Республики. УСЛОН сообщает, что закл. Родкевич Матвей Павлович в Соллагеря прибыл..."
Эти документы подшиты в уголовном деле из архива. Папка с этим делом была извлечена в связи с заявлением, поступившим в комиссию Верховного Совета БССР. Писал его Родкевич Сергей Матвеевич, г.Смоленск:
“В 1928 году был раскулачен и выслан на Соловки мой отец Родкевич Матвей Павлович, проживавший в д. Слобода Заславского района Минской области. При этом имущество, скот, строения были изъяты.
Мать с двумя малолетними детьми в возрасте двух и трех лет приняла много бед. С невероятным трудом пришлось переселяться с приграничной зоны, отстраиваться. Все легло на плечи матери. В разразившейся войне от бомбежки все сгорело дотла на наших глазах. Не выдержав чрезмерно больших испытаний, в сорок четыре года умерла мать, через несколько лет в тридцатилетнем возрасте умер брат. Я пока жив, но инвалид.
С шестнадцати лет я под ружьем. Воевал партизаном в отряде, затем в противовоздушной обороне, служил в войсках МВД, работал. Имею награды, сорок два года стажа и пенсию в 150 рублей. Это все.
Лишь постоянные заботы, как свести концы с концами, сопровождают всю жизнь.
Отец проживал на поселении в г. Минусинске, не имея права возвратиться на родину. Оттуда ушел на войну, воевал с первого до последнего дня, имел награды. В дальнейшем проживал в Минусинске, где и умер...
Я открыл папку. На фотографии в анфас и профиль запечатлен тридцатидвухлетний Матвей Родкевич. Косоворотка, темная бородка буланже, прямой взгляд... Пожелтевшие листы, штампы с аббревиатурой страшных букв — смертельно страшными они станут только через годы, но начиналось все тогда и раньше. И еще из написанных слов вставали образы и лица людей и их характеры, в протоколах допросов их слабости и печать на всем времени — голодного и трудного. Хорошо знакомые пригороды и никогда не виденный довоенный приграничный Минск.
Ношеная шинель, неполный аршин сукна, галстук — богатство в то время — фигурируют в деле вещественными доказательствами контрабандирования". Пара сапог на семью, которые послужили поводом к возбуждению настоящего дела”.
Заключение пом. Прокурора Республики по ГПУ Бел.
“1928 г. Рассмотрев настоящее дело в порядке Положения о правах ОГПУ по части административных высылок, ссылок и заключения в концентрационный лагерь...
Несмотря на отсутствие в деле достаточных улик для предания обвиняемых суду по признакам преступлений, пребывание их в пределах БССР, как приграничной полосе, является в настоящее время социально опасным, а посему полагал бы: настоящее дело направить в Особое Совещание при Коллегии ОГПУ на предмет внесудебного рассмотрения...'
Адольфу Гитлеру, чтобы стать фюрером и прослыть бесноватым, надо жить и бороться еще пять лет. Фашизм в Нюрнберге будут судить в сороковых, а в июле-августе девяносто первого в СССР по данным радиоголосов из-за “буфа”, в некоторых заброшенных концентрационных лагерях будет отмечена подозрительная суетня...
Итак...
В нескольких десятках верст от Минска проходила линия границы с сопредельной Польшей. Местечко Заславль — “наш”, в Радошковичах — таможенный пост, станция Молодечно — местечко в глубине закордонной территории. (Название станции Беларусь, кстати, идет из тех времен — отсюда начиналась Советская Белоруссия, а красивое старинное название Изяславль забыто). Граница, недавно открытая, начинает охраняться, организуются пограничные отряды, заставы. Еще нет заграждений и службу несут патрули. В яме с водой бабы стирают белье. За сажалкой в двадцати метрах польская сторона. Обойдешь широким кругом — побываешь в зару¬бежье. Рядом другая деревня. Там родственники — сестры, братья, племяши и кумовья. Но это — заграница... через десять лет эта заграница шагнет за Брест, к Белостоку...
Постановление ГПУ Бел. от ...апреля 1928 г.
“...февраля сего года на участке границы в районе пятнадцатого пограничного отряда против деревни Слобода были обнаружены следы к границе и обратно. К месту подхода следов с польской стороны подходили следы 5 пар лыж, причем к следу с Совстороны подходил отдельно след лыжных палок и на месте встречи следов (10 шагов в нашу сторону от линии госграницы) был виден отпечаток приклада винтовки.
След привел в д. Слобода к дому Владимира Мигаля и Матвея Родкевича. Причем при обыске у Родкевича обнаружены сапоги (мокрые), след коих совпадал со следом на снегу и образчики товара — моток резины, тесьма и кремнии для зажигалок.., что и послужило поводом к возбуждению настоящего дела.
Родкевич Матвей достал каким-то образом из Польши шинель польпогранохраны защитного цвета, из коей пошил себе брюки и гимнастерку...”
Из рапорта начальника третьей заставы:
“Доношу... что по порученному от меня заданию отец Матвея Родкевича следил за своими сыновьями Матвеем и Ильей, и в ночь, когда было прошлое нарушение, он своей слежкой помешал встрече Родкевича Матвея с человеком из-за границы, и тот убежал обратно. Старик также сообщил о том, что должна быть небольшая контрабанда в д. Подборье у Дероша Ивана или хут.Комлевщина у его брата Дероша Степана. При обыске были найдены у первого контрабандные товары...".
Государственная граница укреплялась. В этом деле о группе контрабандистов все называется своими именами, режет слух. И особенно: “Отец... следил за сыновьями". Не так ли начиналась эпоха всеобщего доносительства, принесшая столько несчастий и смертей на нашу землю?
А в 1991 году поездки в Польшу для спекуляции продолжают называться туристическими. Мы отвыкли от прямых слов: разбой называем рэкетом, б... — интердевочками, государственный маразм — стагнацией...
Ангелович Антон Степанович, 31 год, неграмотный, показал:
“Родкевич Матвей известен у нас в деревне как контрабандист, и он даже был задержан с контрабандой. У него в Польше есть родственники в д.Климошты, которые и доставляют ему товар. Это было в 1922 году. Он тогда служил в уезде милиционером, кажется в Борисовском, и пошел в Польшу в местечко Радошковичи: тогда еще границу можно было пере-ходить свободно, но все же была уже определенная граница. К кому и зачем он ходил, не знаю. Его захватили полицианты, но он дня через три возвратился..."
Необычно видеть чернильный оттиск пальца вместо подписи на бумажном листе. Соседи показывали на односельчанина, кто что знал или слышал. Людям уже тогда становлюсь труднее и непонятней.
Казимир Антонович Родкевич, 76 лет — однофамилец М. Родкевича:
“Был случай в 1922 году, когда на границе у поляков стояли полицианты. Матвей Родкевич был захвачен поляками и направлен в Молодечно. Но его отпустили. За него в Польше поручился помещик Кучинский Михаил, проживающий в имении Довборово, что он благонадежный человек. Это мне рассказывал сам Матвей Родкевич, когда возвратился из Польши”.
Карандашная запись протоколов допросов не выцвела. Осталась за годы четкой. Есть рассказы об оружии, о шифрованых записках, контрабандной цепочке-эстафете, о переправе нелегально через границу лиц еврейской национальности... Рельефными в строках выступают люди. Четкие светотени...
Свидетель Т. Г. Суромша, 27 лет, малограмотный:
“Находясь в коридоре в ожидании вызова для допроса, я слышал следующий разговор между матерью и сыном, вызванными на допрос. Мать ему говорила: "Сынок, если тебя будут спрашивать, где взяли забранные вещи, скажи, что или не знаю, или купил в Минске отец”.
Донос ли это или выполнение патриотического долга? Может быть, уже тогда многие искренне верили в светлое будущее, когда черное в свете их убеждений становлюсь белым... Суромша донес на мать, которая боялась, как бы двенадцатилетний сын не спутался и не наговорил “чего не следует". Это видно из протоколов допроса матери и сына Дерош.
Осужденные к трем годам концлагерей Родкевич М.П., Дерош И.М., Мигаль В.Д. не признали себя виновными. Вот что они пишут в заявлениях:
Дерош И.: “В ОГПУ г.Москва. ...Один раз допросили, после чего направили в ГПУ Бел., где, несмотря на мои неоднократные просьбы о вызове, я допросу не подвергался. Я крестьянин-землероб, хозяйство состоит из 11 десятин земли, лошади и двух коров, семья из четырех неработоспособных душ — жены, больной туберкулезом костей, и трех малолетних детей... Причины настоящего ареста мне никак непонятны. Может быть, кучка темных лиц-лодырей сумели создать это провокационное дело, но оно ни на чем не обосновано... У меня хватило б гражданского му¬жества сознаться...”
Дерош И. М. отбывал срок в Киренском округе. Помните признание пом. прокурора об “отсутствии в деле достаточных улик ? Почему в 1928-м малограмотный крестьянин называет свидетелей по своему делу “кучкой темных лиц-лодырей" а сам, будучи единственным работоспособным членом семьи, фигурирует в деле как кулак?
Родкевич М.: “Семья моя состоит из четырех неработоспособных душ. Положение весьма критическое, все гибнет. Ведь... в 1925 году я подвергся наказанию (штраф — прим. автора), после чего нарушений не совершал”.
Мигаль В.Д.: “... Пять душ семьи, все неработоспособные. Хозяйство в данный момент разрушается, и семья обречена на голодную смерть. Обвинение далеко не соответствует действительности. Умоляю Вас прислу-шаться к правдивому полосу бедняка, и не дайте зря погибнуть мне и моей семье!’
Крик был напрасен. Обвиняемым дали три пода концлагерей. Когда кончится этот срок и срок поселения, уже будут расстреливать не только по обвинению за связь с иностранной разведкой, а только по подозрению в этой связи. А также за многое другое, много меньшее...
Разрушились эти семьи, многие другие, но вырастали дети-граждане, пушечное мясо в скорой войне. Десятилетия мы были стадом, которое подчиняется. Такими нас считали, мне кажется, до августа девяносто первого. Поэтому бедно живем в огромной, богатой стране, где пахотное поле, и лес, и руды только в длину одиннадцать тысяч километров.
В моем отечестве не судят. Иначе судить придется каждого. В моем отечестве все еще рассуждают и обсуждают. И только кое-кто пытается делать. Развалилась огромная страна, навсегда убегают от России национал-глупцы, убегают от сиськи длиной в одиннадцать тысяч километров...
Белорус Сергей Матвеевич Родкевич, сын осужденного, живет в г. Смоленске в России. Я чувствую, прожил жизнь под грузом вины отца, в лишениях. Его поколение знало уверенно — суров закон, но это — Закон...
В уголовном деле подшиты сотни листов. Поразительно, это зафиксированный факт: при аресте у Матвея Родкевича изъят старый кожаный бумажник и 1 рубль 58 копеек денег. Квитанции в деле сопровождают осужденного на долгом пути, пока он не распишется в получении личных вещей: бумажника и денег.
История Белоруссии неотделима от той страны, которую веками называли Россией, а теперь все чаще — Империей. Это показал и август 1991 года. Гекачеписты готовы были послать нас в ГУЛАГи. Мы вынуждены искать другие пути, как искал их Матвей Родкевич.
Но неужели, чтобы влиться в Европу, мы должны разъединиться? Неужели на границах с Литвой и Латвией повторится история 1928 года, а суровая действительность породит новые “круги честных контрабандистов”?
От автора:
Живы дети и внуки тех, о ком эти строки. Это мы с вами. Поэтому некоторые фамилии изменены.*