Черная туча с переполненным чревом перевалила через соседнюю гряду и стала неумолимо приближаться. Нужно было как можно быстрее добежать до укрытия. Едва последний из отстающих заскочил в грот, как ливень плотной попоной закрыл вход. Развернутой палаткой отгородились от внешнего мира. А когда зажгли паяльную лампу и стали кипятить в кане для чая, набранную тут же за палаточной дверью, дождевую воду, стало теплее и уютнее.
-Перекус. -сказал Иванко - молодой инструктор, но по многим приметам уже опытный и готовый бесконечно рассказывать о любимом Закарпатье.
Вода закипела. В кан бросили иван-чая, зверобоя, еще какую-то траву, веточки можжевельника. Не зря Иванко показал на прошлом привале, что нужно собирать. Использовать все это предполагалось на турбазе во время вечернего чаепития, а пригодилось раньше. Иванко достал из рюкзака воблу и помешал ею чай.
Раздались отдельные голоса возмущения. Иванко усмехнулся и спросил:
-Кто знает, зачем я это сделал? - все молчали. - Неужели никто не знает?
Санька поднял руку.
-Если не возражаешь?
-Давай, давай, москвич. Попробуй объяснить. Тут украинцы есть и не знают.
-Ты воду какую набирал? Дождевую? А это почти дистиллированная вода. Такая вода — чистый яд. Особенно в горах. А ты там искупал воблу. Значит соль из этой рыбины уже в воде и пить ее безопасно.
-Ну ты даешь! - уважительно произнес Иванко. И с этой минуты прежнее натянутое отношение с его стороны к столичному гостю явно изменилось.
Перекус закончился, кое-кто даже успел вздремнуть. А тут и дождь перестал. Группа собрала вещи и двинулась дальше по маршруту.
-Давайте не растягиваться, - подгонял инструктор туристов, - через час будем на базе.
...Природа преподносит свои каверзы всегда неожиданно. Тропа пролегала под навесом скалы над горной речкой, протекающей в ущелье, названном какими-то остряками - «Тещины слезы». По противоположному склону тонюсенькими струйками стекала грунтовая вода, ударяясь о камни по пути и рассыпаясь на мелкие брызги, падала в реку. Та же весело бежала по перекатам не обращая внимания на этот легкий душ сверху. Самое узкое место тропы еще более сузилось после только что прошедшего ливня. Ширина ее уменьшилась наполовину. Иванко остановил пешеходов, подошел к обвалу, осмотрел его и выругался:
-Только проложили этот маршрут, теперь придется искать обходную дорогу. А это с десяток лишних километров и несколько инструкторских бросков. Но пока делать нечего — будем идти. Всем надеть рюкзаки на грудь. Показываю, - он продел руки в лямки. - Идти медленно, прижимаясь спиной к скале. Смотреть в сторону движения. Всем оставаться на местах, пока не вернусь.
- Тут всего метров восемь-десять, - сказал Иванко вернувшись. - Николай, я кому сказал надеть рюкзак на грудь?
-Так неудобно же. - Ответил тот.
-А вниз, кувыркаясь и обдирая задницу, будет удобно!?
Колька сбросил рюкзак со спины и круговым движением перекинул его на грудь. Рюкзак описал дугу и ударил инструктора, который не ожидал такого исхода, в плечо. Иванко оступился и старался удержаться на краю обрыва, вот-вот готовый скатиться вниз. Его спасла Санькина реакция. Он схватил изгибающегося, размахивающего руками Иванка за штормовку, рванул на себя и, падая, увлек на землю. Затаив дыхание, группа наблюдала за происходящим. Ребята поднялись на ноги. Санька стал счищать с колен мокрую землю. Подняв голову, он обратил внимание, что по щеке Иванка стекает кровь.
-Валера, - окликнул он друга, - где твоя аптечка? Окажи помощь раненому.
Иванко, падая после рывка Саньки, даже не заметил, что поранил щеку о валявшийся на тропе камень. Валера достал аптечку, обработал сопротивляющемуся инструктору рану, заклеил ее пластырем.
-У тебя там что? Кирпичи? - Он приподнял Колькин рюкзак. - Ни фига себе! Как ты его носишь! Он же весит килограммов пятьдесят. Что там у тебя?
-Жратва. - ответил Колька. - Я большой. Мне есть надо. На ваших харчах ноги протянешь.
-Ладно, не будем терять времени.
Группа гуськом направилась по тропе. Последним тянулся виноватый Колька, проклиная себя за неуемный аппетит и неуклюжесть.
Поздний обед, скорее ужин, закончился уже в сумерках. Ребята собрались у костра.
Расчехлили гитары. В костре треснула деревяшка, и взметнулся столб искр.
-Валер, жарковато. Давай отодвинемся подальше, - сказал Санька.
Они отодвинули бревно, на котором сидели, закурили и стали слушать привычный походный репертуар самодеятельных бардов. Санька почувствовал на плече чью-то сильную руку.
-Не оглядывайся. Тихо. Не привлекай к нам внимания. Ты - Санька? Кто такой Валера?
-Я — Валера, - почему-то шепотом ответил Валерка.
-Пошли со мной, - произнес владелец низкого баса, - оба. Тихо встали и тихо пошли.
Показать присутствие какого-то страха, особенно при своем старом друге, не хотелось. Да и страха-то особого не чувствовалось. Была какая-то необычность ситуации. Молодые люди отступили в темноту и двинулись за верзилой. Санька передвинул свой охотничий нож удобнее на бедро и расстегнул ножны. На всякий случай.
-И куда мы идем на ночь глядя? - Спросил Валерка.
-Тебе не положено знать. Придем - увидите.
-Далеко идти-то? - Спросил Санька.
-Да вон, до перевала. И лучше, хлопцы, помолчите — не люблю зря трепаться.
Минут через сорок, за это время верзила не проронил ни звука, хлопцы подошли к колыбе, не такой, что попадались им на маршруте, а роскошному ресторану в горах. На стенах развешаны различные предметы закарпатского быта и даже трембита. В глубине горел камин, над жаровней на вертеле крутилась туша поросенка.
Пришедших встретил гул эмоций.
-Проходите, друзья, сюда. Вот ваши места. Панове! - он обратился к присутствующим. - Это москали. Но один из них, как я уже рассказывал, спас мне жизнь. Санька, встань, будь ласка, покажись народу. Не стесняйся. А это его друг Валерка. Тоже москаль. Это он ремонтировал мне физиономию. Сегодня мы принимаем москалей, как лучших друзей. Будьмо! - он поднял рюмку - пейте, Санька, пейте. Можно.
-А как же сухой закон на маршруте?
-Ничего. Завтра переход короткий. Все равно до утра вы отсюда не уйдете. А на рассвете, поверьте мне, будете как стеклышки.
Все выпили и тут же налили по второй.
-Давайте, панове, величальную.
Мужчины запели.
А потом песни чередовались одна за другой.
Пили, ели вкусное мясо с различными приправами. Было весело, но не пьяно. Санька восхищался певцами. Какая потрясающая мужская полифония. Песню повел тенор. Вскоре вступил более высокий голос. Ко второму куплету подключился контртенор — голос, который уж никак не ожидалось здесь услышать. А когда мелодией завладели баритоны и басы, по коже побежали мурашки. Санька почувствовал, как предательски защекотало в носу, и глаза наполнились влагой. Сомнительно было, что эти мужики из горных деревень что-то знали о фуге. Но тенор держал канон, баритоны и контртенор вели секвенцию, басы вступали контрапунктом. Невозможно словами передать впечатление от этого многоголосия, которое вырывалось из горной колыбы и растекалось по перевалу.
Только раз он слушал похожее великолепное пение в высокогорном селении у Казбека.
Это же были другие песни, не менее прекрасные, но более родные.