Узкая разноцветная змея, с обеих сторон протянувшаяся до самого горизонта, дрожала и блестела в багровом свете заходящего солнца. Машины двигались с одной и той же скоростью в соответствии с давно выработанной схемой. Каждая из них слушала свою музыку, но гудение, издаваемое моторами, было совершенно одинаковым.
Иногда какой-либо из машин нужно было свернуть на одну из многочисленных боковых улиц. Тогда водитель пару раз касался вытянутого во всю длину приборной доски дисплея, и человек в синем комбинезоне, уже ожидавший у необходимого поворота, останавливал движение, позволяя автомобилю проехать.
Так было каждый день.
Каждый день она подходила к этой огромной цветной змее, останавливалась в шаге от нее и бросала взгляд на часы. Иногда она хмурилась и опиралась на стоявший тут же сумрачно-серый фонарь, как две капли воды похожий на своих собратьев, высившихся за ее спиной. Что-то печальное было в них, мертвых великанах, окаменевших от сознания собственной ненужности. А бывало, что она округляла глаза и с тревогой всматривалась в бесконечный поток машин. Но чаще спокойно опускала руку с часами и поудобней перехватывала сумку, не отрывая взгляда от дороги.
Он всегда прибывал вовремя.
Она замечала его автомобиль еще за пять отворотов на боковые улицы. Это была такая же вытянутая, напоминающая формой ракету машина, как и остальные, абсолютно черная, с отражающими багровое солнце стеклами.
Он видел ее отворотов за семь.
Едва приметив тонкую невысокую фигурку, он осторожно начинал сбрасывать скорость, постепенно останавливаясь и наконец замирая в метре от нее. Целая какофония различных сигнальных гудков тут же сотрясала воздух. Автомобили подрагивали от раздражения и непреодолимого желания продолжить путь. Но их смоляной собрат не двигался с места.
Помедлив несколько мгновений, девушка улыбалась тепло и радостно и, приветственно кивнув, легко перебегала дорогу. Поглядев пару секунд ей вслед, он срывался с места, нагоняя улетевший далеко вперед предыдущий автомобиль.
Каждый день…
Каждый день, до тех пор, пока однажды, остановившись в шаге от проезжающих мимо машин, она не заметила в их длинной очереди смолянисто-черного автомобиля. Десять минут. Двадцать. Сорок. Его не было.
Час. Два часа.
Фонари за ее спиной начали оживать под поцелуями наступающих сумерек.
Его не было.
Она подняла руку и коснулась голубого экрана часов. Человек в синем комбинезоне остановил движение.
Автомобили стояли молча, послушно позволяя ей пройти.
Он не появился и на следующий день. И в день, последовавший за этим. И в день после него. И несколько дней спустя.
Его не было.
Вдруг она отчетливо поняла, что больше он не приедет.
Она стояла в шаге от непрерывного потока машин, глядя прямо перед собой. Красные, желтые, пурпурные пятна проносились перед ее взором, не оставаясь в памяти ни на мгновение. Ни одно из них не остановилось.
На ней не было синего комбинезона, и голубой экран ее часов не мог остановить эту постоянно движущуюся череду одинаковых по форме автомобилей. У каждого из них были свои дела, требовавшие их неотложного вмешательства, и они не замечали маленькой тонкой фигурки, одиноко застывшей на тротуаре. Да и зачем бы им смотреть на нее?
Остывающий воздух дрожал в лучах огромного красного солнца. От его колебаний фонари на другой стороне дороги казались в два раза толще. Она чуть повернула голову и смотрела теперь на приближающиеся машины, на их неизменный, наступающий, надвигающийся на нее поток, казавшийся чем-то страшным, неотвратимым в этот жаркий августовский вечер.
Ее не отпускала мысль, что она, совсем маленькая, незаметная и такая живая по сравнению с этой блестящей металлической рекой, могла останавливать ее в обмен на кивок и улыбку. Она попыталась немного приподнять уголки губ, но у нее ничего не получилось. И автомобили не останавливались.
Тогда она подняла руку и посмотрела на едва светящийся голубой экран. Он уже не приедет. Она это знала.
Им придется ее заметить.
Опустив руку с часами и перехватив сумку поудобней, она сделала шаг вперед…