В храме холодно и безлюдно. Марик перекрестился у входа, сел в заднем ряду и, достав розарий, безмолвно начал молиться. Я обошёл все алтари, каждый из которых хранил воспоминания о былых днях моей юности. Здесь ничего за эти годы не изменилось, только реставрация стала нужна ещё больше, время оставляет свой разрушительный отпечаток даже на церквях, хотя их век несоизмеримо более долог, нежели наш, человеческий.
Когда-то я заходил сюда каждый день после школы. С утра дверь, как правило, была закрыта, иначе бы я гораздо чаще опаздывал на уроки. Приходил, когда было тяжело и одиноко; приходил, когда влюбился и решал, кем стать в этой жизни. Приходил, когда расстался с Наташей и переживал... и именно здесь повстречал, много лет спустя, Виктора, желавшего покрестить свою дочь. Разве я мог знать тогда, к кому приведёт меня Божье провидение?! Я улыбнулся, любовно стирая ладонью пыль с алтаря святого Антония. Вспомнил, как привёл сюда Наташу и рассказал ей о моей вере, как она была потрясена услышанным. Милая, влюблённая в меня девочка с грустными ангельскими глазами...
В дверь зашли, мы с Мариком машинально обернулись, но это была какая-то старушка, явно не по нашему делу.
Неизвестно, что будет дальше. Остаётся только ждать и молить Бога о том, чтобы всё у нас получилось как надо. Негативная информационная волна, идущая от господина Варошина, не меняется. Надежды, что он одумается, мало, очень мало. Скорее всего он выберет хирургический путь борьбы с болезнью, а это погубит ребёнка. Если он сейчас не придёт, мальчику никто не поможет, и Миша будет сидеть свой срок по очень нехорошей статье, никто не гарантирует его безопасности. Это ужасно.
Трудно понять, на что надеется богатый неверующий человек. На силу денег? Собственное могущество? Передовые разработки науки? При полной слепоте в кармических законах вселенной, он рискует собственным сыном, своим наследником, которому должны достаться все его предприятия, дворцы и пароходы... Не понять сытому голодного. Я - сыт, а он - нет, и даже не догадывается об этом, считая себя властелином чужих судеб. От пресыщения материальными благами душа в человеке скукоживается и черствеет. Даже завуалированный французским парфюмом, он источает нотки духовного разложения. Мало кто догадывается, что сущность человека тоже имеет свой цвет и запах... Надежды нет. Он не придёт.
Дочитав молитву к Милосердию Божьему, я встал с колен и подошёл к Марику:
- Поедем, бесполезно ждать, он пошёл другим путём.
- Что же ты будешь делать теперь?
- Не знаю.
В этот момент в костёл зашла женщина лет сорока, редкой (нужно заметить) внешности, этакая элегантная светская львица в дорогих мехах и украшениях. Мы встретились глазами. Я видел её на портрете с бриллиантовой диадемой в волосах. От неё шёл еле уловимый сигнал той же самой Варошинской волны, которую я только что прослушивал.
- Я - отец Эрик, не меня ищете?
Женщина пригляделась, словно ещё раз взвешивая все "за" и "против".
- Да, я искала Вас. Муж рассказал мне о Вашем внезапном визите, - её губы дрогнули, - Ваши слова в точности подтвердились, у Ромочки обнаружили опухоль. Она неоперабельна, как сказали местные врачи, - женщина промокнула набежавшую слезу рукой в перчатке и пошатнулась.
- Давайте присядем, - я довёл её до скамьи. - Позвольте Вашу руку?!
Она удивлённо на меня посмотрела, но всё же сняла перчатку.
Когда ледяные пальцы коснулись моей ладони, я почувствовал, что эта женщина опустошена. За внешней красотой, ухоженностью и блеском скрывается одинокая, погибающая душа, настолько слабая, что трудно себе представить.
Канал открылся, и сила Божьего милосердия потекла ручейком через мои вены. Заломило руку по венам и в кисти, так сильно нуждалась эта женщина в поддержке, так жадно принимала даруемую благодать, словно умирающий в пустыне добравшийся до источника воды. Она даже закрыла глаза. Было чувство, что ещё несколько минут, и она упадёт замертво, как человек, переевший после долгого голода. Поразительно, как она живёт с таким низким уровнем духовных сил?!
- Теперь я понимаю, как Вы узнали про сына... Вы - не простой человек, Эрик. - она открыла глаза, и на мгновение мне показалось, что в них сверкнуло адское пламя. - Что мне нужно делать? Скажите! Я всё сделаю, чтобы спасти моего мальчика!
- Где он сейчас?
- Они с его отцом вылетели в Швейцарию, в одну частную клинику, с которой мой муж договорился. В начале будет обследование, потом решат возможна ли операция... Он считает, что это лучшая клиника, и там творят чудеса... Но я не верю. За что нам всё это?!
Я не ответил.
- Бедная моя девочка! - между всхлипами продолжала она. - Он заставил её сделать аборт!
Я содрогнулся, Мишу об этом даже не известили, возможно, и хорошо, что он не знал, ему было бы ещё тяжелее, а куда уж больше?!
- Муж тут же отправил её на лечение в закрытую клинику, словно умалишённую. Там больных держат взаперти, не выпуская, представляете?!
- Почему Вы не вмешались?
- Потому что он может сделать то же самое и со мной! Константин считает себя всесильным! Он Царь и Бог и всё у него прихвачено: свои люди в органах, адвокаты и прокуроры, депутаты и бандиты. Впрочем, одно недалеко от другого. Изомнёт как бумагу и выбросит, без средств к существованию. Вы не знаете его!
Я промолчал, просчитывая варианты выхода из этой ситуации. Ни одна из моих комбинаций теперь не подходила. Кроме Миши и больного мальчика, появилась ещё и несчастная Нина, запертая в какой-то европейской клинике. "Нужно что-то делать!" - взывал я к Небесам, но не находил ответа.
- Вы поможете спасти моего мальчика?! - она вцепилась в мою руку, будто вся целительная сила в мире сосредоточилась во мне одном.
- Попытаюсь, чем смогу, но Ваш муж не захотел исправить свои ошибки, вместо этого он совершает всё новые! Это ещё больше всё усложняет. Нужно время подумать, помолиться...
- Я понимаю, святой отец! И молю Бога, чтобы Он Вас услышал!
- Дайте мне свой номер телефона, я сообщу, если найду какое-то решение...
Она посмотрела на меня хищным взглядом, как удав смотрит на кролика. Даже не знаю, как объяснить, чувство было такое, что женщина играет в спектакле убитую горем мать, а сама ничего не испытывает. Но я напомнил себе, что у неё нет сил на какие-то глубокие переживания, иначе бы она просто умерла.
- Спасибо Вам! Мне стало гораздо лучше, и появилась надежда, я верю, Вы что-то придумаете! - и вновь нечто неприятное мелькнуло в её взгляде.
"Как у насытившегося вампира," - даже не знаю, откуда пришло такое сравнение. Я ведь ни в чём её не обнадёживал, просто сказал, что подумаю. Плечо со старой раной вдруг разболелось. Что-то тут не так. Но что?
Мы попрощались, дама покинула помещение. Я, как выжатый лимон, устало опустился на стул.
Подошёл Марик:
- Ойтец, тебе плохо?
- Ничего, сейчас пройдёт!
Голова гудела. Мне понадобилось время, чтобы придти в себя. Живые мертвецы не выходили из головы. Наверное, они всё же существуют в душах некоторых людей.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/05/31/756