Впервые за руль Вадим Мальцев сел в двенадцать лет, когда сосед по двору, дядя Ваня, позволил ему прокатиться на своем стареньком «Москвиче». Правда, для этого Вадик полдня помогал пенсионеру перебирать отживший свой срок двигатель, зато потом, лишь слегка надавив на педаль газа, он испытал такой неописуемый восторг, от которого не мог оправиться потом несколько дней. Машина, большая, не игрушечная, а самая настоящая машина… тронулась и послушно проехала мимо притихших сверстников, которые еще минуту назад гоняли в футбол, теперь же смотрели на юного водителя с нескрываемой завистью. Обогнув двор по периметру, Вадик подъехал к тому же месту, откуда начал свое триумфальное движение и с этого дня не думать об автомобиле он уже не мог.
… Жил Вадим с дедушкой. У мамы была своя семья, у отца — своя, но это не мешало им принимать активное участие в воспитании сына.
В семнадцать, после окончания школы, отец однозначно заявил:
— Сынок, поступишь в институт — подарю машину.
И обещание свое сдержал. Как только Вадим сообщил о том, что прошёл по конкурсу в ВУЗ, удачно сдав все экзамены, отец подогнал во двор не новенькую, но в хорошем состоянии «пятерочку» — так именовали в народе пятую модель «Жигулей».
В группе, где он учился, не каждый мог похвастаться наличием собственного автомобиля, поэтому Вадим у студентов, а особенно — у студенток, пользовался повышенным вниманием. Даже преподаватели нередко просили его об одолжении: кого-то — подвезти, кого-то — встретить, кого-то — проводить, и он, парень добрый, и отзывчивый никогда никому не отказывал.
Так, незаметно пролетели пять лет учебы. Получив диплом, Вадим начал подыскивать себе место работы. Ну а пока, как и любой молодой человек, нуждающийся в деньгах, Вадим старался не упускать возможности подзаработать частным извозом. Поэтому однажды, под вечер, заметив на обочине голосующего мужчину, Вадим, не задумываясь, нажал на тормоз.
— Куда путь держим? — спросил он весело, открывая окно.
Район, который назвал мужчина, располагался на другом конце города. Далековато, конечно, но и торопиться Вадиму тоже было некуда. Он согласился и не пожалел.
Клиент оказался веселым. Всю дорогу травил анекдоты, а в конце — щедро расплатился.
«Вот так бы всегда», — подумал парень, убирая деньги в потайной карман.
Незнакомый район, незнакомые дворы, безлюдные улицы. Спросить дорогу не у кого. Вадим плутал не менее получаса, пока не выехал на какой-то плохо освещенный проезд. С одной стороны — бесконечной чередой тянулись гаражи, с другой — бетонный забор, отделяющий, по-видимому, промышленную зону, и лишь впереди виднелись дома жилого района. К ним-то он и направил своего «железного коня».
К ночи на улице похолодало. Пронизывающий осенний ветер заставил людей укрыться в своих домах, поэтому возникшая, впереди одинокая фигура ссутулившегося человека, медленно бредущего по дороге, показалась ему абсолютно лишней, как неоправданная мизансцена в кино, совершенно не соответствующая предлагаемым обстоятельствам. Засунув руки в карманы, в легком пиджачке с поднятым воротником, в кепчонке, мужчина явно трясся от холода.
Куда направлялся этот странный человек, зачем и как оказался в столь поздний час в безлюдном месте, Вадим не знал, однако решение подвезти незадачливого прохожего пришло к нему моментально. Он даже не задумался над тем, сможет ли этот человек ему заплатить, или нет. Какая разница. Сегодня он уже и так неплохо заработал…
Вадим, конечно, не знал, что мужичок этот, Вениамин Шустров, по кличке «Шустрик» всего пару дней как освободился из мест лишения свободы, где отбыл уже второй срок и все по одной и той же статье — «угон автомобиля». И оказался он здесь далеко не случайно. Веня подыскивал удобный гараж, который можно было бы вскрыть без особых усилий, Вскрыть и укатить на чужой «тачке». Ведь это единственное, что «Шустрик» делал профессионально.
Когда же рядом с ним остановилась машина, и молодой паренек услужливо распахнул перед ним дверь, Веня не поверил своим глазам.
— Садитесь, подвезу, — предложил Вадим и добавил, — бесплатно.
Шустрик натянул кепку на самые глаза и молча прыгнул на переднее сиденье.
— На улице похолодало, а я смотрю, вы не по погоде одеты, дай, думаю, выручу человека, все равно еду один.
Пассажир ничего не ответил, и это Вадиму показалось странным, он спросил:
— Вы, наверное, где-то поблизости живете?
— Я покажу, — грубо ответил мужчина.
— Хорошо.
Вадим решил не приставать с расспросами. Может у человека неприятности, поругался с женой… но с другой стороны… мог бы хоть спасибо сказать, а то сидит, надулся как индюк… Вадим не знал, что такие понятия как «благодарность», «благородство», «сочувствие» для Вени давно уже утратили свой первоначальный смысл. А вот слова: украсть, угнать, продать и пропить — Вениамин повторял изо дня в день как заклинание.
Наконец, гаражи закончились. Мужчина коротко сказал:
— Вот здесь останови.
Вадим надавил на тормоз и в следующую секунду перед глазами увидел большой нож.
— Сиди и не рыпайся!
Вадим почувствовал прикосновение острого лезвия у себя на горле и по его спине пробежал неприятный холодок. «Вот и все, — подумал он с ужасом, — сейчас этот уголовник полоснет мне по горлу, выкинет из машины и на этом жизнь моя закончится! Что же делать, что же делать?»
Пока рука бандита ловко шарила по карманам парня, а потом обследовала «бардачок», Вадим боялся пошевелиться. В голове стучала одна и та же мысль: «Только бы не убил, только бы оставил в живых...»
Он даже собрался предложить преступнику деньги, которые спрятал в потайном кармане, но тут мужчина коротко приказал:
— Выметайся и без шуток.
Нож переместился на лоб, и Вадим явно ощутил, как лезвие прорезало кожу чуть выше брови. Закапала кровь. Трясущейся рукой он дернул дверной крючок, на ощупь поставил ногу на землю, потом и сам вывалился из салона. Спустя пару секунд машина рванула с места. Вадим без сил опустился на землю. Кровь заливала лицо, но это казалось сущим пустяком по сравнению с тем, что ему пришлось пережить только что. Он дышит, он мыслит, он до смерти напуган…, а значит, он жив!
В себя Вадим приходил минут пятнадцать. Как-то очень резко пришло ощущение холода. Руки его все еще тряслись, зубы отбивали мелкую дробь. Надо было срочно что-то предпринять, но что? Невероятным усилием воли он поднялся, сделал несколько глубоких вдохов и засеменил к домам на непослушных ногах.
Людей на улице по-прежнему не было. У подъезда ближайшего дома он попробовал позвонить в домофон, беспорядочно давил на кнопки, но ему никто не ответил. К соседнему дому подъехало такси. Пожилая супружеская пара, заметив спешащего к ним человека, с лицом перепачканным кровью, прибавила шагу и исчезла в подъезде до того, как Вадим успел что-либо сказать. Нет, здесь ему никто не поможет. Надо искать милицию!
Вадим побежал по пустынной улице в надежде, что, рано или поздно, он выйдет на какое-нибудь людное место.
А всего полчаса назад по этой же дороге мчался Веня Шустрик, довольный тем, что без проблем сумел завладеть приличной машинкой. Он уже прикидывал, сколько сможет выручить за нее денег и как потом с шиком погуляет на них в ресторане, когда в поле его зрения попал припозднившийся наряд ДПС.
Подежурить ночью ребята решили по собственной инициативе, хотели немного подзаработать. Вот только встреча с гаишниками в планы Вени не входила, а старший инспектор уже активно махал палочкой, предлагая водителю прижаться к обочине. Что делать? Откупиться? У Шустрика не было ни копейки. Оторваться — тоже вряд ли удастся. Устраивать гонки по незнакомым улицам у Вени не было ни малейшего желания. Волна ненависти ко всем представителям закона и к этим гаишникам — в частности, буквально захлестнула его с головой. Оказаться там, откуда он только что вышел, ему хотелось меньше всего, поэтому, вместо того чтобы остановиться, он резко вдавил педаль газа в пол.
…Инспектор отлетел метров на пять, сильно стукнулся головой об асфальт и затих. Его напарник, на момент наезда благополучно дремал в теплой машине. Услышав удар и визг тормозов, он открыл глаза, но увидел лишь красные габаритные огни удаляющейся машины. Сон еще некоторое время владел его сознанием, поэтому, выскочив из машины, он не сразу заметил своего товарища, лежащего чуть в стороне, без признаков жизни. Инспектор лежал, закатив глаза и из уголка его рта, как в зарубежных фильмах, вытекала тоненькая струйка крови.
Напарник кинулся к рации и тут же начал вызывать подмогу, сбивчиво и невнятно объясняя, что произошло.
Довольный собой, Веня еще больше увеличил скорость, но, подлетев на кочке, не справился с управлением. Машину занесло, она несколько раз перевернулась и, врезавшись в фонарный столб, остановилась.
Вадим бежал из последних сил. Из его раны все еще сочилась кровь, и он не знал, как ее остановить. В голове шумело, перед глазами то и дело возникали красные круги. Он не видел ничего, кроме дороги перед собой, поэтому машина дорожной службы, припаркованная за большим грузовиком и гаишник, лежащий на обочине, остались для него незамеченными. Однако, пробежав еще метров сто, он отчетливо увидел впереди свой искореженный автомобиль.
Вениамин пришел в себя, огляделся. Где это он? В памяти возник глупый паренек, которого он выкинул из машины, инспектор, наезд, переворот… надо было срочно «делать ноги», и он, выбравшись через разбитое лобовое стекло, шатаясь, побрел прочь.
К своему автомобилю Вадим подбежал в тот момент, когда вдалеке уже показалась машина ДПС, которая мчалась на помощь коллегам. Он попытался открыть дверь, но она не поддалась. Он заглянул в салон сквозь разбитое лобовое стекло и в это время услышал вой сирены и крики:
— А ну, лежать! Головой вниз! Руки за голову!
Вадим увидел наставленные в его сторону черные дула автоматов и послушно лег. Сейчас, сейчас он объяснит, расскажет, как все было на самом деле. Однако слушать его не стали, и, для начала, так, на всякий случай, прошлись дубинкой по спине. Потом грубо заломили руки, надели наручники, затолкали в машину. А спустя полчаса его уже вводили в местное отделение милиции.
Ночь он провел в одиночной камере на голом деревянном топчане. Проснулся оттого, что у него затекла нога. Рана на лбу саднила, во рту все пересохло, голова болела, мысли путались. Что же произошло вчера ночью? У него отобрали машину, а потом он нашел ее разбитой, но тогда почему его арестовали?
В коридоре послышались шаги, какой-то разговор, загремели железные засовы. В камеру вошла неприветливая женщина с медицинским саквояжем. Глянув на арестованного изподлобья, она приказала ему лечь на спину.
— Ну, наконец-то, — облегченно выдохнул Вадим, устраиваясь на топчане, — а то я проснулся и не могу понять, где нахожусь
— Помолчи, — грубо сказала женщина, — меньше надо пить, тогда и просыпаться будешь в своей постели, а не в камере.
— Да, я и не пил, — начал оправдываться парень, но докторша его перебила.
— Это ты следователю будешь рассказывать: пил не пил, где рожу разбил!
Она намочила ватный тампон спиртом, стала обрабатывать рану, не обращая внимания на крики парня. Опытным глазом она сразу определила, что порез нанесен острым лезвием, но докладывать об этом дежурному у нее не было ни малейшего желания. Какое ей дело до этих алкоголиков, бомжей и наркоманов. Заклеив рану пластырем, она прихватила свой чемоданчик, постучала в дверь и, когда охранник открыл, спешно удалилась. Вадим ожидал, что его вот-вот вызовут к следователю, он все объяснит и на этом его злоключения закончатся, однако во второй раз засовы загремели только днем.
Следователь Каменев, появился на работе в подавленном настроении. Все утро он ругался с женой. Ей, как всегда не хватало денег. А Михаил Семенович, как всегда, отвечал, что он деньги не печатает, и советовал супруге умерить свои аппетиты.
Ознакомившись с делом Мальцева, следователь подумал: вдруг удастся раскрутить парня на какую-нибудь сумму, но когда Вадима ввели в кабинет, испуганного и смешного, то его надежды сразу растаяли. И, тем не менее, он спросил:
— Работаешь?
— Пока нет.
— С родителями живешь?
— Нет, с дедушкой. Родители в разводе.
— Понятно.
Михаил Семенович вздохнул. С этого парня ничего не срубишь, не стоит даже и заикаться.
— Ну, что, — начал он допрос, — будем запираться, или расскажем все, положа руку на сердце?
Вадим откашлялся.
— Понимаете, я ехал вдоль гаражей, вижу, идет человек, дрожит от холода.
— Так, подожди-ка. Объясни сначала, как ты оказался в нашем районе?
— Я, это, одного клиента подвез…
— Клиента? Так, значит, ты извозом зарабатываешь? А лицензия у тебя есть?
— Нет, я обычно никого не подвожу, просто человек попросил…
— И ты решил его подвезти, — предположил следователь.
— Ну да… я ему говорю, садитесь…
— А он вместо благодарности из машины тебя и выбросил.
— Нет, это был другой. Того я отвез.
— Понятно, — усмехнулся мужчина, — одного отвез, другого посадил, а извозом не занимаешься!
— Он мне угрожал ножом. Вот даже лоб порезал…
— Ага, значит, рана у тебя не оттого, что ты ударился головой о лобовое стекло при аварии! Это тебя похититель порезал?
— Ну да…
— Ты когда эту сказочку придумал?
— Это не сказочка…
— Вот что! — грубо воскликнул мужчина, стукнув при этом кулаком по столу, — все эти рассказы о мнимом угонщике можешь оставить при себе. Инспектора сбил ты! Я в этом уверен. Сбил, потому что ты ненавидишь всех этих гаишников!
— Какого инспектора?
— Какого? Того, который попытался тебя остановить. Смирнов, Виктор Палыч. Он тебе палочкой махнул, хотел документы проверить, а ты, гад, его на тот свет отправил!
— Как на тот свет?
Вадим неожиданно понял, в каком положении он оказался. Этот мужик, который завладел его автомобилем, сбил какого-то инспектора, и, кажется, насмерть. А его, Вадима, арестовали возле машины, и как теперь доказать, что за рулем сидел не он? Как?!
— Вот тебе бумага, ручка, пиши, — сказал инспектор, — и не вздумай юлить. Учти, от того насколько правдиво ты изложишь события вчерашнего дня, будет зависеть, сколько тебе скосят, потому что срок ты уже имеешь и, заметь, срок не маленький.
— Срок?!
У Вадима неприятно сдавило в груди. А как же дедушка? Неужели он больше никогда не увидит его?
— А можно мне позвонить домой? Там дедушка один. Он, наверное, переживает…
— Можно. Только сначала напиши признание.
Вадим взял ручку. Что писать? Как он сбил какого-то инспектора, которого в глаза не видел? Нет! Он не умеет сочинять небылицы, и не хочет наводить на себя напраслину.
Через пятнадцать минут следователь прочитал «признание» парня, усмехнулся, скомкал лист и бросил его в урну.
— Что ж, Мальцев, не хочешь уменьшить себе срок, дело твое. Мне твои признания ни к чему. Запомни, ни один судья не поверит твоим рассказам.
— Почему?
— Потому что звучат они уж больно неправдоподобно. Ночью, в пустынном месте, посадить в свою машину незнакомого человека…, подумай сам — это же просто смешно…
Вот если бы ты сказал, что человек этот бросился тебе на капот, и ты от неожиданности ударил по тормозам — это было бы больше похоже на правду.
— Ну, хорошо, давайте я так и напишу.
Перед Вадимом появился новенький чистый лист и ручка.
— Молодец, Мальцев, так и напиши.
Каменев разбирал дела о дорожно-транспортных происшествиях довольно часто и почти всегда виновный утверждал, что за рулем сидел не он, поэтому заявление подследственного было для него не в диковинку. И все же что-то в поведении парня Михаила Семеновича настораживало. Не был он похож на матерого отморозка, способного хладнокровно сбить человека. Слишком молод, наивен, открытый взгляд. Может, и вправду невиновен?
Прочитав новое объяснение Вадима, мужчина вздохнул.
— Вот ты и попался, — сказал он, — сначала пишешь одно, потом другое, а когда человек путается в показаниях, значит, что?
— Так вы же сами просили…
— Значит, он врет! — ответил на свой же вопрос следователь. Он вдруг резко подался вперед и почти закричал, — ну, и как выглядел этот мужчина? Отвечай, быстро!
— Я… я его не рассмотрел, — проговорил Вадим, заикаясь.
— В чем был одет?
— Кепка такая серенькая, пиджак…
— Тоже серенький?
— Темно было, я не рассмотрел. Он мне нож к горлу приставил…
— Ага. Нож приставил к горлу, а рана у тебя почему-то на лбу?
— Нет, он сначала к горлу, а потом ко лбу…
Вадим замолчал. Его слова звучали так неубедительно, что он и сам в них не верил.
— Значит, никаких особых примет угонщика ты сообщить не можешь?
— Такая серенькая кепочка…
— И серенькая курточка. Это я уже слышал.
— Но ничего другого я не запомнил.
— А я запомнил, — сказал следователь, — ты только что утверждал, что человек был в пиджачке. Я ведь специально упомянул о курточке, а ты меня не поправил. Опять не сходится, Мальцев. Признайся, человечка с ножичком — выдумал?!
— А зачем вам мои признания? Вы все равно мне не верите!
— Ты из себя обиженного не разыгрывай. Ты лучше скажи, где мне этого угонщика искать, по каким приметам? По серенькой кепочке?
Вадим пожал плечами.
— Может быть, на руле остались его отпечатки? Он же за руль брался?
— Ты Мальцев насмотрелся сериалов про нашу доблестную милицию. Там по волоску могут найти преступника, а в жизни, к сожалению, все по-другому. Машина твоя уже на свалке…
— Как на свалке?
— Успокойся, восстановлению она все равно уже не подлежала.
— Но я бы мог…
— Все, что ты можешь — это честно рассказать, как было дело!
Вадим молчал, и следователь продолжил допрос.
— Значит, машину у тебя угнали, а ты что же?
— А я побежал…
— Понятно, ты побежал, и на перекрестке никого не видел…
— Нет.
— Странно, потому что там стояла патрульная машина, а рядом лежал сбитый инспектор, а его напарник в это время вызывал подкрепление, и вот, что удивительно — тебя тоже никто не видел. Ты словно волшебник материализовался только возле своей машины.
Возразить было нечего. Все указывало на то, что именно он, Вадим Мальцев, совершил это страшное преступление.
Закрыв глаза, Вадим на секунду перенесся в свой автомобиль. Перед ним возникла рука, держащая нож, и тут он вдруг отчетливо увидел татуировку в виде якоря, сделанную на кисти преступника между большим и указательным пальцем.
— Вы просили у меня приметы угонщика, — чуть не закричал он, — я вспомнил!
— Потише-потише, не надо так кричать. Что ты там вспомнил?
— У него на руке была наколка. Синяя такая, в виде якоря. Он, наверное, служил в морском флоте!
Следователь усмехнулся.
— Да, хорошая примета. Ничего не скажешь. И где ты мне прикажешь искать этого морячка? Их могут быть десятки тысяч.
На самом деле, Каменев не хотел никого искать. При желании, можно было бы легко отследить тех, кто отбывал наказание за подобное преступление и недавно вышел на свободу. Затем проверить их на наличие татуировки, ну, а дальше — дело техники. Вот только желания у следователя не было, а зачем? Ведь есть хорошая кандидатура, для того чтобы закрыть дело и поставить еще одну галочку.
— Вы обещали дать мне возможность поговорить с дедушкой, — напомнил Вадим.
— Диктуй номер.
Следователь набрал нужную комбинацию цифр, но трубку парню не передал.
— Владимир Петрович, — спросил он, когда на том конце провода ответили, — вы только не волнуйтесь. Ваш внук находится в тридцать шестом отделении милиции. Что натворил? Сбил человека, инспектора ГАИ. Нет, не насмерть, инспектор сейчас в реанимации, но состояние его тяжелое, вся надежда на врачей. Что грозит? Не знаю, решать будет суд.
Прежде чем следователь успел положить трубку на рычаг, Вадим крикнул: «Деда, я ни в чем не виноват!»
Больше на допросы его не вызывали, а через два дня перевезли в следственный изолятор.
Сокамерники, узнав, за что Вадим попал за решетку, в один голос заявили, — «дело твое труба!» Даже если этот гаишник и выживет, то вряд ли что-нибудь вспомнит.
Однако случилось невероятное. Инспектор Смирнов не только пришел в себя, но и дал точное описание человека за рулем, который его сбил. Когда ему показали фотографию Вадима, он заявил однозначно: «Это не он!»
— Ты не ошибаешься? — спросил его следователь Каменев, — этого парня взяли, когда он вылезал из своей машины через лобовое стекло, после аварии.
— Не знаю, кого вы там взяли, но говорю еще раз — это не он. Того я запомнил на всю жизнь. На вид лет сорок, смуглый, на щеках недельная щетина, глаза злобные, одним словом — уголовник.
Следователь убрал фотографию. Все его дело рассыпалось на глазах. Выдать молоденького белобрысого паренька с голубыми глазами за сорокалетнего матерого уголовника не получится даже с самой большой натяжкой. А это означало, что Мальцева надо отпускать. Отпускать и получать от начальства заслуженный выговор. За ним последуют лишение премиальных, перенос отпуска на зимний период, новые скандалы с женой…
И как же не вовремя очнулся этот инспектор!
Возвращаясь домой и обдумывая, как бы помягче рассказать жене о своем неудачном расследовании, Каменев притормозил на светофоре, и тут дверь его джипа открылась. На переднее сиденье прыгнул мужичок в серой кепчонке, надвинутой на самые глаза. В следующую секунду холодное лезвие ножа надавило на горло Михаила Семеновича.
— Дернешься — порежу, — грубо прошипел угонщик, — а, теперь, медленно открываем дверь и также медленно выходим.
Последнее, что увидел следователь, прежде чем вышел из машины, была татуировка в виде якоря на кисти уголовника.
Каменев стоял посреди дороги, смотрел вслед своему джипу и не мог поверить, что все это происходит наяву. Позади сигналили машины, водители, объезжая странного человека, крутили пальцем у виска, кто-то выкрикивал ругательства. Михаил Семенович машинально провел рукой по брови и увидел на пальцах кровь. Получается, что мужичок успел-таки незаметно резануть его по лбу. Это, видимо, был его «фирменный» знак. А что? Пока хозяин машины мечется, не зная, как остановить кровь, о погоне ему некогда и подумать.
Не сразу пришел в себя и следователь. Он кинулся останавливать проезжающие автомобили, однако водители, увидев человека с залитым кровью лицом, предпочитали прибавлять скорость.
До дома он добрался на припозднившемся троллейбусе. Сразу позвонил в дежурную часть, но, несмотря на все усилия гаишников, план-«перехват» не принес никаких результатов.
…Вадима отпустили. Возвращаясь домой, он очень боялся, как бы с дедушкой что-нибудь не случилось, но Владимир Петрович, похоже, неплохо себя чувствовал. Увидев внука, дед так расчувствовался, что пустил слезинку, но сразу предупредил — чтобы о покупке нового автомобиля тот даже и не мечтал. По крайней мере, до тех пор, пока не найдет себе приличную работу.
Джип следователя нашли спустя две недели. После страшной аварии машину отвезли на свалку. Она не подлежала восстановлению. Человек, управлявший автомобилем, бесследно исчез. Где теперь он объявится со своим ножичком, и сколько еще оставит фирменных знаков, кто знает…